Первое, что зарегистрировала моя память, — это, конечно же, то, как Соуза, обернувшись, увидел черноволосую женщину с вытаращенными от гнева глазами, наносившую ему в этот момент толстенным обрубком ствола удар по голове — удар, от которого он не успел увернуться, а потому упал на землю, словно безжизненная тряпичная кукла, причем, вероятно, с размозженным черепом.
Два других наемника в ответ приготовились было открыть огонь из автоматов, однако Касси, пользуясь тем, что она находилась у них за спиной, проворно погрузила ладошки во влажную рыхлую землю и, словно бы выдергивая какой-то корень, достала из нее автомат, который она закопала у своих ног еще до того, как начался весь этот затеянный нами спектакль. После этого она совершенно неожиданно для пока еще ничего не подозревающих наемников повалила одного из них очередью и ранила в ногу второго. Этот второй наемник, молниеносно отреагировав на раздавшийся грохот первой очереди, успел спрятаться за толстый ствол дерева, который и принял на себя почти все пули второй автоматной очереди.
Однако же наемник, несмотря на то что он остался в одиночестве да еще и получил пулю в ногу, был все-таки профессионалом и, как только он понял, что Кассандра уже опустошила магазин своего автомата, выскочил из своего убежища и, прислонившись спиной к тому же дереву и тем самым обезопасив себя от тех, кто теперь находился позади него, прицелился своим автоматом в Касси и… И тут ему пробила грудь пуля из пистолета калибра девять миллиметров, который я выхватил из руки неподвижно лежащего Соузы.
Наемник, пошатнувшись, посмотрел на самого себя, явно не понимая, что произошло, а затем, обернувшись, уставился на меня, словно бы спрашивая взглядом, как же это я смог такое сделать. Парой секунд позже наемник попытался навести на меня ствол своего автомата, но, прежде чем успел это сделать, я выстрелил в него еще два раза, и он упал замертво наземь.
Затем мы все шестеро замерли, став похожими на статуи. Эхо последних выстрелов все еще отдавалось у нас в ушах, и мы не произносили ни слова. Нам не верилось, что этот кошмар закончился.
Профессор сидел на земле, о чем-то задумавшись; Касси держала в руках автомат, в магазине которого уже не осталось патронов, а из ранки на ее плече капала кровь; Анжелика и Клаудио с благодарностью и восхищением смотрели на стоящую — все еще с обрубком ствола в руках — Валерию; я, лежа на земле и держа в руке дымящийся пистолет, продолжал целиться в труп наемника, как будто опасался, что он может подняться на ноги.
— Мы были на волосок от смерти… — первым нарушил молчание профессор, с явным облегчением вздохнув. — Я уж думал, что живыми нам из этой переделки не выбраться.
— А я даже был в этом абсолютно уверен, — сказал я, тоже вздыхая. — Да, кстати, — добавил я, поднимаясь с земли и поворачиваясь к Кассандре, — как ты меня назвала? «Безмозглый придурок»? Думаю, не стоило так сильно изощряться по части оскорблений в мой адрес.
— Я, наверное, тогда очень сильно разнервничалась, — с невинным видом произнесла Касси. — И, кроме того, это было первое, что мне пришло в голову.
— Ну да… Признаться, я так и подумал.
— Да ладно вам, хватит, — сказал профессор, с большим трудом поднимаясь на ноги и подходя к своей дочери, которая по-прежнему сжимала обрубок ствола. — Главное, что мы все живы и здоровы.
— Почти все, — поправила его Анжелика, глядя на лежащих на земле окровавленных наемников.
Клаудио подошел к одному из них и сердито пнул его в бок.
— Эти мерзавцы получили то, что заслужили.
— Безусловно, — согласился я. — Но вот что мне непонятно, — я посмотрел на неподвижное тело Соузы, — так это то, как этому мерзавцу удалось удрать от морсего. Я был уверен, что морсего убили их всех троих.
— Как видишь, не всех… — сказал профессор и развел руками. — Кстати, а как удалось удрать от них тебе самому? Явно не через то отверстие в земле, в которое ты полез в подземелье. Ты ведь, как я понял, пришел сюда совсем с другой стороны…
Мне невольно подумалось, что за последние несколько минут произошло так много событий, что я даже забыл о своих похождениях.
Рассказ об открытиях, сделанных мной в подземелье, и о моем спасительном бегстве произвел на моих друзей даже большее впечатление, чем я ожидал, и они затем в течение довольно долгого времени молчали, осмысливая услышанное.
Анжелика сразу же после нашей стычки с наемниками предложила пойти в их лагерь, где теперь никого больше не было, и забрать там все, что могло бы оказаться для нас полезным, — прежде всего оружие и лекарства. Придя туда, мы стали готовить себе еду, а пока она варилась, уселись вшестером вокруг костра, и я стал рассказывать о своих приключениях. Все остальные слушали меня, отдыхая и размышляя над тем, о чем я говорил…
— Не могу поверить… — пробормотала, нарушая затянувшееся молчание, Кассандра. Рана на ее плече уже была перевязана. — Получается, что легенда не вымысел.
Я, повернувшись к ней, увидел, что она смотрит на пламя костра и улыбается детской, от уха до уха, улыбкой.
— Какую легенду ты имеешь в виду? — спросил я.
Кассандра задумчиво посмотрела на меня и, похоже, не сразу поняла, что я не насмехаюсь над ней, а говорю серьезно.
— То есть как это какую легенду? Ну ты и даешь, Улисс! Даже ты должен был бы это знать. Я имею в виду легенду о сказочной стране Эльдорадо. Ты что, никогда о ней не слышал?
— Да нет, слышал… — кашлянув, ответил я. — Но я думал, что это всего лишь миф.
— Мы тоже раньше все так думали, — вмешался в разговор Клаудио. — Думали, что эта легенда всего лишь придумана туземцами, которые хотели, чтобы алчные испанцы и португальцы искали эту страну, а их, индейцев, не трогали. Но мы, как теперь выяснилось, ошибались!
— А ты уверен, что там и вправду так много золота? — спросил у меня профессор.
— Я оставил свой масс-спектрограф на ночном столике, — фыркнул я, скрещивая руки на груди, — однако, благодаря своим обширнейшим познаниям по части драгоценных металлов и многолетним исследованиям, посвященным…
— Ну ладно, хватит! — перебил меня профессор. — Оставь свои шуточки для какого-нибудь другого случая.
— Еще с шестнадцатого века существует легенда о том, что в бассейне Амазонки есть место, где хранится очень много золота и прочих ценностей, — сказала Кассандра. Ее голос звучал мечтательно. — Легенда, из-за которой тысячи мужчин и женщин, пытаясь найти это золото, пожертвовали своими жизнями… — Касси бросила на меня задумчивый взгляд. — А мы пятью сотнями лет позднее нашли это золото, тем самым превратив легенду в реальность и положив конец всем этим поискам…
И тут — в противовес треволнениям, связанным с золотом, — выяснилось, что не все присутствующие сейчас думают только лишь о спрятанных под землей сокровищах.
— Так ты говоришь, — неожиданно спросила у меня, с сокрушенным видом качая головой, Валерия, — что на трупе, который ты там видел, был жилет с карманами и футболка с какой-то надписью про Амазонию?
— Это был кто-то из участников вашей экспедиции?
— Доктор Гельмут… — ответила Валерия дрожащим голосом и стала тереть глаза, к которым, похоже, подступили слезы. — Морсего схватили его, когда мы спустились в подземелье.
— Я тебе искренне сочувствую, поверь мне.
Дочь профессора ничего не ответила, да и все остальные хранили почтительное молчание. Никто не знал, что в такой момент можно было бы сказать.
На какое-то время единственным звуком, который раздавался, стало еле слышное чавканье нас шестерых, вовсю уплетающих пищу, доставшуюся нам от наемников.
— Груда черепов и костей… — пробормотал, нарушая молчание, профессор, налегающий на risotto coi funghi.
— Огромная груда, — кивнул я, проглотив все то, что находилось у меня во рту. — Там лежали скелеты, которым, наверное, уже по нескольку сотен лет.
— Если они лежат прямо под каменной головой, которую мы видели на большой пирамиде, то, возможно, морсего бросали трупы убитых ими людей в пасть, через которую ты вылез наружу, — предположила Касси.
— А зачем им это делать?
— Наверное, это своего рода ритуал, — сказал профессор. — Ритуал, символизирующий поедание этих трупов, перед тем как… — Кастильо запнулся, заметив, что глаза Валерии вновь наполнились слезами.
— Мне это кажется не совсем логичным, — заявила Касси, не очень-то переживавшая по поводу чувств Валерии. — Во многих древних цивилизациях люди делали человеческие жертвоприношения своим богам, но они никогда не делали их статуям и изображениям, символизирующим их самих. В этом ведь не может быть никакого смысла.
— Мне кажется, ты забываешь о том, — сказал я, поднимая брови, — что морсего, вообще-то, не люди.
— Это еще больше подтверждает мою точку зрения, — возразила Кассандра. — Им нет никакого смысла делать жертвоприношения самим себе. Тут кроется что-то другое. Какой-то скрытый смысл, который нам пока непонятен.
— Какой-то скрытый смысл, который нам пока непонятен? — насмешливым тоном переспросил я. — Ты это серьезно? Да нам пока вообще еще ничего не понятно!
— Думаю, что сеньорита Брукс права, — сказал Клаудио, решив, видимо, поддержать свою коллегу-археолога. — Внутри этой пирамиды, наверное, имеется что-то такое, чему морсего и приносят в жертву трупы убитых ими людей.
Я посмотрел на обоих археологов, засомневавшись, говорят ли они серьезно или шутят.
— Я вам уже рассказал, что там вдоль стен лежат сотни испещренных какими-то значками табличек, и они, если вы не забыли, тоже сделаны из золота. Вам что, этого мало?
— Думаю, дело тут не в этих табличках, — возразила мне Касси. — Ты уверен, что в том подземном помещении не было какой-нибудь статуи или чего-нибудь в этом роде?
— Уверен.
— А может, она там была, но ты ее попросту не заметил?
— Возможно. Я ведь тогда немножко торопился.
Мексиканка посмотрела на меня с неприкрытым раздражением.
— Не надо сейчас вот так иронизировать.
— А что я, по-твоему, должен был сказать?.. — вскинулся я. — Мне просто посчастливилось, что я едва успел унести оттуда ноги! Мне пришлось забраться на груду черепов и костей, и я чуть на поскользнулся на той маленькой каменной плите. Я даже не…
— Какой еще плите? — перебила меня Валерия, поднимая на меня свои покрасневшие глаза. — Ты ничего не говорил про какую-то там плиту.
Я, напрягая память, несколько раз моргнул. Какое значение могла иметь эта мелочь? Я, возможно, ничего о ней и не сказал, но…
— В верхней части той груды из-под костей выглядывала маленькая каменная плита, — пояснил я. — Однако, могу вас заверить, в ней не было ничего примечательного. На ней едва мог поместиться один человек.
— Ага… — пробормотала Валерия. — А какая, ты говоришь, была высота у той груды черепов и костей?
— Метров двенадцать. А почему ты об этом спрашиваешь?
— И эта маленькая каменная плита находилась как раз на ее вершине?
Профессор, нахмурившись, с любопытством посмотрел на свою дочь.
— К чему ты клонишь?
Валерия, ничего не отвечая, взяла палочку и стала рисовать на земле ступенчатую пирамиду.
— Давайте предположим, — сказала она, чертя линии, — что это зиккурат, в котором находится большой золотой зал. Похоже?
Не дожидаясь ни от кого ответа, она нарисовала внутри пирамиды треугольник.
— А это, — сказала она, — груда черепов и костей. Похоже?
— Да, — согласился я, — однако у тебя она получилась уж слишком маленькая.
— Это не имеет значения, — ответила Валерия, не отрывая взгляда от своего рисунка.
Затем она нарисовала внутри треугольника что-то похожее на силуэт человека, ступни которого находились в самом низу треугольника, а макушка — в его самой высокой точке, то есть как раз там, где была маленькая каменная плита, с которой я забрался в вертикальный туннель.
— Но ведь…
— Такое возможно? — спросила Валерия, бросая на меня пристальный взгляд.
— Да, — согласился я, удивленно хлопая ресницами. — Мне, кстати, вспомнилось, что поверхность каменной плиты была слегка выпуклой.
— Это объясняет очень многое, — сказал профессор, почесывая себе подбородок.
— Это объясняет почти все, — поправил его Клаудио. — Большая статуя — это, возможно, божество, которому они делали жертвоприношения.
— Подобные жертвоприношения означают, что морсего представляют собой не существ, которые убивают в силу инстинкта, а никому не известную человеческую расу, у которой даже имеется своя собственная религия, — заявила, внезапно воодушевившись, Кассандра.
— А если имеется религия, — стала развивать ее мысль Валерия, — то, значит, они достигли довольно высокого уровня интеллектуального развития и представляют собой… настоящую человеческую цивилизацию.