Глава ПЕРВАЯ

— Я в лондонской квартире, так что мы скоро увидимся… Да, Джейка нет… Нет, нет, я ему еще ничего не сказала. Мы поговорим об этом при встрече. Мне сейчас надо идти, но мы скоро увидимся, обещаю.

Клэр Винтер положила телефонную трубку на рычаг. Нежная улыбка смягчила ее классические, правильные черты. Внезапно она насторожилась, почувствовав, что находится в комнате не одна. Она медленно повернулась на обтянутом шелком диване, и неожиданно ее глаза встретились с пристальным взглядом прищуренных глаз Джейка.

— Ты же в Риме… — пробормотала Клэр, тут же мысленно выругав себя за подобную неосторожность, ведь ее глупая фраза позволила ему иронически изогнуть бровь и насмешливо протянуть:

— Очень мило с твоей стороны, что напомнила об этом. А я-то думал, что плыву на корабле «Мэйфэйр».

Опершись плечами о косяк, Джейк в ленивой позе стоял в дверном проеме. Что ему удалось услышать из телефонного разговора?.. И, Боже праведный, до чего же он хорош собой! Всякий раз, когда Клэр смотрела на него, она невольно ощущала на себе мощное влияние его мужской привлекательности. Он был сокровенной мечтой любой женщины, воплощенной мечтой о мужском совершенстве.

И Джейк прекрасно это сознавал. Сексуальности в нем более чем достаточно, поэтому его высокомерие в отношениях с противоположным полом вполне понятно. Все женщины, которые встречались на его пути, падали к его ногам. Даже у матери Клэр появлялся загадочный блеск в глазах, когда она смотрела на Джейка, а уж у нее-то были все основания опасаться любого создания в брюках. Яркая личность, прекрасная внешность, богатство и власть — всего этого достаточно, чтобы с легкостью кружить женщинам головы.

Клэр удалось справиться с собой и взять ситуацию под контроль, то есть войти в тот образ, которого он от нее ждал — нет, требовал: холодная, спокойная, изысканно и дорого одетая женщина; блестящие черные волосы подстрижены коротко, по последней моде, черно-белый шелк костюма подчеркивает изящные линии высокой, стройной фигуры.

— Я ждала тебя по крайней мере через пару дней. — Ее голос звучал невозмутимо, но в нем проскользнули обвиняющие нотки, которые не удалось скрыть, несмотря на все усилия. И, уж конечно, Джейк это заметил. Довольно суховато он произнес:

— Примерно так я и понял. Кстати, с кем это ты только что разговаривала? Или муж не должен задавать своей жене такие глупые вопросы?

— С Лиз, — поспешно ответила она. Может быть, слишком поспешно. В его серых глазах появился странный блеск. Следовательно, он не поверил, что она разговаривала с матерью.

Глядя, как он удаляется в гостиную, на ходу сбрасывая дорогой элегантный серый пиджак, она вздернула подбородок; в ее глазах появилось упрямое выражение, скрывающее невольную тревогу — она никак не могла понять, почему ее сердце ведет себя так странно. Так громко стучит в груди, что это уже просто пугает.

— Ну и как она? Нормально? — Он просунул согнутый палец в узел галстука и стащил его с ворота белоснежной рубашки. — У меня неожиданно выдалось два свободных дня. Может, навестим твою маму? Уверен, что смогу убедить ее рассказать то, что ты была не в состоянии сказать мне сама.

Значит, он слышал. Неприкрытая насмешка во взгляде, которым он наградил Клэр, заставила ее вспыхнуть. Клэр чувствовала себя сбитой с толку и с ходу ничего не могла придумать. Что ж, лучший способ защиты — нападение. Ее тонкие пальцы нащупали газету на кофейном столике розового дерева. Клэр развернула ее, разложила на коленях, как делала раз за разом в тихие воскресные вечера, зная, что не сможет заставить себя не делать этого, как не сможет отказаться от визита к дантисту, каким бы неприятным он ни был.

Газета сама открылась на нужной странице. У Клэр снова потемнело в глазах, когда она опять увидела ставшую слишком знакомой за последнее время фотографию, где ее муж обнимал за талию необыкновенную, просто несправедливо прекрасную женщину.

«Информация о романтическом приключении». Буквы прыгали у Клэр перед глазами.

«Мультимиллионер Джейк Винтер развлекается вдали от дома в компании с жемчужиной римского общества, неотразимой принцессой Лореллой Гьянцетти».

— Проклятые репортеры! У них явно большая охота! — отрезала она, щелкнув по фотографии розовым овальным ногтем, и нахмурилась, увидев в углах его жесткого красивого рта тень спокойной улыбки, появившейся, пока он рассматривал газетную полосу. Клэр закусила губу.

— Ревнуешь, Клэр?

Насмешливые серые глаза на секунду приковали ее взгляд к себе, затем скользнули, изучая элегантно одетую фигурку. Насмешка исчезла, скрытая его густыми ресницами. Наверняка в эту минуту он сравнивал тонкие, хрупкие линии ее тела со сладострастными, зрелыми формами принцессы, утопающей на этом злополучном снимке в складках дорогого вечернего платья.

— Нет, — отрицательно покачала головой Клэр, — разочарована. Прежде чем пожениться, мы с тобой кое о чем договорились. В частности, если мне не изменяет память, мы решили соблюдать благоразумие в своих приключениях. Это, — она пренебрежительно щелкнула ногтем по газете, — при всем желании нельзя назвать благоразумным поступком с твоей стороны, не так ли?

— Да, нельзя. — Джейк неожиданно нахмурился; вид у него был сердитый. — Прости.

Он отбросил в сторону газету и повернулся на каблуках. Упругие мускулы слишком напряжены — явно из-за неприятного разоблачения, с некоторым цинизмом подумала Клэр. Постепенно возвращаясь к повседневным мелочам, она подобрала его пиджак и галстук и вдруг встретилась с неотступно следующим за ней взглядом Джейка. Клэр вздрогнула, по спине побежали мурашки.

— Извинения приняты, — сказала она, поглаживая мягкую шелковистую ткань пиджака. Тепло этой ткани… его тепло… Ее голос почему-то дрогнул, и она проговорила: — Забудем об этом.

Клэр быстро взяла себя в руки. Это нервы, вот и все. А с чего, собственно, волноваться? В конце концов ей удалось отмести его вопросы и недоверие с помощью печатных доказательств его собственного проступка. Отлично, но это еще не значит, что в скором времени он не вернется к этой теме.

— Хочешь что-нибудь съесть? Или выпить? Уже слишком поздно идти в ресторан, а она проглотила наскоро приготовленный ужин несколько часов назад. В холодильнике почти ничего не было, потому что она не ждала Джейка сегодня. Раньше он всегда давал ей знать, где находится и когда вернется, чтобы она могла заранее организовать все, чтобы сделать его деловую жизнь менее проблематичной. Сегодня вечером установленный порядок нарушился, а тут еще это объяснение по поводу статьи, подслушанный им телефонный разговор…

Он не ответил на вопрос. Клэр повернулась к нему и ровным голосом произнесла:

— Ты выглядишь усталым.

Явная ложь — усталым Джейк не выглядел, это состояние было ему незнакомо. Беспокойный, энергичный, он находил наивысшее счастье в том, чтобы приводить все вокруг себя в движение.

В свои тридцать семь он выглядел лет на десять моложе. Ему всегда сопутствовала удача в сделках. Джейк скупал по всему миру крупные угасающие компании, разбивал их на более мелкие и жизнеспособные, часть их продавал, как только они начинали приносить доход, но всегда сохранял ядро компании, лично управляя ею. Энергии и энтузиазма Джейка с лихвой хватило бы на десятерых, к тому же он обладал завидной способностью мгновенно отключаться.

Что он сейчас и сделал. Полностью расслабился, растянувшись на диване возле камина, — настоящий Адам, освещенный отсветами газового пламени.

— Я перекусил в самолете, но выпить что-нибудь могу.

С закрытыми глазами, в свободной позе, он выглядел абсолютно спокойным, но в голосе звучала жесткая непреклонность, заставившая ее ттрикусить губу. Неужели все еще думает о том телефонном разговоре? Неужели «вещественное доказательство» собственной вины не заставило его забыть об этом?

Пора снова наступать, пока он не начал задавать вопросы, на которые она не смогла бы ответить.

Когда Клэр наливала в стакан немного солодового напитка, который он предпочитал всем остальным, и добавляла минеральную воду, руки ее заметно дрожали. Куда только девалось ее хваленое спокойствие — одно из качеств, которыми он особенно восхищался? За последние несколько дней оно исчезло совсем. Нет, так дело не пойдет, надо взять себя в руки и, хорошенько обо всем подумав, найти правильное решение и привести его в исполнение.

Так она поступала всегда — и поступит сейчас. Сию минуту. Сдерживая дыхание, Клэр подошла к нему и вгляделась в его лицо. Густые ресницы, опущенные на высокие острые скулы, смягчают их очертания, а обычно жесткий, высокомерный рот теперь расслаблен и являет собой чисто мужскую красоту. Несомненно, эти губы прекрасно умеют целовать, чем принцесса, конечно, уже успела насладиться…

Острая боль, заставившая сжаться сердце, неприятно поразила Клэр — она и не подозревала, что может так реагировать. Они были женаты уже почти два года, и раньше ее совершенно не интересовало, сколько у него любовниц. Сомневаться в его мужественности не приходилось — она сквозила в каждой линии его поджарого крепкого тела, отражалась в глубине проницательных серых глаз. Но он дал ей торжественное обещание быть аккуратным — как и она ему, и вот теперь он его нарушил. Может, именно поэтому так больно, мрачно подумала она, крепко сжимая стакан в руке.

Наклонившись вперед, Клэр дотронулась до прохладной ладони мужа и смущенно посмотрела на него. Его пальцы сомкнулись вокруг стакана, нечаянно прижав и ее руку, отчего она залилась краской.

Он никогда не дотрагивался до нее. Прикладывал максимум усилий, чтобы ни в коем случае этого не допускать. Даже когда они изображали «идеальных супругов» на публике.

Если она попытается освободить руку, напиток выплеснется прямо на него, а в ее планы это не входило. Взгляд аквамариновых глаз надолго скрестился со взглядом серых, пока она не увидела в глазах Джейка холодную насмешку и не опустила ресницы. Тогда он взял стакан в другую руку, отпустил ее пальцы и спросил:

— Тебе вообще не нравится, когда до тебя дотрагиваются, или это относится только ко мне?

— Не думаю, что вопрос стоит ответа, — сказала она спокойно, с усилием заставив себя медленно и с достоинством сесть напротив, а не вылететь сломя голову из комнаты, как ей того хотелось. Но лишь только она расположилась на мягком, удобном диване, как все-таки не удержалась и язвительно заметила: — Признаться, я удивлена, что ты прервал свою поездку по Италии. Или принцесса не так уж неотразима, как говорят?

Не успев произнести эти слова, Клэр пришла в ужас. Ведь раньше они не ссорились. Но когда в ответ он уронил: «Не хотелось бы ее обсуждать, дорогая», ей захотелось его ударить. Захотелось с такой силой, что она была потрясена до глубины души.

— Что тебя беспокоит? Я всегда считал тебя женщиной, способной реагировать на не самые приятные статейки в желтой прессе лишь презрительным пожатием плеч. — Не спуская с нее полуприкрытых глаз, Джейк отхлебнул из стакана. — Нас сфотографировали, когда мы вышли на улицу после оперы. Если бы ты была с нами — а ты была приглашена, не забывай, — этого бы не произошло. Тебе бы очень понравилась опера. Давали «Травиату». Хуанита дель Сорро пела партию Виолетты. Она была просто великолепна.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — с усилием разжав зубы, процедила Клэр. Он хочет свалить всю вину за эту фотографию на нее? Да как он смеет?

Конечно, Джейк надеялся, что она поедет вместе с ним. Хотя у него в Риме был доходный бизнес, квартиру они там покупать не стали. Всегда останавливались в небольшом отеле на Пьяцца Венеция, где Клэр исполняла обязанности (это входило в их договор) специалиста по связям с общественностью, личного секретаря, компаньонки, экономки и советника. Во всех этих ролях она и имела удовольствие побывать за последние два года.

Поездка в Рим была запланирована заранее, и Клэр с нетерпением ожидала, когда снова увидит свой любимый город, пока ей не позвонили из Англии. Хорошо еще, что Джейк уехал по делам и манхэттенская квартира находилась в полном ее распоряжении. Если бы Джейк был дома, пришлось бы искать ответы на вопросы, которые он неизбежно стал бы задавать. Пришлось бы выложить всю правду. И хотя она знала, что поступает дурно, скрывая истину, потому что откровенность в отношениях являлась частью договора с самого начала, решила поделиться с ним этой проблемой позже.

Поэтому, когда он приехал домой, вдохновленный успешным завершением очередной блестящей сделки, она сдалась перед давящей необходимостью и под вполне благовидным предлогом отказалась от предстоящей поездки в Рим.

— Впервые я отпускаю тебя одного, Джейк, но, надеюсь, ты не будешь против, если я останусь? Если ты возражаешь, скажи. Но я ужасно устала. — Джейк бросил на нее обеспокоенный взгляд, и Клэр почувствовала себя страшно виноватой, что заставило ее быстро добавить: — Я проведу здесь еще один день, а потом вылечу обратно в Англию и приготовлю к твоему возвращению лондонскую квартиру.

Ей были необходимы несколько дней, чтобы осознать последствия, которые могут наступить, когда она скажет ему правду, и обдумать, как будет проходить неизбежный развод. Но Джейк вернулся на два дня раньше, и она, не зная почему, никак не могла собраться с духом, чтобы раскрыть истинную причину отказа от поездки. Сама мысль об этом заставила ее неожиданно серьезным тоном спросить:

— Джейк, у вас с принцессой — это серьезно?

Повод к разводу — тоже часть их договора.

Если кто-нибудь из супругов, связанных фиктивным браком, встретит кого-то и почувствует, что хочет завести настоящую семью, то другой не будет чинить ему препятствий. Если Джейк решит развестись, то брак аннулируется, а Клэр получит большое содержание. Она не будет ни в чем нуждаться, ее жизнь останется такой же, какой была при замужестве. Но если развод попросит она, то деньга она потеряет.

— Ну конечно, нет, — пробурчал Джейк сонным голосом и зевнул. Потом встал, потянулся; ткань рубашки облегала сильный, мускулистый торс. — Я иду спать. Кстати, странно, что ты не легла спать раньше, учитывая, как ты ужасно устала, по твоим словам.

Клэр проигнорировала его ядовитый тон. Она не могла понять, откуда взялось у нее это чувство легкости после отсрочки разговора, хотя по идее она должна бы чувствовать себя проигравшей. Если бы он сказал ей, что влюбился, что нашел наконец женщину, с которой действительно хочет провести всю оставшуюся жизнь, она бы обрела путь к свободе.

Выдавив холодное «спокойной ночи», она отправилась в свою тихую, уютную комнату, наконец решив, что в этой ситуации она — просто собака на сене. Она не хочет, чтобы он уходил, — вот к чему все сводилось. Если уж их брак распадется — а это неизбежно должно случиться, — то пусть они расстанутся по ее желанию. Неужели у нее так развито самолюбие?..

Она заснула не очень довольная собой, но со странным чувством спокойствия.

Как бы то ни было, это чувство, заслуженное или нет, улетучилось уже на следующее утро.

Джейк, как обычно, встал раньше ее. Его бьющая через край энергия действовала ей на нервы. Завтрак уже стоял на столе — яйца, фрукты и кофе.

— Это все, что я смог найти: и холодильник, и шкафчики пусты. Уж не обессудь. — Он наградил ее ослепительно белой улыбкой, заставлявшей неосторожных женщин падать перед ним на колени. — Я тут сделал несколько звонков. Ты ешь, — он придвинулся к кухонному столу, — пока яйца не остыли, а я расскажу тебе о своих делах.

Когда Джейк пребывал в таком настроении, Клэр чувствовала себя так, словно находилась в самом центре тайфуна. Не будучи «жаворонком», она научилась настолько управлять его энергией, чтобы она ее не захлестнула. Наблюдала за ним сонными глазами, едва улавливая суть того, что он говорит. Но этим утром он заставил ее окончательно проснуться следующими словами:

— Итак, я позвонил в несколько мест. Когда позавтракаем, поедем навестить Лиз и Салли. Я знаю, что ты регулярно звонишь матери, — его взгляд пригвоздил ее к стулу, — но она ждет не дождется встретиться с тобой лично. С нами. Завтра мы вместе отправимся в Ливертон. Там я оставлю тебя в заботливых руках Эммы до тех пор, пока сам не приеду к вам на Рождество. Эмма позаботится, чтобы ты как следует отдохнула и хорошо питалась. А то ты так сильно похудела за последнее время…

Джейк сдвинул брови, словно заранее открещиваясь от ее объяснений, и Клэр вдруг почувствовала отклик своего тела, хотя оно было полностью скрыто от него плотным халатом.

Почувствовав, что у нее язык прилип к гортани, Клэр отложила вилку. Нет, Джейк вовсе не дурак — далеко нет. Он что-то знает о происходящем. Ворвался в дом, когда она еще не закончила тот телефонный разговор, и не поверил ее поспешному ответу, что она разговаривала с матерью. А потом продолжал настаивать на разных мелочах, чтобы увериться, что он прав. Или же стремился заставить ее сказать правду?..

Совершенно искренне он хотел навестить Лиз — убедиться, что она в полном порядке и ни в чем не нуждается; выяснить у Салли Хар — динг, компаньонки, действительно ли пожилая дама так отменно себя чувствует, как уверяет их в этом.

Джейк всегда прекрасно относился к ее матери. Лиз никогда не была физически крепкой, а жизненные невзгоды, выпавшие на ее долю, полностью пошатнули ее здоровье. Поэтому устройство будущего Лиз и забота о ее благосостоянии явились одним из пунктов брачного договора, которые должен был выполнить Джейк. Это явилось причиной согласия Клэр на их чисто деловое партнерство.

Но не только забота послужила поводом визита к Лиз. Он что-то подозревал. И непременно попробует выудить правду у Лиз, а если не удастся — а ему не удастся, — прибегнет к другим вариантам: отправит ее в Ливертон — Корт, семейный дом Винтеров, где его младшая сестра Эмма присмотрит за ней, пока он «сам не приедет на семейное празднование Рождества.

А до Рождества оставалось две недели.

Клэр выпрямилась, подняла на него печальные синие глаза и тихо произнесла:

— Мне надо кое-что тебе сказать.

 

Глава ВТОРАЯ

Джейк поставил кофейную чашку на блюдце; слабый звон хрупкого фарфора прозвучал оглушительно громко в полной тишине, наступившей после ее заявления. Клэр чувствовала, что находится сейчас словно в вакууме, где невозможно дышать.

Ее пальцы нервно сплелись на коленях. Она наблюдала, как Джейк медленно прохаживается по кухне. Она физически чувствовала исходившее от него напряжение, и это сковывало мышцы, делало ее совершенно беспомощной.

Донельзя напряженная, она глянула ему в глаза и встретила настороженный взгляд — как будто это не она, а он был загнан в угол. Однако очень скоро серый взгляд снова стал стальным, губы раздвинулись в приглашающей ухмылке.

— Итак? Говори.

Все Отступать некуда. То, что она сейчас скажет, навеки прекратит их отношения. В горле Клэр застрял комок, но она глухо, через силу произнесла:

— У Лиз есть новости. На прошлой неделе она узнала, что умер дядюшка и оставил ей наследство. Совершенно неожиданно. Она с ним много лет не виделась. Женат он не был и умер в полном одиночестве. Лиз — единственная его родственница. Я видела его только однажды и почти совсем не помню. Мне и было-то тогда лет семь.

Их встреча состоялась вскоре после того, как отец Клэр бросил их. И вот одним холодным, мрачным днем Лиз нарядила дочь в лучшее платье и вместе с ней отправилась навестить дядю. Кошмарное путешествие в переполненных автобусах с тремя пересадками закончилось еще более безрадостным приемом. Клэр запомнилась только одна циничная фраза, брошенная им Лиз:

— То, что твоя мать была моей сестрой, не повод, чтобы ты приходила ко мне за помощью. Я не виноват, что твой муж предпочел сбежать с другой женщиной. Это его обязанность содержать ребенка, а не моя.

Тогда они ушли. Пока они брели под холодным дождем к автобусной остановке, губы матери дрожали. Клэр сжимала ее руку, стараясь передать ей свою любовь, чувствуя под вязаной перчаткой, какая у нее хрупкая ладонь. Но позднее, когда они добрались домой, Лиз повеселела и сказала eji:

— Вообще-то, надо его пожалеть. Он думает, что мне нужны его драгоценные деньги, тогда как я хотела, чтобы он понял, что мы о нем помним. У него ведь никого нет, а мы с тобой не одиноки. И это дороже любых денег. Мы — счастливы.

— Видимо, перед смертью он решил все-таки оставить наследство племяннице, — сказала Клэр Джейку. — Он не из тех людей, которые раздают деньги в пользу бедных — неважно, заслуживающих того или нет.

— Я рад за Лиз, — тепло произнес Джейк; в глубине его глаз она заметила вопрос прежде, чем он его задал: — Это все, что ты хотела мне сказать?

Длинные пальцы Джейка неслышно постукивали по столу. Клэр прикрыла глаза, чтобы не выдать смущения. Его взгляд заставлял ее чувствовать вину, хотя она и не была виновата. Когда он заговорил снова, его голос стал ледяным:

— Ты не хочешь говорить мне про своего любовника, разговору с которым я помешал вчера вечером. Не надо смущаться: такое тоже было предусмотрено в нашем брачном контракте, с особой пометкой об осторожности. Я надеюсь, ты была осторожна?

Клэр быстро парировала:

— В отличие от тебя с твоей итальяночкой! — Она задохнулась от резкой боли, спровоцировавшей этот взрыв, но тут же заставила себя сдержаться и терпеливо, хотя и каменным голосом, повторила: — Я разговаривала с матерью, а не с любовником! Она хотела узнать, сообщила ли я тебе о завещании.

— О, конечно! — подхватил он ироническим тоном. — Всегда приятно поделиться хорошими новостями! Я прекрасно понимаю ее нетерпение.

— Пожалуйста, не нужно сарказма!

Она вскочила из-за стола, почти не притронувшись к завтраку, который он ей приготовил. Итак, Джейк не поверил ни единому ее слову. Отлично. Он может позволить себе заводить любовниц, так что же ей отставать?

— Для Лиз это срочно. Она хочет, чтобы ты знал, что можешь больше не содержать ее на свои деньги. И Салли жалованье она теперь тоже будет платить сама. Мне пришлось согласиться, лишь бы мама перестала настаивать на выплате тебе тех денег, что ты угрохал на Ларк-Коттедж.

— Я записал Ларк-Коттедж на ее имя в день, когда мы с тобой поженились, — произнес Джейк мрачным голосом, затем тоже поднялся из-за стола и прошел в комнату.

В полном недоумении Клэр последовала за ним. В какой-то момент ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, словно его задела мысль, что Лиз намерена расплатиться с ним за щедрость, проявленную по отношению к ней за эти два года.

Джейк остановился у окна, сжав руки в кулаки в карманах брюк, и смотрел вниз, на тихую улочку. И хотя в своих мягких тапочках Клэр ступала по толстому ковру практически бесшумно, он отлично знал, что она здесь, потому напряженно проговорил:

— И речи быть не может, чтобы Лиз выплачивала мне стоимость коттеджа. А насчет ее содержания — это было частью нашего договора, и я не собираюсь от него отступать.

Клэр медленно подошла к нему, мельком отметив, как напряглись его мускулистые плечи. Содержание, которое он платил Лиз, было более чем достаточным, чтобы ни в чем не нуждаться. Он не жалел и своего времени — они постоянно навещали Лиз, когда бывали в Англии, а когда уезжали, то регулярно ей звонили. При своем крайне напряженном графике Джейк всегда находил время, чтобы каждую весну дней на десять свозить Лиз и Салли Хардинг в Италию на озера. А еще постоянно отправлял ей книги, которые, по его мнению, могли бы ей понравиться. Незначительные знаки внимания — вроде бы ничто на фоне его огромного состояния, — но они значили очень много, гораздо больше, чем условия, оговоренные в брачном контракте.

Клэр очень не хотелось, чтобы Джейк подумал, что его щедрость будет брошена ему обратно, в лицо. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы ему было больно.

Не понимая, глубина ли чувств или обыкновенный человеческий порыв заставили ее развернуть Джейка за плечи и дотронуться до его словно вытесанного из камня лица, она мягко сказала:

— Лиз ни за что не простила бы себе, если бы ты счел ее неблагодарной. Но, Джейк, пойми, мама очень горда, а теперь у нее наконец появилась возможность доказать себе, что она тоже чего-то стоит. Не заставляй ее отказываться от этого.

Прохладными пальцами она бессознательно гладила его висок, ее ладонь по-прежнему лежала на его щеке. Не отрывая от нее внимательного, глубокого взгляда, Джейк вдруг склонил голову и скользнул губами по ее ставшей невыносимо чувствительной ладони. Клэр сделала дрожащий, судорожный вздох, ее тело пронизали обжигающие стрелы, и она увидела, как расширились его зрачки. Она отдернула руку.

Прикосновения не входили в их контракт. С этим оба беспрекословно согласились два года назад. Клэр была слишком разборчива, чтобы допустить секс без любви, а Джейк не стал бы стремиться к сексуальным отношениям без моральных обязательств, так как в противном случае поставил бы их вполне земное и только начинающееся партнерство под угрозу.

Так почему же сейчас он отступил от своего правила избегать любого физического контакта — даже самого невинного? Неужели понял то, о чем она сама раньше не подозревала, — что малейшее его прикосновение способно заставить трепетать ее сердце?

Только 6bi не выдать своего волнения и не покраснеть! Клэр проворно отступила назад, расправила плечи и обычным, дружелюбным тоном заявила:

— Если мы поедем в Ливертон через Ларк — Коттедж, то мне нужно кое-что прихватить с собой. Но предупреждаю, что, как бы мне ни была симпатична твоя сестра, не жди, что я похороню себя там на целых две недели. Да я умру со скуки!

Неправда. Они с Джейком прекрасно провели в Ливертоне прошлое Рождество, а после — упоительный уик-энд ранней осенью. Тогда они были вместе… Не признаваться же, что ей будет тоскливо без него! Сама мысль о двух тоскливых неделях без Джейка приводила ее в ужас.

Несмотря на то что после своего заявления Клэр быстро вышла из комнаты, у нее возникло чувство, что последнее слово осталось не за ней.

Четыре часа спустя Лиз открыла им дверь и радостно воскликнула:

— О, как я счастлива вас видеть!

Она встала на цыпочки, чтобы чмокнуть Джейка в твердую щеку, на мгновение прижалась к его кожаной куртке, когда он обнял ее, а затем повернулась к дочери. Стиснув в объятиях хрупкую фигурку матери, Клэр подумала, что та уже не так слаба, как раньше. На глаза навернулись слезы благодарности за все, что Джейк для них сделал.

— Пойдемте, пойдемте с холода. Едва мы услышали, как ваша машина поворачивает из — за угла, Салли побежала включить котел отопления. Ваши комнаты уже готовы. Можете подняться наверх и освежиться перед обедом.

Входная дверь закрылась и отгородила их от холодного, серого декабрьского тумана. Джейк заполнил всю маленькую прихожую своей внушительной широкоплечей фигурой и почти пугающим мужским магнетизмом. Остро почувствовав необходимость уединиться в своей комнате, подальше от его угрожающей притягательности, Клэр подхватила чемодан, но Джейк, сбросив куртку, твердо сказал:

— Прежде всего, Лиз, мне надо поговорить с тобой наедине.

— Этот суровый тон означает, что Клэр наконец передала тебе мои новости? — Голубые глаза заглянули в серые. — Я всегда осуждала радость по поводу полученного по завещанию наследства. Но в случае с дядей Арнольдом меня, думаю, можно простить. Он за всю свою жизнь никогда ни о ком не заботился и в конце концов на склоне лет остался один-одинешенек. — Уголки ее губ дрогнули. — Хотя я и посылала ему открытки на Рождество, держала его в курсе всех новостей даже после того, как он…

Лиз умолкла, и Джейк, мягко, но непреклонно взяв ее за руку, подтолкнул в сторону гостиной.

— Не старайся меня разжалобить, Лиз. Я жду от тебя кое-каких объяснений. Для чего еще нужны близкие родственники, как не для того, чтобы по возможности помогать друг другу? А ведь мы близки, не правда ли? Ты же не хочешь сказать, что считаешь мою скромную поддержку бременем, от которого пора избавиться?

Жесткие слова Джейка смягчал теплый тон, которым они были сказаны. Клэр коротко вздохнула и пошла наверх. Вопрос о содержании эти двое должны решить сами, с глазу на глаз. Хорошо хоть удалось убедить маму, что ее решение выплатить Джейку полную стоимость Ларк-Коттедж выглядит черной неблагодарностью и очень для него обидно…

А еще она была очень рада, что заставила Джейка пообещать никогда, ни при каких обстоятельствах не разглашать, что она вышла за него исключительно ради благополучия матери.

Клэр зашла в комнату, заперла дверь и огляделась.

В лимонных, серых и кремовых тонах обои, старинная сосновая мебель, на дубовом паркете разбросано несколько мягких ковриков. Губы Клэр искривились: она вспомнила, как потрясена была Лиз, когда они, впервые приехав к ней в гости, заявили, что, будучи современными людьми, решили спать в отдельных комнатах.

Но еще больше Лиз была бы потрясена, если бы узнала, что брак ее дочери и зятя, которого она любила и очень уважала, был не более чем деловым соглашением.

Повесив темно-синий костюм в шкаф, Клэр распаковала вещи, взятые с собой на пару дней — именно столько, по словам Джейка, они собирались здесь провести. Когда она разложила все по полкам, то позволила наконец тишине и умиротворению, царящему в коттедже на окраине уединенной деревушки Шропшира, успокоить ее растревоженную душу.

Вовсе незачем дольше оставаться вместе, убеждала себя Клэр. Они с Джейком давно решили, что расторгнут фиктивный брак, как только в нем не будет больше нужды. Полученное мамой наследство очень кстати — оно лишает их брак смысла. А что касается Джейка, то полная потеря осторожности в приключении с принцессой уже является верным знаком того, что он тоже хочет развестись — даже если он сам этого еще не сознает.

Так что дни совместной жизни сочтены, убегают последние часы. Но это все не имеет никакого значения, не так ли? Клэр опустилась на пуфик около окна и посмотрела вниз, в сад, которым так гордилась ее мать и где она проводила большую часть времени.

Со странным чувством неизбежности Клэр постепенно возвращалась на много лет назад, обдумывая все, что в конце концов привело ее к согласию выйти за Джейка.

Причины уходили корнями в ее детство. Отца Клэр помнила плохо, потому что он ушел от них, когда ей едва исполнилось семь. Вероятно, он никогда не стремился брать на себя такую ответственность, как ребенок, поэтому Клэр родилась очень поздно — Лиз было тридцать восемь лет. Не отличавшейся крепким здоровьем Лиз после родов пришлось оставить работу цветочницы. Таким образом, бремя содержания семьи легло на человека, который этого вовсе не хотел.

Клэр ни за что не узнала бы сейчас отца, повстречайся они случайно на улице, но она очень хорошо помнила нарастающее в воздухе напряжение, когда он проводил дома уик-энды. Помнила, как ее мать боялась непредсказуемых вспышек гнева, дурного расположения духа.

После его исчезновения, закончившегося разводом, прошло много лет, и как-то Клэр спросила у матери, почему она так долго с ним жила. Лиз смутилась, словно эта мысль никогда не приходила ей в голову, и сказала, что давала свадебный обет добросовестно, была всегда ему верна и не хотела развода. После этого Клэр решила, что ее отцу досталась преданная, любящая душа, а он вытирал об нее ноги. Она твердо сказала себе, что с ней подобное никогда не случится.

Когда муж ушел, Лиз пришлось найти работу, чтобы содержать себя и дочь. Подарив Клэр жизнь, она самоотверженно любила ее и не допускала, чтобы та чувствовала недостаток во вкусной еде и приличной одежде. Они перебрались в небольшую квартиру, потому что Лиз не могла платить за дом, где они жили раньше. Но иногда они позволяли себе некоторую роскошь: каждое лето ездили на южное побережье к морю; на день рождения Клэр приглашала всех своих друзей; на Рождество зо они никогда не пропускали праздничную пантомиму в театре.

Много лет спустя Клэр поняла, насколько это подорвало здоровье матери.

Не очень сильная, Лиз находила только временную работу прислуги, потому что всегда старалась вернуться домой к приходу Клэр из школы. Ею всегда помыкали, платили мало; у нее не было квалификации, которая дала бы ей возможность получить более высокооплачиваемое место.

После окончания секретарских курсов и года практики Клэр поступила в агентство, настояла на том, чтобы Лиз оставила свою работу, и получила временное место личного секретаря Джейка Винтера, так как его секретарша, неизменно повсюду следовавшая за ним, лежала в больнице после удаления аппендикса. Как раз в это время у Лиз случился сердечный приступ.

Клэр чуть не сошла с ума от беспокойства. Надо же, только она стала зарабатывать достаточно, чтобы облегчить матери жизнь, как судьба нанесла новый удар.

Джейк был великолепен: проявил гораздо больше симпатии и поддержки, чем она могла ожидать, пребывая в непрочном положении временной секретарши. Он настоял на том, что проведет вместе с ней ту ужасную ночь в больнице, когда даже врачи не могли гарантировать, выживет ли мама после приступа.

Позднее, когда Лиз уже выздоравливала, Джейк сообщил Клэр, что его личная секретарша увольняется. Оказывается, она помолвлена и больше не может ни работать в сверхурочные часы, ни постоянно уезжать из страны со своим начальником.

— У меня есть для вас предложение, — сказал он тогда Клэр.

Ей и теперь не приходилось напрягаться, чтобы вспомнить интонации его низкого, бархатного голоса, то, как бледный свет зимнего полдня, проникавший сквозь высокие окна лондонской квартиры, отбрасывал блики на его смоляные волосы, на высокие смуглые скулы, оттеняя глубину загадочных серых глаз.

Забрав из рук Клэр стопку факсовых сообщений, которую она принесла из кабинета, он кивнул в сторону кресла.

— Сядьте, забудьте обо всех этих умных бумагах и послушайте.

Клэр села, улыбаясь его словам, но внутри трепеща за свое будущее, потому что не могла ставить выше судьбы Лиз собственные интересы и секретарскую карьеру.

Прекрасная зарплата, которую она получала в агентстве, означала, что ее мать не будет больше иметь никаких забот о пропитании. С другой стороны, ее работа включала в себя постоянные поездки по стране. А кто во время ее отлучек станет приглядывать за Лиз, следить, чтобы она хорошо питалась и регулярно отдыхала, что было очень важно для восстановления ее сил?

Однако, как только Лиз встанет на ноги, наверняка захочет тоже подыскать какую-то работу. При ее-то гордости она не пожелает стать обузой и будет настаивать, чтобы Клэр тратила свои деньги на себя, а не на содержание матери.

— Как я уже говорил, Антея не вернется на работу, так что я остаюсь снова без постоянного личного секретаря. Всегда так — сначала они тебя подавляют своей высокой квалификацией и лучшими намерениями, а потом уходят под сомнительным предлогом, прежде чем успеваешь оценить их по достоинству.

Значит, помолвка Антеи и ее личная жизнь — сомнительный предлог? Сдержав усмешку, Клэр отодвинула свои тревоги на задний план и сосредоточилась на его проблемах.

Невольно любуясь Джейком, она спокойно слушала, а он мерил шагами пол, выплескивая свою неукротимую энергию. Ударив кулаком по своей ладони, Джейк раздраженно продолжал:

— Они знают свои права и не сомневаются, что получат сверхурочную плату за все неудобства. Я же не такое чудовище, с которым нельзя поладить, не так ли, Клэр?

Сдвинув брови, он грозно уставился на нее, словно не мог допустить, что работа у него для кого-то может стать добровольной каторгой. Клэр пришлось стиснуть зубы, чтобы не расплыться в широкой ухмылке. Сдержанно улыбнувшись одними губами, она отрицательно покачала головой.

Нет, Джейк не чудовище, ни в коем случае. Требовательный, великолепный, не знающий покоя, он обладал такой неуемной энергией, что рядом с ним простые смертные чувствовали себя слабыми и ничтожными. Он мог совершать невозможное, удивляя всех, и в то же время был внимательным и добрым. Но никаким не чудовищем.

— Итак, есть какие-нибудь предложения? Не обращая внимания на агрессивный тон.

Клэр невозмутимо глянула в его проницательные глаза и спокойно ответила:

— Наймите кого-нибудь не заинтересованного в любви и личной жизни. Например, вдову лет пятидесяти. — Ей с трудом удавалось сохранять невозмутимый вид. — А еще лучше — мужчину. Женатого, которому надо содержать семью. Он будет очень доволен оплатой и возможностью время от времени сбегать от детей.

Последнюю фразу она произнесла с некоторой горечью — вспомнился собственный отец…

— А мужчина будет ходить в прачечную, готовить, если понадобится, и покупать мне носки? — язвительно усмехнулся Джейк. — А ваша вдова сможет жить по моему расписанию?

Он сел на диван напротив, закинул ногу на ногу и, склонив голову набок, наградил ее долгим, изучающим взглядом. И томно протянул:

— Исключив все возможные варианты, я хотел бы, чтобы вы подумали над моим предложением работать на меня. Постоянно. А чтобы вам не вздумалось под каким-нибудь, Бог знает каким, предлогом от меня уйти, я на вас женюсь.

Клэр вздрогнула, сжала зубы. В принципе она ожидала от него предложения работать постоянно и уже готовилась ответить отказом. Если ей придется мотаться по всему земному шару, кто будет присматривать за Лиз? Но замужество! Этого она уж никак не ожидала! Никогда, ни за что!

— Прежде чем вы произнесете то, что написано у вас на лице, — его голос проник в водоворот ее мыслей, в мягком тоне звучал металл, — выслушайте, вникните и все обдумайте. Во-первых, — Джейк загнул один палец, — предстоящий брак — чистой воды формальность. Для всех мы будем настоящими мужем и женой, но на самом деле вы останетесь только моим личным секретарем. Ни больше, ни меньше. Зарплату вы продолжите получать в виде содержания, и отнюдь не скромного. Во — вторых, у вас не будет нужды в деньгах, в комфорте, которые полагаются моей жене. А я в свою очередь смогу надеяться на столь необходимые мне постоянство и верность в работе.

— Это безумие! — Забыв про внутренний трепет, Клэр пристально уставилась на него. — Я не собираюсь пренебрегать своими обязанностями, если только они не предполагают, что придется предоставить маму самой себе. Поэтому вам нет никакой необходимости так себя связывать. Когда найдете подходящего человека, можете настоять на подписании контракта.

— В котором любой знающий юрист легко обнаружит массу неточностей. — Джейк покачал головой и слегка подался вперед. Жесткие, словно вытесанные из камня черты смягчились. — Мы отлично сработались, и я не могу на вас пожаловаться — за последние несколько недель вы показали себя с самой лучшей стороны. А тогда ночью, когда вы чуть не потеряли Лиз, вы рассказали мне о ее неудачном браке и о том, что ее опыт полностью отвратил вас от замужества, чему немало поспособствовали вполне благополучные, казалось бы, браки ваших друзей, рушившиеся прямо на глазах. Так чем же вам не нравится мое деловое предложение? В чем видите проблему?

— В вас, — честно ответила Клэр.

Ее губы почему-то пересохли. Она прикрыла рот ладонью и незаметно провела по губам языком. Зачем объяснять ему то, что он и так знал: с его внешностью, сексуальной привлекательностью, богатством и силой он может заполучить любую женщину, какую только пожелает. Вместо всего этого Клэр кокетливо пропела:

— Не думаю, что вы не имеете представления о противоположном поле. Настанет время-и вы влюбитесь по-настоящему, захотите создать семью, чтобы вместе пожинать плоды вашей империи. И тогда мне придется уйти, сохранив лишь то сомнительное достоинство, что я была первой миссис Джейк Винтер, да и то выставленной вон.

Чувствуя, что говорит с возрастающей горечью, Клэр откинулась в кресле и решила послушать, что он ответит на ее слова. И впала в шоковое состояние, когда он просто широко улыбнулся, блеснув ослепительными зубами, и с сияющим видом заговорил:

— Я никогда не скрывал, что не игнорирую женщин. И хотя мне их общество доставляет удовольствие, я слишком хорошо знаю, что я не тот человек, чтобы связывать себя прочными узами. У меня на это нет ни времени, ни желания. Мой бизнес — это постоянная борьба. Вот с фиктивным браком я вполне могу ужиться. К тому же я по собственному опыту знаю, что постоянно менять секретарш и домработниц не очень приятно. Мне нужна женщина, не особо эмоциональная, чтобы всегда находилась там, где нужно. Я терпеть не могу отелей, поэтому приобрел квартиры во многих столицах мира. Я хочу, чтобы моя партнерша создавала в них домашний уют, а также устраивала деловые завтраки, обеды и ужины. Еще, когда потребуется, была секретаршей и, как я уже говорил, — улыбка Джейка достигла наивысшей силы, — покупала мне носки. Или еще что-нибудь в этом роде. Если я не стану когда-нибудь примерным семьянином — а сейчас об этом не может быть и речи, — мое состояние унаследуют дети моей сестры и ее мужа. — Внезапно его тон резко изменился: — Если вдруг я захочу развода, чтобы жениться по-настоящему, вы получите содержание в деньгах и недвижимости. Если по той же причине попросите развод вы, я мешать не буду. Но ренту вы потеряете.

Джейк холодно улыбнулся, отчего по ее спине побежали мурашки. Она собралась было вежливо отказаться от его предложения и уже приподнялась в кресле, когда он пресек ее попытку, сказав такое, что у нее перехватило дыхание.

— Насчет Лиз. На мой взгляд, тут требуется необходимое дополнение. Вашу мать я буду обеспечивать до конца ее дней; вы сами выберете для нее подходящий дом и найдете компаньонку, имеющую медицинскую подготовку, которая будет следить за ее здоровьем и выполнять мелкую работу по хозяйству. Подумайте об этом, Клэр. Хорошенько подумайте, а ответ я буду ждать завтра утром.

Давая понять, что разговор окончен, Джейк встал. Клэр на подкашивающихся ногах поплелась в кабинет, чтобы закончить там дела, после чего в каком-то отупении отправилась домой. В голове все так смешалось, что она даже не попрощалась с Джейком.

Обещание обеспечить будущее Лиз породило множество сомнений. В самом деле, работа, которую он ей предлагал, была большим искушением, которому трудно противостоять. А что касается брака — можно смириться и с этим. Можно смотреть на это как на оригинальную часть контракта, а полное отсутствие интимности в браке будет их с Джейком секретом. Самое главное — ее мать наконец сможет отдохнуть от тяжелой жизни, пожить в комфорте в собственном доме с садом, о каком она всегда мечтала. Клэр будет уверена, что, где бы она ни была, Лиз не будет одна, ей будут помогать, оберегать от переутомления, скрашивать ее досуг. Это и заставило Клэр отправиться на квартиру Джейка и согласиться выйти за него. Джейк принял ее согласие спокойно.

— Благодарю. Ты об этом не пожалеешь. Он сказал, что Лиз должна воспринять все, что ей полагается, не как милостыню.

Лиз приняла Джейка, обрадованная предстоящей свадьбой дочери, хотя и не без оттенка грусти. Ее дорогая девочка полюбила человека, который о ней будет заботиться и оберегать всю жизнь. Чего еще может пожелать мать? Но жить самой за его счет — это несколько другое…

Клэр все поняла, но Джейк тут же помог ей выйти из затруднительного положения:

— Через три недели я женюсь на вашей дочери. И вы, нравится вам это или нет, становитесь членом моей семьи. Ну сами подумайте, какой человек — особенно в моем положении — может допустить, чтобы кто-то из его семьи жил в квартирке на окраине Лондона?

Очень скоро появился чудесный Ларк-Кот — тедж; его отделали и обставили со всеми удобствами, наняли Салли Хардинг, женщину прямолинейную, но добрую. Все это — как и фиктивный брак — проносилось мимо Клэр как на экране. Теперь все изменилось. Наследство дядюшки сделало мать богатой и независимой…

Нетерпеливый стук в дверь спальни заставил Клэр отвести глаза от окна. Зимние сумерки уже сгустились, и все это время она смотрела в темноту. Моргая, она уставилась на вошедшего в комнату Джейка. Непроницаемое лицо, глаза пронизывают насквозь, а голос, когда он заговорил, был жестким:

— Лиз уже давно сидит во главе стола и жадно поглощает глазами чайник. Салли — тоже. Могу я пригласить тебя к столу, чтобы избавить их от мучений?].

Клэр медленно поднялась. Надо же, она совсем потеряла счет времени… И даже не учуяла аромата приготовленных Салли домашних бисквитов и других изысканных деликатесов.

Она вздохнула, и он это услышал. Его глаза сузились. Галантно пропустив ее в дверь, он заговорил, и металл в его голосе ударил по ее натянутым нервам:

— Радость Лиз по поводу неожиданно свалившегося на нее наследства настолько очевидна, что я не нашел в себе сил настаивать на том, чтобы она по-прежнему оставалась на моем иждивении. Как бы там ни было, — продолжал он, причем его губы вытянулись в нитку, — это не дает тебе повода для развода. Для него есть только одна причина, не забывай.

 

Глава ТРЕТЬЯ

«Только одна причина». Единственным поводом для развода, который Джейк согласился бы принять, было то, что кто-то из них влюбится.

Клэр словно приросла к сиденью, когда Джейк скользнул за руль. Не глядя на него, она махала рукой на прощание Лиз и Салли, стараясь изо всех сил выглядеть веселой и довольной.

Два дня, проведенные в Ларк-Коттедж, оказались ужасно напряженными. Обычно такого не было. Клэр всегда дорожила каждой минутой, проведенной с Лиз, да и ее фиктивный брак не был проблемой благодаря способности Джейка сглаживать любые углы. Когда ему это было нужно. А это всегда было необходимо в присутствии Лиз.

Так что у Клэр не было повода его «подкалывать». Единственное, почему она согласилась выйти за него, — это гарантия благополучия матери. Но для него тот факт, что ему не надо больше обеспечивать Лиз, не имел никакого значения. Он показал это с предельной ясностью. Но ее беспокоило то глупое чувство успокоения, что появилось у нее, когда он объяснил ей это по буквам.

— Ты все еще твердо намерена не оставаться в Ливертоне до моего приезда? — натянуто спросил Джейк, с изящной легкостью ведя массивный автомобиль по петляющей узкой дороге; до родового дома Винтеров оставалось ехать минут двадцать.

Клэр пожала плечами, прикусила губу и уставилась вперед, на дорогу. Внутри у нее все дрожало, чувства боролись между собой. Не хотелось оставаться в Ливертоне без него, призналась она себе наконец. Когда Клэр поняла, что наследство Лиз неизбежно приведет к ее с Джейком разводу, то она… Да, выражение «упавшая духом» лучше всего могло описать ее состояние.

Сама виновата — позволила себе привыкнуть к Джейку, стать зависимой от него. Раньше или позже их супружество все равно подойдет к концу, и скорее всего — раньше, если взять хотя бы его отношения с принцессой.

Да, она действительно к нему привязалась. Теперь с этим надо что-то делать. И, с сияющим выражением лица, которое вовсе не соответствовало ее внутреннему настрою, она ответила:

— Нет, я передумала. Долгие прогулки на свежем воздухе, возвращения с холода к пылающему камину и чудесная стряпня Эммы — вот все, что мне нужно.

И вдруг она почувствовала себя такой несчастной, потому что, поступив так, как надо, она останется без него на целых две недели. На две недели… Господи, что же будет дальше?

Когда Джейк глянул на нее с угрюмым недоверием, она широко раскрыла глаза, потом прикрыла их, ощутив спазм от неизъяснимой боли, а он снова сконцентрировал свое внимание на дороге и произнес:

— Хорошо. Я рад, что ты приняла разумное решение. Нет никакого смысла сидеть одной в Лондоне. Я отправлюсь в Рим, у меня там одно интересное незаконченное дельце.

Конечно, сладострастная принцесса. Но зачем так грубо? Раньше он всегда хотел, чтобы в Риме она находилась вместе с ним, устраивала встречи, присутствовала там в качестве секретарши и «записной книжки», напоминая о текущих делах, когда они возвращались в отель. Так было всегда…

Но не на сей раз. И не надо уметь читать его мысли, чтобы понять, где собака зарыта.

Выпрямившись на сиденье, Клэр позволила себе, чуть повернув голову, бросить на него быстрый взгляд. До чего же он все-таки красив!.. Интересно, о чем он думает? Что его похождение положило начало разрыву? Что он наконец нашел женщину, с которой будет достаточно счастлив, ради которой позабыл об осторожности?

Она отвернулась и уставилась в окно. Страдание затуманило ей глаза. Согласившись остаться с его сестрой и ее мужем, она, безусловно, сделала правильный выбор. Это было началом ее отказа от него. Надо привыкать…

Ливертон-Корт принадлежал Винтерам с давних времен и переходил от поколения к поколению. Крепкий каменный дом, построенный еще в царствование королевы Елизаветы Тюдор в очаровательной зеленой долине, приветливо встретил возвращающуюся с утренней прогулки Клэр.

Яркое солнце отражалось в оконных стеклах, придавая дому теплый, уютный вид. Не в первый раз Клэр удивилась, почему Джейк отказался от него и остального имения, оставив все Эмме, когда она вышла за Фрэнка.

Хотя сомнения излишни. Невозможно представить неугомонного, энергичного Джейка Винтера, осевшего в деревне, призналась она себе, поглубже засовывая руки в карманы. И что могло быть естественней, чем передача наследства Эмме после ее свадьбы? Ему тогда исполнилось двадцать пять, и его переполняли силы, на которые он, естественно, мог рассчитывать в бурном мире бизнеса, а восемнадцатилетняя Эмма нуждалась в убежище после гибели их родителей в автокатастрофе.

Двойная потеря подкосила и брата, и сестру, но особенно Эмму. Она долго не могла оправиться, и Джейк проявлял о ней трогательную заботу. До появления принцессы Клэр была уверена, что Эмма — единственная женщина младше шестидесяти, которую Джейк любит и уважает. То, как женщины сами предлагали ему себя, сделало его в конце концов циничным. А теперь? Уверен ли он, что готов полюбить, создать настоящую, крепкую семью? Большой специалист по переосмыслению людских поступков и мотивов, видел ли он собственную ошибку? Или это добровольное и вполне серьезное намерение в отношении именно этой женщины — единственной, особенной для него?

Даже если это ошибка, то умышленная. Никто никогда не назвал бы Джейка человеком, который не знает, что делает. В течение двух последних лет у него точно уж было несколько коротких интрижек: слишком он… мужествен, чтобы столь долго воздерживаться. Но о его амурных делах никто не знал, тем более пресса.

Вот в чем разница.

Нахмурив тонкие брови, Клэр ступила на ведущую вниз, к дому, дорожку. Сколько раз за те пять дней, пока Джейк был в Риме, она боролась с настойчивыми догадками, которые не выходили у нее из головы! Может, он сейчас с Лореллой Гьянцетти? Рассказывает ей о своем фиктивном браке — раскрывает ей секрет, который до того принадлежал только им двоим? Может быть, они сидят рядышком и строят планы на будущее? Джейк смотрит ей в глаза и обещает как можно скорее развестись с Клэр, а потом просит ее выйти за него…

Она с яростью пнула ногой валявшийся на дорожке камень. Ну какая ей разница, что у него за личная жизнь? Она за него вышла с чисто практическими целями, не имея никаких иллюзий. Несмотря на то что он упорно это отрицал, она знала, что однажды он полюбит кого-то по-настоящему, а ее попросит о разводе. Так почему же она чувствует себя так, словно весь мир рушится?

Потому, что развод означает и потерю работы, твердо сказала она себе, отпирая ворота усадьбы, отгораживающие ее от остальных земель Винтеров.

Клэр успокоилась и весело свистнула двум молодым лабрадорам и пожилой овчарке. Заулыбалась, когда они помчались к ней. Как-то Эмма сказала, что обожает собак. И вот теперь они заполнили собой весь дом. Ведут себя как хозяева, валяются в креслах, топчутся на диване как раз тогда, когда там нежится кошка Ага. А поскольку Фрэнк беззаветно предан своей очаровательной пампушке жене, то терпеливо сносит животных и нисколько на них не жалуется.

Впустив собак, Клэр вошла сама и закрыла за собой ворота. Впервые за все это время она почувствовала себя светло и радостно.

Она любила свою работу, ей нравилось преодолевать препятствия. Джейк никогда не скупился на похвалы, а когда с кем-то долго сотрудничаешь, особенно если его уважаешь и ценишь, то в конце концов к нему привязываешься. Но все равно она не может оставаться с Джейком после развода. Как она будет выглядеть в глазах окружающих, если продолжит трудиться на бывшего мужа после его нового брака?..

Так что перспектива потерять работу и есть основная причина ее мрачного настроения, в котором она пребывала с тех пор, как увидела фотографию в газете и поняла, почему он вдруг стал таким неосмотрительным. Нет, даже раньше — когда Лиз получила наследство и она решила — неправильно, как оказалось, — что Джейк расторгает их соглашение, так как его условия уже потеряли смысл. Но Джейк показал себя благородным человеком и этого не сделал.

То, что у Клэр хорошее настроение, наверняка было написано на ее лице, потому что, когда она вошла в большую уютную кухню, Эмма, кипятившая молоко для кофе, удивленно вскинула брови и спросила:

— Что тебя так развеселило? С тех пор как Джейк уехал, ты ходишь мрачнее тучи. Я думала, ты скучаешь по братику, но Фрэнк уверяет, что ты плохо себя чувствуешь.

Вот еще новость! Неужели у нее на лице действительно все так хорошо отражается? Надо последить за собой. Клэр с улыбкой пожала плечами и беспечно ответила:

— Свежий воздух и пешая прогулка творят чудеса! Сегодня чудесное утро, и когда двигаешься, то холода не чувствуешь.

К счастью, как она и рассчитывала, собаки отвлекли от нее внимание хозяйки. Свесив розовые языки, животные уже ластились у ног Эммы, а та, склонившись к ним, нежно заворковала. Клэр подошла к плите и выключила молоко.

Клэр и Эмма поладили сразу же. Джейк настоял на том, чтобы первое Рождество они провели вместе в Ливертон-Корт. Они тогда только объявили о своей помолвке, и ему захотелось познакомить ее с единственными близкими людьми, которые у него были. На следующий год они снова приехали сюда, уже как муж и жена. Джейк тогда под каким-то предлогом настоял на раздельных спальнях. И нынешнее Рождество они отпразднуют здесь, вместе. Наверное, в последний раз…

Джейк всегда проводил праздники в Ливер — тоне, он обожал детей и не раз уговаривал сестру подарить ему племянника. Однако Эмма не торопилась. Ей и без того хватало забот — огромное поместье, собаки, да еще и периодические отъезды Фрэнка, работающего у Джейка личным счетоводом. В общем, без дела сидеть ей не приходилось, она постоянно крутилась как белка в колесе.

Клэр жалела, что не может по-настоящему сблизиться со своей невесткой. Ей нравились ее открытость, веселый нрав. Эмма с удовольствием поболтала бы с женой брата по душам, но Клэр, понимая связанную с этим опасность, держалась на некотором расстоянии. Только они с Джейком знали о том, что их брак был фикцией, и оба предпочитали ни с кем не делиться этим секретом.

— Сегодня мы с тобой остались одни, — заметила Эмма, когда Клэр закончила готовить кофе. — Фрэнк проведет весь день у Лиз. Он хотел и тебя взять с собой, но они с Лиз должны обсудить выгодные капиталовложения. Скукотища! — Она притворно зевнула, и Клэр криво улыбнулась. Как только они приехали в Ливертон, Джейк первым делом рассказал Фрэнку о неожиданном богатстве Лиз.

«В данный момент эти деньги у нее на счету в банке. Я хотел бы, чтобы ты с ней повидался и помог ей», — сообщил он непреклонным, столь характерным для него тоном.

Клэр поспешила выбросить его из головы. Тут зазвонил телефон.

Она уже — с переменным успехом — думала о своем замужестве в прошедшем времени, но слова Эммы, поднявшей трубку, повергли ее в шоковое состояние. Разговор, безусловно, шел о ней, потому что Эмма сказала:

— Нет, Джейк. Только купить что-нибудь к Рождеству. Она брала машину и уезжала вчера на весь день.

Клэр увидела, как недоуменно нахмурилась невестка. Хорошенькое дело! Джейк ее проверяет! Следовательно, подозрения еще не рассеялись. Это привело ее в состояние холодной ярости. Кто он такой, чтобы проверять ее связи, когда о его собственных приключениях пишут все газеты! Ничего, скоро все кончится. Он попросит у нее развода в удобный для него момент, чтобы самому не прослыть мужем-рогоносцем.

— Конечно, я с ней не ездила, — Эмма начинала терять терпение, — я все покупаю заранее, ты же знаешь… Нет… Нет… послушай, она рядом со мной, вот сам у нее и спроси.

Пожав плечами, она протянула Клэр трубку. Клэр холодно поинтересовалась:

— И о чем ты хотел меня спросить?

Последовавшая за этим тишина еще сильней накалила обстановку, и по непонятной причине сердце Клэр забилось громко и часто. Прервав затянувшуюся паузу, Джейк без тени смущения заявил:

— Просто интересуюсь, как моя жена проводит время. Ты все купила, нто хотела? Ничего важного не забыла? Кстати, ты уже решила, как проведешь следующий день?

Если бы они были настоящими супругами, Клэр решила бы, что он заподозрил ее в измене и поэтому ревнует. Но в их случае это исключено. Просто он боится выглядеть дураком, только и всего.

Клэр не понравилось, что дело принимает такой оборот. До возвращения Джейка из Рима они были не только компаньонами, но и друзьями. Подавив в себе желание разубедить его в подозрениях, она фыркнула:

— А больше тебя ничто не интересует?.. Какая досада! Ну тогда я пойду, а то мой кофе остынет.

— Нет, не пойдешь! — Голос Джейка полоснул по ее натянутым нервам. Таким резким, надменным тоном он делал выговоры подчиненным, заслужившим его неудовольствие. С ней он никогда так раньше не говорил. — Я купил дом в Хавелинге. Утром агент привезет тебе ключи. Как только ты их получишь, отправляйся туда и жди меня. Я приеду около полудня. Понятно?

Клэр ответила: «Да», но ее уже не слушали. Ее лицо медленно залилось краской. Он бросил трубку, вот так! Да какое он имеет право обращаться с ней как с провинившейся служащей?!

Хотя… право-то он как раз имеет. Она и есть его служащая. Вероятно, эта резкость, с какой он впервые к ней обратился, подготавливала почву к началу разрыва их необычных отношений.

— В чем дело? — заинтересованно спросила Эмма. — Брат никогда не был так резок. Кто-то его разозлил? — Она отложила нож и нахмурилась. — Ты? Перед отъездом он велел мне не спускать с тебя глаз, — задумчиво продолжила она, словно никак не могла понять, что происходит. — Сказал, что беспокоится за тебя. Ты переутомилась и должна хорошенько отдыхать и ничего сама не делать. Но сейчас он был на таком взводе, что это явно не главная причина. Тут что-то куда более серьезное, так ведь?

— Нет, что ты! Все в порядке. Да и что могло случиться?

Клэр села за стол, стараясь придать лицу непринужденное выражение, и сжала в ладонях чашку с кофе. Эмму никак не назовешь наивной. А Джейк очень неосмотрительно позволил своей сестре понять, что он не просто так беспокоится о самочувствии своей жены. Клэр сильнее сжала чашку. На Джейка это совершенно не похоже — он всегда отличался осторожностью и держал себя в руках.

Любовь к принцессе совсем свела его с ума… Но Эмма не должна знать, что что-то не так. Стоит ей учуять хоть малейший подвох, она не успокоится до тех пор, пока не добьется правды.

— Джейк купил дом в Хавелинге или что-то вроде того. — Клэр почувствовала, что заливается краской. Что необычного в этой покупке? Два месяца назад он приобрел на Карибах приличный кусок земли со старинной усадьбой и сейчас переделывал ее в умопомрачительный шикарный отель. — Агент привезет завтра ключи, и я подожду Джейка там.

— Хавелинг! О, это совершенно очаровательная деревушка! Вот увидишь, тебе она понравится. И всего в дюжине миль отсюда. Я постоянно твердила брату, что давно пора обзавестись собственным домом. Конечно, квартира в Лондоне великолепна, но если хочешь создать семью, пустить корни, то она не подходит. А теперь мы практически будем соседями, и ты гораздо чаще сможешь видеться с Лиз.

Прекрасная перспектива, но… если бы только Эмма знала, насколько подобные планы далеки от действительности… Эмма улыбнулась, довольная тем, что сама и придумала, положила на тарелку кусок торта и передала Клэр через стол.

Клэр отрицательно покачала головой: сама мысль о еде вызывала у нее тошноту. Эмма только что нарисовала радужную картину, но для Клэр будущее было чернее ночи. А как было бы здорово, если бы все это исполнилось… Ругая себя за такую потрясающую глупость, она поспешила прогнать предательскую мысль из головы.

— Так, дай-ка я подумаю… — сказала Эмма с набитым ртом. — Давненько я не бывала в Хавелинге, но, насколько помню, там много великолепных коттеджей, хотя все они маловаты. Что же он купил? Может, дом в стиле эпохи короля Георга, позади церкви? Или этот очаровательный особняк в стиле королевы Анны, что стоит в некотором отдалении от всей деревни, там великолепный большой сад. Кажется, этот дом называется Харнадж. Лучший вариант! Просто жду не дождусь, когда приедет агент и мы точно все узнаем. Тебе надо было получше расспросить Джейка. Ну да ладно — все просто здорово!

Клэр так и подмывало зажать уши. Слушать было слишком больно. Здравый смысл подсказывал массу причин, почему Джейк решил купить здесь дом и землю. Для нового отеля, для санатория — да для чего угодно. Но скорее всего, хочет наконец обосноваться, о чем и говорила Эмма.

Джейк нашел истинную любовь, намерен провести с принцессой всю оставшуюся жизнь, иметь от нее детей, растить их, создать настоящую семью. Не хотелось думать об этом, и, чтобы отвлечься, Клэр полностью переключилась на псов, усердно принюхивавшихся к торту. Она разломила свой кусок на части и угостила всех трех собак.

Эмма абсолютно права, уныло думала она, подъезжая к особняку следующим утром. Харнадж и есть тот самый дом, что купил Джейк, и дом этот идеально подходит для семейного гнезда. Вполне может вместить с полдюжины детей, но недостаточно большой, чтобы делать на нем большие деньги.

Сердце ее болезненно сжалось. Вот и еще одно доказательство происходящего. Но зачем ей доказательства? Она все поняла с того момента, когда увидела фото в газете. Тогда перед ней как бы открылось будущее.

Ноги сами вынесли Клэр из машины на холодный зимний ветер. Она задрожала и поплотнее закуталась в шерстяное пальто. Зябко поежившись, направилась к парадной двери.

В конце концов, это входит в ее обязанности. Простая работа, и ничего больше. И не исключено, что последняя в общении с Джейком. Она всегда старалась, чтобы неприятные мелочи жизни его не касались. А то, что она приехала раньше, избавляет его от необходимости самому встречаться с агентом. Джейк терпеть не мог тратить впустую время и силы: и то и другое для него слишком дорого. Именно поэтому она здесь.

Со странным чувством она вставляла ключ в замок. В глубине души теплилась надежда, что Харнадж окажется отвратительно, безвкусно обставленным. Еще не хватает, чтобы ей понравилось хоть что-нибудь из будущего дома Джейка, — дома, который он будет делить с принцессой!

Странная ирония судьбы, с горькой усмешкой подумала она, открывая дверь. Сегодня вторая годовщина их свадьбы.

 

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Клэр ожидала, что пустующий дом будет холодным и сырым, с паутиной, пылью и пятнами сырости на стенах. Ничего подобного она не увидела.

Паркетные полы в просторном холле сияли полировкой, как и искусно вырезанные темного дерева балюстрады лестницы, ведущей на второй этаж. Стены, не только в холле, но и в комнатах в правом крыле, куда она успела заглянуть, недавно покрашены — так искусно, что создавалось впечатление каких-то теней, контрастировавших с белизной притолок и лепнины.

— Боже мой! — громко выдохнула Клэр, изумленно вздернув брови.

Она расстегнула пуговицы пальто. Наверное, прежние хозяева оставили включенным центральное отопление. Видимо, дом выставлялся на продажу совсем недолго, потому и не успел утратить своей жилой аромат, как это часто бывает с домами, из которых хозяева выехали давным-давно и вывезли всю мебель.

Этот же выглядел таким обжитым, таким мирным, да и кое-какая обстановка осталась…

В сильном замешательстве Клэр побрела назад в холл. Как давно Харнадж выставили на продажу, интересно? В последнее время Джейк часто уезжал из страны, так как же он об этом узнал? Если бы договаривался об этой покупке заранее, она бы знала об этом! Все два года, что они прожили вместе, он каждый свой шаг, каждую сделку обговаривал с ней до последней мелочи.

Может, он приобрел его после встречи с принцессой? Умышленно сохранил покупку в тайне? Возможно, он специально попросил ее, Клэр, приехать сюда сегодня, чтобы сообщить о расторжении фиктивного брака…

Я этого не выдержу, мрачно подумала Клэр, чувствуя противный озноб. Но придется выдержать. Когда она услышала шум подъезжающей машины, разорвавший мертвую тишину, то поняла, что не готова выслушать то, что он сейчас скажет. Дрожа всем телом, она поплотнее запахнула пальто.

Охваченная безысходным отчаянием, Клэр все-таки заставила себя собраться. Безошибочно она узнала быстрые твердые шаги по каменным плитам дорожки. Джейк. Сейчас он войдет.

Все будет прекрасно, твердо сказала она себе. Только не волноваться. В конце концов, не проблема найти другую работу, пускай она даже не будет такой привлекательной, как эта. У нее отличная квалификация, а благодаря Джейку-и прекрасный опыт работы.

Но когда дверь распахнулась, стало понятно, что работа здесь ни при чем.

На Джейке было короткое черное пальто, которое она лично выбрала ему, когда они в прошлый раз были в Италии; темные волосы слегка растрепаны и блестят от дождя; потрясающе красивое лицо бесстрастно.

Клэр поняла, что ей будет недоставать этого человека, ставшего такой важной частью ее самой, что без нее невозможно жить.

Несколько секунд они молча стояли друг протива друга. Несмотря на внешнее спокойствие Джейка, было заметно, что его переполняет волнение. Ноздри нервно раздуваются, серебристо-серые глаза так и полыхают…

Эти глаза приковали ее к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Клэр затрепетала. Словно завороженная, она вглядывалась в гипнотизирующую, сверкающую глубину его глаз и думала: неужели я уже давно начала потихоньку, незаметно в него влюбляться? И почему раньше об этом не догадывалась? Теперь же неожиданность открытия едва не лишила ее рассудка.

Почему это должно было случиться именно сейчас, когда все указывает на его намерение жениться на женщине, которую он любит?

Стараясь скрыть свои мучения, Клэр сделала каменное лицо и на его вопрос: «Тебе нравится?» — несколько высокопарно ответила:

— Я достаточно подробно исследовала всего одну комнату наверху, но и по ней поняла, что дом великолепен.

Если до него и дошло, что она нарочно создает между ними дистанцию, то он не стал ничего комментировать. Возможно, слишком занят собственными планами на будущее, чтобы заметить, что с ней творится. Закрыв за собой дверь, Джейк снял пальто и небрежно бросил его на перила лестницы, словно подчеркивая, что теперь он хозяин этого дома.

— Хорошо, — только и произнес Джейк. Господи, ну почему она не настояла, чтобы агент сопровождал ее сюда? Слишком больно оставаться с Джейком наедине. Она предложила было агенту составить ей компанию, но пожилой человек посмотрел на нее с таким изумлением, словно она предложила помочь таскать кирпичи.

— Ты собираешься купить его? — все так же холодно спросила Клэр.

Надо возводить между ними стену. Необходимо. Но… С невыносимой тоской она вспомнила прежние дни, когда наивно взирала на него как на лучшего друга.

Джейк сунул руки в карманы брюк, слегка откинулся назад, склонив голову набок, и высоко поднял изогнутую бровь.

— Я уже его купил. Шесть недель назад все оформил. Электрики, водопроводчики и декораторы уехали недавно. Ключ, которым они пользовались, отдали агенту, а он сегодня передал его тебе. — Он усмехнулся. — Командный голос и солидный чек творят чудеса.

Шесть недель назад они вернулись в Англию из Гонконга. На пару дней, как он сказал, чтобы передохнуть. Клэр обедала со своими друзьями, узнавала от них свежие новости, ходила по магазинам. Он же, по его словам, оставался в лондонской квартире, так сказать, «перезаряжал батареи», что означало слушать оперы на кассетах и купаться в волнах прекрасной музыки. На самом деле он принимал посетителей, подписывал бумаги, встречался с продавцами недвижимости — без сомнения, с лучшими в своем роде, потому что предъявлял ко всему самые высокие требования.

Раньше Джейк ничего не держал от нее в тайне. Значит, его роман с Лореллой Гьянцет — ти продолжался намного дольше, чем она думала. Да, всякий раз, когда заканчивалось их пребывание в одной стране, Клэр отправлялась в другую раньше его, чтобы все подготовить, проветрить к его приезду.

И все это время он мог свободно проводить с любовницей. С принцессой. Теперь понятно, почему он держал в секрете свои дела.

— Зачем? — глухо выдавила Клэр, отчаянно не желая услышать ответ.

Джейк криво улыбнулся и пожал плечами:

— Чтобы жить здесь, зачем же еще? Пора и мне осесть, довольно я колесил по миру. Лучшего места и не придумаешь. Еще когда я был мальчишкой, меня тянуло сюда словно магнитом. Лет в четырнадцать я твердо решил, что когда-нибудь буду жить именно здесь. И не жалею, что отдал Ливертон Эмме. А когда начал задумываться о собственном доме, то сразу вспомнил этот. Хозяева не смогли отказаться от моего предложения. — Он глянул на часы. — Пойдем осмотрим его.

Как всегда, его переполняла энергия; у нее же стоял ком в горле.

Сглотнув, она передернула плечами. Нечего ей осматривать дом. Она не сможет улыбаться и нахваливать комнаты, в которых очень скоро он обоснуется со своей настоящей женой. Где найти силы, чтобы представить, как они будут здесь обедать, отдыхать, смеяться, заниматься любовью?..

Клэр глубоко вздохнула.

— Лучше не надо. Пусть первой будет Лорелла Гьянцетти. Ведь ты купил этот дом для нее, не так ли? Ты хочешь жениться на ней, и не смей этого отрицать!

Ну вот и все. Теперь больше не надо притворяться, что у них все по-прежнему. Теперь ему никуда не деться — придется все ей сказать. Пусть выкладывает правду, хоть необходимость ее выслушать и лишает Клэр сил.

— Что ты имеешь в виду? Почему она должна быть первой? — Под его изумленным взглядом Клэр смутилась. Не веря в происходящее, она прикрыла глаза, а он продолжил, еле сдерживая смех: — Если ты можешь представить себе принцессу, живущую в английской провинции на лоне природы, то твое воображение гораздо богаче моего. Нет, это городская птичка.

Она услышала, как Джейк подошел ближе, и широко, изумленно открыла свои синие глаза. Его голос был таким теплым, в уголках глаз затаились морщинки, и вообще он выглядел необычайно довольным собой.

— Я никогда не собирался жениться на Лорелле Гьянцетти. Я уже женат — на тебе. Я не намерен с тобой разводиться — ты слишком мне дорога. Так начнем?

Ну и ну! Клэр в полном отупении уставилась на Джейка. Неужели она на самом деле так ему дорога, неужели он не хочет разводиться? И не женится на своей сногсшибательной итальянской принцессе? Ну, конечно, оставит ее своей любовницей, а Клэр должна на все закрыть глаза и дальше играть роль исполнительной секретарши… Не то чтобы она когда-нибудь смотрела на работу в таком свете, но…

Тут она себя одернула. Какая разница, служит она у него или нет? Так или иначе это все равно должно окончиться. Она не может любить его… не может постоянно ощущать рядом с ним ненавистную тень Лореллы Гьянцетти..

Игнорируя предложение осмотреть вместе дом, Клэр натянуто произнесла:

— В таком случае будь поосторожней, если не хочешь сплетен об угрозе распада нашего «идеального брака» на первых полосах ведущих газет. Не сомневаюсь, эта женщина не первая и уж, конечно, не последняя. Но постарайся в дальнейшем держаться подальше от объективов.

Оставалось надеяться, что жесткие слова заставят его дважды подумать, прежде чем пускаться в любовную авантюру с этой слащавой Лореллой, которая к тому же ему быстро надоест.

Гневная тирада далась ей нелегко. Ее бросало то в жар, то в холод. Тем временем Джейк подошел совсем уже вплотную и мягко произнес:

— Я почти уверен, что ты ревнуешь. Клэр вспыхнула до корней волос.

— Не говори глупостей! — Слова сами, помимо ее воли, слетали у нее с языка. — Мы оба знали, что наш «брак» должен был закончиться, и именно поэтому договорились, что гласная интрига на стороне будет поводом к разводу. Если ты раньше и встречался с кем-то, то никто о твоих похождениях не знал, и меньше всего — я. А в данном случае либо ты оступился, либо все очень серьезно.

Гордо выпрямившись, она развернулась и пересекла холл. Кажется, здесь где-то недалеко кухня. А впрочем, какая разница? На месте новой хозяйки она непременно наняла бы экономку. Такой дом не может пустовать большую часть времени, пока Джейка носит по белу свету. А ей самой не пришлось бы все готовить к его приезду… Наверное, так и следует поступить.

А она-то собиралась предложить ему развестись, порвать их отношения — и вот теперь это ни к чему. Она побеждена, уложена на обе лопатки — даже без особых усилий с его стороны.

Однако Джейк — человек чести; он всегда держал свое слово и от других ожидал того же.

В противном случае его гнев был ужасен, а расплата — скорой и неумолимой.

Если она сейчас просто потребует развода и уйдет, он в состоянии сделать так, что она больше работать не будет нигде. По крайней мере в схожей сфере. Потому что он хороший друг, но крайне опасный враг.

— Ничего подобного. — Джейк дотронулся до ее плеча, отчего она чуть не подпрыгнула. Потом обеими руками повернул ее к себе.

Теперь они стояли лицом к лицу, так близко друг от друга… Клэр почувствовала, что рассыпается на миллионы кусочков. Прикосновения для них всегда были под негласным запретом. Сейчас же, казалось, он намерен это правило уничтожить. Что в данных обстоятельствах, конечно, совершенно недопустимо.

Ее губы дрогнули, и азартный отблеск в его глазах тут же исчез. Теперь его голос зазвучал так мягко, словно он наконец заметил, что с ней творится, и хотел уменьшить ее боль.

Откуда ему знать, что она к нему чувствует, — она сама только что это поняла! А он даже не пытался отрицать, что крутил роман с той женщиной!

— Растерялась, Клэр? — пробормотал Джейк. Блеск его глаз смягчился опущенными черными ресницами. — Почему ты так напряжена? Что случилось? — От его пальцев, еще крепче сомкнувшихся на ее плечах, шли электрические токи, проходившие сквозь все ее тело, в самые укромные уголки.

Клэр вздохнула, отчаянно пытаясь не обращать внимания на предательски сладостные ощущения, провела языком по пересохшим губам — лучшее, что она могла сделать, — и глухо сказала:

— Должна предупредить: все твои планы на будущее — это вот этот дом.

Она понимала, что ее слова звучат нелепо, что на нее это совсем не похоже. Наверняка Джейк решит, что она рехнулась, но тут уж ничего не поделаешь. Она снова глубоко вздохнула, успокаивая биение сердца, и продолжила, хотя и чуть менее решительно, чем ей того хотелось:

— Нужно расторгнуть наше соглашение. Все было хорошо, и нас обоих это устраивало. Но теперь хватит.

Внезапно возникшая гробовая тишина, полное отсутствие каких-либо звуков было ужасно. Но еще более ужасало болезненное ощущение пустоты внутри, когда руки на ее плечах разжались и исчезли. Резкость тона Джейка пронзила ее насквозь, когда он спросил:

— Почему? Меня по-прежнему все устраивает, так почему же ты хочешь развестись?

Что ответить? Что любит его? Что не может больше исполнять роль его жены? Что соглашение, со всех сторон удобное для него, с этих пор станет для нее кошмаром, который будет усиливаться с каждой минутой, пока они будут вместе?

— Я… устала. Хочется изменений, перемен, перспектив.

Клэр подчеркнуто пожала плечами, но тут же засомневалась, насколько хорошо ей это удалось. Да и как что-либо понять теперь, когда он ухитрился поставить все с ног на голову?

С его стороны она ожидала недоверия, презрения, даже демонстрации оскорбленной гордости! Разве можно скучать, работая в такой оживленной и деятельной фирме? Вот чего она совсем не ожидала, так это злодейского блеска в его глазах. Его чувственная верхняя губа насмешливо приподнялась, и он протянул:

— И это все? Думаю, от скуки я смогу найти подходящее лекарство. А если тебе нужно что-то новенькое, подумаю и над этим. — Джейк слегка коснулся ее спины, понуждая пройти вперед, но она заупрямилась.

Вот уж чего Клэр совершенно не надо, так это новых возможностей, новых условий. Работая с ним бок о бок, приходилось постоянно сталкиваться с тем, что он великодушно именовал «подарками судьбы». Но то было — тог — Да, а это — сейчас. Все изменилось.

Может, он шутит? Глянуть ему в глаза и Убедиться в этом не хватило духу, и Клэр тусклым голосом, подчеркивающим, что она просто не желает легко сдаваться, сказала:

— Я не шучу, Джейк. Хочу уйти. Ничто на свете не бывает постоянным.

Взглянув в его лицо, Клэр похолодела, встретившись с его оценивающим взглядом. Уж она-то знала, что это значит. Головой Джейк пользовался как компьютером, хладнокровно манипулируя фактами, делая возможные предположения и наконец находя единственно правильный путь.

Ясное дело — ему не хочется лишаться ее услуг: сама мысль о том, что придется нанимать временных помощников, приводит его в ярость. Но неужели он действительно считает, что она так и будет исполнять обязанности секретарши, адъютанта, няньки, экономки и кухарки, не обращая на происшедшее никакого внимания? И что по-прежнему может находиться с ним в одном помещении?

Никогда она не давала повода думать, что так все и будет продолжаться, пока она не состарится. Джейк прекрасно знал, что она пошла на это исключительно ради Лиз. Врач матери предупредил, что Лиз необходима забота, нежность, полное отсутствие проблем. Только в этом случае можно было избежать очередного сердечного приступа, который может оказаться и последним.

— Итак? — Глаза Джейка стали ледяными и непроницаемыми. — Ты ласковым тоном сообщаешь, что уходишь, и считаешь, причина этому — то, что работа наскучила. — Его губы искривились в иронической улыбке. — Прости меня, милая, но позволь тебе не поверить. Давай проверим.

Не найдясь что ответить, Клэр задрожала. Конечно, она солгала. Ей ни разу не приходилось за последние два года испытывать скуку.

— Мне надо идти. — Демонстративный взгляд на часы и то, как она по-деловому застегнула пальто, придали ее реплике больше веса, как она надеялась.

В ответ послышался резкий вопрос:

— И куда же?

Стальные глаза изучали ее совершенно спокойно.

— Назад, в Ливертон, — выдавила Клэр. — Эмма будет волноваться, куда я делась.

Как же! Станет она волноваться!

С легкой насмешкой Джейк проговорил:

— Ты привыкаешь к вранью. Эмма превосходно знает, где ты и с кем находишься. Давай вести себя прилично. Мы попусту теряем время, а я еще кое-что хочу тебе показать.

упирайся.

Неожиданные прикосновения близость тела, пока они шли по дому, заставляли трепетать. С тех пор как он вернулся из Рица и она сунула ему в нос ту злополучную их отношения кардинально изменились. А раньше он никогда на нее не сердился, не пререкался с ней. Между ними царила дружеская атмосфера «на равных», что обеспечивало обоим относительное спокойствие и комфорт.

Сейчас же Клэр не чувствовала себя с ним на равных — она стала горазд» ниже Джейка Винтера. Но она, собственно, и не пытался завоевать его, потому что заведомо знала, проиграет. Невелика догадка, подумала она, сглатывая ком в горле, поселившийся, по-видимому, навечно. Какие могут быть победы, какие поражения? С каждой секундой их совместная жизнь близится к логическому концу, нравится им это или нет.

Пока Джейк вел ее через библиотеку с пустыми полками, отделанными красным деревом и блестящим стеклом, у Клэр совсем перехватило дыхание. Наконец они подошел к большой двери в дальнем конце дома. 3десь Джейк приостановился, одной рукой нажал на разукрашенную фарфоровую ручку, a взял Клэр за руку, так, что их пальцы сплелись. Волны наслаждения разлились по всему ее телу; она судорожно сжала его пальцы, не в силах их выпустить, и почувствовала, как ее плоть и кровь сливаются с его. Вроде бы совсем невинное соприкосновение ее и его кожи вызывало такое неодолимое желание, которое грозило разрастись до невероятных пределов.

Подавив в груди отчаянное желание завизжать, она заставила себя выдернуть свою руку из его. Ни в коем случае нельзя выдавать своих чувств, своего желания остаться с ним навсегда, любить его и быть любимой.

Но Джейк предупредил ее затянувшееся намерение. Снова овладев ее рукой, он мягким, глубоким голосом, в котором чувствовался нескрываемый триумф, произнес:

— Только назови это скучным, и у меня снова появится повод сказать, что ты лжешь. Третий раз за последний час. — И он толкнул дверь, ведущую в рай.

 

Глава ПЯТАЯ

Это было похоже на переход в другую реальность. Вечное лето в середине холодной зимы. Клэр затаила дыхание. Потеряв дар речи, она только и смогла глядеть вокруг себя, полуоткрыв рот и широко распахнув глаза.

Перед ней раскинулся зимний сад в викторианском стиле; огромный стеклянный купол пропускал бледный зимний свет, усиливая его благодаря своим многочисленным граням, делая его ярче. Проникая сквозь зелень деревьев, свет придавал саду вид тропического леса у самого моря.

— У меня нет слов!

Клэр порывисто повернулась к Джейку, ее глаза блестели, улыбка делала ее еще красивее. Томление в сердце на мгновение улетучилось, вытесненное неземной красотой этого пышного, роскошного экзотического сада.

Но тут Джейк ответил ей своей ослепительной улыбкой, и боль немедленно возвратилась, вонзаясь в ее сердце тысячами стальных клинков. С трудом вытерпев этот удар, она высвободила руку и отвернулась.

— Это зрелище точно так же потрясло меня много лет назад, когда я впервые побывал здесь, — негромко произнес Джейк. Они двинулись дальше. Каблучки Клэр звонко стучали по черно-белому мозаичному полу. — Я привязал лошадь в фруктовом саду, подальше от дома, и пришел сюда. Я ведь тебе говорил, что этот дом неудержимо притягивал меня. Но тогда я и не подозревал, что здесь существует оранжерея. А когда ее увидел, освещенную ярким солнцем… Одна дверь была открыта, и я заглянул внутрь, стараясь быть незамеченным — прежние хозяева, дряхлый старик и его сестра, считались в округе немного со странностями. Они не любили чужого общества и жили исключительно своими редкими растениями. Вот в тот-то момент я и дал себе слово, что однажды этот дом станет моим.

— Могу тебя понять.

Клэр уже взяла себя в руки, сосредоточилась на том, что их окружало; выкинув из головы все остальное, она наслаждалась красотой, заранее зная, что уже завтрашний день будет мрачным и унылым. Медленно и мучительно придется привыкать жить без него. Без Джейка.

— Ты знаешь названия этих растений? — спросила Клэр, только чтобы не молчать. Она легко узнала некоторые — орхидеи, лилии, камелии и сладко пахнущий жасмин, — но почти все остальные были ей совершенно незнакомы. — И, вот что важно, ты умеешь за ними ухаживать?

— Нет, но я знаю человека, который умеет. Уловив в его голосе смешливую нотку, она наклонилась и осторожно погладила причудливо изогнутые листья миниатюрной пальмы. А Джейк тем временем объяснял дальше:

— Супруги, у которых я этот дом купил, — они унаследовали его от дяди, того самого старика, который жил тут с сестрой, когда я был мальчишкой, — ничего не знали о растениях, да и знать не желали. Чтобы за всем ухаживать, они наняли садовника. Я оставил его на этой работе вместе с помощником, который обрабатывает землю в саду, и парой уборщиков, каждый день приходящих из деревни.

Все у него предусмотрено — а чего еще ожидать? Но скоро, очень скоро ему придется понять, что одного он сделать не может — не в его силах заставить ее остаться с ним.

Но сейчас не хотелось об этом думать. Обогнув несколько апельсиновых деревьев в больших белых кадках, Клэр замерла, широко открытыми глазами глядя на пруд. Рядом стояла изящная статуя, полускрытая тропическими дикими растениями, а в глубине прозрачных вод сверкал чешуей огромный золотой карп, медленно пошевеливающий коротким хвостом.

— Невероятно! — выдохнула Клэр.

— Твоя скука прошла? — протянул Джейк, и она позволила себе послать ему мимолетную улыбку.

— Ты знаешь, как преподносить сюрпризы, — сказала она. — Здесь все словно в сказке! Тут так прекрасно, чудесно и…

Описательные способности иссякли, подавленные фантастическим наслаждением от всего увиденного. И тут он мягко провел пальцем по ее щеке и подсказал:

— Чувственно. Это слово ты не могла найти? Здесь даже воздух — сама чувственность. — Пальцы Джейка задержались на уголке ее губ, и она подняла на него глаза, чуть приоткрыв рот.

Клэр ничего, ну ничего не могла поделать. Джейк медленно наклонил к ней голову, словно собирался ее поцеловать. Сердце у нее бешено заколотилось: неужели и для него их чисто деловые отношения изменились — как и для нее?

Нет, он ее не поцеловал. Да и зачем ему это, собственно? Для таких забав у него есть его итальянка…

— Ты сейчас похожа на маленькую девочку в стране чудес. На восхищенную девочку, — удовлетворенно сказал он. — Давай-ка я возьму твое пальто. Тебе наверняка уже жарко.

Нависшая было опасность миновала. Клэр позволила ему помочь ей снять пальто. Что еще сделать или сказать, она не знала. До боли хотелось, чтобы он поцеловал ее. Оставалось надеяться, что он этого не понял.

Джейк перекинул ее пальто через руку, бросил взгляд на часы. Уже не в первый раз, как она заметила. Видимо, что-то предстоит — обед, деловая встреча, а может, собирается куда-нибудь лететь. В Рим. Или еще лучше — его итальянка уже приехала в Англию и находится в их лондонской квартире, с нетерпением ожидая его возвращения?.. Спрашивать его она не собиралась, поскольку и знать ничего не хотела. Лучше незнание, чем боль от правды.

Даже без пальто она почувствовала духоту и подняла было руку, чтобы расстегнуть жакет, но вовремя вспомнила, что под костюмом на ней надет только лифчик. Собираясь сюда, она без колебаний выбрала этот оливковый костюм вместо джинсов и свитеров, которые постоянно носила у Эммы.

А почему? Потому что знала, что ему это нравится? Потому что он никогда не скрывал восхищения ее элегантностью? А может быть, она все время старалась красиво одеваться именно для него, уже его любя и просто не подозревая об этом?

Постепенно она приподнимала завесу, скрывавшую ее натуру от нее самой. Хотя она и решила настоять на том, чтобы вернуться в Ливертон немедленно и там подумать, как заставить Джейка согласиться на развод, но, когда он взял ее за руку и повел на другую сторону этого домашнего озерца, абсолютно не сопротивлялась.

В отличие от Клэр он был одет весьма небрежно: в черные мягкие брюки и кремовую шелковую рубашку, оттенявшую его смуглую кожу. Он был необычайно сексуален — настоящий мужчина, преисполненный мужской мощи. Прикосновение его руки вызывало в ней волну неодолимого желания.

Это ужасно, подумала она, обессиленно опускаясь на мягкое сиденье старинного стула. Рядом с ним любая представительница женского пола подвергается опасности.

— Пора обедать, — объявил Джейк, пристально глядя ей в глаза.

Его улыбка была такой хищной, словно она, Клэр, была блюдом в меню; это снова заставило ее занервничать. Пытаясь отогнать от себя чувство, словно он ей очень близок, которое приводило ее в еще худшее состояние, она угрюмо спросила:

— Ты прихватил с собой пакет булочек с джемом?

Ответа на свою неудачную шутку она не услышала, потому что в этот самый момент откуда-то из тропической зелени вынырнули два официанта в белых костюмах. Один катил перед собой накрытый столик, другой грациозно нес шампанское во льду и два бокала.

— У меня есть кое-что получше булочек, — мягко улыбаясь, негромко ответил Джейк, пока официант разливал шампанское в сверкающие хрустальные бокалы. На огромном блюде как по волшебству появилась черная икра, обложенная льдом, с кусочками лимона вокруг, а на соседнем блюде появились блины. И только когда официанты, закончив сервировку, удалились, Клэр снова обрела дар речи.

— Только не говори, что и эти двое достались тебе по наследству от прежних хозяев. Они что, живут здесь постоянно? И где они скрывались все это время? — Она сознавала, что несет несусветную чепуху, но не могла ничего поделать. Ей казалось, что она спит и ей снится чудесный сон, в котором сбываются все мечты.

Положив немного икры на блин, Джейк объяснил:

— И эти двое, и шеф-повар уже примерно час находятся на кухне. Я их пригласил, чтобы они приготовили обед. Вот и все. Я распорядился, чтобы примерно через час после моего приезда они начали подавать на стол.

Так вот почему он смотрел на часы…

— Зачем все это? — спросила Клэр. — К чему столько хлопот?

Неужели эта расточительность ему нужна, чтобы отпраздновать покупку дома, о котором он мечтал с детства? Скорее всего, подумала она, маленькими глотками отпивая восхитительно вкусное холодное шампанское. Как жаль, что это произошло именно в такой неудачный день, когда она наконец-то собралась с духом, чтобы попросить у него развод.

— А почему бы и нет? — Его серые глаза блестели, как маленькие луны, отражающиеся на морской глади. — Или вы, мадам, в вашем почтенном возрасте стали такой прагматичной, что вам нужен обязательно повод для праздника? В таком случае — разве недостаточный повод наша вторая годовщина свадьбы? Или ты уже забыла?

Клэр поежилась. Слова Джейка ранили ее в самое сердце. Крепко сжав свой бокал, влажный от холодного шампанского, она немножко отпила, а потом еще чуть-чуть, стараясь уменьшить сухость в горле.

— Нет, я не забыла, — наконец выдавила она. — Просто наш брак не такой, чтобы отмечать его годовщину.

— Ну почему же? — суховато спросил он. Слегка подавшись вперед, он некоторое время внимательно изучал ее правильные черты лица, потом остановил взгляд на темных шелковистых волосах, оттенявших белизну ее кожи.

Клэр быстро отвела взгляд, заметив наконец, что дрожащими пальцами разорвала блин на мелкие кусочки. Потом подняла глаза вверх и впервые заметила, как красивы листья-опахала пальм, поднимавшихся к самому стеклянному куполу оранжереи.

Она прекрасно знала, что если встретится сейчас с ним глазами, то взгляд Джейка будет слишком откровенным, судя по тому, как он ее разглядывал. По-видимому, его не устраивало, что жизнь, так хорошо контролируемая и устроенная, нарушается тем, что его наемная помощница вдруг «накрыла» его наслаждающимся своим приключением с принцессой, даже если бы он и действительно хотел на ней жениться и завести детей.

Нет сомнений, он на нее за это сердится. Голос Джейка, сниженный почти до шепота, натянул нервы до предела:

— Но все ведь может измениться, не так ли, дорогая? Ты же сама говорила: ничто не остается таким, как оно есть. До сих пор наш договор действовал безупречно, но ведь в него можно внести кое-какие изменения, не так ли? Клэр впала в тихую панику. Он предлагает изменить их отношения? Чтобы брак стал настоящим, со всем, что это слово предполагает? Если бы он предложил ей это пару месяцев назад, до того, как она узнала о его приключении с этой итальянкой — которое он упорно отрицал, — согласилась бы она? Без сомнения, да. Она любила его уже давно, находя высшее блаженство в том, чтобы быть рядом, во всем ему помогать; ей безумно нравились ум, энергия, щедрость этого незаурядного человека.

Он ждал ответа. Она это знала, но не могла произнести ни слова. Ее язык словно одеревенел, горло сжал спазм. Господи! Ну никому еще не была она так рада, как этим двум официантам, бесшумно появившимся из-за тропической зелени. Первый собрал грязную посуду, а второй тем временем расставил на столике с полдюжины салатниц и блюдо с грибами в соусе из красного вина.

К большому облегчению Клэр, Джейк не произнес больше ни слова об изменении в их отношениях. Постепенно ее тревога прошла, и она с аппетитом принялась за воздушное клубничное суфле, потягивая прохладное шампанское.

Джейк просто ее околдовал, другого слова она не могла и подобрать — и все же с отчаянием хваталась за последнюю соломинку счастья. Пока они были вместе, Джейк очаровывал ее своим острым умом, который она очень ценила, как и его умение смеяться над собой, делающее его, несмотря на власть, силу, богатство, более человечным, чем все, кого она знала. И достойным любви…

Ведь к этому и шло, не так ли? Затуманившимися глазами она посмотрела на Джейка и вздрогнула. Он опьянял ее гораздо сильнее вина или волшебной, экзотической обстановки.

Через некоторое время он поднялся и предложил ей руку. Клэр молча оперлась на нее, чувствуя легкое головокружение, а он через плечо бросил официантам:

— Мы выпьем кофе в беседке, после чего вы можете быть свободны. Мы все сделаем сами.

Говори только за себя, подумала она, чувствуя, что потеряла над собой контроль. Попала в сказку, где логика не объясняет происходящего. Чувствует себя парящей в облаках, и ни о каком контроле и речи быть не может. А официант, с невозмутимым видом, словно ему всю жизнь только и приходилось готовить романтические обеды для двоих в таких вот оранжереях, тихонько удалился.

Джейк повел ее на тихую террасу, увитую виноградом, где летом наверняка все ломится от тяжелых гроздьев. И усадил ее на диванчик, под сень виноградных листьев.

Но Клэр могла бы и не ждать приглашения сесть: от выпитого шампанского ноги стали совершенно ватными. Опустившись на край дивана, она молча смотрела, как Джейк разливает кофе по чашкам. Он, как всегда, двигался проворно и четко. Она могла бы смотреть на него часами, — но пришлось принять невозмутимый вид, когда он, мимоходом глянув на нее, заметил на ее лице полусонное влюбленное выражение.

Успел ли он разглядеть выражение ее лица? А если успел, то как это понял? Клэр терзалась сомнениями.

Наверняка успел, потому что его взгляд странным образом изменился: стал пронзительным и изучающим. Клэр чувствовала себя так, словно какой-то воришка забрался в самые глубины ее души. Тряхнув головой, Клэр увидела, как стальной блеск в его глазах смягчился, превратился в туманно-серый, и услышала его слова:

— Ты выглядишь так, будто опоздала на поезд. Ну же, расслабься. Неужели и шампанское не действует? — Джейк покачал головой, заставляя ее посвободнее откинуться на подушки дивана. — Когда я приехал, ты была до предела напряжена, твоя прелестная головка была набита какой-то чепухой, но я буду не я, если мы уедем прежде, чем ты расслабишься.

Беда лишь в том, что шампанское действовало, и действовало слишком хорошо; оно одно было виновато в том, что Клэр расслабленно откинулась на спинку дивана безо всякого желания сопротивляться. Интересно, Джейк и в самом деле считает ее прелестной? Такой, как принцесса? Нет, конечно, нет, ответила она сама себе, опустив ресницы, чтобы скрыть внезапные, глупые, навернувшиеся на глаза слезы. Он утверждает, что она говорила чепуху, значит, имеет в виду ее слова о том, что ей скучно, нужны новые перспективы, что нужно порвать их брачный контракт.

По его словам выходит, что это — чепуха. То, что его не устраивает, исключается. Он ведь всегда получает то, что хочет.

Но сейчас Клэр чувствовала себя слишком опьяневшей, слабой и бессильной, чтобы раздумывать над этим. А Джейк, разместившись на полу у ее ног, медленно снимал с нее туфли. Его длинные пальцы сжимали ее высокие тонкие щиколотки и поглаживали их так, что от этих ощущений она едва не теряла рассудок. Остановить его, сказать, чтобы он оставил ее в покое, потому что дотрагиваться друг до друга им нельзя, Клэр решительно была не в состоянии.

Ее ресницы задрожали. Ощущения неописуемо эротичные, но все это пора немедленно прекратить, вяло думала Клэр. Ладонь Джейка скользнула вверх по ноге, сдвинув край юбки, миновала колено, затем выше, недозволенно выше, пока его пальцы не нашли то, что искали, — маленькую молнию на ее юбке. — Теперь лучше? Удобнее? Его бедро прижалось к ее ноге. Клэр полностью потеряла дар речи. Дурацкий вопрос! «Удобнее?», «лучше?» — бред, да и только!

Клэр вся пылала, изнутри ее сжигал неведомый ранее огонь. Из груди вырвался непонятный звук, который можно было расценить как угодно, в том числе и как приглашение. Пальцы Джейка начали медленно расстегивать пуговицы на ее жакете.

Господи! Да что здесь, тропики, что ли? Клэр чувствовала себя как в аду в своем шерстяном костюме, прикосновения плотной мягкой ткани к ее разгоряченной коже становились невыносимыми. С невероятным облегчением она откинула голову назад, когда он слегка приподнял ее, снял с нее жакет и бросил его небрежно на пол, словно ненужную тряпку.

Медленно, очень медленно Джейк снова опустил ее на подушки. Даже с закрытыми глазами Клэр знала, что он смотрит на нее. Она чувствовала это всей своей кожей, ощущала его взгляд по тому, как все внутри ее сжималось, где-то в самой глубине ее существа разрастался огненный шар. Дыхание давалось с трудом. Грудь высоко вздымалась над простым, весьма незатейливым бюстгальтером.

Она отдавала себе отчет, что ей должно было быть стыдно. Странно, но стыда она не ощущала. Джейк раздевал ее, словно так и надо было. Подсознание подсказывало, что все очень естественно, прекрасно, восхитительно! Наконец-то она освобождается от боли, которая подспудно накапливалась в ней уже очень долго — хотя она об этом и не догадывалась.

Пытаясь согнать с себя томное отупение, превращающее ее в безвольную игрушку, она решила подыграть ему и бросила на него взгляд из-под густых черных ресниц.

Красивое точеное лицо Джейка поблескивало от мелких бисеринок пота, что придавало ему еще большую привлекательность; челюсти судорожно стиснуты, словно он пытается бороться с собой. Причины она не знала, да и не желала знать. Только слегка выгнулась, чтобы ему было удобнее справляться с застежкой ее простецкого белого лифчика.

Теперь ее не смущала даже ужасающая простота этой интимной части туалета. Она всегда покупала дорогие вещи, чтобы угодить ему и соответствовать тому образу, который ему был нужен, но, повинуясь своей скромной, почти пуританской натуре, на те предметы, которые не были никому видны, тратила мало, покупая простое добротное белье и такие же ночные рубашки. Прежде он никогда не видел, как она одевается, так что же? Сейчас увидит.

Клэр почувствовала, как расстегнулась застежка лифчика, и едва не рассмеялась. Джейк хотел, чтобы она расслабилась? Теперь все в порядке. Чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, она словно парила в воздухе. Обжигающая сила его глаз, то, как он смотрел на нее — словно она была самой желанной женщиной на свете, — и его чувственные губы — все это отнюдь не возвращало ее на землю. Она уже и не думала, что когда-либо снова коснется земли.

И тут же ее руки сами по себе, независимо от ее воли, поднялись вверх и обвились вокруг его шеи, пальцы утонули в густых темных волосах, и она увидела, как резко изменился его взгляд, как в темных зрачках промелькнула серебряная искра удовлетворения. Нежно и мягко он прошептал:

— Клэр, любимая…

Его голова склонилась к ней, губы завладели ее ртом, и ее душа и тело словно вспыхнули ярким, неугасимым пламенем, когда она ответила на его требовательный поцелуй. Все верно, все так, как надо, и это было предрешено.

Наконец-то она получает то, что ей предназначено. Почему-то ужасно хотелось дать ему понять, как она хочет его. Губы Джейка настаивали, требовали, дарили блаженство и дразнили, отчего ее тело обмякло, стало податливым и отзывчивым. Она тесно прижалась к нему — только бы не дать закончиться этому восхитительному чувству…

Джейк отстранился от нее, но только для того, чтобы снова прижать к себе с еще большей страстью. Клэр бессильно уткнулась в его плечо головой, а он, запустив руку в ее волосы, повторял без конца ее имя глухим, хриплым голосом. Клэр отчаянно прижалась к нему, чувствуя, что то, что сейчас началось, закончится неизбежным крахом.

Догадывался ли он в течение этих двух долгих лет, что стоит ему только коснуться ее, и она превратится в ненасытную куртизанку? Может, именно поэтому он и избегал дотрагиваться до нее, сохраняя между ними дистанцию до поры до времени. Пока они оба не будут готовы к этому.

Клэр чувствовала, как тяжело колотится его сердце. Пальцы ее блуждали по его груди, расстегивая пуговицы. Она и не заметила, как короткий зимний день угас и мириады крошечных огоньков рассыпались, замерцали в густой листве вокруг высоких стеблей стройных лилий. Когда он положил ее обратно на диван и неверными пальцами стал снимать с нее юбку, Клэр счастливо вздохнула.

Ни одна женщина в мире не могла бы и мечтать о таком пути к экстазу с любимым человеком. Под его страстными, ищущими руками ее тело сладостно задрожало.

Воцарившаяся тишина нарушалась только его шумным дыханием и ее короткими стонами обжигающего наслаждения. Его губы и руки продолжали исследовать ее тело, терзая сладостной пыткой. Наконец он хрипло прошептал:

— Я хочу, чтобы это длилось так долго и так прекрасно, как только возможно. Скажи, что тебе нравится больше всего. Теперь нам принадлежит вечность. Мы с тобой доберемся до самых высот и пределов, а тогда немного подождем… и снова вознесемся…

И вдруг он замер, словно окаменел. Клэр даже сквозь туман, окутывавший ее, услышала чьи-то шаги, а потом громкий голос Эммы произнес:

— Эй, вы двое, вы тут? Я ищу вас по всему дому. Обе машины стоят во дворе, так что вы где-то здесь!

 

Глава ШЕСТАЯ

Клэр изо всех сил старалась выкинуть из головы день, когда Эмма пришла и помешала им.

Но упрямая память подбрасывала все новые мысли — яркие, волнующие представления, воспоминания с горьковатой примесью угасающей радости… Джейк резко встал на ноги, быстро застегнул рубашку и, бормоча ругательства, бесшумно вышел, чтобы встретить сестру на полдороге. Ей пришлось одеваться в полном одиночестве, дрожащими пальцами застегивая пуговицы на одежде.

Ее не покидало ощущение острой боли неудовлетворенного желания — еще более острой от осознания того, что, не появись внезапно Эмма, она уже принадлежала бы ему всецело, телом и душой. Однако, отдавшись ему навсегда, она тем самым погубила бы свое будущее, потому что он никогда не ответит на ее любовь, а ей пришлось бы всю жизнь гадать, с кем он проводит время в поездках.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, Клэр прислонилась к массивному столбу ворот усадьбы Ливертон. Не хотелось сейчас видеть его, не хотелось лицемерить.

Но она гуляла уже целых три часа, с самого рассвета бродила по полям, продиралась через кусты и перебиралась через ручьи. Только крайняя усталость и здравый смысл заставили ее вернуться в дом. Сколько можно прятаться? Прошлым вечером она чувствовала себя совершенно разбитой. Когда Джейк привел на террасу без умолку тараторившую Эмму, ей с трудом удалось изобразить на лице улыбку. Невестка, вся сияя от восторга, крепко ее обняла.

— Слушай, он все-таки купил его! Я так на это надеялась! Мы теперь будем соседями! Ты не возражаешь, что я явилась без приглашения и сую свой нос в ваши дела? Но я не могла усидеть дома! Правда, это самый великолепный зимний сад в мире? Если бы у меня был такой сад, я только тут бы и жила.

Эмма захотела осмотреть все, вплоть до последней полки, и Джейк повел ее по дому, словно неуемное любопытство сестры ничему и не помешало. Что же до Клэр, то она бродила по прекрасным комнатам, почти ничего не видя вокруг себя, и слово «опустошенная» могло бы лучше всего описать ее состояние. Только что ей казалось, что он может полюбить ее так же, как она его. Глупая, пустая мечта…

Если бы Клэр не поддалась чарам его рук, губ, глаз, если бы огонь ее собственного желания не вырвался наружу, лишая способности думать, она смогла бы воспринять его намерения совсем по-другому и вовремя остановить его — как и свои желания. Но она позволила себя околдовать. Только когда они в разных машинах возвращались в Ливертон, Клэр решила, что ей надо сделать. Вот только каким образом?..

От головной боли ее тянуло ко сну. Эмма спросила:

— Как насчет ужина? Я приготовила цыпленка в лимонном соусе — Фрэнк его обожает, но если не хочешь, то, может быть, выпьешь горячего молока? С бисквитами? Я принесу их к тебе в спальню. Ты выглядишь такой бледной и усталой. Надеюсь, ты не подхватила грипп? Я слышала, что он бродит по округе без всякого присмотра.

Отказавшись, Клэр направилась к двери, решив удрать, пока Джейк разговаривал в холле с Фрэнком, которьщ только что вернулся от Лиз. Неслышно проскользнув через кухню, она взбежала по ступенькам наверх и заперла дверь своей спальни. Если кому-нибудь вздумается постучать — ну придет Эмма с молоком или Джейк, чтобы окончить то, что они не успели, — лучше всего притвориться спящей.

А сегодня утром она прокралась к выходу, когда еще никто не проснулся. Даже собаки не напрашивались в компанию — наверное, решили, что она сошла с ума, ведь на улице только рассвело. Мягкие кресла и паровое отопление в этот ранний час показались им гораздо привлекательней, чем тусклый зимний рассвет.

Сошла ли с ума или нет, но прогулка в одиночестве расставила все по своим местам.

Клэр окончательно все решила, и с этим решением придется смириться, потому что другой выход, хотя и гораздо более привлекательный, слишком опасен. Нет, вообще неприемлем.

Остаться с ним, стать его настоящей женой в полном смысле этого слова, но заставить его отказаться от всех других? Невозможно. Слишком больно, а она не собирается становиться убийцей своих чувств.

Высоко подняв голову, она решительно зашагала к дому, где ее встретили лающие собаки и упреки Эммы:

— Куда ты пропала? Тебя же несколько часов не было! Ты в порядке? Джейк искал тебя по всей округе — совсем недавно вернулся. Насколько я знаю своего брата, он уже снаряжает группу спасателей.

— Для чего? Весь сыр-бор только из-за того, что я пошла прогуляться?

Улыбаясь, Клэр расшнуровывала ботинки, но в улыбке была спрятана доля иронии. Такой неподдельный страх за нее характеризует Джейка как искренне любящего супруга, но на самом деле он просто хотел обнаружить свою собственность, в которую вложил огромное количество денег, а посему не желал лишаться ее услуг.

Пока Лиз зависела от его денег, Джейк мог не беспокоиться, что его маленькая помощница внезапно исчезнет. Фиктивный брак был только дополнительной гарантией, что она будет жить по тем правилам «жизни по высшему разряду», к которым он привык.

Однако теперь Лиз обрела самостоятельность, и его маленькая помощница стала проявлять недовольство, что заставило изворотливый ум Джейка работать быстрее. И он связал ее по рукам и ногам, привязал к себе, а заниматься с ней время от времени любовью не представляет сложностей — ведь она, слава Богу, не уродина.

— Нет, конечно, — добродушно проворчала Эмма, — но вчера вечером ты выглядела так, словно вот-вот упадешь в обморок, а сегодня утром куда-то пропала. Джейк понес тебе завтрак в постель, но в спальне тебя не обнаружил. Как бы там ни было, иди и вытащи его из пучины отчаяния. Он с кем-то разговаривает по телефону в кабинете. Велел передать, что если ты появишься, то чтобы немедленно шла туда.

Выбора не было — Клэр пошла в кабинет. Между ними никогда не существовало официальных отношений «начальник — подчиненная», даже когда она временно замещала его личного секретаря. Они всегда были на равных, словно один не мог справиться без другого. А сегодня она впервые почувствовала себя девчонкой, ничтожной служащей, которую вызывают «на ковер» за провинность.

Кабинет Эммы находился в задней части дома. В нем в полном беспорядке были распиханы книги учета, бухгалтерские счета, деловые бумаги — все это помещалось на полках, стеллажах, в ящиках массивного дубового письменного стола.

Взяв себя в руки, Клэр тихонько прикрыла за собой дверь. Джейк стоял, повернувшись к ней спиной, и говорил по телефону. Кто бы ни был его собеседник, от этого разговора Джейк явно был не в восторге. Бросая краткие, резкие фразы, он с трудом скрывал нетерпение, неотрывно глядя в окно.

Тревожится по поводу ее отсутствия? Ждет, когда она вернется? Интересно, он по-прежнему в верхней одежде потому, что собирается снова идти на поиски и только этот звонок задержал его? Неужели он действительно беспокоится о ней?

Клэр судорожно вздохнула. Не надо об этом думать. Чтобы как-то известить Джейка о своем приходе, она громко и четко произнесла:

— Эмма сказала, что ты хотел меня видеть.

Она твердо приготовилась достойно встретить любой ответ. Даже если он напомнит ей о вчерашнем, она и глазом не моргнет. И все же вся сжалась внутри, когда в ту же секунду он, повернувшись на каблуках, бросил в трубку:

— Позаботься об этом. Немедленно! — Швырнув трубку на рычаг, он сразу же, с не меньшей яростью, накинулся на Клэр: — Где тебя черти носили?

Серые глаза стали угольно-черными, брови угрюмо сошлись на переносице, тяжелая челюсть зловеще сжалась. Клэр безучастно отметила, что он выглядит так, словно вот-вот ее задушит. Это впечатление усилилось, когда он яростно прорычал:

— Я все утро прочесывал округу в поисках тебя!

Нынешняя вспышка гнева резко контрастировала с его вчерашним настроением. Тогда-то он был настоящим хищником, мужчиной — обольстителем. Но, если она хочет сохранить спокойствие, об этом сейчас нельзя думать. Повернувшись к нему спиной, она прошлась по корешкам книг на полке и с легкой ноткой сарказма, который не удалось скрыть, произнесла:

— О Господи, я совсем забыла спросить у тебя разрешения немного прогуляться. Какая же я бестолковая!

— Нет, не бестолковая, — ледяным голосом ответствовал он, — ты непростительно беспечная. Или тебе нравится, когда я схожу с ума от беспокойства?

Да нет же, с отчаянием подумала Клэр. Как я могу нарочно причинять тебе беспокойство, когда люблю тебя больше жизни? Утром ее слишком занимали собственные проблемы, и она не подумала, как он отреагирует на ее исчезновение. Но даже в самых прекрасных мечтах мысль, что он будет волноваться, не приходила ей в голову.

Понимая, что с таким трудом достигнутое спокойствие разлетается в щепки, она раздраженно заметила:

— Вовсе не обязательно на меня рычать. За это время я привыкла подолгу гулять по утрам. И была уверена, что Эмма тебе об этом сообщила.

Молодец, саму себя похвалила Клэр. С достоинством закончила неприятный разговор. Гордо распрямив плечи, она направилась было к двери, но Джейк быстро схватил ее за руку и резким движением притянул к себе.

Слишком близко, подумала, она, а тело уже трепетало от тайного наслаждения. Она вся задрожала, пылая в разрушительном, всепоглощающем огне страсти.

— Никогда больше не вздумай вот так убегать, — легонько ее встряхнув, заявил Джейк мрачным голосом, но легкая полуулыбка потрясала Клэр до глубины души, заставляла терять голову. Магическая притягательность Джейка делала ее его безвольной рабой, манила к тому, о чем думать не следовало. — Я перегнул палку, извини меня. Но вчера вечером ты была бледна как смерть. Я уж подумал, будто ты и вправду подхватила грипп. Поэтому понес тебе утром горячее молоко и аспирин, но, когда постучал, ты не ответила. Сначала я решил, что ты спишь, но, когда в половине девятого обнаружил, что твоя комната пуста, чуть с ума не сошел. Что мне только не приходило в голову… Так я прощен?

Ну как ему ответить, когда в горле застрял ком? Джейк беспокоился о ней, тревожился за ее здоровье! И разве можно забыть ту заботу, которой он окружил ее в нескончаемую и жуткую ночь, когда она думала, что Лиз не выживет? Он успокаивал ее, поддерживал…

Эх, некстати память напомнила ей о той ночи! И без того сердце от боли рвется на части. Слишком тяжел крест неразделенной любви… Сделав над собой гигантское усилие, Клэр попыталась было сбросить руку Джейка, но его пальцы сжались еще крепче Низким, грубоватым голосом он произнес:

— Нам надо поговорить. О том, что произошло вчера между нами, о будущем, о наших с тобой отношениях.

Джейк снова притянул ее к себе, и опять она начала таять как воск в его мягких волнующих объятиях. Всем существом она тянулась к нему, но инстинкт самосохранения заставил ее окаменеть в его руках и отчужденным голосом спросить:

— О чем нам говорить?

— О твоей безумной идее, что нам надо расстаться, — объяснил он терпеливо. — Мы вместе составляем отличную команду, самую лучшую. Зачем же все это разрушать?

Его голос дразнил, завораживал, но, когда он привычным властным жестом привлек ее голову к себе на грудь, дразнящее ощущение исчезло. Кто я такая? Всего-навсего его собственность, и он не хочет этой собственности лишаться, подумала она, вдыхая его теплый мужской запах.

Из ее груди невольно вырвался тихий стон. Джейк легонько коснулся губами ее шеи, и она почувствовала, что у нее все туманится в глазах. Тихим, манящим голосом, донесшимся до нее словно издалека, он сказал:

— Мы сейчас спустимся вниз, попросим Эмму приготовить нам что-нибудь для пикника… и пообещаем не подходить друг к другу… пока. Надо купить кое-какую мебель для нашего будущего дома. Потому что, хотя мы отлично сработались, мне этого мало. А еще нам предстоит очень важный разговор. Я хочу, чтобы наш брак стал настоящим. Вчерашний день показал, как нам хорошо вместе, и, если бы не проклятое Эммино любопытство, из которого она состоит на девяносто девять процентов, мы уже были бы мужем и женой — в самом полном смысле этого слова.

Он что, думает, что она этого не поняла? От услышанных слов Клэр застыла. Все, что он ей обещал, безумно заманчиво, но он ни словом не обмолвился о любви. Следовательно, ей абсолютно не на что надеяться. Ощущение горькой безысходности снова больно укололо ее.

Джейк превосходно знал, что возбуждает ее, эти проницательные глаза великолепно видели, как она вспыхивает от наслаждения в его руках, от прикосновений его губ, что она становится безумной, похотливой, на все готовой рабыней, подчиняющейся его всепоглощающему мужскому превосходству. Джейк не сомневается, что ему только стоит уложить ее в свою постель, чтобы привязать к себе гораздо крепче и надежнее, чем все брачные контракты, основанные на честности и откровенности с обеих сторон.

И он, безусловно, прав. Абсолютно прав. Но так продолжаться не может, необходимо как-то доказать ему обратное. И это, вероятно, станет самой трудной задачей во всей ее жизни.

Отодвинувшись от Джейка, Клэр оттолкнула его обеими руками и с трудом выдавила:

— Может, тебе это и не понравится, но, боюсь, мне надо идти.

Она поспешно отвернулась, чтобы Джейк не увидел ее несчастных глаз, и отшатнулась, когда он с усмешкой сказал:

— Я ни разу еще не слышал от тебя вранья, но в последнее время ты вдруг стала в нем очень активно практиковаться. Неужели ты действительно хочешь, чтобы я поверил в то, что тебе нужен развод? Не забывай, я слишком хорошо тебя знаю. Ты очень умная, образованная, интеллигентная, верная — и ничего не знаешь о сексе. Точнее — не знала, пока не очутилась в моих объятиях. И ты пытаешься доказать, что это ничего не значит?

— Я была пьяна, — только и смогла она ответить, чувствуя, что заливается краской. — Ты извини, Джейк, этого не должно было случиться… Не надо было давать тебе повод… О Господи! — Обхватив себя руками, Клэр зашагала по кабинету. Она чувствовала, что все внутри ее покрылось коркой льда, которая никогда не растает, что ее кровь застыла в жилах. Что же такое она говорит? Сознательно отказывается от своей любви, от своих желаний… — Шампанское, шикарный обед, сама атмосфера — все это так повлияло на меня, что я вела себя по-глупому.

В стальных глазах появился тяжелый, пугающий блеск. И зачем только она встретилась с этим взглядом? Невидящими глазами Клэр уставилась в окно и угрюмым тоном пробормотала:

— Я на самом деле решила уйти.

— Вот так? — уничтожающим голосом спросил Джейк.

Да нет же, нет! Но с ее стороны это не просто минутный эгоистический каприз. Только так у нее появится возможность духовно выжить.

Но не говорить же ему об этом! Клэр призвала на помощь всю свою выдержку — ту сторону ее характера, которая так ему нравилась, — и спокойно возразила:

— Нет, не «вот так». Потребуется некоторое время. Я вполне серьезно сказала, что собираюсь уйти, но это не значит, что я брошу работу. Я буду исполнять мои обязанности, пока ты не найдешь нового помощника — или помощницу. Только прошу, не тяни с этим, — добавила она, чтобы он не прикидывался потом, что все кандидатуры никуда не годятся.

— А что на это скажет Лиз? — сухо осведомился Джейк. Усевшись в кресло, он вытянул свои длинные ноги чуть ли не на полкомнаты. — Твоя мать уверена, что мы живем в счастливом браке, благословленном Господом. И как же, по-твоему, она отреагирует, когда ты сообщишь, что мы разводимся?

— По-моему, она расстроится, — выдавила Клэр. Ну вот, теперь он прибегает к помощи эмоционального шантажа. Да, она поговорит обо всем с Лиз, может даже, расскажет ей правду — что ее брак с Джейком Винтером обусловлен всего лишь чистым расчетом с обеих сторон. Но сейчас обстоятельства изменились. Конечно, от всего этого Лиз придет в ужас, но в конце концов она успокоится. — Мама чрезвычайно умная женщина и поймет, что я не могу оставаться замужем за человеком, которого не люблю.

Джейк бросил на нее тяжелый взгляд.

— Если я увеличу вдвое твой ежемесячный оклад, это повлияет на твое решение? — Нетерпеливое отрицательное покачивание ее головы заставило его вскочить на ноги. — Ясно, я так и думал. Я вообще не могу понять, что происходит. Но пытаюсь. — Джейк дошел до двери, развернулся, лицо его стало бесстрастным. — Ты говорила, что мне следует подыскать тебе замену. В таком случае уточни, сколько именно времени у меня есть до твоего ухода.

С языка Клэр готово было вырваться: «До завтрашнего утра», но так поступить с Джейком она не смогла. Конечно, чем раньше они разведутся, тем лучше: с каждой проходящей секундой ее душа становилась все более омертвелой. Вздохнув, Клэр произнесла:

— Двух месяцев вполне достаточно, но я была бы очень благодарна, если бы ты нашел мне замену немного раньше.

В знак согласия Джейк склонил темноволосую голову; его лицо побледнело, черты потеряли выразительность, словно ему уже было все равно, словно она для него уже отошла в прошлое.

А затем он исчез.

Господи! Где найти силы не рухнуть в обморок, как сделать вид, что все в полном порядке, когда только что рухнул ее мир?..

В дверь впорхнула Эмма и прямо с порога затараторила:

— Отлично! Наконец-то мой кабинет снова перешел в мою собственность. Мне тут надо быстренько заполнить все эти бумаги и разложить их по местам. Ну что ж, надо так надо. Слушай, дорогая, Фрэнк сегодня будет обедать дома. Ты не могла бы засунуть пиццу в духовку? Да, и там еще салат в холодильнике. Через полчаса сядем за стол, хорошо? Твой супруг умчался из дома как ужаленный. Я уж было подумала, что он забыл купить тебе подарок к Рождеству! Или вы решили все, когда вчера бродили по той великолепной оранжерее? Когда ты собираешься покупать мебель, шторы… и что там еще?

Клэр с кислой улыбкой закрыла дверь. Если сообщить Эмме, что ей не доведется жить вместе с Джейком в Харнадже, что их брак распадется максимум через два месяца, невестка наверняка не поверит. Лучше предоставить Джейку взорвать эту гранату, а ей самой предстоит пройти через все это, когда она будет разговаривать с Лиз.

А сейчас прикинуться, что все у нее в порядке. Поэтому, когда после обеда Эмма предложила взять ее «лендровер» и съездить нарезать плюща и остролиста, чтобы украсить дом, Клэр изобразила живой энтузиазм. И даже глазом не моргнула, когда вечером Джейк позвонил из аэропорта Хитроу и бесстрастно сообщил, что улетает в Рим и вернется к самому Рождеству.

— Придется братику избавиться от странного пристрастия мотаться по свету, раз уж вы переезжаете в этот великолепный дом, — заметила Эмма, когда ужин подошел к концу. — Я имею в виду, что вы не можете бросать его пустым на одиннадцать месяцев в году. Придется, что называется, пускать корни, Клэр. Джейку ни к чему колесить по миру, он ведь может назначить массу управляющих — много больше, чем имеет сейчас. Правда, Фрэнк?

Клэр так и не услышала ответа Фрэнка: в ее ушах стоял нестерпимый звон. Она с трудом дотянула до позднего вечера, когда пришла пора ложиться спать, и поспешно отправилась в свою одинокую спальню.

Но сдерживаемые слезы так и не пролились, сбившись в тугой ком в груди, и Клэр долго простояла у окна, невидящими глазами глядя в темноту ночи.

Она сказала все, что хотела, ступила на дорогу, ведущую к их разрыву. Она обманула Джейка, потому что другого выхода не было. Он сделал свое предложение, а она отказалась. И он принял ее отказ, что окончательно разбило ей сердце. После этого все было кончено.

Надеялась ли она, что Джейк использует свой шарм, действующий безотказно, свою мощную сексуальную привлекательность, чтобы заставить ее остаться? Где-то в глубине души надеялась. Неважно, насколько далеко зашла бы их размолвка, но втайне она ждала, что он ее переубедит.

Однако Джейк, сделав свое предложение, не стал опровергать ее ложь, когда она пыталась оправдать случившееся действием вина. Напротив, объяснения его вполне устроили. И, напрочь выкинув ее из головы, он отправился в Рим искать удовольствий в объятиях своей ненаглядной принцессы…

 

Глава СЕДЬМАЯ

Никогда еще Клэр не была так рада окончанию рождественских каникул. Лиз и Салли Хардинг тоже приехали к ним на праздник и остались до Нового года. От постоянной необходимости притворяться, что она абсолютно счастлива и что у них с Джейком все в порядке, Клэр чувствовала себя совершенно разбитой.

Джейк, как и обещал, приехал под самое Рождество. Выглядел он совершенно измотанным, что навлекло на него лавину упреков со стороны Эммы за то, что он непонятно зачем сводит себя в могилу раньше времени.

Клэр не приходилось видеть Джейка таким истощенным. На суровом лице появились усталые морщинки, которых прежде не было и в помине, черты лица стали еще строже, и неутомимый блеск исчез из его глаз. Он выглядел так, словно вся его энергия враз улетучилась. Клэр ломала голову над тем, что же приключилось, и наконец все поняла.

Видимо, принцесса оказала Джейку самый радушный прием — и так далее. Ему, пожалуй, и спать-то по ночам все это время не приходилось. А может быть, эта сексуальная итальяночка к тому же доводила его до белого каления упреками, что он мог бы побольше времени проводить с ней, а не со своей нелюбимой женой. Может, еще и потребовала поскорее жениться на ней, чтобы им не пришлось больше встречаться тайно и они могли бы воссоединиться на законных основаниях.

Лорелла Гьянцетти явно не знает этого властного человека так хорошо, как ей кажется. Наивная, она собирается держать его под каблучком. Некоторое время Клэр тоже думала, что в ее лице он наконец нашел женщину, которая затмит для него остальных. До того, как тот самый вечер не доказал ей обратное.

Предлагая ей фиктивный брак, Джейк не скрывал, что настоящие отношения, требующие серьезных обязательств, будут отнимать слишком много времени, а его работа ему этого не позволяет.

Ему всегда нужно все только самое лучшее. В данном случае он хотел иметь полную свободу для развлечений по своему вкусу, а его так называемая жена пускай остается в тени, неустанно скрашивая наиболее скучные и неприятные моменты его жизни, как и подобает образцовой супруге. А если и придется иногда разделить с ней ложе — так, для того чтобы ее но немного ублажить, — то можно и с этим смириться…

Ладно, хватит терзаться малоприятными мыслями. Клэр холодно улыбнулась и, наливая в стакан его любимый напиток, невинным голосом спросила:

— И как дела в Риме? Все прошло так, как ты хотел? Удовлетворен поездкой?

Клэр прекрасно понимала, что только они двое знают, что она имеет в виду. Однако никак не ожидала, что он так уставится на нее — даже морщины на лбу стали глубже.

Зная, куда она клонит, Джейк послал ей благодарную улыбку.

— Более чем, спасибо. Ты видишь перед собой насытившегося самца.

— Скорее измученного, ты хочешь сказать! — фыркнула Эмма, не заметив двусмысленности их слов.

Да разве она могла заподозрить неладное? Они же самая идеальная пара на свете! Однако замечание Эммы позволило изнывающей от злости и бессильной ревности Клэр отступить в тень.

Какой же мерзавец! Предложил сделать их брак нестоящим — посмел прикинуться, будто действительно этого хочет! Но тем не менее ее отказ принял с полным спокойствием — и хладнокровно удалился. Как же она была права, прислушавшись к голосу разума, а не своего бестолкового сердца и разбушевавшихся гормонов!

— Ничего удивительного, — Джейк потрепал сестру по плечу, — принимая во внимание то, о чем я думал в последние дни. И ночи. Кстати, о ночах… — Тут он поднялся на ноги. — Прошу у общества прощения, но мне необходимо немного поспать.

На следующее утро он снова был бодр и полон энергии, как всегда. Восемь часов спокойного сна — в одиночестве! — сотворили чудо, кисло думала Клэр, изо всех сил стараясь не строить предположений, что привело его в такое измотанное состояние. Она с изумлением поняла, что ее собственная энергия и чувство юмора утекают как сквозь пальцы с каждым днем и все трудней и трудней становится играть роль счастливой жены.

Позже они вернулись в Лондон. Теперь, оказавшись подальше от взглядов ничего не подозревающих Эммы, Фрэнка и Лиз, она просто обязана заставить себя начать разговор о разводе. Дальше прятаться нельзя. Беседа будет не из приятных, но ей придется это пережить, если она не хочет погибнуть окончательно.

С каждым днем она все глубже погружалась в угрюмую печаль от ужасного осознания неI минуемой потери, от все усиливающегося чувства отдаления от мужчины, ставшего ее единственной любовью.

Если я что и могла изменить, то это в прошлом, подумала она, скрепляя пачку заметок, сделанных ею по поводу отчетов сотрудников о каком-то нескончаемом проекте. Джейк от всех требовал подробные отчеты и вручал их ей для оценки.

Любить — и знать, что никогда не будешь любимой!.. Это причиняло невыносимые страдания и начисто лишало возможности что-либо предпринимать. Вот если бы Джейк снова попробовал заняться с ней любовью или хотя бы завел речь о настоящем супружестве, она бы заставила себя собраться и заговорить о главном. Но теперь, как и раньше, когда они оказывались рядом, он старательно избегал любого случайного прикосновения.

Пожав плечами, Клэр окинула взглядом комнату, служившую им офисом. Джейк, как обычно, был занят очередным отчетом, что-то поспешно черкая в бумагах. С самого приезда из Ливертона оба не покидали квартиры; за наличием в холодильнике продуктов следила убиравшая здесь трижды в неделю женщина, нанятая в дорогом агентстве.

Клэр поднялась, расправила на бедрах мягкую темно-серую юбку и положила на его стол из последний отчет. Губы Джейка слегка дрогнули — только по этому движению она поняла, что он заметил ее присутствие. Он был полностью погружен в свою работу, не давая ни себе, ни ей передышки, и вспоминал, что она живой человек, а не машина, только когда они прерывались на обед или заканчивали поздно вечером дела и он решал, что пора ложиться спать.

Какой же мерзавец! Предложил сделать их брак настоящим — посмел прикинуться, будто действительно этого хочет! Но тем не менее ее отказ принял с полным спокойствием — и хладнокровно удалился. Как же она была права. Что ж, ей не привыкать. За два года она сто раз проходила такие марафоны и знала, что, когда она уже будет на грани человеческих возможностей, Джейк резко отъедет на своем кресле от рабочего стола, закинет руки за голову, устало улыбнется и объявит: «Так, все закончено. Пора отдохнуть», — и ее закружит в водовороте театров и ужинов в шикарных ночных клубах, или они окажутся на уединенном острове, о котором он недавно прослышал. Отдыхал он так же беспокойно, с той же энергией, с какой и работал.

Однако на сей раз Клэр не позволит всему этому повториться. Обстоятельства изменились, и теперь она с ним остается только по необходимости. Поэтому она разорвала замкнутый круг его сосредоточенности и бесцветным голосом сообщила:

— Вот мое мнение. Я отобрала нескольких кандидатов из тех, что подходят больше всего. Вот тебе список вопросов для них.

— Не волнуйся, я посмотрю. — Джейк даже не поднял головы от бумаг, только отбросил карандаш, отложил отчет в сторону и вытащил из горы бумаг следующий.

— Это не обязательно, — твердо заявила Клэр, давая понять, что и в этом плане она вполне компетентна. Если бы не она, заявление о секретарях даже не появилось бы в газетах. Естественно, опять все оставил на нее. Да, он абсолютно прав — лишь очень немногие могут выдержать его оригинальные условия работы!

Может, рассчитывает, что если в установленный ею срок не найдется подходящая замена, то он сможет сыграть на ее покладистости и убедить остаться подольше?.. А потом еще… и еще…

— Я отлично знаю, как объяснить кандидату, что от него требуется, какая нужна квалификация; знаю, как подчеркнуть важность сверхурочных часов для твоей работы, — добавила она кисло, — я знаю, чего ты хочешь.

— Неужели? Удивительно! — Серые глаза кололи ее опаляющими лучами, сжигали на месте. — На самом деле я абсолютно уверен, что не знаешь, но кое-что подготовил, чтобы обсудить. — С этими словами он снова наклонил голову к бумагам, бесцеремонно давая понять, что безумно занят. — Выкинь, пожалуйста, вопрос о твоем уходе пока из головы и займись насущными проблемами. У меня есть кое-какие замыслы — ты должна знать это лучше других.

Этими словами он лишил Клэр достигнутого с таким трудом самообладания! Стиснув зубы, она глядела на его склоненную голову.

Господи, как хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым! Ах, так, значит, ты в любой момент можешь найти мне замену? В таком случае тебе, наверное, подвластна и скорость света и земное тяготение? Снова собираешься предложить какой-нибудь бедной дурочке фиктивный брак? Отлично, освободишься от обузы в моем лице — и предлагай что угодно. Любая клюнет на такое предложение!

— Перестань скрипеть зубами, — скучающим тоном бросил Джейк. — Это может перерасти в дурную привычку. И не хлопай громко дверью, когда будешь выходить.

Неужели ты всегда в состоянии предугадать мои поступки и прочитать мысли? Клэр захлестнула холодная ярость. Гордо выйдя из комнаты, она изо всех сил захлопнула дверь, и грохот от этого звука эхом разнесся по роскошной квартире. И послышалось ли ей, что из-за деревянной панели донесся глубокий мужской смех? Или просто показалось?

Ну, хватит. На все это ей решительно наплевать. Клэр пошла прочь и очнулась только на кухне, когда миссис Феллоуз, домработница, с деловым видом протирая окна, сказала:

— Я положила рыбу и яйца в холодильник, а фрукты в буфет. Может, дадите мне список покупок на пятницу — я могу их сделать, когда приду в следующий раз.

— Нет, спасибо. — Стараясь собраться с мыслями, Клэр изобразила на лице вежливую улыбку. — У меня есть кое-какие дела в городе, по пути я могу, если что-то понадобится, заглянуть в магазин.

Нравится это Джейку или нет, но придется смириться с тем, что она не услужливая и бессловесная прислуга, приставленная к нему навечно для большего удобства.

Кстати говоря, эти «кое-какие дела» составляли важнейшую часть ее замыслов на будущее. А если ей пораскинуть мозгами и стать по-настоящему несговорчивой, он живо найдет ей замену — и в обусловленный ею срок.

Твердо решив до обеда выяснить, кто такой ее будущий преемник и где с ним можно встретиться, Клэр бросила взгляд на часы и взялась за приготовление омлета. Ланч получится на час раньше, чем обычно, благодаря тому что она вылетела из кабинета в неурочное время. А если его это не устроит, может оставаться голодным.

Однако Джейк, как ни странно, не возражал и за ланчем не дал ей и слова вставить насчет ее преемника. Без перерыва говорил о делах, а Клэр только успевала вставлять краткие предложения в ответ на его слова. Его неукротимая, живая, острая личность была настолько очевидна, что ей хотелось заплакать от безумной любви.

— …оставим Карибы в покое. Эту компанию я несколько облегчу. Пошли факс архитектору Ричардсону — Джералду Ричардсону, так его зовут, кажется.

— Джетро, — машинально поправила она. — Ему будет неприятно, если ты отстранишь его от работы.

С этим заразительно оптимистичным молодым архитектором она встретилась, когда они с Джейком бродили по заброшенной плантации, расположенной на самом очаровательном тропическом побережье, которое она когда-либо видела.

— Что ж с того, что ему не понравится? Я хорошо заплачу, — ответил Джейк, деловой хваткой подчеркивая безжалостность слов. — А поскольку я отрекомендую его покупателю, когда мы такового найдем, то ему вообще не на что жаловаться.

— Я думала, ты хочешь сохранить плантацию для себя. — Клэр поднялась из-за стола, чтобы приготовить кофе. — Она же сулит громадные возможности.

— Я не имею дел с другой собственностью, без возможностей, — отрезал он, накладывая себе фруктов. — Ты должна это знать. Но на сей раз не думаю, что эта овчинка стоит выделки. То есть того времени и сил, которые придется на нее потратить.

Чувствуя дрожь в руках, Клэр налила ему кофе. Каким-то странным образом твердость, с которой он произнес последние слова, наложи — лась на ее мысли. Джейк, видимо, вознамерился превратить их брак в настоящий, чтобы устранить ее желание уйти, маскируемое под скуку. И цинично решил, что именно этого ей недоставало.

Но при первом же отказе он отступил. Как же! Зачем уговаривать? Овчинка выделки не стоит. Наградой будет то, что она, естественно, останется насовсем, только более привязанная к нему, чем раньше.

Он даже не подозревал, как мало потребуется усилий, чтобы ее уговорить. Пара поцелуев — и она потеряет рассудок, забудет все на свете, поставит под угрозу свое будущее ради страстной любви к нему.

Конечно, Джейк этого не знал, и, скорее всего, его это и не интересовало. Он виртуозно умел свои неудачи оставлять в прошлом, поэтому жизнь для него всегда была прекрасна.

Вот и тогда он только пожал плечами и удалился, немедленно отправившись в Рим, к той женщине. А теперь делает вид, что ничего не случилось, выжидает, когда она решит выполнить свое намерение и откажется от всех привилегий, которые ей давало их соглашение.

— Пойду отправлю сообщение для Джетро Ричардсона, — натянуто сказала Клэр. — Я не хочу кофе.

Ответа не последовало. Стиснув зубы, Клэр пошла в офис. Джейк просто бесчувственный ублюдок! Надо же быть такой дурой, чтобы влюбиться в него! И хватит страдать его истинные чувства к ней — то есть полное безразличие — доказывают, что она легко отделалась. В то холодное сырое воскресенье все могло кончиться иначе…

Клэр замерла над телефоном со снятой трубкой в руке. Из задумчивости ее вывели шаги у двери. Когда Джейк вошел, она положила трубку на рычаг, причем ее белая кожа пошла пятнами от стыда за то, что она делала, к тому же против собственной воли.

Но он понял это по-своему.

— Кому ты звонила? — Его тон был довольно бесцеремонным, однако в серых глазах таился невысказанный вопрос. Нечто большее, чем праздное любопытство.

— Обыкновенная ошибка, — четким, ясным голосом произнесла Клэр. — Не туда попали.

— В самом деле? Я не слышал звонка. — Естественно, он ей не поверил: в каждой комнате стоял параллельный телефон. Глаза его внезапно сузились.

Пожав плечами Клэр быстро отвернулась. А Джейк отплатил за ее коварство тем, что буквально завалил различными приказаниями. Под конец дня голова ее раскалывалась, а глаза невыносимо болели. Когда Джейк приступил к диктовке очередного письма, она перебила его:

— Знает моя преемница, как ты умеешь выжимать пот из людей? И когда она приступает к своим обязанностям? Ведь это женщина, верно? Мужчина не станет готовить, выбирать тебе костюмы и бегать в прачечную!

Ее выпад не принес никаких результатов. По брошенному на нее рассеянному взгляду Клэр поняла, что он ее не слушал. А Джейк тем временем продолжал диктовать.

Клэр уже начинала серьезно сомневаться в правильности своего плана. Когда она первый раз сказала, что хочет развода, Джейк ей отказал. Он отступил от своего правила, заявив, что наследство Лиз не дает ее дочери повода расторгнуть их соглашение. Теперь же он согласился на ее уход, даже смирился с досадной необходимостью подыскивать новую секретаршу. Значит, необходимость далее разрабатывать план по созданию условий для развода отпала сама собой.

Наконец Джейк объявил, что ужин будет в одиннадцать. Одиннадцать часов протянуть на одном омлете! Когда Джейк включался в такой бешеный темп работы, то начисто забывал поесть или немного передохнуть.

От перенапряжения у Клэр пропало чувство голода. Разогревая в микроволновой печи рыбу с картошкой, она буквально валилась с ног от усталости.

Вот, значит, каким образом он ее наказывает! И не только за смелое заявление о желании развестись, но и за ложь о телефонном звонке. А ведь раньше, когда приходилось работать допоздна, он настаивал на том, чтобы она делала перерывы на отдых.

Джейк вошел в кухню, где всегда предпочитал есть, и Клэр молча поставила перед ним тарелку.

— А ты не будешь?

— Не хочется, — вяло пробормотала Клэр.

Поразительно, как это ему удается выглядеть таким свежим? Лично она чувствовала себя как выжатый лимон. Поймав на себе его беглый испытующий взгляд, Клэр решилась наконец удовлетворить мучившее ее любопытство:

— Ты говорил, что уже нашел мне замену. Может, хочешь, чтобы я ввела ее в курс дела? Когда она начинает?

— Понятия не имею, — усмехнувшись, ответил Джейк. Потом сел за стол, наложил в тарелку салата и с явным удовольствием принялся за еду. — Давай забудем о твоей замене, — предложил он миролюбиво, не сводя глаз с ее упрямого лица. — Ты же знаешь, что не хочешь уходить от меня. — Он сделал приглашающий жест рукой. — Почему бы тебе не сесть и не обсудить со мной возникшую проблему?

Еще до его прихода на кухню Клэр открыла бутылку искрящегося мозельского, и теперь она стояла на столе рядом с единственным бокалом. Джейк налил немного вина и протянул ей через стол.

— Если ты настолько оскорблена, чтобы есть, так хотя бы выпей, чтобы расслабиться. А после мы поговорим с тобой, как два разумных человека, — промурлыкал он. В этом настроении он был вдвойне опасен.

— Нет, — отрезала Клэр. Когда он говорил таким голосом и так смотрел — словно они были гораздо ближе, чем просто друзья, — то мог убедить ее в чем угодно. — Я пошла спать. Я слишком устала, чтобы думать.

И слишком зла, чтобы связно что-нибудь доказывать, приводить логические доводы. Сбегать с поля сражения не в ее стиле, но ей совершенно необходимо собраться с мыслями, чтобы быть в состоянии отражать нападки этого хитрого лиса Джейка. Макиавелли. А для этого нужна ясная голова, думала Клэр, натягивая ночную рубашку.

Так он солгал. Никакой замены он не нашел. Брошенная фраза: «Понятия не имею» — доказала это как нельзя лучше.

В своем высокомерии он все еще твердо уверен, что с легкостью может убедить ее остаться! Да уж, самоуверенности ему не занимать.

Раз все так сложилось, нужно по-прежнему придерживаться намеченного плана — заставить его поверить, что она влюбилась в другого мужчину. Против этого он ничего не сможет возразить.

 

Глава ВОСЬМАЯ

Снежинки блестели на мягком темном шелке ее волос, щеки покрылись легким румянцем от холодного восточного ветра.

С изящной сумкой для покупок Клэр вошла в квартиру. Царившая там тишина почему-то совершенно не успокаивала нервы. Напротив, она настораживала, не предвещала ничего хорошего.

Вздохнув, Клэр открыла зеркальные дверцы шкафа, повесила в него пальто. Машинально перебирая пальцами тонкую золотую цепочку на шее, расстегнула верхнюю пуговицу алого жакета. Собственный обман сковал ее по рукам и ногам, и не только в плане денег. Просто за вранье Джейку она ненавидела саму себя.

Но другого пути у нее не было. Если напрямую заявить Джейку, что она влюбилась и собирается выйти замуж за любимого человека, он немедленно захочет узнать, кто этот мужчина, где они познакомились. А так как у него необычайно развито чувство ответственности, он захочет встретиться с ее избранником, чтобы быть уверенным, что оставляет ее в надежных руках.

А так, сея зерна подозрения, она позволяет ему самому воображать, что происходит. Лучший и единственно возможный способ разорвать их отношения.

На подобную мысль Клэр навела его подозрительность после того телефонного разговора с Лиз. И эту мысль она разрабатывала с того самого момента, как они вернулись в городскую квартиру, недель шесть назад, для чего использовала всевозможные уловки. Новые, ультрамодные наряды, броская косметика, резкие духи, различные предлоги, под которыми она исчезала из дому на часок-другой…

И все это, безусловно, действовало. Когда она иногда поднимала на него глаза, то ловила на себе тяжелый недоверчивый взгляд, видела сурово сжатые губы.

Конкретных оснований для подозрений она старалась не давать, просто изменила поведение. Например, выказала явное недовольство, когда пришлось лететь с ним в Гонконг, и вообще потеряла всякий интерес к его делам, а роль хозяйки выполняла крайне неохотно.

Сегодня Джейк попросил ее позаботиться о деловом обеде с двумя банкирами и итальянским промышленником, желавшим купить «Харлоуз», завод по производству высококачественной посуды.

Это была первая разоряющаяся компания, которую он купил, уменьшил, направил в нужное русло и сделал престижной. И по той причине, что Джейк начал именно с «Харлоуз», он питал к нему особое отношение. Почему он вдруг решил продать его, было для Клэр загадкой.

Удивляли и другие вещи. Зачем, например, ему вздумалось в один присест распродавать чуть ли не все свои предприятия? Чтобы сидеть на своих миллионах и бездействовать? На него не похоже.

Может, планирует проводить больше времени с принцессой? Нет, это предположение лишено смысла, потому что, за исключением ее собственных отлучек, Джейк не покидал Клэр ни на минуту со времени возвращения из Рима на Рождество. И если эта темпераментная итальянка станет спокойно ждать, пока он будет развлекаться на стороне, то она, Клэр, — китайский император.

Чувствуя себя глубоко несчастной, Клэр вздохнула. Теперь, впервые за два года, у них обоих появились друг от друга секреты, и это ранило ее намного сильнее, чем она ожидала.

По тишине в квартире, по отсутствию пальто на вешалке она поняла, что деловой обед давно закончился. Охваченная страхом, что Джейк будет в ярости, она подхватила сумку с покупками и прошла в офис.

Когда он повернулся к ней от окна, Клэр поняла, что не ошиблась.

Все ее тело пронизала дрожь, но она взяла себя в руки и широко раскрыла глаза, изображая святую невинность, когда он рявкнул:

— Наконец-то соблаговолила явиться! Меня уже стали утомлять твои предлоги к отлучкам из дому. Я там кое-что набросал — заметки на моем столе. Если не разберешь почерк, это твои проблемы.

Жесткая линия его губ заставила ее сердце болезненно сжаться. Так хотелось броситься в его объятия, попросить прощения, признаться, что ей самой противно ломать эту комедию. Искушение было настолько велико, что она едва с ним справилась. Нужно сдерживать свои эмоции, иначе все нечеловеческие усилия, приложенные за последнее время, пойдут прахом.

— Перестань брюзжать! — Клэр заставила себя улыбнуться, но глянуть ему в глаза было выше ее сил. — Я же предлагала связаться с агентством, чтобы на такие случаи иметь заместителя, но ты категорически отказался, помнишь? К тому же я достаточно хорошо подготовилась к обеду, который прошел на высшем уровне. А если бы я не дала себе передышку, моя голова бы лопнула. За последнее время ты выжал из меня все соки. Так что неудивительно, что мне понадобилось несколько свободных часов. Я уже с ног валюсь.

— А по-моему, ты выглядишь неплохо.

Скрытая угроза таилась в той иронии, с которой он это произнес. Клэр судорожно сглотнула. Чем он может ей угрожать? Ничем. Она села за свой стол и высыпала из сумки покупки. Прямо на пол. Иногда, чтобы разрядиться, необходимы маленькие безумства.

Скользящие, воздушные шелка и кружева. Соблазнительное белье, годное даже для капризной кинозвезды. Как это далеко от обычных добротных вещей, которые Клэр всегда покупала! Разглядывая ворох фривольных кружев, она услышала, как Джейк пересек комнату, увидела носок сверкающего ботинка возле белоснежной шелковой вещички и почувствовала, как заливается краской, когда он ядовито спросил:

— Все цветешь, Клэр? Кто же этот счастливчик — или я не должен спрашивать?

Значит, семена подозрительности, брошенные ею, пустили корни и превратились в уверенность. Все идет лучше, чем она могла ожидать.

Только почему-то вдруг ужасно захотелось плакать.

Сглотнув твердый ком, она соскользнула со стула и, встав на колени, принялась собирать все барахло обратно в сумку. Золотая цепочка свободно повисла на шее, раскачиваясь над вырезом жакета. Именно так, как она предполагала, надевая ее утром.

С легким румянцем, который мог быть принят Джейком за краску вины, Клэр попыталась убрать цепочку, но он опередил ее. Быстро нагнувшись, схватил за локти и поднял на ноги. Одним пальцем подцепил цепочку и сорвал ее с шеи. За ней последовало дешевое кольцо с фальшивым камнем.

Сам в плену своих эмоций, Джейк задержал ее глаза взглядом, с силой сжимая ей руку. В тишине, разрываемой только гулкими ударами ее сердца, очень медленно прозвучал следующий вопрос:

— Кто тебе это подарил?

Под его взглядом Клэр почувствовала страшное смущение. Его глаза потемнели. Она бы решила, что от боли, если бы не знала его так хорошо. Значит, от гнева. Не хочется выглядеть одураченным мужем в глазах всего света. Но Клэр готова была поклясться, что здесь кроется нечто большее. Только что? Она чувствовала себя сбитой с толку, ее дыхание прерывалось, сердце бешено стучало в груди…

— Отвечай, Клэр!

Он слегка встряхнул ее, подняв к самому лицу фальшивое кольцо. Так, сценарий несколько изменился, подумала Клэр. Надо что-то срочно наврать. Наконец не своим голосом она проскрипела:

— Это кольцо Лиз. Она попросила меня поменять его. Оно ей слишком велико.

Джейк немедленно отступил назад и бросил кольцо к разорванной цепочке на стол. Жар сдерживаемых чувств схлынул, теперь Клэр оказалась во власти нестерпимого холода. Он ей не поверил. И правильно — Лиз никогда не надела бы такое убожество. Джейк знал свою тещу достаточно хорошо, чтобы догадаться, что подобная дешевка не в ее вкусе.

Направившись к двери, он попутно подхватил с кресла свой пиджак и перебросил его через плечо.

Клэр рухнула на стул. От его отрешенного взгляда Клэр захотелось откинуть голову назад и закричать. Она любила его, любила больше жизни, хотя и воздвигала между ними стену лжи, которую уже невозможно разрушить. Ее усилиями теплота и дружеское взаимопонимание, отличавшие их отношения, вот-вот рухнут.

Совсем скоро Клэр скажет Джейку, что встретила мужчину, за которого хочет выйти замуж. Он не сможет с этим спорить — она до тонкостей продумала все возможные загвоздки, — и ему придется ее отпустить.

Перспектива расстаться, никогда больше не жить с ним под одной крышей наполняла ее ужасом. Но другого выбора нет.

— Если ты не слишком утомлена… — он замер в дверях, его глаза пригвоздили ее к сиденью, — то могла бы просмотреть мои заметки, отложить кое-какие важные письма. А если ты хочешь хорошее кольцо, дорогая женушка, — его губы скривились, — тебе стоит только сказать об этом. Я всегда дарил настоящие вещи, а не фальшивки.

Настоящие вещи, крутилось в ее голове после того, как за ним захлопнулась дверь. Он может завалить ее бриллиантами только потому, что с чем-то, не являющимся самым лучшим, дела не имеет. Одна беда — в искренности истинных чувств не разбирается…

Их семейная жизнь была чистой фикцией с самого начала. Даже когда он пытался убедить ее сделать их брак настоящим, это тоже было фальшью, грубой попыткой воспользоваться ее слабостью. И если бы она поддалась, то дальше жизнь ее превратилась бы в ад. Так что нет, ему не распознать, что есть истина, что есть настоящая любовь.

Чувствуя, что сердце разрывается пополам, Клэр взяла кольцо и сунула его в верхний ящик стола. Потом просмотрела его заметки и остаток дня провела за клавиатурой компьютера, стараясь расшифровать его каракули. Когда она закончила наконец работу, он вразвалку вошел в кабинет.

Клэр не поверила своим глазам — настолько спокойным он выглядел.

— Я ввела твои замечания в компьютер, а письма оставила у тебя на столе, — официально объявила Клэр, удивляясь теплоте его улыбки.

Создавалось впечатление, что недавней ссоры не было и в помине. Клэр раздосадовало, что обыкновенная улыбка на его губах заставляла замирать ее дыхание.

— Хорошая девочка, — изрек Джейк. — Заботится буквально обо всем. — Его губы раздвинулись еще шире, заставив ее глупое сердце подпрыгнуть. — А в награду я приготовил ужин.

В награду за что? За ее прямые обязанности, за которые ей регулярно платят? И потом — Джейк сам приготовил ужин? Невероятно! На него это совсем не похоже. Он ценил хорошую еду, но только если видел ее перед собой на тарелке. Так же он всегда требовал ухоженную одежду, но только чтобы кто-то — Клэр, как обычно, — присматривал за его гардеробом. Предоставленный самому себе, он мог напялить джинсы, клубный пиджак и вдобавок обуть разные туфли, так как его голова была слишком забита делами, чтобы думать о подобных мелочах.

Так это, значит, перемирие? — с беспокойством спрашивала она себя, следуя за ним из комнаты. Надо встретить его кулинарные произведения спокойно. Можно удовольствоваться ужином, наверняка состоящим из хлеба и сыра, но этот его шаг навстречу настораживал ее, и не без оснований.

Клэр не нуждалась в его великодушном прощении. Очень мило, если он собирается закрыть глаза на ее так называемое приключение и вернуться к нормальному течению жизни. И, вероятно, не будет возражать, если она продолжит исчезать во внеурочное время, обливаться экзотическими духами, носить легкомысленную одежду. А раз так, то, значит, все ее усилия были пустой тратой времени. Не говоря об адовых муках, через которые она прошла за последние недели.

Тревога возросла, когда вместо кухни Джейк повел ее в столовую. Захотелось убежать куда — нибудь подальше.

Он превзошел все ожидания. Вместо ледяных остатков обеда из холодильника она увидела… Уютную столовую освещали свечи, на овальном обеденном столе были разложены лучшие приборы, использовавшиеся только в особых случаях.

— Боже мой, ты меня просто потряс! Клэр надеялась, что в ее словах прозвучало восхищение, но вышло что-то вроде кваканья охрипшей лягушки. А к тому, что он приготовил, никто не смог бы придраться. Именно такие спагетти она любила — с ароматным томатным соусом; салаты выглядели не менее великолепно.

— Я этого и хотел, — мягко ответил Джейк, накладывая ей спагетти и разливая по бокалам кьянти.

Клэр судорожно подыскивала хоть какие-то внятные слова. Он действительно произвел на нее впечатление, но она не могла понять, зачем он это делает. А ужин тем временем шел своим чередом.

— Оба банкира были удовлетворены составленным договором с итальянским покупателем, — говорил Джейк, ловко накручивая спагетти на серебряную вилку. — Жаль, что ты с ним не встретилась, -он бы тебе понравился. Такой, знаешь, общительный, с хорошим чувством юмора и со вкусом. «Харлоуз» переходит в надежные руки.

Клэр сосредоточилась на своей тарелке. Несмотря на то что пообедать она не успела, есть ей не хотелось. Глотать удавалось с трудом. Не давала покоя странная перемена в его поведении. Она ожидала справедливого гнева за то, что бросила его одного перед важной встречей. Хорошо хоть додумалась пригласить поваров незадолго до прибытия гостей.

И ради чего она сбежала? Ради тайного свидания с предполагаемым любовником, который и подарил ей это ужасное колечко? С которым она забежала в один из самых дорогих бутиков города и накупила разных кружевных вещичек, чтобы придать своему приключению остроты?..

Так почему же он больше не злится? Почему обсуждает с ней свои деловые новости, способные перевернуть с ног на голову все биржи? Ответ прост: он уверен, что ее любовное приключение скоро закончится и она все равно останется с ним. А днем озлился только потому, что такое случилось впервые.

За два года, проведенные в обществе Джейка, она научилась читать его мысли. Но теперь он смущал, беспокоил ее, и если съесть приготовленный ужин было первой проблемой, то следующая — как бы постараться вовремя вставлять подходящие замечания, чтобы не сидеть дура дурой?

— Это было восхитительно, — сказала Клэр, когда решила, что съела достаточно, чтобы его не обидеть. — У тебя, оказывается, есть от меня секреты. Я не подозревала, что ты прекрасный кулинар.

— Я? — Джейк слегка выгнул бровь, потом наклонился к ней и наполнил ее бокал. Клэр отвела глаза. Шелковая рубашка подчеркивала красивую форму его сильных мускулистых плеч и груди. — Я не помню, когда в последний раз готовил что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее пищу. Кажется, это было, когда я помогал матери лепить сырные палочки. Мне было лет шесть. Ну а сегодня мне захотелось тебя накормить, а если я решил что-то сделать, то берусь за это с усердием и стараюсь выполнить как можно лучше.

Клэр уткнулась носом в стакан с вином, стараясь скрыть незваный румянец. Она прекрасно знала, как он умеет посвящать всего себя тому, чем занимается. Но она сейчас почувствовала опасность, потому что его глаза сказали ей, что он не забыл — и понимает, что и она помнит, — его усердие и опытность, с которыми он начал с ней игру, решив соблазнить ее в тот незабываемый вечер.

Вот об этом она начисто отказывалась думать. Невыносимо вспоминать спокойно, как он чуть было не склонил ее к тому, чтобы сделать их брак настоящим, и как легко ему это удалось…

Так что, может быть, именно сейчас настала пора заговорить о разрыве брачного контракта, сказать, что влюбилась? В конце концов, она даже не солжет, потому что действительно влюбилась. В него.

Но момент был упущен. Ладно, не сегодня, решила Клэр и даже обрадовалась возможности отложить неприятный разговор. Джейк принялся собирать грязную посуду.

— Наша почтенная домработница может все перемыть завтра. Мне надо кое-кому позвонить, а тебе, дорогая, не пора ли пойти спать? Чтобы справиться со своей безумной усталостью, тебе определенно нужно выспаться, — с сардонической усмешкой закончил он.

Клэр покорно последовала его совету и направилась в спальню. От собственной лжи она чувствовала себя настолько разбитой морально и физически, что была совершенно не в состоянии думать связно и отвечать на его слова.

Ну и поделом тебе, устало подумала Клэр, валясь на кровать. Единственное, что можно сделать, чтобы наконец избавиться от этой пытки, — это заставить себя завтра утром попросить Джейка отпустить ее, дать свободу жить своей жизнью. А потом она постарается смириться с тем, что любимый мужчина никогда ее не полюбит, не посмотрит на нее иначе как на ближайшую помощницу, правую руку, подходящую ширму для своих похождений.

Попытается, если только это возможно, забыть его. Навсегда.

 

Глава ДЕВЯТАЯ

— Вставай, маленькая лентяйка! Пей чай скорее — на улице чудесный день! Солнце светит, снег сошел. Ты знаешь, что ты храпишь? Я каждый день узнаю что-нибудь новое — жизнь прекрасна!

— Я не храплю! — сонно запротестовала Клэр, накрывая подушкой голову и поуютней устраиваясь в теплой постели.

А собственно, с чего он это взял? Выдумал, конечно. И какой нормальный человек способен мириться с его ранними подъемами и бьющей через край жизненной энергией? Сама Клэр привыкала к этому целых два года, и, кажется, у нее получилось, потому что она даже не нахмурилась, когда он стащил с нее подушку, и только сонными глазами уставилась на него, когда Джейк повторил:

— Пей же чай.

С каких это пор он стал приносить ей в постель чай по уграм? Ни с каких. Ее мозг только начал просыпаться и проявлять признаки жизни. Замутненным от сна сознанием она только и смогла отметить, что одет он в черные домашние брюки и свободный свитер и выглядит куда как оживленным в эту безумную рань.

— Иди отсюда, — шутливо пробурчала она. — Отправляйся хоть выкапывать на дороге яму, хоть угоняй рейсовый автобус… что угодно делай, только меня не трогай.

Предпринимая отчаянные попытки снова закопаться в простыни, Клэр вдруг почувствовала, как он взял ее за руки и приподнял с подушек. Она замерла. Прикосновение его теплых сильных пальцев к обнаженной коже немедленно вернуло Клэр к реальности и заставило вспомнить, что все происходящее — сплошной кошмар.

Крепко закусив нижнюю губу, она взяла из его рук чашку и блюдце. Все было так чудесно! Лишь на пару минут, пока окончательно не проснулась, она словно возвратилась к их прежним спокойным и невинным отношениям… Так нет же — полюбив его, она все испортила. Его забота… бальзам, пролитый на ее душу… Все теперь стало ненужным. Господи!..

— Спасибо, — сказала Клэр. — Я выпью чай и сразу же встану.

Она ожидала, что Джейк из приличия выйдет. Ничуть не бывало! От волнения ее затрясло, а он спокойно сидел на краю кровати и внимательно изучал ее своими серебристо-серыми глазами.

Возможно, сравнивает ее белую хлопчатобумажную рубашку без изысков с теми кружевными вызывающими штучками, которые видел на полу вчера вечером? Или представляет, как она будет выглядеть в одной из тех развратных черных шелковых рубашек, надушенная терпкими духами и тающая от предвкушения встречи с любовником, скажем, в каком-нибудь гостиничном номере?

— Одевайся во что-нибудь поудобнее и прихвати с собой теплые вещи. Побольше, — скомандовал Джейк, к ее удивлению. Она ожидала намеков на свое вчерашнее поведение, наставлений, обещания закрыть глаза на ее интрижку, если она впредь будет осторожнее. Но уж никак не объянений, как ей сегодня одеться. И зачем что-то брать с собой? Они же никуда не собирались.

Но он слов на ветер не бросает. Значит, они куда-то едут. Клэр допила чай и чуть не поперхнулась, когда услышала его слова:

— Следующие две недели мы проведем в домике в Уэльсе. Он находится в горах Дайфед. — Он словно смаковал каждое слово, а Клэр в ужасе подумала: «Это невозможно!».

Она резковато ответила:

— Ты же не думаешь, что в это время года я буду две недели торчать в горах?

Джейк тут же подхватил ее тон и с места в карьер зашелся пламенной речью:

— Почему же? Там слишком дикие места для тебя? — Его глаза смотрели на нее с неприкрытой насмешкой. — За последние два года ты стала необычайно городской и, как мне показалось, зрелой. Но не забывай, что на свете есть и другая жизнь, кроме сервированной в отеле по высшему разряду, к которой ты привыкла. — Он закинул одну длинную мускулистую ногу на другую, но этот небрежный жест не скрыл внутреннего напряжения, сковавшего его скульптурные черты. — Или имеется еще какая-то, более важная причина твоего нежелания ехать?

Вот он, удобный момент, самый подходящий, чтобы сказать ему слова, которые Клэр сотни раз прокручивала в голове. Другой мужчина, любовь всей ее жизни… Но она смешалась; слова разлетелись в ее мозгу, словно петли распущенного вязанья, теряя свой первоначальный смысл. Клэр потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок, но момент снова был упущен, как и вчера. Джейк холодно бросил:

— Я тебе не верю, но оставим это пока. У меня есть кое-какие планы, и ты мне там нужна. — И с пугающей мягкостью добавил: — Ты все еще работаешь со мной, не забывай.

Вот так, бессильно подумала Клэр, снова распластавшись на подушках, когда он вышел из комнаты. Знает, на каких струнах играть, отлично понимает, что может ее затронуть. Он всегда утверждал, что она работает с ним, а не на него. Вот и сейчас это повторил… И хотя знает, что она хочет разорвать их контракт, и подозревает почему, все равно продолжает смотреть на них как на партнеров, работающих ради своего общего будущего.

С легким ужасом Клэр подумала: а что, если он вообще не смотрит на нее как на женщину? Судя по его поведению, вполне похоже.

Два часа спустя, сидя в новеньком автомобиле, который был подан к дверям дома ровно в десять утра, Клэр все еще чувствовала себя сбитой с толку, словно реальную жизнь от нее заслонил странный, волшебный сон, в котором все было не так, как виделось.

За последнюю пару часов она совершенно выдохлась. Она упаковывала вещи для них обоих, пока Джейк заканчивал по телефону дела, объяснял миссис Феллоуз, что на ближайшие две недели она свободна. Потом, обследовав холодильник и полки в кухне, он собрал сумку с продуктами, оставшимися после его вчерашнего успешного кулинарного эксперимента, которого она от него никак не ожидала.

— Нам надо самим о себе позаботиться, — объяснил Джейк с коварным блеском в глазах. — Там нет ни службы доставки продуктов, ни магазинов за ближайшим углом. Это будет забавно.

— Правда? — уныло отозвалась Клэр.

Как вынести две недели в обществе Джейка, да к тому в первобытных условиях? Радостное предвкушение еще больше красило его привлекательные черты, темные волосы лежали волнами, и ей безумно захотелось зарыться пальцами в их мягкую гущу.

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось ехать в этот заброшенный коттедж, — поспешно продолжала Клэр, чтобы отвлечь свои мысли от опасного направления, а чувственные, мужественные губы Джейка дрогнули от сдерживаемого смеха. — По-моему, в последнее время тебя гораздо больше привлекали продажи, чем покупки.

— Знаешь, сладкая моя, — склонив голову набок, он окинул ее внимательным взглядом и обворожительно улыбнулся, — ты выглядишь необычайно нелепо, пытаясь изобразить капризную девочку. К тому же я ничего не покупал, а только одолжил.

— Зачем? — неловко спросила она, с трудом подавив сладостно-болезненное чувство внутри. Что же будет, если ему вдруг вздумается для собственного развлечения поухаживать за ней?

— Ну, постарайся догадаться. Только хочу тебя предупредить: это имеет большое значение для будущего.

Она чуть было снова не ляпнула: «Правда?» — но вовремя остановилась. Ладно, пора кончать пустой, ни к чему не ведущий разговор. Взяв одну из сумок, она молча вышла в холл, где стояли упакованные чемоданы. Джейк просто невозможен! И почему только она позволила себя увлечь на это безумство, почему не воспользовалась посланной ей свыше возможностью выложить то, что задумала, и этой ложью положить всему конец?

Глупый вопрос, грустно подумала Клэр, ожидая, пока он включит обе охранные сигнализации и позвонит вниз привратнику, чтобы предупредить об их отъезде. Она прекрасно знала, почему снова, безо всякого сопротивления упустила эту возможность. Просто не желала врать ни ему, ни самой себе. Не хватало храбрости и сил добровольно разрушить их брак, ступить безвозвратно на дорогу, по которой далее они пойдут каждый сам по себе. Вот в чем горькая правда.

Подведя мрачный итог, Клэр замкнулась.

Устроилась рядом с Джейком и сидела неподвижно, а он легко и уверенно вел массивную машину. Нельзя дать ему понять, насколько отчаянно она пытается вернуть себе исчезнувшую твердость и как его прямолинейная целеустремленность легко уничтожила все ее благие намерения.

Клэр не была слабой от рождения, даже наоборот — не без оснований имела право гордиться собой. И вот на тебе! Безвольно следует за ним — только потому, что жадно ловит каждую минуту, которую может провести рядом с ним, чтобы сохранить эти воспоминания в своем пустом будущем.

Любовь к Джейку полностью лишала ее воли. Надо было бежать от Джейка много недель назад, в тот самый момент, как она осознала, что любит его. А она только и делала, что разрабатывала дурацкие планы, как могла, кривила душой, бесконечно продлевая сладкую пытку.

— Дуешься? — наконец нарушил молчание Джейк.

Клэр бросила на него мимолетный взгляд, но ничего не смогла прочитать в четком, бесстрастном профиле. Точно такой вопрос Джейк задал во время поездки в Гонконг, и тогда она не стала возражать. Это входило в ее план — дать ему понять, что чувствует себя разнесчастной вдали от Лондона, а там пусть сам раздумывает о причинах…

Зная, что все внимание Джейка сосредоточено на дороге и что ее он не видит, она открыто пожала плечами. Нет, все равно он это почувствует. Он ничего не упускает. Никогда. Еще одна причина небывалого взлета и успешной карьеры.

— Просто задумалась, — ответила Клэр, не вдаваясь в подробности.

— Расскажи, — скомандовал Джейк. — Я хочу знать, что происходит в твоей головке.

Нет нужды и дальше провоцировать его и мучить себя. Действительно, брошенные ею зерна подозрения дали пышные ростки. Выбросив из головы неутихающее беспокойство, она лениво сказала:

— Да вот размышляю, что заставило тебя отказаться от покупки. Или это еще один проект, к которому ты потерял интерес?

Скрыть нотку ехидства не удалось. Он и к ней потерял интерес как к «проекту», разве не так? Удивительное непостоянство! О новом доме он не упоминал с тех пор, как они вернулись в Лондон, и Клэр не могла понять почему. Ведь дом ему так нравился, — нет, слово «нравился» — слишком слабое описание того глубокого удовлетворения, что владело им прежде. По необъяснимой причине Клэр сильно задевало то, что он не вводит ее в курс дела, как обещал.

Неужели понял наконец, что они неумолимо отдаляются друг от друга, хоть и постоянно отрицает такую возможность? Может, уже начал вытеснять ее из своей личной жизни?

— Ты о Харнадже? — Быстрый взгляд в ее сторону был одновременно и настороженным и вопрошающим. Потом он снова сосредоточился на дороге. — Он мне не надоел. В ближайшем будущем нам обоим придется немало времени уделить этому коттеджу.

Джейк замолчал, словно его слова объясняли все и дальнейших вопросов возникнуть не должно. Чувствуя себя по-глупому счастливой, Клэр откинулась на сиденье.

Наконец лимузин припарковался около приземистого каменного дома, казавшегося наполовину вросшим в скалу. По-весеннему яркий день незаметно снова превратился в тусклые зимние сумерки.

Пронизывающий ветер нагнал тяжелые низкие тучи, нескончаемые просторы горных вершин окрасились в серебристо-серые тона. Пока Джейк рылся в карманах в поисках ключа, Клэр потеплее закуталась в пальто и пробурчала:

— Чей бы этот дом ни был, хозяин просто мазохист.

Только бы он не понял, какой проверкой на выносливость станет для нее пребывание с ним наедине в этих диких и прекрасных местах!

— Побывала бы ты здесь летом! — Из-за освещения его кожа стала совсем смуглой, а зубы на темном фоне блестели еще ярче. — Домом владеет Мартин Бек, мой бывший одноклассник, да и после школы мы частенько общались. — Джейк вставил ключ в замок и открыл массивную дубовую дверь. — Мартин возглавляет одну из крупнейших рекламных компаний в Лондоне. Когда возникает необходимость отдохнуть от хлопот, он привозит семью именно сюда. Вчера вечером я с ним созвонился, и он прислал мне ключи с посыльным. Так что теперь этот дом в нашем распоряжении на столько, на сколько это понадобится.

Понадобится — на что? Чувствуя головокружение, Клэр вслед за Джейком прошла в дом. Ноги словно налились свинцом.

Раньше она не сомневалась, что знает его так, как никто на свете, но в последнее время его поступки были ей совершенно непонятны. Впрочем, и его прошлое, о котором теперь она ничего не узнает, скрыто за семью печатями.

В этом пустынном, уединенном месте Клэр оказалась по собственной вине. Ведь могла настоять на серьезном разговоре, объяснить, что нашла другого мужчину. Все решилось бы само собой. А теперь остается только стиснуть зубы и продолжать свои выдумки столько времени, сколько понадобится, подумала она, повторяя его слова, смысл которых так и не поняла.

Джейк зажег керосиновую лампу, и по стенам запрыгали мягкие блики.

Заморгав, Клэр оглянулась по сторонам. Сосновая, обитая плюшем мебель, на каменном полу разбросаны разноцветные коврики.

— Где-то на заднем дворе стоит генератор. — Джейк потер руки, словно ему не терпелось завести его. — Свет керосиновой лампы романтичен, но нам нужно включить холодильник и нагреть воды. Пожалуйста, принеси из машины оставшиеся вещи, а я тут все осмотрю и разведу огонь. — С этими словами Джейк исчез в дверях в конце комнаты.

Интересно, рассказал ли ему старый приятель о деталях, касающихся дома, по телефону? — вяло подумала Клэр и вышла на улицу, чтобы выполнить его указания.

Если ее функции ограничиваются ролью Пятницы для оказавшегося в непривычных обстоятельствах Робинзона, что ж, она согласна. Хочет она того или нет, но торчать здесь придется. Значит, главное — обойтись безо всякой «романтики».

Клэр отнесла чемоданы в гостиную и принялась раскладывать привезенные продукты в тихо урчащий холодильник. Джейк успел развести огонь и теперь мыл руки в большой каменной раковине. Не удержавшись, Клэр спросила:

— Ну и что мы будем делать? Я так и не пойму, зачем тебе понадобилось ехать сюда.

— Мы здесь, чтобы расслабиться, — был ответ. Медленная, ленивая улыбка на его лице растапливала Клэр, как воск; она почувствовала, как напряглись нервы. — Отдыхать можно не только на тропических островах или в рыбачьих деревушках Испании. Иногда полезно разнообразить свою жизнь.

Клэр быстро развернулась и прошла в другую комнату. Только бы спрятаться от этих проницательных глаз! Иначе она себя выдаст, иначе умница Джейк поймет, насколько сильно она его любит, как отчаянно в нем нуждается.

Рухнув на колени перед разгоравшимся очагом, она начала яростно мешать кочергой угли, чтобы хоть как-то снять часть возраставшего напряжения. И услышала за спиной мягкий голос Джейка:

— Так ты загасишь огонь. Оставь кочергу.

Он подхватил Клэр под локти, помог встать; потом его руки скользнули ниже, он обнял ее за талию и притянул к себе.

Она стояла замерев — это был единственный способ сохранить над собой контроль. Если хоть чуть-чуть шевельнуться, волна чувств захлестнет ее и погубит. Мягкое участие, с которым Джейк заговорил, едва не разорвало ей сердце:

— С тобой творится что-то неладное. И уже давно — с тех пор, как Лиз получила наследство. Мы здесь как раз для того, чтобы поговорить об этом. Но не сейчас.

Он склонил голову и быстро потерся лбом о ее волосы. Клэр затаила дыхание, испугавшись, что вот-вот прижмется к нему, спрячет лицо на его груди и выдохнет всю правду: она любит его, не может дольше так с ним жить и не представляет жизни без него…

Клэр сильно закусила нижнюю губу и почувствовала во рту солоноватый вкус крови. А Джейк выпрямился, разжал руки и сказал:

— Нам обоим необходимо несколько дней отдыха. Давай поднимемся наверх и посмотрим, что представляют из себя спальни, а потом спустимся и приготовим что-нибудь поесть.

Через три дня остатки напряжения как рукой сняло. Они погрузились в уютную домашнюю жизнь. Клэр не пыталась ни в чем разбираться. Их отношения были чудесны, а для нее драгоценны вдвойне, потому что она знала: долго это не продлится. Рано или поздно он захочет узнать причину ее перемены, и тогда придется выложить ему эту мерзкую, отвратительную ложь.

Уже на следующий день после приезда Клэр перестала вздрагивать, стоило ему только открыть рот. Их беседы потекли как всегда — спокойно, без споров, без пререканий. Оба чувствовали себя свободно, раскованно, от его остроумных шуток Клэр сгибалась пополам от смеха.

Словом, все было как в старые добрые времена, когда она еще ни о чем не подозревала. Когда еще не совершила непростительную ошибку, полюбив его.

Каждый день они подолгу гуляли, забираясь высоко в горы; погода до обеда держалась по — весеннему теплой, а к вечеру снова возвращалась зима. После прогулки они болтали, греясь у камина.

Но сегодня все шло по-другому. Обнаружив, что в холодильнике закончились продукты, все утро они провели, обходя магазины в ближайшем городке, а гулять отправились только после полудня.

— Кажется, начинается дождь. Пора убираться домой, пока ты не замерзла до смерти.

Клэр вскинула на Джейка глаза. В кожаной куртке, с развевающимися на холодном ветру волосами, он становился похожим на языческого бога, рожденного этими горными вершинами.

Как приятно думать о том, что ожидало их впереди, — об уютном жарком огне в камине, мягком свете керосиновой лампы, неторопливом приготовлении ужина с беззлобными дружескими перебранками! Все это представлялось Клэр чем-то очень дорогим, бесценным. Но и прогулка вдвоем по каменистым склонам была для нее истинным наслаждением, которое нельзя упускать. Потому что каждый прошедший день, каждый час, каждая минута приближают неотвратимый конец.

— Если забраться вон на ту вершину, — мечтательно сказала Клэр, стараясь продлить очарование этого мгновения, — мы сможем увидеть море?

Джейк весело глянул на нее.

— Даже не думай об этом, глупышка. Я не собираюсь тащить тебя туда на таком ветру. — Крепко сжав ей руку, он потащил ее назад по овечьей тропе. — Есть идея: мы можем съездить завтра утром на побережье. Хочешь?

Их пальцы тесно сплелись, словно не желая больше расцепляться. Клэр решила позволить себе эту маленькую слабость, потому что повода для подозрений она не даст. Дорожка очень крутая и неровная, а Джейк — галантный кавалер.

— Посмотрим, — прерывисто дыша, ответила она.

Скорее всего, следует отказаться от поездки, ведь, даже несмотря на «мертвый сезон», там, должно быть, полно местных жителей. Здесь же, наверху, только они да птицы; даже овцы редко забираются на такую высоту, предпочитая более удобные пастбища.

Нет ничего плохого в том, что они сейчас вдвоем, так близко друг к другу, связаны теснее, чем когда-либо прежде. Уход от любимого причинит ей гораздо больше боли, чем она представляла, это Клэр знала наверняка. Зато у нее останутся драгоценные воспоминания, и они помогут ей справиться с безнадежной чернотой пустых дней, ожидающих впереди.

Кое-что, пожалуй, не мешало бы выкинуть из головы. Например, как он предложил ей стать его женой, как даже не попытался отрицать любовного приключения с принцессой, как выкладывал свою жизненную позицию не связывать себя с женщиной надолго. Как четко дал понять, что будет и дальше заводить себе любовниц, если ему того захочется.

Внезапно она оступилась на большом скользком камне посреди ручья, через который они перебирались, и Джейк протянул к ней руки:

— Прыгай, радость моя. Закрой глаза и прыгай. Я тебя поймаю.

И Клэр прыгнула — безо всяких возражений, ни секунды не сомневаясь, что с Джейком она в безопасности. В чем она усомнилась, только когда оказалась в его руках, а он медленно, очень медленно поставил ее на землю, вплотную прижимая к себе.

Откуда ему знать, как в ответ ее тело пронизали яростные, стремительные стрелы желания, как каждый нерв бурно отозвался на его близость, делая ее слабой и беспомощной? Нет, он, конечно, ничего не понял.

Стиснув зубы, Клэр заставила себя отодвинуться от Джейка.

— Вот спасибо! — затараторила она. — Без тебя я бы полностью вымокла. Знаешь, я потеряла равновесие и чуть не упала в ручей! У меня предложение: запишись в команду горных спасателей, ты был бы там одним из первых, честное слово…

Господи, что за чушь она несет! Клэр на мгновение остановилась, чтобы перевести дух, и вдруг встретилась с его пристальным пронзительным взглядом. Мда, какая уж тут безопасность!..

Под конец оба все-таки вымокли до нитки, потому что небеса разверзлись, когда до дома оставалось еще полмили. Когда они наконец добрались до коттеджа, Джейк сказал:

— Шагом марш в ванную, а я пока разведу огонь. И не выходи оттуда, пока полностью не согреешься.

Джейк шлепнул ее пониже спины, подталкивая к лестнице. Поднявшись наверх, Клэр задумалась — был ли его шутливый шлепок на самом деле шутливым? Он действительно чуть дольше, чем нужно, задержал свою руку или у нее просто разыгралось воображение?

Ну конечно, мне показалось, убеждала себя Клэр, наполняя ванну. Она нахмурилась. Тоже мне, размечталась! Оказалась рядом с желанным мужчиной — и совсем потеряла разум.

А ведь все очень просто, все лежит на поверхности. Целых два года Джейк тщательно избегал всякого рода прикосновений, и только с получением Лиз наследства все изменилось. Иными словами — мама обрела финансовую независимость, а властному Джейку претила мысль, что Клэр может уйти к другому. Не хотел терять хорошую секретаршу.

Надо быть сумасшедшей, чтобы предположить, что своими идиотскими уловками она могла вызвать у Джейка настоящую ревность. Случайное прикосновение ничего не значит; это просто часть их близких отношений, их дружбы, которой, увы, неизбежно придет конец, когда она подтвердит его подозрения.

А что до Клэр, так эти несколько дней ей необходимы, чтобы сохранить их в памяти, чтобы помнить его не только как своего босса или фиктивного мужа, но и как лучшего друга.

Забравшись в ванну, Клэр вытянулась и изо всех сил попыталась расслабиться и выбросить лишнее из головы. И ей это успешно удалось.

Клэр надела старые джинсы и малиновый свитер и спустилась по лестнице. Внизу было тепло и уютно, в камине потрескивали поленья, и Клэр почувствовала себя восхитительно умиротворенной и расслабленной.

Войдя, она сразу встретилась взглядом с Джейком. Он не произнес ни слова, но его глаза потеплели, словно увиденное принесло ему удовлетворение.

Как во сне, она медленно прошла в маленький холл, где у стены стояло трехстворчатое высокое зеркало, и стала рассматривать свое изображение. За последние три дня Джейк увидел ее в новом свете. Чтобы соответствовать образу его жены, она широко использовала данные им возможности, что позволяло ей всегда выглядеть очень элегантно. Даже когда они уезжали куда-нибудь отдохнуть и расслабиться, она брала с собой вещи только из самых лучших магазинов.

Джинсы и свитера, которые Клэр носила здесь, остались от ее прежней жизни. Она достала их из забытых шкафов, потому что, бережливая от природы и наученная жизнью, не могла заставить себя что-либо выбросить.

Почти бессознательно она провела руками вдоль своего тела. Гладкие короткие волосы слегка взъерошены, теплый малиновый свитер бросает на ее бледную кожу розовый отсвет; округлые пышные груди, облегаемые мягкой шерстью, контрастируют с девически изящными длинными ногами в старых узких джинсах.

Действительно ли глаза Джейка не солгали? Действительно ли ему понравилась ее внешность? Обычно он бывал удовлетворен — нет, даже восхищен — ее элегантным стилем. Но, возможно, тогда он видел в ней только помощницу, необходимое приложение к своей жизни, а за эти несколько дней впервые разглядел в ней женщину?

Опасные мысли. Но волей-неволей Клэр попала во власть сил, усмирить которые не могла. Да она и не собиралась их усмирять. Никому не запрещено мечтать, хотя бы изредка, а у нее осталось так мало времени…

Вернувшись в гостиную, Клэр заметила на сервировочном столике открытую бутылку красного вина и направилась в кухню, чтобы приготовить салат к мясу, которым было решено сегодня поужинать. Она уже колола грецкие орехи и резала сельдерей, когда вдруг почувствовала на своей талии теплые руки Джейка и инстинктивно откинулась назад, к сильному мускулистому телу. Не в силах совладать с собой, вдохнула свежий запах чистоты и чего-то еще, присущего только Джейку.

Она крутанулась к нему, скользнула руками под мягкую черную рубашку, чувствуя, как бьется его сердце, как напряглись его мускулы…

— Ужинать еще слишком рано, — мягко произнес Джейк. — Пойдем со мной.

И она пошла. Пошла без сопротивления, завороженная, околдованная…

 

Глава ДЕСЯТАЯ

Лампа мягко светила, в камине дрожало пламя. Джейк повернулся к ней, его потемневшие глаза загадочно блестели. И вдруг он медленно наклонился, обхватил ее лицо ладонями, а Клэр стояла, не в силах ни двинуться, ни заговорить, словно во сне. Сейчас она могла только одно — любить его, желать его всей душой…

Длинные темные ресницы Джейка опустились, скрывая выражение глаз, и Клэр почувствовала на лице его дыхание. Ее губы дрогнули; сжигаемая внутренним огнем, она вся пылала и дрожала, как в лихорадке. Сейчас он ее поцелует, а этого произойти не должно.

Он и не стал ее целовать. Только негромко произнес:

— Думаю, пришло время кое о чем поговорить, дорогая.

От его слов, сказанных так мягко, Клэр почувствовала, что ее сердце разбивается на тысячу осколков. Настал страшный час. Час, когда ей придется сказать ужасную, но неизбежную ложь. И ничего больше не повторится.

Но ведь уже ничто из их прошлого не может повториться. Полюбив его, она сама отрезала дорогу назад. У нее теперь только два пути: первый подсказывали чувства, на второй подталкивал здравый смысл. И свой путь она уже выбрала.

Клэр глубоко, протяжно вздохнула, а его руки скользнули вниз и обняли ее за талию так нежно, что ей хотелось зарыдать. Из ее груди вырвалось короткое всхлипывание. Джейк притянул ее к себе и ласково прошептал:

— Не надо. Неразрешимых проблем не бывает. — Почувствовав, как он провел рукой вдоль ее спины, Клэр вздрогнула, а Джейк продолжил: — Не нужно ничего говорить, милая. Просто постарайся расслабиться, а я сам обо всем позабочусь.

Да, она легко могла бы расслабиться в его руках, отдаться его восхитительному мужскому обаянию — и стать навечно его. Но… но самое необходимое она не получит никогда — он не любит ее.

Из груди Клэр снова вырвался болезненный всхлипывающий вздох. Она отчаянно попыталась справиться с предательской слабостью и вырваться из сладкого плена его объятий, но он легко, словно ребенка, поднял ее на руки и, опустившись в кресло, усадил к себе на колени.

Она опустила голову ему на плечо. Всего на минутку, убеждала она себя, только чтобы немножко собраться с силами. Сейчас… сейчас она найдет мужество сказать: «Отпусти меня, подлец!» О Господи!..

Джейк почувствовал, как ее затрясло.

— Не надо так. У тебя есть мужчина — и не отрицай этого, милая, — негромко произнес он. — Слишком много тому доказательств. Одно утешает — я думаю, это твой первый любовник. Если бы они менялись один за другим, ты бы научилась свои связи скрывать. А сейчас вдруг свидетельства стали проявляться в огромных количествах. Все началось с того дня, как я вернулся из Рима и застал тебя за странным телефонным разговором. Ты уверяла, что говорила с Лиз, но виноватое выражение лица ясно показывало, что ты выдумываешь. Потом последовало внезапное предложение прекратить наши отношения под совершенно нелепым предлогом, будто ты устала и тебе все прискучило. Это далеко не последняя улика, милая, но я не стану перечислять.

Все время, пока он говорил, Клэр сдерживала дыхание, и теперь оно со свистом вырвалось наружу. Ей было слышно, как спокойно, равномерно бьется его сердце. А ее колотилось в груди как сумасшедшее. Если ко всему прочему добавить еще и полное отсутствие в его голосе гнева — а тем более ревности, — то все указывало на правильность ее вывода: все, что касалось ее, совершенно его не волновало.

Единственное, что Джейк в ней ценил, — это ее умение прекрасно организовывать его жизнь. Он сам нередко говорил, что никто не мог бы с этим справляться лучше ее.

— Не буду делать вид, что в восторге от сложившейся ситуации, — продолжил Джейк. Клэр, замерев, прикусила губу, но слабый проблеск надежды угас с его следующими словами: — Однако я все хорошо понимаю, и ты не должна винить себя. Главный виновник здесь я.

Она неслышно всхлипнула в его рубашку. Закрыла глаза. Теперь не надо ничего ни делать, ни говорить. Единственное, что от нее требуется, — это согласиться с его условиями.

Как-то все слишком просто. Она представляла себе ужасную сцену: холодная ярость Джейка, резкое приказание даже не приближаться к любовнику, пока они официально не разведутся. И неизбежные разъяснения, что ему абсолютно ни к чему статьи в желтой прессе о его блудной жене, что он не желает выглядеть посмешищем перед всем светом и не потерпит, если его имя начнут трепать в газетах.

Но вроде бы ничего подобного не намечается. Наверное, Джейк считает себя намного выше подобных сцен, а может… Как бы там ни было, очень сложно привести свои мысли в порядок, пока он так нежно гладит ее по волосам, словно хочет переложить все ее проблемы на свои плечи.

— Ты показала мне это довольно наглядно, еще до того, как я сам догадался, что нашему браку конец. С обеих сторон, хотя и по разным причинам. Я не удосужился подумать о наших отношениях. — В его голосе проскользнула нотка напряженности, когда он поудобнее усаживался, еще крепче держа ее за талию. — У тебя есть вполне нормальные желания, потребности, и ты более чем хороша собой, чтобы без проблем найти подходящего партнера. Мы же с тобой жили рядом, но — обособленно. В то время как между нами должно было произойти…

— Что?! — Клэр охватила ярость. Она резко дернулась, но вырваться из его объятий не удалось. Да он же просто ее оскорбил! Свел их отношения к простому инстинкту размножения! — Так же, как это «должно было произойти» между тобой и твоей итальянкой? — зло бросила Клэр. Ее глаза сверкали, высокие скулы покрылись жарким румянцем. — Так же, как и со многими другими? Ты уже, наверное, и счет им потерял?

На губах Джейка появилась удовлетворенная улыбка, и Клэр тут же захотелось его ударить. Вот она, реакция на ее слова: этот развратник просто вспоминает прелести роскошного тела принцессы, облизывается при мысли об уже побывавших в его постели и о тех, кто там еще окажется!

— Вот оно что. Гьянцетти. Я уж думал, под каким предлогом ты ее упомянешь?

Клэр яростно уставилась на Джейка. Господи, как же она его ненавидит! Как же его любит! Яростно сопя, она изо всех сил заколотила по его груди маленькими кулачками, пытаясь освободиться, а он лишь крепче обнял ее за плечи и хрипло приказал:

— Прекрати вертеться, женщина, не то я за себя не отвечаю. Нам еще осталось о чем поговорить. Я пытаюсь быть вежливым, но в связи с твоим поведением…

Он что, хочет обвинить ее в том, что сам же ее не выпускает? Клэр громко фыркнула. Ею владели гнев и обида — и отчаянное желание защитить себя.

— Говори же! — выдохнула она, не в состоянии пошевелиться в его руках. — Но сначала выпусти меня. Еще не хватает, чтобы ты меня случайно придушил. Я и с другого конца комнаты могу прекрасно тебя слышать. Не глухая! Зато он, видимо, оглох. Не обратил на ее требования ни малейшего внимания, наоборот, еще крепче сжал объятия и резко сказал:

— Тебе нужны настоящие взаимоотношения, основанные на любви. И моя вина, что я не понял этого раньше. Правда, я предлагал тебе, помнишь? — В его голосе послышалась нотка отвращения. — Но это было совсем не то, чего ты заслуживаешь. Поэтому я прошу тебя позволить мне попробовать снова — хотя бы ради всего, что нас связывало раньше. Я заслуживаю еще один-единственный шанс. — Теперь его голос стал мягким, манящим. — Кто бы он ни был, я заставлю тебя забыть о нем.

Почему он говорит так, словно она могла согласиться на это с любым, стоит лишь предложить! В Клэр все сжалось в один тугой ком. Ни слова о том, что она ему нужна, ни слова о любви.

Но чего еще могла она ожидать? Джейк хочет, чтобы она осталась с ним и не разрывала их соглашение, только и всего. А если вдруг разбушевались ее гормоны, что ж, он готов это понять — его, например, тоже разыгрывались, и он всегда искусно умел успокаивать их с другими за ее спиной. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой оскорбленной и униженной!

Ярость придала Клэр сил, и она снова принялась колотить по его груди. Джейк отпустил ее, но лишь на небольшое расстояние, продолжая крепко держать за талию.

— Да за кого ты меня принимаешь? — задыхаясь, выкрикнула Клэр.

Ее глаза сжигали Джейка пламенем презрения, а руки так и чесались влепить ему пощечину за его ленивую улыбку.

— Ты прекрасная, умная, самая желанная женщина.

Клэр судорожно ловила ртом воздух. До чего же он красив! Черты лица смягчились, волосы отливают золотом в пляшущем свете камина… Клэр снова задохнулась — от любви.

Руки Джейка скользнули по ее бедрам, и этот нежный жест оказался последней каплей — не в силах больше бороться с собой, она громко разрыдалась.

Он выглядел потрясенным.

— Не плачь. Я не могу видеть тебя плачущей! Я возьму все на себя, обещаю.

Успокаивает ее, словно малого ребенка, чьи нехитрые горести могут разрешиться простым вмешательством взрослого здравомыслящего человека.

Но она давно уже не ребенок, она женщина! И эта женщина плачет о мужчине, которого отчаянно, безответно любит. А его руки вместо успокоения сводят ее с ума. Вцепившись в его плечи, она спрятала мокрое от слез лицо у него на груди и постепенно начала успокаиваться, затихать.

— Лучше, милая? — Он взял ее ладони в свои и мягко отстранил — так, чтобы видеть лицо.

Во всем теле она чувствовала такую слабость, что даже не сделала попытки встать с его колен. Только сморгнула последние слезинки, и четче проступил перед ее глазами серебристо-стальной блеск его глаз.

— Выпей — тебе поможет. По крайней мере мне — точно, — хрипловато сказал он, потом встал, подошел к столу и налил вино в бокалы.

Протянул один Клэр, и она дрожащими пальцами вцепилась в бокал, как утопающий хватается за соломинку. Со стороны могло показаться, что она умирает от жажды, — с такой скоростью она выпила половину.

Джейк забрал у нее бокал и поставил на стол рядом со своим, нетронутым. С трудом, потому что выпитое вино и безумное желание ударили ей в голову, Клэр пробормотала:

— Я думала… мне показалось, ты хотел пить.

— Но не вино. — Джейк встал перед ней на колени так, что они оказались лицом к лицу. Почти касаясь губами ее лица, он прошептал: — Вот это, — и кончиком языка коснулся ее губ, еще влажных от вина. — Это опьяняет куда сильнее.

Слова, сказанные глухим голосом, кружили Клэр голову, чувственная игра с ее губами вызвала в ней бешеный взрыв страсти, для которой дразнящих легких поцелуев слишком мало. Она бессознательно ответила на его поцелуй, и тут его руки начали медленно, сладостно исследовать ее тело, начиная от бедер, поднимаясь до плеч и вновь возвращаясь назад.

От медленных, умелых ласк Клэр горела словно в огне, сжигавшем ее дотла, лишавшем способности соображать. Она взяла его за плечи, притянула к себе, и дразнящий поцелуй перешел в глубокий, страстный.

Джейк не останавливался, его руки проникли под ее свитер, пальцы дотронулись до нежной как шелк кожи, вызывая страстную дрожь.

Когда Джейк поднял голову и на секунду отстранился, она протестующе замычала, а когда он сжал ее грудь и большими пальцами погладил затвердевшие от возбуждения соски, ее вскрик перешел в стон наслаждения.

— Любимая, ты — моя. Я тебя никуда не отпущу!

Его глаза стали совсем черными, в них светился страстный, завораживающий огонь. Она хотела принадлежать ему, только ему. Навсегда. Трепеща, она разжала объятия и начала нежно гладить ладонями это любимое лицо; от его ласк сердце выскакивало из груди.

Сейчас он скажет, что не может жить без нее, что любит и никому не отдаст… Его глаза держали ее, приковывали к себе с такой силой, что она испугалась бы, если бы так безумно его не любила.

Тяжело дыша, Джейк закрыл глаза, и Клэр увидела, что он крепко стиснул зубы, потом судорожно сглотнул. Его руки опустились и крепко сжались в кулаки. Сбитая с толку, Клэр дотронулась до его плеча. Джейк открыл глаза, и на мгновение ей показалось, что в них отразилась боль. Нет, скорее всего, это просто игра света, которую ее распаленное воображение приняло за чувство, подумала она.

— Мы можем стать настоящими мужем и женой, — тихо сказал Джейк. — И то, что произошло, доказывает это как нельзя лучше. — Он снова судорожно сглотнул и низким голосом продолжил: — Оставь того парня, или я заставлю его оставить тебя. Не говори мне о нем ничего, я не хочу знать. Но если он причинит тебе хоть малейший вред, то пожалеет, что появился на свет.

Его губы плотно сжались. Резко поставив Клэр на ноги, он встал сам. Даже сквозь пелену набежавших на глаза слез она увидела, как он старается снова вернуться в нормальное состояние. Когда ему удалось взять себя в руки, он проговорил:

— Я безумно хочу тебя. Прямо сейчас. Но мы оба должны подождать, пока ты не сделаешь то, что должна. Напиши ему письмо. — Он решительно выпрямился, но улыбался по — прежнему мягко. — Тебе ни к чему скрывать, что и тебя ко мне тянет. Нам будет очень хорошо, поверь. — Тыльной стороной ладони он провел по ее застывшему лицу. — Сейчас я приготовлю ужин, а завтра мы во всем разберемся.

Словно ничего и не произошло, Джейк пошел на кухню. А Клэр почувствовала, будто только что заглянула в рай, но врата захлопнулись перед самым ее носом.

Потрясенная, она долила себе в бокал вина и, медленно потягивая его, уставилась на затухающий огонь в камине. Подняться и подбросить дров не было никаких сил.

Итак, ничего не изменилось. Джейк по — прежнему уверен, что ей просто нужен мужчина. Любой. И предложил ей себя, только чтобы она не разрывала соглашение и осталась с ним.

«Ты моя, — сказал Джейк. — Я тебя никуда не отпущу». В мире, в котором» он вращался, обладание чем-либо было главным. Она его более чем устраивает, и он ни в коем случае не желает ее лишаться — да и не так уж сложно этого добиться. Достаточно иногда, когда ей того захочется, отвлечься от бизнеса и заняться любовью. А она, дура набитая, позволила обвести себя вокруг пальца, стоило ему ловко разыграть страстную сцену. Ведь поверила и ждала от него слов любви, которых он не скажет никогда.

Джейк не любит ее и не полюбит. За это она его ненавидела, но себя ненавидела еще больше — за то, что была такой дурой.

От запаха жареного мяса ее чуть не стошнило. Добредя до кухни, она остановилась в дверном проеме и деревянным голосом сказала:

— Мне не хочется есть. Я иду спать. До завтра.

До завтра, когда она скажет ему последнее «прости»…

Клэр не уснула, просто не могла. Как он прошел в свою комнату, она тоже не слышала. Даже заставить работать мозги не получалось. Если бы она позволила себе думать и чувствовать, то просто умерла бы, вспоминая момент, когда поверила, что он вот-вот признается ей в любви. Когда проглотила мерзкое утверждение, что все, что ей нужно, — физическое удовольствие и доставить это удовольствие в его власти. Если бы она начала всерьез думать о нанесенном оскорблении, то, скорее всего, дождалась бы, когда он уснет, и перерезала бы ему глотку.

Лучше вообще не думать. Методично собрав свои вещи, Клэр присела на край кровати и просидела так до рассвета, тупо глядя в окно. Когда первые лучи восходящего солнца бросили розовый отблеск на ее бледное лицо, она поднялась. Медленно-медленно, как немощная старуха, она почистила зубы, кое-как пригладила волосы и, набросив на плечи свитер, спустилась вниз.

На кухне пахло свежеприготовленным кофе, но Джейка там не оказалось. Услышав стук топора, она вышла во двор.

На деревянном чурбаке Джейк рубил дрова; на лице его отражалась какая-то странная жестокость. Однако, когда он заметил ее и выпрямился, его взгляд смягчился. Тяжело дыша, он сказал:

— Не стой на ветру, милая, замерзнешь. Я сварил кофе, иди, налей себе чашечку. Я тоже подойду, как только закончу.

Можно подумать, все в порядке. В полном ажуре.

— Я уезжаю.

Голос прозвучал фальшиво. Во рту пересохло. Ее всю трясло как в лихорадке. Она увидела, как он сжал тяжелую ручку топора, как побелели суставы его пальцев. Останавливаться нельзя ни в коем случае, надо довести дело до конца. Если она останется, неразделенная любовь ее погубит.

— Вчера ты был не прав, — продолжала Клэр, чувствуя, как холодный ветер продувает ее насквозь. Она непроизвольно вздрогнула. — Я хочу развода, чтобы выйти замуж… за него. Я его люблю. И мне нужна свобода. Это ведь оговорено в нашем контракте, помнишь?

В первые мгновения ей показалось, что Джейк сейчас подойдет к ней, но он продолжал стоять на месте, пронзая ее тяжелым взглядом. И молчал. Потерял дар речи? Не знает, что сказать? Да и как возразить, если она упомянула о контракте?

— Могу я воспользоваться твоим телефоном в машине, чтобы вызвать такси? — спросила Клэр, предупреждая возможное предложение отвезти ее.

— Это исключено, — резко отчеканил Джейк. — После того, что произошло прошлой ночью, после того, как ты отреагировала…

Топор выпал из его рук, и ее глупое сердце дрогнуло.

Глупости! — одернула себя Клэр. Он только что сам себя выдал. «Отреагировала»… словно он нажал на какие-то особые рычаги, и она немедленно сделала то, что ему было нужно.

— Ах, это, — небрежно бросила Клэр, пожав плечами. — Поверь, мне очень неудобно. Я… я так по нему скучаю… — Она запнулась, но это сработало в ее пользу. Джейк не должен понять, как ей противно произносить ложь, на которую он сам ее толкает. — Мы любим друг друга, а поскольку я замужем за тобой, это создает определенные трудности.

Клэр старательно избегала глядеть на Джейка, даже когда услышала, как тяжело и прерывисто он дышит. Она знала, что стоит только посмотреть на него, как она не сможет удержаться и скажет, что ни единого слова правды в ее словах нет, что она любит его, и только его, что хочет остаться с ним навсегда, лишь бы он постарался хоть чуточку тоже ее полюбить.

Она развернулась и, гордо выпрямившись, ушла в дом. Пусть он никогда не узнает, чего ей все это стоило!

 

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

Олимпия Джорес-Темлин величаво поднялась из-за письменного стола и с брезгливым выражением на лице протянула телефонную трубку.

— Это тебя. Пожалуйста, недолго. И объясни звонящему, что тебя нельзя отрывать от дел в рабочее время. Я думала, ты усвоила мое правило.

Проглотив грубое замечание, Клэр вышла из-за шаткого столика, сплошь заваленного стопками старинных фолиантов; лишь на уголке приютилась допотопная пишущая машинка с западающими клавишами.

Пора убираться отсюда, подумала она, ступая по обшарпанному, побитому молью ковру. Олимпия уверяла, что это семейная реликвия; возможно, он и являлся таковой лет двести назад, но теперь потерял всякий вид и определенный цвет.

Клэр обрадовалась, когда ей предложили место секретаря у этой пожилой дамы. В глуши Нортумберленда, в родовом имении семьи Джорес-Темлин — унылом каменном доме, — она рассчитывала зализать свои раны, собраться с силами. К тому же — абсолютно никакой возможности случайно столкнуться с Джейком.

Но полгода терпеть обращение с ней как со служанкой… Полгода отпечатывать на машинке скучнейшие мемуары Олимпии — которые ни один человек в здравом уме не станет публиковать, а тем более читать — и к тому же копаться в ее родословной — это уже слишком!

Прабабушка Олимпии по материнской линии была младшей дочерью обедневшего герцога. И эта тема затрагивалась в любом разговоре, двадцать раз на дню. Еще в обязанности Клэр входило составление календаря, в котором пока что не нашлось ничего интереснее организации праздника цветов в деревне или ужина с пятью нуднейшими господами. Клэр решила, что этого с нее вполне хватит.

Не обращая внимания на недовольный взгляд хозяйки, Клэр взяла трубку. Олимпия холодно произнесла:

— Грайс, наверное, уже сварила мой кофе. Я буду пить его в гостиной. Потом ты вымоешь мне голову. Грайс и без того забот хватает, в ее-то возрасте.

Просто чудо, что миссис Грайс давно не умерла в этой дыре от тоски, фыркнула Клэр про себя, поворачиваясь к хозяйке спиной. Недоуменно подняв брови, она сказала в трубку:

— Алло!

Клэр предупреждала Лиз и Салли, чтобы они не звонили ей раньше восьми вечера, а больше никто не знал, что она здесь. Но это была Салли Хардинг, и ее слова чуть не сбили Клэр с ног:

— Ты можешь приехать? Не хочу тебя пугать, но это из-за Лиз. Она хочет тебя видеть.

— Она заболела? — охрипшим голосом спросила Клэр. Конечно, заболела, иначе необычайно независимая Лиз ни за что не попросила бы дочь бросить все на свете и мчаться к ней. Значит, случилось что-то серьезное. Клэр охватила паника. — Где она? В какой больнице?

Салли поспешно ответила:

— Нет-нет, она здесь, в Ларк-Коттедж.

Еле удержавшись от расспросов, что произошло и что говорят врачи, Клэр быстро сказала:

— Я выезжаю прямо сейчас. Передай Лиз, что я буду самое позднее вечером.

Чем раньше она приедет, тем скорее выяснит, насколько тяжела ситуация.

Лиз не может быть безнадежно больна, убеждала она себя, пулей вылетая из комнаты. Она не в больнице, и Салли достаточно сведуща в медицине, чтобы не позволить ее состоянию ухудшиться.

Но все-таки это что-то достаточно серьезное, если она послала за ней. Клэр коротко постучала в дверь гостиной и, не дождавшись приглашения, вошла.

Как всегда, в огромной, обставленной старинной мебелью комнате было холодно, несмотря на то что на дворе всеми красками сиял август. Олимпия поставила кофейную чашку на стол и резко произнесла:

— Я еще не готова. Придешь через полчаса, а пока продолжай распечатывать сегодняшнюю часть с того места, где остановилась.

— Мне надо уехать, — заявила Клэр. Надменный вид хозяйки больше на нее не действовал. Мысли занимали куда более важные вещи. — Звонила компаньонка матери. Лиз — моя мать — зовет меня. У нее слабое здоровье, она уже пережила один сердечный приступ. Не знаю, сколько буду отсутствовать. Я вас предупрежу о возвращении заранее. Я сама свяжусь с агентством и попрошу подыскать мне временную замену.

Чувство вины не оставляло ее всю дорогу до Ларк-Коттедж. Полгода назад, когда Клэр объявила о своем разводе с Джейком, Лиз была буквально ошарашена, несмотря на то что дочь сделала все возможное, чтобы преподнести эту новость как можно более безболезненно.

— Ты всегда говорила, что лучшего зятя нельзя и пожелать, — заключила она тогда и, почувствовав непрошеную виноватую нотку в своем голосе, попыталась убрать ее и говорить как можно более бодро. — Я не прошу тебя вычеркивать его из списка своих лучших друзей. Только пойми, что наш разрыв необходим нам обоим.

Как невыносимо трудно было притворяться, что она относится ко всему этому с легкостью! Как трудно было игнорировать слезы Лиз, когда та убеждала ее, что все пары иногда переживают трудные времена, даже стоят на грани разлада, и что терпение и доброжелательность с обеих сторон творят чудеса… Она говорила и говорила, пока Клэр не закусила губу, чтобы не закричать. Так и подмывало спросить мать, как она может рассуждать о том, о чем не имеет ни малейшего понятия. В конце концов, ее собственный брак оказался совершенно неудачным.

А еще хотелось броситься к Лиз, прижаться к ее груди и признаться, что их с Джейком брак никогда не был настоящим, что она согласилась выйти за него только потому, что он пообещал помогать Лиз деньгами, что она любит его больше жизни, а ушла от него потому, что иначе сошла бы с ума…

Но Лиз не должна этого знать. Поэтому Клэр, чтобы избежать ситуации, в которой боль станет совсем невыносимой, прошла на кухню заварить чай, и эта тема больше не затрагивалась. Только Лиз иногда сокрушенно вздыхала, открывала рот, словно хотела что-то сказать, но тут же его закрывала, тем самым показывая, что все еще об этом думает.

Через две недели, когда Клэр уже нашла работу у Олимпии Джорес-Темлин через агентство, которое знала еще до замужества, Лиз, казалось, наконец смирилась с происходящим. Но неизвестно, как это повлияло на состояние ее здоровья. Насколько сильно она беспокоилась о дочери и ее распавшемся браке?

Клэр отлично знала, что Лиз рассматривает блестящую партию дочери с «человеком, лучше которого только святые» как вознаграждение за ее собственное несчастное замужество. Возможно, Клэр следовало поменьше думать о собственных эмоциях и больше — о Лиз и вместо развода стиснуть зубы покрепче и остаться с человеком, которого любила и который, как это ни ужасно, никогда ее не полюбит. Тогда она смогла бы уберечь мать от потрясений и расстройств.

Но что сделано, то сделано, и ничего назад не вернешь, оборвала она себя. Их брак расторгнут, и теперь нужно поскорее забыть Джейка. Пока что это не удавалось. С каждым днем боль только усиливалась, и сожаление тоже. Но она жалела не о том, что любит его так самоотверженно, а о том, что Джейк никогда не сможет так же полюбить ее в ответ.

Если бы с ней связался его адвокат и она узнала, что Джейк начал бракоразводный процесс, она бы наконец заставила себя посмотреть правде в глаза и зажила бы своей жизнью. Но ни о чем подобном она не слышала с тех самых пор, когда он в полном молчании отвез ее в лондонскую квартиру, проводил до дверей и немедленно уехал…

Когда она подъехала к Ларк-Коттедж, начало смеркаться. В саду пышно цвели поздние цветы, но сам дом выглядел сумрачным, замкнутым. Ни одно окно не распахнуто навстречу легкому ветерку, дверь плотно затворена.

Клэр думала, что Салли встретит ее на ступеньках или в крайнем случае будет выглядывать из окна, ожидая ее приезда.

Ужас сжал сердце при мысли, что Лиз стало хуже с тех пор, как Салли позвонила ей, и что ее пришлось отвезти в больницу. Клэр заторопилась. В ужасном подозрении ее убедило то, что, подергав за ручку входной двери, она поняла, что дом заперт.

Поспешно роясь в сумочке в поисках ключа, Клэр старалась не думать о худшем? Она уже потеряла Джейка и не могла смириться с мыслью, что может потерять и мать.

Срывающимся голосом она окликала Лиз и Салли, быстро шагая по коридору, но ей никто не отвечал; в доме царила гробовая тишина. Паника Клэр нарастала с необычайной быстротой. Она чуть не упала, когда ей бросился в глаза большой белый конверт, лежащий на столике рядом с телефоном.

Похолодевшими пальцами Клэр взяла конверт и с трудом вскрыла его — руки ее не слушались. Сейчас она узнает, что же случилось. Наверняка записку оставила Салли, зная, что она уже в пути. Нужно собраться с силами и прочитать послание.

Некоторое облегчение принесло то, что лист был исписан аккуратным почерком Лиз. Значит, Лиз хотя бы могла держать в руках ручку. Но облечение прошло, едва она пробежала глазами по строчкам:

«Дорогие мои, я надеюсь, что мое письмо не причинило вам много беспокойства. В противном случае — простите меня, пожалуйста. Я очень хочу увидеть вас обоих, но пока не могу. В первую очередь вам надо встретиться с глазу на глаз, обо всем хорошенько поговорить и разобраться в сложившейся ситуации. Мы оставили в холодильнике массу продуктов; Джейк, дорогой, специально для тебя там же стоит бутылка великолепного шампанского. Думаю, вам будет что отпраздновать! А в это время мы с Салли прохлаждаемся в первоклассном отеле в Бате. И держим за вас обоих скрещенные пальцы!» Старая хитрая негодяйка! Клэр скомкала листок и швырнула его в угол, слезы ярости навернулись ей на глаза. Неужели Лиз такая бесчувственная? Даже не подумала, что Клэр будет сходить с ума от беспокойства! Как она могла поступить так с собственной дочерью? Неужели не поняла, что им с Джейком не о чем разговаривать и что подстроенная встреча не принесет ей ничего, кроме боли?

Первым ее желанием было немедленно запереть дом, вскочить в машину, помчаться в Бат, прочесать все отели, найти там свою хитроумную мамочку и привести ее в чувство с помощью нескольких правильно выбранных слов.

Но от пережитого шока она почувствовала страшную усталость. Колени подкосились, и она бессильно плюхнулась на стул около телефона. Единственное, что радовало, — с матерью все в порядке.

Конечно, Лиз не могла и предположить, как возможность снова встретиться с Джейком повлияет на Клэр. Лиз свято верила, что брак заключается только по любви и на долгие годы, что любовь побеждает все на свете и что стоит устроить им свидание наедине, как они, точно по мановению волшебной палочки, немедленно помирятся.

Клэр глухо застонала. Пора убираться отсюда — чем быстрее, тем лучше. Наверняка Джейк уже мчится сюда, также обманутый «ложной тревогой».

Однако нельзя допустить, чтобы и он так же беспокоился, как она, когда нашла дом пустым. Клэр подняла смятое письмо и разгладила его. Лучше всего прикрепить его к входной двери, вместе с краткими извинениями за беспокойство, причиненное ее матерью. Джейк, естественно, разозлится, но все же ему будет приятно узнать, что с Лиз все в порядке и что она сейчас не борется в больнице со смертью.

Поспешно подойдя к столу, где Лиз держала свои деловые бумаги, Клэр вырвала лист из какого-то блокнота — и замерла. Она была слишком занята своими мыслями и не услышала, как к дому подъехала машина, но четкий звук открываемой двери вернул ее к действительности.

Слишком поздно что-то делать, подумала она, чувствуя, что ее мутит. В коридоре раздался голос Джейка, окликавшего Лиз — точно так же, как она полчаса назад.

Клэр закусила губу. Ужасно захотелось спрятаться под диван, но она понимала, что это делу не поможет. Придется встретиться с ним лицом к лицу и увидеть в глазах человека, которого любит больше жизни, холодное презрение. Вот наказание за то, что она отдала любовь тому, кому это совершенно не нужно. Джейк снова позвал Лиз, и Клэр, сделав глубокий вдох и выпрямив спину, шагнула из дверей:

— Я здесь, Джейк.

Он стоял к ней спиной, и, когда обернулся, ее сердце болезненно сжалось. Он выглядел постаревшим и усталым, словно они не виделись шесть лет, а не шесть месяцев. Безжизненное, холодное выражение лица разделяло их намного больше, чем все материки и океаны мира. Даже не поздоровавшись, он коротко спросил:

— Что случилось? Где Лиз? Мне звонила Салли Хардинг.

Клэр с трудом проглотила ком в горле. Джейк ясно давал понять, что лично она для него больше не существует. Но чего еще можно ожидать? Мысленно проклиная свою мать за то, что та ввергла ее в эту кошмарную ситуацию, Клэр молча протянула ему письмо. Это все объяснит. Ей даже не понадобится ничего говорить, сейчас он прочтет бумагу и уйдет.

Презирая себя за сомнительное удовольствие, которое приносили ей эти минуты, Клэр всматривалась в его лицо, пока он читал письмо Лиз. Кроме того, что он крепко стиснул зубы, его черты не выражали ничего. Оставалось позавидовать такому самообладанию.

Хотя, может быть, дело совсем в другом. Просто Джейк успешно вычеркнул ее из своей жизни, и сумасшедшая идея пожилой женщины свести их снова не вызвала в нем даже легкой досады из-за того, что пришлось прервать дела и потратить пару часов драгоценного времени.

— Значит, ты ей правду так и не сказала? — холодно осведомился Джейк, бросив письмо на столик.

Сердце Клэр бешено заколотилось. Она не сомневалась, что он просто уйдет, что вряд ли ему захочется беседовать с ней.

— Как бы я могла? — резковато отозвалась Клэр, непроизвольно обхватывая себя руками. — Брак мамы был сплошным кошмаром. Она надеялась, что хотя бы — мне удалось узнать счастье. Как я могла сказать ей правду, разрушить все ее иллюзии, хладнокровно поведать, что наш брак был не более чем деловым соглашением?

— Я имел в виду правду о разводе, — уточнил Джейк. — О другом мужчине. О том, без кого ты жизни не представляешь. Странно, что ты ничего об этом не сказала. Я полагаю, ты еще не раздумала выйти за него?

Его безразличный тон пугал Клэр. Ну что ему ответить? Снова лгать? Нет, это невозможно. Клэр беспомощно пожала плечами, но это его не удовлетворило. Он безапелляционно заявил:

— Ага, понимаю. К чему утомительные брачные церемонии, когда получать удовольствие можно и без них? Я в этом достаточно убедился в течение последних недель нашего… — он на мгновение запнулся, — действия нашего контракта. Поэтому ты выглядишь такой утомленной? Поэтому похудела? Он что, даже поспать тебе не дает? Она ядовито парировала: — Чья бы корова мычала! Я не думаю, что ты ведешь монашеский образ жизни! Все еще наслаждаешься прелестями принцессы? Или она тебе уже наскучила и ты нашел себе очередную смазливую пустышку?

В течение последних шести месяцев Клэр носила что попало. Но намеренно обидные замечания о ее внешности внезапно заставили ее вспомнить о том, как она выглядит. Одежда — строгий темно-синий костюм с прямой юбкой — как раз не подкачала, но вот все остальное… Некогда элегантная светская дама, она превратилась в изможденную и усталую женщину. Как бы увидев себя со стороны, она вдруг поняла, как ее изменили долгие месяцы страданий.

В серых проницательных глазах Джейка блеснула искра гнева, но он тут же справился с собой. Выразительно пожав плечами, он засунул руки глубоко в карманы брюк и устало произнес:

— Слишком поздно ворошить прошлое. И слишком жарко для споров. Мне хотелось бы чего-нибудь выпить. Когда позвонила Салли, я все бросил, ушел с деловой встречи. Я приготовлю что-нибудь или ты?

Джейк прошел мимо нее в маленькую кухню, а Клэр поплелась следом, стараясь держаться от него на максимальном расстоянии. Открыла один из ящичков, пошарила в поисках кофеварки, оступилась, нелепо взмахнула руками, отчаянно пытаясь сохранить равновесие. И в ту же секунду Джейк схватил ее за плечи, удержал и посадил на стул. Потом резко отдернул руки, словно брезговал до нее дотрагиваться.

— Сиди, не то упадешь, — грубовато посоветовал он. — Я сам приготовлю кофе, ты совсем выдохлась.

А кто в этом виноват? — мрачно подумала Клэр, невидящими глазами наблюдая за Джейком. Он широко распахнул окна, чтобы впустить свежий вечерний ветерок, затем взялся за кофеварку. На нее внимания больше не обращал. Клэр поняла, что Джейк ее просто презирает и что ее нынешняя слабость для него неприятна, поэтому он только отпустил в ее адрес несколько нелестных замечаний, и все. На большее рассчитывать нельзя.

Когда Джейк поставил перед ней чашку со свежим кофе, Клэр конвульсивно вздрогнула. На лбу выступили бисеринки пота. Джейк пристально глянул на нее и отвернулся к холодильнику Открыл дверцу и вынул оттуда приготовленные для них блюда — жареную курицу с хрустящей золотистой корочкой и салат.

Потом сбросил пиджак, перекинул его через спинку стула и закатал рукава белоснежной рубашки. От одного взгляда на его загорелые мускулистые руки пульс Клэр бешено забился, сердце чуть ли не выскочило из груди.

Нужно выпить немножко кофе, затем извиниться и уйти. Больше терпеть эти муки нет никаких сил. Она взяла свою чашку. Тем временем Джейк разрезал курицу, положил два куска белого мяса на тарелку и протянул ей.

Отрицательно покачав головой, Клэр оттолкнула от себя тарелку дрожащими пальцами, сделала глоток кофе и услышала звон. Это Джейк со стуком бросил нож и раздраженно сказал:

— Немедленно ешь, черт тебя побери!

Клэр подняла на него глаза и собралась было объяснить, что не голодна, но язык ее не слушался. Губы словно одеревенели, и она с выражением искреннего недоумения снова покачала головой. Какое ему дело, будет она есть или нет?

— Чего ты добиваешься? — резко спросил он. — Хочешь привести себя в еще худшее состояние, чем это сделал он?

Не понимая, о чем Джейк говорит, Клэр нахмурилась. Потом вдруг вспомнила о своих выдумках о некоем любовнике и почувствовала, что заливается краской. Надо же было попасться в собственную ловушку, из которой теперь нет выхода!

Джейк прищурил глаза и сердито сказал:

— Этот ублюдок тебя обидел, так ведь? И не отрицай, это же написано у тебя на лице. Тебе надо было остаться со мной, я никогда бы не допустил такого. Я же любил тебя, чертовку!

Он резко развернулся, отошел к окну и уставился на улицу. Продолжая хмуриться, Клэр глядела ему в спину. Она, наверное, ослышалась или что-то не так поняла. Такого она не допускала даже в самых смелых своих мечтах.

Да, она, без сомнения, ошиблась, но на всякий случай попросила Джейка повторить последние слова еще раз. По тому, как дернулись его плечи, было видно, что он с трудом держит себя в руках. После непродолжительной паузы он цинично спросил:

— Что я любил тебя? Зачем? Тебе приятно это слушать?

Сердце Клэр так заколотилось, что она даже приложила руку к груди, чтобы сдержать его. Дрожащим голосом, все еще не веря услышанному, она осторожно напомнила:

— Но у тебя был роман с той итальянкой — он и сейчас продолжается, насколько я знаю. Так как же я могла…

— Гьянцетти? Весело, не правда ли? — оборвал ее Джейк, его губы сложились в невеселую ухмылку. — Когда ты показала мне ту фотографию в газете, мне почудилось, что ты ревнуешь. Я даже посмел на что-то надеяться. Гьянцетти очень веселый и общительный челол\ век. Когда нас сфотографировали, она делилась со мной впечатлениями от оперы. Мужчина на заднем плане — ее отец. У меня с ним торговые дела. И с его партнером, Лингаротти, тем самым, который купил у меня «Харлоуз». Мы все вместе слушали оперу. И ты была бы с нами, если бы захотела.

Джейк говорил так тихо, что ей приходилось прислушиваться.

— Но ты еще в Штатах сказала, что слишком устала, чтобы ехать в Рим. Я видел, что ты не притворяешься, и это меня очень напугало. Я любил тебя. Полюбил сразу, как только увидел. Каким же я был дураком! Тогда я решил кое-что изменить в своих делах. Та жизнь, которую мы вели, совершенно тебя измотала. Я хотел дать нам обоим отдохнуть, постараться, чтобы и ты полюбила меня. А когда увидел, что ты ревнуешь меня к Лорелле, мне показалось, что это возможно Поэтому я ничего не стал отрицать. Ты очень умная женщина, и я решил, что тебе не понадобится много времени, чтобы выяснить причину своей ревности, понять, что и ты меня любишь, хоть немного. Я купил для нас дом — Харнадж, если помнишь, — его губы искривились, — и предложил тебе сделать наш брак настоящим. Только одного я не учел — появления соперника.

Когда я сократил свое пребывание в Риме, — устало продолжал Джейк, — и вернулся домой как можно скорее, потому что очень тревожился за тебя, то услышал, как ты с кем — то ласково разговариваешь, предупреждаешь, что меня еще нет и что ты мне еще не сообщала новости. И я чуть с ума не сошел от ревности. Вполне нормальная реакция человека, влюбившегося первый раз в жизни. — О, Джейк!

Клэр вскочила на ноги, слезы застилали ее глаза. Он любил ее все это время, а она так ничего и не поняла! Ее выдумки, оказывается, были ни к чему, только ранили их обоих. Клэр все еще не могла поверить в реальность происходящего. Хотелось броситься в его объятия, сказать ему, как сильно она его любит… Но Джейк остановил ее жестом и резко произнес: — Не надо! Мне не нужна твоя жалость. Я проиграл этому ублюдку, но я переживу. Это не конец света, и не надо меня жалеть. Мне это не нужно.

Она зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Теперь все ясно. Он говорит о своей любви к ней в прошедшем времени. Конечно, он прекрасно умеет обрывать старые нити. Вот и она для него уже в прошлом. Но он никогда не поймет, если ему все не объяснить.

— Джейк, я лгала, — глухо проговорила Клэр. — У меня не было никакого другого мужчины. Я его выдумала. — Ее голос опасно задрожал, а Джейк выглядел так, будто сейчас кинется на нее и убьет. — Мои телефонные звонки, непонятные отлучки из дому, яркие наряды — все делалось специально, чтобы ты поверил, что у меня кто-то есть. Только так я могла заставить тебя дать мне развод. Я должна была уйти, потому что я…

— Неужели я тебе так противен? — с яростью перебил Джейк. — Если твои слова — правда, значит, так оно и есть. — Он схватил пиджак, не сводя с нее ледяных глаз. — Как только Лиз получила наследство, тебе стало необходимо поскорей избавиться от связывающего тебя договора. Для этого ты и разыгрывала эту комедию, лгала, смеялась над моими попытками доказать, что я — хороший муж, который может простить и забыть твое маленькое увлечение! — Он отвел взгляд и натянул пиджак. — Почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять, какой я болван! Но не волнуйся обо мне, я переживу. — Джейк направился к двери. Повернулся и напоследок посмотрел на нее. — Я отдам распоряжение начать бракоразводный процесс. Не хочу, чтобы тебя угнетала моя фамилия. А для меня ты уже в прошлом.

С этими словами он хлопнул дверью.

 

Глава ДВЕНАДЦАТАЯ

Некоторое время Клэр не могла очнуться от шока. Широко раскрытыми глазами она смотрела на то место, где только что стоял Джейк. Потом ею начала овладевать холодная ярость, заставившая ее выскочить из коттеджа в прохладные сумерки.

Да как он посмел? Кем себя возомнил? Как смог вести себя с ней как с ничтожеством, недостойным носить фамилию Винтеров?

Он говорил, что любил ее. Вранье! Если бы он ее любил, то не стал бы с ней так обращаться! Она открыла ему свое сердце, призналась в том, что лгала, хотела утешить, а он принял это с таким презрением!..

Будь она проклята, если позволит так себя с ней вести!

Джейк спокойно открывал дверцу машины. Не похоже было, чтобы он очень спешил уехать. Выражение его надменного лица ясно говорило, что он только что побывал в неприятной переделке, но выбрался сухим из воды и теперь без сожаления вычеркнул этот эпизод из памяти и готов жить дальше.

Как же Клэр ненавидела его в этот момент! Ненавидела с такой силой, о которой и не подозревала раньше. Она вихрем вылетела из ворот, подскочила к нему и намертво вцепилась в рукав.

— Не смей уходить от меня так! — прошипела она. — Я не позволю тебе обращаться со мной как с грязью под ногами!

Джейк не спеша обернулся и медленно перевел невозмутимый взгляд с ее разъяренного лица на пальцы, сжимавшие его руку. Пренебрежительным жестом он их разогнул, один за другим, еще больше оскорбляя ее своим непоколебимым спокойствием. Отцепив последний палец, он с презрительным видом отбросил ее руку. Клэр тут же замахнулась и изо всех сил ударила его по бесстрастному лицу.

Звук пощечины разнесся резким звоном в мертвой тишине, и вспышка ярости в серых глазах на мгновение затмила бледный вечерний свет. Клэр затаила дыхание, ужасаясь тому, что только что сделала, потрясенная и напуганная своим поступком.

Внутри у нее будто что-то сломалось. Она закрыла лицо руками, из глаз покатились слезы, все ее хрупкое тело содрогнулось в рыданиях. Разве можно сердцу пережить столько страданий и выдержать их, не разорвавшись от боли на миллион кусочков?

Внезапно Клэр почувствовала на плечах его руки и инстинктивно дернулась, чтобы убежать обратно в дом и там вволю выплакаться, а потом начать долгий и мучительный процесс под названием «жизнь».

Но Джейк не убрал рук с ее плеч, напротив — сжал их сильнее, и Клэр низко опустила голову, стыдясь самой себя и изо всех сил стараясь унять льющиеся нескончаемым потоком слезы.

— Не плачь, — хрипло пробормотал Джейк. — Я же говорил, что не переношу зрелища твоих слез.

— Я не могу, — всхлипывала она. — Ты меня ненавидишь. Я не могу этого вынести… Я не хотела тебя ударить, но твое презрение… Я его заслужила, наверное, но это слишком тяжело перенести.

— Клэр… — Джейк обнял ее, — я вовсе не ненавижу тебя и пощечину вполне заслужил.

Его голос звучал устало, словно что-то наконец пробило прочную броню и попало в цель. Его железная выдержка дала слабину, и Клэр чувствовала, как вздрагивает его тело.

Сморгнув слезы с ресниц, она уперлась ладонями в его плечи. Какое бы наказание она ни заслужила, но только не это — быть так близко к нему, в его объятиях. Джейк отдернул руки, словно уже сожалел о минутном порыве утешить плачущую женщину.

— Я был груб, — устало сказал он, — прости меня. Твоя намеренная ложь слишком отвратительна. Я всегда ценил честность и доверие, царившие между нами, только такие отношения для меня дороги. — Он отступил на шаг, увеличивая расстояние между ними. — Если бы ты сказала тогда правду, объяснила, что не можешь дышать со мной одним воздухом, находиться в одном помещении, носить мое имя, я бы немедленно тебя отпустил. Ни к чему было прибегать к таким ухищрениям. Я бываю несносным, но я вовсе не чудовище.

Джейк повернулся к машине. Где-то в темноте заухал филин, и от этого тоскливого звука у Клэр сжалось сердце. Каким-то чужим, глухим голосом она воскликнула:

— Ты просто болван! Все не так! Я лгала, потому что у меня не было другого выхода. Неужели у тебя не хватает ума это понять? Я же любила тебя, идиота! А замужем была за твоей работой. Подозревала, что у тебя есть любовница, а ты этого и не отрицал. Даже когда ты предложил сделать наш брак настоящим, я была уверена, что таким образом ты хочешь привязать меня к себе, чтобы я по — прежнему бегала за тобой. Ты все время хитрил. Когда я сообщила, что разрываю наш договор, и предложила найти замену, ты сказал, что уже нашел, — только чтобы меня задеть. Тебе не хотелось лишаться моих услуг. Вот почему мне пришлось прибегнуть к обману. Я не могла оставаться с тобой, любить тебя и знать, что ты меня не любишь, что у тебя есть любовница и… что ж, это все, — упавшим голосом закончила она, с опозданием сожалея об этой гневной тираде.

Джейк продолжал стоять к ней спиной. Не вздрогнул, не шевельнулся. Ему все равно. Хотя и убедил себя, что в нее влюблен, ее ложь все уничтожила. Гипертрофированное чувство собственного достоинства ни за что не позволит ему любить лгунью.

С поникшими плечами Клэр тихонько побрела к коттеджу. Закрыла за собой дверь и обессиленно прислонилась к ней спиной. Она проиграла. Разрушила свое будущее и замарала прошлое.

Неожиданно дверь открылась, и Клэр осталась без опоры. Джейк вернулся, потому что им движет чувство ответственности. Сейчас скажет: «Я настаиваю, чтобы ты поела. Ты слишком расстроена и не можешь вести машину, лучше переночуй здесь». Нет, это ей не по силам, подумала Клэр. Не нужна ей его жалость!

Но он только тихо выговорил ее имя, мягко и нежно, отчего она вспыхнула от радости и, не уверенная, сон это или явь, вся обмякла и прижалась к нему. Джейк крепко ее обнял.

— Для образованной женщины ты иногда бываешь невероятно глупа, — прошептал он в ее волосы. — Конечно, я никогда не искал тебе замену. Тебя нельзя заменить, моя любимая. В то время я был почти уверен, что уговорю тебя остаться, что своей любовью заставлю тебя быть со мной, стать моей настоящей женой. Почему, как ты думаешь, я держал покупку Харнаджа в секрете? Хотел сделать тебе сюрприз, обрадовать тебя. Это должен был быть мой свадебный подарок. А как ты считаешь, зачем я продал большую часть своих фирм? Чтобы освободить много-много времени для тебя, для нашей с тобой жизни.

— О, Джейк! — Крепко обхватив руками его шею, Клэр подняла к нему лицо и заглянула в глаза. — Ты не перестал любить меня? Скажи, что не перестал!

Она еще крепче прижалась к нему. В Джейке смысл всей ее жизни. Пусть даже это только сон, мираж — все равно она его не отпустит.

— Ни на минуту, — глуховато ответил Джейк. — Последние шесть месяцев я не знал, на каком свете нахожусь. Я скучал по тебе, безумно тосковал, сходил с ума от боли при мысли, что ты с тем, другим…

— Прости, прости меня — не знаю, смогу ли я вымолить твое прощение! — воскликнула Клэр. — Не было никакого «другого». Я люблю тебя, тебя одного!

Джейк взял ее лицо в ладони и нежно произнес:

— Довольно слез. Я виноват гораздо больше. Даже когда все стало указывать на то, что у тебя появился любовник, из-за дурацкого самолюбия я и мысли допустить не мог, что потеряю тебя. — Джейк ласково коснулся губами ее губ, и она вся задрожала, услышав неприкрытую страсть в его голосе. — Я чуть не сошел с ума от счастья, когда заметил, что от любого моего прикосновения ты вспыхиваешь, как факел, а следовательно, хочешь меня. В своей самонадеянности я решил, что смогу заставить тебя полюбить меня, что ты не уйдешь к другому. Теперь я понимаю, что должен был сказать тебе о своих чувствах и позволить решать все самой. — Его губы дрогнули. — Но смирение не было выдающейся чертой моего характера…

— Не было? А теперь? — спросила Клэр, все еще не веря своим ушам.

Джейк улыбнулся, в его глазах светилась любовь.

— Теперь я им преисполнен. И чтобы доказать тебе это, я смиренно прошу тебя стать моей настоящей женой и остаться со мной навсегда.

— Ты знаешь мой ответ. — Клэр счастливо вздохнула, ласкаясь к нему, словно котенок. — Но, по-моему, ты кое-что забыл.

Гладя пальцами ее спину, Джейк хрипло прошептал:

— Так напомни мне, колдунья. Что?

— Как насчет того, чтобы поцеловать невесту? — проворковала Клэр, чувствуя что вся горит.

Мир вокруг кружился, как на карусели. Теперь, когда ее мечты сбылись, трудно было поверить в такое счастье.

Остатки мыслей испарились, когда Джейк накрыл ее губы своими. Он целовал и целовал ее, пока Клэр не почувствовала, что полностью в нем растворяется, что и его самоконтроль постепенно исчезает и он сам задрожал всем телом от страстного желания. Только теперь она поняла, что тогда, в домике в горах, Джейк предоставил ей самой сделать выбор, потому что не хотел давить на нее в принятии решения.

— Ты никогда не узнаешь, как я тебя люблю, — пробормотала она, не отрываясь от его губ.

Джейк хрипло возразил:

— Узнаю, дорогая моя. Сейчас ты мне это покажешь. — Подхватив Клэр на руки, он понес ее наверх; от его смирения не осталось и следа. — Мы оба будем доказывать свою любовь друг другу, чтобы ни у тебя, ни у меня не осталось и тени сомнения. А потом, когда мы устроим небольшую передышку, поговорим о нашем прекрасном, счастливом будущем.

Едва они очутились в спальне Клэр, Джейк принялся осторожно ее раздевать.

— Я буду тебя нежить и ублажать. Кстати, тебе не помешало бы немного поправиться.

Он ласкал ее стройное тело, прикосновения были так нежны, словно он боялся сделать ей больно.

Клэр вся трепетала. Срывающимся голосом она прошептала:

— Только не говори, что не выносишь худых женщин.

Джейк уткнулся лицом в ее грудь, и у нее вырвался вздох наслаждения.

— Я так люблю тебя!.. Безумно. Ты — вся моя жизнь! — воскликнула она, едва не теряя сознание.

За окном забрезжил рассвет. Они лежали на подушках, не отрывая друг от друга сияющих глаз, наслаждаясь своей любовью. Джейк потянулся к ней, отвел с ее лба волосы и сонным голосом приказал:

— Не двигайся. Нам обоим нужно набраться сил. Твоя интриганка мать вряд ли решит приехать сюда раньше чем через двадцать четыре часа. Я принесу что-нибудь поесть, а дальше посмотрим, что будем делать.

С этими словами Джейк выбрался из кровати и вышел из комнаты. Вернулся он с шампанским и двумя бокалами в одной руке и тарелкой бутербродов — в другой.

Клэр протянула к нему руки, в то же время мысленно составляя записку для Лиз: «Мы выпили шампанское. Спасибо». Джейк сел на край кровати и приподнял Клэр с подушек.

— Не сейчас, злодейка! Сейчас мы поедим. И поговорим. — Он вручил ей бутерброд и взялся за свой. — Ты знаешь, что я оставил себе только несколько фирм. Столько, чтобы они не отнимали у меня много времени. Если ты не хочешь оставаться моим личным секретарем — не нужно. Я последую твоему совету и найму молодого женатого мужчину. В конце концов, — он лукаво улыбнулся, — рубашки покупать мне будешь ты. Нас ждет масса дел: обставим Харнадж, как нам нравится, будем заниматься нашими детьми, возиться в оранжерее — она ведь понравилась тебе, дорогая?

— Очень, — честно призналась Клэр, вспомнив, насколько они были близки к тому, чтобы заняться любовью там, в этом чудесном саду. Сколько же боли им пришлось пережить, пока они оба не признались друг другу в своей любви!..

Но сейчас совсем не хотелось думать о грустном, и она улыбнулась Джейку, когда он протянул ей бокал с искрящимся вином и поднял свой.

— За вас, миссис Винтер, за мою единственную настоящую любовь. Да, пока не забыл, — он отставил бокал в сторону, — Лиз говорила мне, что ты работаешь у какой-то писательницы…

— Так ты знал, где я? — Клэр наморщила нос. Ведь Лиз обещала ему рассказать, она обещала…

— Нет, где — не знал. Знал, что ты работаешь и у кого. Лиз обещала дать твой адрес, если я попрошу.

Но его гордость — и боль — не позволила ему задавать лишние вопросы. Поэтому Лиз взяла все на себя. Только за это Клэр уже полностью и искренне ее простила.

— Ты там жила, верно? — (Она утвердительно кивнула.) — Тогда завтра поедем туда и заберем твои вещи.

— Но я должна еще месяц проработать, — сладко промурлыкала Клэр, поглядывая на него через стекло бокала.

— Я против, — твердо произнес Джейк, привлекая ее к себе, и она тут же позабыла о грозной Олимпии Джорес-Темлин.

Джейк Винтер — никто ей не нужен, кроме него.

— Ты все ей объяснишь, дорогая, не правда ли?

Клэр не дала ему договорить, осыпав его лицо частыми дразнящими поцелуями, снова уводившими их обоих к райскому блаженству.