– Сходство очевидно, Кэролайн. Как будто ее писали с тебя... Подойди и посмотри сама.

Эдвард Вейнберг сухощавыми ухоженными руками поманил ее к себе. Кэролайн положила список гостей, приглашенных на предстоящую презентацию новых приобретений в узком кругу, боссу на стол, где все было аккуратно разложено по своим местам, и подошла к нему. Он рассматривал стоящую на мольберте картину, которую только что принесли из хранилища.

Кэролайн привлекли не слова Вейнберга о сходстве. Ей просто очень хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на шедевр, приобретенный пару месяцев назад Майклом, сыном Эдварда, на небольшом загородном аукционе.

Это была считавшаяся утерянной работа художника-прерафаэлита Лассуна. Отреставрированное полотно вызывало невообразимый шум в кругу известных коллекционеров, которые могли позволить себе заплатить большие деньги за радость обладания неземной красотой.

Кэролайн не была свидетелем этого бума и всеобщего возбуждения, сопровождающих продажу картины на аукционе. В тот момент она находилась на севере Англии: давала советы молодому наследнику одной из знатных семей, как возместить расходы на похороны, какие вещи продать с большей выгодой и наименьшими потерями.

– Что сейчас играет главную роль: престиж или доход? – Она бросила на Эдварда изучающий взгляд темно-фиалковых глаз, опушенных густыми черными ресницами. Но по его невозмутимому виду мало что можно было понять. Эдвард Вейнберг обладал лицом грустного эстета и высокой элегантной фигурой, настолько хрупкой, что, казалось, он может рассыпаться от порыва ветра. Однако на деле он был крепким орешком. И если бы у Кэролайн спросили об истинных приоритетах босса, она не колеблясь ответила бы, что престиж для него важнее всего.

Лондонские галереи Вейнберга имели тщательно оберегаемую репутацию поставщиков предметов искусства только самого высокого качества. И приобретение картины Лассуна только укрепило их имидж.

– Предоставляю возможность самой поразмышлять над этим вопросом, – сказал Эдвард с улыбкой и отвернулся.

Кэролайн наконец смогла переключить внимание на приобретенный шедевр. Даже мимолетного взгляда на картину хватило, чтобы воздух в ее легких превратился в лед. Эдвард говорил правду. Сходство было очевидным. И даже более чем очевидным – сверхъестественным.

Художник изобразил свою натурщицу на фоне яркой, сочной зелени. Она держала в изящных руках белую лилию. Просто копия Кэролайн. Именно так она выглядела двенадцать лет назад, когда ей было семнадцать. Копна пышных черных волос, доходящая почти до пояса, излучающая молодость молочно-белая кожа, тонкий нос, полные розовые губы, приоткрытые в загадочной улыбке, и мечтательные фиалковые глаза. Грезы о любви, омут любви...

Название картины было соответствующим: «Первая любовь».

От ненависти мурашки пробежали по ее спине. Именно такой она была много лет назад, когда любила Бена Декстера со всей пылкостью и страстностью своей натуры. Любовь охватила ее настолько, что она боялась умереть от этого.

Да, именно так выглядела Кэролайн до того, как узнала горькую правду, до того, как Бен предал их ошеломляющую любовь. Он ушел с деньгами ее отца в кармане, которыми тот очень легко смог от него откупиться. Он унес денег больше, чем когда-либо видел в своей далеко не роскошной жизни. Его черные цыганские глаза радостно сияли от ощущения хорошо провернутой сделки. Даже в посадке головы, даже в походке чувствовался триумф.

Она резко отвернулась. Лучше бы эта картина вообще никогда не попадалась ей на глаза. Портрет пробудил воспоминания, которые Кэролайн с трудом удалось похоронить глубоко в душе и от которых теперь придется избавляться с еще большим трудом.

Эдвард склонил аккуратно причесанную седую голову над телефоном, когда Кэролайн проходила мимо него к двери. Она уже должна быть в офисе Майкла, чтобы обсудить детали предстоящей презентации. Они закончили переговоры как раз перед ланчем, и тут по внутренней связи позвонила ее секретарь Линн.

– Нужно подписать письма. Из бухгалтерии только что прислали распечатки баланса, их ждет мистер Эдвард. Да, и он просит вас задержаться сегодня вечером. Придет клиент, которого интересует «Первая любовь». Все, как всегда.

Как всегда, шампанское, канапе... Если клиент будет достаточно заинтересован и способен заплатить большие деньги, последует ужин в одном из шикарных лондонских ресторанов. Задача Кэролайн как главного помощника Эдварда заключалась в том, чтобы вечер прошел гладко, чтобы была создана соответствующая атмосфера для сделки. Эдвард же в это время будет превозносить достоинства картины, привлекшей внимание потенциального покупателя.

– Значит, он не собирается показывать картину на презентации, – произнесла Кэролайн, положив трубку. – Кто-то, видимо, очень сильно настаивает. – Она откинулась на стуле и, приподняв четко очерченную бровь, взглянула на Майкла.

Презентации были особым делом. Эдвард Вейнберг устраивал все так, чтобы они никоим образом не походили на обычные аукционы. Цены на выставленные предметы искусетва никогда нигде не указывались, но суммы все-таки осторожно упоминались, делались предложения, и к концу дня упомянутая сумма потихоньку вырастала до заоблачных высот.

Однако иногда какой-нибудь клиент давал понять, что готов заплатить много, и даже очень много, за интересующий его раритет. И тогда имела место личная встреча, как и будет сегодня вечером.

– Старик никогда не раскрывает свои карты, – заметил Майкл. – Думаю, он уже прозондировал почву, но возможно, еще ждет результатов после публикации фотографии в журналах.

Он откинулся на спинку стула, и его карие глаза с одобрением осмотрели Кэролайн, ее стильный костюм и блестящие черные волосы, собранные на макушке. Да, в Кэролайн Харви есть нечто особенное. Она красива, образованна, владеет искусством беседы. И при этом в ее внешности заключен некий вызов, брошенный окружающим. Ее красота недоступна. Интересно, позволяла ли она хотя бы одному мужчине поцеловать ее на прощание? Майкл сомневался в этом. Он взял карандаш и стал вертеть его между пальцами, раздумывая, что же надо сделать, чтобы добиться ее.

Кэролайн ответила на его теплое одобрение легкой улыбкой. Сын Эдварда был симпатичным молодым человеком. В одежде он предпочитал свободный стиль, порой балансирующий на грани неряшливости. Она предполагала, что Майкл избрал такой имидж в основном потому, что понимал: он никогда не сможет повторить тщательно продуманный стиль своего отца.

Она сложила в пачку нужные ей бумаги и уже собралась уходить, когда Майкл сказал:

– Как насчет ланча? За углом, недалеко от площади Беркли, открылось новое местечко. Я подумал, что мы могли бы его изучить.

Но Кэролайн отрицательно покачала головой. Со времени развода Майкла, произошедшего уже больше года назад, они часто отправлялись куда-нибудь на ланч. Поначалу их разговоры касались только работы, но в последнее время Майкл постоянно намекал, что мечтает о том, как их дружба перерастет в более близкие отношения.

Она вздохнула. Ей было уже почти тридцать, и перед ней стоял выбор: остаться одинокой бизнес-леди с небольшим кругом друзей или же завести семью, детей, снова поверить мужчине...

– Извини, – мягко отказалась Кэролайн. – У меня очень много работы, да еще надо подготовиться к сегодняшнему вечеру, а время уже поджимает.

Она просмотрела целый ворох бумаг, письма, счета. Кажется, всё. Теперь надо быстро добраться до дома, небольшой квартирки около Грин-парка, переодеться и подъехать в галерею Вейнберга на Мэйфер самое позднее к половине седьмого.

Этот теплый апрельский вечер Кэролайн с радостью провела бы дома за хорошей книжкой, хотя работу свою очень любила, жила и дышала этим. Однако идти на сегодняшнюю встречу ей не хотелось. И глупо было бы скрывать от самой себя причину этого нежелания. Но чем быстрее они избавятся от «Первой любви», тем лучше.

Она тщательно выбрала наряд – это было частью ее работы – и надела пурпурно-красные брюки и жакет с легкой кофточкой тоном светлее. Из украшений – только гранатовые серьги. На ноги – как всегда, туфли на высоком каблуке, увеличивающие ее небольшой рост. В галерею она приехала до появления Эдварда и клиента, чтобы проконтролировать работу поставщика провизии.

– Прекрасно, как всегда, Иван. – Кэролайн внимательно изучала небольшой, но изысканный буфет и старалась думать только о нем. Вид картины, стоящей на мольберте и, как назло, удачно подсвеченной, она вынести не могла. Мысль о сходстве портрета с пылкой и безрассудной девчонкой, какой она была когда-то, приводила ее в ярость.

Она расправила плечи, заставляя себя настроиться на деловой лад. Бога ради, это же просто картина! Бен Декстер не появлялся в ее жизни уже двенадцать долгих лет, пора все забыть.

Так, сосредоточимся на делах!

– Приготовления к презентации идут полным ходом?

– Да, конечно. К субботе все будет готово. – Иван повернул бутылку шампанского в вазе со льдом и отошел назад, положив ладони на худые бедра. У него было тело танцора и карие глаза, исполненные неизъяснимой душевности. Пока эти глаза заигрывали с ней, Кэролайн мрачно размышляла, как, должно быть, много сердец он разбил в своей жизни. – Все будет в лучшем виде, особенно для вас... Для вас иначе и быть не может.

Какая лесть, усмехнулась она. Все будет в лучшем виде, потому что ему и его небольшой трудолюбивой команде нужны деньги. В этой красивой славянской голове скрывался проницательный ум делового человека.

На какой-то момент Кэролайн забыла о своем нежелании участвовать во встрече и расслабилась. Но тут открылась дверь, и раздался голос Эдварда:

– Кэролайн, дорогая, добрый вечер. Позволь представить тебе Бена Декстера. Бен, познакомьтесь с моей незаменимой помощницей, Кэролайн Харви.

Она зажмурилась. Нет, такого не может быть! Стены начали сжиматься вокруг нее, роскошно отделанный пол уходил из-под ног, бешеное биение сердца заглушало все звуки вокруг.

Бен Декстер! Человек, которому она отдала все – тело, сердце, душу – и который предательски исчез с деньгами ее отца. Ей еще следует быть благодарной, горько подумала она, что он не оставил ее, как бросил Мэгги Поп, девушку из деревни, с ребенком под сердцем.

Кэролайн заставила себя открыть глаза. В душе еще теплилась слабая надежда, что это совершенно другой человек, лишь носящий то же имя. Но она увидела закомые темные глаза, слегка ухмыляющийся красивый рот, гордо поднятую голову...

Он был бельмом на глазу всех несчастных родителей, имеющих дочерей, шалопаем, пропадавшим по полгода неизвестно где, который возвращался только затем, чтобы своей диковатой цыганской красотой, неподражаемой грацией, дьявольскими глазами охмурить очередную глупую девчонку.

Но тогда, двенадцать лет назад, Кэролайн этого не знала. Бен шептал ей, что любит ее, хочет, чтобы она была с ним всегда, до тех пор пока звезды не превратятся в пыль. И она верила ему. Тогда...

Она почувствовала, как ее охватывает злость, в горле клокочут слова проклятия и она вот-вот в ярости набросится на этого ненавистного человека. Но Иван, дотронувшийся до ее плеча, вернул ей самообладание. Она улыбнулась Эдварду, холодно встретила циничный взгляд Бена и протянула руку человеку, которого презирала до глубины души. Прикосновение его тонких сильных пальцев вызвало дрожь омерзения.

– Мистер Декстер. – От крепкого рукопожатия испарились все бессмысленные слова, вертевшиеся у нее на кончике языка. Его ладонь была прохладной, но, тем не менее, обожгла ее. Несмотря на огромное желание тут же вырвать руку, Кэролайн не могла этого сделать.

– Мисс Харви, – произнес он деловым тоном. Однако что-то в его голосе, что-то чувственное, как темный шоколад, завернутый в шероховатую бумагу, воспламенило все ее чувства. Слишком хорошо она помнила этот голос... то, что он говорил ей, то, как расчетливо соблазнял... ложь, одна только ложь...

Бен повернулся к ней спиной, словно насмехаясь, и заговорил с Эдвардом. Взяв предложенный Иваном бокал шампанского, он направился к мольберту. Так, значит, он не собирается признавать, что они знали друг друга, что занимались безумной, страстной любовью в то далекое лето, когда мир вокруг нее напоминал сказку.

Что ж, пусть будет так.

Кэролайн тоже не стала объяснять, что они знакомы, когда Эдвард представил их друг другу, потому что ей было ужасно стыдно за свою давнишнюю наивность. А Бен, возможно, и вовсе не помнит ее. Она – всего лишь одна из огромного количества глупых простушек, жаждущих предаться с ним любви.

Сделка была заключена за шампанским и канапе. Кэролайн представить себе не могла, что парень, которого воспитывала одна мать и который жил когда-то в полуразвалившемся доме, сейчас способен заплатить огромные деньги за какую-то картину. Хотя как бы то ни было, подумала она, его состояние уж точно нажито нечестным путем. Но она не собиралась размышлять над этим.

В честь заключения сделки Эдвард пригласил их на ужин в шикарном ресторане. Кэролайн сидела напротив Бена за изысканно накрытым столом и наблюдала за ним из-под черных ресниц.

Двенадцать лет изменили его: плечи стали шире, изящное тело мужественнее, красивое лицо утратило юношескую экспрессивность. Его скулы стали резко очерченными, а складки чувственного рта говорили о железной воле этого человека.

Кэролайн вздрогнула и с усилием переключила внимание на палтуса в соусе из белого вина, которого заказала. Как же она не хотела ехать в ресторан! Она даже решила сослаться на мигрень, чтобы скорее убежать домой.

Но нет, она не допустит, чтобы Бен Декстер сделал ее трусихой.

Эдвард заказал шампанское. Он никогда не пил ничего другого. Кэролайн к своему бокалу даже не притронулась. Спокойная беседа двух мужчин касалась таких разнообразных предметов, как политика и театр. Она почти не слышала их разговор, мечтая только об одном: чтобы вечер поскорее закончился.

– Могу я поинтересоваться, как вы стали работать в знаменитых галереях Вейнберга, мисс Харви? Или, если позволите, Кэролайн?

Ненавистная протяжная речь, как ушат холодной воды, мгновенно заставила ее прийти в себя. Вопрос можно было интерпретировать как оскорбление. Ведь в нем явно сквозило удивление: как это одна из самых уважаемых в мире фирм могла нанять ее на работу?!

– Все очень просто, мистер Декстер. – Ее глаза вступили в схватку с его взглядом. Если за его словами что-то скрывается, то пусть он знает, что она готова парировать любой выпад. – После окончания колледжа я прослушала курс по истории искусств и изучила музейное дело. – Кэролайн положила нож и вилку, не заботясь о том, заметил ли кто-нибудь, что она едва притронулась к рыбе. – К счастью, Эдвард как раз искал себе помощника. И случилось так, что я подошла ему.

– Женщина, посвятившая свою жизнь карьере? Вы не были замужем, Кэролайн?

В его темных глазах появился загадочный блеск. Бен никогда не называл ее Кэролайн, уверяя, что ему придется тренироваться с орехами во рту, прежде чем он сможет правильно произнести ее имя. Он звал ее Каро. Нежно, сладко и очень соблазнительно.

Сердце Кэролайн болезненно вздрогнуло. Надо научиться стирать из памяти ненужные воспоминания. Она постаралась добиться, чтобы ее голос звучал как можно безразличнее:

– Нет, мне еще предстоит встретить мужчину, который соответствовал бы моим жестким требованиям. А вы, мистер Декстер... вы женаты?

Кэролайн заметила, как сжались губы Бена. Она задела его за живое. Но тут она увидела, что Эдвард нахмурился. В беседах с клиентами не разрешалось затрагивать личные темы. Но спокойно: этот разговор начал Декстер.

– Брак никогда не прельщал меня. Я против того, чтобы самому посадить себя в клетку.

Какие подобраны слова! Конечно, ты же предпочитаешь менять женщин как перчатки. Кэролайн уже собиралась сказать это, но вовремя остановилась. Произнеси она подобную фразу – и тут же была бы уволена.

Воспользовавшись приходом официанта, убиравшего ненужную посуду, Кэролайн извинилась и удалилась в дамскую комнату. Никаких сомнений: Бен узнал ее. Она могла прочесть это в его глазах. Да она и не очень изменилась. Немного повзрослела, приобрела жизненный опыт, остригла волосы до плеч и заколола их на макушке.

Значит, все-таки было в ней что-то запоминающееся, с усмешкой подумала она. Или он помнит лица всех женщин, которых затащил в постель и обесчестил?

Все это неважно, убеждала себя Кэролайн, держа руки под струей холодной воды и пытаясь успокоиться. Осталось вынести еще несколько минут его общества, и больше их пути никогда не пересекутся. Она достала из своей кожаной сумочки мобильник и заказала такси в фирме, услугами которой всегда пользовалась.

Через пару минут Кэролайн уже снова сидела за столом. Эдвард протянул ей меню, чтобы она выбрала что-нибудь на десерт. Но девушка закрыла его и положила на стол.

– Благодарю, нет, – сказала она Вейнбергу. – С вашего позволения я вас покину. У меня завтра очень тяжелый день. – Это было правдой. Эдвард знал, как Кэролайн загружена на работе. Тем более, впереди была презентация.

Она встала из-за стола и вежливо улыбнулась.

– Приятно было познакомиться с вами, мистер Декстер.

Оба мужчины поднялись. Басистый сладкий голос Бена Декстера прозвучал мягко, но невероятно самоуверенно:

– Доставьте мне удовольствие, мисс Харви. Мой водитель подъедет минут через десять. Я был бы счастлив довезти вас до дома. А пока можно выпить по чашечке кофе.

Когда-то она все отдала, чтобы остаться с ним наедине, однако теперь была рада вежливо отказаться:

– Очень мило с вашей стороны. Но уже прибыло такси, на котором я обычно езжу. Приятного вечера.

Кэролайн позволила себе самодовольно улыбнуться и испарилась.

Непонятно, зачем он предложил подвезти ее? В нем уж никак нельзя заподозрить джентльмена! И вряд ли он хотел вспомнить старое. Но как бы там ни было, она вежливо засунула его предложение ему в глотку.

Пора бы уже Бену Декстеру понять, что он не всегда может получить то, что хочет.