Порнографический магазин располагался на оживленном перекрестке и был приметен издалека. Огромная, крикливая желтая вывеска возвещала пунцовыми буквами:
"КНИГИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ"
Я миновал похабную лавку, затормозил в некотором отдалении, замкнул "мазду" и направился вспять, ощущая себя существом растленным и до мозга костей испорченным. Хотя субъекту, недавно застрелившему полицейского и вознамерившемуся любой противозаконной ценой вызволить угодившую в переплет приятельницу, едва ли стоило стыдливо опускать глаза, проскальзывая в безобидное местечко, имевшее касательство не к истреблению, а, скорее, к воспроизводству рода человеческого.
Сообразно телефонной договоренности, я прибыл первым и коротал время, шатаясь вдоль пестревших глянцевыми обложками полок. Встречу мы с Джексоном назначили у выставки, называвшейся "В оковах". Цветные фото являли моему взору несметное множество соблазнительных девиц, украшенных веревками, цепями, кляпами, принявших позы унизительные, однако не слишком неудобные.
Физиономии бедолаг искажались душераздирающим и отменно фальшивым выражением ужаса. Временами девицы представали в костюме Евы, однако полевой - или следует сказать "половой"? - формой им служили опрятные нейлоновые чулки, белые кружевные сорочки, либо расстегнутые купальники. Последние дозволялось приводить в живописный беспорядок, но чулки неизменно оставались туго натянутыми и целехонькими, невзирая на отчаянное положение владелиц.
С полным знанием дела - я не единожды присутствовал при захвате женщин и сам руководил такими операциями - заверяю: обуздать и скрутить лягающуюся, кусающуюся и царапающуюся особу, наотрез не желающую быть обузданной и скрученной, немыслимо, не повредив чулков. Если женщина вообще оказывает хоть маломальское сопротивление, чулки страдают в первую очередь. Сбиваются, рвутся, иногда повисают малособлазнительными лохмотьями.
Поскольку ни одна из прелестных пленниц, жалобно глядевших на меня с полки, не понесла чулочного либо телесного ущерба, я пришел к естественному выводу: никто не сопротивлялся и вырваться не пытался, а посему незачем и тревожиться по поводу их страдальческих мордочек.
Тщательный самоанализ показал: картинки подобного свойства не вызывают у меня ни сострадания душевного, ни возбуждения телесного. По-видимому, эротические извращения, замешанные на садизме, просто не в моем вкусе. Это не значит, что я вообще не склонен к извращениям, только цепные девицы, с моей точки зрения, ничуть не соблазнительней цепных дворняжек.
Я зевнул, преисполнился терпения и начал вспоминать появление Эванджелины Лоури в мотеле.
Уолтеру Максону следовало отдать должное. Для безобидного с виду, кроткого человека он, будучи разгневан, умел колотить на совесть. Когда, к неописуемому изумлению молодого адвоката, Вэнджи ответила и прибыла в мой коттедж, под левым глазом ее блистал багрово-синий кровоподтек во всю скулу. Глаз обратился щелкой, но обошлось, по счастью, без кровоизлияния в белок.
Удивительно: Вэнджи отнюдь не смущалась этим нежданным украшением.
- Ну, мистер Хелм, не чудо ли? - весело спросила она. - Благо, что не по зубам ударил, целую неделю пришлось бы резцы и клыки выплевывать!.. Приветствую вас, о рыцарь Уолтер!
Ошарашенный Максон заерзал:
- Боже мой, Вэнджи!.. Клянусь, я не хотел такого...
Мисс Лоури состроила ему гримасу.
- Прекрати. Имей хотя бы мужество защищать свои паршивые убеждения. Ты счел необходимым подбить мне глаз - и подбил. И в нокдаун отправил. И оправдываться ни к чему. Ибо меня, пожалуй, полагалось бы еще и по ребрам отдубасить, пока лежала... Послушайте, мистер Хелм...
- Да, Вэнджи?
- Эта женщина... Ведь миссис Эллершоу на самом деле невиновна?
- Мы так считаем. И немедленно уведомили об этом представителей прессы... Кстати, что побудило вас переменить отношение к Мадлен? Вэнджи передернула плечами.
- Видите ли, Уолтер с пеной у рта отстаивал ее восемь лет. А сейчас, узнав, что миссис Эллершоу похитили сразу после выхода моей статьи... - Вэнджи облизнула губы: - Понимаете, Уолтер - опытный защитник, и совсем не полоумный, разве только иногда смахивает на душевнобольного... Если он двинул меня по физиономии, значит, был повод. Я раскинула мозгами, усомнилась в собственной правоте... Полиция отказывается сообщать какие бы то ни было подробности о похищении.
- Правильно поступает. И вы правы, заколебавшись. Когда настанет подходящее время, обещаю обеспечить вас подлинной сенсацией.
- А мне безразлично, - сказала Вэнджи. - Чем-нибудь загладить причиненную обиду могу? Содействие оказать, например? Она, конечно, самка и сволочь, водила Уолтера на поводке, но сами понимаете: насильно мил не будешь, если этот олух только на Мадлен и глядит - значит, туда ему и дорога...
Я непроизвольно отметил, что Эванджелина почти несмотрит в сторону Максона. То ли счеты с ним сводит безобидным образом, то ли потихоньку разочаровывается в своем увлечении.
- Вы просили меня вызвать за этим? За содействием? Угадала?
Обозрев обезображенное молодое личико, я внезапно понял: вздернутый нос и несметные веснушки обманчивы, передо мною стоит взрослая и отнюдь не глупая особа. Не избалованное убожище, появившееся на свет в обеспеченном семействе, а тонкая, способная отказываться от явных заблуждений женщина... Изложив суть своей просьбы, я явно разочаровал Вэнджи.
- И только? - протянула она. - Сидеть смирнехонько и дожидаться телефонного звонка? Скажите хотя бы, кто позвонит.
- Узнаете сразу, - ответил я. - И после разговора спокойно ступайте куда заблагорассудится.
- О, секреты, секреты... - вздохнула Вэнджи. - Хорошо, согласна. С одним условием: уступите мне свой жареный картофель. Так и не успела позавтракать.
- Ради Бога, уплетайте все оставшееся. В термосе отыщете горячий кофе. Прошу прощения, виски мы с Уолтером прикончили без остатка...
Я повернулся к Максону.
- А вас, ежели передумать не успели, ждет работа по специальности. Нужно сыскать заброшенную шахту, или штольню, где спрятаны останки убитого. Мадлен собиралась перерыть городские архивы Санта-Фе, переписать названия всех разработок, отстоящих от города... скажем, на пятьдесят миль. Вместе с именами владельцев. Но тут уж вам и карты в руки: юрист, профессионал. Вот примерный список землепользователей, интересующих нас прежде всего.
Уолтер нахмурился:
- Останки? Чьи же?.. Ах, да, Мадлен уверена, будто ее мужа убили. Но так и не сумела убедить в этом судейских. Однако почему вы решили заняться шахтами?
Я пояснил.
- Искать надлежит с большим проворством: подозреваю, кроме останков шахта содержит еще и живую женщину. Понимаете? Смакуя свое преимущество, парень, вызвавший меня по телефону, бросил фразу касательно тесного, темного подземелья, в котором содержат Мадлен.
Побледневший Максон заверил:
- Немедля займусь! Вы и впрямь считаете, что?..
- Чуть не забыл. Не впадайте в ярость, увидав на листе собственное имя. Список составлен с полнейшим беспристрастием.
Когда я переступал порог, Уолтер уже пристально разглядывал предоставленный мною перечень, а Вэнджи вовсю хрустела поджаристыми картофельными ломтиками и с шумом прихлебывала черный кофе.
Ни адвокат, ни журналистка не пытались поддерживать разговор.
Успев изрядно заскучать, я внезапно увидел Джексона, вошедшего с чемоданчиком-дипломатом в руке. Джексон задержался у прилавка, разменял несколько долларов мелкой монетой и двинулся к укромным кабинкам, где за умеренную плату можно было созерцать не застывшие изображения, а движущиеся...
- "Хвоста" не замечено, - шепнул Джексон, минуя меня. - Через минутку-другую милости прошу... Вторая кабина.
Выждав указанное время, я последовал за помощником и застиг его уставившимся в цветной телевизионный экран, позволявший полюбоваться, как высокая красавица, облаченная черным кожаным костюмом, изгаляется над обнаженным субъектом мужского пола, прикованным к столбу. Красавица - могучая и загорелая - орудовала хлыстом и бельевыми прищепками, которые изящно укрепляла на самых чувствительных участках тела. Обоим, и девке и страдальцу беззащитному, занятие сие доставляло, по всему судя, немалую радость.
Я уж было решил, что в этом заведении страдают исключительно дамы, но выяснялось: дискриминация отсутствует, полное равенство полов.
- Принес? - полюбопытствовал я.
- Да, в чемодане.
- Доставай.
Неохотно оторвавшись от вожделенного зрелища, Джексон поднял "дипломат", принялся открывать защелки и внезапно замер. Прямо в грудь ему целился курносый револьверный ствол. Палец мой плотно лежал на гашетке. А с чемоданчиком в руках Джексону и вовсе не следовало думать о сопротивлении.
- Хелм, какого лешего?..
- Попытаешься метнуть чемодан - погибнешь, - уведомил я. - Продолжай держать его недвижно. Рук не снимай. Лучше всего застынь... Где Марти?
- Полиция сообщила поутру, - печально промолвил Джексон, - что Марти обнаружен мертвым в багажнике своего автомобиля, возле самой бирнбаумовской конторы, на стоянке. А убили его еще до рассвета. Вот почему вас никто не известил о нападении на старика-адвоката... Хелм...
Я чуть заметно качнул головой, и Джексон умолк.
- Значит, Марти был честным человеком, и его пришлось убрать, чтоб игры не испортил? Неужто парень заподозрил истину? Впрочем, дорогой мой, не рассчитывал же ты водить целую службу за нос бесконечно? А меня обманывать совсем уж не следовало. Ну, разок получилось, ну, другой - а потом?
- О чем речь? - буквально взвыл Джексон.
- О моем сопровождении. Моих телохранителях. О первом отряде прикрытия.
- Первом?..
- Наличествует еще второй, но ты о нем понятия не имел. Джексон, да неужели ты и впрямь надеялся, что я ничего не пойму? Не замечу, что с минуты выезда из Форта Эймс постоянно случаются неприятности весьма определенного рода? Признаю, ты прихлопнул Виктороффа, когда тот поджидал в кустарнике с дробовым ружьем - но ведь просили взять живым! А на следующий день господин Беннетт благополучно свалился нам на головы - и никто не шевельнул пальцем. И Макси Рейссу отнюдь не препятствовали засесть со снайперской винтовкой возле мотеля. Я заподозрил неладное. В горах у Лос-Аламоса ты изобразил бурную деятельность, но за нами все равно погнался двадцатитонный трейлер! Для профессионала, Джексон, чересчур уж много недочетов. Причем, сплошных... Единственным существом, которому недозволили явиться к нам без предупреждения, оказалась безобиднейшая Вэнджи Лоури. Здесь ты сработал исправно, amigo.
Я скривился.
- Бедный Марти отправился к праотцам потому, что не дозволил бы нам очутиться в приятной компании двух покойников и подвергнуться нападению трех уголовников, состоявших на полицейской службе!
Воспоследовало безмолвие, и с Джексоном приключилась быстрая, заметная перемена. Прекратив отпираться, "помощник" повел себя вызывающе.
- Уголовников? - повторил он презрительно. - А не пора ли задуматься, Хелм, кого следует считать врагами закона? Только судить об этом никак не тебе, наемный убийца, прихлебатель империалистический!
Джексон расхохотался.
- Поздновато пушку вытащил, приятель. Перемен теперь не предотвратишь. Очень скоро уголовниками объявят именно вас, поддерживавших этот гнилой режим, обеспечивавших процветание грязному, развратному, пропитавшемуся алкоголем и наркотиками обществу! Мы сделаем Соединенные Штаты страной приличныхлюдей!
- Коль скоро, - хмыкнул я, - ты сделался противником разврата и грязи, какого хрена избираешь местом встреч паскудные порнографические лавки?
Джексон прочистил горло:
- Чтобы сражаться со злом, нужно узнать его изнутри!
Покосившись на телевизионный экран, я сокрушенно вздохнул.
- Сюжетец не ахти какой, но актеры играют великолепно... Да, едва не позабыл. Перед входом дожидается комитет по встрече. В твою честь собравшийся. И позаботится о боевом товарище, покуда не приедет группа допроса.
Джексон вздрогнул.
- Группа допроса?
- Да, я вызвал их загодя.
- Ты знал?..
- Да за тобою приглядывали от самой Санта-Паулы, - засмеялся я. - Лежа в больнице, я успел многое обдумать и взвесить. И раскусить тебя полностью. Приберегал помощничка на черный день, рассчитывая, что ты зарвешься окончательно, сделаешь неверный шаг и облегчишь хоть одну важную задачу... Сам того не желая, конечно. Теперь, милейший, понадобится рассказать, куда упрятали Мадлен Эллершоу. Добровольно поведать, или при соответствующем нажиме, выбирай. Мне, по сути, наплевать, но в ГД берут ребят, не слишком склонных миндальничать, и мальчики облизывают пальчики, слюной истекают, уповая, что подследственный упрется и даст возможность развлечься как следует...
Глаза Джексона сделались почти геометрически округлыми. При неверном свете экрана было заметно: субъект бледен до синевы, панически перепуган. Именно поэтому я и не спешил изымать подонка из обращения. Личное дело Джексона свидетельствовало: парня можно сломать без особых трудов. Его и сломали однажды, после чего Мак велел понизить Джексона в должности, перевел на подсобную работу.
Упаси Господи осуждать человека, не выдержавшего пыток. При долгом и умелом следствии любого заставляют разболтаться, за вычетом редких психопатов, страдающих истерической анальгезией. Но Мак посчитал, что болевой порог подчиненного чересчур уж низок...
Должно быть, пережитое унижение породило в Джексоне жажду отомстить, утвердиться сызнова. Или мой помощник от природы был продажен. Или на нем испытали средства, изобретенные в загадочном Институте Человековедения и Управления Поведением... Понятия не имею, да и не шибко меня занимало это. Важен был итог, а в нем сомневаться не следовало.
Белый, как мел, внезапно взмокший, Джексон уже предчувствовал истязания, противостоять которым не мог заведомо.
- Хелм; я клянусь, что ни сном ни духом не...
- Кто знает?
- Беннетт...
- Кто помогает Беннетту?
- Джим Делленбах, крупный светловолосый агент, которого ты по морде револьвером хватил, и Боб Нолан. Тот, в сортире отсыпавшийся...
- Помню, помню... Есть еще один: зарезавший секретаршу Бирнбаума. И полицейского сообщника пришивший за ненадобностью дальнейшей.
Джексон затряс головой:
- Не знаю! Клянусь, не знаю! Этого не говорили.
- Плотный, пожилой наемник. Фил Бюрдетт?
Поколебавшись, Джексон ответил:
- Бюрдетт не работает на посылках.
- А кем же он числится?
- Черт, ведь им нужен хоть один профессионал, этим безмозглым олухам!
Джексон явно пытался мне что-то сообщить обиняками, и я, кажется, угадал, что именно. В подробности вдаваться было недосуг. Пристально и злобно глядя на бывшего товарища, я спросил опять:
- Где спрятали Мадлен?
- Клянусь! Клянусь, я не знаю! Подумав с полминуты, я решил: Джексон изрекает сущую правду. Не стал бы запираться перед грядущим инквизиторским сеансом, шкуру бы свою поберег... Увы, надеждой меньше...
- Пойдем-ка, - велел я.
Солнце сияло напропалую, мир казался радостным и безмятежным. Крестьянская физиономия Джексона принялась было обретать естественный оттенок, но вновь позеленела, когда из дожидавшегося поблизости автомобиля деловито выступили двое.
- Осторожно, - предупредил я. - Обыскать не успел.
- Сами позаботимся.
- Полагаю, парень выложил все, что мог.
- ГД проверит... Я пожал плечами:
- Их работа, их право...
Джексона заботливо усадили в машину. По бокам предателя тотчас расположились охранники, шофер включил двигатель и покатил прочь.
Не без легкой грусти я припомнил, как мы вместе - и не столь давно, кстати: года миновать не успело! - разделались в Чикаго с полковником Хименесом и его домочадцами... Плевать.
Но мысль о Чикаго заставила меня перевести взгляд на зажатый под правой мышкой - рука до поры до времени оставалась на перевязи - "дипломат". Открыв чемоданчик, я вынул из него конверт, лежавший поверх джексоновских вещей. Проверил содержимое.
Приблизились красавчик Мак-Кэллаф и незнакомый, пухлый, тоже довольно симпатичный субъект. Я заставил их чуток потоптаться рядом, чтобы немного позлить хладнокровного Мак-Кэллафа, затем сунул конверт во внутренний карман и отдал "дипломат".
- На всякий случай, исследуйте, да только не думаю, чтобы Джексон таскал на свидание со мною важные материалы. Он человек недалекий, но ведь не законченный же остолоп.
Мак-Кэллаф повертел чемоданчик за ручку.
- Это Боб Виллс, - уведомил он. - Поступает под ваше начало до завтрашнего утра. Исполнительный малый, можете рассчитывать на него полностью.
- А сам не придешь? Серые глаза Мак-Кэллафа не выразили ничего.
- Появилась любопытная нить. Ухвачу и размотаю, если вы не возражаете.
Никаких нитей Мак-Кэллафу разматывать не предписывалось, а ежели нападал на клубок, должен был уведомить старшего, сиречь меня.
- Куда нить уводит? К миссис Эллершоу?
- Не совсем...
Я заставил себя сосчитать до десяти и вспомнить: немало заданий провалилось лишь оттого, что командир группы обращался с подчиненными на диктаторский лад.
- Хорошо, не возражаю.
- Опишите положение. Противник подавал признаки жизни?
- Да, - кивнул я. - Старая добрая песенка: "ежели не захочешь сотрудничать, женщину похоронят живьем на огромной глубине, оставят умирать от голода и жажды, во мраке и сырости, по уши в дерьме".
- И чего же потребовали? Я нахмурился.
- Какая разница? Тебе отлично известен существующий порядок: понятия "заложники" мы не признаем. Иначе любая сволочь возьмется размахивать револьверами и ножами, брать за глотку и ставить условия.
- Конечно, - сказал Мак-Кэллаф. - Просто хотел убедиться, что и вы этого не запамятовали.
Я уставился на парня в упор и умудрился смутить ледяного идола всерьез. Мак-Кэллаф изобразил примирительную ухмылку, развернулся и зашагал прочь.
- Винтовку привезли? - спросил я у Боба Виллса.
- Да, семимиллиметровый "магнум", из которого стреляли возле мотеля. Джексон, с официального разрешения, оставил этот ствол у себя, после того, как Макси Рейсса по назначению отправил... Две коробки свежих патронов, сорок штук. Пули стопятидесятиграновые, в мягкой оболочке. Начальная скорость составляет три тысячи сто футов. Ударит в плечо - руку оторвет напрочь...
Виллс в ужасе осекся, поняв, какую сморозил бестактность. Осклабившись, я потрогал черную перевязь.
- Едва не оторвало, вы правы. Храни винтовку пуще зеницы ока и, гляди, не сбей оптический прицел. А теперь очень внимательно слушай и запоминай...
Часом позже я подкатывал в "мазде", которую неуклюже вел одной левой рукой, к обширной гасиенде адмирала Джаспера Лоури. Гасиенда раскинулась в нескольких милях за пределами Санта-Фе среди пологих холмов, поросших можжевельником.