Водителем она была никудышным. Огромная машина двигалась робко, управляемая зеленым новичком, из тех, которые превратились в проклятие американских шоссе; их учат не вождению, а скорее «оборонительному вождению», вбивая в головы учеников уверенность, что единственная задача водителя на дороге — довести машину до гаража без единой царапины, не обращая внимания на неудобства и задержки окружающих. Мысль о том, что автомобиль создавался быстрого передвижения ради, не принимают во внимание.

Вынужденный мириться со столь медленным и неуверенным процессом, я слегка наклонился вперед, чтобы видеть в правом зеркальце картинку заднего вида, одновременно мысленно сортируя информацию, полученную по телефону. Ситуация в Вашингтоне явно сложилась далеко не простая. Маку пришлось прибегнуть к изощренным приемам, чтобы передать необходимые мне сведения и указания, и при этом избежать обвинения в помощи и содействии подчиненному, которого подозревают в измене. Естественно, упоминание о расследовании деятельности некоего Эрнимана содержало двойной смысл. Мы не занимаемся расследованиями. На службе Соединенных Штатов Америки состоит множество всевозможных следователей, но мы не относимся к их числу. Перед нами стоят несколько иные задачи, которые мы не склонны обсуждать по прослушиваемым телефонам. Тем не менее, я понял приказ, и теперь знал, что мне делать и кем заняться.

Помимо этого, ключ содержался в упоминании Мака о том, что, как известно, Эрниман проворачивает свои дела исключительно в городах. Фамилия Эрнимана не слишком хорошо известна в широких кругах. Поскольку шпионажем он не промышлял, представлялось маловероятным, чтобы Бюро Безопасности располагало сведениями на его счет. Мы же стараемся не упускать из виду все восходящие звезды нашего дела, к числу которых относился и Эрниман. Собственно, не большим преувеличением было сказать, что в своем восхождении он достиг апогея. Выступал он большей частью как вольнонаемный помощник в политических играх, насколько нам известно, не заключая соглашений с частными лицами или организованной преступностью, но интуиция подсказывала мне, что достаточно крупная сумма вполне могла убедить его поступиться принципами. Считалось, что лучше всего этот человек владеет автоматическим оружием. Кроме того, он умело ориентировался в лесу и имел немалый опыт восхождений в горы. Похоже, ему доставляло удовольствие раскачиваться над пропастью на кончиках пальцев. Мне, например, такой вид активного отдыха далеко не по душе, излишне вертикальная земная поверхность вызывает у меня головокружение. Суть же состояла в том, что, вопреки словам Мака, Эрниман отнюдь не занимался грязными делами в темных переулках. Он предпочитал охоту на лоне природы.

В этом и состоял мой ключ. Следовательно, не располагая временем на хитроумные измышления, Мак проинструктировал меня, воспользовавшись прямым зеркальным кодом, и все, что он говорил — во всяком случае то, что имело какое-либо значение — следовало воспринимать в обратном смысле. Мне было сказано не пытаться доказать, что я стал жертвой заговора, стало быть, работать следовало в этом направлении. Мак приказал мне сдаться, значит, нужно постараться как можно дольше оставаться на свободе. Он заявил, что с мексиканцами у нас ужасные отношения и контакты запрещены, то есть предлагается отправляться на поиски мексиканского агента.

Какого мексиканского агента? Мак упомянул о связанном с НЛО задании, которое я провалил в тех краях — на самом деле операция закончилась весьма успешно. (На случай, если упоминание об НЛО вызывает у вас недоумение и тревогу, поясню, что «тарелочки» были фальшивые). С мексиканской стороны в деле участвовал опытный оперативник по имени Рамон Солана-Руис. По-видимому, мы опять взаимодействовали с Рамоном, Норма пробовала связаться с ним, а мне предлагалось попытаться его отыскать или ждать в надежде, что он сам выйдет на меня, как только я доберусь до Мексики.

И наконец, оставался человек, который, по словам Мака, не выносил слова китаец. Единственным азиатом, в применении к которому мы использовали это слово, с пренебрежением или без такового, был пекинский эмиссар, с которым мне уже приходилось сталкиваться. Пока оставалось не ясным, какое место отводится ему в этой головоломке — если ему и вправду отводилось какое-то место, — но раз уж Мак приложил столько стараний, чтобы предупредить меня о нем, что-то этот человек да значил. Однако, мистер Су может подождать. В остальном происходящее, насколько я его понимал, касалось двух наших людей. С обоими мне приходилось работать раньше, и оба шли по следу известного профессионального убийцы, который в силу неких причин вызвал недовольство Вашингтона. В чем состояли эти причины, пока оставалось неясным. Ограниченное время и прослушиваемая линия по-видимому привели Мака к выводу, что на данном этапе я обойдусь и без этой информации. Мне пришло в голову, что нас с Эрниманом объединяет не только работа. Судя по досье, он был моложе, имел более светлые волосы, несколько превосходил меня в весе, на дюйм уступал по росту, однако, чтобы изобразить меня, ему достаточно было обзавестись париком. В местах, где я бываю нечасто, как, например, в некоторых банках, этого вполне бы хватило.

Мысль эта показалась мне интригующей, и я намеривался вернуться к ней, но пока предстояло управиться с более срочными делами. Похоже, у двух наших сотрудников возникли серьезные трения с нашей же службой безопасности, предположительно в результате появления на их счетах крупных сумм загадочного происхождения. В точности, как у меня. В разговоре Мак избегал уточнений на этот счет, но представлялось достаточно вероятным, что всех нас поймали на одну и ту же удочку... Роджера, которого в действительности звали Джек Селтер, уже арестовали. Норма сбежала в Мексику. Возможно, тут сыграли свою роль ее испанская кровь и знание языка, — на самом деле ее звали Вирджиния Домингес. Хотя не исключено, что она просто шла по следу Эрнимана на юг и до сих пор не подозревает о случившемся.

Далее напрашивался вопрос: какая роль уготована мне? Ответ представлялся затруднительным. Обычно я выступаю неофициальным устранителем всевозможных помех, человеком, разгребающим навоз, который позабыли прибрать другие. Оглядываясь назад, я пришел к выводу, что, возможно, Мак специально отправил меня на проклятое ранчо, дабы иметь под рукой, когда все пойдет вверх тормашками. Только весьма предусмотрительный и располагающий завидными ресурсами, к тому же знакомый с принципами нашей работы человек или организация могли затратить массу сил и средств, чтобы вывести из игры не только двух оперативников, которые мешали нанятому ими Эрниману осуществить свои, по всей вероятности, кровавые планы, но и запасного игрока, который несомненно пришел бы им на помощь.

— Болтуном вас не назовешь.

Я посмотрел на женщину за рулем.

— Вы сами вызвались меня подвезти, мэм. Считайте, что я ваш гость. К тому же мне хотелось убедиться, что за нами не следят, прежде, чем начинать беседу.

— Убедились?

— Кажется, да.

— Тем лучше. Мне бы не хотелось, чтобы нас видели вместе. Не могу допустить, чтобы мое имя оказалось впутанным... Проклятье!

Она пыталась пересечь четырехполосную магистраль, одну из нескольких, проложенных во имя прогресса через уютный своей беспорядочностью старинный испанский городок, в котором я когда-то жил. Естественно, такой водитель, как она, мог тронуться с места не раньше, чем движение прекратится на всем Юго-Западе Соединенных Штатов или, по меньшей мере, во всех доступных ее взгляду уголках штата Нью-Мексико.

— Да заткнись ты!

Последнее раздраженное восклицание адресовалось водителю, сигналившему у нас за спиной, где успела собраться целая вереница машин. Потом бульвар, наконец, опустел, и мы двинулись дальше. Девушка виновато посмотрела на меня.

— Понимаете, мне нужно быть очень осторожной. Любая царапина на одной из машин, даже моей собственной, приводит Оскара в ярость.

— Оскара?

— Моего мужа. Он не знает, что я... Слава Богу, он отправился на одну из своих мексиканских рыбалок и уверен, что я в Седоне, у друзей из Оук-Крик Каньон. Если бы он хоть на минуту заподозрил... Жуткая история, правда?

Странно, но внешне она совершенно не соответствовала столь испуганной речи. Взрослая девушка в аккуратном светло-желтом костюме, шляпке с широкими свисающими полями, кремовой шелковой блузке с платком на шее и дорогих коричневых туфельках с квадратными каблуками. Телосложением она напоминала амазонку: сероглазая, темноволосая особа ростом почти шесть футов и не слишком худощавая. Тем не менее, смотрелась она гармонично. Вообще, крупные девушки делятся на две категории: первые гордятся своими формами, вторые же до конца жизни не расстаются с чувством вины. Со временем это входит в привычку, и они спешат обвинить себя и во всем остальном. Форма ее лица показалась мне знакомой.

— Селтер, — сказал я.

Девушка бросила на меня быстрый взгляд.

— Меня зовут Кларисса О’Херн, мистер Хелм. Миссис Оскар О’Херн.

Я не стал спрашивать, откуда ей известно мое имя, ответ был очевиден.

— Идите к черту. Вы — старшая сестра Джека Селтера. Он упоминал о вас, когда мы работали вместе несколько лет назад. Тогда понадобился парень с привлекательной внешностью, и начальство заявило, что я не подхожу — не знаю уж почему. Обидели меня до глубины души... Так что я хорошо запомнил его вечно улыбающееся красивое мальчишеское лицо. Самое странное, что несмотря на рекламную внешность, он оказался хорошим напарником, если не принимать во внимание излишне порывистый характер.

— Удивительно, что вы находите нас похожими. Обычно меня считают бедняжкой, потому как вся лучшая наследственность досталась Джеку. Я его ненавидела, когда была помоложе. Да, он мой родной брат. Он попал в беду, его могут арестовать в любую минуту и поэтому я здесь, чтобы предупредить вас.

— Странный вы для этого избрали способ, — заметил я. — Три дня не даете мне прохода и не сказали ни слова.

На лице Клариссы отразилось удивление и разочарование.

— Так вы меня заметили? А я-то думала, что веду себя очень осторожно. — Я никак не отреагировал, и она продолжала:

— Я... я не могла решиться. Мне нельзя было рисковать... Я не смела оказаться замешанной. Кажется вы не понимаете. Оскар О’Херн. Вы, наверное, слышали...

— О, да, универмаг О’Херна, — отозвался я. Это ее слегка шокировало.

— Оскару бы это не понравилось, — заявила она. — Сегодня у него столько разных фирм помимо «О’Херн, Инкорпорейтед»... Но теперь вы понимаете, почему мне следует быть осторожной, хоть Джек мне и брат, правда? Собственно, я собиралась поймать вас в гостинице за завтраком. Уже совершенно решилась переговорить с вами, но немного проспала. Когда же пришла в гостиницу, чтобы найти вас, они спрашивали о вас у портье. Эдакие неприятные типы с официальными физиономиями. Я поняла, что больше медлить нельзя...

— После чего, зная, что я покупаю машину, отправились в контору «Шевроле», ехали за мной до банка и, наконец, набрались мужества заговорить. — Я нахмурился, напряженно размышляя. Девушка молчала.

— Ладно, — произнес я, — мне понадобится надежное средство передвижения, а машина, которую я взял напрокат, не внушает особого доверия... Возможно, мне удастся забрать новую машину прежде, чем они выйдут на мой след. Вы не согласитесь подбросить меня? Только не подъезжайте слишком близко.

Некоторое время она вела машину молча, потом спросила, не поворачивая головы:

— Сколько?

— Что?

— Вы обнаружили у себя на счету сумму, которой там быть не должно. Сколько там было?

— Двадцать кусков, — ответил я. — На этом счету. Кажется, на другом имеется такая же сумма. Сколько подсунули Роджеру?

— Роджеру?

— Это кодовое имя Джека в нашей организации, миссис О’Херн. Думаю, вам известно, что он работал на правительство Соединенных Штатов.

— Да, — сухо проговорила она. — Если это можно назвать работой. Я заставила его кое-что о ней рассказать, прежде чем оправилась к вам на выручку. И должна сказать... Что ж, не будь Уотергейта и прочих разоблачений, я, наверное, пришла бы в ужас. Мне и сейчас трудно поверить, что в моей стране... мой брат... но о том, как его звали, он не рассказывал.

— Разумеется, — мягко согласился я. — К этому привыкаешь. Все наши уважаемые сограждане рассчитывают на защиту. Если им нежелательно знать, какими средствами она достигается, зачем спрашивать? Вы так и не сказали, сколько ему подбросили? — напомнил я.

— Ох, — смутилась она. — Точно такую же сумму, мистер Хелм. Двадцать тысяч на его счет в Фениксе и еще двадцать — в Таксоне, но туда он не успел съездить, просто проверил по телефону. Однако, он забрал деньги в Фениксе, до последнего цента. Половину оставил на расходы, а вторую половину... вторую просил передать вам. Сказал, что если что-нибудь случится, вы должны... должны отыскать виновника и заткнуть эти деньги мерзавцу в глотку. Разве что предпочтете воспользоваться для этого противоположным концом его пищевода. — Она слегка покраснела, не сводя глаз с дороги перед собой. — Он попросил меня в точности передать вам его слова, мистер Хелм. Лично мне это кажется ужасно глупым и... и детским пожеланием. Вам угрожают тюрьма и позор, а он раздумывает, как нагляднее покарать преступника! — Она поколебалась, потом посмотрела на меня и с интересом спросила:

— А вы забрали свои деньги? Я имею в виду ту часть, которая вам не принадлежит.

— Естественно, — ответил я. — Все, что смог взять, не привлекая излишнего внимания. Рассчитываю, как и Роджер, истратить часть на неизбежные расходы, но уж оставшееся обязательно скормлю парню, который все это устроил. Можете не сомневаться. Цивилизованные нормы поведения не для таких людей, как мы с Роджером, миссис О’Херн. Боюсь, мы с ним прирожденные каратели: око за око, зуб за зуб.

Это прозвучало впечатляюще: круто и устрашающе. Тем не менее я не смог удержаться от мысли, что не так-то просто засунуть парню пачку сто долларовых купюр, особенно, если не имеешь ни малейшего представления, как его найти.