Увы, обстоятельства не позволяли в полной мере оценить прижавшееся ко мне тело, мгновенно ставшее более женственным и менее массивным, нежели на расстоянии. Я почувствовал, как она выпрямляется, с усилием беря себя в руки.

— Все в порядке? — спросил я ее.

— Да, — прошептала она. — Да, со мной все в порядке. Но...

— Что?

— Джек не делал этого. Он понятия не имел об этих проклятых деньгах! Убить его!.. — Голос ее сломался.

— Знаю, — сказал я и бросил взгляд на сотрудника БВБ, который явно устал держать руки в вертикальном положении.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Коутис, — ответил он. — Грегори Коутис. Послушайте, Хелм...

— Что он вам сказал, Грегори Коутис?

— Что?

— Джек Селтер, — пояснил я. Кое-что начало вырисовываться, но еще недоставало множества деталей. — Кличка Роджер. Симпатичный парень, склонный к театральным эффектам и располагающий деньгами для удовлетворения своих склонностей. Кажется, он успел попробовать себя на Бродвее, прежде чем нашел более захватывающее применение своим талантам в нашей организации. Но старые привычки живут долго. Роджер не мог уйти без прощальной речи, если ему предоставили такую возможность. Так что же он сказал?

Коутис облизал свои губы.

— Селтер сказал... сказал, что мы все покойники. Развлекайтесь, прошептал он, глядя на нас, точнее, на мистера Юлера, снизу вверх, развлекайтесь, пока можете. Все вы ходячие трупы. Хелм позаботится... — Коутис еще раз удостоверился, что его губы по-прежнему на месте. — Вот и все. Потом он умер.

Помолчав, я произнес:

— У старины Роджера всегда было своеобразное чувство юмора. Судя по всему, вы не восприняли сказанного им всерьез, не то не отправились бы за мной за город в одиночку.

— Я не мог связаться с мистером Юлером в гостинице, не потеряв вас, к тому же со временем вырабатывается иммунитет к угрозам в духе дешевой мелодрамы. — Коутис попытался немного приободриться. — Многие обещают напоследок расквитаться с нами, но до сих пор никто не спешил сдержать свое слово. И только когда я забрался в эту проклятую дыру и угодил в вашу ловушку... Что вы себе думаете, Хелм? Вы пытаетесь сбежать от правосудия. Вы же понимаете, что с рук это вам не сойдет...

Я устало вздохнул.

— Мистер Коутис, последний человек, от которого я слышал подобные речи, познакомился с длинным острым ножом. И знакомство это для него было весьма неприятным. Так что не искушайте судьбу. Курок нажимается слишком легко. — Я сделал паузу и продолжал: — Итак, вы поняли, что оказались в весьма невыгодном положении. И тут вам припомнились все угрозы в духе дешевой мелодрамы. Поэтому вы и запаниковали?

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, он сказал:

— Послушайте, у меня устали руки. Можно мне...

— Сделайте одолжение. Конечно, как только вы их опустите, я проделаю в вас дырку величиной с кулак, но если считаете, что дело того стоит, не стесняйтесь.

Руки его, уже начавшие было расслабляться, вновь напряглись. В голосе послышалось раздражение.

— Послушайте, Хелм, не валяйте дурака. У нас с вами один хозяин...

Я с удивлением уставился на него.

— Что-то я тебя не понимаю, амиго. Если я пытаюсь сбежать от правосудия, стало быть я сам себе хозяин. К тому же, я и за тысячу баксов в минуту не стал бы выполнять приказы того самоуверенного фанатика, на которого вы работаете.

— Мистер Юлер не... — он не закончил мысль. — Я не имел в виду мистера Юлера. Я говорил о Соединенных Штатах Америки.

Я чуть более уважительно посмотрел на него и сказал:

— Меня считают изменником, продавшимся за сорок кусков. Стоит ли взывать к патриотизму такого человека? — Я покачал головой. — С другой стороны, если, как вы утверждаете, у нас один хозяин, мы служим одной стране, напрашивается вопрос: что вы здесь делаете? Зачем ставите под угрозу срыва задание правительства и убиваете ценных правительственных агентов? В этом ли состоит ваш патриотический долг? Что вы на это скажете, мистер Коутис?

— Селтер был арестован...

— За то, чего он с полной очевидностью не совершал. Это ясно любому дураку.

— У нас были доказательства...

— Деньги в банке? Трудно их оттуда забрать, а положить может кто угодно.

— У него оказалось десять тысяч наличными. Если он был невиновен, то зачем взял их и пытался скрыться? Почему не заявил, что эти деньги не его?

— Возможно, ему почему-то казалось, что словам его никто не поверит.

— У нас имеется сделанное под присягой свидетельство человека, который утверждает, что платил вам, Селтеру и другим за услуги, противоречащие интересам...

— Видите? — прервал я. — Роджер оказался прав.

— Что вы хотите сказать?

— Если бы он заявил, что деньги ему не принадлежат, вы бы все равно ему не поверили. Вы предпочитаете верить прожженному изменнику и лжецу — загляните только в досье этого самого Гроэнинга или Гербера или Галика — и не верить агенту с безупречным послужным списком, который не раз и не два рисковал жизнью ради своей страны. Вашему шефу настолько не терпится расправиться с нами, что он готов поверить на слово кому угодно, лишь бы арестовать нас, отвезти в укромное место, а там пристрелить... Куда?

— Что?

— Вы меня слышали. Куда отвезли Роджера, чтобы вам никто не мог помешать расправиться с ним?

— Я же говорил, что это было совсем не так! Он пытался...

— Неважно, как это было. — Его глаза подсказали мне, что я вышел на важный след. — Я спрашиваю, где это было.

Коутис заколебался.

— Я не вправе рассказывать об этом, — наконец выдавил он. — И мы не нарушали закон. Ведь у него был пистолет...

— Трюк, когда пленнику позволяют взяться за оружие, использовали и до вас.

— Возможно, но если он был не виновен, то зачем пытался бежать?

Мгновение я с недоумением разглядывал Коутиса.

— Бежать? — повторил я. — С какой стати вы решили, что он собирается бежать?

— Я был там! И видел...

— А я сейчас здесь и, поверьте, много лучше вашего разбираюсь в таких людях, как Роджер. Вы хоть отдаленно представляли, с кем имеете дело? Или вы считаете, что мы содержим на службе кисейных барышень?

Коутис нахмурился.

— К чему вы ведете, Хелм?

— Я веду к тому, что вы имеете дело с особым сортом людей. А Роджер еще и превосходил в этом отношении остальных. Он был из тех людей, что идут напролом. Можно назвать это импульсивностью. Великие нации зачастую нуждаются в таких людях, действующих в определенных рамках. Сегодня трудно найти парней, которым не вбили бы в голову мысль, что они будут жить вечно. Мы стараемся заполучить всех, кого только можно, и все равно испытываем постоянную нехватку, потому как люди эти склонны к самоуничтожению. Чтобы понять, каким образом Роджер оказался в их числе, следует принять во внимание психологический момент. Мне думается, ему всегда претила жизнь богатого симпатичного мальчика. Возможно, возникло желание доказать, что можно быть богатым и симпатичным и в то же время умным, жестким и опасным. — Я посмотрел на стоящую рядом женщину. — Вы согласны со мной, миссис О’Херн?

Глаза ее покраснели, в руке она сжимала влажный носовой платок. Она кивнула.

— Боюсь, Джек всегда испытывал потребность что-то доказывать.

Я пожал плечами.

— Ладно. Возможно он присоединился к нам, чтобы утереть нос всем тем, кто из-за внешности и денег почитал его маменькиным сыночком. Да что гадать. Могу наверняка сказать лишь то, что в тот единственный раз, когда нам довелось работать вместе, я ни на секунду не забывал, что имею дело с одним из парней, которые подобно генералу Джорджу Армстронгу Кастеру устремлены на поиски своей Последней Стоянки. То, чего ему не удалось обрести со мной, видимо, обеспечили ему вы со своей командой. Отсюда напрашивается вопрос, мистер Коутис. Чтобы заставить Роджера взорваться, кто-то должен был приложить немало усилий. Как я недавно сказал его сестре, это был прирожденных каратель, но кучка гражданских чиновников, законно и пристойно выясняющих обстоятельства некоего подлога, не могла вывести его из себя. Каким детонатором воспользовались ваши люди?

Опять последовало неуверенное молчание. После чего Коутис произнес:

— Мы... мы просто вели допрос...

Я покачал головой.

— Вели допрос. Разумеется. Помнится, это было любимым развлечением Торквемады. Правда, он именовал это не допросом, а инквизицией. Что ж, когда-нибудь мы докопаемся до подробностей, можете не сомневаться. Только, не тешьте себя иллюзией, что Роджер пытался вырваться на свободу. Во-первых, это противоречит правилам нашего поведения в случае законного ареста в этой стране, даже если причиной стал подлог или недоразумение. Во-вторых, если бы он и в самом деле хотел сбежать, то, будучи профессионалом, сделал бы это. Нет, сдается мне, что ваши ублюдки просто заставили его потерять всяческое терпение... Сколько?

— Что?

— Сколько? — прорычал я. — Сколько ваших ублюдков он прихватил с собой?

Коутис сглотнул.

— Троих. И еще один, охранник, у которого он вырвал пистолет, полностью парализован и медленно умирает от раны в голове. Никогда не видел ничего подобного... как стрельба по мишеням. Это было ужасно. Он спокойно стоял и аккуратно наводил оружие, раз, два, три, а они падали как... Потом, когда мистер Юлер и я... все начали стрелять... потом мы подошли, а он лежал и рычал как волк. Довольный волк. И еще заявил, что все мы мертвецы. И умер. — Сотрудник БВБ вздрогнул. — Я пытался понять... Селтер не мог надеяться... он даже не пытался бежать.

— Понять это не так уж сложно, — заверил я. — Вы арестовали невинного человека на основании фальшивых свидетельств, человека, которого учили убивать, да еще приложили массу усилий, чтобы довести его до белого каления. Чего же вы ждали? Единственным оставшимся у него желанием было прихватить с собой как можно больше ваших мерзавцев. Что он и сделал. А еще живописал меня перед смертью, чтобы заставить вас загнать меня в угол, где я вынужден буду продолжить начатое им славное дело... Спасибо, старина Роджер, не забыл друга! — Я поморщился. — Черт побери, да опустите вы свои руки, не то они у вас скоро отвалятся. Как вы посмотрите на то, чтобы ответить на несколько вопросов. Обещаю, что не стану выспрашивать никаких тайн.

Коутис опустил руки и с наслаждением позволил им расслабиться.

— Что вы хотите узнать?

— Думаю, допрашивая Роджера, вы поинтересовались, чем он занимался в этих краях, помимо получения взятки. Что он ответил?

— Сказал, что шел по следу человека, опасного человека.

— Его имя?

— Не помню. Учитывая обстоятельства, мы не принимали его рассказ слишком всерьез... Ах, да, это была немецкая фамилия, что-то наподобие старой фотокамеры. Фойгтландер? Нет, Эрниман. Точно, Эрниман. Ваш Селтер утверждал, что этот Эрниман готовит в Мексике убийство, а Селтеру поручено помешать и избавиться от него.

— А предполагаемая жертва?

— По словам Селтера, ею должен был стать мексиканский генерал, претендующий на высокую государственную должность — газеты время от времени упоминали о нем — по имени Эрнандо Диас. — Коутис отрывисто рассмеялся. — Так утверждал Селтер. Выглядело это не слишком правдоподобно: американский агент, которому поручено охранять в Мексике мексиканского военного. Мексиканцы относятся к нам слишком прохладно, чтобы просить о подобной услуге. Селтер явно придумывал историю на ходу, чтобы оправдать свои действия... Ведь мы поймали его как раз тогда, когда он намеревался пересечь границу к югу от Юмы.

— Разумеется. Потрясающе сработали. Он упоминал о своих помощниках в этом задании?

— Да. Рассказывал о вас — вас он назвал запасным игроком — и девушке, с которой он работал. Но ей удалось ускользнуть в Мексику прежде, чем мы успели ее схватить. Ваш друг Селтер был не слишком скрытен.

— Нам позволено самим решать, каким образом распорядиться любой имеющейся в нашем распоряжении информацией, за исключением особых случаев, когда вручается капсула с ядом и дается приказ воспользоваться ею в случае неминуемой поимки. Не стоит иронизировать над усопшим, особенно, если вам не известны правила, по которым он играл.

Коутис сглотнул.

— Простите.

— Так что насчет девушки? Говорите, ей удалось от вас ускользнуть?

— Да, она перебралась через границу, прежде чем мы успели ее арестовать. По словам Селтера, кодовое имя — Норма. Настоящее — Вирджиния Домингуэс. Мисс Домингуэс придется объяснить появление двадцати тысяч долларов. Конечно, Кроэнинг уже рассказывал нам о ней, мы задали Селтеру вопрос, только чтобы проверить имеющуюся у нас информацию.

— Норме стоило бы обратиться к активисткам движения за равные права для женщин. Подумать только, мужчинам выдают взятки по сорок тысяч долларов, а ей — какие-то жалкие двадцать. Полагаю, она как и мы с Роджером, простодушно положила деньги в банк на свое имя.

— Описание вкладчика...

— Думаете трудно подыскать темноволосую, черноглазую девушку, которая за двадцать долларов согласится проделать банковскую операцию и не станет задавать лишних вопросов? — Я встряхнул головой. — Проклятие, да вы можете с закрытыми глазами швырнуть три камня на Плаца в Санта-Фе, и один из них наверняка попадет в привлекательную брюнетку по фамилии Салазар, Монтоя, Мартинес или Домингуэс. Точно так же на побережье Калифорнии трудно промахнуться мимо загорелого симпатичного парня, весьма похожего на Роджера.

— Хелм, вы несете чепуху! — заявил Коутис. — Не думаете же вы, что мы поверим в историю о том, как некто истратил сотню тысяч долларов лишь затем, чтобы подставить вас и ваших коллег, а вдобавок еще и подыскал двух мужчин и женщину, которые сыграли ваши роли.

Я успокоил себя тем, что именно такой реакции и следовало ожидать, и терпеливо произнес:

— Вам доводилось читать описание нашего друга Эрнимана? Шесть футов три дюйма, голубые глаза. Не напоминает ли это вам одного человека, которого вы видели совсем недавно? — Я вновь встряхнул головой. — Ладно. Поразмыслите об этом на досуге. Тем временем, я вынужден отойти в сторону и посоветоваться с дамой. Тема нашего совещания: будущее мистера Грегори Коутиса, если таковое имеется. — Я нагнулся и поднял брошенный им пустой револьвер. — Вы не запаслись амуницией для этой игрушки? — Коутис заколебался.

— У меня в машине в «бардачке» лежит коробка.

Я подошел к машине и достал упомянутую коробку. Коутис не предпринял ни малейшей попытки воспользоваться тем, что я отвлекся. Выпрямившись, я сказал:

— Вам предоставляется выбор. Не сходить с этого места или бежать со всех ног. Но предупреждаю, я опытный следопыт и скорый на руку pistolero. К тому же здешние места знаю как свои пять пальцев. Если вы и после этого уверены, что мне вас не догнать, милости прошу... Сюда, мэм.

По дороге я воспользовался запасами Коутиса, чтобы зарядить оба револьвера. От него мне достался «специальный кольт» 38-го, то есть такого же, как у моего «смита-и-вессона» калибра, но с шестью отверстиями в барабане вместо пяти. Идущая рядом со мной Кларисса очистила шляпку от последних следов песка и водрузила ее на место. Я разглядел, что ее шляпка, а равно и остальной изысканный наряд пошиты из вельвета. Во времена моего детства вельвет считался материалом бедняков, но ничего удивительного, все идет к тому, что в один прекрасный день дамы начнут щеголять в вечерних платьях из брезента и мешковины. Не исключено, что платья эти уже начали шить. Краем глаза я отметил, что Коутис неподвижно стоит там, где мы его оставили.

Кларисса оглянулась на него и вновь повернулась ко мне.

— Похоже, вы произвели на него впечатление. Скромность вряд ли можно отнести к числу ваших достоинств, мистер Хелм.

Я улыбнулся.

— В этих холмах мне довелось побывать всего однажды, я неплохо стреляю из винтовки, посредственно из пистолета, а любой апач из резервации может спокойно ходить вокруг меня кругами. Но стоит ли ему об этом знать? — Я перестал улыбаться. — Держите.

Кларисса испуганно отпрянула от протянутого ей револьвера Коутиса, который я только что зарядил.

— Что... зачем это?

— Если он вам нужен, он ваш. Я проявил беспечность и позволил ему выйти на вас, а стало быть перед вами в долгу. К тому же Роджер был моим коллегой и вашим братом.

— Вы... вы хотите сказать, что предлагаете мне убить этого человека?

— Честно говоря, я предпочел бы оставить его в живых, миссис О. Живым он мне еще пригодится, именно поэтому я и затратил столько сил, чтобы его поймать. Но живым он сможет проболтаться. Меня это не беспокоит. Обо мне он не знает ничего такого, чего бы не знали или не могли узнать члены его банды. Вы — дело иное. Если они не поспешили проверить семью Роджера, то и не подозревают о вашем существовании. Они не знают, что вы были здесь и не смогут доказать вашей со мной связи. Этот парень знает и сможет. Сможет указать на вас пальцем. Подумайте хорошенько, миссис О. Если Коутис умолкнет, я постараюсь, чтобы вас эти дела больше не коснулись. Если он останется жить, то может навести на вас собак. Вы можете это предотвратить. Прямо сейчас.

Кларисса не сводила с меня недоумевающего взгляда, который появляется у людей, когда в беседе с ними начинаешь применять логику к вопросам жизни и смерти и логика указывает на смерть. Кончик ее языка пробежался по губам.

— Вы же знаете, что я не смогу... мне даже трудно поверить, что мы говорим об этом. Это же убийство. Нет!

Я покачал головой.

— Я втравил вас в эту историю. Теперь же предлагаю вам шанс выпутаться из нее. Прошу меня не винить за то, что вы отказались им воспользоваться.

Какое-то время она изучающе смотрела на меня. Потом на губах у нее появилась едва заметная улыбка.

— Мистер Хелм, кажется вы надо мной подтруниваете: безжалостный секретный агент приводит в ужас невинную маленькую девочку. Вам это удалось. Ведь это был розыгрыш, не так ли?

Мгновение спустя я тоже улыбнулся.

— Нечто вроде того. Но он преследовал цель показать вам, что единственный гарантированный способ избежать связи с происходящим для вас неприемлем. Мне очень жаль, но дела обстоят именно так. Если вы готовы с этим смириться, мы отправляемся.

Кларисса заколебалась.

— Куда?

— Эрниман собирался в Мексику, у него была назначена встреча с одним мексиканским генералом, хоть последний, возможно, об этом и не подозревает. Роджер собирался пересечь границу, когда его схватили. Норма сбежала в Мексику. Итак, основные события разворачиваются там, а, стало быть, я тоже отправляюсь туда. И поскольку ваше мягкое сердце вынуждает нас отпустить Коутиса вместо того, чтобы заткнуть ему рот пулей, вам остается только не отставать от меня и постараться помочь выяснить, кто играет в эту игру и какие цели она преследует. Согласны?

Она глубоко вздохнула.

— Согласна, мистер Хелм. — Мы вернулись к аккуратно одетому молодому человеку, поджидающему нас у машин. Восемь часов спустя мы приближались к городу Доугласу в штате Аризона.