Светило еще яркое осеннее солнце, было жарко, и я вспомнил, что оставил Хэппи в закрытой машине с выключенным двигателем, а значит, и кондиционером.

Я сказал:

- Одну минуту, я выпущу собаку.

- Мэтт...

- Потерпи, это не место для разговоров. Закрой машину и уйди с улицы, потому что этот поворот все обычно проходят, как бешеные.

Мы вошли в дом.

- Я долго тебя ждала, - сказала она.

- Понятно. Тогда тебе прямо по коридору, первый поворот налево. Полотенце для гостей на верхней полке. Солнце уже почти зашло. А вы как считаете, мэм? Насколько я припоминаю, вы пьете виски.

- У вас чудесная память, сэр.

Мадлен отпила из стакана, не отрывая от меня глаз.

- Мэтт...

- Мадлен?

- Почему ты меня преследуешь? Мы долго ходили вокруг да около, но она все-таки сказала, зачем пришла. Секунду я разглядывал ее.

- Как ты думаешь, скольких людей я послал, чтобы за тобой следить?

Она возмущенно глянула на меня, но ответила.

- Я насчитала четверых, мог бы прислать и побольше. Похоже, она по-настоящему рассердилась.

- Черт побери, я думала, все уже кончилось пять лет назад, когда меня выпустили, и я опять получила полное гражданство. Я уже не говорю о своей карьере или о тех годах, которые я провела в этой грязной федеральной тюрьме, но, черт побери, все было кончено, по крайней мере, я так думала. А потом, совсем недавно, я опять заметила, что какие-то придурки следят за мной, как раньше. Я как будто сразу вернулась в то ужасное время. Что тебе нужно от меня, Мэтт?

- Когда ты в первый раз заметила, что за тобой следят?

Она снова полоснула меня взглядом, но опять ответила на вопрос:

- Наверное, три или четыре недели назад. Даже не все из них мужчины. Они таскаются за мной уже давно. Денвер большой город, и только недавно я поняла, что слишком часто встречаюсь с одними и теми же людьми и вижу те же самые машины. Наверное, после пяти лет я начала забывать уроки, которым меня учили в вашей вонючей шпионской школе.

- Почему ты думаешь, что эти люди подчиняются мне?

Мадлен как будто не слышала вопроса, она глубоко вздохнула и снова напустилась на меня:

- У тебя что, вообще нет воображения, или ты не понимаешь, что чувствует человек, за которым постоянно следят? Но к черту мои чувства, разве ты не понимаешь, что, когда все мои досье вычищены, я не могу себе позволить быть под слежкой? В адвокатской конторе, где я сейчас работаю, ко мне очень хорошо относятся, но если они узнают, что кто-то висит у меня на хвосте... Это разрушит все, чего я добилась с тех пор, как переехала в Денвер. Никакая солидная фирма не может себе позволить нанять женщину, неважно виновна она или нет, если за ней таскается куча федеральных агентов.

- Мадлен, почему ты думаешь, что это федеральные агенты?

Она ответила не сразу, я потянулся и взял у нее с колен черную дамскую сумочку. Я уже заметил, что сумочка тяжелее, чем ей следовало бы быть. Заглянув внутрь, я увидел маленький револьвер тридцать восьмого калибра с четырехдюймовым стволом. Я закрыл сумочку и отдал ей.

Она запальчиво сказала:

- Все законно. Меня полностью восстановили в правах, включая право носить оружие. Я повторил свой вопрос:

- Почему ты думаешь, что это федеральные агенты, Мадлен? И откуда ты знаешь, что это я их послал?

- Раз они за мной ходят, значит, наверняка федеральные, - она усмехнулась. - Один из них сам мне сказал, Мэтт. Конечно, не по своей воле, но, в конце концов, она повела себя, как хорошая девочка, и все мне рассказала.

Я внимательно смотрел ей в лицо и видел, что она пытается подавить гнев.

- Понятно. Чем люди старше, тем жестче. Она прерывисто вздохнула:

- Налей мне еще, черт тебя возьми! Я взял ее стакан, наполнил и отдал ей. Она выпила и некоторое время сидела, глядя в стакан.

- Пойдем, я тебе кое-что покажу.

- Мэтт, иди к черту.

- Пойдем, - я встал и взял ее за руку, чтобы помочь ей подняться с кресла. - Мы идем на задний двор через спальню.

Она начала было протестовать, но потом успокоилась, мы вышли из гостиной и мимо большой кровати пошли к стеклянным дверям, которые открывались во дворик позади дома. Хэппи, который проводил все свое время у ворот, - наверное, ему нравилось слушать, как по улице ездят машины, - прибежал встретить нас, как будто мы не виделись неделю. Вдоль забора у меня росли несколько розовых кустов. Мадлен шла за мной, стараясь не порвать чулки о ветки.

- Здесь, наверное, очень красиво, когда они цветут, - сказала она. - Я не знала, что ты садовник.

- Мне это досталось вместе с домом. Жалко было уничтожить кусты, старушка столько времени потратила на них... поэтому раз в неделю ко мне приходит садовник... о'кей. Видишь эту дырочку в заборе возле ворот? Посмотри в нее, а я скажу, что ты видишь.

- Ерунда какая-то, - сказала Мадлен, продираясь через кусты к дырке в заборе. - Ты мог бы мне просто сказать. - Но она поднялась на цыпочки и заглянула в дырку.

Я начал вещать тоном экскурсовода:

- Теперь вы смотрите на типичную улицу города Санта-Фе, мэм, с типичными домами, без тротуаров, без клумб и лужаек, и перед собой вы видите несколько припаркованных машин. Сейчас перед вами серая Хонда, припаркованная у следующих ворот на этой стороне. Вы видите ее сзади. Через дорогу стоит голубой Ауди, по крайней мере, они там были, когда мы зашли. А немного выше по улице, возможно, даже на другой стороне, но обязательно так, что из него прекрасно видны мои ворота, стоит старый коричневый "вольво", фургон. За рулем сидит темноволосая женщина. Я прав?

Мадлен помедлила.

- А, вот там? Да, ты прав. Я, правда, не уверена, что это женщина, но, по крайней мере, что-то очень знакомое.

- Они очень дисциплинированны, - сказал я. - Смена через каждые шесть часов. Девице до конца осталось несколько минут. Ровно в полдень ее сменит худой молодой парень в поношенных джинсах и с большой черной бородой. Он приедет на белом микроавтобусе-шевроле. Я засек его первым, поэтому называю его Приведешка номер один, дамочка это Приведешка номер три. В шесть часов вечера первого сменит четвертый, джентльмен южноамериканского типа, в галстуке или без галстука, в зависимости от настроения, который станет на вахту на маленьком красном спортивном Понтиаке. В полночь высокий белобрысый тип в ботинках, джинсах и ковбойской шляпе приедет на голубом пикапе форд, полноприводном, с кучей прожекторов на кабине, Приведешка номер два. По крайней мере, эти костюмы и эти колеса были у них вчера. Но иногда, чтоб замаскироваться, они меняются. Что теперь происходит?

Внезапно она подалась к забору.

- Фургон уезжает, но никакого... о, нет, вот подъезжает микроавтобус. Он паркуется ближе. Как ты и говорил, борода, как у Фиделя Кастро, - она вздохнула и повернулась ко мне. - Что ты хочешь этим сказать, Мэтт?

- Не следишь за модой, крошка. Сейчас все носят вторую тень, последний писк. Она резко сказала:

- Ты хочешь, чтобы я поверила, что за тобой тоже следят? Ты думаешь, что я поверю этой ерунде? То, что ты знаешь их график по минутам, значит то, что они твои телохранители, защищают тебя от людей, над которыми ты издеваешься, как надо мной... О, черт!

Во время этой тирады она порвала чулок, слишком близко подойдя к розовому кусту.

Я сказал:

- Мадлен, прекрати играть.

Она некоторое время смотрела на меня, потом наклонилась, намочила палец слюной и прижала его к дырке на чулке. Я никогда не мог понять, зачем они это делают, неужели они думают, что слюна чудесным образом починит им порванный чулок? Она выпрямилась и посмотрела мне прямо в лицо. Поскольку она ничего не говорила, я продолжал:

- Крошка, это я, Мэтт. Не надо на меня так смотреть, я на твоей стороне.

Она жестко сказала:

- Перед моим судом тоже были люди, которые заявляли, что они на моей стороне, прекрасные, дружелюбные люди. Именно им я должна быть благодарна за то, что меня посадили. И теперь, скажем так, я не совсем доверяю тем, кто заявляет, что он на моей стороне. - Она глубоко вздохнула.

- Та девушка сказала, что они следят за мной по твоему указу.

Это было странно слышать, но сейчас было не время спорить. Я усмехнулся:

- Это просто значит, что ты недостаточно сильно била ее или недостаточно долго. Было бы интересно послушать, что она еще придумает. Неважно, кто что говорит, ты же не веришь на самом деле, что я послал кучу шпиков наблюдать за тобой и ничего тебе не сказал, правда, Мадлен?

Некоторое время мы молча смотрели друг другу в лицо. Я уже забыл, какой хорошенькой она была. Она отвела взгляд и облизала губы.

- Я должна быть уверена. Человек, которого я знала пять лет назад, был на моей стороне, но ты мог измениться.

- Обижаешь. Пойдем внутрь. Нет, не ты, меховая шуба, ты сиди здесь и делай вид, что ты свирепая сторожевая собака.

Я закрыл за нами стеклянные двери. Мадлен быстро причесалась и отдышалась, как будто она пробежала двадцать миль кросса. Мы помолчали. Она сказала, не глядя на меня:

- Ты так и не приехал, Мэтт.

Она облизала губы.

- Я думала, может быть, когда ты узнал, что я развелась...

Я откашлялся.

- Ты сама подцепила другого парня, помнишь? А я должен гоняться за дамочками, которые сами не знают, чего хотят. Если я был тебе нужен, то тебе достаточно было поднять трубку, ты сама знаешь.

Я думал, она будет оправдываться, но она глубоко вздохнула и сердито спросила:

- Ты так и собираешься тут торчать? Если ты такой толстокожий, что не понимаешь, что нужно пройти эти два метра до меня, то после того, как я проехала четыреста миль, чтобы тебя найти, эти два метра я тоже пройду.

Что она и сделала.