Когда на тебя нападают вот так, исподтишка, нападающие никогда не ожидают, что жертва готова к отпору; если же вы не теряете времени даром и решительно вступаете в бой, то обычно успеваете расправиться с ближайшим противником, прежде чем он сообразит, в чем дело. Тогда второй — обычно они действуют на пару, поскольку одиночке рискованно доверять такое ответственное дело — как правило, пускается наутек, и вы можете сами решать, догонять ли его или позволить унести ноги.

Засаду я учуял сразу. Я же давно привык полагаться на собственные пять чувств больше, чем на сторожевых собак. Беда этих горе-налетчиков была только в том, что работали они на редкость неуклюже — явно новички в своем деле. Должно быть, Фенн посчитал меня недостойным своего внимания — если, конечно, Фенн их подослал. Возможно, он просто доложил Фредериксу, что некий долговязый и потертый развратник пристает к его дочери, а разгневанный папаша уже сам послал на расправу со мной первую подвернувшуюся уличную шваль.

Я решил рискнуть и положиться на то, что подосланные головорезы не откроют пальбу. Я надеялся, что их прислали передать мне приглашение заглянуть в гости; уважив просьбу, я надеялся выведать что-нибудь интересное. С другой стороны, из меня могли запросто сделать отбивную — я еще не забыл, какая участь постигла Пола. В целом же, я прикинул, худшее, что меня ждет, — это более или менее удачная попытка оглушить. Тут риск был достаточно серьезный: нынешнее поколение так насмотрелось по телевизору, как людей бьют по голове без пагубных последствий, что вполне способно переоценить прочность человеческого черепа.

Я пережил несколько весьма неприятных секунд, пока они подкрадывались сзади. Сами-то они, должно быть, искренне считали, что ступают бесшумно, как кошки... Я, словно ни в чем не бывало, продолжал преспокойно вышагивать рядом с Мойрой. Перед ее машиной мы остановились. Она что-то сказала — не помню, что именно. Возможно, я ее даже не слушал. Мой затылок противно ныл в ожидании сильного удара.

В следующий миг один из головорезов вонзил мне в поясницу ствол пистолета, а второй скакнул вперед и принялся размахивать у меня перед носом длинным ножом с узким выбрасывающимся лезвием. Это выглядело настолько наивно, что я им даже посочувствовал. В один прекрасный день бедолаги нарвутся на парня, который не захочет им подыгрывать, и тогда от них мало что останется.

— Не двигайся, гад! — угрожающе выкрикнул субъект с ножом. — Прикрой меня. Тони!

Тони держал меня на мушке, пока его напарник сложил и спрятал свой хирургический инструмент и затем обыскал меня настолько тщательно, что даже не обнаружил маленький золингеновский ножичек в кармане моих брюк. Что ж, молодо-зелено. Глядишь, и научится уму-разуму, если проживет достаточно долго, хотя последнее представлялось мне маловероятным, да и не очень желательным.

— Осторожно! — раздался у меня из-за спины голос Тони, и Стилет поспешно обернулся. Как раз вовремя, чтобы получить весьма чувствительный удар по носу, нанесенный изящной белой сумочкой. Пострадавший, потерев ушибленный нос, гневно шагнул к Мойре. Девушка сжала кулачки и приготовилась отразить нападение, ощетинившись, как дикая кошка. Наверно, в детстве она была настоящим сорванцом, невольно подумал я.

— Эй, Рики, полегче, — прогудел тот же голос. — Если тронешь ее хоть пальцем, босс с тебя три шкуры спустит!

— Взять его. Шейх! — крикнула вдруг Мойра. — Фас! Фас! Разорви их, малыш! Выпотроши их наизнанку!

Рики-Нож отпрянул, испуганно глядя на афгана. Тот лениво разинул пасть, обнажив огромные, ослепительно белые клыки; Рики отступил еще на шаг и потянулся в карман за ножом. Пес перестал зевать и озадаченно посмотрел на хозяйку: ведь даже дураку ясно, что никаких кроликов поблизости и в помине нет.

Рики захохотал, но с опозданием — собака его явно напугала. Чтобы утвердиться, он отважно шагнул вперед и сильно лягнул пса по ребрам. Тот захныкал, как обиженный ребенок, поджал хвост и поплелся в сторону, насколько позволяла длина поводка, то и дело оборачиваясь и глядя на нас полными горя глазами.

Мойра отчаянно вскрикнула, бросилась к пострадавшему любимцу и, присев на корточки, прижала к себе его голову.

— О, Шейх! — причитала она. — Извини, малыш, я не должна была...

Вскинув голову, она с ненавистью уставилась на Рики.

— Я тебя убью за это! — пообещала она.

Тони, лица которого я до сих пор не видел, сказал:

— Ладно, ребята, хватит дурака валять... Мисс Фредерикс, садитесь в машину и езжайте домой. — Затем он прочистил горло и произнес слово, которое явно не срывалось с его уст за последние годы: — Пожалуйста.

Мойра взглянула на меня, беспомощного пленника, безропотно ожидающего своей участи под дулом пистолета.

— А что вы собираетесь делать с ним?

— Вас это не касается, мисс, — ответил Тони. — Большой... Я хочу сказать — мистер Фредерикс велел доставить его. Я просто выполняю приказ, мисс.

— Ах, приказ! Мы сейчас посмотрим...

— Все в порядке, милая, — прервал я. — Отправляйся домой.

— Не смей мне указывать! — напустилась она. — И почему ты позволяешь паре этих безмозглых кретинов... — она вдруг умолкла, будто прикусила язык, и посмотрела на меня. Все-таки, надо отдать ей должное, Мойра была не из тех, кому приходилось все разъяснять — она умела схватывать с полуслова. Поэтому, она не спеша поднялась, отряхнулась и спокойно закончила:

— Хорошо, но я поеду с тобой.

— Черта с два, — покачал головой Рики-Нож.

— Оставь, — велел Тони. — Раз мисс Фредерикс говорит, что едет с нами, значит, так тому и быть. Как ты можешь ей помешать? Пусть босс сам о ней позаботится.

Он обратился к Мойре:

— Пожалуйста, мисс Фредерикс. Только мы вас подвезти не сможем — в машине нам будет тесновато вчетвером, да еще с вашим псом.

Давай сюда! — он подтолкнул меня вперед. Транспортировали меня в крупном “крайслере”. Рики сидел за рулем, а Тони охранял меня на заднем сиденье, отнесясь к этой роли со всей ответственностью. Думаю, что сумел бы обезоружить его не больше полудюжины раз. Для такого сопляка — не столь уж плохо, если учесть возраст и опыт его пленника. А выглядел Тони так: тощий, тщедушный, длинноволосый хиппи в кричаще-яркой одежде. В его пользу было лишь одно: по сравнению с Рики он выигрывал.

Миниатюрный “мерседес” Мойры всю дорогу следовал за “крайслером” по пятам. Когда “крайслер”, наконец, затормозил. Мойра почти тут же остановила машину рядом с нами. Выбираясь из “крайслера” под дулом пистолета Тони, я заметил, что мы находимся на той же стоянке, где несколькими часами раньше я уже оставлял свой грузовичок. Мойра распрощалась с Шейхом, которого заперла в “мерседесе”, и мы все зашли в уже знакомую мне гостиницу, правда, через другой вход.

Поднявшись на лифте на неизвестно какой этаж, мы вышли, оказавшись в типичном гостиничном коридоре, отличавшемся разве что тем, что в ближайшей нише, сидя на кожаном диване, нас поджидали двое. Один из них встал и подошел.

— Босс в офисе, — сказал он. — Что вас задержало?

— Мы караулили их в мотеле возле ее “мерса”, — сказал Тони. — Они заявились всего десять минут назад.

— А кто вам разрешил привозить девушку?

— Она сама.

— Подождите.

Он отлучился и через минуту вернулся.

— Идите сюда, — обратился он ко мне. — Вы тоже, мисс Фредерикс. А вы куда? — одернул он доставивших меня молокососов, которые двинулись было за мной. — Вас не приглашали. Ждите здесь.

Мы прошли по коридору до двери, на которой не было никакой таблички. Наш сопровождающий распахнул дверь и отступил, пропуская Мойру вперед. Потом впустил меня и закрыл дверь за моей спиной, оставшись снаружи.

В комнате стояли двое мужчин. Одного я уже видел в этой гостинице. Мартелл, а это был он, стоял у самой двери, чуть левее.

Я тут же понял, что допустил ошибку. Да, Мартелл позволил Фредериксу отправить за мной двух зеленых юнцов, но вовсе не потому, что не знал, кто я такой, или почему я здесь. Он шепнул так тихо, что услышал его только я. Может, еще Мойра, стоявшая рядом со мной. Голос был вежливый, чуть вкрадчивый, с неуловимым акцентом — совсем не похож на голос гангстера Фенна.

— Добро пожаловать, Эрик, — прошептал он. — Любой друг Пола — мой друг.

Что ж, теперь по меньшей мере я знал, почему Пол так рвался ко мне перед смертью. Он пытался предупредить меня, что проболтался под пыткой. Он выложил про меня все, что знал. Теперь Мартелл выбирал, предпринимать ли что-нибудь самому, либо предоставить Фредериксу сделать это за него.