В город мы приехали, когда уже давно сгустились сумерки. В Рино, провозгласившем себя “самым крупным маленьким городком в мире”, по ночам жизнь так и бурлит, поэтому вел я грузовичок по улицам, залитым ослепительными огнями, осторожно и не раскрывая рта. Следуя указаниям девушки, мы приехали в тихий фешенебельный район и остановились перед небольшим, выкрашенным в синий цвет домиком в калифорнийском стиле: две спальни, ванная, гостиная и маленькая, но удобная кухня. Паркетные полы и просторные стенные шкафы включены в общую стоимость дома — все однотипно, вкусу владельца проявиться не в чем.

— Остановитесь здесь, — велела она, и я притормозил позади белой спортивной машины на гравийной подъездной аллее. Похоже, девушка поняла, что должна объяснить, почему живет в таком домике, поэтому сказала:

— На одного здесь, конечно, места слишком много, но я решила, что в квартирке Шейху было бы тесновато. Соседи на стенку лезут, пытаясь выяснить, кто я такая и почему живу одна. — Голос ее посуровел. — А когда узнают, наверняка подадут петицию, чтобы меня выселили. Ладно, спасибо, что подвезли.

— Я помогу вам спустить на землю вашего хищника, — сказал я.

Нам опять пришлось действовать на пару. Шейх упирался, и я никак не мог извлечь его. Тогда мне пришлось запрыгнуть в кузов и пугнуть пса, так что он спрыгнул прямо на хозяйку. Признаться, когда я его пугал, у меня возникли кое-какие сомнения — когти и клыки зверюги впечатляли... но, похоже, он больше испугался меня, чем я его. Девушка ждала — его, стоя внизу и вытянув вперед руки, но семьдесят фунтов веса оказались ей не под силу, и она покатилась на землю вместе с Шейхом. Девушка ловко сгруппировалась и успела подхватить конец поводка.

— Все в порядке. Шейх, — мягко произнесла она, поднимаясь.

— Еще раз большое спасибо, — это уже мне. — Надеюсь, мои душевные излияния не слишком вас утомили. Психотерапевты, кажется, называют это катарсисом, да?

— Что-то в этом духе.

— Не хотите заглянуть ко мне? Могу угостить вас риски со льдом, и еще у меня есть гамбургеры.

Говоря, она одновременно отряхивалась. Голос был деланно безразличен, а волнующие глаза смотрели прямо на меня. Что ж, меня явно подвергали проверке. В эту минуту решалось, и вправду ли я славный парень, или один из бесчисленного племени охотников до молоденьких девушек, которые так и кишат повсюду.

— Звучит заманчиво, — ответил я и заметил, что ее глаза немного сузились, — но я вынужден отказаться. Всю ночь не спал, пока гнал сюда через пустыню.

— А где вы остановились?

— В отеле “Риверсайд”.

Чуть помолчав, она спросила:

— А охота вам нравится?

— Очень, — ответил я, — но, насколько мне известно, сейчас не сезон. К тому же, мне пришлось бы получать новую лицензию — моя действительна только в моем штате, — а цены довольно кусачие.

Она пригнулась и погладила пса по вытянутой морде.

— Ему лицензия не нужна, а на кроликов сезон всегда открыт. Во всяком случае, егери меня еще ни разу не останавливали. Поверьте... это захватывающее зрелище. Я могла бы завтра поехать. Хотите составить мне компанию?

— Да, — сказал я. — Только хорошо бы не слишком рано.

— Давайте только поедем на вашем грузовичке, чтобы не разбить на этих жутких дорогах мой заграничный бриллиантик. Я зайду за вами. — Она быстро повернулась и потащила пса в дом. Дверь за ними захлопнулась, и вспыхнул свет. В моем деле быстро осознаешь, что вовсе не обязательно быть красавцем, к которому вдруг может просто так привязаться хорошенькая юная девушка, даже если речь идет только о том, чтобы полюбоваться, как ее пес будет гоняться за луговым коньком.

Я еще раз посмотрел на ее машину. Небольшой спортивный “мерседес” — дамочки обожают такие. Впрочем, модель достаточно роскошная, тысяч на шесть с лишним. Я забрался в свой старенький грузовичок стоимостью долларов в двести — если скупердяй-продавец упрется и не уступит больше, — и покатил к мотелю “Риверсайд”. Перед последним коттеджем я остановился. Я поселился здесь. Приблизившись к коттеджу, я внимательно осмотрел входную дверь. Известные только мне знаки подсказали, что в мое отсутствие никакие незваные гости ко мне не наведывались. Я мысленно посмеялся над собой за то, что принял такие меры предосторожности. В конце концов, я приехал сюда в отпуск. Я вставил ключ в замочную скважину и тут же заметил, что справа в кустах что-то шевелилось. Послышался сдавленный голос:

— Эрик...

Моя рука юркнула в карман и нащупала нож. Хороший ножичек, из Германии, золингеновская сталь. Я привез его с войны — прежний владелец в нем уже не нуждался. Нож, правда, не слишком большой, но вполне надежный. Лезвие запирается в раскрытом положении, так что вы можете не опасаться отхватить себе палец, если острие наткнется на кость при сильном ударе. Все же голос произнес мою кодовую кличку. Я продолжал вращать ключ левой рукой, словно заело замок.

— Назовите себя, — произнес я, не поворачивая головы.

— Пол.

Я ждал. Он должен был назвать начальную фразу пароля, а я, соответственно, — заключительную. Вместо этого он снова застонал.

— Черт возьми, да помогите же мне! Скорее. Я... я давно жду... Я ранен...

Послышалось что-то похожее на предсмертный хрип.

Я не ответил. Меня не раз пытались заманить в ловушку, причем настоящие актеры. Я вытащил нож и осторожно раскрыл его. В наше время кто угодно может разузнать наши кодовые клички. В отличие от паролей, они никогда не меняются. А мои гуманные инстинкты, вроде помощи ближнему, атрофировались много лет назад. Так что я не собирался очертя голову бросаться в кусты, чтобы оказать помощь бестелесному, агонизирующему и незнакомому голосу.

Больше уже никто не говорил и ничего не происходило. Я решил, что достаточно повозился с замком, отомкнул его и вошел. Как и предполагалось, внутри меня никто не ждал. Убедившись в этом, я включил свет, сложил нож, упрятал его в карман, вынул из-за голенища револьвер тридцать восьмого калибра и проверил его. Маленький уродец с отпиленным рылом, облегченный, с алюминиевой рамкой, слишком легкий, чтобы сдержать отдачу от стрельбы крупнокалиберными пулями, в особенности при быстрой стрельбе, но в данный миг я был рад и ему.

Я засек время по часам: семь минут девятого. Выжду еще пятнадцать минут, решил я: достаточно, чтобы они поняли, что я не поддамся на уловку (если это уловка), и достаточно, чтобы они убрались восвояси; но недостаточно, чтобы они успели изменить план и подстроить мне другую ловушку. Если же мой собрат по ремеслу, парнишка, который, по словам Мака, вряд ли сумеет долго у нас продержаться, и впрямь лежит там в кустах, раненный, то тем хуже для него — раз он не назвал пароль, то будет теперь ждать, пока я не сделаю все, как положено.

Чувство взаимовыручки у нас вытравлено. Мы гордимся тем, что ни один из нас не провалил операцию ради того, чтобы помочь раненому товарищу. И инструкции на этот счет крайне жестки. Сейчас, правда, я не выполнял задания, но все шло к тому, что скоро меня пошлют на новое дело, и я не собирался рисковать своей шкурой.

Вместе с ключами от коттеджа мне всучили кипу всяких проспектов и прочей бесплатной ерунды. Я устроился на кровати, держа револьвер наготове, и начал перелистывать проспекты. В одном из них перечислялись мотели, принадлежащие данной компании, которая раскинула свои сети почти во всех штатах к западу от Миссисипи. Потом следовал перечень тех мест в Рино, где можно перекусить, потом — карта-схема городка и наставление для неопытного туриста о том, как вести себя в игорных заведениях, чтобы с наибольшим наслаждением проиграть свои денежки.

В общей куче оказался также свежий выпуск местной ежедневной газеты. Я заставил себя просмотреть ее, не слишком часто поглядывая на часы. Весь мир, как всегда, разваливался на части. Местные политиканы высказывались крайне непонятно и загадочно, как всегда бывает там, где вы никого не знаете. Какого-то парня ограбили прямо на улице.

Кража со взломом в частном доме. Лаборант одного из правительственных учреждений — я вспомнил загадочные строения, расположенные вдоль дороги, — умер, получив огромную дозу радиации, после того, как взорвалось нечто, что не должно было взрываться.

Женщина с ребенком погибла в аварии после лобового столкновения легковушки с грузовиком. Водитель грузовика отделался легким испугом. Так обычно и случается — это одна из причин, почему я приобрел свою старенькую и увесистую развалюху на высокой подвеске вместо того, чтобы щеголять на одной из модных приземистых моделей...

Я встал и посмотрел на дверь. За истекшие пятнадцать минут не раздалось ни звука. Что ж, если за мной и впрямь охотятся, то они своего дождутся, все равно — теперь или час спустя. Я вышел за дверь с револьвером на изготовку. Воздух снаружи был потеплее, чем в моей комнате с кондиционером. Ничего не случилось. Я залез в грузовичок и отъехал. Никто меня не преследовал.

Убедившись в этом, я остановился у ближайшего телефона-автомата и назвал телефонистке номер в Вашингтоне, по которому предписывалось звонить только в случае крайней необходимости. Девушка, которая сняла трубку, хотела немедленно соединить меня с Маком, но я попросил ее не спешить.

— Выходил ли на связь Пол в последнее время? — спросил я. — Или он задержался с очередным сообщением?

— У него нет фиксированного времени связи. В последний раз он звонил позавчера.

— Возможно, мне понадобится врач, который умеет держать язык за зубами, — сказал я. — Есть такой в Рино?

— Одну минуту.

Я услышал, как шуршат бумажки в двух тысячах миль от Рино.

— Да, доктор Дицингер. Мы никогда с ним не работали, но другие службы использовали его и остались удовлетворены. Предупредить его?

— Да, пожалуйста. Она назвала мне адрес.

— Дайте нам несколько минут, чтобы связаться с ним.

— Это еще не точно, — сказал я. — Перезвоните ему утром. Если за ночь ничего не случится, то пусть он выбросит это дело из головы. Если же ему придется кого-то лечить, то передайте шефу, что опыт подхватил падающее знамя из ослабевших рук юности. Как будто он сам заранее не знал, что так случится.

— Извините, сэр. Я не поняла. Повторите, пожалуйста.

— Ерунда, куколка. Передайте только, что если юный Пол выбудет из игры, что весьма вероятно, то я его заменю. Правда, в таком случае нужно, чтобы сюда срочно направили еще одного человека. Пусть держится наготове, но не вступает со мной в контакт, пока я сам не скажу. Тут и так уже кустарники кишат ползающими героями; менеджер мотеля поднимет свинячий визг. И еще один вопрос.

— Да, сэр?

— Пол сумел опознать своего подопечного? Вновь зашуршали бумаги.

— Да, сэр. Это как раз в его последнем донесении. Цитирую: “Докладываю, что опознал Мартелла в человеке, скрывающемся под фамилией Фенн и состоящем на службе у Сальваторе Фредериччи, он же Солли Фредерико, он же Большой Сол Фредерикс, местный король наркобизнеса, а также...”

— Наркобизнеса, вот как? — перебил я. — Что-то многие в него ударились. Рицци тоже им промышлял. Интересно, зачем Мартеллу... Ладно, это неважно. Если Пол опознал его, то почему ничего не предпринял? Для чего мы бережем Мартелла — для чьего-нибудь дня рождения или для очередной годовщины русской революции?

— Передо мной лежат инструкции для Пола. — Снова шуршание. — Вот: “Не предпринимать никаких мер, пока не выясните, какое задание выполняет субъект”.

Ясное дело — Мака распирает любопытство выяснить, почему суперагент такого класса вот уже семь лет маскируется под дешевого гангстера, но его любопытство может стоить жизни многим людям. Или уже стоило.

— Хорошо, — сказал я. — Передайте, что я перезвоню, когда узнаю что-нибудь стоящее.

— Да, сэр.

Голос у нее был довольно приятный, но сейчас мне было не до приятных голосов и не до девушек, которым они принадлежали. Я повесил трубку и вернулся в мотель. Зря я договорился насчет врача. Пол и в самом деле лежал в кустах, но ни один врач на свете не смог бы ему помочь. Беднягу избили до смерти или до такого состояния, откуда до смерти уже было рукой подать. Даже в темноте зрелище было не из приятных. Как всегда.

Я присел на корточки рядом с телом. Насколько я мог судить, при жизни Пол был блондином лет двадцати, возможно, одним из тех, кто проходил подготовку вместе со мной в прошлом году. Когда я отправился на задание, никому из них еще не присвоили кодовую кличку. Мне показалось, что я его узнал, но не был уверен, поскольку кто-то очень постарался, чтобы сделать опознание крайне затруднительным. Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

Дождавшись, когда вокруг не было ни души, я выволок труп из кустов и погрузил в свой грузовичок. Потом повез его прямиком к доктору Дицингеру. Изобразил величайшее изумление, когда врач сказал, что мой юный друг уже мертв. Совладав с нервами, я попросил доктора Дицингера запросить у Вашингтона дальнейших распоряжений, после чего убрался вместе со своим горем.