— Змеиный яд, — сказал Фуэнтэс.

— Змеиный яд?! — воскликнула я. — На этом острове водятся ядовитые змеи?

Я подумала о милях полей с высокой травой, сквозь которую ходила, обутая в сандалии, и кучу скал, которые я излазала.

— Конечно, нет, — заверил Фуэнтэс. — Никаких змей, что, кстати, объясняет, почему змеиный яд они искали в самую последнюю очередь в случае сеньориты.

— А противоядие для него существует?

— Да, и я рад сообщить, что его доставят сегодня вечером или, возможно, завтра рано утром. Вопрос в том, очень сильно или нет повреждены внутренние органы сеньориты.

— А откуда привезут антидот?

— Из Австралии, где обычно обитает эта змея.

— От Австралии до Рапа-Нуи далековато плыть для змеи, — заметила я.

— Да уж, — согласился Фуэнтэс. — Именно поэтому я действую на основании предположения, что у кого-то с собой была либо змея, либо пузырек с ядом. Мне сказали, что его используют в очень маленьких количествах, чтобы лечить определенные заболевания, какие именно — понятия не имею, но это означает, что его вполне возможно приобрести.

— В Австралии, — закончила я.

— Да, — кивнул Фуэнтэс. — Уверен, вы знаете, где живет Гордон Фэйеруэтер, и где он преподает.

— Но отравить собственную дочь?! Я же видела его, когда разговаривала с ними прошлой ночью. Он знал, что рискует, и все равно позвонил.

— Да, — снова согласился он. — Но есть, так скажем, некоторые моменты, касающееся его дочери, и он бы выглядел еще сильнее виновным, если бы не сделал этот звонок. Я знаю, что вы и так бы мне все рассказали про татуировку, если бы он этого не сделал.

— Конечно, рассказала бы, — подтвердила я. — Я бы не позволила Габриэле умереть, ничего не делая и зная, что я могу спасти ее.

— Я очень рад это слышать, — улыбнулся он. — А вы скажете мне, откуда вы узнали про татуировки?

— Если бы я вам сказала, вы бы подумали, что я сошла с ума, — смутилась я.

— И все же расскажите, — настоял он.

— Мне это приснилось, — призналась я.

— Какое облегчение, — вздохнул он. — А то я боялся, что вы скажете, что это ваш друг полицейский знал об этом все это время. Видите ли, я ему немного завидовал в профессиональном плане, хотя мы и не были знакомы.

— Так это ваш способ сообщить мне, что весь этот переполох из-за профессиональной зависти? — переспросила я. — У меня вопрос к вам. А Гордон Фэйеруэтер знает, как делаются татуировки?

— Это мне не известно, — ответил Фуэнтэс. — Эти татуировки были не очень качественно сделаны, как мне сказали, так что, возможно, непрофессионалом, таким как жена кинооператора Эрориа, например. С ней сейчас как раз беседуют. Пока что, как мне сказали, она очень помогает насчет татуировок.

— Ее муж был на этом конгрессе все это время, — напомнила я.

— Да, но разве он знает Габриэлу иначе, чем официантку в отеле? Он вообще кого-нибудь знает, кроме Джаспера? — парировал он. — Мы должны найти того, кто связан со всеми тремя жертвами и кто был в Австралии недавно, хотя это и не обязательно в последнее время. Уверен, что змеиный яд можно купить где угодно.

— Мне кажется, что многие люди на этом острове летают в Австралию и обратно, — возразила я.

— Очень любопытно, что вы упомянули об этом. Ваше наблюдение по поводу татуировок дает новое направление нашему расследованию. Здесь есть несколько людей, которые побывали в Австралии в последние несколько месяцев. Однако только один знает всех трех.

— Фэйеруэтер, — догадалась я. Фуэнтэс ничего не сказал.

— Но Фэйеруэтер не знал Дэйва Мэддокса, ведь так?

Снова Фуэнтэс ничего не сказал.

Именно Габриэла вставляла палки в колеса в процессе работы, если выражаться языком Джаспера. Фэйеруэтер преподавал в Австралии и он знал Джаспера и Габриэлу, но не было никаких доказательств, что он был знаком с Дэйвом Мэддоксом. Остальные Моаиманьяки знали Дэйва и Джаспера, но откуда, черт возьми, они могли знать Габриэлу? Было очень мало людей, кто был знаком со всеми тремя жертвами: Мойра, я и Кассандра де Сантьяго, которая была насквозь поддельной, на мой взгляд. Я не могла ручаться за Кассандру, но была уверена, что ни я, ни Мойра не бывали в Австралии. На ум приходил только один человек, который знал всех трех и который, я знала наверняка, бывал в Австралии.

— Рори Карлайл, — наконец сказала я.

Фуэнтэс улыбнулся. Я приняла это за согласие.

— Мотив? — спросила я. — Какой тут может быть мотив? Вы скажете, профессиональная зависть Джаспера, но это вряд ли относилось бы к Дэйву и, конечно, никоим образом к Габриэле.

— Мы работаем над этим, — заверил Фуэнтэс. — И, кстати, вам бы следовало поинтересоваться, где ваша подруга — сеньора Меллер. Ее сейчас допрашивают в участке.

— ЧТО?! Да какие у вас основания для ее допроса? — негодующе воскликнула я.

— Мне не следует вам говорить этого, но скажу, учитывая то, как вы мне помогли. Возможно, вам следует проследить, чтобы получить некоторую юридическую помощь. На этот раз я не допустил той же самой ошибки. Когда мы пошли к доктору Карлайлу, один из нас отправился к задней двери. Вашу подругу поймали там на выходе.

— И что? — все еще не понимала я. — Визит к другу не является преступлением, да и уход через заднюю дверь, потому что полицейская машина подъехала к передней, — тоже необязательно преступление.

— Преступление, если она забирает с собой дощечку Сан Педро с ронгоронго, когда уходит, — возразил он.

— Я не верю в это! — отрезала я.

— Поверьте, — настаивал он. — И да, наше обвинение против доктора Карлайла зависит, в некотором отношении, от того, что дощечка с ронгоронго была у него. Вам будет приятно услышать, что, прежде всего, я не думаю, что ваша подруга украла ее, как и не считаю, что она убила кого-либо. Но не стоит отрицать, что она помогала и в какой-то мере содействовала преступнику, и при ней обнаружили краденое имущество. Ведь это вы рассказали мне про эту дощечку с ронгоронго?

Но разве это была не великолепная идея?

— Я хочу поговорить с ней, — попросила я.

— У вас будет такая возможность, когда мы закончим допрос, — пообещал он.

* * *

— Мойра! — набросилась я на нее тремя часами позже. — Как ты могла?!

Она выглядела измученной. Она принимала какие-то лекарства, когда мне позволили увидеться с ней.

— Как я могла? Это от человека, который помог — знаешь кому — попасть — знаешь куда, а потом принес этому же самому человеку еду и воду? Ты верила в него, а я верю в Рори. Разница в том, что меня поймали, а тебя — нет. Когда мы увидели, как все эти полицейские машины остановились у домика для гостей, где он остановился, он просто показал мне дощечку. Так что я попыталась вынести ее из дома, потому что я подумала, что для него будет нехорошо, если увидят, что она у него.

— Для него на самом деле плохо, что она у него, — согласилась я.

— Он говорит, что Джаспер разрешил Рори в обмен на интервью для фильма (лучше так, чем ничего), взять дощечку на несколько часов, чтобы получше изучить ее. Рори дал интервью, сказав что-то достаточно подходящее, думая, что если он выяснит, что это подделка, то тогда он просто возьмет свои слова обратно. Но потом он не смог найти Джаспера утром, чтобы вернуть ее. А когда оказалось, что Джаспер мертв и, очевидно, убит, он не знал, что с ней делать, и во сей этой неразберихе просто забыл про нее.

— Понятно, — сказала я, доставая ручку и бумагу из сумки.

«Это официальная версия, — написала я, прикрывая бумажку. — Где он на самом деле достал ее?»

— Ты не захочешь знать, — прошептала она, глядя на охранника около двери.

— Нет, захочу, — прошептала я в ответ.

Она взяла ручку. «У Гордона Ф.», — написала она.

— Не верю, — замотала я головой.

— Я же говорила, — вздохнула она. — Знаешь, что еще?

Она снова взяла ручку и бумагу. «Рори считает, что она подлинная», — написала она.

— Без шуток? — спросила я.

— Без шуток, — подтвердила она. — Ну, вот, вляпались по самое «не хочу». Я хочу домой, Лара.

— Ладно, — сказала я. — Я займусь этим. Я поговорю с адвокатом Гордона и узнаю, не возьмется ли он и за твой случай. Просто побудь здесь. Ты неважно выглядишь.

— Я в порядке, — заверила она меня, но я знала, что это не так. Я постоянно наблюдала, как она принимает какие-то лекарства — то снотворное, то таблетки, которые, с ее слов, были витаминами. Но теперь я не была уверена, были это таблетки от головной боли или от расстройства желудка. Я внезапно осознала, что Мойра не была со мной полностью откровенна по поводу состояния своего здоровья. И вот теперь она находилась в полицейском участке, так далеко от дома.

До сего момента я все твердила себе, что это не мое дело. Я позволила втянуть себя во все это, когда, действуя скорее инстинктивно, чем из здравого смысла, я помогла Гордону выбраться через заднюю дверь его дома. Именно это и пыталась сделать Мойра для Рори. Когда Гордон получил своего адвоката и выбрался из пещеры, я снова стала твердить себе, что это не мое дело, меня это не касается, однако без особого успеха. Теперь же Мойре предстояло провести очень долгое время в Чили, если выяснится, что Рори виновен в убийстве. Теперь это очень даже меня касалось.

Я считала, что Рори не убивал тех двоих и не пытался убить дочь своего друга, Гордона. И я не изменила своего мнения насчет Гордона несмотря на последнее его разоблачение. Несомненно, мне нужно было найти кого-то, кто имел связь со всеми тремя, даже четырьмя, жертвами. Мне пришлось признать, что самоубийство Сета было связано со всем этим. Он сказал, что ему жаль, что он хочет искупить содеянное. Он явно знал Дэйва, он сказал, что Дэйв и Джаспер давно знакомы друг с другом.

На ум приходило много людей, у которых были причины ненавидеть Джаспера и, возможно, даже способных убить его. С Дэйвом было сложнее, потому что единственный человек, приходивший на ум, который захотел бы заткнуть ему рот, был сам Джаспер. Здесь наверняка было что-то еще.

Я вернулась в отель с кучей мыслей, схватила несколько вещей, необходимых Мойре, и завезла их в участок к карабинерам перед тем, как ехать в город. Я решила, что было несколько областей, недостаток знания в которых служил серьезным препятствием для выяснения всех моментов. Я составила из них список и дала себе двадцать четыре часа, чтобы выяснить, что же мне надо сделать, чтобы вытащить Мойру из тюрьмы.

Самым первым пунктом шел маленький вопрос о дощечке с ронгоронго и то, что она была у Гордона, по словам Рори. Вторым пунктом был вопрос о родственной связи Гордона и Габриэлы и где нашли Габриэлу. Мне нужно было поговорить с Викторией или Гордоном об адвокате для Мойры, так что я решила убить двух зайцев одним выстрелом, нанеся визит дому семейства Фэйеруэтера.

— Все просто и одновременно сложно, — сказала Виктория, после того как я позвонила адвокату, который, к сожалению, снова был в Сантьяго, и убедила его, что ему сейчас необходимо помочь Мойре. — Гордон был вместе с моей сестрой несколько лет, и у них две дочери, Габриэла и Эдит. Эдит родилась как раз перед тем, как моя сестра и Гордон разошлись. Я не могу иметь детей, и мне ужасно хотелось своего ребенка. Это прозвучит для вас очень странно, но моя мать настояла на том, чтобы Эдит отдали мне, когда она родилась. Я была не замужем, да и сейчас, полагаю, тоже. По закону Гордон все еще женат на моей сестре. Без сомнения, для вас это звучит как инцест. Надеюсь, вы позволите все объяснить. У моей сестры много детей. У нее было шесть до того, как она вышла замуж за Гордона, два от него и еще двое родились от ее нынешнего партнера. Женщины в этом обществе очень влиятельны. Мужчины могут теоретически возглавлять семьи и занимать публичный пост вроде мэра, но, поверьте мне, в семейных делах женщины принимают все важные решения. Моя мать приняла решение и настояла на том, чтобы Эдит отдали мне. Я люблю ее как свою собственную дочь.

Мы с Гордоном сошлись примерно пять лет назад, и, хотя моя мать не совсем одобряет такое положение вещей, я думаю, что мы с ним будем вместе всегда. К тому же она достаточно доброжелательно настроена, даже живет какое-то время у нас. И теперь одна из его дочерей с ним. Габриэла предпочла остаться со своей матерью. Она была уже довольно взрослой, чтобы принять такое решение. Хотя до этого ужасного случая с отравлением она все время проводила у нас.

— Противоядие уже в пути, — напомнила я.

— Я каждую минуту молюсь о том, чтобы его доставили вовремя, — печально призналась она. — Я этого не понимаю, Лара. Зачем так поступать с ребенком? Карабинеры сказали, что кто бы это ни был, он сначала накачал ее наркотиками, а потом начал делать татуировку. Они считают, что кто-то прервал убийцу до того, как татуировка была закончена. А все татуировки в форме маленьких птичек?

— Да, так и есть, — подтвердила я.

— Интересно, почему? — задумалась она.

— А где нашли Габриэлу? — поинтересовалась я. — Дома?

— В отеле, — ответила Виктория. — Мы подумали, что она пошла туда, чтобы повидаться с друзьями или забрать оставшиеся вещи. Как я вам говорила, она оттуда уволилась. Управляющий делал обход территории, перед тем как пойти домой, около полуночи. Он нашел ее на краю сада.

— Он слышал или видел что-нибудь? — спросила я.

— Мы даже и не подумали спросить, — ответила Виктория. — С чего бы? Кто бы мог подумать, что подобное может произойти?

— Возможно, я поговорю с управляющим, — задумалась я.

— Дайте нам знать, что удастся выяснить, и сможем ли мы чем-нибудь помочь. Гордон еще ничего не знает о Рори. Мне так жаль, что с Мойрой так вышло. Кажется, мы постоянно втягиваем вас в эти неприятности.

— А Гордон знал, что у Рори была дощечка Сан Педро? — поинтересовалась я.

— Если и знал, то мне об этом не говорил, — ответила она.

— А где сейчас Гордон? — спросила я.

— Снова на Пойке, — сообщила она. — Со своими студентами. Он вернется до захода солнца.

Я не собиралась пытаться восстановить маршрут на Пойке в одиночку и решила, что у меня есть куча других дел, которые нужно сделать, пока я жду возвращения Гордона. Было очень трудно представить, как Габриэла во все это вписывалась, даже если она была дочерью Гордона, и даже если он был тем, кто украл дощечку с ронгоронго. Меня не покидало чувство, что если я смогу найти ее связь с другими, то у меня появятся ответы на все мои вопросы. Из-за всех этих ужасных событий, что произошли за истекшее время, я совсем забыла о том отвратительном инциденте с Кассандрой. Не так уж много времени прошло с того момента, когда Габриэлу нашли без сознания. Я решила, что настало время вернуться к этой неприятной теме.

Я мчалась по главной улице в полноприводной машине, спеша вернуться в отель и найти эту злую Кассандру де Сантьяго, когда мне на глаза попалась вывеска «Салон тату Эрории». Одним из пробелов в моем понимании того, что тут творилось, была тема татуировок. Мойра мало рассказывала о своей, разве только что она болела не так сильно, как она предполагала, и ей нельзя было купаться, пока та не заживет. Как эти люди получили свои татуировки? Проблема была в том, что с тех пор как мне начали сниться сны о татуировках и я увидела троих мертвых людей с ними, я была просто в ужасе от мысли сделать себе татуировку.

«Перебори это, — сказала я сама себе, — Насколько плохо это может быть?» В конце концов, я видела Дэниэла и его жену Эрорию в полицейском участке, пока ожидала встречи с Мойрой, и она показалась вполне благоразумной женщиной, не такой, что подложила бы змеиный яд в краску для татуировки. Я припарковалась и постояла снаружи пару минут, собираясь с духом.

«Давай, Лара, — убеждала я себя. — Просто войди туда». Это заняло еще пару минут, но, в конце концов, мои ноги начали двигаться.

— Привет, — сказала она. — Я Эрория. Вы пришли договориться насчет татуировки?

— Наверное, да, — ответила я, оглядываясь вокруг.

— И что бы вы хотели? — поинтересовалась она.

— Не уверена, — пожала я плечами. — Что-нибудь скромное, маленькое, в таком месте, где никто не сможет увидеть.

— Никто? — переспросила она.

— Ну, разве что кто-то очень-очень близкий, — улыбнулась я.

— Основание позвоночника? Что-нибудь небольшое на попке? — предложила она пару вариантов.

— Это вы сделали? — спросила я, указывая на фотографии на стенах.

— Я, — подтвердила та.

— Некоторые из них красивые, — сказала она. — То есть если человеку нравятся татуировки.

— Что ж, спасибо, — кивнула она.

— Это больно? — посмотрела я на нее.

— Немного, — ответила она. — Если это вас беспокоит, вам лучше выбрать часть тела, которая… гм… помясистей.

Мне показалось, что в моем случае это не сильно сужало круг возможностей.

— Хорошо, — согласилась я. — Звучит не так плохо. Можно мне выбрать узор или как там?

— Конечно, — кивнула она. — У меня есть трафареты или вы можете выбрать индивидуальный проект.

— А это много времени займет? — спросила я. Другими словами, сколько времени заняло нанести татуировки Дэйву и Джасперу и частичную Габриэле?

— Если что-то маленькое и скромное, то не очень, — сообщила она. — Возможно, с час. А вы уверены, что хотите сделать татуировку?

— Гм… нет, то есть да, — промямлила я. — Я хочу сказать, что моя подруга сделала одну здесь и она считает, что это потрясающе и что мне тоже следует сделать татуировку. Но на самом деле я об этом серьезно никогда не задумывалась. Полагаю, что уши я проколола по прихоти и не пожалела об этом, но я не уверена, как мой муж отреагирует на это.

«Кончай мямлить, Лара, — мысленно приказала я себе. — Это просто татуировка».

— Да, Мойра. Она сделала себе маленькую колибри, насколько я помню. Ее привел сюда Рори Карлайл.

— Да, это она, — кивнула она. — Их же можно убрать, да? Я имею в виду татуировки.

— Можно, — подтвердила она. — Но это труднее и дороже, намного дороже, чем сделать.

— О! — было все, что я смогла выдавить из себя.

— Не хотите ли пройти и посмотреть на оборудование? — предложила она. — Я могла бы вам более подробно описать процедуру, тогда вам будет легче принять решение. Ко мне должен прийти клиент примерно через час, но я покажу вам свой кабинет, и вы сможете все обдумать.

— Как мило с вашей стороны, — сказала я. — Это бы очень помогло.

Я не стала говорить, чему бы это помогло, но последовала за ней в заднюю комнату. Там было очень чисто и приятно, и выглядело все профессионально, а если точнее выразиться — похоже на кабинет стоматолога. Так и должно было быть. В конце концов, помещение прошло тест «Спа Меллер».

— Вот это машина для нанесения татуировок, который я использую, — показала она. — Ее очень тщательно стерилизуют, и я открою упаковку с иглами прямо перед вами. Я никогда не использую повторно иглы или что-нибудь еще, да и оборудование каждый раз перед применением еще раз стерилизуется.

— Машина, — сказала я.

— Да, — кивнула она. — А что вы думали? Костное долото, что ли? Подобное уже очень давно не используется.

— А машину нужно в розетку включить, — полуутвердительно произнесла я.

— Да, она работает от электросети, — сказала она. Она смотрела на меня как на чудачку, которой, возможно, я и была.

— Я этого не знала, — сказала я. Это, безусловно, означало, что Дэйву сделали татуировку не на гробнице Тепано, Джасперу не на Аху Акиви, а Габриэле не на задворках гостиничной территории. В случае Джаспера уж точно потребовался бы такой удлинитель, какой вряд ли можно достать.

— Эта машина лет сто уже популярна, — рассмеялась она. — Первая версия была изобретена в конце 1880-х.

— Но люди же и до этого делали татуировки, — возразила я.

— О, да, — кивнула она. — Есть египетские мумии с татуировками, и мне рассказывали, что люди даже в каменном веке делали татуировки. В этой части мира татуировки являются важной частью традиции. В прежние времена и мужчины, и женщины покрывали с вои тела татуировками. И местные жители все еще делают их, только не такие замысловатые.

— Бьюсь об заклад, машиной этой они не пользовались, — протянула я.

— Вы правильно поняли, — согласилась она. Однако она так и не сказала сама, что же они использовали.

— Я вас знаю, — сказала я, чувствуя, что между нами начало возникать некое взаимопонимание несмотря на мой лепет. — Я случайно не встречала вас в полицейском участке с Дэниелом Страйкером?

— Да, — подтвердила она. — Дэниел — мой муж. В полиции попросили меня прийти и помочь им в расследовании. Вроде бы, я видела там и вашу подругу Мойру.

— Да, — кивнула я. — Кажется, полицейские снова опрашивают всех в отеле. Вот почему я там была. Они вас о татуировках расспрашивали?

— Угу. Но откуда вы это знаете?

— Я обнаружила труп у отеля, — призналась я. — Дэйва Мэддокса. После этого я была на Аху Акиви, когда группа нашла Джаспера. Так случилось, что я заметила, что у обоих были одинаковые татуировки.

— Как ужасно для вас, — посочувствовала она. — Но эти татуировки! Я такой ужасной работы не видела уже очень-очень давно.

— Вы видели их?

— На фотографиях, — пояснила она. — Полицейские показали. Выглядело все так, будто было сделано где-то на задворках в переулке.

— Они не были похожи на эти, — я жестом указала на фотографии в комнате.

— Конечно, нет! — заверила она. — Чтобы как следует сделать татуировку, нужно специальное оборудование и, если можно так выразиться, изрядное мастерство. Эта машина вибрирует с частотой в несколько сотен раз в минуту, перемещая иглу вниз и вверх, так что надо хорошо представлять, что ты делаешь.

— Мне показалось, что это чересчур сложно и не подходит для убийства.

— Если бы я делала вам татуировку, — стала пояснять она, — мы бы выбрали дизайн. Я бы начертила на вашей коже контур либо через трафарет, как я уже упоминала, либо от руки. Потом я бы с помощью машины еще раз прошлась по контуру, чтобы закрепить его, я имею в виду с помощью иглы. После этого мы бы закрасили рисунок, если бы вам этого захотелось. Мастерство заключается в том, насколько умело вы используете машину. Если игла слишком глубоко прокалывает кожу, то это причиняет сильную боль и идет много крови. Если слишком поверхностное воздействие, то контур будет выглядеть неровным по завершении работы. Необходимо все правильно делать. А эти татуировки на мертвых телах были сделаны мясником каким-то, без машины. Кто бы их ни сделал, он просто использовал какой-то острый предмет, чтобы процарапать кожу, и к тому же, боюсь, довольно глубоко. Это причинило бы сильную боль, но, возможно, они были уже мертвы в то время.

На татуировках обнаружены следы крови, значит, люди были живы, когда их наносили, возможно, они были без сознания.

— Потом чернила, я не уверена, что было использовано для цвета и останется ли это навсегда, просто втерли в царапины.

Да уж, навсегда для Джаспера и Дэйва. Я могла только надеяться, что не для Габриэлы.

— Отвратительная работа и на самом деле очень-очень антисанитарная, уверена, — продолжала сокрушаться она. — Таким способом люди в тюрьмах обычно друг другу татуировки делают и дети пробуют на своих друзьях. Очень плохая идея.

Очевидно, полицейские не стали утруждать себя упоминанием о змеином яде. Все дело было в антисанитарии.

— Так, значит, можно сделать татуировку без этой машины? — спросила я.

— Конечно. Даже сейчас люди используют пустую авторучку, в которую вставляют какой-нибудь острый провод, и еще чернила из обычной шариковой ручки. Не следовало мне вам этого говорить, — спохватилась она. — Наверное, я вас отпугнула. В действительности, люди тысячелетиями делают себе татуировки, и сейчас они в моде. Это вполне безопасно, да и не больно почти. Если вы желаете что-то маленькое и не очень вычурное, я могу прямо сейчас вам сделать. Знаете, чтобы я вам предложила? Не знаю, были ли вы в Ана Каи Тангата, в пещере…

— Была, — сказала я. Я старалась не забыть, как дышать и держаться, чтобы нервы окончательно не сдали при мысли об этой татуировке.

— Тогда, я уверена, вы помните наскальные рисунки. Там есть изображения птицы, имеющей отношение к культу человека-птицы. Я могла бы сделать вам такой рисунок. Он красивый и скромный. Это был бы хороший сувенир из вашего путешествия, и, кто знает, может, эта татуировка сделает вашу жизнь более увлекательной. Почему бы вам не решиться на это?

Я сумела остановить себя от комментариев по поводу того, что три трупа к настоящему моменту уже сделали мое путешествие настолько увлекательным, что я вряд ли выдержу, и что на данный момент о татуировке в форме птицы не могло и речи идти.

— Полагаю, раз эти татуировки были сделаны таким примитивным способом, полиции сложно сузить круг поиска, — заметила я.

— Верно, — кивнула она. — Хотя я смогла подсказать им кое-что. Я почти уверена, что человек, сделавший это, был левшой.

— А как вы это узнали? — удивилась я.

— Сначала вы рисуете саму картинку, какую хочется, на коже, так что вы начинаете от точки и продолжаете в таком направлении, чтобы не смазать уже нанесенные линии. Если вы правша, как я, вы скорее начнете с верхней точки, затем нанесете контур против часовой стрелки, а если вы левша, то будете наносить рисунок по часовой стрелке.

— Но если татуировка уже закончена, ничего нельзя определить. Вы имеете в виду ту, что у Габриэлы?

— Да, — кивнула она. — Она не была закончена, и человек, сделавший ее, остановился по середине выполнения работы. Я почти уверена, что права, — сказала она. — Так как насчет татуировки? Может, просто маленькую птичку?

— А можно подумать до завтра? — попросила я. — Возможно, я спрошу моего мужа Роба по электронной почте, что он думает насчет этого?

— Бьюсь об заклад, он сочтет нечто маленькое и стратегически расположенное очень интересным, — подмигнула она.

— Наверное, — смутилась я. Очевидно, все, что нужно, чтобы сделать жизнь обоих интересной и увлекательной, это маленькая татуировка. Интересно, не об этом ли подумала Мойра, татуировка и небольшой флирт с Рори.

Тем не менее, я чувствовала эйфорию от того, что мне удалось получить так много информации и не надо было на самом деле делать себе татуировку, даже если я доказала себе, что я, без тени сомнения, была самым скучным человеком на планете. Да и трусиха к тому же. Ну и ладно, зато я теперь знала, что было возможно использовать что-то простое вроде шариковой ручки и острого кусочка проволоки, чтобы сделать татуировку. Так же было вероятно, что я была единственным человеком на планете до этого момента, кто не знал об этом. Главное было в том, что теперь я знала.

Следующим моим визитом в этот день стал визит к управляющему отелем, некому Целестино. Мне удалось застать его в саду и это выглядело как случайная встреча. Я мимоходом представилась и посочувствовала ему по поводу тех событий, что творились у него в отеле. Я рассказала, что ездила навестить Габриэлу в больнице, поскольку знаю ее отца и мачеху, и насколько я была потрясена известием о яде.

— Я нашел ее, — сказал он. — Вон там. Это было ужасно. Я живу вниз по улице вместе со своей семьей, и просто делал последний обход территории перед уходом домой. Я услышал стон и какое-то шуршание. Казалось, ее тело просто выпало из изгороди, хотя у меня, наверное, просто воображение разыгралось. Я подумал сначала, что кто-то бросил ее там, но это не может быть так, правда?

— Я надеюсь, что это не так, — произнесла я, но это могло быть именно так, и, возможно, передо мной был человек, который случайно спас Габриэлу от мгновенной смерти.

— Сначала мне показалось, что она, ну, пьяная, поэтому не стал звонить в полицию сразу. Но потом, когда я не смог разбудить ее… я буду очень рад, когда это все наконец закончится, — вздохнул он. — Я за все десять лет, что провел здесь, ничего подобного не видел.

— Уверена, что скоро мы все уедем отсюда, — заверила я его. Я очень надеялась, что права.

Кассандра оказалась более неуловимой. На самом деле я даже начинала думать, уж не прячется ли она где-нибудь, но она очень любила поесть, и, в итоге я обнаружила ее в столовой.

— Мне надо поговорить с вами, — сказала я, пододвигая стул без приглашения.

— А мне не надо с вами разговаривать, — отрезала она.

— Хорошо, — ответила я. — Я просто хотела вас предупредить. Полицейские еще не допрашивали вас?

— С чего бы им это делать? — она злобно глянула на меня.

— Наверное, вы еще не слышали, — продолжала я, — Габриэлу, девушку из отеля, кто-то отравил, намеренно. Теперь в полиции рассматривают это как попытку убийства.

Цыганка аж позеленела.

— О, господи! — выдохнула она.

— Вот именно, — кивнула я. — Возможно, для вас было бы лучше, если бы вы поговорили с ними насчет того вечера, до того как это сделаю я. Кстати, а как вас по-настоящему зовут? Уверена, им захочется это узнать.

— Мюриэль, — ответила она. — Мюриэль Джонс. Мои друзья зовут меня Му. Вот как я заинтересовалась богиней Му и Лемурией.

У нее совершенно пропал псевдовенгерский цыганский акцент. Я бы сказала, что она откуда-то со Среднего Запада.

— A у вас нет, случайно, каких-нибудь других имен? Возможно, Анакена?

— Анакена? Нет, — помотала она головой. У нее был такой вид, что ее вот-вот стошнит.

— А вы когда-нибудь встречались с этой Анакеной? — поинтересовалась я.

— Наверное, — произнесла она. — Анакена здесь.

— Но наверняка вы не знаете, кто это, — закончила я за нее.

— Верно. Не знаю, к чему все эти вопросы про Анакену, — проворчала она. — Это было совсем не то, что вы подумали, ну, знаете, в тот вечер.

— И что же тогда было, Мюриэль? — По крайней мере, она больше не пыталась придерживаться своей истории, будто я ошибалась, что видела ее с Габриэлой.

— Это все из-за карт. Они предсказали это.

— Ох, пожалуйста, — фыркнула я.

— Это правда! — вскинулась она. — Я прочла ее карты. Мне дорого стоило попасть сюда, но, учитывая сколько лет я изучаю вопрос Лемурии, я чувствовала, что не могу упустить такую возможность. Мне нужны были деньги на карманные расходы на время пребывания здесь, так что я стала гадать на картах в своем номере тем, кто платил мне. Многие девушки из обслуживающего персонала приходили. В этом нет ничего незаконного.

— Я недостаточно хорошо знакома с законами Чили, чтобы это комментировать, — язвительно парировала я. Цвет ее лица стал еще зеленее, если это было возможно.

— В случае с Габриэлой проблема была в том, что плохие новости все приходили и приходили. Она заходила ко мне два и или три раза. Вы знаете, что такое карты ТАРО? — спросила меня Кассандра. Я помотала головой. — Не буду вдаваться в терминологию, но карты Габриэлы были нехорошими. Смерть, тринадцатая карта, появлялась каждый раз, когда я раскладывала их. Это необязательно плохо в ТАРО, но это было в контексте других карт. У нее прямо истерика случилась из-за этого. Я хочу сказать, настоящая истерика. Это было во время моего интервью. Они там что-то настраивали, и я отправилась к себе в номер на перерыв, в туалет. Там была Габриэла, она настояла, чтобы я еще раз прочитала карты для нее. В тот раз я не попросила у нее денег. Потом выпала башня, перевернутая, обозначающая неизбежное несчастье. Я старалась как-то сгладить, смягчить это, но карты, по существу, сказали, что выбранный ею путь приведет к чьей-то смерти. Она просто ополоумела. Думаю, они тут все жутко суеверные.

А Кассандра, урожденная Мюриэль, не была?

— Продолжайте, — сказала я.

— Она вышла через заднюю дверь, я последовала за ней. Я боялась, что она потеряет сознание или еще что, и вспомнила о том, что надо дать пощечину, чтобы человек пришел в себя. Вот что я делала, когда вы увидели меня. Честно. Вы же мне верите, правда?

— Я не знаю, — призналась я. — Возможно, вам следует рассказать об этом полиции, а не мне.

Кассандра выглядела так, будто сейчас замертво упадет. Мне было все равно. Однако я поверила в ее рассказ, каким бы жалким он ни был.

В десять вечера в тот же день я вернулась в полицейский участок, чтобы забрать Мойру, которой разрешили вернуться в отель. Я нашла ее в комнате с зарешеченными окнами. Она сидела вместе с Рори.

— Я останусь с Рори, — заявила она.

— Нет, не останешься, — мягко возразил он. — Ты пойдешь с Ларой. И хорошо выспишься. Меня выпустят отсюда в мгновение ока.

— Я не хочу оставлять тебя здесь совсем одного, — упрямилась она.

— Со мной все будет в порядке. Забирайте ее отсюда, — обратился он ко мне.

— Ты сможешь завтра вернуться сюда, Мойра, — пообещала я ей. — А сейчас ты пойдешь со мной.

Я хотела расспросить Рори о дощечке с ронгоронго, но знала, что делать это здесь было плохой идеей. И я также знала, что Мойре надо было отдохнуть. Я решила, что достану ей чего-нибудь поесть, потом уложу в постель, скормлю ей одну из ее снотворных таблеток, а потом вернусь к своему заданию. Я старалась не смотреть, как они целуют друг друга на ночь.