Для цивилизации, не имеющей опыта регулярных межзвездных путешествий, прибытие одинокого космического корабля никогда не может рассматриваться как угроза. Что он собой представляет, какие возможности за ним стоят – это, однако, дело другое. Параноидальные виды могут реагировать на такое событие весьма скверно.

Это был факт, который Джошуа крепко держал в голове, когда «Леди Макбет» вышла из прыжка за сто тысяч километров над диском города. В первую минуту экипаж не делал ничего, кроме как воспользовался пассивным разведчиком. Поблизости не было замечено никакой частицы или артефакта, и никакой исследующий датчик ксенока не устремился к их корпусу.

– Этот странный радарный пульс – все, что я распознаю, – отрапортовала Болью. – Они нас не увидели.

– Мы вне подозрений, – сказал Джошуа, обращаясь к Сиринкс.

Вся связь между двумя кораблями теперь велась напрямую, процессор-биотех был установлен в электронной системе «Леди Макбет», передающей информацию на «Энон» с эффективностью, равной стандартной датавизации. Снабженный биотехом корабль поискал поблизости, его чувствительность приближалась к максимуму. Система молчала. Насколько можно было судить, диск-город тиратка не имел такой техники.

– Мы готовы, – ответила Сиринкс. – Крикните, если мы будем вам нужны.

– О'кей, люди, – объявил Джошуа. – Пойдем по плану.

Экипаж привел корабль в нормальное рабочее состояние. Развернулись термопоглощающие пластины, отражая скопившуюся корабельную энергию от сверкающих фотосфер; сенсоры направились вверх. Джошуа использовал системы с высокой разрешаемой способностью, чтобы аккуратно направить датчики на диск-город. Активные спутники он пока не пускал в ход. Как только эта позиция была закреплена на несколько метров, он перевел навигационные данные десятку тайных спутников-шпионов, расположенных на борту. Они выстрелили из трубки ракетоносителя и отошли от фюзеляжа на полкилометра, прежде чем пришли в действие ионные двигатели, приближая их к городу-диску пульсацией тонкого синего огня. У них займет большую часть дня, чтобы пролететь через заданное пространство, когда они смогут начать возвращать полезные сведения о темной стороне артефакта. Джошуа и Сиринкс считали маловероятным, чтобы город-диск мог выследить их в полете, даже если их датчики будут сконцентрированы вокруг «Леди Макбет». Это был самый допустимый риск их миссии.

Когда сателлиты были отправлены, Джошуа перестроил корабельные антенны и провел поиск по ближнему пространству.

– Теперь мы официально находимся здесь, – сообщил он им.

– Посадка главной части, – сказала Сара.

Она наблюдала за координационной сеткой, ожидая, когда их координаты совпадут с городом.

Джошуа датавизировал корабельному компьютеру, чтобы тот передал их сообщение. Оно представляло собой довольно простое приветствие, текст на языке тиратка, переданный в широком частотном диапазоне. Там говорилось, кто они такие, откуда прилетели, что люди имели сердечные отношения с тиратка еще со времен «Танжунтик-РИ». И они просили ответить на приветствие. Не было сделано никакого упоминания о том, что тут присутствует еще «Энон».

Заключались пари насчет того, как долго займет получение ответа, и даже о том, в чем он будет заключаться, и не будет ли ответ залпом реактивных снарядов. Никто не поставил деньги на то, что будет получено восемь совершенно разных ответов направленным лучом, из разных частей города.

– Хотя понятно, – сказал Дахиби. – Тиратка, в конце концов, клановый вид.

– У них должна быть единая административная структура, чтобы управлять таким артефактом, – возразил Эшли. – Иначе он не может существовать.

– Зависит от того, что связывает их друг с другом, – утверждала Сара. – Нечто, имеющее такой размер, едва ли может быть действенным устройством.

– Тогда зачем его строить? – удивился Эшли.

Оски пропустила сообщения через их трансляционную программу.

– Какое-то отклонение в словаре, синтаксисе и символах от наших тиратка, – заметила она. – В конце концов, пятнадцать тысяч лет прошло. Но основа узнаваема, мы можем с этим работать

– Рад видеть какую-то эволюцию, – пробормотал Лайол. – Когда все остается одним и тем же у этих ребят, это делает их похожими на привидения.

– Это бездействие, а не эволюция, – поправила Оски. – И взгляните на этот город-диск. Мы легко могли бы построить что-нибудь подобное; на самом деле мы могли бы проделать гораздо лучшую работу, такую, как говорит Сара. Все, что тут демонстрируется, – это распространенность, а не развитие. Настоящего технического прогресса тут не было, в точности их колонии и корабли поколений.

– Что говорится в этих сообщениях? – спросил Джошуа.

– Одно почти совсем неразборчиво, какое-то изображение, я думаю. Компьютер сейчас делает анализ рисунка. Остальные содержат только текст. Два возвращают нам наше приветствие и спрашивают, что мы здесь делаем. Два требуют доказательства, что мы ксеноки. Еще три нас приветствуют и предлагают свидание с городом. А-а, они называют его Тоджолт-ХЛ.

– Дай мне посмотреть на три самые дружественные, – попросил Джошуа.

Три голубые звезды мелькнули над нейрообразом Тоджолт-ХЛ. Две расположились на основании диска, а третья – на краешке.

– Это решает все, – проговорил Джошуа. – Мы сосредоточиваемся на источнике, который с краю. Не хочу пытаться уводить «Леди Макбет» куда-нибудь во внутренние области, пока мы не узнаем наверняка, что там такое. Нам известно, как называется эта секция?

– Доминион Анти-КЛ, – ответила Оски.

– Сара, сфокусируй луч компьютера на них, пожалуйста, узкий обзор.

Джошуа пробежал текст, полученный с окраины, чтобы понять его характер, и составил ответ.

ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

ПОСЛАНИЕ, ОТПРАВЛЕННОЕ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ,

ДОМИНИОН АНТИ-КЛ

БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИВЕТСТВИЕ. МЫ ПРИЛЕТЕЛИ СЮДА В ПРЕДВИДЕНИИ ОБМЕНА МАТЕРИАЛАМИ И ЗНАНИЯМИ, ВЫГОДНОГО ДЛЯ ОБОИХ ВИДОВ. ПРОСИМ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОСАДКУ. ЕСЛИ ЭТО ДЛЯ ВАС ПРИЕМЛЕМО, ПОЖАЛУЙСТА, СООБЩИТЕ ВАШ ВЕКТОР.

КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ

ДОМИНИОН АНТИ-КЛ

СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МАСТРИТ-ПД. ИГНОРИРУЙТЕ ВСЕ СООБЩЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ДОМИНИОНОВ ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ СОХРАНЯЕМ САМЫЕ БОЛЬШИЕ ЗАПАСЫ МАТЕРИАЛОВ И ЗНАНИЙ В ПРЕДЕЛАХ НАШИХ ГРАНИЦ. ВЫ БОЛЬШЕ ВСЕГО ПРИОБРЕТЕТЕ ПО ОБМЕНУ ИМЕННО С НАМИ. ПОДТВЕРДИТЕ ЭТУ ПРОСЬБУ.

КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА

– Что вы об этом думаете? – спросил Джошуа.

– Не совсем такой ответ, какой ты получил бы от наших тиратка, – покачал головой Самуэль. – Возможно, их положение изменилось в соответствии с обстоятельствами. Послание отдает алчностью.

– Ресурсы здесь должны быть бедные, – заметил Кемпстер. – У них не может быть новых источников твердых материалов для эксплуатации. Килограмм твоих отходов может оказаться для них более ценным, чем тысяча фьюзеодолларов.

– Мы будем об этом помнить, когда начнем переговоры, – сказал Джошуа. – Пока что мы имеем приглашение. Думаю, мы его примем.

ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ

БЛАГОДАРИМ ЗА ВАШЕ ПРИГЛАШЕНИЕ И ПОДТВЕРЖДАЕМ, ЧТО ЖЕЛАЕМ ОБМЕНИВАТЬСЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО С ВАМИ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИШЛИТЕ ВАШ ВЕКТОР, КАК К ВАМ ПРИБЛИЗИТЬСЯ?

КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ

ДОМИНИОН АНТИ-КЛ

СООБЩЕНИЕ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

РАЗВЕ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР? У ВАС ПОВРЕЖДЕНИЕ?

КВАНТУК-ЛОУ, РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ ДОМИНИОНА АНТИ-КЛ

– Может ли быть, чтобы они не имели здесь управления движением? – спросил Джошуа. Он поискал в энциклопедии своей нейросети файл Геспери-ЛН. – Тиратка с Геспери-ЛН не имели никакой официальной управляющей системы до того, как они начали принимать корабли Конфедерации.

– Кроме того, чтобы такое устройство стало необходимым, нужно иметь массу улетающих и прилетающих кораблей, – напомнил Эшли. – А мы не заметили и одного корабля вокруг Тоджолт-ХЛ. Я постоянно наблюдал за экраном.

– Они, безусловно, в свою очередь наблюдают за нами, – сказала Болью. – Я зарегистрировала семнадцать разных радарных лучей, сфокусированных на нас. И полагаю, что сюда направлен и какой-то лазерный радар.

– Совсем никаких кораблей? – спросил Джошуа.

– Не могу обнаружить никаких излучений двигателей, – объявила Сара. – При наших видеодатчиках мы должны были увидеть даже пламя, появившееся в результате химической реакции, – в такой-то тени.

– Возможно, они применяют нечто вроде искривленного поля космоястребов, – предположил Дахиби. – В конце концов, Кемпстер же сказал, что масса для них драгоценна. Возможно, они не могут позволить себе реактивные двигатели.

– Гравитационные детекторы говорят о том, что ты не прав, – не согласился Лайол. – Не вижу никаких искривленных полей на этой лесистой местности.

– Они не хотят раскрывать свои карты в самом начале игры, – сказала Моника. – Они нам не покажут, что у них есть, особенно если это имеет отношение к войне.

Сара оторвалась от своего напряженного занятия, чтобы бросить хмурый взгляд на агента королевской разведывательной службы.

– Это абсурд. Невозможно внезапно прекратить все движение космических судов в тот самый момент, когда ты увидишь ксенока. Транзитные корабли все равно останутся. Кроме того, они ведь не знают, как долго мы за ними наблюдаем.

– Ты надеешься.

Сара утомленно вздохнула:

– У них нет прыжковой технологии, так что единственный доступный им вид космических кораблей – корабли поколений. А если какой-нибудь из кораблей станет применять атомные двигатели, чтобы затормозить в этой системе, они смогут за ним проследить в пределах половины светового года. Их, должно быть, любопытство разбирает насчет нас и насчет того, как мы, к чертям, сюда добрались, вот и все.

– Неважно, – пробурчал Джошуа.

ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ В ДОМИНИОН АНТИ-КЛ.

У НАС НЕТ ПОВРЕЖДЕНИЙ. МЫ ИМЕЕМ ВОЗМОЖНОСТЬ РАССЧИТАТЬ ВЕКТОР ВАШЕГО МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ НА ТОДЖОЛТ-ХЛ. МЫ НЕ ХОТЕЛИ НАРУШАТЬ НИКАКИХ ВАШИХ ЗАКОНОВ КАСАТЕЛЬНО ПРИБЛИЖАЮЩИХСЯ СУДОВ. ЕСТЬ ЛИ КАКИЕ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ СКОРОСТИ ПРИБЛИЖЕНИЯ И ДИСТАНЦИИ ОТ ВАШЕЙ ФИЗИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ?

КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ

ДОМИНИОН АНТИ-КЛ

СООБЩЕНИЕ ЗВЕЗДНОМУ КОРАБЛЮ «ЛЕДИ МАКБЕТ».

НИКАКИХ ОГРАНИЧЕНИЙ ОТНОСИТЕЛЬНО ВАШЕГО ПРИБЛИЖЕНИЯ. МЫ СНАБДИМ КОНЕЧНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ КООРДИНАТ, КАК ТОЛЬКО ВЫ БУДЕТЕ НАХОДИТЬСЯ В ПРЕДЕЛАХ ОДНОЙ ТЫСЯЧИ КИЛОМЕТРОВ ОТ ТЕРРИТОРИИ ДОМИНИОНА.

КВАНТУК-ЛОУ

РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ РЕСУРСОВ ДОМИНИОНА

ЗВЕЗДНЫЙ КОРАБЛЬ «ЛЕДИ МАКБЕТ»

СООБЩЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ ДОМИНИОНУ АНТИ-КЛ.

ПОНЯЛ. ЖДЕМ ВСТРЕЧИ ПО ПРОШЕСТВИИ СОРОКА ПЯТИ МИНУТ.

КАПИТАН ДЖОШУА КАЛВЕРТ

Джошуа датавизировал корабельному компьютеру приказ воспламенить двигатели. «Леди Макбет» устремилась к городу-диску с ускорением в 0, 5 g. Он уточнил вектор настолько, чтобы можно было перестать сжигать топливо за сто километров от края. Если атомные двигатели непривычны для этой системы, выхлопы «Леди Макбет» могут вызвать замешательство. Его губы тронула улыбка: а что бы они подумали о двигателе, работающем на антиматерии?

– Джошуа, – окликнула Сиринкс, – мы обнаружили еще один город-диск.

– Где? – спросил он.

Все на мостике «Леди Макбет» с интересом навострили уши.

– Он тянется за сорок пять миллионов километров от Тоджолта-ХЛ, на два градуса отклоненный от эклиптики. Кемпстер и Ренато были правы. Наши отходы, находящиеся так близко от единственной обитаемой структуры, просто не существуют.

– Вот черт, ты хочешь сказать, что этот оплот цивилизации растянулся вдоль всей экваториальной звездной орбиты?

– Похоже на то. Мы высматриваем возможное местоположение других. Если допустить, что расстояние между поселениями одинаково и что они не находятся в невероятно высоком отклонении от орбит, это должно означать, что таких штук имеется больше сотни.

– Признаю.

– Больше сотни, – повторил Эшли. – Это вполне составляет цивилизацию. И как ты думаешь, сколько представителей тиратка может поддерживать один из таких городов-дисков?

– Если мы имеем поверхность в двадцать миллионов квадратных километров, я бы сказала, что-то около ста биллионов, – ответила Сара. – Даже принимая во внимание их уровень техники, это большая территория. Подумайте только, сколько людей мы битком набиваем под купол.

– Посмотрите на это с точки зрения перспектив населения. И не удивительно, что доминион Анти-КЛ пожелал эксклюзивности, – сказал Лайол. – Требования ресурсов должны быть феноменальными. Я удивлен, что они умудрились выжить такое долгое время. По правилам, они должны были исчерпать собственные ресурсы продуктов давным-давно.

– Общества только тратят продукцию, тогда как добывание новых сырых материалов остается более дешевой проблемой, чем повторение цикла, – сказал Самуэль. – Находясь так близко к звезде, эти диски необыкновенно богаты энергией. Там только немногие свободные молекулы, которые не могут быть преобразованы во что-то полезное.

– Даже если так, у них должно иметься строжайшее запрещение на воспроизводство. Я наблюдал за их жизненным циклом, подобным этому, и все, что я могу придумать по этому поводу, – это культура, растущая на блюде.

– Такая аналогия не годится для разумной жизни. Природа тиратка склоняет их к логически обоснованному ограничительному поведению. В конце концов, они сами в совершенстве отрегулировали путешествия на кораблях поколений в течение десяти тысяч лет. Данная ситуация для них – никак не иная.

– Не считайте их доминионы единой формой, – заметила Сара. – Я углядела на диске несколько территорий с более высокой температурой, чем остальные, их температурная регуляция абсолютно нарушена. Там непосредственно проходят жаркие волны со звезд. Они вымерли.

– Может, и так, – согласилась Болью. – Но все-таки там заметна высокая активность. Из каждого сегмента нас так и бомбардируют радарными сигналами. Нами интересуется масса доминионов.

– И все-таки ни один корабль не садится, – напомнил Джошуа. – Никто не пытается перехватить нас по пути к Анти-КЛ.

Капитан подошел к датчикам, чтобы наблюдать, как увеличивается Тоджолт-ХЛ на фоне сияющей темно-красной протяженности гигантской звезды. Если не считать масштаба, это напоминало их приближение к станции антиматерии. Угольно-черный круг в двух измерениях врезался прямо в фотосферу. Холодный свет туманности у них за спиной не в состоянии был осветить ничего на задней стороне диска. Только датчики «Леди Макбет» могли приоткрыть топографию расположенного в горах города, слепо тянувшегося от среднего уровня диска. Картографическая программа корабельного компьютера затруднялась изобразить точную карту; сияние электромагнитных излучений, нацеленных на них, перебивало возвращение их радара.

– Что они все говорят? – спросил капитан у Оски.

– Я пустила в ход программу словарного распознавания. По образцам, пока что полученным, это примерно то же самое, что уже было. Они все хотят, чтобы мы совершили посадку на территории их диска, и каждый претендует на то, чтобы получить больше всего ресурсов, так же как и информации.

– Какие-то угрозы?

– Пока что нет.

– Продолжай наблюдение.

«Леди Макбет» заколыхалась над городом и начала снижать скорость.

Во время фазы приближения на Тоджолте-ХЛ медленно выстроились спутники, давая экипажам «Леди Макбет» и «Энона» ясное представление о том, как был построен массивный город-диск. Осевой лист, который сам по себе образовывал этот диск, представлял собой слияние плотных тканей, сделанных из трубчатых структур от двадцати до ста метров в диаметре. Хотя их уложили тесно, они не соприкасались друг с другом, кроме соединений на концах; промежутки между ними были закрыты листами фольги, они препятствовали проникновению света красного гиганта и ослабляли тени, рисунок в основном был кругами, варьирующимися по размеру, и отдельные детали заходили одна на другую кривыми узлами. Спектрографический анализ определил, что составные трубки были большей частью металлическими; на протяженной поверхности встречались также детали из силикона и угля; около пяти процентов были из хрусталя, отражающего слабый фосфоресцирующий свет в туманность. На темной стороне иногда встречались области, где переплетение трубок вырастало в сложные абстрактные узлы шириной в несколько километров. Это выглядело так, как будто эти трубки поддерживали прочные поперечные устройства, хотя радарное изображение не показывало никаких трещин.

В плотной тени неосвещенной стороны неукоснительно властвовало регулирующее температуру машинное оборудование. Излучающие панели, вделанные в конусы километровой высоты, стояли рядом со скругленными вентиляционными башнями из слабо поблескивающих торчащих пластин, минареты из спиралевидных стеклянных трубок с циркулирующими по ним нагретым газам завершали пространство оснований инкрустированными черными колоннами, похожими на острые кристальные растения, их острые концы флюоресцировали розовым. Извивающиеся ряды образовывали нечто вроде горных хребтов, которые могли соперничать с каким угодно ландшафтом, созданным планетной геологией, и они тянулись на сотни километров вдоль поверхности. В долинах между ними на длинных мостиках располагались гигантские промышленные предприятия. Машины и предметы оборудования яйцевидной и трапециобразной формы из темного металла, внешняя поверхность которых представляла собой прочное кружево из труб и кабелепроводов, поднимались к рассеивавшим высокую температуру стабилизаторам или панелям (прямая линия происхождения этих машин могла быть прослежена до промышленных предприятий на «Танжунтик-РИ»). Хотя внешний вид города-диска был задан рисунком сети-плоскости, служившей его основанием, ни один район, ни одно здание не повторяли друг друга, технология каждой из построек была так же неповторима, как форма. Стандартизация и совместимость, бывшие синонимами у тиратка, явно изменились в доминионах еще миллионы лет назад.

Чем больше они приближались, тем отчетливее становилось для них видно движение по всему городу. Поезда, имевшие километры в длину, составленные из сотен цистерн, медленно скользили вдоль долин и набережных, между терморегулирующими системами. Участки местных железных дорог шли по открытому пространству, рельсы поддерживались трубами и покрытыми амальгамой листами в форме диска, эти рельсы извивались, словно в аттракционе «русские горки», углубляясь на уровень более крупных труб, позволяя поездам заезжать в них, а затем подниматься на стойки индустриальных предприятий и проезжать прямо через них.

– Да кто же тут такое построил, мать его за ногу? – в невероятном удивлении спросил Эшли, когда серые контуры преобразовались в ясно различимые образы у него в нейросети. – Айзамбард Кингдом Брунел?

– Если эта дорога хорошо работает, не пытайся ты ничего выяснять, – посоветовал Джошуа.

– Даже более того, – сказал Самуэль. – На Тоджолте-ХЛ не отвергают технику. Они избрали самую простую инженерную технологию, которая может им служить. В то время как люди, без сомнения, совершали бы прогресс, развивая до конца Дайсонову сферу более пятнадцати тысяч лет, тиратка усовершенствовали нечто такое, что может поддерживаться с наименьшими затратами. Оно даже в своем роде элегантно.

– Но оно то и дело подводит, – заметила Болью. – По всему диску можно видеть десятки мертвых участков. И каждая неудача стоит им миллионы жизней. Любое разумное существо попыталось бы усовершенствовать свое жизненное окружение до чего-то, менее грозящего катастрофами. Верно ведь?

Самуэль пожал плечами.

Доминион Анти-КЛ начал посылать «Леди Макбет» инструкции касательно своих координат для их посадки. Светокопия программы, которая была получена, указывала определенный участок на границе, бортовой компьютер справился с тем, чтобы перевести ее в зрительный образ. Доминион Анти-КЛ желал, чтобы гости приблизились к станции за два километра от похожего на причал строения, выступающего с краю.

– Как продвигается последняя программа перевода? – осведомился Джошуа у Оски. – Знаем ли мы уже достаточно, чтобы разговаривать напрямую?

– Она интегрировала все новые термины, какие нам до сих пор встречались: сравнительный анализ подпрограммы отвечает, что уже можно достигнуть уровня понимания. Я бы сказала – можно попробовать с ними поговорить.

Работа двигателя «Леди Макбет» равномерно ослабевала по мере того, как корабль выравнивался с диском. По сравнению с пустынной, прочно устроенной темной стороной, край казался чем-то незавершенным. Он весь ощетинился стройными шпилями и протяженными платформами, опутанными кабелями. Кучи всевозможных резервуаров для жидкостей были сосредоточены возле различных решеток.

– Наконец-то, – обрадовалась Сара. – Там должен быть какой-то корабль.

Судно находилось в сотне километров от того места, которое было назначено гостям для свидания. Профиль его был простым пятиугольником из пяти громадных шаров, искрящихся мягкими золотым и красным, переливающихся под газовым освещением этого гиганта, каждый имел по крайней мере два километра в диаметре. Они окружали горло продолговатого раструба, изготовленного из сетчатого угольно-черного материала; его открытое отверстие имело в поперечнике восемь километров. С позиции, занимаемой теперь кораблем «Леди Макбет», не было видно какой-то территории жизнеобеспечения.

– Улавливаю массу очень сложных магнитных флюктуаций от этой штуки, – сообщил Лайол. – Что бы она ни делала, в этом участвует громадное количество энергии.

– Наверное, – ответил Джошуа. – Это была отличная идея в эру до Пространственных Системных Прыжков (ПСП), межзвездные атомные двигатели. Использовать магнитную дугу, чтобы собрать межзвездный водород и скормить его непосредственно двигателям. Дешевый и легкий путь межзвездных путешествий, можно не беспокоиться о том, чтобы брать с собой на борт какое-нибудь горючее. К сожалению, оказывается, плотности водорода недостаточно, чтобы заставить его работать.

– В нашей части галактики – возможно, – поправил его Лайол. – А какова плотность водорода в космосе, между красным гигантом и туманностью?

– Хороший вопрос. Это могло бы означать, что они находятся в контакте с ближайшими колонизированными звездами.

На самом деле Джошуа в это не верил, какой-то фактор здесь отсутствовал. Какова могла бы быть причина, чтобы предпринять путешествие к ближайшей звезде? Невозможно вести торговлю сквозь межзвездные расстояния, во всяком случае со скоростью меньше световой. А если в месте назначения будет такая же техника и такое же устройство общества, как и в месте отбытия, чем тогда можно торговать? Любыми различиями или техническими усовершенствованиями, которые возникнут в течение миллионов лет, можно поделиться с помощью коммуникационного лазера.

– Эй! – воскликнул он. – Паркер!

– Да, Джошуа? – откликнулся тот.

– Мы-то считали, что причина, из-за которой «Танжунтик-РИ» потерял контакт с Мастрит-ПД, – в упадке здешней цивилизации. Но это не так. Тогда почему они поднялись в воздух?

– Представления не имею. Возможно, один из колонизированных миров посылал сигналы из коллапсирующей туманности?

– Общество тиратка пришло в упадок? Неужели на это хоть немного похоже?

– Или его просто перебили, – предположила Моника. – Мне бы хотелось думать, что ксеноки, превращенные в рабов, в конце концов восстали и уничтожили их.

– Возможно, – однако Джошуа не был в этом уверен. – Мне не хватает чего-то очевидного.

«Леди Макбет» упала на поверхность диска. Это было преднамеренное падение, позволяющее им увидеть солнечную сторону Тоджолта-ХЛ. Здесь они наконец обрели неизменную согласованность, какой все время ждали от тиратка.

На этой половине диска все секции труб были изготовлены из стекла; триллион складок держались вместе благодаря черным укрепляющим петлям, подобно крыше оранжереи Господа Бога. Свет, излучаемый фотосферой внизу, был достаточно мощным, чтобы создавать малиновую дымку; она поднималась над городом-диском только для того, чтобы снова быть отброшенной отполированной поверхностью в виде волн медного оттенка, остававшихся там дольше, чем планетарный полумесяц.

Это слегка напоминало, как выглядел бы солнечный закат, если бы он появился над океаном вечности.

– Вот это да, – проникновенно произнес Джошуа. – Я думаю, это может компенсировать потерю «Танжунтика-РИ».

В течение нескольких минут они оставались в той же позиции, причем все датчики были настроены на этот пейзаж; затем Джошуа неохотно зажег вторичные двигатели, чтобы вернуть их к плоскости диска и снова к краю. Он закрепил положение «Леди Макбет» на тех координатах, которые дали ему с Анти-КЛ, и начал вращение. Термопанели корабля вытянулись во всю длину, сверкая вишнево-красным, даже когда поворачивались в тень.

Как только Сара подтвердила, что тепловые обменники на борту могут выдерживать солнечный жар, Джошуа открыл прямой коммуникационный канал на доминион Анти-КЛ. Он сказал:

– Я бы хотел говорить с Квантук-ЛОУ.

– Я гогорю, – почти немедленно послышался ответ.

– Я еще раз благодарю доминион Анти-КЛ за то, что вы приняли нас. Мы собираемся начать успешный обмен и надеемся, что он будет первым из многих между нашими уважаемыми видами.

«Заставь их поверить, что следом прилетят другие, – подумал он, – это предполагает, что любое насильственное действие с их стороны должно будет в конце концов встретить то же самое. Не очень-то похоже, чтобы до такого дошло, но они-то этого не знают».

– И у нас тоже такое предчувствие, – сказал Квантук-ЛОУ. – Какой интересный этот корабль, на котором вы летаете, капитан Калверт. Мы прежде ничего похожего не видели. Те из нас, кто спорил с вашими притязаниями, теперь умолкли. Это вспомогательный летательный аппарат, или вы на нем преодолели межзвездное пространство?

Джошуа бросил на своего брата обескураженный взгляд:

– Даже если эта программа перевода работает творчески, они отвечают совсем не так, как подобает тем тиратка, о которых я слышал.

– Это весьма существенный вопрос, – предостерег Самуэль. – Если ты подтвердишь, что мы пролетели вокруг Туманности на «Леди Макбет», они поймут, что скорость наших путешествий выше световой.

– И они захотят захватить ее, – продолжила Болью. – Если мы правы насчет нехватки местных ресурсов, этот корабль поможет их бегству за пределы окружающих колонизированных миров.

– Нет, это не так, – возразил Эшли. – Я жил во время Великого Расселения, не забывайте. Мы не могли переселить и пяти процентов земного населения, когда это понадобилось. ПСП – вовсе не путь к спасению, даже при всей индустриальной мощности города-диска. Все относительно. Они могли за год построить достаточное количество кораблей, чтобы транспортировать биллионы состоящих в браке пар прочь от Мастрит-ПД, но у них все равно останутся еще тысячи или миллионы тех, кто будет жить в городах-дисках. И все они будут заняты производством новых яиц.

– Это может не разрешить проблемы, но уж они принесут массу головной боли в те звездные системы, где предполагают поселиться, – сказал Лайол. – Мы уже навидались, что они могут сделать с местным населением, занимающим те территории, которые им нужны.

Джошуа поднял руку:

– Картину я себе представляю, спасибо вам. Хотя я считаю, что мы должны пересмотреть технику ПСП как главную приобретенную нами силу для того, чтобы проникать в местопребывание Спящего Бога. Геспери-ЛН тиратка уже имеют ПСП, они могли бы за десятилетия достигнуть Мастрит-ПД, но со временем они появятся и здесь.

– Попытайся не выдать, – твердо сказала Моника. – Очень попытайся.

Джошуа выдержал ее взгляд, снова открывая прямой канал к Квантуку-ЛОУ.

– Устройство нашего корабля требует одной из отраслей знаний, которую мы можем обсудить с вами в качестве части нашего обмена. Вероятно, вы захотите составить список тех отраслей науки и техники, в приобретении которых вы больше всего заинтересованы.

– В каких областях вы наиболее продвинуты?

Джошуа нахмурился.

– Не то, – шепнул он своей команде. – Это не тиратка.

– Согласен, это не тот ответ, какого я ожидал бы от них, – кивнул Самуэль.

– Что же тогда? – спросила Сара.

– Давайте выясним, – предложил Джошуа. – Квантук-ЛОУ, я думаю, начнем потихоньку. В качестве жеста доброго доверия я бы хотел сделать вам подарок. И тогда мы могли бы начать делиться друг с другом своей историей. Когда мы получим представление о сути друг друга, мы сможем лучше понять, какой полезный обмен может быть предпринят. Вы согласны с этим?

– В принципе да. Каков же ваш подарок?

– Электронный процессор. У людей это обычный рабочий инструмент; вас может заинтересовать его замысел и устройство. Если так, то дублирование будет простым делом.

– Я принимаю ваш подарок.

– Я вам его доставлю. Мне не терпится взглянуть на внутренность Тоджолта-ХЛ. У вас тут просто потрясающие достижения.

– Благодарю вас. Вы сможете посадить ваш корабль в одном из наших космопортов? У нас нет подходящего судна, чтобы вывести вас из вашего теперешнего положения.

– Все более и более странно, – откомментировал Лайол. – Они умеют строить обиталища размером с целые континенты, но не пригородные такси.

– У нас есть небольшой челнок, в котором мы можем долететь до порта, – объяснил Джошуа. – Мы останемся в скафандрах, пока находимся внутри Анти-КЛ, чтобы избежать биологического заражения.

– Разве прямое физическое соприкосновение между нашими видами опасно?

– Нет, если приняты соответствующие меры предосторожности. Мы имеем большой опыт в этой области. Пожалуйста, не тревожьтесь.

Джошуа сам пилотировал космический катер, игнорируя язвительные замечания Эшли о правилах таможенного союза. Приходилось тесниться в крошечной каюте: вместе с ним поехали Самуэль и Оски, а кроме того – один из сержантов (на всякий случай). Остальным капитан вынужден был пообещать составить расписание для посещения города-диска: каждому хотелось его осмотреть.

Тот порт, который предназначил им Квантук-ЛОУ, представлял собой большое круглое помещение из серовато-белого металла в четыреста метров в поперечнике, которое постепенно расширялось на конце одной из труб. Его крыша была приоткрытым круглым люком в семьдесят пять метров диаметром, сквозь отверстие виднелся слабый свет внутри.

– Похоже, что там, внутри, большое пустое помещение, – сказал Джошуа.

Он аккуратно подобрал опоры и направил суденышко внутрь. Мягкое красноватое освещение шло от длинных узких лент, которые извивались по стенам, точно светящиеся жилки. Между ними располагались груды машин и аппаратов, почти таких же, как у людей. Джошуа это напомнило причальные кратеры в космическом порту Транквиллити.

Прямо напротив главного внешнего люка они увидели приземистую цилиндрическую сетку, на дальнем конце было еще большое количество люков. Джошуа направил туда катер.

– Твой датавизатор начинает выходить из строя, – доложила Сара.

– Этого следовало ожидать, хотя хороший хозяин предложил бы нам постоянный источник связи. Но начнем волноваться только тогда, когда они захлопнут этот люк.

Катер долетел до верхушки цилиндрического сетчатого устройства. Джошуа вытянул один из рычагов, чтобы закрепиться.

– Мы в целости, – доложил он, используя тот канал, по которому он уже говорил с Квантуком-ЛОУ.

– Проследуйте, пожалуйста, в тот люк, который видите перед собой. Я жду на другой стороне.

Джошуа и все остальные прикрепили свои космические шлемы. Они считали, что у тиратка нет силикона с программным управлением, так что они ничего не поймут насчет скафандров. Их космические скафандры и были настоящим оружием, уменьшая риск обидеть своих хозяев и в то же время обеспечивая им некоторую степень защищенности. Все четверо вышли из каюты катера.

В конце помещения, возле решетки, было три люка. Открыт был только один из них, самый большой. За ним помещалась сфера шести метров в поперечнике.

– Остальные люки слишком малы для использования здешним населением, – заметил Самуэль. – Интересно, имеет ли хоть один представитель вспомогательной касты более высокий умственный коэффициент; безусловно, раньше они не были способны на искусную инженерную работу.

Джошуа не ответил. Он как раз поставил ногу на то, что могло быть полом этого помещения, и тут же там начал шипеть атмосферный газ. Датчики скафандра сообщили ему, что это смешение кислорода, нитрогена, двуокиси углерода, аргона и различных составляющих углеводорода с очень высоким уровнем влажности; и это соединение содержало еще несколько видов органических частиц. Джошуа изо всех сил постарался убрать руку подальше от невинного на вид цилиндра у себя на поясе, который на самом деле был лазером.

Странно, в этот момент он не чувствовал никакого волнения. Казалось, после слишком долгого пути ему невозможно было предпринимать что-то иное, кроме просто объективного взгляда. И это хорошо, решил он.

Открылся внутренний люк, обнажая широкие трубы обиталища Тоджолт-ХЛ, которые уходили далеко, к плоской металлической перегородке, находящейся на расстоянии километра отсюда. В этом интерьере преобладали два цвета: красный и коричневый. Джошуа улыбнулся в респираторную трубку своего скафандра, когда увидел столпившуюся в ожидании его группу ксеноков. Они не были тиратка.

Первое впечатление, произведенное ими, – что это стая морских коньков размером с человека, осторожно выплывшая на открытый воздух. Их тела плавно подергивались, как будто бы они всегда находились на старте соревнований по бегу. Цвет – почти черный, хотя Джошуа подозревал, что это происходит из-за постоянного красного освещения; спектральный анализ датчиков показывал, что их размеры на самом деле были тенями темного серо-коричневого оттенка, очень близким по внешнему виду к тиратка, из чего можно было предположить их общее происхождение с Мастрит-ПД. Головы, напоминающие драконьи, с длинным клювообразным ртом и двумя широко расставленными глазами. Голова держалась почти под прямым углом к туловищу при помощи тяжелой морщинистой шеи, по-видимому, гибкой. На остальной части тела виднелся поперечный яйцевидный отросток, сходящий на нет к основанию, хотя тут не было никаких признаков хвоста. Он слегка загибался в виде буквы S (если смотреть сбоку). На одинаковом расстоянии друг от друга располагались три пары конечностей, все они имели одинаковый основной профиль: первое сочленение длинное, отходящее от некоего аналога плеча и кончающееся гибким запястьем. Ладонь была удлиненной, с девятью трехфаланговыми пальцами. На самой высокорасположенной паре конечностей пальцы были длинными и проворными: на средней паре они были меньше и толще, в то время как третья пара ладоней отличалась толщиной, все пальцы одинаково напоминали большие пальцы ног.

У большинства ксеноков задняя пара конечностей казалась недоразвитой, они вроде бы стали просто чем-то вроде ласт из плоти, как будто эти существа произошли от водоплавающих созданий.

Это было подходящей классификацией. Из каждой поверхности внутри трубы произрастали очень длинные, покрытые листьями эластичные ленты растений, все они тянулись вверх к геометрическому центру. Даже те из них, которые были посажены в стеклянном сосуде, росли вдали от света, некоторые виды Джошуа никогда не приходилось встречать ни в каких напоминающих землю местах, где он побывал, при всей странности флоры и биохимии многих из них.

Однако постоянное переплетение растений внутри трубы позволяло этим ксенокам легко передвигаться. Они, кажется, легко, без малейших усилий, скользили через эту поросль, причем нижняя половина их тел погружалась в коричневую листву, а конечности мягко подергивались, направляя их движения. Само действие выглядело на удивление грациозным, а в результате него получалась совершенно невероятная комбинация мягких ударов дельфиньих плавников и движений человеческой руки, хватающейся за кольца.

Джошуа восхищался этими движениями с доброй завистью, в то же время дивясь тому, как долго должна была эволюция добиваться подобного устройства. Это был почти симбиоз, который означал, что листва этих растений должна быть весьма многочисленной.

Джошуа не мог сомневаться, что эти ксеноки по развитию превосходят любых представителей касты служителей тиратка, каких довелось встречать членам Конфедерации. Они, как одежду, носили электронные системы. В большинстве именно верхние части их тел покрывали одеяния, которые рубашку из отдельных полос сочетали с патронташами, куда были приколоты и прикреплены отдельные устройства, перемежающиеся с инструментами и маленькими сосудами. Они нуждались также и в некоторых увеличивающих приспособлениях: на глазах у них виднелись линзы, и многие снабдили ладони верхних конечностей кибернетическими когтями.

Джошуа перемещал фокус своего датчика, пока не нашел одного представителя, который, кажется, был снабжен электроникой лучшего качества, чем остальные. Устройство его приспособлений было более изящным, с элегантными кнопочными панелями и дисплеями. На некоторых из его инструментов была сделана чеканка рисунка под мрамор. Быстрый спектрографический осмотр определил, что металл был железом. Странный выбор, подумал Джошуа.

– Я капитан Джошуа Калверт, и я приношу извинения Квантуку-ЛОУ, – заявил он. Коммуникационный блок преобразовывал его слова в свист и подвывание речи тиратка, это было единственное, что он мог воспроизвести сквозь приглушающий силикон скафандра. – Мы считали, что эту территорию занимают тиратка.

Создание, на которого Джошуа предварительно сфокусировал свои датчики, раскрыло узловатый клюв и громко прочирикало:

– Хотели ли вы улететь сразу, когда обнаружили, что это не так?

– Вовсе нет. Мы счастливы узнать о вашем существовании. Не можете ли вы мне сказать, как вы сами себя называете?

– Мой народ называется моздва. Во время всей истории тиратка мы были у них в подчинении. Их история закончилась. Мастрит-ПД теперь наша звезда.

– Пора уходить, – сказала Моника на частоте общей коммуникации.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – предостерегла Сиринкс. – Они происходят явно из той же эволюционной цепочки.

– Это только важное наблюдение, – сказал им Джошуа. – Я имею в виду – надо ли нам вообще продолжать? Мы можем подипломатничать с ними часика два, а затем улететь к ближайшей вероятной колонизированной звезде тиратка, чтобы получить то, что нам нужно.

– У них тот же язык и они происходят с той же планеты, – сказал Паркер. – И довольно высока вероятность, что они живут по тому же звездному календарю. Мы должны очень много всего узнать прежде чем даже подумать о том, чтобы улететь.

– О'кей, – Джошуа перевел свой коммуникационный блок на переводческую функцию. – У вас здесь много разных достижений. Мой народ никогда не строил таких зданий, как мы видим на Тоджолте-ХЛ.

– Зато вы построили интереснейший корабль.

– Благодарю вас, – Джошуа снял процессорный блок с пояса. Медленно и бережно. Это был тот, который он нашел в инженерной мастерской «Леди Макбет»; блок устарел на четверть столетия и был загружен вышедшими из употребления вспомогательными программами (оттуда было стерто любое упоминание о звездных перелетах). Общее его употребление могло бы представлять интерес для этих ксеноков, особенно судя по тому, что он мог увидеть из их электроники. На самом деле, возможно, это даже слишком ценный подарок: хотя добрая половина их модулей считалась бы архаикой даже в двадцать третьем веке. – Для вас, – сказал он Квантуку-ЛОУ.

Один из моздва ловко проскользнул вперед по листве и робко взял блок, а затем заспешил назад к Квантуку-ЛОУ. Распределитель ресурсов внимательно осмотрел прибор, прежде чем засунул его в карман возле подола своего одеяния.

– Я благодарю вас, капитан Джошуа Калверт. Взамен я покажу вам ту секцию Анти-КЛ, которой вы так заинтересовались.

– Это что, цинизм? – спросил Джошуа своих людей.

– Не думаю, – покачала головой Оски. – Язык тиратка, насколько нам известно, не имеет такого нюанса. Его и не может быть, потому что у них нет цинизма.

– Возможно, будет хорошей идеей заставить аналитическую программу понаблюдать, не появилось ли здесь нечто такое.

– Я поддерживаю это предложение, – высказался Самуэль, – они бомбардировали нас своими датчиками с той секунды, как открылся люк. Они явно ищут, чем бы поживиться. Такое меркантильное поведение определить довольно легко. Это делает их почти человечными.

– Потрясающе. Шестнадцать тысяч световых лет – и все, с чем мы можем встретиться, представляет из себя местный вариант Торговой Ассоциации Кулу.

– Джошуа, в первую очередь ты должен точно понять, какое положение занимает этот Квантук-ЛОУ в их социальной структуре, – посоветовал Паркер. – Выяснив это, мы сможем быстро принять решение. Их цивилизация развивалась явно по иной линии, чем у тиратка, хотя я счастлив заметить, что основы торговли, очевидно, остаются главными.

– Да, благодарю, господин директор, – («интересно, понятен ли ему цинизм», – подумал Джошуа) – Я считаю, что мне будет оказана большая честь, если вы покажете мне доминион, – обратился он к моздва.

– Тогда сопровождайте нас. Я вас просвещу.

Вся группа моздва в унисон повернулась и начала скольжение вдоль растительности. Джошуа, который считал себя в высшей степени ловким в условиях невесомости, был просто зачарован этим маневром. В таком движении участвовала масса вращения и инерции, средние конечности должны были с силой сжимать листву. А сами листья должны были быть куда более прочными, чем выглядели – попробовать только так потянуть ладонь земного человека, вы рисковали бы разорвать ее пополам.

Джошуа снял специальные подушечки со своих ботинок и устремился за моздва. Вообще-то он блефовал, пользуясь холодными газовыми горелками из пакета своего маневренного вооружения, кроме того, он карабкался по растениям, как по веревке. Когда он добрался до верхнего уровня растений, листва применяла все усилия, чтобы поддержать его продвижение; как только листья оставляли одного из моздва, они сплетались в эластичную сетку для Джошуа. Он нашел, что лучший способ – это оставаться над их верхушкой и спускаться вниз, так, чтобы можно было раскачиваться. Датчики у Джошуа в перчатках показали, что эта растительность – губчатая, но с твердым скелетом.

Из всех четверых Джошуа проявил себя как самый подвижный, хотя ему трудно было угнаться за Квантуком-ЛОУ. И за передвижением сержантов было тяжело наблюдать, оно казалось слишком болезненным. Он никогда не осмеливался слишком часто заглядывать в секции с нулевым ускорением на Транквиллити.

Моздва замедлили скольжение, чтобы посмотреть, как продвигаются люди, и позволить им догнать себя.

– Вы не летаете так же быстро, как ваш корабль, капитан Калверт, – заметил Квантук-ЛОУ.

– Наши родичи живут на планетах. Мы привыкли к среде большой силы тяжести.

– Мы знаем о планетах. У моздва есть много историй о мирах Мастрит-ПД, где мы жили до того, как экспансия сожрала нас всех. Но на файлах Тоджолта-ХЛ нет картинок о тех временах – и о последующих тоже. Они для нас – легенды.

– У меня в корабле есть много картинок о жизни на планетах. Я охотно поменяю их на любые, какие у вас имеются относительно истории Мастрит-ПД.

– Хороший первый предмет для обмена. Нам повезло, что мы вступили с вами в контакт, капитан Джошуа Калверт.

Джошуа повис на кончике листа, ожидая, чтобы его догнал сержант; теперь он почувствовал, что растение слегка извивается. Ветра, чтобы так его раскачивать, определенно не было.

– Листья движением создают для нас ветер, – объяснил Квантук-ЛОУ, когда капитан спросил об этом.

Все растения на Тоджолт-ХЛ гнулись мягко, потому-то их первоначально и выбрали, тщательное разведение укрепило эту черту. В области свободного падения воздух должен двигаться, иначе образуются застойные складки, наполненные газом, что весьма неприятно и потенциально смертельно, одинаково для животных и растений. У моздва все еще имелись механические веера и вентиляционные каналы, но они были во многом системами второстепенной важности.

– Не совсем согласно эденистским уровням, – заметила Сара.

– Они понемногу двигаются к биологическим решениям, – сказал Рубен. – Понемногу оставляя позади механизмы.

– Здесь невозможно использовать полностью биологические системы, только не в этой среде: она слишком враждебна.

– И тут имеется драгоценный маленький признак использования генинженерии, – сказал Самуэль. – Квантук-ЛОУ сказал нам, что эти растения вырастили. Перекрестное опыление – это почти потерянное искусство в человеческом обществе как у адамистов, так и среди эденистов. Мы здесь должны соблюдать большую осторожность, чем могли ожидать сначала, и в том, что мы говорим, и в том, чем будем с ними обмениваться. Общество статично, и оно выживает именно поэтому. Вводить в него изменения, даже в форме концепций, может означать его разрушение.

– Или спасение, – не согласилась Сара.

– От чего? Мы – единственная постижимая для них угроза.

Они продвинулись дальше вдоль трубы, по пути встречая все больше моздва. Все ксеноки останавливались, чтобы посмотреть на людей, когда те следовали мимо, медленно и неуклюже по сравнению с их окружением (Джошуа предпочитал не называть это эскортом). Дети моздва носились кругом среди листвы, невероятно подвижные. Мягкими движениями ныряльщиков они погружались вглубь поросли, потом выскакивали повсюду, убеждаясь, что посмотрели на людей со всех возможных углов зрения. Как и взрослые, они носили на верхней части торса одежду вроде упряжи, содержащей массу электронных приспособлений и приборов, но ни у кого из них не было кибернетических имплантов.

Глядя вниз из-за своих перчаток, Джошуа мог смотреть прямо сквозь изогнувшиеся растения. Они оказались не такими плотными, как ему показалось сначала, скорее это была плантация, чем джунгли, что позволило ему составить представление о том, как устроены трубы. На ней была внешняя обшивка, ребристая секция, сделанная из стекла на солнечной стороне и из непрозрачного композита на темной. Внутри вдоль нее, плотно к ней приделанная, проходила прозрачная трубочка-спираль, утыканная маленькими кольцевидными отверстиями медного оттенка, откуда и росли растения. Внутри трубки были видны их корни. Спираль была наполнена непрозрачной и вроде бы клеевидной жидкостью, которая загораживала интенсивное красное солнечное сияние. В жидкости также пестрели темные гранулы и кружились крошечные пузырьки, благодаря которым Джошуа увидел, как быстро она накачивается вдоль трубки.

Спирали содержали или воду, или углеводные элементы, так объяснил Квантук-ЛОУ, когда Джошуа спросил, что это такое; эта циркуляция образовывала базис для всей их основанной на циклах философии. Жар красного гиганта быстро перемещался кругом на темную сторону, где рассеивался посредством термообменных механизмов, во время этого процесса генерируя электричество. Внутри жидкостей различных типов пышно произрастал ряд всевозможных водорослей, поглощающий фекалии и прочие отходы моздва и преобразуя их в нитраты для растений, которые, в свою очередь, очищали атмосферу. Толщина спиральных трубок (ни одна из них не меньше двух с половиной метров в диаметре) говорила о том, что эти сосуды с жидкостью служили также отличной защитой от излучений звезды.

Кое-где виднелись трубы, сплетенные из отдельных нитей, они специализировались на высокоурожайных культурных растениях. Были тут живые трубы, они разделялись на секции тонкими листами серебристо-белой материи. Были индустриальные трубы, у них производящие что-нибудь машины были установлены вдоль осей, над верхушками растений.

– Конденсация, наверно, для них гибельна, – сказала на это Оски.

Были и большие жилые трубы, набитые моздва.

После двухчасовой экскурсии они оказались в секции, посвященной тому, что программа перевода назвала административным классом доминиона Анти-КЛ. Джошуа начал подозревать, что здешнее общество построено по строго аристократически-иерархическрому принципу. Растительность здесь была пышнее, техника – более выдающейся. От основных труб ответвлялись персональные, гораздо более прочные, чем те секции, которые гости видели раньше, и с более низкой плотностью населения. Как только посетители вошли, две трети здешнего окружения исчезли. Оставшиеся были тяжело нагружены кибернетическими приспособлениями. Никакого очевидного вооружения, но люди сошлись на том, что это что-то вроде военной полиции.

Квантук-ЛОУ остановился в большом пузыре из прозрачного материала, представлявшем из себя сочленение трех труб. Поверхность была такой же спиральной трубкой, усыпанной отростками из твердой проволоки, но растений здесь не было, и за пределами пузырей жидкость была почти чистой. Через нее можно было любоваться и темной, и солнечной сторонами.

– Мое персональное пространство, – похвастался Квантук-ЛОУ.

Через скругленные стены Джошуа смог разглядеть только неясные мазки туманности. Заостренные рассеивающие конусы образовывали необычно близкий горизонт. Солнечная сторона виделась сплошным однородным покровом красного света.

– Это сочетается со всем тем, что мы здесь видели, – сказал Джошуа.

– Как насчет вашего мира, капитан Джошуа Калверт? Есть ли там пейзажи, подобные этому?

Начался обмен историческими сведениями. Подогреваемые любопытством моздва, Джошуа, Самуэль и Оски начали описывать континенты и океаны (понятия, совершенно ничего не значащие для моздва, – они даже утратили в своем языке соответственные слова) – и дальше принялись рассказывать, как люди покинули Африку, чтобы распространиться по всей Земле, когда отступили льды после ледникового периода. Как развилось технически-индустриальное общество. Как безудержное бесконтрольное загрязнение изменило планетную экологию к худшему, создав эпоху, когда начали летать межзвездные корабли, чтобы отыскать новые колонии. Как теперь Конфедерация включает в себя сотни звездных систем и как среди них преуспевают торговцы. Живописный обобщенный итог, лишенный реальных подробностей и масштаба времени.

В свою очередь моздва рассказали им долгую историю Мастрит-ПД, объяснили, что ни они, ни тиратка не были первоначально коренным населением той единственной планеты, которая поддерживала биологическую жизнь. Первыми были ридбаты; их общество процветало миллион лет тому назад. Теперь о них известно очень мало, как сказал Квантук-ЛОУ, только намеки и слухи, которые, переходя от поколения к поколению, становятся все более дикими с каждой версией. Они были истинные чудовища Мастрит-ПД, алчными животными со злонамеренными мозгами. Пока они жили, они вели постоянные войны, две из которых превратились в обмен атомным оружием на поверхности планеты. Их цивилизация была отброшена от развитой технически культуры назад, к примитивному варварству, в результате, по крайней мере, трех не связанных друг с другом происшествий. Неизвестно, совершали ли они когда-нибудь межзвездные перелеты, нет никаких подтверждений их деятельности за пределами планеты. Четвертая, и последняя, промышленная эра ридбатов была приведена к концу из-за термоядерного конфликта, совпавшего с высвобождением биологического оружия, что уничтожило около семидесяти процентов животной жизни на планете.

Сознание моздва развилось до состояния примитивного интеллекта, когда ридбаты правили планетой. Это сделало их полезными рабами, проворными, сильными и пассивными, в то же время такие черты, как любопытство или упрямство, безжалостно подавлялись. К тому времени как ридбаты исчерпали себя, моздва полностью развили сознание. Хотя их количество уменьшалось из-за болезней, свирепствовавших по стране, они по крайней мере выжили как биологический вид.

Когда исчезли ридбаты, эволюция моздва пошла по более традиционной линии. Настолько нормально, насколько могла стать жизнь на такой разрушенной планете. Их собственная цивилизация крайне медленно делала шаги, связываясь в единое целое. Мастрит-ПД, с его исчерпанными минеральными ресурсами, разрушенной биосферой и мертвыми территориями с повышенной радиоактивностью, не обладал средой, способствующей развитию основы для цивилизации высокой технологии, сдержанная физиология моздва хорошо к ней подходила. Они стали кочующим народом в период термоядерной зимы, которая последовала за кончиной ридбатов; моздва бродили с одной годной для обитания территории на другую. И только после того как спустя полмиллиона лет ледники отступили, моздва снова стали развиваться. Они достигли весьма скромного уровня индустриализации. Из-за того что им не осталось ни подземных запасов полезных ископаемых, ни угля, ни естественного газа, их техника была основана на самообеспечении, на милостях природы и на гармонии с экологической системой. Хотя не было противников перемен, но потребность в них вызывалась изнутри и созревала слишком медленно, чтобы они могли проявиться. Твердые достижения в теоретических областях науки, таких, как физика, астрономия и математика, не служили быстрому техническому прогрессу. Они жили уже в эпоху, которую считали золотой. После полученного ими тяжелого наследия стабильность стала единственным предметом поклонения, и они ставили ее превыше всего. Такое желание могло привести к обществу, временная шкала которого могла соперничать с геологическими эрами.

Судьба нанесла этой перспективе слишком горькие удары. Когда ледники отступили, тиратка, до тех пор остававшиеся просто стадом жвачных животных, начали разделять с Мастрит-ПД возрождение. Их разум долгое время находился в состоянии спячки, но их прогресс в этом отношении отражал их физическую жизнеспособность, невозмутимо двигаясь вперед. В любом другом мире их полное отсутствие воображения было бы серьезным упущением, но не здесь. То, что они делили планету с другими видами, такими благожелательными и (как это было теперь) развитыми, как моздва, означало, что они имели доступ к машинам и концепциям, которые никак не могли исходить от них самих.

К несчастью для моздва, тиратка были куда агрессивнее – черта, которая произошла от их стадных предков, и следующих из этого территориальных споров, которые, в свою очередь, привели к появлению касты подчиненных вассалов, особенно солдат. С их подражательной техникой, более значительными размерами и количеством они быстро сделались доминирующими в пределах этих двух видов.

Такая ситуация могла способствовать только угасанию моздва. Их поселения находились под постоянной угрозой нашествия тиратка. А затем астрономы моздва открыли, что их звезду вскоре должен поглотить красный гигант.

Для народа, мышление которого оперирует на абстрактном уровне, знание об определенной катастрофе, которая должна произойти через тринадцать сотен лет, было бы достаточно подавляющим; для тиратка же, для которых такой факт должен наступить немедленно, это известие было просто невыносимым. Благодаря желанию всего вида выжить появилось стремление объединиться, а объединение быстро помогло им восстановить свое превосходство на планете. Во второй раз за время их существования моздва были фактически обращены в рабство. Сначала их заставили разработать план, согласно которому некоторые или даже все тиратка должны были пережить экспансию звезды. Они пришли к теории кораблей поколений, которые гарантируют спасение всего народа, причем годные для обитания астероиды приютят оставшееся население, которое не может быть эвакуировано. Затем моздва заставили осуществить этот план.

Тела у них были меньше, ловкость – больше, а интеллект – выше, и они сделались отличными астронавтами, не то что тиратка. Технический опыт моздва приспособили и использовали для того, чтобы захватить астероиды и запустить их на орбиту вокруг Мастрит-ПД, где они были опустошены внутри и превращены в звездные корабли поколений. Эпоха строительства таких кораблей продолжалась семь веков, после чего одна тысяча тридцать семь кораблей были построены и запущены.

После этого, при том, что растущая нестабильность звезды разрушала хрупкую экологию планеты, массивная созидательная способность Мастрит-ПД в космосе была обращена на приспособление астероидов для обиталищ. Выбранные для этого астероиды вращались по орбите, расположенной более чем за четверть биллиона километров от звезды, таким образом помещая их за пределы обреченной на катастрофу фотосферы. Так как эта операция была много легче, чем превращение астероидов в гигантские звездные корабли, всего за два столетия их построили семь тысяч. В противоположность кораблям поколений, которые были немедленно навсегда потеряны для тиратка, строительство астероидных обиталищ было более демонстрирующим рост процессом, так как новые обиталища использовали свои промышленные мощности для того, чтобы обрабатывать новые астероиды.

Через тысячу лет после того, как начался проект, планета стала неприемлема для обитания, и ее скоро покинули.

Никого из моздва ни разу не увозили на кораблях поколений: эти суда использовались исключительно для тиратка. Моздва же, как только заканчивали строительство одного, сразу переходили к созданию следующего.

Однако их невозможно было исключить из числа обитателей астероидов без политики полного геноцида. Тиратка терпели их, понимая, что все возрастающее количество их самих нуждается в продолжении конструктивной программы. И, имея точные знания об условиях экспансии звезды, они будут нуждаться в технических способностях моздва, чтобы приспособить астероидные обиталища к окружению поглощенной фотосферы.

Когда звезда Мастрит-ПД увеличилась, ее диаметр оказался больше, чем предсказывали, так же как и испускаемое ею излучение. Приходилось строить новые, более крупные поглотители тепла для астероидных обиталищ, и быстро. Как следствие этого, обиталища стали еще больше зависеть от инженерных работ, что вызвало постепенную перемену политических сил. Только те, кого вышколили тиратка, были способны на любую значительную техническую деятельность, делая ненужными все вассальные касты, кроме строителей, домоправителей и фермеров, ненужными. Теперь была выращена еще каста солдат – для того чтобы держать в повиновении моздва.

Революция совершилась не сразу, но за долгий период больше тысячи лет, начавшись десять тысяч лет тому назад. Астероидные обиталища первоначально образовывали единую группу единой национальности – сразу после экспансии звезды. Но скудость массы неиспользованных астероидов, которые нельзя было превратить в шахты, вынудила тиратка вернуться к их первоначальному клановому состоянию состязания. По мере того как уменьшалось количество неиспользованных астероидов, среди оставшихся разыгрывались войны. Каждое астероидное обиталище пришло к полной автономии.

После этого стало неизбежным восстание моздва. Они управляли всей машинерией обиталищ и промышленными предприятиями, сила, которую они в себе открыли, сделала для них возможным диктовать свои условия тиратка.

При этом новом порядке астероидные обиталища постепенно объединились политически и физически. Когда это было сделано, выработали новые образцы концепций, которые выдвинули старые взгляды моздва на использование поддержки природы, дав им возможность максимально использовать сокращающиеся ресурсы. Были построены поддерживающие жизнь секции за пределами вызывающей гравитацию биосферы. Сначала они представляли собой немногим большее, чем дополнения к сетям, связывающим скопления астероидных обиталищ вместе, транспортные и переходные трубы, исключающие нужду в переходных шлюзах и судах. Но моздва со своими приспособленными к лазанью конечностями и врожденной ловкостью нашли, что они хорошо приспособились к условиям свободного падения. Только тиратка нуждались в гравитации и в вызванной этой потребностью сложной инженерии, чтобы поддерживать вращение биосфер. Были созданы новые сегменты свободного падения и добавлены к скоплениям, сначала гидропонические и промышленные сегменты, которые привели к тому, что их техники стали проводить все больше и больше времени в невесомости. За ними быстро последовали жилые секции. Началась эра городов-дисков.

– А как же тиратка? – спросил Джошуа. – Они все еще здесь?

– Мы их больше не держим здесь, – ответил Квантук-ЛОУ. – Они нам больше не хозяева.

– Я вас поздравляю с тем, что вы от них избавились. Конфедерация всегда находила, что с ними трудно иметь дело.

– Но с нами не так трудно, я надеюсь. А доминион Анти-КЛ находится на краю Тоджолта-ХЛ. Благодаря этому мы богаче массой, чем все остальные, мы для вас хорошие партнеры по торговле, капитан Джошуа Калверт.

– Каким образом ваше положение на краю Тоджолта-ХЛ делает вас богаче, чем другие доминионы?

– Разве это не очевидно? Всем кораблям приходится делать посадку с краю. Вся масса пролетает через нас.

– О-о, так это классический вариант, – сказал Рубен. – Пограничные доминионы – хозяева гаваней города-диска, они могут назначать любую плату за провоз груза через них. У них, вероятно, имеется что-то вроде союзничества, чтобы оказывать давление на центральные доминионы.

– Минимальная плата? – спросил Джошуа.

– Очень похоже. Это ставит нас в выгодную позицию. Все проходит через них; ergo, они должны иметь хорошие связи со всеми остальными доминионами. Они, вероятно, могут найти нам копию с файлом предсказываемых событий, если она все еще существует.

– О'кей, – Джошуа проверил функцию времени в своей нейросети. Они находились в городе-диске уже девять часов.

– Благодарю вас за ваше гостеприимство, Квантук-ЛОУ. Теперь мы с моей командой хотели бы вернуться к себе на корабль. Мы собрали достаточно информации, чтобы увидеть, где лежат наши основные интересы, так что теперь мы можем начать обзор той информации, которую мы принесем с собой, что приведет к наиболее благоприятному обмену между нами.

– Как желаете. Как долго займет у вас этот обзор?

– Всего несколько часов. Я вернусь и начну настоящую торговлю между нами.

– Так же поступлю и я. Наши ресурсы будут расположены в определенном порядке, чтобы соответствовать вашим требованиям. Возможно, тогда я смогу посетить ваш корабль?

– Вы будете почетным гостем, Квантук-ЛОУ.

Десять представителей моздва составили эскорт, чтобы проводить гостей назад, к катеру. Его за это время никто не тронул, хотя Эшли и Сара, которые все время проверяли его положение, доложили, что его бомбардировали всевозможными доступными активными датчиками.

Как только они вернулись и прошли на «Леди Макбет» процедуру дезинфицирования, Джошуа приказал снять скафандры и глубоко вздохнул, когда его кожа снова открылась свежему воздуху.

– Святые угодники, я уже думал, этот Квантук-ЛОУ никогда не умолкнет насчет того, какой замечательный его народ. Они что, никогда не спят?

– Возможно, – сказал Паркер. – Как правило, сон связан с планетарным циклом день-ночь; у них здесь этого больше нет. Подозреваю, что у них есть только замедленные периоды, но нет сна как такового.

– Ну что ж, значит, есть одна слабость, в которой мы им уступаем. Мне надо поесть, принять гелевый душ и побыть некоторое время в коконе. День был длинный.

– Мои потребности совпадают с твоими, – сказала Сара. – Ракеты-шпионы приближаются к оперативному ряду, который может – или не может – дать нам полезную информацию о доминионах. Еще мы должны оценить все то, что мы сегодня услышали, и я бы хотела, чтобы мы все к тому времени освежились. Мы снова встретимся через шесть часов, посмотрим, что обнаружили сателлиты, и обсудим следующий шаг.

Джошуа удалось провести в коконе три часа, прежде чем он проснулся. Пятнадцать минут он провел, воззрившись на стену каюты, пока не понял, что если ему хочется поспать еще, он должен запустить дремотную программу, а он терпеть не мог это делать.

Лайол, Моника, Алкад и Дахиби были уже в малом камбузе, когда Джошуа проплыл по воздуху через люк. Они окинули его полными сочувствия взглядами, которые он принял с печалью.

– Мы поговорили с Сиринкс и с Кейкусом, – сообщила Моника. Она сделала Джошуа знак продолжать, когда он остановился со снабженным носиком сосудом в руке, собираясь залить кипятком пакетик чая, и поднял бровь. – Не одни мы беспокоимся. Во всяком случае, они обнаружили местоположение других городов-дисков.

Джошуа датавизировал корабельный компьютер, чтобы получить линию общей связи, и поздоровался с экипажем «Энона».

– Оказывается, империя моздва имеет большую протяженность, – сообщила ему Сиринкс. – Судя по расположению городов-дисков, которые мы до сих пор успели увидеть, нашу раннюю прикидку следует повысить. Достаточно справедливо, если мы поверим, что астероидных обиталищ было семь тысяч – для начала. Кемпстер и Ренато также понаблюдали дальше, за фотосферой. До сих пор они не засекли ни единого скопления скал в пределах двадцати градусов от эклипитики. Квантук-ЛОУ говорил правду, что после звездной экспансии была отчаянная борьба за массу. Каждый лишний грамм должен был быть вложен в города-диски.

– Квантук-ЛОУ не говорил о борьбе, – поправил Джошуа. – Он сказал – войны, во множественном числе.

– В которых он прямо обвинял тиратка, – добавила Алкад.

Джошуа мрачно посмотрел на ученую-физика. Она никогда не говорила много, но ее замечания были довольно меткими.

– Вы думаете, моздва взяли все в свои руки раньше? – спросил он.

– Мы не можем точно сказать, какова история этой звездной системы, но я склонна считать, что моздва начали свое восстание сразу после фазы экспансии звезды. Именно тогда тиратка больше всего от них зависели. Все остальное, что нам говорили, имеет тенденцию обрисовывать их в необыкновенно благоприятном свете. Угнетенный народ борется за то, чтобы вернуть себе давным-давно утраченную свободу? Ну что ж, пожалуйста. Историю всегда пишут славные парни.

– Я представил наши самые лучшие качества в благоприятном свете, – сказал Джошуа. – Это в человеческой натуре.

– Тебе бы следовало натыкать по всей конторе Квантука-ЛОУ жучков, – вздохнул Лайол. – Хотел бы я послушать, что там говорится именно сейчас.

– Слишком большой риск, – не согласилась Моника. – Если бы они их нашли, самое худшее, это бы рассматривали как враждебный акт, и даже если бы они вели себя достаточно дипломатично, мы были бы вынуждены отдать им самую новую технику.

– А я не вижу, чтобы мы должны были особенно волноваться, – сказал Лайол. – Моздва не станет вторгаться в Конфедерацию, это тиратка нам надо опасаться.

– Хватит, – объявил Джошуа. Он подвинулся, чтобы освободить место для заспанного и небритого Эшли, который входил в камбуз. – Послушайте, теперь мы все уже выяснили, и нам лучше бы договориться, что мы делаем дальше.

Прежде чем началось обсуждение, было сделано еще одно открытие. Джошуа заканчивал завтракать, когда Болью детавизировала краткое сообщение: она просила дать ей доступ в сеть датчиков «Леди Макбет».

– Я обнаружила корабль моздва, – сказала космоник.

– Наконец-то, – нетерпеливо произнес Лайол.

Он закрыл глаза и вызвал у себя этот образ.

Болью не активизировала никакой улучшенной визуальной программы, чтобы пройти сквозь красное освещение. Все, что Джошуа мог разобрать, был крупный ослепительно-белый силуэт, скользящий по направлению к Тоджолту-ХЛ – той же самой конфигурации, как корабль, уже находившийся на причале на окраине. Пять громадных шаров, сгрудившихся в кучу. Кроме того, эти шары отливали живым пурпурно-белым блеском, более ярким, чем фотосфера.

– Он приблизился к поверхности двадцать минут назад, – датавизировала Болью.

Космоник дала запись повторно. Датчики «Леди Мак» уловили магнитную аномалию в пределах фотосферы, в сотни километров шириной, подвижные линии, врезающиеся в плотный деревянный узел. Но оно двигалось быстрее орбитальной скорости и достигало больших размеров. Визуальные датчики начали следить за ним, показывая бесконечный алый туман. Сначала он был невозмутимым, как туман над морем на рассвете, затем произошло невозможное: длинные полосы теней всколыхнули картину. Это в действительности были газовые складки, что-то снизу колебало огненные атомы водорода, создавая беспокойные потоки на ровном кармане. Сквозь красную плазму вспыхнула струя яркого белого света. Корабль поднялся ровно и чисто сквозь внешние слои фотосферы, сначала дугой, проталкивая перед собой широкую изогнутую волну сверкающих ионов. Каждый из его пяти глобусов-шаров сверкал так же ярко, как звезда белого карлика, отражая громадные количества электромагнитной и тепловой энергии. От изгиба дуги отделилась толстая алая корона, мягко завихряясь назад, к телу красного гиганта. Оставшуюся часть нимба втянуло в раструб корабля, он постепенно становился ярче по мере того, как проделывал свой путь, пока его не поглотило ослепительное белое пламя, ярко сияющее у самой горловины.

– Глобусы все тускнели с тех пор, как он садился на поверхность, – сказала Болью. – Их высокая температура одновременно понижалась.

– Похоже, ты была права, – воодушевляюще заметил Лайол. – Вот откуда они берут свою массу, теперь, когда астероиды израсходованы. Вообрази только – устроить шахты на Солнце!

– Эта техника тепловой разгрузки очень впечатляет, – сказала Сара. – Она, кажется, совершеннее всего того, что есть у нас. Излучать тепло, сидя внутри звезды! Господи!

– Если просто сжимать и конденсировать водород из фотосферы в стабильное газообразное состояние, это не даст столько теплоты, – поправила Алкад. – Они, должно быть, расплавляют его и сжигают, превращая в гелий, может быть, даже заставляют проделать весь путь до углерода.

– Черт, как им отчаянно должна быть нужна масса!

– Лимит железа, – начал размышлять Джошуа. – Невозможно расплавить атомы железа, не прилагая энергии. Любая другая реакция, пока этот элемент не генерирует энергию.

– Это так важно? – спросил Лайол.

– Не уверен. Но это делает для них железо эквивалентом золота. Хуже не будет от того, что мы будем знать, что они ценят больше. Им должно не хватать именно элементов, превращаемых в железо.

– Тот факт, что они обращаются к такому странному методу, дает нам определенное средство для достижения нашей цели, – сказал Самуэль. – Мы видели мало свидетельств тому, что в структуре города-диска молекулярная инженерия является составной частью. Наше материаловедение позволит им эксплуатировать массу с гораздо большей эффективностью, чем они это делают теперь. Каждое новое открытие, которое мы им несем, может в перспективе вызвать здесь большие изменения.

– Вот это мы и должны решить, – подчеркнула Сиринкс. – Лайол, открыли шпионы что-нибудь такое, что могло бы нам помочь?

– Не особенно. Теперь у них есть станция за тысячу километров над темной стороной, и это обеспечивает нам отличное прикрытие. Мы очень много всего там увидели, когда подлетали. Поезда повсюду ездят – и очень мало чего еще. Ох, мы заметили парочку отвратительно выглядящих атмосферных вентиляторов. Должно быть, прорвались трубы. В газовом потоке виднелись тела.

– Им приходится постоянно сражаться, чтобы лечить усталость структуры, – сказала Оски. – Территория, которую нужно покрывать, большая.

– Все на свете относительно, – напомнила Сара. – Зато имеется масса моздва, чтобы этим заниматься.

– Интересно, какова взаимозависимость между доминионами, – вставил Паркер. – Судя по всему, что говорит Квантук-ЛОУ о стараниях заключить выгодную сделку с грузом и массой, которые Анти-КЛ посылает во внутренние доминионы, они должны убедиться, что запасы обеспечены. Не будет свежих материалов – и трубы выйдут из строя. Внутренние доминионы, как я себе представляю, будут сильно реагировать на такую угрозу.

– Мы подсчитали восемьдесят мертвых территорий на Тоджолте-ХЛ, – напомнила Болью. – Это составляет чуть меньше тринадцати процентов от всей поверхности планеты.

– Так много? Значит, здешнее общество имеет тенденцию к распаду, возможно даже наступление декаданса.

– Отдельным доминионам может наступить конец, – сказал Рубен. – Но в целом это общество не будет затронуто. Поймите, ведь Конфедерация заселила миры, которые, в сущности, не процветают, и все же некоторые из наших цивилизаций определенно живут. И я нахожу весьма значительным то, что ни в одной из окраинных секций жизнь не замирает.

– Другой крупный источник активности внешних частей основывается именно на этих мертвых секциях, – сообразил Лайол. – Похоже, что здесь много ремонтной работы и перестройки. Эти доминионы, безусловно, не отмерли, они заняты тем, что переселяются на территории своих старых соседей.

– Могу допустить, что в социальном смысле они сравнимы с нами, – сказала Сиринкс. – Итак, основываясь на этом допущении, предлагаем ли мы им прыжковую технологию?

– В обмен на старую тысячелетнюю хронику? – спросил Джошуа. – Придется попытаться его надуть. Квантук-ЛОУ хитрый, он сразу поймет, что тут что-то нечисто. Я бы предложил, чтобы мы устроили обмен астрономических сведений и записей, наряду с любыми коммерческими сделками, которые мы можем добавить. В конце концов, они же никогда не видели, что расположено на другой стороне Туманности. Если мы предложим им возможность освободиться из космоса, где доминировали тиратка, им понадобится знать, что там, вне его.

– Я тебе говорил, – напомнил Эшли. – ПСП – не выход.

– Только не для работяг, – заявил Лайол. – Но руководство может эту технику принять ради своих семей, или кланов, или членов любых групп, в которые они собираются. И мы-то будем иметь дело с руководством.

– И это – та законность, которую мы хотим оставить после себя? – спокойно спросил Питер Адул. – Удобный случай для межзвездного конфликта и для внутренней борьбы?

– Не надо сваливать на меня всю моральную сторону, – буркнул Лайол. – Уж только не тебе. Не можем мы принять такой вид этики. Это наше проклятое племя здесь, перед угрозой войны. Я готов сделать все, что потребуется.

– Если, как входит в наши намерения, мы собираемся просить бога о помощи, может быть, вы подумаете, насколько достойными мы предстанем перед ним, если вы последуете этому курсу.

– А что, если он сочтет достойным актом уничтожение ваших врагов? Ты наделяешь его очень уж человеческими чертами. Тиратка никогда так не делали.

– Вот в том-то и дело, – сказал Дахиби. – Теперь, когда нам известно, почему тиратка умудрились попасть туда, где они есть, с нулевым воображением, как это отражается на нашем анализе Спящего Бога?

– Боюсь, что очень мало, – сказал Кемпстер. – Из того, что мы о них узнали, я бы сказал, что, если бы Спящий Бог не объяснил себя тиратка на «Свантик-ЛИ», они просто не узнали бы, какой это был ад. Называя это богом, они были правы, как могут только они. Самый простой перевод этого понятия соответствует нашему: тут получается нечто столь могущественное, что мы не можем постичь его.

– И насколько же ПСП изменит общество города-диска? – спросила Сиринкс.

– Значительно, – сказал Паркер. – Как правильно заметил Самуэль, мы уже изменили его только тем, что мы здесь. Мы показали Тоджолту-ХЛ, что возможно перехитрить пространство тиратка. Так как этот вид существ обладает интеллектом, не сильно отличающимся от нашего, мы должны принять, что они полностью воспримут этот метод. На самом деле это дает нам контроль над использованием времени – и не более того. А открыть им доступ к ПСП теперь может выработать некоторое количество доброй воли, по крайней мере среди одной фракции очень долго жившего и разностороннего народа. Утверждаю: мы должны предпринимать каждую возможную попытку сделать моздва нашими друзьями. Во всяком случае, мы теперь знаем, что ПСП или возможность искривленного поля космоястребов – едва ли последнее слово в космических путешествиях, способность киинтов к телепортации преподала нам этот урок.

– Есть другие варианты? – спросила Сиринкс.

– Насколько я вижу, у нас их четыре, – обобщил Самуэль. – Мы можем попытаться получить этот каталог предсказаний путем торгового обмена. Мы можем применить силу, – он сделал паузу, чтобы извиняюще улыбнуться, потому что его товарищи-эденисты выразили свое неодобрение. – Сожалею, – продолжил он. – Но у нас имеется такая возможность, а потому ее тоже следует рассмотреть. Похоже, что наше вооружение превосходит их силы, а наша электроника и программное обеспечение определенно смогут вырвать информацию из сердцевины их памяти.

– Это абсолютно самый последний выход, – нахмурилась Сиринкс.

– Совершенно верно, – твердо согласился Джошуа. – Это цивилизация, которая станет вести войну за любую лишнюю массу в таком масштабе, какой нам и не снился. Они могли не разработать такого оружия, какое есть у нас, но у них его будет вполне достаточно, а «Леди Мак» находится на передовой. Каковы еще две возможности?

– Если Квантук-ЛОУ окажется неспособным сотрудничать, мы просто сможем найти другой доминион, который нам поможет. Мы не так уж и лишены выбора. Последний вариант – разновидность того же: мы просто улетаем и ищем колонию тиратка.

– Мы установили вполне разумный уровень переговоров с Квантуком-ЛОУ и доминионом Анти-ХЛ, – сказала Сара. – Наверное, нам стоит его развивать. Не забывайте, что время тоже фактор, а мы попали сюда, так что уж не будем иметь дело с тиратка.

– Прекрасно, – согласилась Сиринкс. – Будем на теперешний момент придерживаться тактики Джошуа. Наладим большую коммерческую торговлю, а сведения из справочника событий сделаем второстепенным делом.

Джошуа оставил при себе всю свою прошлую команду, когда он вернулся в город-диск. На этот раз их провели прямо в персональный стеклянный пузырь Квантука-ЛОУ.

– Нашли вы предметы для нашей торговли у себя на корабле, капитан Джошуа Калверт? – спросил моздва.

– Думаю, да, – ответил Джошуа.

Он осмотрелся в прозрачном помещении с рядами незнакомых машин и аппаратов, смутно обеспокоенный. Что-то здесь переменилось. Его нейросеть быстро сопоставила обстановку с его визуальным файлом памяти.

– Не уверен, что это так очевидно, – сообщил он своей команде по внутренней связи, – но некоторые из аппаратов, нагроможденные здесь, теперь другие.

– Мы это видим, Джош, – подтвердил Лайол.

– У кого-то из вас есть идеи, что это может быть?

– Я не запускаю никаких датчиков, – сказала Оски, – но у них сильные магнитные поля, а внутри определенно активная электроника.

– Лучевое оружие?

– Не уверена. Я не вижу ничего такого, что можно сравнить с насадкой для луча, и магнитные поля не соответствуют энергетической камере. Моя догадка – они перестроили это помещение в магнетический резонирующий сканер: если бы они имели квантовое устройство достаточно чувствительных детекторов, они, вероятно, думали бы, что оно позволит им заглянуть в наше вооружение.

– А оно позволит?

– Нет. Защитное устройство скафандров сблокирует. Однако милая попытка.

– Вы изучили процессор, который я вам подарил? – спросил Джошуа Квантука-ЛОУ.

– Его испытали. Ваша программа радикальна. Мы думаем, что сможем сдублировать.

– Я могу предложить несколько более совершенных процессоров, чем этот. И мы можем еще предоставить вам батарейки для накапливания энергии, которые могут достигнуть очень высокого уровня концентрации. Формула сверхмощных молекулярных цепей сможет быть крайне полезной для вас: она даст вам накопление массы.

– Интересно. И что бы вы хотели взамен?

– Мы видели ваш корабль, возвращающийся от Солнца. Ваша технология рассеивания тепла была бы нам очень полезна.

Переговоры продвигались хорошо; Джошуа и Квантук-ЛОУ разворачивали друг перед другом списки технологий и способов изготовления. Хитрость заключалась в том, чтобы уравновесить их: будет ли кристалл с оптической памятью стоить больше или меньше, чем пленка, охраняющая металлическую поверхность от воздействия вакуума? Можно ли приравнивать процесс очистки угля при низком уровне энергии к ультрамощному магниту?

Пока они разговаривали, Оски продолжала следить за новыми аппаратами. Их магнитные поля постоянно менялись, расходясь волнами по прозрачному пузырю. Ни один из них не был в состоянии проникнуть сквозь скафандры гостей. Ее же датчики улавливали резонансные образцы, которые производили внутри моздва. Оски медленно выстраивала трехмерный образ их внутреннего строения, треугольные пластины костей и таинственные внутренние органы. Она ощущала развлекающую ее иронию. Через сорок минут магнитные поля неожиданно отключились.

Лайол разыгрывал слабое внимание к переговорам. Он и Болью были заняты обозрением сведений, поступающих с разведывательных спутников. Теперь, когда они имели хорошо подогнанные по своему индивидуальному образцу подпрограммы наблюдения, они могли увидеть на темной стороне массу активной деятельности. Повсюду ездили поезда, подчиняясь простому общему плану. Большие наполненные цистерны пробирались с окраин к внутренней части с грузом для промышленности. Затем, разгруженные, они поворачивали и устремлялись прямо назад, к окраине. Грузовые поезда, которые везли товары, произведенные на промышленных предприятиях, мчались во всех направлениях. Лайол и Болью даже начали думать, что это могут быть независимые торговые караваны, вечно совершающие поездки по всем доминионам. О чем Джошуа не спросил, так это – имеют ли моздва наличные деньги или все только обменивается?

– Опять выхлоп газа, – откомментировала Болью. – И всего за семьдесят километров от местонахождения капитана.

– Господи, это уже третий за сегодняшнее утро, – Лайол отдал приказ ближайшему сателлиту сфокусироваться на струе газа. Среди газа, выбрасываемого к туманности, колебались струйки жидкости. Внутри этих выбросов ярко сверкали в инфракрасных лучах эбонитовые силуэты, их движения становились все более неясными по мере того, как они удалялись от темной стороны. – Можно подумать, что после всего этого времени у них выработалась лучшая структурная целостность. Все остальное, что они делают, кажется, получается довольно хорошо. Я знаю, что мне бы не хотелось жить при маячащей надо мной подобной угрозе; это хуже, чем построить себе дом на склоне вулкана, – его подсознание не оставляло этой мысли; здесь было что-то неладно, слишком часто происходят разрывы труб. Он быстро произвел проверку при помощи своей нейросети. – Ох, ребята, если у них до такой степени не выдерживает структура, весь этот город рухнет в течение семи лет. А я включил в расчеты некоторые возможности ремонта и перестройки.

– Значит, ты просчитал неверно, – сказал Кемпстер.

– Или так, или мы присутствуем при ненормальных событиях.

– Опять разрыв, – крикнула Болью. – Та же самая сеть, в сотне метров.

На мостике «Энона» Сиринкс окинула Рубена тревожным взглядом.

– Включить все записи шпионов, – приказала она. – Проверить, что за деятельность происходит в местах разрыва, что предшествовало событиям.

Рубен, Оксли и Серина согласно кивнули. Их мозг погрузился в процессоры памяти биотехов, управляющих разведывательными спутниками.

– Сказать Джошуа? – спросил Эшли.

– Пока не надо, – ответила Сиринкс. – Не хочу, чтобы он встревожился. Сначала поглядим, не сможем ли мы найти подтверждение догадке.

Спустя час после того, как они начали переговоры, Джошуа и Квантук-ЛОУ закончили список, включающий двадцать предметов для обмена. Главным образом это должна была быть информация, списки были оформлены в цифровых стандартах, используемых моздва, к ним прикладывался один образец каждого пункта, в доказательство того, что это не хвастливая ложь.

– Теперь я бы хотел перейти к чистым сведениям, – объявил Джошуа. – Мы интересуемся вашей историей, насколько вы сможете поделиться ею с нами: астрономические наблюдения, особенно связанные с солнечной экспансией; любые значительные произведения вашей культуры; математика; биохимическая структура жизни на вашей планете. Если вам угодно – что-нибудь еще.

– Вы поэтому прилетели? – спросил Квантук-ЛОУ.

– Не понимаю.

– Вы отважились пролететь вокруг Туманности, как вы сами сказали, преодолели шестнадцать тысяч световых лет. Вы считали, что все тиратка живут здесь. Вы говорите, что прилетели только ради торговли, чему я не верю. Значительной торговли между нами не может быть: слишком велика разница. Во всяком случае, понадобилось бы еще два или три посещения таких кораблей, как ваш, чтобы уравнять разницу между нами. Ваша техника настолько превосходит нашу, что мы не можем даже проникнуть наблюдением сквозь ваши скафандры, дабы убедиться, что вы именно то, что говорите, а это свидетельствует о том, что любые машины и аппараты, какие вы здесь видите, вы сможете сдублировать без нашей помощи. Вы на самом деле даете нам множество даров. Все же вы не движимы при этом альтруизмом, вы только притворяетесь, что прибыли сюда торговать. Вы упорствуете в том, чтобы получать от нас информацию. А поэтому мы спрашиваем: какова истинная причина вашего прибытия к этой звезде?

– О Господи, – простонал Джошуа через тайную коммуникационную линию. – Я и наполовину не так хитер, как считал!

– И никто из нас, кажется, не оказался таким, – вздохнула Сиринкс. – Черт возьми, он же разгадал нашу стратегию!

– Что само по себе есть информация, – добавил Рубен.

– Каким образом?

– Все на Анти-КЛ расценивается в терминах ресурсов. Квантук-ЛОУ распоряжается у них распределением, что делает его главой доминиона, и он также крутой торговец и дипломат. Если это и есть черты, которые делают его хорошим руководителем, тогда это подтверждает уровень соревновательности, существующий между доминионами. Мы все же имеем систему рычагов. Я бы предположил, что теперь, когда кота вытащили из мешка, ты можешь действовать напрямик, Джошуа. Скажи ему откровенно, чего он добивается. Что нам терять?

Джошуа перевел дыхание. Даже имея неоспоримые выводы Рубена, он не мог заставить себя поставить на кон исход их миссии, так чтобы он зависел от великодушия ксеноков. Особенно после того, как они фактически не убедились ни в чем, что говорил им моздва об истории Мастрит-ПД, и даже о своей собственной природе.

– Я поздравляю вас, Квантук-ЛОУ, – сказал капитан. – Это потрясающая дедукция при наличии столь малого количества информации. Хотя вы сделали не вполне правильные выводы. Я действительно кое-что приобретаю, знакомя Конфедерацию с вашими техническими достижениями.

– Почему вы здесь?

– Из-за тиратка. Мы хотим знать, где они, как далеко простирается их влияние, сколько их осталось.

– Зачем?

– В настоящий момент наша Конфедерация сосуществует с ними. Наше руководство считает, что такая ситуация не может продолжаться вечно. Нам известно, что они завоевали полностью все разумные виды, распространяясь от звезды к звезде, или обращая их в рабство, как они сделали с вами, или истребляя их. Нам повезло в том смысле, что наша техника имеет более высокий уровень, поэтому они не угрожали нам, когда мы с ними встретились. Но они уже имеют наши системы поступательного движения. Если они будут продолжать расширять свои владения, конфликт неизбежен. А любая дальнейшая их экспансия должна лежать вовне, через наши миры. Если мы будем знать, насколько они распространились в то время, как наши космические корабли превосходят их суда, мы можем рассчитывать покончить с этой угрозой.

– Каковы ваши системы продвижения? Как быстро могут путешествовать ваши корабли?

– Они могут совершать мгновенные прыжки между звездными системами.

Реакции Квантука-ЛОУ было достаточно, чтобы Джошуа классифицировал его как гуманоида или настолько к ним близкого вида, что это не составляло разницы. Ксенок пронзительно вскрикнул, а его передние и задние конечности захлопали по передней части туловища.

– Я рад, что у меня в карманах нет яиц, – произнес Квантук-ЛОУ, когда успокоился. – Я бы безусловно все их разбил.

– Сумчатые они, что ли? – тупо удивился Джошуа.

– Вы понимаете, что у вас на корабле, капитан Джошуа Калверт? Вы наше спасение. Мы считали, что навсегда пойманы в эту ловушку и обречены находиться на орбите умирающей звезды, окруженные врагами, что нам никогда отсюда не сбежать, как сделали они. Больше этого нет.

– Я понимаю это так, что вы бы хотели ознакомиться с нашей технологией продвижения?

– Да. Превыше всего. Мы охотно присоединимся к вашей Конфедерации. Вы видели наше количество, наши возможности. Даже с нашими ограниченнымии ресурсами мы многочисленны и сильны. Мы можем построить миллион военных кораблей, сто миллионов – и снабдить их вашими прыжковыми системами. Тиратка медлительны и глупы, они никогда не сравняются с нами во времени. Вместе мы сможем отправиться в поход, чтобы избавиться от галактики зла.

– О Боже всемогущий, – воззвал Джошуа по коммуникационной связи. – Все лучше и лучше. Мы ведь откроем дорогу космическому геноциду, если моздва когда-нибудь получит технологию ПСП. И есть у меня предчувствие, что нам четверым никогда не дадут вернуться на «Леди Мак», пока Квантук-ЛОУ не будет иметь все сведения о ней.

– Мы можем выйти из пузыря при помощи выстрелов, – сказал Самуэль. – Выйдем наружу и подождем возле здания, пока «Леди Мак» не сможет взять нас на борт.

– Это совсем не так страшно, – поправил Лайол. – Мы можем дать Квантуку-ЛОУ любой старый файл, наполненный дерьмом. Например, предложи технологию изготовления какого-нибудь деликатеса, машинку для изготовления мороженого, если угодно. Пока он разберется, мы будем уже далеко.

– Вот это мой брат.

– У тебя есть другие неотложные заботы прямо сейчас. Нам кажется, что у доминионов в настоящее время происходит какой-то вооруженный конфликт. Количество разрывающихся трубок здесь достигает прямо-таки рекордной величины.

– Это дьявольски удивительно, – Джошуа снова начал разглядывать внутренность пузыря. Вырваться отсюда не может быть особенно трудно. И он еще не видел ни одного моздва в скафандре. И все-таки… – Я готов предложить вам нашу прыжковую систему, – сказал он Квантуку-ЛОУ. – В обмен я должен иметь всю вашу информацию касательно космических кораблей тиратка и звезд, которые они колонизировали. Это не подлежит обсуждению. В течение тысячелетия они отправляли на эту звезду свои послания. Мне нужны они и координаты звездных систем, которыми они пользовались. Предоставьте это мне, и вы получите свободу бродить по всей галактике.

– Собрать эту информацию будет трудно. Доминион Анти-КЛ не хранит таких много древних файлов тиратка.

– Может быть, у других доминионов есть то, что мне требуется.

Датчики в скафандре Джошуа отозвались на возбужденные движения других семи моздва, которые находились в одном пузыре с ними.

– Вы не будете иметь дело с другими доминионами, – заявил Квантук-ЛОУ

– Тогда найдите ту информацию, которая сохранилась, и продайте ее.

– Я проверю такую возможность.

При помощи средней конечности Квантук-ЛОУ ухватился за трубу на поверхности пузыря. Пять электронных модулей из его упряжи протянули тонкие серебряные провода. Их концы вслепую покрутились вокруг, и они начали подниматься в воздух, извиваясь, точно змеи, направляясь к одному из электронных соединений, связанных с трубой. Они погрузились в разные раструбы, и узор из огоньков на поверхности узла быстро переменился.

– Грубо, но эффективно, – откомментировал Рубен. – Интересно, как далеко простираются возможности их техники нейронной связи.

– Капитан, – позвала Болью. – Мы видим то, что похоже на движение войск по направлению к доминиону Анти-КЛ.

– Да ты шутишь!

– Моздва в скафандрах ползут по темной стороне строения. Их не сопровождает никакое оборудование. Они в высшей степени подвижны.

Капитану даже не захотелось спрашивать, сколько там народу.

– Сара, пожалуйста, приготовься к полетной готовности. Если ты нам понадобишься, это будет очень скоро.

– Принято.

– Как долго мы ждем? – спросила Оски.

– Даю Квантуку-ЛОУ пятнадцать минут. После этого мы выходим отсюда.

Но моздва пошевелился всего через две минуты. Три из его пяти проводов протиснулись назад и свернулись на свои места.

– В доминионе Анти-КЛ имеется пять файлов, относящихся к той информации, которая вам нужна.

Джошуа протянул ему коммуникационный блок:

– Перепишите сюда, мы посмотрим, достаточно ли этого.

– Только индекс. Если это то, что вам требуется, мы должны обсудить, как завершить обмен.

– Согласен.

Нейросеть Джошуа передала короткую запись с электроники пузыря в его блок. Сиринкс и «Энон» с нетерпением изучили данные.

– Очень жаль, Джошуа, – сказала она. – Это всего лишь записи посланий, переданных кораблями поколений. Стандартные сведения о том, как продвигается путешествие. Ничего важного тут нет.

– Есть какие-то сведения, отправленные со «Свантика-ЛИ»?

– Нет, нам даже в этом не повезло.

– Эта информация бесполезна, – сказал Джошуа Квантуку-ЛОУ.

– Больше ничего нет.

– Пять файлов на всем Тоджолте-ХЛ? Должны быть еще.

– Нет.

– Может быть, другие доминионы не хотят допускать вас к своим источникам данных? Вы поэтому все воюете?

– Это вы нам такое принесли. Это из-за вас мы умираем. Дайте мне систему прыжков. Кончите все наши мучения. Неужели у вашего народа нет сострадания?

– Я должен получить эту информацию.

– Где живут тиратка, какие планеты они колонизировали – теперь неважно. Если у нас будет ваша система прыжков, они никогда больше не станут вам угрожать. Ваша цель будет выполнена.

– Я не дам вам техники системных прыжков до тех пор, пока не получу взамен информацию. Если вы не хотите нас ею снабдить, я найду доминион, который это сделает.

– Вы не можете иметь дело с другим доминионом.

– Я не хочу, чтобы наши отношения кончились угрозами, Квантук-ЛОУ. Будьте добры, найдите для меня информацию. Безусловно, союзничество с другим доминионом – малая цена, если ее заплатить за свободу всей моздва.

– Есть одно место на Тоджолте-ХЛ, – сказал Квантук-ЛОУ. – Нужная вам информация, вероятно, еще хранится там.

– Отлично. Тогда включайтесь и заключайте сделку. Анти-КЛ получил от нас довольно новой техники, чтобы купить целый доминион.

– Это место больше не имеет связи с доминионами. Мы его исключили давным-давно.

– Неважно, пора снова с ними поздороваться. Мы поедем туда и непосредственно получим файлы.

– Я не могу перевозить вас через наши границы. Я больше не знаю, кто из наших союзников остается нам верен. Нашему поезду могут запретить проезд.

– Вы кое-что забыли. Я уже пригласил вас посетить мой корабль. Мы полетим. Так будет быстрее.

Валиск продолжал проваливаться в темный континуум. Черная как смоль Туманность сверкала слабыми фосфоресцирующими вспышками, освещая внешнюю часть гигантского обиталища слабым лучом, когда он проходил мимо. Если бы снаружи находился кто-нибудь, для кого это имело значение, он бы опечалился, таким обветшалым оно сделалось. Балки и панели вращающегося против часовой стрелки космопорта, кажется, обтрепались от старости; вокруг порта по периметру разрушалась, превращаясь в грязноватую жидкость, твердая материя. Крупные капли влаги катились по затронутым эрозией конической формы концов титановых поддерживающих опор, скатываясь в глубины туманности.

Стойкий холод наносил сильные повреждения полиповой скорлупе, пожирая внутреннее тепло быстрее, чем оно могло восстановиться. Повсюду на поверхности проявлялись длинные тонкие трещины, некоторые из них такие глубокие, что доставали до внешнего слоя. Густые, похожие на деготь жидкости местами просачивались через них, окрашивая внешнюю поверхность в неестественный грязно-черный цвет. То и дело осколок полипа падал от новой образовавшейся трещины и равнодушно уносился прочь, как будто бы скорость тоже подчинялась все усиливавшейся энтропии. И, что хуже всего, двенадцать воздушных струй, не уменьшаясь, фонтаном били из разбитых окон звездоскреба, разбрызгивая льдистый газ длинными колеблющимися дугами. Они оставались там целыми днями, служа маяком любым новым Оргатэ, которые выскальзывали из лабиринтов центра туманности. Эти крупные создания, корчась, пробивали себе путь во внутреннюю часть, на несколько секунд задерживая поток воздуха, пока они втискивались внутрь через пустой край.

Эренц и все ее родные знали об истощении атмосферы, но ничего не могли сделать, чтобы остановить это явление. Находящаяся в темноте пещера обиталища принадлежала Оргатэ и всем остальным тварям, которых они приволакивали с собой.

Теоретически люди могли бы пробраться к звездоскребу через трубы и водные потоки. Но даже если бы им удалось закрыть некоторые бреши, прибывающие Оргатэ запросто ворвались бы через новые окна.

Пять пещер далеко на северном конце стали последним убежищем для выживших людей, их выбрали из-за того, что каждая из них имела по два входа. Обороняющиеся пользовалитсь стратегией Горация. Всего несколько человек, вооруженные огнеметами и торпедометателями, стояли плечом к плечу и, как только одна из тварей пыталась пройти, наполняли проход огнем. Человеческие призраки после каждой битвы отходили назад, ожидая, пока тварь отступит, а тогда они выступали вперед, чтобы уничтожить зловонную жидкость, оставленную врагом, снова обретая плоть. Они образовали странный союз с живыми людьми, предостерегая их, когда одна из тварей темного континуума приближалась. Хотя никого из них невозможно было заставить делать что-нибудь еще.

– Не могу сказать, что я их обвиняю, – сказал Дариат Толтону. – Мы – такая же мишень этих созданий, как любой другой.

Дариат был одним из немногих сохранивших твердую форму духов, допущенных в пещеры-убежища, и даже он предпочитал тайком пробираться в маленькую комнатку доктора Патана и его команды, чтобы представать перед недомогающими и ослабевшими, скопившимися в других помещениях людьми.

Личность обиталища и оставшиеся родственники Рубры сосредоточили свою политику выживания вокруг единственной цели – защищать группу физиков. Теперь их единственной надеждой стало обращение за помощью к Конфедерации. И, при статусе обиталища, времени оставалось мало.

Толтон стал бояться спрашивать о продвижении рапортов.

Ответ всегда был одним и тем же. Так что он держался вместе с Дариатом, расстелив свой спальный мешок в коридоре возле комнаты физиков. Настолько близко к последнему шансу, насколько мог, без того чтобы путаться под ногами. Личность или Эренц стали бы давать ему какие-нибудь странные задания, из-за которых ему пришлось бы опять выходить из большой пещеры. Обычно он переносил какое-нибудь громоздкое оборудование или помогал на маленьком продуктовом складе. Еще он разбирал и чистил торпедометатели, чтобы они были наготове для обороняющейся группы, и сам удивлялся, как это он умудряется так хорошо работать с механическими предметами. В то же время это означало, что он знал, насколько скудны их боеприпасы.

– Вообще-то это неважно, – жаловался он Дариату, когда шлепался на свой спальный мешок после очередной чистки оружия, – мы все равно гораздо раньше задохнемся. Давление теперь падает почти на двадцать процентов. Если бы могли найти какой-то способ запечататься, у нас было бы больше шансов.

Толтон сделал глубокий вдох.

– Не знаю, так ли на самом деле, или это просто игра моего воображения, что воздух стал менее насыщенным – из-за того, что я знаю, что именно это должен ощущать. Понимаешь, притом, что из той комнаты идет такой запах, кто может знать.

– Обоняние – это то ощущение, которое я утратил.

– Поверь мне на слово, в данном случае это просто благословение. Десять тысяч больных людей, которые целый месяц не мылись. Удивляюсь, что Оргатэ не поворачивают назад и не убегают с криками.

– Они не станут этого делать.

– Есть какой-нибудь способ все отвоевать?

Дариат присел на корточки:

– Личность считает, что надо откачать световую трубу.

– Откачать?

– Последний ватт электричества нужно отвести на нагревание плазмы, а потом отключить поле. Раньше мы это делали в меньшем масштабе. Теоретически это должно превратить в пар любое существо в пещере, имеющее жидкую форму.

– Так сделайте это, – зашипел на него Толтон.

– Во-первых, осталось не так много энергии. Во-вторых, мы беспокоимся насчет холода.

– Холода?

– Валиск отражает тепло в этот распроклятый мир с тех пор, как мы сюда прибыли. Оболочка становится очень хрупкой. Если прокачать насосом световую трубу, это будет вроде того, что бросить бомбу внутрь; все может расшататься.

– Здорово, – проскрипел Толтон. – Просто чертовски здорово, – ему пришлось подтянуть к себе ноги, потому что три человека, пошатываясь, пробирались мимо, таща не такой уж маленький микротермоядерный генератор.

– Это что, для откачки? – спросил Толтон, когда они прошли.

Дариат нахмурился, наблюдая за этими тремя.

– Что это они делают?– спросил он у личности.

– Собираются снова установить генератор на «Хайнан Тандер».

– Зачем?

– Я полагало, это очевидно. Тридцать из них собираются лететь и увезти генератор чертовски далеко отсюда.

– Кто эти тридцать?– спросил он сердито.

– Какая разница?

– Для остальных очень большая. И для меня.

– Самые достойные из выживших. Ты не будешь жаловаться, у тебя был очень хороший прогон.

– В чем цель? Эти чертовы космические корабли уже почти превратились в обломки. И если им даже удастся завести двигатель, куда они направятся?

– Как можно дальше. Корпус «Хайнан Тандер» пока что невредим, слезает только защитный слой.

– До сих пор. Энтропия до него доберется. Весь корабль сгниет. Ты это знаешь.

– Мы также знаем, что у него есть функциональные узлы. Вероятно, можно устроить так, чтобы довести сигнал до Конфедерации. Так, чтобы пробилась какая-то энергия.

– Святые угодники, это то, до чего мы доведены?

– Да. Теперь ты доволен?

-Им нужен генератор на складе, – объяснил Дариат. – У них прекратилось энергоснабжение, – он не мог смотреть в глаза уличному поэту.

Толтон равнодушно хмыкнул и натянул спальный мешок себе на плечи. Когда он сделал выдох, ему было видно его дыхание в виде белого тумана.

– Ах ты черт, ты был прав насчет холода.

– Не может ли Толтон отправиться с ними?

– Мы сожалеем.

– Послушай. Ведь ты – это я. Часть тебя, во всяком случае. Ты должен мне это из сентиментальности. А он был человеком, который вызволил наших родных из ноль-тау.

– Неужели ты вообразил, что он захочет полететь? В пещерах скрываются тысячи детей. Неужели он пройдет мимо них к шлюзу, не предложив кому-то поменяться с ним местами?

– Ох, будь оно все проклято!

– Если на борту символически должно находиться гражданское лицо, это будет не он.

– Ну ладно, ладно. Твоя победа. Теперь довольно?

– Госпожа Чи-Ри не одобряет горечи.

Дариат нахмурился, но не ответил. Он отправился в нейтральный уровень мышления, чтобы осмотреть корабли, которые еще стояли в космопорте. Сеты связи большинства кораблей вышли из строя, оставалось всего семь действующих визуальных датчиков. Он ими воспользовался, чтобы оглядеться, определив местоположение четырех космических кораблей и семи внутриорбитальных судов. Из них всех «Хайнан Тандер» был наиболее способен к полету.

– Теперь подожди,– сказала личность.

Полнейшее удивление при этой мысли было настолько необычно, что все возможности связи прекратили свои занятия, чтобы определить, что же такое случилось. Они увидели образ, собранный несколькими внешними клетками датчиков, которые все еще были живы.

Валиск достиг границы туманности и медленно выскальзывал из нее. Ее границы так же ясно определялись, как нагромождение атмосферных облаков. Во всех направлениях, насколько могли различить чувствительные ячейки датчиков, тянулись равнины медленно кружащихся зернистых вихрей. Фрагменты бледного света струились среди однообразных выпуклых прядей, точно скопление атмосферных радиопомех.

Приблизительно в сотне километров от конца туманности простирался в совершенстве чистый просвет.

– Что это?– спросила подавленная личность.

Этот просвет заканчивался другой равниной, она бежала параллельно Туманности и тянулась так же далеко. Эта была седовато-серая и выглядела очень твердой.

Визуальная интерпретация субпрограмм сосредоточилась на этом пейзаже. Казалось, вся поверхность движется, бурля волнами.

– Смесь,– произнес Дариат.

Ужас заставил его поддельное тело дрожать, когда обрывочная память существа в подъемнике шахты вышла на поверхность, чтобы терзать его. Это то место, где все в этом мире кончается. Конец. Навсегда.

– Запусти «Хайнан Тандер»,– неистово приказала личность. – Патан, ты и твой народ сейчас эвакуируются. Пошли сообщение Конфедерации.

-Что происходит? – недоуменно спросил Толтон. Он посмотрел вдоль коридора, когда из комнаты физиков раздался полуистерический крик. Там разбили кучу стеклянных трубок, швырнув их на пол.

– С нами беда, – сказал ему Дариат.

– И она противоречит той, в которой мы оказались сейчас? – Толтон пытался говорить об этом легко, но ему мешал испуганный вид призрака.

– До сих пор наша жизнь здесь была просто раем. А эта беда наступила, когда темный континуум начал становиться персональным и вечным.

Уличный поэт содрогнулся.

– Помоги нам, -умолял Дариат. – Ради жалости. Я – это ты. Если есть хотя бы единственный шанс спастись, пусть это произойдет.

Большая волна информации хлынула через узел связи и с болезненной интенсивностью пробежала через его мозг. Он почувствовал себя так, как будто бы его собственные мысли принуждали силой исследовать каждый кубический сантиметр гигантского обиталища, будто они, растягиваясь, стали такими тонкими, что обязательно порвутся. Поток остановился так же быстро, как и начался, и его внимание раздвоилось на свое и на внимание личности. Они смотрели на ось, которая соединяла обиталище с вращающимся против часовой стрелки космопортом. Как большинство композитных и металлических частей обиталища, космопорт сильно разрушался. Но возле базы, как раз над огромным магнитом, вставленным в полип, стояли на прикрытых помостах пять камер неотложной помощи.

– Иди же,– сказала личность.

– Следуй за мной, – прикрикнул Дариат на Толтона.

Он начал пробираться вдоль коридора по направлению к главной пещере, двигаясь так быстро, как могло позволить его туловище. Толтон ничуть не колебался, он вскочил и побежал следом за твердым духом.

Главная пещера находилась в смятении. Спасавшиеся там поняли, что что-то неладно, но не могли знать, что именно. Принимая это за очередное нападение Оргатэ, они сбивались в кучу как можно дальше от обоих входов. Фосфоресцирующие полоски электрического света на потолке быстро угасали.

Дариат повернулся к алькову, служившему оружейной.

– Возьми оружие, – велел он. – Оно может нам понадобиться.

Толтон схватил зажигалку-торпедометатель и пояс боеприпасов к нему. Они оба повернулись к одному из выходов. Никто из занервничавших защитников не спросил их ни о чем, когда они пробегали мимо. Они слышали, как за спиной у них группа доктора Патана кричала и ругалась, когда Дариат с Толтоном пробегали через пещеру.

– Куда мы идем? – спросил Толтон.

– К оси. Там оставлены несколько камер скорой помощи, которые не были отправлены в последний раз, когда я торопился.

– К оси? То есть к свободному падению. Я всегда в свободном падении переворачиваюсь.

– Послушай…

– Да, да, я знаю. Свободное падение – рай по сравнению с тем, что произойдет вскоре.

Дариат врезался прямо в группу призраков, ожидающих в большом овальном расширении коридора. Они не могли видеть эту суматоху, никто из них не был способен к связи, но они могли ее ощущать. Эфир наполнялся горем и мучениями съежившихся душ, которые он требовал к себе.

– Прочь с дороги! – заревел Дариат.

Он обрушил руку на лицо первого же попавшегося ему призрака, вытягивая из него энергию. Призрак завопил и отшатнулся от Дариата. Его очертания дрогнули и размылись, прогибаясь книзу с тихим хлюпающим звуком. Остальные живо отступили назад, глядя с выражением болезненного обвинения, повернув к нему свои бледные жалкие лица.

Дариат нырнул в одно из боковых ответвлений прохода. Свет полосок над головой теперь убывал быстро.

– У тебя есть фонарик? – спросил он.

– Конечно, – Толтон похлопал по висящему на поясе цилиндру.

– Поэкономь его, пока он и в самом деле тебе не понадобится. Я смогу помочь, – он поднял руку и сосредоточился. Ладонь зажглась холодным синим свечением.

Они вышли в расширяющийся участок коридора. Здесь прежде бывали огненные сражения: стены полипа обуглились, электрофлюоресцентные светильники расшатались и почернели от сажи. Толтон почувствовал, что его мир сжимается, и взялся за предохранитель торпедометателя. Дариат стоял перед закрытой мускульной мембраной высотой почти с него самого; она была встроена в стену. Он сфокусировал свои мысли, и гибкий камень неохотно расступился, края, подрагивая, сморщились. Засвистел воздух, переходя в сильный порыв, по мере того как мембрана раскрывалась дальше.

Никакого света внутри не было.

– Что это за помещение? – спросил Дариат.

– Вспомогательный воздушный канал. Он должен вывести нас прямо к центру.

Толтон неохотно, с содроганием, вошел туда.

Валиск прошел туманность, при его большой длине можно было за несколько минут попасть на чистое пространство. Космопорт был последней территорией, которая оставалась позади. Четыре прожектора ярко горели вокруг дорожки в док, где покоился «Хайнан Тандер», четыре в кольце, состоящем, по меньшей мере, из сотни. Тем не менее их огни горели необыкновенно ярко в этом мрачном окружении. Их четкие лучи падали на корпус, обнаруживая участки блестящего серебристо-серого металла, они светились сквозь пелену неопрятной пены, защищающей от температурного воздействия, которая таяла в клейкой мороси.

В окнах, выходящих на возвышение, сверкал яркий свет, а приведенный в отчаяние экипаж возился около офисов служащих в кислородных масках, защищающих лица, они держали перед собой зажженные фонарики. Минуты через две звездный корабль начал проявлять некоторые признаки активности. Вокруг нижней четверти корпуса из форсунок хлынули тонкие струйки газов. Одна из предохраняющих от перегревания панелей соскользнула из своего углубления и загорелась слабо-розовым в центре. Высвободился один из шлюзов, передвинувшись на несколько метров, прежде чем остановиться. Зажимы вокруг посадочного возвышения отошли, освобождая корпус.

Загорелись химические двигатели вокруг центральной линии корабля, посылая наружу мерцающие клубы горячего желтого газа. Они прорвались прямо к панелям дока, создавая сильную отдачу атмосферного газа из жизнеобеспечивающих секций.

«Хайнан Тандер» поднялся с причала на вершину плотного гейзера завихряющегося белого пара.

Воспламенились более мощные химические ракеты, унося корабль из космопорта наверх. Одна из них взорвалась, ее камера возгорания ослабела от соприкосновения с темным континуумом. Корабль накренился набок, затем выпрямился и начал последовательно подниматься по направлению к туманности.

Оргатэ бросился из процеживающейся грязи и опустился на корабль. Его когти разорвали плиты корпуса, прорываясь к внутренней части. Ракеты замерли, оказавшись под душем сапфировых искр. Из глубоких трещин устремились жидкости и пар.

К первому Оргатэ присоединился второй, громадные твари с силой терзали корабль. Крупные стружки металла и композита отрывались от поверхности корпуса и, кружась, летели в пустоту. Твари с нетерпением прорывались когтями через баки и машинное отделение, чтобы добраться до капсул жизнеобеспечения и скоплений жизненной энергии, скрытых внутри.

Наступил последний выброс газа после того, как прорвались капсулы, затем Оргатэ успокоились, уничтожая свою недолговечную еду.

У личности обиталища оставалось мало времени на раскаяние и даже на гнев. Она наблюдала за поверхностью этой смеси по мере того, как та приближалась. Непрекращающееся движение становилось все отчетливее, взволнованный океан густой жидкости, еще ближе – и биллионы различных видов ксеноков тонули в этом океане. Их придатки, щупальца и конечности извивались друг против друга, в то время как они боролись, чтобы удержаться на плаву. Еще ближе – и тела воистину сформировывались из жидкости и бешено цеплялись за возможность подняться в пустоту, царившую над ними, за краткое существование бесполезной борьбы и зря растраченной энергии, перед тем как они погибали и их уносило назад, в суету. Если им везло, души сваливались в общие кучи, объединяя усилия, но жертвуя индивидуальностью. Те, которые оказывались на вершине, тянулись все дальше и дальше, трепеща в волнении, чтобы освободиться. Только однажды видела личность Оргатэ или что-то подобное, устремившееся вверх, новорожденное и победоносное.

– Когда мы ударим по этому, количество энергии, которое мы накопим, пробьет дыру прямо на другую сторону, -сказала личность неуверенным голосом.

– Нет никакой другой стороны,– разуверил ее Дариат. Точно так же, как нет и надежды. Не было ни одного участка у него на теле, который не болел бы оттого, что он с таким трудом пробирался сквозь плотный воздух. Он заставлял себя продолжать идти, сначала поднимаясь по склону, а потом, когда сила тяжести падала, тащил себя руками вдоль почти вертикального подъема.

– Тогда – зачем ты продолжаешь идти?

– Инстинкт и глупость, наверное. Если я смогу отложить вхождение в эту неразбериху хотя бы на день, мучений останется на целый день меньше.

– Один день из вечности? Неужели это имеет значение?

– Для меня, теперь? Да, имеет. Я достаточно человек, чтобы перепугаться.

– Тогда тебе лучше поторопиться.

Южная вершина была в пределах двадцати километров от смешения. Поверхность перед ней кипела от активности. Нагромождались громадные пики, когда тающие тела карабкались друг на друга так, чтобы оказаться первыми, кто дотронется до оболочки и полакомится жизнеобеспечивающей энергией, находящейся внутри. Целые горы алчности нагромождались в нетерпении.

Дариат дошел до конца канала и скомандовал мускульной мембране раскрыться. Они проплыли по воздуху в один из главных коридоров, ведущих в помещение космопорта.

Толтон привязал свой фонарик к метателю – так, он видел, делала Эренц. Он направил луч вдоль чернеющего коридора в знак тревоги.

– Какие-нибудь скверные типы здесь шатаются?

– Нет. В любом случае все они ждут удара.

– Не удивляюсь. Я могу ощущать ужас на вкус: это физическое ощущение, как будто бы я перебрал депрессантов. Вот черт, – он улыбнулся Дариату слабой улыбой, – я перепугался, друг. В самом деле перепугался. Может, есть какой-то способ, чтобы душа могла здесь умереть, умереть полностью? Не хочу я примешиваться к этой мешанине. Только не это.

– Мне очень жаль. Это невозможно. Тебе придется жить.

– Черт подери! Да что это за вселенная, на самом-то деле?

Дариат повел Толтона по темному помещению и поднял руку, давая энергии пульсировать бесконтрольно. Вспыхнувший в результате свет обнаружил геометрию: молчаливые двери вели в кабины оси, изгибающиеся дугой проходы – вниз, к подземным станциям. Он нацелился на дверь, ведущую в инженерный отсек, и ударил по ней ногой.

На другой стороне коридоры были металлическими, обшитыми прочными обручами. Дариат и Толтон быстро проскользнули через них, ощупывая для верности руками шлюзовые люки. Воздух был морозный, но вполне пригодный для дыхания. У Толтона начали стучать зубы.

– Пошли сюда, – скомандовал Дариат.

Круглый люк, выходящий из камеры, стоял открытым. Дариат сделал кувырок вовнутрь, охваченный неясным волнением перед знакомым ходом. Двенадцать противоперегрузочных коек были установлены вокруг. Он выбрал одну из них, под единственной панелью с инструментами и начал щелкать выключателями. В такой же последовательности, как и в последний раз. Люк автоматически захлопнулся. Неохотно загорелись огни, начали жужжать местные насосы.

Толтон поднял руки к решетке, ловя теплый воздух.

– Черт возьми, как холодно было снаружи!

– Закругляйся, мы уходим.

Личность наблюдала, как верхушка горы дотронулась до поверхности смешения всего.

– Я горжусь всеми вами,– сказала она потомкам Рубры.

Жидкость хлынула прочь от центра, затем устремилась назад и шлепнулась об обшивку. Сотни и тысячи воинственных душ направили ее внутрь и наводнили полип, чтобы погрузиться в великолепный прилив жизненной энергии, курсирующий внутри, тотчас же поглощая ее. Разница температур между жидкостью и полипом была слишком велика, чтобы ослабленная оболочка обиталища могла выдержать. Существующие трещины неистово изогнулись, когда эта разница усилила свой удар по ним.

Дариат привел в действие последовательность камер сброса. Взрывы перерезали внешнюю защиту, и пять из твердых ракет выстрелили огнем. Они закрутились вокруг оси, выходя на один уровень с поверхностью мешанины.

– До свидания,– попрощалась личность.

И сопутствующая прощанию печаль вызвала слезы на глазах у Дариата.

Валиск разорвался на части, как будто бы внутри у него произошел взрыв атомной бомбы. Тысячи человеческих душ, трепеща, вышли из вздымающейся сердцевины горячего газа и крошащихся развалин полипа, бесформенные фантомы, обнаженные в темноте. Как будто бы, проведя всю жизнь в темном континууме, они погрузились в смесь и начали переносить свои страдания.

Горение твердой ракеты закончилось, оставив спасательную камеру в режиме свободного падения. Дариат выглянул из маленького иллюминатора, но мало что увидел. Он крутанул рычаг управления, поджигая двигатели с холодным газом, чтобы привести в движение камеру. Серые потоки грязи хлынули наружу.

– Наверное, я вижу эту кашу, – заявил он с полной уверенностью. Разумом он ощущал плач и страдания, потоком хлынувшие от жуткого конгломерата этих вызывающих жалость душ. Это охлаждало его собственную решимость. Здесь теперь могла ждать только одна судьба.

Среди ощущения несчастья было несколько стальных полос более целеустремленной и пагубной мысли. Одна из них становилась все сильнее. Ближе, осознал Дариат.

– Что-то есть там, снаружи.

Он снова схватился за рычаг, поворачивая камеру. Бледные цветки света погрузились глубоко в Туманность, оттеняя силуэт, который извивался и сотрясался, приближаясь к ним.

– Дьявольщина, это же один из Оргатэ.

Они с Толтоном молча уставились друг на друга. Уличный поэт слабо передернулся:

– Это даже не смешно.

– Осталось еще пять ракет. Мы можем поджечь их и лететь назад, в туманность.

– Разве нас не развернет опять сюда же?

– Да. Со временем. Но это будет означать, что еще на день или два мы избавимся от этой дряни.

– Не уверен, что теперь это составляет для меня какую-то разницу.

– А потом мы опять сможем поджечь их, когда Оргатэ достанет нас, и поджарить этого подонка.

– Он делает только то, что мы бы и сами сделали.

– Последний выбор: мы можем поджечь ракеты, чтобы они доставили нас в гущу.

– Внутрь! Какой в этом прок?

– Да никакого. Даже если мы не разобьемся на куски, мы расплавимся в этой жидкости в течение нескольких дней.

– Или полетим прямо сквозь другую сторону.

– Нет никакой другой стороны.

– Этого никогда не узнать, пока не попробуем. Кроме того, этот путь более стильный.

– Стильный – ишь ты!

Оба посмеялись.

Дариат снова повернул камеру, нацеливаясь на гущу. Он поджег две ракеты. Если бы больше, они бы действительно раскололись, добравшись до нее. Наверное, холод все равно нас добьет, так или иначе, подумал он.

Прошло три секунды при ускорении в 5 g, затем они почувствовали удар. Толчок при резком уменьшении ускорения был ужасен, Толтон врезался в ремни койки. Он застонал от боли, готовя себя к худшему.

Но защитный тепловой слой камеры удержался, противостоя губительной, годной для длительного замораживания трупов температуре гущи. Камера медленно завибрировала, в то время как двигатели ракет продолжали гореть, погружая их все глубже и глубже под поверхностный слой. Дариат и Толтон могли слышать какофонию душ снаружи, производимую из-за шока и уныния, когда после выхлопа ракеты жидкость, в которой они располагались, начала испаряться. Чем дальше они погружались, тем слабее делались крики. Через пятнадцать секунд ракеты сгорели.

Толтон засмеялся нервным смехом:

– Мы это сделали!

Иллюминатор замерз, как только они начали сражаться с жидкостью. Толтон протянул руку и попытался стереть бусинки льда, чтобы очистить его. Рука примерзла к стеклу.

– Вот пакость какая! – он пожертвовал кусками кожи, чтобы освободить ладонь. – А теперь что нам делать?

– Абсолютно ничего.