Ненасытный Джулифф питался более чем от тысячи становящихся полноводными в период дождей притоков, морщинистой сети рек и речушек, раскинувшихся на площади в полтора миллиона квадратных километров. И все они несли свои воды в главное русло в течение двухсот девяноста пяти дней лалондского года, наряду с невообразимыми количествами ила, гниющей растительности и обломков деревьев. Ярость и сила могучего потока были таковы, что на протяжении последних пятисот километров вода приобретала цвет и консистенцию кофе с молоком. К тому времени, когда река наконец докатывалась до океанского побережья, ширина ее достигала семнадцати километров, а само количество воды, приносимой двухтысячекилометровым руслом, было просто невероятным. Устье выглядело так, будто одно море вливается в другое.

На последнем стокилометровом отрезке берега с северной стороны попросту не существовало, а прямо от реки в глубь континента на сто пятьдесят километров тянулись болота, названные Халтейнскими болотами в честь одного из членов первой и самой отчаянной экологической экспедиции, который отважился углубиться в них на несколько жалких километров; они представляли собой негостеприимную местность, сплошь заросшую тростником и водорослями и кишащую острозубыми аналогами земных рептилий различных размеров. Ни один исследователь-человек ни разу не пытался пройти их насквозь. При проведении экологической оценки планеты все заинтересованные стороны вполне удовольствовались кратким отчетом Халтейна и сделанными со спутников снимками. Когда ветер дул с севера, он приносил с собой сильный запах гниения, через реку достигавший Даррингема. Для жителей города Халтейнские болота, очевидно, стали чем-то вроде мифа, вместилищем несчастий и дьявольских созданий.

Зато южный берег Джулиффа был довольно высоким, на двенадцать метров возносясь над кипящими бурыми водами. Поэтому раскинувшийся вдоль реки Даррингем находился в сравнительной безопасности от весенних половодий Джулиффа. Зажатый между космопортом и рекой город являлся ключом к колонизации всего речного бассейна.

Для Компании Освоения Лалонда Джулифф стал крупнейшим естественным и самым доступным путем во внутренние районы Амариска. Поскольку притоки огромной реки проходили буквально по каждой долине в центральных областях материка, не было необходимости прилагать непомерные усилия по прокладке в джунглях дорогостоящих дорог. Изобилие древесины обеспечивало сырье для строительства речных судов, простейших и наиболее дешевых из доступных транспортных средств. И судостроение очень скоро стало главнейшей отраслью производства в столице, причем от успешной работы верфей полностью зависело благосостояние почти четверти населения города.

Капитаны, работающие на КОЛ по контракту, доставляли группы вновь прибывающих колонистов в верховья реки, а обратно привозили для продажи в городе излишки продуктов, произведенных на наладивших хозяйство фермах. Каждый день в город приходило и уходило вверх по реке несколько сотен суденышек. Порт с его причалами, складами, рыбными рынками и верфями рос до тех пор, пока не захватил все городские берега. Он же стал самым логичным местом для размещения лагерей переселенцев.

* * *

У Джей Хилтон просто дух захватило, когда она увидела лагерь для переселенцев. Ведь он так разительно отличался от всего, что ей до сих пор приходилось видеть! Простую двускатную крышу из эзистаковых панелей длиной в восемьдесят метров поддерживал каркас из металлических балок. Стены отсутствовали, поскольку, по словам чиновника КОЛ, в замкнутом помещении было бы слишком жарко. Бетонный пол под навесом был заставлен бесконечными рядами жестких деревянных топчанов. Первую ночь Джей провела в спальном мешке в центральной части пространства под навесом, вместе с остальными детьми из Группы Семь. Ей казалось, что прошла целая вечность, а заснуть все не удавалось, поскольку люди вокруг о чем-то разговаривали, а от протекающей вдоль набережной реки доносились какие-то звуки. И еще ей казалось, что она никогда не привыкнет к влажности: с тех пор как она покинула космоплан, ее одежда еще ни разу не была сухой.

Днем под навесом толпились люди, а проходы между топчанами отлично подходили для игры в пятнашки и других забав. Жизнь под навесом была крайне простой, для времяпрепровождения детишек ничего предусмотрено не было, поэтому они были полностью предоставлены сами себе и развлекались как могли. Второй день она провела, знакомясь с другими ребятами из Группы Семь. Утром они устроили беготню среди взрослых, а после обеда все вместе отправились к реке смотреть на проплывающие суденышки. Джей такая жизнь пришлась по вкусу. Портовый район был похож на историческую видеопрограмму, на кусочек земных Средних Веков, сохранившийся на далекой планете. Все кругом было сделано из дерева, а суденышки с торчащими по бокам колесами и высокими железными трубами, из которых вырывались длинные столбы серо-белого дыма, были страшно красивыми.

Дважды за этот день небо затягивали облака и начинался проливной дождь. Все дети укрылись под навесом, зачарованно глядя, как серая пелена заслоняет Джулифф, а высоко над их головами в это время полыхали ослепительные молнии.

Она даже представить себе не могла, что дикая планета может быть настолько дикой. Но, поскольку ее мать особого беспокойства не проявляла, она тоже не волновалась. До этого она никогда не думала, что просто сидеть и смотреть по сторонам может быть таким развлечением. Оставалось только догадываться, каким чудесным обещает быть настоящее путешествие по реке на пароходе. Надо же: еще вчера они все летели на звездолете, а завтра уже будут плыть на колесном кораблике! Жизнь была прекрасна.

Пища, которой их кормили, казалась немного странной. Местные фрукты были самой разной формы и вида и отличались слегка пряным вкусом, но, по крайней мере, здесь не было синтетического мяса, как в аркологе. После плотного ужина и чая, который обслуживающий персонал устроил для детей в отведенном под большую столовую дальнем конце навеса, она снова отправилась на берег в надежде увидеть какое-нибудь местное животное. Ей хорошо запомнился веннал — что-то вроде помеси ящерицы и обезьяны. Из дидактических материалов, которыми набила им головы группа советников КОЛ на базовой станции орбитальной башни перед отлетом, этот зверек почему-то особенно врезался ей в память. В кружащихся у нее в голове воспоминаниях он представлялся довольно симпатичным. Джей втайне надеялась, что, когда они, наконец, доберутся до выделенного им участка земли в верховьях, ей удастся приручить одного из них.

Набережная представляла собой сплошную полосу полипа-биотеха тусклого абрикосового цвета, предотвращавшую размывание богатого берегового чернозема пугающе могучей рекой. Было даже удивительно, что здесь используют таких огромных полипов-биотехов. Джей еще никогда в жизни не приходилось встречать ни одного эдениста, хотя в аркологе отец Вархус предостерегал прихожан насчет их самих и их бездушной технологии создания извращенной жизни. Но использовать здесь полипа являлось вполне удачной идеей: ведь зародыши были довольно дешевыми, и кораллу не требовались постоянные ремонты, в которых нуждалась бы бетонная стенка. Нет, никакого вреда она в этом не видела. За эту неделю вся Вселенная перевернулась для нее с ног на голову.

Она соскользнула по стене к самой кромке воды и пошла вдоль берега, надеясь увидеть какую-нибудь инопланетную рыбу. Вода здесь была почти прозрачной. Небольшие волны, разбиваясь о берег, то и дело осыпали брызгами ее голые икры. На ней по-прежнему были те же шорты и блузка, которые мать заставила ее надеть для путешествия в ноль-тау-камере. А многие из колонистов Группы Семь убили все утро, пытаясь разыскать свой багаж в одном из складов, чтобы достать более практичную одежду.

Вчера буквально все завидовали им с матерью и восхищались ими. Это было приятно. Гораздо лучше, чем то, как относились к ним люди в аркологе. Она поспешно отогнала эти мысли.

Ее ботинки громко шлепали по лужицам, и на их блестящем покрытии оставались сверкающие капельки. Из берегового склона торчало множество канализационных труб, из которых, как и из многочисленных дренажных канав, в реку сливались потоки сточных вод, похожие на небольшие водопадики. Поэтому ей приходилось быть осторожной, чтобы не забрызгаться. Впереди виднелась одна из круглых заводей диаметром примерно в шестьсот метров, также обрамленная полиповой стенкой, — гавань, где крупные суда могли спокойно разгружаться в тихой воде. Такие гавани были устроены через каждый километр или около того и по периметру их обрамляли склады и лесопилки. Между гаванями помещались выдающиеся в реку деревянные причалы, которыми пользовались более мелкие торговые суда и рыбацкие лодки.

Небо снова начало темнеть. Но это не было предвестием дождя, просто солнце уже приближалось к горизонту. И она чувствовала, что страшно устала, поскольку день здесь был ужасно длинным.

Она поднырнула под причал, придерживаясь рукой за темные опоры. Майоповое дерево, тут же подсказала ей эйдетическая память, — одна из самых твердых пород дерева, известных в Конфедерации, в природе цветет крупными алыми цветами. Она постучала по нему костяшками пальцев. Дерево и впрямь оказалось очень твердым — как металл или камень.

В это время на реке показалось плывущее против течения большое колесное судно, из-под носа которого в обе стороны расходились пенные буруны. Вдоль поручней стояли колонисты и, как ей казалось, смотрели на нее. Она улыбнулась и помахала в ответ.

Группа Семь отплывала завтра. Вот это настоящее приключение! Она с завистью посмотрела вслед удаляющимся вверх по реке людям.

Именно тогда она и заметила какой-то предмет, прибитый течением к опоре следующего причала. Какую-то желтовато-розовую массу длиной около метра. Судя по тому, как эта масса колыхалась на волнах, она поняла, что часть ее скрывается под водой. Она радостно вскрикнула и бросилась вперед, поднимая фонтаны брызг. Это точно была или инопланетная рыба, или амфибия, или еще что-то в этом же роде. Застрявшая между свай и дожидающаяся, пока она не осмотрит ее. Названия и формы, подстегиваемые мгновенно активизировавшейся искусственной памятью, проносились в ее голове, она лихорадочно пыталась сопоставить увиденное с тем, что ей было известно.

«Может быть, это что-то новое, — подумала она. — Может быть, его даже назовут в мою честь. Я прославлюсь!»

Она бежала со всех ног и была примерно в пяти метрах от своей находки, когда, наконец, увидела голову. Это был лежащий в воде человек, причем совершенно обнаженный. Лежащий лицом вниз! От потрясения Джей потеряла равновесие, и у нее подвернулась нога. Голая коленка задела твердую неподатливую поверхность полипа, она вскрикнула, а потом упала, ощутив жгучую боль в расцарапанной ноге. В конце концов, она завершила пируэт, оказавшись по пояс в воде и чувствуя какое-то онемение и тошноту внутри. Ссадина начала набухать кровью. Глядя на свою ногу и чувствуя, что на глазах у нее выступают слезы, она закусила губу, стараясь не заплакать.

Очередная волна приподняла труп и снова ударила его об опору. Сквозь слезы Джей ухитрилась разглядеть, что это тело мужчины, причем уже распухшее. Голова его повернулась, и теперь он смотрел прямо на нее. Вдоль одной щеки тянулся длинный багровый рубец. Глаз у утопленника не было, вместо них зияли темные дыры. Лицо, казалось, как-то странно шевелилось. Джей недоуменно заморгала и пригляделась. Длинные белые червяки с миллионами ног жадно пожирали разбухшую плоть. Один из них, как тонкий анемичный язык, высунулся из полуоткрытого рта, медленно поводя кончиком из стороны в сторону и как будто пробуя воздух на вкус.

Она запрокинула голову назад и закричала.

* * *

Дождь, начавшийся тем же вечером час спустя после захода солнца, очень помог Квинну Декстеру. Три луны Лалонда обычно заливали вечерний город яркими лучами едва ли не всех цветов спектра, так что люди прекрасно ориентировались на покрытых грязью улицах, но сейчас, поскольку в небе громоздились густые тучи, было куда темнее, чем всегда. Уличное освещение в Даррингеме практически отсутствовало. Лишь фонари у входов в некоторые пивные заливали светом часть улицы напротив, да перед большими домами горели редкие лампы, но в остальном улицы были погружены во мрак. А уж среди крупных производственных сооружений порта, где шнырял Квинн, даже и такого освещения не было — кругом царила темнота.

Он выскользнул из-под навеса, где ночевали переселенцы, сразу после ужина, нырнув в гостеприимную тьму между двумя одноэтажными пристройками к длинному складскому зданию. Джексон Гейл скорчился за штабелем бочек по другую сторону дорожки. За его спиной высилась глухая стена мельницы, дощатая стена, подобно утесу уходившая куда-то в небо.

Вечером в этой части порта вряд ли будет многолюдно, а если кто и забредет, то скорее всего колонисты, ожидающие прибытия речного судна. В двухстах метрах к северу располагался еще один навес для колонистов. Квинн решил, что наилучшими жертвами послужат именно колонисты.

Шерифы наверняка куда серьезнее отнесутся к ограблению одного из горожан, нежели к ограблению одного из новоприбывших, до которых, по сути, никому нет дела. С точки зрения КОЛ переселенцы были просто скотом, и если они этого еще не поняли, тем хуже для них. Но насчет одного Джексон был прав: колонисты находились в лучшем положении, чем он сам. Иветы были самым низшим классом.

Выяснилось это еще вчера вечером. Не успели, наконец, прибыть в общежитие, как их немедленно направили разгружать грузовики, которые они совсем недавно нагружали в космопорте. Закончив перетаскивать барахло Группы Семь в помещение склада возле гавани, их небольшая группка отправилась в город. Особых денег у них не было, но это не имело решающего значения — они все равно заслужили передых. И вот тогда-то и выяснилось, что их серые комбинезоны иветов с алыми буквами на них все равно что вспыхивающие маяки, гласящие: «Я дерьмо». Не успели они отойти еще и на несколько сотен метров от порта, как им пришлось развернуться и рысцой вернуться восвояси. На улицах на них плевали, кричали, над ними насмехались дети, кое-кто даже бросал в них камни, а в конце концов один из горожан даже спустил на них какую-то местную зверюгу. Она-то больше всего и напугала Квинна, хотя он никак не выказал своего страха перед остальными. Существо было похоже на кота, только размером с доброго земного пса, покрыто иссиня-черной чешуей. У него была клинообразная голова, а в разинутой пасти красовался целый набор острых, как иглы, клыков. Когда эта тварь бросилась на них, то даже сплошь покрывавшая улицу жидкая грязь ничуть не задержала ее. Вся их группа в ужасе бросилась наутек, несколько иветов от страха упали на колени.

Но хуже всего оказались звуки, которые она издавала. Они походили на натужный визг, но в нем можно было различить странно измененные нечеловеческой глоткой чудовища человеческие слова «подонки» и «педики» и еще многие другие, искаженные до неузнаваемости, однако от этого ничуть не менее оскорбительные. Эта штука ненавидела их по примеру своего хозяина, который, глядя, как мощные челюсти его питомца хватают их за ноги, лишь громко смеялся.

Вернувшись под навес, Квинн уселся на топчан и в первый раз с тех пор, как полиция схватила его на Земле, задумался. Нужно было рвать ноги с этой планеты, на которую не польстился бы даже и Брат Божий. Для этого требовалась информация. Нужно выяснить, как вообще здесь делаются дела и как вырваться из порочного круга. Все прочие иветы могут мечтать о побеге, а кое-кто из них, возможно, в прошлом даже и предпринимал попытки сбежать. Но ускорять события сейчас было бы самой большой ошибкой, которую он мог совершить. А учитывая, что на нем этот похожий на запрещающий знак комбинезон, он практически лишен даже возможности разнюхать, что здесь и как.

Он поймал устремленный на него взгляд Джексона Гейла и мотнул головой в сторону сгущающейся за пределами навеса бархатистой ночи. Чуть позже они, никем не замеченные, скользнули во тьму и не возвращались до самого утра.

Теперь же он, раздетый до трусов, сидел на корточках у стены склада, и его нервы буквально раскалились от возбуждения, вызванного перспективой повторения вчерашнего веселья. Дождь барабанил по крышам, и потоки воды с громким журчанием стекали вниз, образуя в проходе грязные лужицы. Большая. же часть воды с шумом сбегала в тянущуюся вдоль стены склада сточную канаву. По крайней мере дождевые капли были теплыми.

Человек в канареечно-желтом плаще с капюшоном почти успел поравняться с узким проходом между пристройками, прежде чем Квинн услышал звук его шагов. Он громко шлепал по грязи, что-то бормоча себе под нос. Квинн осторожно выглянул. Его левый глаз был активирован наноникой, позволяющей ему видеть окружающее в инфракрасном свете. Это был его первый имплант, и он использовал его и в аркологе точно с такой же целью — видеть окружающее в темноте. Одним из преподанных ему Баннет уроков было: никогда не вступай в бой до тех пор, пока ты его не выиграл.

Имплант демонстрировал призрачную, пошатывающуюся из стороны в сторону красную фигуру. Дождь представал бледной пузырчатой пеленой, а здания казались пурпурными утесами.

Прежде чем начать действовать, Квинн подождал, пока незнакомец не минует закоулок, в котором он притаился. После этого он выскользнул на дорожку, крепко сжимая в руке деревянную дубинку. Человек по-прежнему не замечал его, поскольку дождь и темнота являлись превосходным укрытием. Квинн сделал три шага вперед, взмахнул импровизированной дубинкой и обрушил ее на затылок мужчины так, что даже лопнула ткань капюшона. Квинн почувствовал, как удар отдался в руке до самого локтя, так, что даже суставы затрещали. Брат Божий! Он ведь вовсе не хотел убивать этого человека! Пока.

Его жертва вскрикнула от боли и повалилась лицом в грязь.

— Джексон! — позвал Квинн. — Брат Божий, да где же ты? Мне одному с ним не справиться. Давай сюда.

— Квинн? Господи, ни зги не видно.

Он огляделся и увидел появившегося из-за бочек Джексона. В инфракрасных лучах его тело отливало пурпурным цветом, на фоне которого более яркими алыми линиями проступали артерии и вены.

— Давай сюда. Сделай три шага вперед, а потом поверни налево. — Он подвел Джексона к телу, наслаждаясь своей властью над ним. Теперь Джексон наверняка будет повиноваться ему, а уж остальные последуют его примеру.

Вместе они оттащили жертву в пристройку — Квинн решил, что это какая-то контора, только заброшенная много лет назад. Здесь не было ничего, кроме четырех дощатых стен и протекающей крыши. На стенах виднелись пятна плесени, а из щелей между досками торчали мочалки грибка. В воздухе чувствовался сильный кислый запах. Сквозь дырявый потолок было видно, как по небу куда-то вглубь материка мчатся облака. Взошла Бериана — вторая луна, — окрасив город в лимонно-желтый цвет, и несколько желтых лучей пробились в пристройку. Этого Джексону было вполне достаточно, чтобы видеть.

Они бросились к кучке одежды, которую оставили на неровном полу. Квинн следил за вытирающимся насухо Джексоном. У парня было мускулистое тело и широкие плечи.

— Забудь об этом, Квинн, — сказал Джексон безразличным голосом, который, однако, после шума дождя в тишине помещения прозвучал довольно выразительно. — Я не по этой части. Предпочитаю баб, понял? — Это было похоже на вызов.

— Ладно, не дергайся, — сказал Квинн. — Здесь и без тебя есть на кого глаз положить, и это не ты. — Он не знал, сумеет ли справиться с парнем. Кроме того, Джексон был ему необходим. Пока.

Он начал натягивать на себя одежду, принадлежавшую одной из их вчерашних жертв: зеленую рубашку с короткими рукавами и мешковатые голубые шорты, непромокаемые сапоги, которые были ему чуть-чуть великоваты. Но три пары носков надежно предохранили его от возможных мозолей. Ему очень хотелось взять эти сапоги с собой в верховья, поскольку даже и подумать было страшно, что станет с его ногами в той легкой обуви, которую выдавали всем иветам.

— Так, давай посмотрим, что мы тут имеем, — сказал он. Они стащили с лежащего без сознания мужчины плащ. Тот слабо застонал. Его штаны были в грязи, а из-под плаща тянулась струйка мочи.

«Определенно, это один из новых колонистов», — решил Квинн, морща нос от ударившего в ноздри зловония. Одежда была новой, сапоги были новыми, жертва чисто выбрита и, к тому же, явно страдала излишним весом, свойственным почти всем обитателям аркологов. Местные жители по большей части были поджарыми, и многие носили длинные волосы и густые бороды.

На поясе у колониста оказались атомный резак, миниатюрный тероиндуктор и персональный МФ-плеер.

Квинн отстегнул резак и индуктор.

— Это мы возьмем с собой в дорогу. Наверняка пригодятся.

— Нас же всех наверняка будут обыскивать, — сказал Джексон. — Не знаю, как ты, а я в этом просто уверен.

— Ну и что? Мы спрячем их среди вещей колонистов. Ведь это же мы будем загружать их на судно, и мы же будем разгружать на месте прибытия.

— Верно.

Квинну показалось, что в голосе парня промелькнули нотки грубоватого уважения. Он начал шарить по карманам мужчины, в глубине души надеясь, что ткань пропитана водой, а не мочой. В числе находок оказалась гражданская карточка, из которой явствовало, что их жертву зовут Джерри Бейкер, кредитный диск с лалондскими франками и наконец — бинго! Брат Божий! У Квинна в руке был кредитный диск Юпитерианского банка, с одной стороны — голографически-серебристый, а с другой — по-королевски пурпурный.

— Взгляни-ка на это. Мистер Пионер не собирался рисковать в диких джунглях. Должно быть, он планировал, что откупится от любых неприятностей, которые могут случиться с ним в верховьях. Значит, в конце концов, он не такой уж и дурак. Просто ему не повезло, что он напоролся на нас.

— А ты сможешь им воспользоваться? — тревожно спросил Джексон.

Квинн повернул голову Джерри Бейкера набок. При этом с губ лежащего без сознания человека сорвался негромкий стон. Веки его трепетали, из уголка рта стекала струйка крови, а дыхание было неровным.

— Помолчи, — отсутствующим тоном бросил Квинн. — Черт, сильновато я его стукнул. Ну-ка, посмотрим. — Он прижал подушечку большого пальца правой руки к большому пальцу Джерри Бейкера и задействовал свой второй имплантат. Опасность заключалась в том, что если нервная система Джерри Бейкера была повреждена ударом, то могли нарушиться и биолектрические характеристики его активировавших кредитный диск клеток.

Когда наноника просигналила, что характеристики скопированы, он взял кредитный диск Юпитерианского банка и приложил большой палец к его центру. На серебристой стороне загорелись зеленые цифры.

Джексон Гейл издал торжествующий возглас и хлопнул Квинна по спине Квинн оказался прав: Джерри Бейкер прибыл на Лалонд вполне готовый выкупить себе свободу за пятнадцать сотен фьюзеодолларов.

Оба выпрямились.

— Черт, да ведь теперь нам и вообще незачем отправляться в верховья, — сказал Джексон. — Можно обосноваться в городе. Господи, мы же заживем как короли!

— Не будь таким идиотом. Все это продлится ровно до тех пор, пока не станет известно о его исчезновении, а это случится не позже завтрашнего утра. — Носком ноги он ткнул лежащее на влажном полу неподвижное тело.

— Так преврати бабки во что-нибудь другое: в золото, бриллианты, рулоны материи.

Квинн бросил на улыбающегося парня пристальный взгляд, думая, не ошибся ли он в напарнике.

— Это же не наш город, мы не знаем надежных людей, понятия не имеем, кого подмазать. Кто бы ни принял у нас такую кучу бабок, он сразу поймет, что они левые, и при первом же удобном случае сообщит наши приметы шерифам. На всякий случай, чтобы мы не помешали его собственным делишкам.

— Так что же нам тогда делать с деньгами?

— Кое-что поменяем. Местные франки здесь в такой же цене, что и фьюзеодоллары. Поэтому мы начнем сорить ими налево и направо, а местные с удовольствием будут отдавать двум раздолбаям-колонистам свои игрушечные франки в качестве сдачи в обмен на настоящие деньги. Потом мы прикупим барахла, которое стоит взять с собой в верховья и которое значительно облегчит нам жизнь, — например, оружие. А после этого… — Квинн поднес диск к лицу, — он отправится в реку. Не стоит оставлять улики, верно?

Джексон состроил хмурую мину, но все же неохотно кивнул.

— Верно, Квинн. Об этом я как-то не подумал.

Бейкер снова застонал. Его стон был похож на звуки, которые издает человек, видящий дурной сон.

Квинн рассеянно пнул его.

— Ничего страшного. Давай-ка, помоги мне отправить Джерри Бейкера в сточную канаву, откуда его смоет в реку. А после этого мы с тобой найдем какое-нибудь местечко, где можно будет с шиком истратить его фьюзеодоллары. — Он огляделся вокруг в поисках деревянной дубинки, которой можно будет раз и навсегда заглушить стоны Бейкера.

* * *

Посетив пару пабов, они в конце концов осели в пивной Донован. Она находилась в нескольких километрах от портового района, на безопасном удалении от тех увеселительных заведений, где им могли бы попасться члены Группы Семь, решившие провести свою последнюю ночь в большом городе. Да и в любом случае заведение было не из тех, куда рискнули бы заглянуть во всем основательные главы семейств из Группы Семь.

Как и большинство зданий в Даррингеме, пивная была одноэтажным строением, со стенами, сложенными из толстых черных бревен. Оно возвышалось над землей на метровой высоты деревянных сваях, а вдоль фасада тянулась терраса, облокотившись на перила которой и держа в руках стаканы с пивом, торчали местные жители и остекленевшими глазами разглядывали новоприбывших. К пивной вела дорожка, засыпанная толстым слоем каменной крошки. Наконец-то сапоги Квинна перестали утопать по щиколотки в грязи.

Одежда делала их неотличимыми от колонистов, поскольку была изготовлена из синтетической ткани фабричного производства. Местные же жители обычно носили одежду из ручных тканей, сшитые вручную рубашки и шорты, а их высокие, доходящие до икр ботинки, как правило, были покрыты слоем засохшей грязи. Но когда двое новичков поднимались по ступенькам на террасу, никто ничего им не сказал. Квинн впервые с тех пор, как сошел с трапа космоплана, почувствовал себя почти как дома. Здесь были люди, которых он понимал, работяги, которые после наступления темноты развлекались, как им вздумается. Еще не успев войти сквозь распахнутые двери в зал, они услышали завывание местных зверюг. Это были те же самые жуткие звуки, что издавала тварь, которая вчера вечером гналась за ними, только на сей раз тварей явно было штук пять или шесть. Квинн с Джексоном обменялись быстрыми взглядами и вошли в зал.

Стойка бара была простой доской метровой ширины и длиной метров пятнадцать, тянувшейся вдоль дальней стены зала. Возле нее в два ряда толпились люди, и шестеро барменов едва успевали обслуживать всех желающих.

Квинн протолкался к стойке и помахал юпитерианским диском.

— Вы это принимаете?

Девушка мельком взглянула на него.

— Да.

— Отлично. Тогда два пива.

Она начала наливать пиво из бочки.

— У меня сегодня последний вечер в городе. Завтра отплываем. Не посоветуете, где бы оттянуться напоследок? Не хотелось бы, чтобы пропал последний вечер.

— Там, позади. — Она даже не подняла головы.

— О, вот здорово! Угощаю, за мой счет.

— Что ж, спасибо, от брайтлайма я не откажусь. — Она грохнула две полные кружки на покрытую лужами стойку. — Шесть фьюзеодолларов.

Квинн прикинул, что это раза в три больше того, что в действительности могли стоить напитки, если только этот самый брайтлайм не был дороже коллекционного коньяка. Да, местные знали, как обходиться с колонистами-переселенцами. — Он активировал кредитный диск, переведя деньги на расчетный блок бара.

Злобные черные создания, похожие на кошек, назывались сейсами и являлись местным аналогом собак, правда, они были чуть более разумны, чем земные псы. Квинн и Джексон увидели их сразу же, стоило им откинуть ковер, занавешивавший проход, и протолкаться в зал позади пивной Донована. Здесь помещалась арена для боев сейсов: три ряда скамеек окружали огороженную каменным бортиком яму диаметром в пять и глубиной в три метра. Под потолком висели яркие лампы, заливавшие помещение ярким белым светом. На скамьях не было ни единого свободного местечка. Мужчины и женщины с раскрасневшимися потными лицами возбужденно потрясали в воздухе руками и кричали. В помещении было жарко — куда жарче, чем в космопорте в середине дня. Вдоль дальней от входа стены помещался ряд больших клеток, в которых метались крайне возбужденные сейсы. Некоторые из них даже грызли прутья клеток, сделанные из вездесущего черного дерева, то и дело издавая тревожные вопли.

Квинн почувствовал, как у него на лице расцветает улыбка. Да, вот это уже куда как лучше!

Они все же нашли себе два места и с трудом уселись. Квинн спросил своего соседа, кто принимает ставки.

Букмекера звали Бакстер. Он оказался худым восточного вида человеком с отвратительным шрамом, тянувшимся от уголка левого глаза вниз и исчезавшим под воротом грязной красной футболки.

— Выплата только в лалондских франках, — грубо сказал он.

Стоящий рядом с Бакстером чернобородый человек-гора уставился на Квинна людоедским взглядом.

— Идет, — дружелюбно сказал Квинн и поставил сразу сотню фьюзеодолларов на фаворита.

Бои производили внушительное впечатление, они были яростными, кровавыми и короткими. Владельцы животных вставали на противоположных сторонах ямы, держа своих питомцев на поводках и что-то выкрикивая им в плоские треугольные уши. Когда сейсы доходили до крайней степени ожесточения, их спускали в яму. Изящные черные тела сплетались, лязгали когти шести лап, щелкали челюсти, под блестящей шкурой как поршни взад-вперед ходили стальные мускулы. Даже потеря лапы ничуть не замедляла движений сейсов. Квинн видел, как они отрывают друг другу лапы, челюсти, выдирают глаза, распарывают животы. Дно ямы стало скользким от крови и похожих на связки сосисок внутренностей. Время от времени к ним прибавлялось и содержимое расколотого черепа. Проигрывающего сейса победитель обычно колотил головой о каменную стенку до тех пор, пока череп не лопался и мозги не разбрызгивались по арене. Кровь сейсов оказалась удивительно красной.

На первых трех боях Квинн проиграл, зато после четвертого получил шестисотфранковую пачку банкнот, эквивалентных ста пятидесяти фьюзеодолларам. Он передал треть пластиковых купюр Джексону и снова поставил две сотни фьюзеодолларов на следующий бой.

После семи боев у него на диске стало на семьсот фьюзеодолларов меньше, зато в кармане появилось две с половиной тысячи лалондских франков.

— Я ее знаю, — сказал Джексон, когда владельцы подвели к краям ямы двух очередных сейсов. Один из них был старым самцом, шкуру которого сплошь покрывала сетка шрамов. Именно на него и поставил Квинн. Всегда лучше доверять тем, кто уже ухитрялся выжить.

— Кого?

— Вон ту девчонку. Она из Группы Семь.

Квинн взглянул туда, куда показывал его партнер. Девчонка была совсем подростком, очень привлекательная, с длинными темными спадающими на плечи волосами. На ней была майка-безрукавка с глубоким вырезом. Майка выглядела новой, явно синтетическая ткань блестела. Лицо девушки горело от азарта и возбуждения, от вкуса запретного плода, самого сладкого на свете. Она сидела между двумя братьями-близнецами, которым было лет по тридцать и соломенные волосы которых только-только начинали редеть. На них были хлопчатобумажные клетчатые рубашки, явно самодельные. Оба были покрыты густым загаром, который является признаком долгой работы под открытым небом.

— Ты уверен? — Яркий свет слепил глаза, и Квинн не мог толком разглядеть девушку.

— Уверен. Такие буфера мне нипочем не забыть. Кажется, ее зовут то ли Мэри, то ли Мэнди, в общем, что-то вроде того.

В этот момент сейсов запустили в яму, и толпа взревела. Два могучих изворотливых тела сплелись воедино, бешено извиваясь, в воздухе мелькали зубы и когти.

— Думаю, она находится здесь по праву, — сказал Квинн. Он был встревожен, ему вовсе не улыбались всякие осложнения вроде этой девчонки. — Перекинусь-ка я парой слов с этим Бакстером. Смотри, не попадись ей на глаза, нам вовсе ни к чему, чтобы о нашем присутствии здесь кому-нибудь стало известно.

Джексон показал ему большой палец и отхлебнул из стакана.

Бакстер стоял на настиле, ведущем от клеток к яме, и следил за схваткой разъяренных животных, водя головой из стороны в сторону. Заметив приближающегося Квинна, он сухо кивнул.

Из ямы ударила струя крови, забрызгав зрителей, сидящих в первом ряду. Один из сейсов заверещал. Квинну показалось, что он кричит: «Помогите».

— Тебе сегодня подфартило, — сказал Бакстер. — Остался при своих. Новичкам везет. Хочешь, могу принять у тебя ставку побольше.

— Нет, деньги нужны. Скоро отправлюсь вверх по реке.

— Желаю построить для семейства хороший дом, удачи тебе.

— Там мне понадобится кое-что поважнее удачи. Вдруг напорюсь в джунглях на вот такого. — Он указал пальцем в яму. Старый сейс держал зубами за глотку молодого и колотил его головой о стенку ямы, не обращая внимания на когти, раздирающие его бока.

— Сейсы обычно не живут поблизости от реки, — сказал Бакстер. — Слишком высокая влажность. Ничего с тобой не случится.

— Ну, не сейс, так один из его кузенов. Мне бы не помешало что-нибудь помощнее, что сразу свалило бы его с ног.

— Ты же наверняка привез с собой с Земли кучу всякого барахла.

— Все с собой не прихватишь, Компания не дает. Кроме того, хотелось бы приобрести кое-что для развлечения. Я подумал, может, удастся купить все, что нужно, в городе. Подумал, может, ты знаешь с кем стоит поговорить.

— Слишком много думаешь.

— Но и плачу немало.

Внизу в яме от последнего удара о каменную стенку голова сейса буквально взорвалась. Во все стороны полетели окровавленные куски мозгов.

Квинн улыбнулся, увидев, что старый сейс поднимает голову, смотрит на хозяина и издает булькающий высокий вопль:

— Д-д-даа!

— Ты должен мне еще тысячу франков, — сказал Квинн. — Половину оставь себе как комиссионные.

Голос Бакстера упал на октаву.

— Подходи через десять минут. Покажу тебе парня, который сможет помочь.

— Понял.

Когда Квинн вернулся к Джексону, старый самец обнюхивал пол ямы. Голубой язык начал слизывать покрывающую камни стенки кровь.

Джексон мрачно смотрел на это.

— Она ушла. Ушла сразу после боя вместе с близнецами. Боже, еще и дня не успела пробыть, а уже так развлекается.

— Ну и что? Знаешь, ты просто помни, что следующие десять дней она проведет с тобой на одном судне. Вот и наверстаешь.

Джексон просиял.

— Верно.

— Думаю, я нашел, что искал. Хотя только Брат Божий знает, каким оружием торгуют на этой помойке. Скорее всего, арбалетами.

Джексон повернул голову и взглянул на него.

— А по-моему, нам все равно лучше остаться здесь. Что ты собираешься делать в верховьях? Захватишь поселение?

— Если придется. Джерри Бейкер, наверняка, не единственный, кто прихватил с собой диск Юпитерианского банка. Если нам удастся заполучить их достаточно, то мы сможем вырваться из этой кучи дерьма.

— Господи, ты и впрямь так считаешь? И сможем улететь отсюда? Обратно на Землю?

— Ну да. Только для этого потребуется целая куча денег, а это значит, что нам придется освободить от дисков целую кучу колонистов. — Он наградил парня взглядом, которым обычно пользовалась Баннет, когда беседовала с рекрутами. — Так ты со мной, Джексон? Мне понадобятся люди, которые будут со мной до конца. У меня нет места тем, кто при первых признаках опасности пойдет на попятную.

— Я с тобой. До конца. Господи, Квинн, ты же знаешь, разве я не доказал это вчера и сегодня вечером!

В его голосе проскользнули нотки отчаяния. Джексон буквально настаивал на том, чтобы Квинн взял его с собой. Так что основные правила были определены.

«Так, — подумал Квинн, — похоже, игра начинается. Самая крупная игра из всех, игра, в которую Брат Божий играет уже целую вечность. Игра в возмездие».

— Пошли, — сказал он. — Посмотрим, что нам сможет предложить Бакстер.

* * *

Хорст Эльвс взглянул на характеристики метаболических функций, высветившиеся на экране дисплея его медицинского блока, а потом взглянул на спящую Джей Хилтон.

Девочка свернулась калачиком в спальном мешке, лицо ее во сне выражало безмятежное спокойствие. Чуть раньше он промыл здоровенную ссадину у нее на ноге, дал ей антибиотик и обернул ее ногу эпителиальной мембраной. Плотная защитная ткань ускорит естественный процесс заживления кожи.

Какая жалость, что мембрана одноразовая. «Интересно, — вдруг подумал Хорст, — а достаточно ли их у меня в медицинском саквояже. Согласно дидактическому медицинскому курсу, поврежденная человеческая кожа при постоянном контакте с влажным воздухом может начать загнивать. А ведь во Вселенной не было более влажного места, чем бассейн Джулиффа».

Он снял датчик с шеи Джей и сунул его обратно в специальное гнездо в саквояже.

Рут Хилтон тревожно-вопросительно взглянула на него.

— Ну, что?

— Дал ей успокоительное. Теперь она проспит часов десять, не меньше. И было бы неплохо, если бы, проснувшись, она увидела возле себя вас.

— Разумеется, куда я денусь, — огрызнулась она.

Хорст кивнул. С тех пор, как рыдающая девочка вернулась под навес, Рут ни разу не выказывала ничего, кроме заботы и сочувствия, и не позволила себе ни малейшей слабости. Все то время, пока Хорст обрабатывал рану, а шериф задавал вопросы, она держала Джей за руку. Только сейчас тревога прорвалась наружу.

— Простите, — сказала Рут.

Хорст ободряюще улыбнулся ей и взял медицинский блок. Он был немного больше обычного процессорного блока — параллелепипед тридцати пяти сантиметров длиной, двадцати пяти шириной и трех высотой, с несколькими вспомогательными датчиками и памятью, загруженной симптомами и методами лечения всех известных человеческих недугов. И тревожил он Хорста ничуть не меньше, чем запас эпителиальных мембран. Ведь здоровье членов Группы Семь еще долгие годы будет всецело зависеть от него и от этого блока. Ответственность уже начинала угнетать его. Короткая практика в приюте арколога показала ему, насколько малую пользу приносит теоретическая медицина перед лицом настоящих ранений. Он быстро набрался знаний по первой помощи, и их было достаточно для того, чтобы оказывать практическую помощь, но там, в верховьях, что-нибудь хоть немного серьезнее порезов и переломов могло означать смерть.

По крайней мере, в его контейнере остался хоть этот блок, поскольку остальные вещи пропали где-то по дороге между космопортом и складом. «Проклятье, ну почему Рут оказалась права? А шерифы, когда я сообщил о пропавших медикаментах, не проявили ни малейшего интереса. И снова она оказалась права».

Он вздохнул и положил руку на плечо присевшей на край койки и гладящей дочку по голове Рут.

— Она куда крепче, чем я, — сказал он. — С ней все будет в порядке. В этом возрасте пережитой страх очень быстро забывается. Тем более, мы скоро отплываем. И то, что она покинет место, где все это случилось, тоже поможет.

— Спасибо вам, Хорст.

— У вас генинженированная наследственность?

— Да, отчасти. Мы не из Салдан, но один из моих предков, благослови его Господи, был достаточно состоятельным человеком, и шесть или семь поколений назад в нас были произведены кое-какие усовершенствования. А что?

— Просто я подумал об инфекции. На этой планете существуют грибковые споры, которые могут поселяться в крови человека. Но если в вашей семье были произведены хоть малейшие усовершенствования иммунной системы, проблем у вас не будет.

Он встал и потянулся, поморщившись, когда при этом почувствовал небольшую боль в позвоночнике. Под навесом было тихо, в центре, где спали дети Группы Семь, огни были выключены. Насекомые размером с пчелу с большими серыми крыльями вились вокруг тех длинных осветительных панелей, что еще горели. Остальные колонисты после того, как шериф отправился осматривать обнаруженное в реке тело, оставили их с Рут вдвоем и устроили в столовой что-то вроде собрания, в котором приняло участие большинство взрослых. Иветы сбились в тесную кучку в углу на другом конце навеса, и вид у них был очень мрачный и, насколько мог судить Хорст, испуганный. Беспризорники, которые, возможно, до сих пор ни разу не видели даже настоящего неба, не говоря уже о первобытных джунглях. Они весь день просидели под навесом. Хорст знал, что должен поближе познакомиться с ними, помочь построить мостик, соединяющий их с настоящими колонистами, объединить общину. Как-никак, а ведь им предстояло вместе провести остаток дней. Но он никак не мог собраться с силами.

«Завтра, — пообещал он себе. — Следующие десять дней нам предстоит провести на судне, и у меня будет отличная возможность осуществить задуманное».

— Мне нужно на собрание, — сказал он. С того места, где он стоял, было видно, что двое колонистов вскочили и стараются перекричать друг друга.

— Да пусть выговорятся, — проворчала Рут. — Это поможет им забыться. Они все равно ни о чем не договорятся до тех пор, пока не появится инструктор.

— Он должен был появиться еще сегодня утром. Нам не обойтись без советов опытного человека насчет обустройства домов. И вообще, мы даже не знаем, где нам предстоит жить.

— Все это мы узнаем очень скоро, и у инструктора впереди на чтение лекций еще целых десять дней. Думаю, он сейчас развлекается где-нибудь в городе. Трудно его в этом винить — ведь следующие восемнадцать месяцев он обречен торчать с нами. Бедолага.

— Неужели вы всегда думаете о людях только плохое?

— Приходится. Но сейчас меня волнует совсем не это.

Хорст еще раз взглянул туда, где бурлило собрание. Теперь там голосовали — вверх тянулись руки. Он сел на койку напротив Рут.

— И что же вас волнует?

— Убийство.

— Откуда нам знать, что это убийство!

— Да проснитесь вы, наконец. Ведь труп был раздет. Чем же это еще может быть?

— Возможно, он просто напился. Видит Бог, глядя на эту реку, я бы и сам не отказался от выпивки.

— Напился и решил поплавать? В Джулиффе-то? Да будет вам, Хорст!

— Вскрытие все прояснит… — Под взглядом Рут он замолчал, не договорив. — Впрочем, вряд ли вообще будет какое-нибудь вскрытие, да?

— Нет. Должно быть, его сбросили в воду. Шериф сказал мне, что поступило сообщение об исчезновении двух колонистов из Третьей группы. Сегодня утром о пропаже сообщили их жены. Их звали Пит Кокс и Алун Рейтер. Один против десяти, это тело одного из них.

— Возможно, — согласился Хорст. — По-моему, ужасно, что здесь, в городе, процветает преступность. Как-то трудно себе представить, что такая вещь может существовать в колониальном мире на первой стадии. Да и вообще Лалонд не совсем такая, как я ее себе представлял. Но очень скоро все это останется позади. Наша коммуна будет слишком небольшой, и там вряд ли случится нечто подобное — ведь мы все будем знать друг друга.

Рут потерла глаза, лицо ее было усталым.

— Хорст, вы совсем не хотите думать. Почему труп был без одежды?

— Не знаю. Должно быть, кому-то понадобилась одежда и обувь

— Правильно. Так какой же негодяй способен убить за пару ботинок? По-настоящему хладнокровно убить двоих. Господи, конечно же, люди здесь не богачи, но не настолько же они отчаялись.

— Тогда кто же?

Она многозначительно кивнула через плечо. Хорст обернулся.

— Иветы? По-моему, вы к ним слишком предвзято относитесь, — укоризненно сказал он.

— Вы же видели, как на них смотрят в городе, да и мы обращаемся с ними не лучше. Они не могут покидать портовый район, поскольку их могут избить. Особенно в этих их комбинезонах, а другой одежды у них нет. Так кому, по-вашему, может потребоваться обычная одежда? И кому совершенно безразлично, как ее добыть? Кроме того, кто бы ни убил этого человека, он сделал это в порту, в печальной близости от этого навеса.

— Уж не думаете ли вы, что это был один из наших? — воскликнул он.

— Ну, скажем, я молюсь, чтобы это было не так. Правда, судя по тому, как нам везет с самого начала, я бы на это особенно не надеялась.

* * *

Диранол, самая внешняя и самая маленькая луна Лалонда, была единственным из трех естественных спутников планеты, висящим сейчас в ночном небе, — девятисоткилометровый скалистый шарик из красного охряного реголита в полумиллионе километров от планеты. Он виднелся над восточным горизонтом, окрашивая Даррингем в скромный розоватый цвет. Электробайк остановился у самого светового пятна, отбрасываемого лампами большого спального навеса. Мэри Скиббоу убрала руки с талии Фергуса. Поездка по темным улицам города была совершенно захватывающей, каждую секунду требующей напряжения всех сил, и наполняла ее восторгом и возбуждением. Проносящиеся мимо стены, скорее ощущающиеся, чем видимые, луч передней фары, высвечивающий рытвины и грязные лужи на дороге за мгновение до того, как байк попадал в них, бьющий в лицо и развевающий волосы ветер, слезы, выступающие на глазах. Пьянящая опасность, таящаяся за каждым поворотом колеса, и победа над ней, жизнь.

— Приехали, тебе выходить, — сказал Фергус.

— Да. — Она перекинула ногу через седло, слезла и прижалась к нему. Теперь она чувствовала лишь страшную усталость и ледяную волну депрессии, которая все это время угрожающе висела над ее головой, ожидая подходящего момента, чтобы обрушиться при первой же мысли о будущем и о том, что ждет впереди.

— Ты просто обалденная девчонка, Мэри. — Он поцеловал ее, при этом одной рукой лаская ее правую грудь под футболкой, а потом умчался, и задний фонарь байка растворился в темноте.

Повесив голову, она поплелась под навес. Большинство топчанов было занято, люди храпели, кашляли, ворочались во сне. Ей хотелось развернуться и бежать отсюда, бежать назад к Фергусу и Хэмишу, назад к темному упоению последних нескольких часов. Ее мысли все еще были в беспорядке от только что пережитого, от неприкрытого варварства боев сейсов и ликующей толпы в Доноване, этого воспламеняющего чувства кровавого развлечения. Потом восхитительное неприличие происходящего в тихой хижине близнецов на другом конце города, их напряженные тела, сначала сплетающиеся с ее телом поодиночке, а затем оба вместе. И эта дикая гонка на байке в ярко-красном свете луны. Как ей хотелось бы, чтобы все следующие ночи были похожи на эту и чтобы им никогда не было конца!

— Где ты, черт бы тебя побрал, шлялась?

Перед ней стоял отец, губы его были поджаты так, как бывало лишь в состоянии крайнего гнева. Но на сей раз ей было на все наплевать.

— Гуляла, — сказала она.

— Где гуляла?

— Развлекалась. Делала именно то, что, по-твоему, мне не следовало бы делать.

Он отвесил ей такую пощечину, что звук ее эхом раскатился под высокой крышей навеса.

— Не смей мне дерзить, девчонка! Я задал тебе вопрос. Чем ты занималась?

Мэри уставилась на него, чувствуя, как горит щека, но ей не хотелось дотрагиваться до нее.

— Ну и что дальше, папочка? Может, еще ремнем меня отлупишь? Или на сей раз ограничишься кулаками?

У Джеральда Скиббоу от неожиданности отвалилась челюсть. Люди на ближайших топчанах начали поднимать головы и сонно смотрели на них.

— А тебе известно, сколько сейчас времени? Где ты шлялась? — прошипел он.

— А ты уверен, что тебе хочется узнать правду, папуля? Точно уверен?

— Ты бесстыжая маленькая лгунья. Мать всю ночь не находила себе места. Неужели тебе даже ее не жалко?

Мэри поджала губы.

— А какая же трагедия может случиться со мной в этом раю, куда ты нас притащил?

На мгновение ей показалось, что он сейчас снова ее ударит.

— На этой неделе здесь в порту произошло два убийства, — сказал он.

— Да что ты? Впрочем, это меня ничуть не удивляет.

— Отправляйся спать, — сквозь зубы сказал Джеральд. — Поговорим утром.

— Поговорим? — насмешливо спросила она. — Хочешь сказать, что я тоже буду иметь право высказаться?

— Черт тебя побери, Скиббоу, кончай там, — крикнул кто-то. — Дай хоть другим поспать.

Под беспомощным взглядом отца Мэри стащила ботинки и повалилась на топчан.

* * *

Квинн все еще дремал в своем спальном мешке, борясь с последствиями влияния на организм грубого пива, выпитого им накануне в Доноване, когда кто-то ухватился за край его топчана и резким рывком развернул его на девяносто градусов. Он отчаянно засучил руками внутри мешка, но удержаться на топчане не смог. Сначала он ударился о бетон бедром и сильно ушиб таз, а потом приложился еще и подбородком. От неожиданности и боли Квинн даже вскрикнул.

— А ну поднимайся, чертов ивет! — рявкнул кто-то.

Над ним стоял какой-то человек и злобно щерился. На вид ему было сорок с небольшим, он был высокого роста, с густой черной шевелюрой и большой бородой. Дочерна загорелые лицо и руки были испещрены оспинками и крошечными красными линиями лопнувших капилляров. Одежда его была из натуральной ткани: плотная хлопчатобумажная рубашка без рукавов, в красно-черную клетку, зеленые хлопчатобумажные штаны, шнурованные ботинки до колен и пояс, на котором красовался целый набор энергоинструментов и висел зловещего вида мачете с лезвием девяностосантиметровой длины. На голой груди поблескивало серебряное распятие на тонкой цепочке.

Когда Квинн застонал от жгучей боли в бедре, незнакомец басовито расхохотался. Это было уже слишком. Квинн яростно вцепился в замок застежки мешка. Этот ублюдок сейчас за все заплатит. Застежка разошлась. Теперь его руки были свободны, и он брыкнул ногами, пытаясь стряхнуть с них сковывающий движения мешок. И только тут он краем глаза заметил, что другие иветы криками предостерегают его от чего-то, прыгая на своих топчанах. В тот же миг на его правой кисти сомкнулись огромные влажные челюсти, охватив ее целиком, острые зубы прошли сквозь тонкую кожу запястья, и он почувствовал их кончики между сухожилиями. От шока он на какую-то ужасную секунду просто оцепенел. Это была собака, охотничья собака, самый настоящий чертов цербер. Даже сейс, наверное, дважды подумал бы, прежде чем схватиться с этим псом. В холке эта тварь была, наверное, не меньше метра высотой, тело ее покрывала короткая седовато-серая шерсть, морду венчал тупой, похожий на молот нос, губы были как будто отлиты из черной резины, и с них капала слюна. Взгляд больших влажных глаз был устремлен прямо на него. Огромный пес негромко рычал. Квинн чувствовал, как вся рука до самого плеча вибрирует в такт рычанию. Он тупо ждал, когда челюсти окончательно сомкнутся и начнется трепка. Но собачьи глаза по-прежнему смотрели на него.

— Меня зовут Пауэл Манани, — сказал бородатый. — И наш славный руководитель губернатор Колин Рексрю назначил меня инструктором по расселению Группы Семь. А это означает, иветы, что вы полностью принадлежите мне: и душой и телом. И, чтобы у вас с самого начала не возникало никаких иллюзий, знайте — терпеть не могу иветов. Я вообще считаю, что мир был бы гораздо лучшим местом, если бы его не портило присутствие такого дерьма, как вы. Но совет КОЛ решил обременить нас заодно и вами, поэтому я постараюсь до окончания вашего срока выжать из вас каждый франк, который был затрачен на ваш перелет сюда. Поэтому, когда я скажу лизать дерьмо — будете лизать, жрать будете то, что я дам вам жрать, а носить будете то, что я дам вам носить. А поскольку вы по природе своей ленивые ублюдки, в ближайшие десять лет никаких выходных вам не видать.

Он присел возле Квинна на корточки и широко улыбнулся.

— Как тебя звать, придурок?

— Квинн Декстер… сэр.

Брови Пауэла одобрительно поднялись.

— Неплохо. Ты, я вижу, умник, Квинн. Быстро учишься.

— Благодарю вас, сэр. — Теперь язык пса касался его пальцев, вылизывая костяшки. Ощущение было отвратительным. До сих пор ему еще не доводилось слышать о настолько выдрессированном животном.

— От умников все неприятности, Квинн. Надеюсь, ты не собираешься доставлять мне неприятности?

— Никак нет, сэр.

— А в будущем ты собираешься вовремя вставать по утрам, Квинн?

— Так точно, сэр.

— Отлично. В таком случае, мы понимаем друг друга. — Пауэл поднялся. Пес, наконец, выпустил руку Квинна и отошел на шаг.

Квинн взглянул на руку: она блестела от слюны, а вокруг запястья тянулись похожие на браслет красные отпечатки зубов, из двух выступило по капельке крови.

Пауэл ласково потрепал собаку по голове.

— Это мой друг, Ворикс. Мы с ним телепатически связаны, а значит, я в буквальном смысле слова смогу унюхать все, что вы, придурки, будете замышлять. Поэтому даже и не пытайтесь ничего затевать, поскольку мне известны все ваши трюки. Если я замечу, что вы занимаетесь чем-то, что мне не по нраву, с вами будет иметь дело Ворикс. И в следующий раз он откусит вам не руку — он пообедает вашими яйцами. Я понятно все объяснил?

Иветы, склонив головы и стараясь не смотреть на Пауэла, что-то утвердительно промямлили.

— Рад, что никто из нас не страдает иллюзиями по поводу друг друга. Так, а теперь вот вам задание на сегодняшний день. Учтите, повторять не буду. Группа Семь отправляется в верховья на трех судах: «Свитленд», «Нассьер» и «Хайсель». Они пришвартованы в третьей гавани и отплывают через четыре часа. Вот за это время вам и предстоит загрузить на них пожитки колонистов. А все контейнеры, которые вы загрузить не успеете, я заставлю вас тащить до места высадки на спине. И не думайте, что я собираюсь с вами нянчиться, организуйтесь и приступайте. Вы со мной и Вориксом поплывете на «Свитленде». А теперь за дело!

Ворикс залаял, оскалив зубы. Пауэл смотрел, как Квинн по-крабьи отползает назад, затем вскакивает и бежит следом за остальными иветами. Он знал, что от Квинна следует ждать неприятностей. После того, как он помог колонистам основать пять поселений, он мог буквально читать в душах иветов. Этот парень, наверняка, затаил обиду и явно умен. Наверняка, он не просто беспризорник, и даже, возможно, был связан с какой-то подпольной организацией, за что и угодил сюда. Пауэл некоторое время прикидывал, не лучше ли будет просто бросить его здесь, отплыв на «Свитленде», и потом пусть с ним возятся шерифы. Но в Земельном отделе обязательно узнают, что это сделал он, и занесут этот факт в его личное дело, в котором уже и так было полно всяких неприятных записей.

— Педик, — вполголоса пробормотал он. Все иветы уже топали по дороге к зданию склада. И похоже было, что они кучкуются вокруг Квинна, ожидая его распоряжений. Черт с ним, в случае чего, с Квинном в джунглях просто произойдет несчастный случай.

Хорст Эльвс наблюдал за происходящим вместе с несколькими другими членами Группы Семь и теперь подошел к Пауэлу. Собака инструктора повернула голову и взглянула на него. «Господи, ну и чудовище. Да, похоже, Лалонд действительно обещает стать настоящим испытанием».

— Неужели так уж необходимо было настолько грубо обходиться с этими мальчишками? — спросил он Пауэла Манани.

Пауэл смерил Хорста взглядом с головы до ног, глаза его задержались на белом распятии.

— Да. Конечно, если вы хотите узнать правду, отец. Я всегда так с ними обращаюсь. Они должны знать, кто есть кто. Поверьте мне, они уважают только силу.

— Но и на доброту они также откликнулись бы.

— Отлично, вот и проявляйте ее сколько угодно, отец. И, дабы доказать вам, что я против вас ничего не имею, я готов отпускать их для посещения мессы.

Хорсту, чтобы не отстать от него, пришлось прибавить шагу.

— А ваш пес… — осторожно начал он.

— А в чем дело?

— Вы сказали, что он наделен геном связи?

— Верно.

— В таком случае вы, значит, эденист?

Ворикс издал звук, подозрительно напоминавший смешок.

— Нет, отец, — сказал Пауэл. — Я просто практичный человек. И если бы мне платили по фьюзеодоллару на каждого новоприбывшего священника, который задавал мне этот вопрос, я бы давно уже стал миллионером. Без Ворикса мне в верховьях не обойтись. Я с ним охочусь, хожу на разведку, удерживаю иветов в рамках. Нейронные симбионты дают мне над ним полный контроль. Я пользуюсь ими потому, что они дешевы и эффективны. То же самое делают и все прочие инструкторы поселений, и, кроме того, половина окружных шерифов. Только основные земные религии восстанавливают людей против биотехнологии. Но в мирах вроде Лалонда мы просто не можем себе позволить подчиняться требованиям ваших ханжеских теологических догм. Мы используем то, без чего не можем обойтись. И если вы хотите прожить достаточно долго для того, чтобы успеть забить мозги второго поколения Группы Семь вашей благородной нетерпимостью к единственной хромосоме, которая якобы делает людей богопротивными, вы будете делать то же самое, что и я. А теперь, если позволите, я займусь организацией отправки поселенческой экспедиции. — Он ускорил шаг, направляясь к гавани.

Джеральд Скиббоу и другие члены Группы Семь последовали за ним, причем кое-кто из них смущенно поглядывал на изумленного священника. Джеральд то и дело бросал взгляды на Рея Молви, собираясь с духом, чтобы заговорить с ним. Молви прошлым вечером на собрании шумел больше всех и, похоже, воображал себя лидером группы. Поступило множество предложений образовать официальный комитет и выбрать его председателя.

— Это помогло бы группе общаться с властями, — сказал Рей Молви. Джеральд про себя дал ему шесть месяцев, после чего тот, поджав хвост, вернется в Даррингем. Этот тип был страшно похож на юриста, и у него совершенно отсутствовали качества, необходимые для того, чтобы стать фермером.

— Вы же должны были еще вчера прийти и проинструктировать нас, — сказал Рей Молви.

— Совершенно верно, — не замедляя шага, сказал Пауэл. — Извиняюсь. Если хотите подать на меня официальную жалобу, то Земельный комитет, с которым у меня заключен контракт, находится в думпере на западной окраине города. Это совсем недалеко — всего километров шесть.

— Да нет, мы вовсе не намерены жаловаться, — поспешно сказал Рей Молви. — Просто мы хотели бы быть готовыми ко всему и собирались кое-что у вас выяснить. И очень жаль, что вы не присутствовали.

— Не присутствовал где?

— На вчерашнем собрании совета.

— Какого такого совета?

— Совета Группы Семь.

Пауэл вздохнул. Он никогда не мог понять, зачем вообще прибывала на Лалонд половина колонистов. «Должно быть, КОЛ там, на Земле, применяет какую-то совершенно уже удивительную рекламную технологию», — думал он.

— И что же хотел знать этот ваш совет?

— Ну… для начала куда мы направляемся?

— Вверх по реке. — Сказав это, Пауэл молчал столько, сколько требовалось, чтобы его собеседнику стало не по себе. — В место, которое называется округ Шустер, на притоке Кволлхейм. Впрочем, я уверен, что если у вас на примете есть что-нибудь получше, то капитан с удовольствием доставит вас и туда.

Рей Молви покраснел.

Когда поселенцы еще только выходили из-под скрипучей крыши навеса, Джеральд сразу протолкался в первый ряд, поэтому теперь шел почти рядом с Пауэлом. Тот наконец свернул, направляясь к округлой гавани, расположенной метрах в двухстах впереди, а Ворикс послушно бежал следом. Внутри искусственной лагуны на нескольких деревянных причалах виднелись вытащенные на них гребные лодки. В небе над головами парили красные пятнышки стервятников-чикроу. Эта картина, обещающая успех и сулящая приключения, была просто неотразима, и его кровь сразу быстрее побежала по жилам.

— Нам нужно что-нибудь знать о судне? — спросил он.

— В общем-то нет, — сказал Пауэл. — В каждом из них помещается около ста пятидесяти человек, и, чтобы добраться до Кволлхейма, придется плыть около десяти суток. Питание вам обеспечивается в счет платы за проезд, а по пути я расскажу вам о более практических аспектах жизни в джунглях и о том, как построить дом. Так что просто найдите себе место и наслаждайтесь путешествием, потому что повторить вам его никогда не придется. Настоящая работа начнется только, когда мы высадимся.

Джеральд благодарно кивнул и направился обратно под навес. Пусть другие донимают человека никчемными вопросами, а он тем временем соберет семью, и они прямо сейчас отправятся на «Свитленд». Мэри, чтобы успокоиться, как раз и нужно долгое путешествие по реке.

* * *

«Свитленд» был построен по стандартному для всех плавающих по Джулиффу судов проекту. Судно имело широкий неглубокий корпус из майоповых досок длиной от носа до кормы в шестьдесят метров и в тридцать метров шириной. Вода плескалась всего в полутора метрах ниже палубы, и суденышко легко можно было бы принять за хорошо построенный плот, если бы не надстройка, похожая на большой прямоугольный сарай. Кроме того, странная смесь древней и современной технологий также указывала на состояние развития Лалонда. В средней части корпуса имелись два колеса, которые было гораздо проще производить и обслуживать, чем более эффективные винты. Колеса приводились в движение электромоторами, поскольку оборудование для их сборки было дешевле, чем оборудование, необходимое для производства парогенератора и турбины. Но электромоторы требовали источника питания, которым являлась твердотельная теплообменная топка, импортированная с Ошанко. Такой дорогой импорт был оправдан только при том, что многочисленность колесных судов делала неэффективным производство генераторов и турбин. Когда же их число станет слишком большим, следом изменятся и основные экономические уравнения, и вполне возможно, что колесные суда просто исчезнут и их заменят другие столь же нелепые сооружения. Таков уж был путь прогресса на Лалонде.

«Свитленд» был построен всего семнадцать лет назад и вполне мог прослужить еще добрых лет пятьдесят или шестьдесят. Его капитан Розмари Лэмбурн взяла под него закладную у КОЛ, выплачивать по которой предстояло ее внукам. С ее точки зрения, это была вполне удачная сделка. Семнадцать лет наблюдений за тем, как несчастные колонисты отплывают вверх по реке за своими мечтами, убедили ее, что она поступила правильно. Ее контракт по доставке колонистов с Транспортным отделом администрации приносил стабильный доход, гарантированный на ближайшие двадцать лет, а все, что она доставляла с верховьев для даррингемского развивающегося торгового сообщества, было чистой прибылью и приносило ей твердые фьюзеодоллары.

Жизнь на реке была лучшим периодом ее жизни, сейчас она уже едва помнила свою жизнь на Земле и работу в дизайнерском бюро Терцентрала, где занималась совершенствованием внешнего вида вагонов вакуумных поездов. Это была чья-то чужая жизнь.

За четверть часа до назначенного времени отплытия Розмари стояла на открытом мостике, занимавшем переднюю часть крыши надстройки. Пауэл Манани, после того, как он завел по трапу на судно своего коня и привязал его на корме, поднялся к ней, и теперь они вдвоем наблюдали за тем, как грузятся колонисты. Дети и взрослые одинаково суетились. Правда, дети в основном обступили коня, ласково похлопывая и гладя его. По всей потемневшей от времени палубе были разбросаны рюкзаки и более крупная поклажа. До стоящих на мостике донеслись звуки нескольких вдруг вспыхнувших жарких споров. Никто и не думал считать, сколько человек поднимается на судно. Теперь оно было перегружено, и те, кто пришли последними, к своему крайнему неудовольствию, были вынуждены искать место на одном из двух других суденышек.

— Ты здорово организовал своих иветов, — сказала она инструктору. — По-моему, ни разу еще не видела, чтобы багаж был уложен настолько профессионально. Они закончили около часа назад. На месте начальника гавани я бы у тебя их отобрала и приняла на работу грузчиками.

— Хмммм, — сказал Пауэл. Ворикс, лежащий на палубе позади него, беспокойно заворчал.

Розмари при этом улыбнулась. Порой она переставала понимать, кто из этих двоих кому подчиняется.

— Что-то не в порядке? — спросила она.

— Скорее кто-то. Они нашли себе вожака. И от него не приходится ждать ничего, кроме неприятностей, Розмари. Я точно знаю.

— Ничего, ты справишься. Черт, да ведь ты уже организовал пять поселений, и все они оказались жизнеспособными. Если не удастся тебе, то не удастся никому.

— Спасибо. Ты тоже отличный капитан.

— На сей раз, Пауэл, советую держать ухо востро. Недавно в округе Шустер пропало несколько человек. Ходят слухи, что губернатор сильно не в духе.

— Вот как?

— На «Хайселе» в верховья отправляется маршал. Собирается пошарить в окрестностях.

— Интересно, а премия за поимку не назначена? Губернатору страшно не нравится, когда поселенцы нарушают условия контракта. Дурной пример заразителен. В противном случае все бы приезжали и оставались жить в Даррингеме.

— Насколько я слышала, им больше хочется выяснить, что произошло, а не куда делись люди.

— Вот как?

— Да, ведь они просто исчезли. Ни малейших следов борьбы. Бросили все свое барахло и животных.

— Что ж, ладно, буду начеку. — Он вытащил из стоящего у его ног мешка широкополую шляпу. Этот зелено-желтый головной убор был покрыт многочисленными пятнами. — Ну что, Роз, в этом плавании спим вместе?

— Еще чего! — Она перегнулась через поручень, ища взглядом своих четверых детей, которые, наряду с двумя механиками, и составляли всю ее команду. — Взяла себе свежего ивета в качестве второго механика. Его зовут Барри Макарпл, парню девятнадцать лет, и он мастер на все руки, что в трюме, что в койке. Думаю, это немного шокирует моего старшего. То есть, когда он сам не кувыркается где-нибудь с дочками колонистов.

— Что ж, отлично.

Ворикс жалобно вякнул и положил голову на лапы.

— Когда ты в следующий раз будешь в Шустере? — спросил Пауэл.

— Месяца через два, может, три. В следующую ходку я доставляю группу в округ Колейн на Дибову. А после этого снова появлюсь в твоих краях. Хочешь, чтобы я заглянула?

Он нахлобучил шляпу, прокручивая в уме предстоящие дела и сроки.

— Нет, пожалуй рановато. К тому времени эта компания всех своих припасов не израсходует. Лучше навести нас месяцев через девять-десять, пусть помучаются без привычных вещей, и тогда мы легко втюхаем им даже кусок мыла за пятьдесят фьюзеодолларов.

— Договорились.

На том их разговор закончился, и они снова принялись наблюдать за ссорящимися внизу колонистами.

* * *

«Свитленд» отчалил более или менее вовремя. Карл, старший сын Розмари, рослый пятнадцатилетний парень, бегал вдоль палубы, выкрикивая приказы колонистам, которые помогали со швартовыми. Когда начали вращаться колеса, пассажиры радостно завопили, и судно медленно двинулось прочь из гавани.

Розмари стояла на мостике. Гавань была не слишком просторной, а «Свитленд», под завязку загруженный дровами для топки, колонистами, их багажом и продовольствием на три недели, был довольно медлителен. Судно миновало причал и вышло на середину искусственной лагуны. Топка яростно пылала, две дымовые трубы выбрасывали высоко в небо высокие столбы серовато-голубого дыма. Стоящий на носу Карл с улыбкой показал ей поднятые вверх большие пальцы. «Да, — с гордостью подумала она, — этот парень разобьет не одно женское сердце».

Стоял на редкость ясный день, нигде не было видно ни облачка, и носовой детектор массы показал, что путь впереди свободен. Розмари дала один гудок и передвинула оба рычага управления, колесами вперед выходя из гавани на простор ее любимой неприрученной реки, которая уводила куда-то в неизвестность. Разве можно себе представить жизнь лучшую, чем эта?

На протяжении первой сотни километров колонисты Группы Семь могли с ней только согласиться. Это была старейшая обитаемая область Амариска — за исключением Даррингема, — заселенная почти двадцать пять лет назад. Джунгли были вырублены на больших площадях, уступив место полям, садам и пастбищам. Выстроившиеся вдоль поручней переселенцы видели стада животных, привольно пасущихся на обширных лугах, бригады сборщиков, работающих в рощах и на плантациях, их корзины, полные фруктов и орехов. Поселки тянулись непрерывной цепочкой вдоль южного берега — настоящая сельская идиллия. Крепкие, ярко раскрашенные деревянные коттеджи стояли посреди больших, засаженных цветами палисадников, а ряды высоких зеленых деревьев отбрасывали на них густую тень. Лужайки под деревьями были засеяны густой травой, под ярким солнцем отливающей всеми оттенками изумрудного цвета. Здесь люди могли спокойно растянуться на травке, здесь не было непрерывного уличного движения, способного превратить влажную почву в ту вечную отталкивающую грязную трясину, которую представляли собой улицы Даррингема. Попадались только лошади, запряженные в груженные кипами сена и мешками с овсом тележки. Выделяющиеся на фоне неба ветряные мельницы стояли длинными рядами, лениво вращая крыльями под неизменным ветром. В покрытые зыбью охряные воды Джулиффа выдавались длинные причалы — по два-три на каждую деревушку. К ним швартовалось множество постоянных посетителей в виде небольших колесных барж, забирающих продукцию ферм. На краях причалов сидели ребятишки, закинувшие удочки в реку, и махали руками бесконечной процессии проплывающих мимо судов. Утром небольшие лодки выходили на рыбную ловлю, и «Свитленду» приходилось неторопливо пробираться сквозь лес полотняных треугольных парусов, трепещущих на утреннем ветерке.

Вечером, когда горизонт на западе окрашивался в густой оранжевый цвет и в небе над головой появлялись звезды, в поселках на зеленых лужайках загорались костры. В первый вечер, увидев костры, Джеральд Скиббоу облокотился на поручень и погрузился в безмолвную тоску. В темной воде отражались длинные языки оранжевого пламени, и до него доносились отрывки песен, которые распевали собравшиеся на совместную трапезу поселенцы.

— Никогда не думал, что жизнь здесь может быть так прекрасна, — сказал он Лорен.

Когда его рука обхватила ее за талию, она улыбнулась.

— Здорово, правда? Прямо волшебная сказка какая-то.

— Мы тоже можем так зажить. В верховьях нас ждет то же самое. Через десять лет мы точь-в-точь, как они, будем плясать вокруг костра, а мимо будут проплывать поселенцы.

— И они будут смотреть на нас и мечтать о том же!

— Мы построим дом, настоящий деревянный дворец. Вот где ты будешь жить, Лорен, — в маленьком дворце, которому позавидовал бы и сам правитель Кулу. И еще у тебя будет сад, в котором будет полно овощей и цветов, а я тем временем буду ухаживать за деревьями или пасти скот. Паула и Мэри будут жить по соседству, и наши внуки, завидев нас, будут бросаться к нам со всех ног.

Лорен крепко обняла его. Он задрал голову вверх и радостно завопил:

— Господи, и зачем мы потеряли столько лет на Земле? Ведь место для нас — всех нас — именно здесь. Нам давно надо было плюнуть на все эти аркологи и звездолеты и жить, как заповедал Господь. Еще давным-давно!

Рут и Джей стояли рядом у гакаборта и смотрели, как солнце, опускаясь за горизонт, на одну короткую волшебную минуту заливает обширную реку пурпурно-золотым сиянием.

— Послушай, мамочка, как они поют, — сказала Джей. Лицо ее было олицетворением безмятежности. Ужасный вчерашний труп был давно забыт, ее мысли полностью захватил огромный конь, привязанный на корме. Его большущие темные глаза были такими мягкими и добрыми, а прикосновение влажного носа к ладони, когда она угостила его конфетой, было щекотным и совершенно восхитительным. Она просто поверить не могла, что такое крупное животное может быть таким ласковым. Мистер Манани уже обещал ей, что разрешит каждое утро выгуливать его по палубе, чтобы не застоялся, и научит за ним ухаживать. «Свитленд» вообще казался ей просто раем.

— А какую песню они поют?

— Похоже на церковный гимн, — сказала Рут. В первый раз с тех пор, как они высадились на планете, она начала чувствовать, что вроде бы приняла правильное решение. Поселки, действительно, выглядели очень привлекательными и хорошо обустроенными. А знать, что успеха добиться возможно, было уже половиной дела. Конечно, чем дальше от столицы, тем жизнь труднее, но не невыносима. — И я этому ничуть не удивляюсь.

Ветер стих, и теперь огни костров поднимались прямо к усыпанному звездами небу, но запах готовящейся на них пищи все же достигал ноздрей пассажиров «Свитленда» и двух его братьев. От аромата свежеиспеченного хлеба и сочного мясного рагу желудок Квинна просто взбунтовался. Иветам давали холодное мясо и фрукты, похожие на апельсины, но только пурпурно-голубоватого цвета и чуть солоноватые на вкус. Колонисты же получали горячую пищу. «Ублюдки». Но иветы уже начинали слушаться его, и это кое-что да значило. Он сидел на палубе у передней стены надстройки и смотрел на север, в сторону от всех этих долбанных средневековых лачуг, на которые пускали слюни колонисты. На севере сейчас было темно, и ему это нравилось. У тьмы было множество форм, физических и духовных, и, в конце концов, именно она завоевывала все. Этому научила его секта: сила — это тьма, и тот, кто привержен тьме, в конечном итоге всегда выйдет победителем.

Губы Квинна беззвучно шевельнулись.

— После тьмы появится Приносящий Свет. И воздаст Он тем, кто следовал Его стезей во тьму Ночи. Ибо лишь они истинны перед собой и естеством человека, коей есть зверь. И воссядут они на длани Его и низвергнут тех, кто рядится в лживые одежды Господа Нашего и Брата Его.

Плеча Квинна коснулась чья-то рука, и, подняв голову, он увидел улыбающегося ему толстяка-священника.

— Через несколько минут я собираюсь провести службу на корме. Хочу помолиться за успех нашего путешествия. Так что, милости прошу.

— Нет, спасибо, отец, — равнодушно сказал Квинн.

Хорст печально улыбнулся.

— Понимаю. Но двери Господа всегда открыты для рас. — С этими словами он удалился.

— Это твой Бог, — прошептал Квинн вслед его удаляющейся спине. — А не мой.

Джексон Гейл заметил девушку, которую они видели у Донована. Она стояла на левом борту неподалеку от колеса, опершись локтями на поручни и положив голову на ладони. На ней была мятая темно-синяя рубашка, заправленная в черные спортивные шорты, а на босых ногах — белые туфли на низком каблуке. Сначала он решил, что она смотрит на реку, но потом заметил висящий у нее на поясе блок-плейер и прикрытые серебристыми линзами глаза. Ногами она притопывала в такт музыке.

Он скинул верх серого комбинезона, завязав рукава на палии так, чтобы не было видно проклятых алых букв. Несмотря на наступивший вечер, прохладнее почти не стало, и лицо овевал все тот же влажный ветерок. Интересно, есть ли на этой планете хоть молекула холодного воздуха?

Он похлопал ее по плечу.

— Привет!

На ее лице промелькнуло раздражение. Непрозрачные зеркальные линзы повернулись в его сторону, а рука потянулась к кнопкам управления маленького блока. Серебро исчезло, и на него глянули темные выразительные глаза.

— Чего тебе?

— Местная передача?

— Здесь? Шутишь, что ли? Да мы и по реке-то плывем потому, что на этой планете еще не изобрели колесо.

Джексон рассмеялся.

— Это верно. Ну, и что же ты тогда смотрела?

— Кинетическую Жизнь. Последний альбом Джеззибеллы.

— Джеззибеллу я уважаю.

Лицо ее на мгновение прояснилось.

— Ну, еще бы. От нее все мужики просто тают. Показывает нам, как мы, женщины, если захотим, можем делать с мужиками что угодно. Она молодчина.

— Я однажды видел ее вживую.

— Господи, правда? Когда?

— Год назад она выступала у нас в аркологе. Пять концертов подряд на стадионе, и ни разу ни единого свободного места.

— Понравилось?

— Спрашиваешь! — Он восторженно воздел руки к небу. — Паршивая «Муд Фэнтези» ей и в подметки не годится. Это было почти как секс, но только длилось помногу часов подряд. Она со своими танцорами такое проделывает, что у тебя будто все тело начинает полыхать. Поговаривали, что якобы во время трансляции она использует запрещенные коды, активизирующие ощущения. А кому какое дело? Тебе бы точно понравилось.

Мэри Скиббоу снова надулась.

— Теперь я этого уже никогда не узнаю, так ведь? На этой проклятой отсталой планете.

— А ты хотела сюда переселяться?

— Не-а.

В ее словах было столько отвращения, что он даже удивился. Колонисты казались ему тупым стадом, каждый из них был просто одержим мечтой о сельском рае, который сейчас тянулся вдоль реки. Ему даже и в голову не приходило, что они вовсе не едины в своем порыве. В таком случае Мэри может стать ценным союзником.

Он увидел капитанского сына Карла, который явно направлялся к ним. На парнишке были холщовые шорты и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве. «Свитленд» сейчас плыл по довольно неспокойному участку реки, но Карл шел совершенно ровно, искусно удерживая равновесие на покачивающейся палубе.

— Вот ты где, — сказал он Мэри. — А я тебя везде ищу. Хотел пригласить на службу, которую устраивает священник.

— Не собираюсь я молиться за это путешествие, — быстро ответила она.

Карл широко улыбнулся, в быстро сгущающихся сумерках сверкнули его белоснежные зубы. Он был на голову ниже Джексона и, соответственно, на несколько сантиметров ниже Мэри, но его мускулистый торс вполне мог бы служить иллюстрацией к учебнику анатомии. Он был так физически совершенен, что его предки наверняка подверглись значительной генетической модификации. Джексон со все нарастающим удивлением смотрел, как он многозначительно протягивает руку девушке.

— Ну так что — пойдем? — спросил Карл. — Моя каюта там, ближе к носу, прямо под мостиком.

Мэри взяла его за руку.

— Пошли.

Уводя Мэри, Карл заговорщицки подмигнул Джексону. Парочка исчезла внутри надстройки, и Джексон был уверен, что слышал, как Мэри хихикнула. Он просто ушам своим не поверил. Неужели она предпочла ему Карла? Ведь этот сопляк лет на пять моложе его! В бессильной ярости он стиснул кулаки. И все только потому, что он ивет, он знал это совершенно точно. Маленькая шлюха!

Каюта Карла представляла собой небольшое выходящее на нос помещение, в котором явно жил подросток. На столе валялась пара процессорных блоков и несколько электромонтажных приспособлений, а рядом стояла полуразобранная электронная стойка с приборами управления судном. Стены были увешаны голограммами с изображениями звездного неба и планет. Повсюду в беспорядке валялись одежда, обувь и полотенца. Места в каюте было раз в десять больше, чем в конурке, которую ночью были вынуждены делить между собой семейства Скиббоу и Кава.

Дверь за спиной Мэри закрылась, приглушив доносящиеся с палубы звуки службы. Карл тут же скинул туфли и опустил широкую откидную койку.

«Ему всего пятнадцать, — думала Мэри, — но у него просто изумительное тело и эта улыбка… Боже, и зачем я только позволила ему уговорить себя прийти сюда, не говоря уже о том, чтобы затащить в постель».

Но от этих мыслей она только еще сильнее распалилась.

В этот момент собравшиеся затянули гимн, голоса поющих добавляли медленной мелодии горячего энтузиазма. Она подумала о стоящем там сейчас вместе со всеми отце, представила себе выражение его лица — лица человека, готового справиться с любыми трудностями, и то, что он говорил ей, — мол, путешествие по реке покажет ей, как спокойная размеренная жизнь и честный труд могут принести человеку полное удовлетворение. «Поэтому, милая, прошу тебя, пойми, что Лалонд — это наше будущее, и притом будущее замечательное».

Под торжествующим взглядом Карла Мэри расстегнула рубашку и начала стягивать шорты.

* * *

На третий день пути вид поселений по берегам Джулиффа стал меняться. «Свитленд» наконец миновал Халтейнские болота, и поселки начали появляться и на далеком северном берегу. В них не было ухоженности, отличавшей те, что они видели раньше, здесь было меньше скота и обработанных полей, гораздо меньшие площади были расчищены от джунглей, а деревья подступали так близко, что дома на их фоне просто терялись.

Река несколько раз разветвлялась, но «Свитленд» продолжал целеустремленно плыть вперед по главному руслу. Движение на реке становилось все менее плотным. Здешним поселениям предстояла еще большая работа по укрощению земли, и они не могли позволить себе тратить время и силы на постройку лодок. По реке плыли большие баржи, в основном груженые майоповой древесиной, заготовленной новыми поселенцами для продажи на городские верфи. Но к концу первой недели даже баржи пропали. Было просто экономически невыгодно возить лес в столицу из такой дали.

Теперь им почти каждый час попадались притоки. Джулифф стал гораздо уже — теперь его ширина не превышала двух километров, а быстрая вода была почти прозрачной. Иногда они по пять-шесть часов плыли, не встречая ни единой деревушки.

Хорст чувствовал, как настроение плывущих на судне людей начинает меняться, и ему оставалось только молиться, чтобы после высадки это уныние прошло. Безделье дает работу дьяволу, и сейчас эта пословица представлялась священнику как никогда более верной. Стоит Группе Семь начать строить свою деревню и расчищать землю, и у колонистов просто не останется времени на горестные раздумья. Но вторая неделя путешествия, казалось, тянулась бесконечно, да еще с мстительной жестокостью зарядили дожди. Люди начали перешептываться: почему это им выделили землю так далеко от города?

Джунгли, тянущиеся вдоль обоих берегов, производили угнетающее впечатление, давили на психику. Деревья и подлесок росли так плотно, что речные берега представляли собой непроницаемую баррикаду из листьев, спускающуюся до самой воды. Все чаще преграждали путь подводные заросли фолтвайна — цепкого пресноводного растения. Его длинные бурые, похожие на ленточки листья росли прямо под поверхностью воды по всей ширине реки. Розмари легко избегала самых густых зарослей, но листья все равно то и дело накручивались на лопасти. «Свитленду» приходилось делать частые остановки, во время которых Карл и его младшая сестра спускались в воду, срезая скользкие листья сверкающими желтыми лезвиями атомных ножей.

Через тринадцать дней после отплытия из Даррингема они, наконец, оставили Джулифф позади и поплыли по Кволлхейму. Он был в триста метров шириной, с очень быстрым течением, по обоим его берегам сплошной стеной тянулись тридцатиметровой высоты деревья, плотно переплетенные лианами. На юге колонисты с трудом различали пурпурные и серые вершины далекого горного хребта. Они с удивлением взирали на ярко блестящие под солнцем снежные вершины. Лед казался принадлежностью какой-то другой планеты, его просто не должно было быть на Лалонде.

Ранним утром четырнадцатого дня после отплытия из Даррингема они, по-прежнему следуя вверх по течению, наконец увидели деревушку — первую за тридцать шесть последних часов. Она располагалась на полукруглой расчищенной от леса площадке, углублявшейся в джунгли примерно на километр. Повсюду лежали стволы поваленных деревьев. Тонкие струйки дыма поднимались из нескольких куч валежника. Хижины были грубыми пародиями на коттеджи, которые они видели в поселках в низовьях Джулиффа: кое-как сколоченные каркасы со стенами и крышами из переплетенных пальмовых листьев. У берега был один-единственный, на вид страшно ненадежный причал, у которого покачивались на воде три каноэ. Маленький, тянущийся через всю вырубку и сбегающий в реку ручеек на поверку оказался просто открытой сточной канавой. Щипали невысокую траву несколько привязанных к колышкам коз. Худосочные цыплята рылись в грязи и опилках. Поселенцы молча провожали «Свитленд» равнодушными взглядами. На большинстве были шорты и ботинки, кожа их была темно-коричневого цвета — то ли от загара, то ли от грязи. Даже казалось бы никогда не смолкающие звуки, издаваемые обитателями джунглей, здесь были какими-то приглушенными.

— Добро пожаловать в город Шустер, — с некоторой иронией сказала Розмари. Она стояла на мостике, то и дело поглядывая на масс-детектор, чтобы не пропустить очередных зарослей фолтвайна или скрывающегося под водой топляка.

Совет Группы Семь и Пауэл Манани столпились на мостике у нее за спиной, радуясь возможности хоть немного побыть в тени.

— Вот это? — с ужасом спросил Рей Молви.

— Ага, столица округа, — сказал Пауэл. — Они живут здесь уже почти год.

— Не беспокойтесь, — сказала Розмари. — Земли, которые отвели вам, находятся в двенадцати километрах выше по течению. Так что вам не придется часто общаться с ними. Кстати, с моей точки зрения, чем меньше вы будете контактировать с ними, тем лучше. Подобные общины я видела и раньше, и они очень часто своим упадком духа заражают соседей. Лучше вам все делать по-своему.

Рей Молви коротко кивнул, в растерянности не зная, что и сказать.

Три судна медленно поплыли дальше, оставляя позади трущобный поселок и его апатичных обитателей. Колонисты собрались на корме «Свитленда» и смотрели на них до тех пор, пока вырубка не исчезла за излучиной реки. Все были задумчивы и молчали.

Хорст совершил в воздухе крестное знамение, пробормотав краткую молитву. «Хотя, — подумал он, — здесь более уместен был бы реквием».

Джей Хилтон повернулась к матери.

— Мы что, тоже будем так жить, а, мам?

— Нет, — твердо ответила она. — Никогда.

Два часа спустя, когда река сузилась до ста пятидесяти метров, Розмари взглянула на табло блока инерциальной навигации и увидела, что цифры на нем, наконец, совпали с координатами, которые ей дали в Земельном комитете. «Свитленд» теперь полз со скоростью пешехода, Карл стоял на носу, и его зоркие глаза пристально вглядывались в непроницаемый барьер тянущийся вдоль южного берега зеленой растительности. От прошедшего часом раньше дождя над джунглями поднимался легкий парок. Его белесые щупальца выползали из листвы, а затем, завиваясь, уносились в раскаленное лазурное небо. Маленькие разноцветные птички, нахально пища, порхали среди ветвей.

Карл внезапно подпрыгнул и замахал матери, указывая на берег. Розмари увидела потускневшую серебристую колонну с шестиугольным знаком на вершине. Она торчала из земли метрах в пяти от воды. Лианы с крупными пурпурными цветами уже оплели ее до половины.

Розмари дала торжествующий гудок.

— Приехали, — пропела она. — Абердейл. Конечная остановка.

— Отлично, — сказал Пауэл, поднимая руки и призывая всех к тишине. Он стоял на бочке, чтобы его было видно и слышно всем собравшимся на носу колонистам. — Вы видели, чего можно добиться решительностью и упорным трудом, и также видели, насколько легко потерпеть неудачу. Каким путем вы пойдете, зависит только от вас самих. Я буду помогать вам на протяжении восемнадцати месяцев — того периода, который определит ваше будущее. Это время, когда решается ваша судьба. А теперь ответьте мне, поняли вы меня или нет?

Ответом ему был дружный радостный рев, и он заулыбался.

— Отлично. Первым делом надо будет построить причал, к которому могли бы пришвартоваться судно капитана Лэмбурн и два других судна. Тогда мы сможем как следует разгрузить ваш багаж и не замочить его. Кроме того, причал вообще очень важная часть любого поселка на этой реке. По нему любой приезжий сразу может понять, какого рода общину вы намерены создать. Вы, наверное, заметили, что нашему капитану не слишком хотелось останавливаться в Шустере. И ведь это неудивительно, да? У хорошего причала с удовольствием пришвартуется любое судно — даже здесь, в глубинке. Хороший причал — свидетельство вашего желания получить все, что может предложить эта планета. Он говорит о том, что вы хотите торговать и разбогатеть. Он говорит о том, что для умных капитанов здесь кое-что да найдется. Он делает вас частью цивилизации. Поэтому, думаю, будет неплохо, если мы, раз уж мы решили продолжать начатое, начнем со строительства прочного достойного причала, который послужит еще и вашим внукам. Вот что я думаю. Согласны?

Хор одобрительных возгласов был просто оглушительным.

Он хлопнул в ладоши и соскочил с бочки.

— Квинн!

Тот стоял в группе иветов, в тени надстройки. Квинн поспешил на зов.

— Да, сэр?

Уважительный тон не обманул Пауэла ни на секунду.

— Сейчас капитан не дает реке снести корабль вниз по течению работой колес. Но это требует расхода энергии, поэтому, если мы хотим, чтобы она осталась с нами подольше, мы должны закрепить «Свитленд» тросами. Я хочу, чтобы ты вытащил конец на берег и привязал его к дереву достаточно прочному, чтобы выдержать нагрузку. Как по-твоему, справишься?

Квинн перевел взгляд с Пауэла на массу зеленой растительности на берегу, затем снова взглянул на Пауэла.

— А как я туда попаду?

— Доплывешь, приятель! Только не говори мне, что не умеешь плавать. Здесь всего тридцать пять метров.

Подошел Карл, раскручивая веревку.

— Как только закрепишь ее, мы подгоним «Свитленд» на мелководье и пришвартуемся как следует, — сказал парнишка. — Тогда все остальные смогут перебраться на берег вброд.

— Отлично, — кисло сказал Квинн. Он снял ботинки, затем начал стягивать комбинезон. Ворикс заинтересованно обнюхивал его ботинки.

Квинн остался в шортах и уселся на палубу, чтобы снова обуться.

— А вы не могли бы отпустить со мной Ворикса? — попросил он.

Пес оглянулся, свесив длинный язык.

— А за каким чертом он тебе понадобился? — спросил Пауэл.

Квинн указал на джунгли, наполненные самыми разными звуками.

— Чтобы в случае чего разобрался с любым диким сейсом.

— Полезай-ка в воду, Квинн, и кончай скулить. Нет здесь никаких диких сейсов. — Пауэл стал наблюдать за тем, как парень перелезает через поручни и спускается в реку. Джексон Гейл лег на палубу и спустил ему конец каната.

Через несколько мгновений Квинн уже сильными взмахами рук греб к берегу.

— Всех сейсов сожрали крокольвы, — крикнул ему вслед Пауэл и с веселым смехом отправился на корму сколачивать бригаду для строительства причала.