Элка Анджелы сообщила время: восемь сорок два утра. Красный Сириус взошёл почти два часа назад. Не будь пурпурных цифр на краю радужковой сетки, она бы об этом не узнала. В каньоне бушевала метель. Ограниченные и сжатые высокими скалистыми стенами ветер и снег с рычанием бросались на корпус «Тропика» – 2, вынуждая его содрогаться, одолевая каждый дюйм, пока колонна ползла вперёд. «Тропик» – 1 шел в десяти метрах впереди, его задние огни едва виднелись сквозь снежную круговерть. Его корпус едва отражал сигналы радара, как показывал дисплей на лобовом стекле. Если не считать молний, ослепительно вспыхивающих над головой каждые несколько секунд, каньон был замкнутым миром тьмы. Лучи фар растворялись в снегу уже через несколько метров.

Форстер, занимавший место водителя, руководствовался только показаниями сети, сопоставляя положение других автомобилей с данными инерциальной навигации. Где-то далеко впереди Эльстон вёл ДПП-1. Анджела знала, почему он хочет продолжать путь, но, по правде говоря, в таких условиях это казалось нелепостью на грани безрассудства.

– Мы должны остановиться, – сказал сидевший позади Пареш. – Такими темпами мы ударимся в стену каньона.

– Врежемся и отскочим назад. Это будет лучше, чем ухнуть за край водопада, что я едва не сделала.

– У нас слишком мало горючего, чтобы останавливаться, – проговорил Кен. Ему досталось последнее место в их «Тропике» после запуска коммуникационной ракеты накануне вечером, когда Эльстон заново перераспределил путевые обязанности.

Анджела не стала комментировать ситуацию с горючим. Она начала переживать по поводу того, сможет ли колонна подобраться достаточно близко к притоку Зелл, что проходил недалеко от Сарвара, не говоря уже о самом лагере. До просмотра визуального лога, содержавшего битву Рави Хендрика с монстром, она размышляла о том, не угнать ли «Тропик» и не отправиться ли с Ребкой в Вуканг, как Каризма. Но кнутовники исключили эту возможность. Потом коммуникационная ракета, взлетев в облаке огня и дыма, через секунду исчезла среди туч и снега. Кен потерял с ней контакт через тридцать секунд. Последний всплеск данных, который сеть колонны получила, до того как ракета скрылась за стеной каньона, показал, насколько толстый, плотный и хаотичный слой облаков находится над ним. Кен заявил, что ракете это не навредит; она все равно должна была завершить свой баллистический полет над атмосферой. Но теперь они не знали, получили их сообщение в Абеллии или нет. Они могли только надеяться, что если сигнал пробился, то изображений, записанных Рави, хватит, чтобы заставить АЗЧ организовать спасательную миссию или по крайней мере сбросить им припасы с воздуха.

В этой цепи событий было слишком много переменных даже для Анджелы. Большую часть ночи она пролежала без сна на сиденье рядом с Парешем, пытаясь придумать план, который позволил бы ей и Ребке пережить происходящее. Если не считать варианта «бросить всех в каньоне и сбежать с их едой и горючим», ничто из доступных ей действий не имело особого смысла. Так что оставалось лишь следовать плану Эльстона, который заключался в том, чтобы подобраться как можно ближе к Сарвару и надеяться, что неукомплектованная бригада лагеря всё-таки сможет поднять в воздух «Берлин» и забрать их. Слишком мало, чтобы поставить на это жизнь. Она бы справилась, но то, что Ребка оказалась в той же безнадёжной ситуации, было почти невыносимо. Анджела отчаянно хотела действовать, что-то изменить. Но что именно – никак не удавалось придумать.

На её сетке успокаивающе светилась пурпурная иконка. Местоположение Ребки – все могли увидеть, что скромная, но на удивление неунывающая Мадлен Хок едет в «Тропике» – 3 вместе с Гарриком, Дарвином и бедной плаксой Лулу Макнамара. Это был личный маячок надежды для Анджелы.

Снаружи вспыхнул яркий оранжевый свет. Анджела немедленно поняла, что это не молния, потому что он не угасал. Потом их ударила звуковая волна и протащила «Тропик» несколько метров по снегу. Три боковых окна треснули, одно полностью разбилось. Хрустальные осколки закалённого стекла каскадом посыпались на Пареша. В машину проник воющий ветер и за несколько секунд высосал все тепло. Форстер утопил педаль тормоза, и они резко остановились.

Анджеле понадобилось несколько секунд, чтобы отреагировать; она была слишком потрясена. Первоначальный испуг быстро сменила лихорадочная тревога. Это взрыв. И яркий жёлтый свет все ещё горел где-то позади них, просачиваясь сквозь метель.

Она неистово вгляделась в показания сетки. Иконки грузовика пропали, как и сигнал телотрала Джоша Джустика, который его вёл. Ребка была на месте, по-прежнему в порядке.

– Какого хрена? – воскликнул Пареш.

Новый взрыв разорвал снежное покрывало позади них.

– Вот дерьмо, биойль! – закричал Кен. – Это грузовик. Монстр подорвал грузовик.

Несколько индивидуальных иконок на сетке Анджелы начали подавать сигналы медицинской тревоги. Леора Фоукс, Винн Мелиа, Крис Фиадейро и Хуан-Фернандо – все, кто ехал в «Тропике» – 1, – получили множество ранений, включая рассеченную кожу, ушибы и несколько сломанных костей. Сенсоры самого «Тропика» показывали, что он лежит на боку с сильно поврежденным корпусом.

Пареш открыл дверь и выпрыгнул в метель, здоровой рукой вытаскивая «Хеклер» из чехла.

– Подожди! – крикнула Анджела, но он уже бежал к полыхающим останкам грузовика. – Дерьмо! – Она схватила балаклаву и парку и рванула за ним сквозь неумолимый ветер и снег.

От грузовика мало что осталось – обломки панелей и перекрученные опоры шасси в центре дымящегося кратера. Но пожар был неистовый, и резервуар постепенно оседал, шипя и булькая, разрушаясь изнутри. Жар не позволял никому подойти к изувеченной кабине ближе чем на двадцать метров.

Одного взгляда на почерневший, лишённый окон сгусток оплавленного композита хватило, чтобы Анджела поняла: не стоит и пытаться. Джош мёртв.

Позади грузовика раздался ещё один громкий хлопок – взорвался бак на санях. Все, кто побежал на помощь, немедленно рухнули навзничь, когда сквозь ледяной воздух понеслись кувыркающиеся обломки, рассеивая искры и пламя. Анджела упала на колени, огненный шар разбух посреди суровой метели, а потом медленно потух, превратившись в облачко грязного дыма, которое растворилось без следа.

– Назад, назад! – кричал Эльстон. – Ботин, охрану к танкеру, сейчас же!

Анджела бросила потрясенный взгляд туда, где должен был находиться танкер, но мало что увидела сквозь быстрое течение ледяных хлопьев снега. «Тропик» – 1, который ехал за грузовиком, перевернулся, его темный корпус поблескивал в огне. Она скорчилась возле биолаборатории-2, используя её как щит на тот случай, если что-то ещё взорвётся в грузовике. Машину отбросило в сторону, судя по косым бороздам, которые её колеса пропахали в снегу. Потом Анджела поняла, что большую часть удара приняли на себя сани. Они превратились в изувеченную развалину, окруженную широкой россыпью мусора, разорванных коробок и трепещущих упаковок из фольги – все это разносил во все стороны неистовый ветер.

– Гадство!.. – простонала она. Поспешно засовывая быстро холодеющие руки в рукава парки, велела элке вызвать Эльстона и сказала ему: – Сани биолаборатории-два разрушились из-за взрыва.

– Анджела, вы должны вытащить раненых из «Тропика». Если сани ни на кого не налетели, мне плевать.

Она надела защитные очки и сосредоточилась на поврежденном «Тропике» – 1. Вокруг него собралось несколько человек – кто-то в парках, кто-то без. Двое залезли наверх и вытаскивали потерявшую сознание Леору через разбитое окно.

– Эльстон, это наша еда.

– Что?

– В санях биолаборатории-два была большая часть нашей еды.

Анджела наконец-то сумела застегнуть молнию на парке и натянула на голову капюшон. Её уши полностью онемели – она потеряла балаклаву и шарф. Прямо перед ней неутомимый ветер медленно растаскивал по ледяному дну каньона сотни пакетов с едой.

– Господи боже! – Эльстон переключился на кольцевой канал связи. – Всем, кто не участвует в спасении раненых из «Тропика-один»: начинайте собирать пакеты с едой. Легионеры, немедленно обеспечьте охрану периметра. Никому не покидать зону видимости.

Анджела принялась подбирать ближайшие пакеты. Это было самое жалкое из всего, что ей приходилось делать за много лет. Ей в лучшем случае удавалось удержать дюжину серебристых продолговатых штуковин, а потом приходилось бежать к «Тропику» – 2 и бросать ношу на сиденье. В машине лежала её сумка, в которой она обычно разносила еду по колонне. Анджела схватила её и принялась запихивать добычу внутрь. Повсюду вокруг нее люди наклонялись и прыгали следом за кувыркающимися пакетами, словно нищие собиратели крабов на мелководье.

Элка крутила на сетке колонки цифр, пока Анджела ловила и ловила проклятую трепыхающуюся фольгу. Она выкрикивала проклятия в адрес тех пакетов, которые выскальзывали из её одеревеневших пальцев. Все равно что глядеть, как уходит кровь из раны: каждый пакет, уносящийся во враждебную снежную тьму, означал, что они проживут на один день меньше.

Её поведение как будто разбудило остальных. Все боролись с ветром, хватали ожившие пакеты, запихивали в открытые парки или в машины. В собственные машины, как подметила Анджела.

Она знала, что время делёжки миновало, – большая часть пакетов, которые они спасли, не попадет ни в какой инвентарь, как бы Эльстон ни приказывал.

Анджела провела снаружи ещё примерно пятнадцать минут, гоняясь за едой, пока Пареш не велел ей прекратить. Последние индивидуальные пакеты ускользали за простой периметр, который сумели установить шестеро оставшихся легионеров. Это и к лучшему: её руки в единственной паре перчаток так замёрзли, что невозможно было пошевелить пальцами. Наклоняясь навстречу ветру, она вернулась в «Тропик» – 2 в молчаливом отчаянии. Кен прикреплял панель на место разбитого окна. Форстер смахивал снег с приборной панели и сидений, а Пареш продолжал охранять периметр.

Анджела закрыла за собой дверь и высыпала содержимое сумки в кучу пакетов, уже лежавших между передними и задними сиденьями.

– На целую неделю хватит, верно? – с сомнением спросил Кен с переднего пассажирского места.

– Возможно, – сказала Анджела.

Она протянула руки к воздушному клапану и стала наблюдать, как тают прилипшие полосы снега, превращаясь в воду, когда Форстер включил обогрев салона. На её парку налипла ледяная корка примерно в сантиметр толщиной, и она тоже таяла, стекая на пакеты, пол и сиденья. Анджела не могла раздеться, руки её не слушались. На перчатках намерзло столько льда, что они превратились в мини-морозильники. Она забеспокоилась, что их придется отдирать по частям, вместе с пальцами.

– Гадство, как же мне холодно…

– Давай сниму с тебя перчатки, – сказал Кен. – У меня немного восстановилась чувствительность.

– Спасибо.

Через минуту открылась задняя дверь с другой стороны, и вместе с Парешем, который взгромоздился на сиденье, влетело облако снега. Потом дверь снова захлопнулась, и внутри все успокоилось, не считая шипения воздушных клапанов кондиционера.

– Эльстон приказывает построиться защитным кругом, – сказал Форстер. – Похоже, мы тут задержимся.

– Нам придется просто остаться здесь, – сказал Кен. – Теперь горючего не хватит и на половину пути до Сарвара. А еда летит вдоль ледника. А монстр швыряется в нас гранатами.

– Мы не знаем, что случилось с грузовиком, – заметил Пареш.

– Может, Каризма не саботажница, – сказал Форстер. – Может, он все ещё среди нас.

– Нет, – возразила Анджела. – Это был монстр.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что, если это дело рук саботажника, он только что убил и себя. Каризма хотела вынудить нас вернуться. Устранение грузовика – игра совсем по другим правилам.

Форстер завёл «Тропик», и они, проехав по короткой дуге поодаль от перевернутого остова «Тропика» – 1, заняли позицию в круге. Оставшиеся шесть машин направили фары на безликую ледяную поверхность дна каньона, среди массивных туч в небе продолжали вспыхивать молнии. Работали только два пулемета, бдительно двигаясь из стороны в сторону; снег забил силовые приводы на четырех других, хотя они по-прежнему смогли бы выстрелить, случись в поле зрения мишень.

Вэнс сидел в водительской кабине биолаборатории-1 и следил за стеклоочистителями, которые пытались сохранить изогнутое лобовое стекло прозрачным. Сине-белые фары и дополнительные огни на крыше кабины проникали в снежный вихрь, грохотавший в каньоне, не более чем на десять метров. Ветер сделался таким яростным, что сдирал снег с замёрзшей реки, вырезая элегантные изогнутые фигуры из сугробов поплотнее лишь для того, чтобы через несколько секунд превратить их в снежную пыль, бурным и вольным потоком бегущую параллельно земле. С этими быстрыми горизонтальными лентами утекала последняя надежда вернуть утраченную еду.

Каждые несколько секунд биолаборатория содрогалась и гремела, когда по ней, словно молотом, била полоса более плотного снега. Вэнс ждал монстра. Он почти рассчитывал, что тот выйдет из метели и встанет перед биолабораторией, чтобы позлорадствовать. Потерять половину горючего было плохо, но то, что вслед за этим их еду унесло прочь из-за случайного злодейства, выглядело жестоким поворотом ножа в ране. Полковник впервые задумался о том, что монстр может победить, что его отряд, люди, за которых он несет ответственность, не выживут. Эта ужасная мысль разъедала самую его душу. Он знал, что не должен этого показывать, что должен демонстрировать полную оптимизма уверенность. Двадцать восемь оставшихся в живых были под его опекой, они ждали от него руководства, они надеялись, что он разыщет выход, какой-то способ избавления от холодной и медленной смерти, поджидающей их так далеко от дома.

Он опять окинул взглядом беснующийся снег, но ничего не увидел. Может, даже у Господа есть свои пределы? Вэнс, безусловно, понял бы, если бы Он больше не мог их разыскать; в конце концов, никто в колонне не знал, где они вообще находятся. Они заблудились в очень многих смыслах.

Такая жалость к самому себе вдруг показалась Вэнсу оскорбительной. Гнев помог ему отбросить уныние и неуверенность. Гнев, большей частью направленный на самого себя. У него была причина, чтобы здесь находиться. Конец уже близок, они движутся к последнему столкновению, монстр об этом позаботился. Именно сейчас Вэнс Эльстон больше всего нужен, именно поэтому Господь сделал так, что он оказался в этом месте в это время. Теперь он узнает, чего стоит на самом деле.

Он вернулся в главный отсек, где Смара Джака пересчитывала скромную горку серебристых пакетов, которые она, Тамиша и Антринелл сумели собрать во время метели.

– Оставь это, – сказал он ей.

Его элка сообщила сети биолаборатории код, и открылась дверь в маленький обеззараживающий воздушный шлюз.

Антринелл, Тамиша, Рорк и Камм сидели вместе за столом, который тянулся по всей длине лаборатории. Тамиша потратила большую часть вчерашнего вечера на разработку механизма рассеивания, который поместился бы в экспансивную пулю. Высокоточный 3D-принтер напечатал миниатюрные компоненты, которые она потом несколько часов усердно собирала в маленькую смартдробь, способную выдержать взрыв в патроннике пистолета и взорваться через несколько миллисекунд после попадания в цель. Они знали, что стрелять по странной твердой коже монстра бесполезно. А вот ротовая щель или глаза могли предоставить путь проникновения в его тело, к клеткам. Значит, нужно сделать невероятно точный выстрел с большого расстояния или в упор, как это получилось у Рави.

Как только Тамиша начала производить эти распадающиеся пули, Вэнс разрешил допуск к потайным пусковым трубам, встроенным в крышу биолаборатории. Антринелл и Камм вытащили одну ракету и аккуратно разобрали боеголовку. Понадобилось несколько часов, чтобы извлечь ампулы с метавирусом-зеро из механизма выброса реактивной струи. Там содержалось много опасных взрывчатых веществ, и уже стояла глубокая ночь; никто не хотел совершить ошибку.

Теперь одна ампула лежала в маленькой стерильной камере вместе с распадающимися пулями. Рорк перемещал зеленоватую суспензию по капле из ампулы в каждую смартдробь.

– Я провел испытание на прочность, выбрав три случайным образом, – сообщил Антринелл, когда Вэнс посмотрел через плечо Рорка на маленькие манипуляторы, которые с микроскопической точностью двигались внутри стерильной камеры. – Все выдержали. Протечек не будет.

– Хорошая работа, – сказал Вэнс Тамише.

– Спасибо, сэр. Смартдробь выдержит любой обычный удар – например, если вы уроните пистолет или что-то в этом духе; ей понадобится код вооружения, чтобы сработать.

– Как насчет холода? – спросил Вэнс. – Мы знаем, при какой температуре метавирус теряет свои свойства?

– Большинство боевых вирусов утрачивают эффективность при температуре ниже десяти градусов по Цельсию и начинают умирать при минус пятнадцати, – сказал Антринелл. Он показал прозрачный резиновый чехол в форме пистолета. – Мы напечатали обогреватель для оружия; батарея держит пятнадцать часов. Это должно согреть пули снаружи.

– Ладно, – сказал Вэнс. – Сколько вы заполнили? – спросил он Рорка.

– Пока что семь, сэр.

– Сделайте десять. Если мне этого не хватит, чтобы пробить его шкуру, я все равно буду покойником.

Рорк отрывисто кивнул:

– Вас понял.

– Я решил, что мы останемся тут, – объявил Вэнс. – Это просто – как дважды два. Если мы не двигаемся, топливные элементы используют гораздо меньше биойля для снабжения машин электричеством и теплом, чем для работы двигателей. На оставшемся биойле мы до Сарвара не доедем, так что я не вижу смысла продолжать путь.

– А еда? – негромко спросил Антринелл.

– С этого момента мы на аварийном пайке. Того, что осталось, должно хватить на десять-пятнадцать дней. Когда метель закончится, мы запустим ещё одну коммуникационную ракету и сообщим, что нас атакуют и припасов осталось мало. АЗЧ придется начать спасательную миссию. «Берлины» отлично сумеют добраться к нам из Сарвара, даже без танкера – «Дедала» для дозаправки. Это может занять несколько дней, но им понадобится устроить по всему маршруту полевые топливохранилища.

Антринелл с неохотой кивнул.

– Значит, все зависит от того, пробьется ли сигнал коммуникационной ракеты в Абеллию.

– В Абеллию или Сарвар, да, – сказал Вэнс. – Конечно, мы запрограммируем её на отправку сообщения в оба пункта. День назад они получили визуальный лог Рави. Они знают, что хранитель реален и находится здесь, с нами. По правде говоря, спасательная операция – это минимум, на который мы можем рассчитывать, как только закончится метель. Вермекия уже устроил так, чтобы «Дедал» с лыжными шасси держали наготове для прохода через портал. Лог Рави должен дать ему все необходимое, чтобы заставить генерала открыть военный портал над нами и сбросить в каньон эскадрилью «Дедалов» с достаточным подкреплением, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

– До сих пор они на нас плевали. – заметила Тамиша.

– Потому что у нас не было доказательств, которые есть сейчас, – возразил Вэнс. – Скоро нас отсюда вытащат.

– Если мы остаемся, надо обдумать оборонную стратегию, – сказал Антринелл. – Мы рассеяны по машинам – два «Тропика», ДПП, две биолаборатории и танкер, в котором всего два человека. Для стационарной позиции это слишком уязвимо, особенно с учетом того, что осталось всего шестеро легионеров и работают только два пулемета.

– Хорошо, и что ты предлагаешь? – спросил Вэнс, удовлетворенный поддержкой, которую получило его решение.

– Биолаборатории – самые надежные из наших машин, – сказал Антринелл. – Мы знаем, что монстр не может в них проникнуть, поскольку он уже пытался. Как только закончим эту процедуру, переведи людей к нам; вряд ли после всего этого нам нужно поддерживать неприкосновенность лаборатории. Если будет слишком тесно, можем использовать и ДПП; его обогреватель намного лучше тех, что в «Тропиках». Ещё надо проверить, нельзя ли заново запустить пулеметы. Если верить Олргу, скорее всего, там все дело в том, что лёд испортил силовые приводы.

– Пусть люди принесут еду, которую собрали, – прибавил Камм. – Так мы лучше поймем, сколько у нас осталось.

– Ладно, – сказал Вэнс. – Я поговорю с доктором и узнаю, скольких мы можем поместить в биолаборатории-два, не стеснив её пациентов, а потом начнем окапываться на долгий срок.

В середине дня гроза, бушевавшая среди метели, начала стрелять шаровыми молниями по каньону. Анджела видела, как первая из них пронеслась наверху и ударилась о скалу в паре сотен метров от них. Миниатюрная сеть колонны отключилась под воздействием электромагнитного импульса. Из места попадания вырвались кипящие плети молний и несколько секунд царапали замёрзшую реку. Оставленные ими змеевидные борозды шипели и исходили паром, но быстро исчезли под покровом метели, и сеть восстановилась.

– Отлично, только это нам и надо, – пробормотала Анджела с переднего пассажирского сиденья «Тропика».

Кен был на крыше, пытался отремонтировать силовые приводы пулемета или по крайней мере соскрести с них лёд, а Пареш стоял на страже снаружи. Анджеле не нравилось, что он со своей единственной здоровой рукой должен этим заниматься – все знали, что огнестрельное оружие на монстра не действовало, – но инструкции Эльстона по переходу в биолаборатории и ДПП были, наверное, единственным хорошим приказом с момента организации колонны. И она попала в ту же биолабораторию, что и Ребка, – это огромный плюс.

Атьео, Бастиану и Гаррику поручили заполнить баки биолаборатории горючим из резервуаров на санях, прикрепленных к танкеру. Когда Анджела вытирала конденсат с окон «Тропика» и прищуривала глаза, ей удавалось разглядеть их массивные, покрытые снегом фигуры, которые бродили туда-сюда, словно мифические йети. Омар и Ботин охраняли их.

Ребка, Лулу и Гаррик только что покинули «Тропик» – 3 и, ссутулившись, брели против ветра к биолаборатории-1 в сопровождении Леоры. Анджела видела их личные иконки на своей сетке, наблюдала, как они приближаются к безопасности биолаборатории.

Она принялась натягивать парку, готовясь. Вскоре им самим предстояло отправиться туда же. Пайки уже сложили в мешки, чтобы унести с собой. Все прочее, что она не могла рассовать по карманам, все личные вещи следовало бросить в «Тропике», пока они будут дожидаться какой-то спасательной операции.

Следом за паркой она надела балаклаву и начала засовывать пальцы в перчатки. Понадобилась целая вечность, чтобы высушить их на решетке вентиляции, но Анджела не могла рисковать тем, что они снова замёрзнут, как в тот раз, когда она гонялась за пайками. Надев внутренний слой, она пропихнула пальцы в более плотный средний, а затем последовал водонепроницаемый наружный. Ремень сумки теперь был самой маленькой вещью, которую она могла взять, но по крайней мере её руки останутся сухими и относительно согретыми.

Иконка Ребки показала, что она внутри биолаборатории-1. Ещё одна шаровая молния зигзагом спустилась с неба, где клубились густые тучи, и взорвалась по другую сторону от припаркованных машин, породив нечто вроде рассветной солнечной короны. Анджела вытерла конденсат и снова присмотрелась к тому, что происходило снаружи.

Кто-то шел позади саней танкера с их конструкцией из баков. Темная массивная фигура, как все, в парке. Но сеть опять отключилась, и личные иконки пропали.

– Покажи все последние места расположения, – велела она элке.

Рядом с санями танкера никого не было. Команда дозаправщиков вернулась в биолабораторию-2.

– Он здесь! – заорала Анджела.

Форстер, надевавший парку, сидя на водительском месте, повернулся к ней, разинув рот.

– Что?

– Монстр. Он пришел за остатками биойля. – Анджела дёрнула дверную ручку и выскочила на плотно сбитый снег, устилавший реку. – Пареш! – закричала она.

Метель набросилась на нее; несущийся на высокой скорости поток снега ударил в лицо, наполовину ослепив. Она пригнулась и побежала к саням так быстро, как только могла. Ещё одна шаровая молния зигзагом пронеслась в верхней части каньона и взорвалась, ударившись о северный утес. Вспучилась плазменная радуга, потом распалась на сияющие завитки, которые сползли по утесу, будто добела раскаленный водопад, к зазубренным черным скалам у его основания.

Анджела стянула верхние перчатки и перевела черные импланты в полуактивный статус. Чужеродные клетки, которые на протяжении последних двух месяцев развивались вдоль её локтевых костей и выпускали отростки вдоль пальцев, зашевелились. Щекочущее чувство, которое они породили, было в точности таким же, каким она запомнила его двадцать лет назад. Сработало! Анджела сомневалась, что за два десятилетия старая ки-технология сохранила свою целостность, но спец на Новом Токио был самым лучшим. Ей потребовались только правильные активаторы, чтобы воскресить импланты.

Бедный мальчик-щеночек Пареш был в полном восторге, когда они вернулись в отель той ночью в феврале, сразу же после прибытия в Абеллию. Анджелу впечатлила его выносливость. Четыре клуба, пиво бутылка за бутылкой, несколько капсул токса, снова пиво, отчаянные танцы, чтобы как следует разогнать алкоголь и наркотик по венам… потом вино и ещё несколько стопок.

В такси он её лапал, как школьный диск-жокей, с которым королёва бала поехала домой. Его потрясающе крепкое молодое тело ничто не смогло одурманить.

Они пересекли отельный номер, спотыкаясь, и оказались друг у друга в объятиях. Его язык был у нее во рту. Ещё во втором клубе её элка использовала кое-что из черного софта Зарлин, чтобы отслеживать его телотрал, – и теперь пришло уведомление, что он отключил программы медицинских смартклеток. И потому Анджела воспроизвела страсть, крепко сжала руками его шею и вернула поцелуй. Одновременно она всадила ему в сонную артерию капсулу со снотворным, которое украла в клинике сразу же после неловкого обморока в начале недели – в тот день, когда впервые увидела Ребку.

Пареш наслаждался каждой секундой, запустив руку ей под блузку. Анджела оторвалась от него со сладострастной улыбкой.

– Дай мне минутку, – проговорила она чуть хрипло и направилась в ванную. – И, Пареш…

– А-а? – Он пьяно моргнул.

– Лучше тебе быть голым, когда я сюда вернусь.

Она закрыла дверь и начала считать. На счет «девять» раздался глухой удар, который ни с чем нельзя спутать: это потерявший сознание капрал легионеров грохнулся на ковёр.

Когда Анджела осторожно выглянула из ванной, ей было трудно не ощутить прилив сочувствия. Её милый мальчик-щеночек распростерся на полу со спущенными до лодыжек штанами.

– Извини, мой сладкий, – сказала Анджела сопящему Парешу.

У нее ушла минута, чтобы пригладить собственную одежду и зачесать волосы назад, чтобы выглядеть приличнее. Её элка вызвала такси, используя патч из кэша Зарлин, чтобы не оставить следов. Когда она шла через вестибюль отеля, машина уже подъезжала.

Автопилот такси потребовал депозит. Анджела активировала один из тех небольших счетов на экстренный случай, которые они с Солом открыли в Абеллии двадцать лет назад, довольная, что все ещё помнит код. На счету лежало всего пару сотен еврофранков, но этого более чем хватило на поездку в Камило-бич.

Она велела такси подождать в верхней части маленького поселка, у самого окончания рю дю Рэниле, потом прошла по песчаной дорожке мимо аккуратных, серебрящихся в ярком кольцевом свете белых бунгало, вдыхая свежий морской воздух. Поселок был в духе Сола – милое местечко, где, несомненно, жили достойные люди, заботящиеся о своих семьях.

Потом она подошла к его бунгало с маленьким задним двориком-патио, который примыкал к кухне и выходил прямо на песок. Бедный старина Сол, он пришел в такое замешательство, увидев её. Файлы, которые она собрала, говорили о том, что у него жена и дети, и Анджела молилась, чтобы он не совершил глупость, рассказав им о её появлении. Зная Сола, она боялась, что он именно это и сделает.

Она села на низкую стенку, окружавшую внутренний двор, и её элка набрала их экстренный адресный код.

– Кто это? – спросил Сол через тридцать секунд.

По крайней мере, в доме не зажёгся свет; он не полностью растерялся. Пока что.

– Это я, Сол. Это Анджела.

– Но ты же… Не может быть.

– Меня выпустили, чтобы консультировать экспедицию, дорогой. Официальное условное освобождение. Условия которого я впечатляющим образом нарушила, чтобы прийти сюда и повидаться с тобой.

– Сюда? Куда?

– Я снаружи, в твоем внутреннем дворике. Не хотела будить твою семью.

– Господи бо… подожди…

Она с нежностью улыбнулась, вообразив его охваченное паникой лицо и то, как он пытается выбраться из постели, не разбудив Эмили. Анджела собрала информацию о миссис Ховард номер два – она была просто загляденье. И молодая. Милое очарование Сола по-прежнему действовало в полную силу.

Большая стеклянная дверь отъехала в сторону, и он вышел в ночь, спотыкаясь, на ходу засовывая руки в рукава мешковатого старого свитера. Его вид потряс Анджелу, вынудил её улыбку растаять. Сол так постарел… В Холловее, снова увидев Эльстона, она ощутила тайное самодовольство, разглядывая его круглое лицо, редеющие волосы, покрытые инеем седины и погрузневшую фигуру. Но её Сол заразился той же болезнью – энтропией, и в этом не было триумфа, одна лишь печаль, ибо Анджела наконец-то поняла, что ей всю жизнь суждено терять людей. «Кроме Ребки».

– О боже, это в самом деле ты, – прохрипел Сол. – Ты не постарела. Ни на день. Ты и в самом деле один-в-десять, да? Все правда.

Анджела заставила свое чувство собственного достоинства пробудиться хоть в какой-то степени, подарила ему теплую улыбку и приветственно протянула руки.

– Здравствуй, малыш.

Он шагнул вперёд и обнял её, но этому объятию очень многого не хватало. Это было объятие брата, вновь обретенного после долгой разлуки, а не возлюбленного, не отца её ребенка.

– Я не думал, что снова тебя увижу, – глухо проговорил он.

Она чувствовала его дрожь и знала, что он плачет.

– Все в порядке, – утешительно сказала она. – И прежде чем ты что-то скажешь – я все знаю.

– Знаешь? – Он вытер глаза рукой. – Откуда ты узнала?

– Файлы гражданской администрации Абеллии открыты. Я прочитала их, как только оказалась здесь. Эмили красивая, а ты молодец. Трое детей, да?

Его лицо сморщилось от смятения; он готов был снова расплакаться.

– Нет. Нет… Дело не в этом… Анджела, понимаешь, Ребка… она не выжила. Сестра позвонила мне через год после того, как тебя арестовали. Доктора сделали все возможное, но… Мне так жаль.

– О чем ты говоришь?

– Я даже не мог тебе рассказать; сперва суд, потом ты оказалась в тюрьме. Я отслеживал все по новостям в транснете. Это было ужасно. Я едва не… Я не знаю, как выжил.

– Сол, Ребка очень даже жива. Я потому и нарушила условия досрочного освобождения, чтобы навестить тебя. Она в экспедиции. Я не знаю, как и почему, но она здесь. Твоя дочь жива и находится в лагере АЗЧ в аэропорту Абеллии. Я видела её собственными глазами. Проклятье, да со мной чуть сердечный приступ не случился. Она красивая, Сол; у нее мои безумные волосы, вот бедняжка, но зато улыбка ей досталась от тебя.

– Дорогая моя Анджела…

– Нет! – Она шлепнула его по нерешительно протянутой руке. Сейчас она не могла смириться с сочувствием. – Даже не пытайся. Я знаю, что видела.

– Ладно, Анджела.

Она бросила на него взгляд, выражавший чистейшую презрительную ненависть. Он ей не верил. Его жизнь продолжилась – несомненно, с сильными муками совести – вдали от потерянной дочери и жены, предполагаемой серийной убийцы.

– Сукин ты сын! – Она не рассчитывала на триумфальную вечеринку в честь возвращения, но такое воссоединение совсем никуда не годилось. – Не переживай, я уберусь из твоей жизни – в этот раз навсегда. Но сначала мне кое-что нужно.

– Конечно. У меня есть деньги. Немного, но ты можешь взять, сколько понадобится.

– Не нужны мне деньги, – рявкнула она. – Я должна позаботиться о том, чтобы Ребка выжила. Этот монстр реален, Сол, и он на Сент-Либре. В это ты веришь?

– Я знаю, что ты не могла сделать того, о чем они говорили. Только не ты. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

– Спасибо, мать твою. Ты поступил умно, не отправившись назад через портал. Но я помню свое последнее сообщение, адресованное тебе. Я опять была весьма убедительна, верно?

– Ага.

– Вечно одна и та же хрень. Но я рада, что ты избежал опасности, что отыскал для себя новую жизнь. Ты заслужил это после всего, через что мы прошли.

– Анджела, – сказал он нежно, – если дело не в деньгах, то чего ты хочешь?

– Я пришла за активаторами, Сол.

– Что? – Он выпалил это так громко, что немедленно повернулся и с виноватым видом посмотрел на бунгало.

– Активаторы. На Новом Токио мы купили четыре партии. И я знаю тебя. Ты сохранил все, что осталось от тех дней. Я заставила тебя избавиться от всего остального, от всего, что составляло твою суть, – так что ты оставил те немногие реликвии, что смог, пусть маленькие и болезненные.

– Ты не можешь их принять, Анджела, им двадцать лет. Они теперь, наверное, превратились в отраву. И с оружием то же самое…

– Молекулярные волокна по-прежнему в моих локтевых костях. Нет причин, чтобы их там не было. Им просто снова нужен стимулятор роста.

– Анджела, пожалуйста, не делай этого.

– Сол. Ты их мне принесешь, мы оба это знаем. Так что давай минуем крики и угрозы, перейдем сразу к завершающей части. Давай, иди в дом и принеси их из того маленького склада вещей из прошлого, что у тебя есть. И я исчезну.

– Анджела…

– Об этом не объявили, но экспедицию затеяли из-за того, что монстр убил ещё одного Норта. Он настоящий, Сол, и он побывал на Земле в январе. АЗЧ распереживался достаточно, чтобы вытащить меня из тюрьмы и попросить о помощи.

Сол тяжело вздохнул.

– Жди здесь.

Он отсутствовал больше десяти минут. Где бы он ни прятал памятные вещи из прошлой жизни, это место было отдаленным и труднодоступным – умно с его стороны. Но потом он вернулся с пластиковой коробочкой в руках.

– Спасибо, Сол, – сказала она с неподдельной благодарностью.

В коробочке были ячейки для четырех капсул. Осталось только три. Она вытащила одну и прижала к шее.

Сол поморщился.

– Все ещё жива, – радостно сказала Анджела.

– Прошу тебя…

– Да, знаю. Когда вернусь из джунглей, пойду лечиться. Ты этого хочешь, верно?

– Рад, что ты приняла это во внимание. Анджела, они тебя закрыли на двадцать лет.

– Так заметно? – Это был удар ниже пояса, в особенности для него.

– Просто будь осторожна. Ладно?

– Обещаю.

Она снова его обняла. Они даже поцеловались – платонически. Потом она направилась по покрытой песком дорожке обратно к такси. Не оборачиваясь. «Прямо как в прошлый раз».

Метель, беснующаяся в каньоне Дольче, швырнула навстречу Анджеле плотную волну снега, когда она поспешила к саням, прицепленным к танкеру. Это едва не заставило её упасть навзничь. Многослойная одежда будто сговорилась с ветром, и каждый шаг стоил усилий. Она забыла очки в «Тропике» и теперь была вынуждена щуриться из-за клубящихся в воздухе ледяных частиц.

Менее чем в двадцати метрах от нее монстр взмахнул рукой. Лезвия вонзились в корпус бака, легко рассекли композитные опоры и пробили резиновые контейнеры. Потек биойль – вязкая черная жидкость брызнула на неровную ледяную корку, образуя быстро растущую лужу. По замёрзшей реке потекли черные ручейки.

– Твою мать! – заорала Анджела на монстра, который разрубил своей пятилезвийной рукой другой набор баков. Она бежала изо всех сил, отчаянно пытаясь сократить расстояние между ними. Монстр на секунду задержал на ней взгляд с пренебрежением, которое было однозначно человеческим, а потом повернулся и двинулся прочь. За его спиной биойль продолжал вытекать на лёд.

В каньон спустилась ещё одна шаровая молния, приземлившись на дальней стороне круга машин. Подскочила, дрожа, и превратилась в полусферу, которая потом распалась на каскад ослепительных маленьких молний, разлетевшихся во все стороны. Всю колонну озарило чистое белое солнечное великолепие, как будто Сириус вернул свое величие, предшествовавшее красному смещению.

Связь Анджелы с сетью исчезла. Она увидела две фигуры, лежавшие на снегу рядом с биолабораторией-2, и змеящийся между ними заправочный шланг. Под каждым лениво расплывались большие пятна алой крови. Легионеры – лейтенант Ботин и Омар Михамбо оказались ближе всех – двигались так быстро, как только могли на ураганном ветру, вытащив оружие, и тонкие рубиновые лазерные лучи рыскали вокруг в поисках мишени. Видимо, они заметили монстра одновременно. Их карабины начали подниматься, когда монстр прошагал мимо саней, порождая собственные микровихри посреди яростной метели.

– Нет! – закричала Анджела во всю мощь своих лёгких. Неистово замахала руками, пытаясь их остановить. Но она была слишком далеко; они её так и не увидели.

Карабины выстрелили. Тонкие струйки ледяной крошки взметнулись совсем рядом с санями, отмечая быструю линию, следовавшую за монстром. Разрывные бронебойные пули взломали твердый как камень лёд, породив маленькие сгустки огня. Три из них попали в растущую лужу биойля как раз в тот момент, когда корона молниевых вспышек начала угасать.

Языки огня взметнулись над пролитым горючим, синее пламя горело ярко, неумолимо скользя к остаточному потоку, что все ещё вытекал из баков. Легионеры поняли, что натворили, и перестали стрелять. Один из них застыл, в ужасе глядя на пламя. Другой ринулся вперёд. Анджела в смятении смотрела, как он достиг удлиненной огненной лужи. Остановился, проехавшись по снегу, нагнулся и, бросив карабин, обеими руками принялся копать снег, пытаясь создать разрыв в потоке биойля, словно ребенок, играющий с песком на берегу. На мгновение показалось, что у него получится. Огонь зашипел, а потом легионер вдруг вскинул руки, которые превратились в два шара необыкновенного бирюзового пламени.

Испуганная Анджела приостановилась и рванулась в другую сторону. Налетела на Пареша, который бежал на помощь, и они оба кувырком покатились по неумолимому льду. Молния погасла. Место происшествия озаряло прыгающее синее пламя. Огонь обогнул легионера и быстро пробирался к саням. Но горящий человек перекатился, намеренно накрыв собой гладкую и яркую огненную волну, погасив её сияние. Он корчился, взрывая борозды во влажном снегу. Пламя начало наступать широким фронтом.

Но к саням подбежал другой легионер и схватил прикрепленный к каркасу огнетушитель. Вырвалась струя пены, погасила передний край огня. Потом он направил пену на полыхающие лужи и ручьи расплескавшегося биойля.

Связь воскресла. Сеть мгновенно наполнилась невнятными криками. Сетка показала, что горит лейтенант Ботин, его руки все ещё полыхают, горящий биойль сочится по ногам. Биойль каким-то образом попал на капюшон, и его голову охватило гало синего огня, который в воющей метели разгорался все сильней.

Пареш перекатился, вскочил на ноги и бросился помогать Ботину. Он схватил второй огнетушитель здоровой рукой и направил пену на лейтенанта, в то время как Омар Михамбо сражался с кашицей из горящего биойля, что сочилась по земле. Пламя перекинулось на ботинки самого Пареша, и он повернул огнетушитель вниз.

Анджела со стыдом отпрянула, испуганная возможным взрывом саней и танкера. Угрызения совести из-за того, что она не помогала Парешу, были неимоверно сильными, но недостаточными, чтобы вынудить её вскочить. Она могла лишь корчиться посреди враждебной метели, наблюдая, как три легионера рисковали жизнями, чтобы защитить биойль, в котором нуждались все остальные, чтобы прожить ещё несколько дней.

В конце концов все закончилось, пламя угасло под пузырящейся пеной, которая сама начала замерзать. Самым громким в сети был голос Эльстона, но его перекрывали мучительные вопли Ботина. Это наконец-то вынудило Анджелу действовать. Опустив голову, она пробралась сквозь горизонтальные потоки снега к Парешу. Вместе с Омаром они потащили лейтенанта в биолабораторию-2.

Конифф и Сакур помогли Анджеле, Парешу и Омару поднять Ботина на свободную каталку. Рави отодвинули в сторону, а Леору, Винна, Криса и Хуана-Фернандо с их серьезными, но не угрожающими жизни ранениями бесцеремонно отправили в лабораторный отсек, чтобы освободить немного места.

По мере того как снег и лёд таяли в тепле кабины, ущерб, причиненный огнем рукам лейтенанта, становился все более очевидным. Анджела, с чьей парки капала вода, отошла как можно дальше, пока Сакур срезал превратившуюся в черную корку балаклаву с головы Ботина. Две капсулы успокоительного быстро вкатили в обугленную шею, и всхлипывания стихли.

– Надо снять с него всю одежду и нанести изолирующую пленку, – сказала Конифф. – Омар, ты не мог бы помочь, пожалуйста? Займись бронежилетом и одеждой на торсе; они, похоже, не обгорели. Используй ножницы, не трать время на пуговицы и застёжки.

– Да, мэм, – поколебавшись, тихонько ответил Омар. Он стянул собственные перчатки и парку и занял место у каталки.

– Я займусь руками, – сказала доктор. – Сакур, ступни и голени, пожалуйста.

С каталки текла вода и падали куски жёлтой пены с потеками крови. За ними последовали лохмотья окровавленной одежды, и все это превратилось во влажную кашу на полу. Анджела отвернулась. В главном отсеке биолаборатории начал собираться запах, с которым кондиционер не мог справиться до конца, хотя вытяжные вентиляторы работали на полную мощность.

Отъехала в сторону дверь входного отсека, и ворвался Эльстон, расстегивая парку.

– Он в порядке?

Полковник вытянул шею, чтобы посмотреть на лейтенанта на каталке, и побелел, когда увидел искалеченные руки и лицо Ботина.

Доктор опрыскивала глубокие ожоги антисептическим маслом. Она повернулась, посмотрела на полковника, плотно сжав губы, и покачала головой.

Удивительно, как Эльстон не ударил кулаком по стенке кабины. Анджела ещё не видела его таким взбешённым. Сердитым – да, но сейчас его охватила ярость.

– Эта тварь!.. – прохрипел он.

– Кого она убила? – негромко спросила Анджела. Её сетка показывала личные иконки и их статус, так что она знала. Но в ней проснулась какая-то примитивная вера, которая требовала, чтобы смерти подтвердил кто-то другой, а не машина.

Эльстон вперил в нее взгляд, потом смягчился.

– Атьео и Гаррик мертвы. Ты их видела там, снаружи. Бастиан пропал без вести. Наверное, монстр его унес.

– Что он с ними делает? – спросил Омар, и его изуродованное лицо сильно сморщилось, выражая испуг и смятение. – Он нас пожирает? В этом все дело?

– Мы биологически несовместимы на этом уровне, – сказала Конифф, не отрывая взгляда от своего пациента. – Даже если оно плотоядное, наши белковые структуры для него не годятся.

– Тогда что… – несчастным голосом начал Омар.

– Да не знаю я, чтоб тебя! – рявкнул в ответ Эльстон.

Анджела почувствовала, как подступает лёгкий шок. Её кожа сделалась горячей. Руки под многослойной одеждой дрожали. Она хотела спросить Эльстона, как он теперь поступит с дозаправкой. С охраной танкера и биойля, оставшегося в санях. Но это потеряло всякий смысл. Им оставалось просто ждать в своих машинах, пока яростная метель прекратится, и надеяться, что до этого монстр не придет их убивать. Анджелу охватило возмущение из-за того, что у нее не было других вариантов.

Окинув взглядом душный отсек, Анджела увидела, что Рави смотрит на нее с необычайным спокойствием. Она пробралась к нему.

– Ещё раз спасибо, – сказал грубоватый старый пилот.

– Меньшее, что я могла сделать. – Она бросила взгляд через плечо на каталку. – И что теперь? Ты настоящий военный; каков наш лучший тактический план?

– Он собирается закончить начатое. Я бы так же поступил на его месте. Без горючего нам крышка. Без него и без коммуникационных ракет. Он будет раз за разом приходить за ними, пока не преуспеет, и, когда это случится, мы покойники. Наше величайшее затруднение в том, что ни одно оружие против него не работает. Как остановить то, что не можешь убить или даже ранить?

– Ошибаешься, – сказал Эльстон, не оборачиваясь. – У нас есть оружие, которое окажется для этого сукина сына абсолютно смертельным. – Он начал быстро и сердито натягивать верхние рукавицы. – И я его достану и без колебаний пристрелю этого ублюдка. Если АЗЧ нужен живой экземпляр, пусть придут сюда и разыщут одного сами. Потому что наш монстр теперь живой труп.

Он потопал во входной отсек. Анджела тихонько выдохнула. Посмотрела сверху вниз на Рави и размяла пальцы, чувствуя лёгкое покалывание черных имплантов.

– А если бы у меня было оружие, которое может его убить, как бы мне стоило поступить?

– Остался только один вариант, – понимающе проговорил пилот. – Ты должна перейти в наступление. Как уже сделала однажды…

Анджела натянуто улыбнулась.

– Ага.

Проблема в том, что в прошлый раз она не очень-то напала на монстра.

После обнаружения трупов троих Нортов и Саски в гостиной Анджела вцепилась в дверную раму, как в спасательный круг, и её нервы отчасти успокоились. В особняк проник психопат, и ни одна сигнализация не работала, как и свет. Она выглянула в длинный центральный коридор. Без кольцевого освещения единственным источником света были отблески ламп в гостиной. Анджела посмотрела в одну сторону, потом в другую. В пяти метрах от нее тихонько открывалась дверь в спальню Бартрама.

Этого зрелища Анджеле хватило, чтобы очистить разум и сосредоточиться. Теперь значение имело только выживание. Любой ценой. Она активировала черные импланты в своих руках и почувствовала восемь резких уколов боли, когда острые маленькие когти проткнули кожу, выдвинувшись из ки-волокон, которые оплели кости её пальцев. Капли её крови упали в жуткие лужи под ногами.

Анджела сообразила, что крови слишком много, чтобы передвигаться, удерживая равновесие. Она поспешила в коридор, шлепая ступнями по чистому мрамору, обретая твердую опору под ногами.

Дверь Бартрама распахнулась. Там стоял человекоподобный монстр. Время замерло, когда Анджела уставилась на невероятное создание. Оно было ростом с нее, но значительно массивнее, со шкурой, которую она всегда вспоминала как кожу, превращенную в камень. Позади него в зыбком свете, просочившемся из гостиной, она увидела трупы Марианджелы, Кой и Бартрама. Они были зверски убиты теми же самыми лезвиями, которые сейчас поднимались перед ней. Это движение разрушило чары.

Она приняла боевую стойку – в точности как давным-давно её и Шасту учил инструктор во время одного из их дурацких преходящих увлечений. Изучила поведение чудовища, ожидая красноречивого движения, которое говорило бы о начале атаки.

По какой-то причине он не взмахнул этими ужасными лезвиями, чтобы отправить её на тот свет. Вместо этого он наклонил голову и испустил тоскующий вздох покинутого возлюбленного, словно был удивлен и обрадован, увидев её.

Анджела прыгнула и развернулась, принимая стойку «парящего леопарда». Нырнула под его руку, внезапным движением вонзила оба набора когтей в его торс. И запустила…

Ки-тех, имплантированный на Новом Токио и пробужденный активаторами, принятыми позади кафе Маслена, все эти недели рос внутри нее, его квазиживые клетки окутывали локтевые кости синтетическим покровом, усердно скопированным у электрических угрей. Оттуда полуорганические проводящие волокна проникли в её руки, к зародышам когтей в подушечке каждого пальца.

Пять тысяч вольт ударили в монстра ослепительной фиолетово-белой вспышкой. Он отлетел спиной вперёд по широкому центральному коридору седьмого этажа, приземлился в ужасную длинную лужу крови и заскользил дальше, пока не ударился о стену.

Анджела не видела этого; она уже неслась к ступенькам. Мир сошел с ума, взорвался вокруг нее. Но это не имело значения, перевод состоялся. Ребка получит генетическое лечение. На остальное плевать. Из её напряженной глотки вырвался истерический смех. «Даже на инопланетных монстров-убийц».

Ей нужно только выжить и держаться подальше от властей. Никто ей не поверит, когда пойдет речь о событиях этой ночи. Она не сможет все объяснить, если не скажет, что ей на самом деле понадобилось здесь, – а этому не бывать. Она не могла рисковать лечением Ребки. Никак не могла. В этом смысле её собственная жизнь была пустяком.

Она перепрыгивала по три ступеньки. Позади не слышалось никаких звуков. Пока что. Может, заряд его убил? Каким-то образом она знала, что нет.

В комнате Анджелы хранилась сумка, которую она приготовила на всякий случай, сложив туда предметы, способные облегчить любой внезапный побег на свободу. Она достигла шестого этажа и пережила миллисекундный спор с собой по поводу того, можно ли тратить время, чтобы забрать эти вещи. Монстр за ней погонится, в этом Анджела не сомневалась ни секунды. Но если она не хочет упустить шанс выбраться из этой передряги, без сумки не обойтись.

И Анджела отправилась за ней.

Во входном отсеке биолаборатории Анджела приказала элке включить её личный код в накопителе данных. Положила маленький предмет на полку и отключила связь телотрала с сетью колонны. От сети было мало толку в бедламе, который устроила гроза.

Она вышла наружу, в бушевавшую метель. Ослабевший свет Сириуса не мог пробиться сквозь тучи, и каньон был погружен в густые сумерки. Снежные хлопья размером с гальку набросились на её парку и стеганые брюки, застучали по шлему. Оглядевшись по сторонам, Анджела увидела бесполезные белые лучи фар, устремленные куда-то в гущу бури, – они теряли четкость всего-то в паре метров от жалкого защитного кольца, которым снова были вынуждены построиться их машины.

Атьео и Гаррик по-прежнему лежали на льду возле биолаборатории-1, где снег уже начат собираться по одну сторону от их трупов, повинуясь неуемному ветру. Большая часть шланга скрылась под маленькими сугробами, похожими на зыбь, замёрзшая пена огнетушителя выглядела ещё одним заострённым ледяным гребнем – просто частью измученного ландшафта. Ни один пулемет не двигался, колонна осталась беззащитной перед монстром. Хотя, по правде говоря, всегда так и было, подумала Анджела.

Она прошла между «Тропиком» – 3 и вторым. Боковые окна обеих машин затянуло полупрозрачной ледяной коркой, которая слегка флуоресцировала из-за внутреннего освещения. Снегоочистители на лобовых стеклах по-прежнему трудились, перемещаясь с мучительным содроганием, но теперь им удавалось очищать лишь небольшие треугольники. Такими темпами ещё через полчаса лобовые стекла должны замёрзнуть полностью.

Никто её не увидел, даже когда ещё одна безумная шаровая молния пронеслась сквозь распухшие тучи далеко вверху и озарила все ярким светом. Никто не помешал ей направиться в арктическую пустоту каньона, где поджидал монстр. Одиночество казалось почти живительным чувством, как и отсутствие беспокойства. Она приняла решение и встретится с демоном.

Она медленно обходила колонну, поворачиваясь вокруг своей оси через каждые несколько шагов, чтобы увидеть, когда он набросится. Иногда над её головой проносились шаровые молнии, озаряя суровый пейзаж из витиеватых трещин, изломанных складок и погребенных под снегом валунов. Ей приходилось двигаться; замерев в неподвижности в таком месте, любой бы вскоре замёрз. Свечение фар позволяло легко определить, где машины. Иконка на её смартклеточной сетке показывала, как сеть исчезает и появляется, словно какой-нибудь заурядный коротковолновой радиосигнал.

Анджела наполовину обошла машины, когда увидела, что к ней кто-то приближается сквозь клубящийся снег. Громоздкая человекоподобная фигура, наклонившаяся против ветра и обдирающего снега. Существо шло прямо на нее. Анджела поспешно стянула наружные перчатки.

Когда между ними оставалось пять метров, над стеной каньона пронеслась ещё одна шаровая молния. Скользкая черная шкура существа скрывала черты. Снег соскальзывал с нее, не в силах зацепиться. На талии выдавались несколько выпуклостей, из двух торчали рукояти пистолетов.

– Ребка?

От безликой фигуры пришел запрос на установление связи.

– Мама, какого черта ты тут делаешь?

Анджела начала запихивать руки обратно в рукавицы. Всего-то несколько секунд без них – и жгучий холод пробрался сквозь внутренние слои, начал грызть пальцы.

– Защищаю тебя. Он придет за мной. Я справлюсь.

Ребка подошла прямо к ней, их лица разделяли сантиметры – лицо Анджелы, спрятанное под балаклавой и шарфом, и лицо Ребки, скрытое под гладкой метамолекулярной бронёй.

– Честное слово, я не думаю, что ты справишься, – сказала Ребка. – Хватит, возвращайся внутрь.

– Сидеть в биолаборатории, пока он не сорвет дверь с петель, чтобы прирезать нас во сне? Не мой стиль.

– Биолаборатории крепкие. Мы можем пересидеть в них метель.

– Он захочет испортить коммуникационные ракеты. Они нам нужны так же, как и биойль.

– Мама! Прошу тебя, я могу с этим разобраться.

– Я не позволю тебе драться с этой тварью. Я не могу. Не после того, что мы сделали, чтобы ты выжила.

– Почему ты мне не доверяешь? Эти системы достаточно полез… Вот черт!

– Что? – Анджела завертелась, вглядываясь в метель, боясь того, что обнаружили сенсоры её дочери.

– На тебе два микрожучка. Второй только что запустился.

– Этот сукин сын Эльстон так и не смог по-настоящему мне поверить.

Ребка похлопала её по плечу.

– Какая неожиданность: он скоро будет здесь. Только этого нам и не хватало – чтобы пришел Воин Евангелия и все испортил.

Как только Вэнс отдал всем приказ укрыться в биолабораториях, он обнаружил, что Анджела отсутствует. Личная иконка указывала, что она в биолаборатории-2, где полковник её оставил, но Пареш попытался с ней связаться и проверить, добралась ли она до «Тропика» без происшествий.

Вэнс понятия не имел, что она делает, но, поскольку его отряд подвергался смертельной угрозе со стороны монстра, он уже не мог толковать сомнения в её пользу. Он велел элке запустить смартмикробный жучок, которым Антринелл пометил Анджелу.

Даже распадающаяся, сбоящая сеть колонны по-прежнему могла выполнить триангуляцию. Местоположение Анджелы немедленно появилось на смартклеточной сетке Вэнса. Она стояла в двадцати пяти метрах за пределами круга машин. По крайней мере он предположил, что она стоит, – не было медицинских данных, чтобы это подтвердить, всего лишь слабый сигнал смартмикроба.

Антринелл и Джей внимательно наблюдали, как он вкладывает пистолет в резиновый чехол-обогреватель. Его элка установила связь с магазином и ввела код, переводящий пули в боевой режим.

– Я иду туда, – сказал он.

– Оставь канал связи включённым, – попросил Антринелл. – Мы должны знать, что происходит.

– И будьте осторожны, – прибавил Джей. – Она либо убийца, либо сообщница этой твари. У нее нет никаких иных причин находиться там.

– Знаю, – сказал Вэнс с тяжелым сердцем. Несмотря на их разногласия, он привык полагаться на Анджелу. И если она участвовала в заговоре, в котором они увязли, зачем было притаскивать Рави назад? Может, Рави тоже замешан? Он ненавидел страх, который рождала паранойя. «Иисус милостивый, защити меня, прошу», – прошептал он.

Шаровая молния ударилась о дно каньона в нескольких сотнях метров, взорвалась и превратилась в трясину враждебных сверкающих лент. В резком мерцающем свете на миг обрисовались силуэты машин. Он увидел Дарвина, который забирался во входной отсек биолаборатории-2, и его элка запросила связь.

– Все добрались нормально? – спросил он.

– Лулу внутри, – сказал Дарвин. – Мадлен вернулась за чем-то. Я не смог её остановить.

Вэнс изучил сетку, но личная иконка Мадлен Хок отсутствовала.

– Монстр вернулся, – прорычал он и прибавил, обращаясь к Дарвину: – Внутрь, немедленно.

Буйство молний улеглось, и Вэнс остался в одиночестве в сумерках яростной метели. Он наклонился против ветра и поспешил вперёд так быстро, как только мог. Жучок на Анджеле не двигался. Элка активировала инфракрасную функцию радужковых смартклеток, обратив поле зрения в кипящее мутное облако сапфирового и цианового цветов. Зыбкое розоватое свечение то появлялось, то исчезало, когда поперек него проносились суровые снежные шквалы.

Эльстон крепче сжал пистолет и потащился через адскую пустошь изломанной ледяной реки. Теперь его ничто не могло остановить: ни погода, ни монстры. Анджела Трамело наконец-то расскажет ему правду, чего бы это ни стоило. Господь в доброте своей поймет и простит крайние меры в такой день.

Красное мерцание усилилось, расширилось, четко проступая из расплывчатого хаоса. Ещё одна шаровая молния упада на землю у Вэнса за спиной. Хлынул белый свет, озарив каньон. Впереди стояли двое!

Узнать Анджелу в парке с завязанным вокруг головы толстым шарфом из тех, что она связала, было нетрудно. Монстр стоял рядом с нею. Его кожа была более гладкой, чем Вэнс видел на изображениях, и он оказался не таким массивным, как ожидалось.

– Я взглянул на тебя, – прорычал Вэнс сквозь бурю, – и узрел я дьявола.

Он поднял пистолет и пошел вперёд. Выстрелил. Один раз. Второй.

Монстр пригнулся и увильнул. Как и было с Рави, пули не оказали на него никакого воздействия. «Мне надо подобраться ближе. Надо прицелиться как следует». Тут Вэнс понял, что у существа нет пальцев-лезвий. Вообще-то оно выглядело совершенно по-человечески, несмотря на безликость. «Должны существовать разные виды».

– Стоп, стоп! – заорала Анджела. Она бежала на него, неистово размахивая руками. – Эльстон, мать твою, прекрати стрелять!

– Вы в сговоре! – с ужасом крикнул он. Развернул пистолет, нацелил на предательницу, которая слишком долго являлась ему в снах. Шлюху Сатаны. Архиобманщицу.

– Это моя дочь! – завопила Анджела.

Вэнсу не верилось, что что-то может помешать ему нажать на спусковой крючок. Но его палец внезапно отказался двигаться.

– Что?

Он узнает… он наконец-то узнает!

– Мадлен, она моя дочь. Я из-за нее была в особняке.

– Это… Я не… – Вэнса охватили сомнения. Его элка сообщила о запросе на установление связи, исходящем от темной фигуры. Личный код принадлежал Мадлен Хок. – Ты не можешь быть… – пробормотал он.

– Это я, – сказала Мадлен. – Я агент под прикрытием. Мое настоящее имя – Ребка Девойал, и Анджела – моя мать.

– Ты и есть монстр?

– Что за чушь? Нет. Это метамолекулярная броня. Константин Норт послал меня. Юпитер хочет знать, что происходит.

– Иисус милосердный, – простонал Вэнс. Он ждал чего угодно, только не… дочь. – Как? – взмолился он.

– Мне нужны были деньги, чтобы спасти её, – сказала Анджела. – Я обворовывала Нортов.

– Так ты действительно их не убивала. – Откровение было почти божественным. Вэнс едва не рассмеялся от чистейшей радости, пришедшей с долгожданным пониманием.

– Конечно, мать твою, не убивала, кретин! – огрызнулась Анджела.

Вэнс улыбнулся. Уж такая она, Анджела. Единственная и неповторимая…

Что-то шевельнулось позади Ребки.

– Осторожно! – заорал он и снова вскинул пистолет.

Рука с пятью пальцами-лезвиями обрушилась на бок девушки.

Ребка решила, что её испорченное прикрытие больше не имеет значения. Она не видела, каким образом это её теперь компрометировало. И уж точно благодаря этому дурак-полковник в нее больше не стрелял. Ему оставалось лишь умолять Анджелу, чтобы она все объяснила. А мать, конечно, была слишком сердита.

Ребка хмурилась, пока два давних противника рычали друг на друга. Инфракрасные рецепторы показывали ей, что пистолет в руках Эльстона намного теплее, чем все остальное. Потом он вдруг заорал, глядя прямо на нее, и поднял свое оружие…

Что-то её ударило. Даже усиленные мышечные функции брони не помогли ей удержаться на ногах. Ребка упала навзничь и проехалась по льду, твердому как камень. На сетке вспыхнула красная иконка, рапортуя о повреждениях, которые получил её сетевой пистолет. Оружие было полностью разрушено. Монстр сделал это намеренно. Полоснул лезвиями по кобуре. «Как он узнал?»

Боевые аналитические программы подключились к её зрительным нервам, анализируя каждый бит данных, поступавших от внешних сенсоров, и предсказывая варианты действий – самой Ребки и её противника. Она перекатилась по льду, используя инерцию, чтобы увеличить скорость, и вскочила, принимая боевую стойку. Недостаточно быстро.

Монстр следовал за ней. Его рука снова взметнулась и ударила Ребку по шее до того, как она успела полностью обрести равновесие. Метамолекулы защитили её от лезвий, но как же это было больно! Вспыхнули оранжевые иконки. Вообще-то броня с трудом удерживала целостность под такими ударами.

– Дерьмо! – проворчала девушка.

Новый удар, падение, перекат. Неловкая попытка встать на ноги. Монстр высился над ней, воздев руку для сокрушительного удара. Он был близко.

Ребка лягнула противника. Она провела ступней вдоль подсказанного программой вектора максимального удара, чью силу увеличили метамолекулы, активно корректировавшие движения её тела. Её пятка безупречно врезалась в его лодыжку. Сила удара сбила монстра с ног, он рухнул на неровный жёсткий лёд. И немедленно начал подниматься.

С помощью метамолекулярной брони Ребка его опередила. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Анджела несется на помощь.

– Нет! – заорала она, вскидывая руку, чтобы не позволить матери приблизиться.

Монстру этой заминки оказалось достаточно.

Его пинок угодил прямиком ей в поясницу. Ребка взлетела над землёй и совершила половинное сальто сквозь потоки снежных хлопьев.

Позади машин колонны упала шаровая молния, взорвалась и превратилась в светящийся фонтан, огненные струи взмыли на двадцать метров сквозь метель. Ребка с её усиленными чувствами увидела эту картину в безупречном черно-белом свете.

Монстр повернулся, преследуя её. Анджела все ещё неслась вперёд, вскинув руки. Эльстон топал позади, пытаясь удерживать теплый пистолет нацеленным на чудовище.

– Мама, не подходи! – крикнула Ребка, как будто от этого был какой-то толк. Она, не веря своим глазам, увидела, как Анджела снимает перчатки.

Её элка подсказывала боевые опции. Оружие переходило в активный режим. Ребка проклинала себя за медлительность, за то, что позволила эмоциям повлиять на реакции. Без сетевого пистолета ей не удастся захватить монстра в плен. Теперь ею двигало лишь желание выжить. Она начала подниматься.

Молния погасла, рассеявшись над замёрзшей рекой. Их снова накрыла тьма. Сенсоры Ребки зафиксировали яркую вспышку у дула пистолета Эльстона. Монстр повернулся к нему – и к Анджеле. Смертоносные лезвия взметнулись. Потом Анджела прыгнула.

Ребка закричала.

Но Анджела протянула руки перед собой, и сенсоры Ребки различили необыкновенно странный электрический импульс, бегущий от её локтей к кистям.

Они работали, старые черные ки-импланты. Анджела почувствовала, как острия протыкают кожу на кончиках пальцев, когда прыгнула, чтобы отвлечь монстра от безжалостной атаки на её дочь. Десять острых болезненных уколов, которые она проигнорировала. Монстр поворачивался, его лезвия вытягивались, и они повторяли свой старый танец. Она вскинула руку, чтобы опять ударить его в плечо, но на этот раз ниже.

Клетки выпустили разряд. Как и двадцать лет назад, последовала ослепительная вспышка, и монстр попятился сквозь ледяную тьму, теряя равновесие. Но сейчас что-то пошло не так. какой-то кусочек изоляции не развился как следовало. В левом запястье вспыхнуло пламя. В глотке у оглушенной Анджелы застрял вопль мучительной боли. На миг все её чувства отключились, и она ударилась о землю, беспомощно распластавшись, с дико колотящимся сердцем.

Пять лезвий неслись вниз среди снежинок. И она не могла пошевелиться.

Эльстон вылетел из метели, опустив плечо, как блокирующий полузащитник в старом футболе. Врезался в бок монстра, и они оба повалились на лёд рядом с Анджелой. Она видела, как он пытается приставить пистолет к лицу монстра. Слишком медленно. Пять лезвий взметнулись, пробили его парку и бронежилет под ней, вонзились глубоко в живот.

– Нет!!! – завопила Анджела.

Лицо Эльстона было в дюймах от её лица. В его глазах отразился шок, он судорожно вдохнул. Лезвия вышли из его тела. Он неудержимо содрогнулся и безвольно рухнул на лёд.

Ребка в ужасе увидела, как Эльстон пожертвовал собой, чтобы отвести лезвия от её матери. Затем ужасное существо отбросило умирающего полковника в сторону и приготовилось нанести смертельный удар Анджеле. Анджеле, которая свирепо и вызывающе зарычала и опять вскинула свои превращенные в оружие руки.

Ребка прыгнула, без усилий преодолевая дистанцию. Приземлилась на обе ноги прямо перед монстром, согнув колени, сжав кулаки. Её оптический интерфейс нарисовал пурпурные и золотые проекции кинетического профиля, разработанные боевыми программами. Броня обрела форму, когда пятилезвийная рука со злостью нанесла резкий удар. Лезвия отскочили от плеча Ребки, человекоподобную фигуру развернуло, проекции тянулись за ней, как неоновые инверсионные следы. Открылись три возможности для контрудара. Ребка замахнулась правым кулаком, который скользнул по траектории, подсказанной боевой программой. Точка попадания была безупречна, середина торса, и монстр все ещё не обрел равновесие после отраженной атаки. Он полетел спиной вперёд и через пару метров тяжело рухнул на лёд.

– Хватит, – бесстрастно проговорила Ребка.

Она сняла с пояса электрокарабин. Теоретически он мог пробить двухметровую колонну металлокерамической брони. Но Ребка выставила минимальную мощность и выстрелила. Сияющий пурпурно-белый луч электронов вырвался на волю и ударил монстра по талии. Тот неистово задёргался под вспышкой. Ребка выключила свое оружие.

– Тебе не нравится электричество, да?

Она снова выстрелила. Кулаки и пятки монстра начали колотить по замёрзшей реке. Тонкие змеи электронных течений яростно сплетались вокруг него, образуя великолепную клетку мучительной иллюминации; его шкура дымилась в тех местах, где заряд возвращался в землю, тонкие струйки дыма смешивались с шипящим паром, поднимавшимся от льда.

– Они хотели, чтобы я сохранила тебе жизнь. Я не смогу этого сделать, если ты будешь продолжать свою агрессию. – Она снова выключила электрокарабин. – Что скажешь?

Её элка сообщила о запросе на установление связи с поверженным монстром, у которого была идентификационная метка Бастиана Норта.

– Признаю твое преимущество, – сказал он.

Анджела опустилась на колени рядом с Эльстоном и с грустью улыбнулась ему.

– Зачем ты так поступил? – сдавленным голосом спросила она. – Так глупо. У меня все было под контролем.

Он слабо улыбнулся, взял её за руку и медленно развернул ладонь, чтобы увидеть кровоточащие кончики пальцев, из которых торчали когти.

– Маленькая девочка в одиночку сразилась с монстром. Я так и не поверил в это.

– Хорошая штука – ки-тех. Уверена, сегодня у вас есть что-то получше.

– Есть.

– В следующий раз учту.

– Анджела…

– Я никуда не ухожу.

Эльстон попытался снова улыбнуться, но из его рта выкатился сгусток крови.

– Ты должна увидеть, чем все закончится. Я тебе верю, Анджела. Господь показал мне твою истинную сущность. Ты достойна Его любви. Закончи это как положено. Ради меня.

– Эльстон…

Её элка запрашивала Конифф и остальных о помощи. Пришло уведомление: по безопасному каналу телотрал полковника переслал какой-то файл.

– Я теперь понимаю, – сказал он. – Она чудесная. Сюрприз, прямо как ты. Ты все сделала верно.

– Держись, – попросила она и сжата его руку.

Изо рта Эльстона хлынула кровь.

– Господь зовёт меня. Я буду тебя ждать, Анджела. Встретимся опять в Его благодати.

– Вэнс…

– Ха, впервые…

Анджела увидела, как уголки его губ приподнялись в слабой улыбке. Потом он уставился на что-то позади нее, и в его исполненных боли глазах наконец-то отразились облегчение и надежда. Все его физиологические показатели на её сетке сделались красными, потом выцвели и побелели. Она резко повернула голову к монстру, который неподвижно стоял возле Ребки.

– Сукин ты сын!..

Она вскинула руки – и к черту испорченную изоляцию!

– Он пытался уничтожить мой мир, все, что я есть, – сообщил монстр по каналу связи.

– Ты его убил. Ты их всех убил.

Встретив свой ночной кошмар двадцатилетней давности, она почувствовала озноб, который не сумела бы вызвать ни одна метель. Анджела точно не знала, как долго сможет сдерживать себя.

– Изучи файл, который он тебе прислал. Изучи оружие для геноцида, которое хранится в вашей биолаборатории. И потом скажешь мне, кто здесь зло, кто убийца.

– Что? О чем ты говоришь?

Анджела в смятении уставилась на учтивого монстра, прижимая руки к груди, чтобы защитить их от ледяного ветра. Она теперь даже не чувствовала боли от когтей. Капли крови замёрзли и затвердели вокруг небольших ран, где они рассекли кончики пальцев.

– Ты была настолько полна жизни, Анджела. Когда-то. Самая восхитительная из людей, каких я когда-либо знал; самая человечная из всех человеков, несмотря на обман, которым ты жила. Твою душу не замаскировать. Неужели ты растеряла этот пыл? Неужели теперь будешь судить меня с холодным сердцем, и никак иначе?

– Да кто ты такой, мать твою? – заорала она сквозь метель.

Облик монстра изменился… смягчился.

Анджела попятилась. К тем вещам, к которым она готовилась, собираясь с силами, не относился Норт в парке и стеганых брюках.

– Ты не Бастиан Норт, – сказала она существу, вынуждая саму себя в это поверить. – Так что же ты такое?

– Я говорю от имени этого мира.

– Зебедайя Норт.

– Я им был. Долгое время.

Посреди густого снегопада и предательского сумеречного света человекоподобная фигура растаяла, как будто Норт был всего лишь призраком. Анджела даже усомнилась в том, что видела его на самом деле.

– Но ты не мог им быть, – сказала она монстру. – Потому что начинать надо с того, что он никогда не был Барклаем Нортом. Ты убил Барклая в особняке. Так что же ты такое? Какая-то другая разновидность клона?

– Я отразил Барклая Норта. В определенном смысле я по-прежнему он, потому что сохраняю его сущность. Ты когда-то меня любила, Анджела, или так мне казалось. Даже гневаясь на то, что твои соплеменники сотворили со мной, я лелеял эту мысль.

– Ты сомневался, – потрясенно проговорила она. – Той ночью двадцать лет назад, когда ты вышел из спальни Бартрама, ты сомневался. Потому я и выжила.

– Как всем людям, мне свойственно ошибаться. А ещё у тебя тяжелый кулак. Разве я знал?

– Почему ты их всех убил? Нортов, тех бедных беспомощных девочек… Почему?

– Почему вы убиваете меня? Рубите, сжигаете, отравляете; а теперь вы принесли оружие, которое уничтожит всю мою жизнь в этом мире.

– Я… об этом не знала.

Она велела элке открыть файл Эльстона.

Анджела вошла первой. Четыре карабина нацелились на нее, когда она появилась из входного отсека биолаборатории-1. Джей, Рорк, Омар и Пареш, державшие оружие, были до крайности взволнованы из-за страха и адреналина. Это нехорошая комбинация, в особенности с учетом того, что на нее смотрели целых четыре дула и немного подрагивали.

– Ладно вам, ребята, это всего лишь я, – сказала Анджела, осторожно разматывая шарф, прикрывавший лицо. Едва она оказалась в теплом воздухе кабины, замёрзшие капли крови начали оттаивать, смешиваясь со льдом, который прилип к её рукам. Чувствительность возвращалась, и её как будто укусила оса в кончик каждого пальца.

Но они её не слушали, они смотрели на другие две фигуры во входном отсеке: Ребку в метамолекулярной броне и громадного Барклая-аватара с его пятилезвийными руками.

– На пол! – отчаянно взмолился Пареш.

– Прекрати, – сказала ему Анджела. – Бояться нечего, это Ребка и…

– Кто?

– Мадлен. Ты знаешь её как Мадлен.

Броня Ребки утекла с её лица, и она выдала стоическую улыбку.

– Привет.

Пареш продолжал смотреть на Анджелу через прицел карабина.

– Вниз, – прошептал он.

– Послушайте меня, – медленно проговорила Анджела. – Вы все. Опустите оружие. Больше никакого насилия. Мы пришли к соглашению.

– Оно убило Эльстона, – сказал Джей. – А ты причастна к этому, ты его сообщница.

– Причастна к чему? – Анджела оценила страх на лице Джея и поняла, что ей не удастся перетащить его на свою сторону. – Пареш. Омар. Послушайте меня, время для убийств и оружия прошло. Мы должны всё спасти иным способом, мы должны думать и действовать как рациональные существа. Теперь, пожалуйста, опустите оружие. Мы все знаем, что оно не причинит аватару никакого вреда. Пулями вы только раните нас и испортите переборки.

Омар взглянул на Пареша, прося совета, как Анджела и предполагала. Она не отводила взгляда от своего преданного мальчика-щеночка и ободряюще улыбалась.

– Это я, Пареш, – сказала она. – Я говорю тебе, что только так мы все сможем из этого выпутаться. И ты знаешь, что я тебе не вру. Ты ведь знаешь это, правда? Прошу тебя. Доверься мне. – Она видела его сомнения, желание ей поверить. – Это я. Ну же! Я!

– Что случится, если мы опустим оружие? – спросил Пареш.

– Капрал! – завопил Джей. – Держите эту гребаную тварь под прицелом!

– Пока у вас не появится шанс запустить ракеты? – резко спросила Анджела. – Этому не бывать. По крайней мере, без кодов Эльстона.

– Откуда ты узнала…

Она бросила на Пареша ожидающий взгляд.

– Все будет хорошо. Серьезно, так и будет.

Пареш тяжело вздохнул и поднял карабин, включив предохранитель.

– Отбой, – сказал он Омару.

– Нет, – возразил Джей.

Пареш положил руку на ствол карабина Джея и вынудил опустить его.

– Все кончено. Мы с тобой больше ничего не решаем.

– Спасибо, – сказала Анджела. Она повернулась к обеззараживающему шлюзу в задней части отсека. Элка сообщила, что он заперт и даже коды Эльстона его не откроют. Анджела запросила канал связи с Антринеллом. – Открой дверь, пожалуйста.

– Я всегда знал, что ты замешана в том, что происходит, – ответил Антринелл.

– Значит, ты всегда ошибался. Я ни в чем не замешана. И никогда не была. Даже Эльстон в конце концов это понял.

– Зачем ты привела сюда это существо?

– Потому что надо все закончить, – сказала она. – Надо уничтожить метавирус-зеро.

– Это наше единственное преимущество. Оно пыталось сюда забраться с самого начала – значит, оно боится оружия. Нам осталось лишь применить его против этого создания.

– Нет, Антринелл, у нас ещё осталась наша человечность. Мы можем показать Сент-Либре, какие мы на самом деле. Достаточно зрелые, чтобы отправиться на просторы Галактики и занять достойное место в Господнем творении.

– Да что ты знаешь о Господе, убийца?

– Я никогда никого не убивала. И я знаю, во что ты веришь, я знаю, что ты считаешь жизнь – любую жизнь – драгоценным подарком Господа. Ты ведь не думаешь на самом деле, что Он хочет, чтобы ты убил всю жизнь на этой планете?

– Мы перехватили кое-что из того, что вы там сказали, – признался Антринелл. – Мы слышали его заявления. Оно часть планеты, джунглей?

– Да, – сказал Барклай-аватар.

– Тогда ты некая разновидность макрожизни, в точности как Зант. Ты не часть творения Господа.

– Во мне нет ничего общего с Зантом. Я даже не понимаю, откуда Зант явился. Я эволюционировал из истинной биологической жизни, как эволюционируете и вы.

– Так чего же ты хочешь? Почему ты стольких из нас убил?

– Потому что вы уничтожили столько всего, что было мною. Человеческая природа этого аватара наделила меня ненавистью. Я не знал ненависти миллиард лет.

– Мы все сделали сами, – сказала Анджела. – Все испортили, как обычно. Но у тебя есть шанс все исправить, Антринелл. Вот почему Господь наделил нас величайшим из всех даров: свободой воли. Вот почему Он привел нас сюда, чтобы ты смог принять решение. Мы можем сделаться союзниками с Сент-Либрой, с жизнью. Или нам придется столкнуться с Зантом одинокими и испуганными.

– Ты можешь воздействовать на звезды, – сказал Антринелл. – Ты можешь копировать людей. Одному Господу известно, какие ещё способности у тебя имеются. И, Господь свидетель, ты показал, что не чувствуешь никакого раскаяния из-за того, что убивал нас. Откуда нам знать, что ты не объединишься с Зантом?

– Такой вопрос мог задать только человек, – сказал Барклай-аватар.

– Да, и я его задал.

– Надо оказать доверие, чтобы добиться доверия, – заметила Анджела.

– Так окажи его, – парировал Антринелл.

– Я должен быть мостом, – сказал Барклай-аватар. – Вот вы мне и скажите – зачем. Вы, уничтожающие все, чего не понимаете, все, что вам мешает. Вы, поиздевавшиеся над этим миром ради собственного вида и его выгоды, вы, повторившие это преступление на столь многих мирах. Вот почему у меня нет ни раскаяния, ни сожаления. Пока что я видел лишь паразитов, которые все размножаются и размножаются, оскверняя мир, мой мир, своими экскрементами. Но я все же двадцать лет сдерживал собственную руку, что тянулась к вам, и продолжаю это делать. Такова моя человеческая часть, но она устала от неудач.

Анджела вздрогнула. Она отлично знала, что подобный довод не сработает с таким упрямцем, как Антринелл. Так что она сделала нечестный ход, беспроигрышный ход, в точности как поступила бы Анджела Девойал. Её элка послала в кольцевой канал связи визуальный лог Эльстона – тот момент, когда он, умирающий, посмотрел на нее и сказал: «Ты должна увидеть, чем все закончится. Я тебе верю, Анджела. Господь показал мне твою истинную сущность. Ты достойна Его любви. Закончи это как положено. Ради меня».

– Он дал мне свои командные коды, – сообщила она всем. – Антринелл не сможет запустить ракеты без них. Я не могу деактивировать боеголовки без соответствующих кодов Антринелла. Вэнс Эльстон сделал первый шаг – он верил, как и ты, Антринелл, он был твоим собратом по вере. Он чтил святость человеческой жизни так сильно, что принес себя в жертву, ради того чтобы я продолжала жить. Пожалуйста, Антринелл, не предавай его священный обет.

После долгой паузы Антринелл спросил:

– Что произойдет, если мы уничтожим боеголовки?

– Мое соглашение с Константином заключается в том, что я предоставлю вам сведения, необходимые для отражения атаки Зант-роя на звёздные системы, в которых вы обитаете, – сказал Барклай-аватар. – В обмен он поможет эвакуировать всех людей с Сент-Либры.

– Эвакуировать? – повторил Антринелл. – Здесь миллионы людей, большинство из них – политические беженцы. Они не захотят уйти. Даже Норты не смогут их заставить.

– Если Сириус останется таким, как сейчас, сколько из них выживут? У вас заканчивается еда. В этом климате вы больше не можете её выращивать. А все останется как есть, пока я не пожелаю иного.

– Даже если мы уничтожим это оружие, АЗЧ пришлет ещё через портал, как только узнает, что ты такое, – сказал Антринелл.

– Константин закроет портал, – ответил Барклай-аватар. – И на этом с угрозами будет покончено.

– Это первый шаг, – сказала Анджела. – Мы оба знаем, что метавирус все равно неэффективен в этом климате. Ты отдаешь так мало, Антринелл. Это всего лишь символ, пустяк, но с этого может начаться дружба, которая продлится эоны. Мы все на пороге чего-то невероятного. Антринелл, ты не предаешь себя или АЗЧ. Ты поступаешь так, как велит твоя истинная вера, самая суть твоей религии. Вся жизнь священна. Ты это знаешь.

Она резко вдохнула и неожиданно для самой себя начала молиться.

Обеззараживающий шлюз с шипением открылся.

– Спасибо, – сказала Анджела.

Её ноги так тряслись, что она едва не падала. Пареш обнял её здоровой рукой, прижал к себе. Она посмотрела на его усталое, встревоженное лицо со следами обморожений и грязной щетиной и сумела слабо улыбнуться, выражая свою благодарность. Он подмигнул в ответ.

Барклай-аватар прошел через отсек. У самого шлюза он остановился и повернулся к Анджеле. Из глубоких впадин на каменном лице на нее смотрели человеческие глаза.

– Я… он когда-нибудь что-то для тебя значил? – спросило существо.

– Я видела в нем средство для достижения цели, – сказала она. Она смутно помнила то время, которое они с Барклаем проводили вместе. До экспедиции она не думала про него двадцать лет, что само по себе было красноречивым ответом. – Это поначалу. Но в то время от отчаяния я была готова пожертвовать – и пожертвовала – всем, чтобы сделать то, что нужно. Когда ты был им, ты был не совсем таким, как твои братья-клоны. В других обстоятельствах, в другое время я правда не знаю, что могло бы между нами случиться.

– Я благодарю тебя за честный ответ. Я двадцать лет думал об этом больше, чем следовало бы. Возможно, потому я остаюсь в разладе с самим собой. Человеческий разум вмещает столько конфликтов. Мне трудно воспринимать Вселенную в полной мере, глядя на нее вашими глазами.

Анджела бросила взгляд на Ребку.

– И не говори.