Латер стоял на террасе, лениво наслаждаясь теплым летним вечером и прекрасным видом парка герцога Мавелло. Широкими ступенями терраса спускалась к зеленой лужайке, плавно переходя в вымощенную гладким камнем дорожку. Небольшое озеро с парой лебедей, беседка, увитая плющом и раскидистые деревья, высаженные с изящной небрежностью. Все дышало уединением и покоем, чрезвычайно уместным после вечера, проведенного в кругу семьи давнего друга. Супруга, трое шустрых детей, няни, гвалт и суматоха. Айдин Мавелло смотрелся презабавно: отец семейства с кучей обязанностей и забот. Латер вспомнил собственную жену и пренебрежительно усмехнулся: он не видел ее много лет, сослав в дальнее поместье наслаждаться свежим воздухом и обществом местных дворян.

   Дверь в комнате за его спиной скрипнула и, Латер недоуменно обернулся. Час назад он недвусмысленно дал понять Айдину, что хочет побыть в уединение отведенных ему апартаментов, но кто - то все же нарушил его покой. Мужчина шагнул к дверям и застыл на пороге. Она была рыжей, огненно - рыжей, совсем тоненькой и с несомненным талантом к акробатике, ошеломленно подумал Латер, глядя на девушку, ловко балансировавшую на приставной лестнице с кучей книг в руках. Стеллажи упирались под самый потолок, но девушка смело поднималась вверх, попутно расставляя увесистые тома по местам. Легко оттолкнулась от полки и, ухватившись за соседнюю стойку, притормозила, ловко останавливая движение лестницы. Пробежалась пальчиками по корешкам книг, выудила парочку и, зажав их подмышкой, легко спрыгнула на пол. Повернулась в сторону окна, к Латеру, не замечая его, улыбнулась, и мужчина прерывисто выдохнул. Он думал, что все давно забыл и ничто не заставит его вспомнить отчаяние потери, предательскую слабость, уныние тоски. Но вся оборона пала от мимолетной улыбки незнакомой рыжеволосой девушки, даже не подозревающей о его существование. В груди заныло, выворачивая, заставляя снова чувствовать изматывающую боль потери, терзавшую его на протяжении долгих лет. Он не любил вспоминать и тем более сожалеть: все давно ушло и забыто. И ее улыбка, нет, она вовсе не была похожа на улыбку Асии. Латер недовольно передернул плечами, отгоняя разрушительные ужасы прошлого. Он был слишком молод и самонадеян, его первый брак продлился жалких три месяца, оставив после себя лишь туманный шлейф из воспоминаний, вызывающих необъяснимую злость и досаду. Они хотели только любви, и ничего не получили, потом он остался один, преданный, оставленный расплачиваться за счастливую встречу с ней. И вот опять, маленькая, худенькая рыжеволосая девочка чем - то неуловимо напомнившая на мгновение его первую любовь. Она не была красива. Латер видел россыпь веснушек на ее чуть вздернутом носике, не в меру большой рот для такого узкого личика, девушка подняла глаза и, мужчина холодно усмехнулся: слишком зеленые, слишком огромные и ... испуганные.

   - Ой, извините, я не знала, что здесь кто - то остановился.

   Латер шагнул в комнату, пристально следя за перепуганной девицей. Совсем не похожа на Асию, может быть цвет волос, что - то проскользнуло в движение или это был просто момент, заставивший его вспомнить.

   - Прошу прощения, я вернулась этим вечером и, мне не успели сказать, что эти комнаты заняты, - девушка смущенно попятилась к дверям, прижимая к себе книги. - Я иногда пользуюсь этой библиотекой, с разрешения герцога Мавелло, разумеется. Прошу еще раз меня простить за то, что без спросу вошла к вам.

   - Я не в обиде.

   Голос низкий, с хриплой ноткой неожиданного желания. Латер прокашлялся и постарался изобразить на лице приветливую улыбку.

   - Неудачно все получилось, - девушка также неуверенно улыбнулась ему. - В следующий раз буду обязательно стучать, эээ...

   - Латер Калин...

   Мужчина вопросительно посмотрел на нее, выгнув смоляную бровь, и девушка, поспешно сделав книксен, учтиво представилась:

   - Асами Наджат, господин Калин.

   Латер довольно усмехнулся: она не знала кто он, и ему это неожиданно пришлось по нраву, только все это ненадолго. Когда ей откроют глаза на то, кем он является, забавная непосредственность общения сменится церемонным поклонением и почтительным трепетом перед его титулом и властью.

   - До встречи, Асами Наджат.

   - До свидания, господин Калин.

   Двери с легким стуком закрылись за девушкой, но Латер все стоял и смотрел, словно не в силах отвести зачарованного взгляда от того места, где она только что стояла. Вынужденное путешествие в Дарина, заполненное печалью и пустотой, возможно, подарило ему судьбоносную встречу с юношеской грезой. Но все это было так не вовремя, в его жизни давно не было места для свиданий, ухаживаний и проявления чувств, для чего - то большего, чем мимолетная связь без обязательств с очередной светской львицей. Отец всего раз поднял в разговоре с ним тему наследника. Арман Калин на миг оторвался от утреннего кофе и пытливо посмотрел на сына через стол.

   - Я не давлю на тебя, но не тяни долго с этим вопросом, Латер.

   И снова уперся взглядом в кружку. Его ум был ясен, но горькие складки, залегшие у рта и, в раз поседевшие волосы не делали его моложе, выдавая настоящий возраст бывшего наследного принца империи Дарина и нынешнего главнокомандующего все еще непобедимой армии Дамана.

   Обычная развлекательная прогулка в ландо ранним утром: он, мать, отец и опытный грум, не сумевший удержать лошадь на узком мосту через реку, остались живы все... кроме матери. Лошадь отец пристрелил собственноручно в тот же день, кучера долго и страшно пытали, требуя выдать имена сообщников покушения. Но что он мог рассказать своему господину? Латер считал все произошедшее нелепой случайностью, но, если от пыток слуги отцу станет легче перенести боль потери любимой, кто он такой, чтобы этому мешать? Но лучше отцу не становилось, по большей части именно потому, считал Латер, что нельзя искать замену утраченному, исступленно подбирая любовниц, походивших на покинувшую его возлюбленную. Несколько лет отец мужественно пытался справиться с утратой, с головой погрузившись в насущные заботы Дамана, потом заперся в загородном имении, передав сыну бразды правления, и месяц назад официально отказался от власти в пользу своего единственного сына и наследника, приняв неожиданное решение вернуться в Дарина, и поселиться в Темном замке.

   Латер проводил отца до побережья, потом посетил дядю в Сталлоре и, уже по пути в Дамана, неожиданно уступил настойчивым уговорам Мавелло, посетить его загородное поместье. И тут такая занимательная встреча. Да, Асами нельзя было назвать красавицей, слишком много вызывающих изъянов во внешности, но его неожиданно потянуло к ней. Что - то давно забытое, запретное для воспоминаний проснулось в нем при первом же взгляде на рыжеволосое чудо, затрепетало, забилось, расправляя крылья радужной мечты. И он имел на нее полное право, протянуть руку, коснуться нежной кожи лица, потеряться в удивительной зелени глаз, почувствовать себя счастливым рядом с ней. Он слишком долго существовал за стеной, запрещая себе чувствовать, теперь он хотел жить, наслаждаясь тем, в чем так долго себе отказывал, опасаясь новой боли и утраты.

   Латер приказал слуге немедленно пригласить к нему герцога, рванул верхние пуговицы рубашки и встал возле раскрытого окна, жадно вдыхая воздух полной грудью. Что ее здесь ждет, думал он, роль прислуги, немногим выше раба, но несоизмеримо ниже аристократа. Он же осыплет ее украшениями и мехами, пожалует титул и одарит лучшими землями. Только за одну возможность испытать снова то, что ему пригрезилось несколько минут назад.

   Вошел Мавелло, недоуменно глядя на него и подозрительно оглядывая, отведенные почетному гостю апартаменты.

   - Тебя что - то не устроило, Латер?

   - Вовсе нет, Айдин. - Калин ухмыльнулся, поворачиваясь к старинному другу и, засовывая руки в карманы брюк. - Я более чем доволен, но ты сделаешь меня, несомненно, более удовлетворенным, если во всех утомительных подробностях поведаешь мне кто такая Асами Наджат.

   Герцог чуть приподнял брови, выказывая удивление необычной просьбой, но все же сказал, равнодушно пожимая плечами:

   - Обычная гувернантка, одна из пяти, между прочим. Преподавала в школе, получила отличные рекомендации, супруга выбрала ее из множества претенденток на место. Сейчас уехала к родственникам, на свадьбу одной из сестер. Больше ничего добавить не могу, но я могу позвать Саганет, возможно она поведает тебе больше. Я не понимаю твоего неожиданного интереса, к какой - то гувернантке, Калин. С каких это пор ты стал интересоваться маленькими невинными девственницами?

   - Она вернулась из поездки к родственникам, Айдин, и пришла сюда, пользуясь твоим разрешением на посещение здешней библиотеки, - губы Латера чуть дернулись, хищно скалясь и приоткрывая идеальный ряд крепких зубов. - Я хочу эту девочку к себе в постель, немедленно.

   - Но я не хочу терять хорошую гувернантку, Латер, если хочешь развлечений, то я пришлю тебе одну из своих наложниц. Она доставит тебе настоящее удовольствие, такое вытворяет, что ты будешь еще просить меня продать ее тебе.

   Латер отрицательно покачал головой, отвергая любезное предложение герцога.

   - Я хочу Асами.

   Асами убаюкивала перебинтованную, горящую нестерпимым жаром руку. Лицо онемело от выверенных, хлестких ударов, впрочем, как и все ее тело, сплошь покрытое кровавыми бороздами от плети милейшего гостя четы Мавелло.

   Латер потянулся за бокалом, сделал глоток и, смерил насмешливым взглядом поверх бокала, сжавшуюся в углу девушку.

   - Обойдемся без мелодрамы, Асами, - мужчина сделал еще один глоток вина и жестом приказал девушке подойти, но та ответила мятежным взглядом и осталась на месте. - Даже мой вздох отныне для тебя неоспоримый закон.

   Девушка упрямо вжалась в стену, но глаз не опустила и вызывающе усмехнулась.

   - Да плевать я хотела на все ваши законы вместе взятые, многоуважаемый господин Калин, он же главнокомандующий, он же повелитель Дамана и просто свихнувшийся на власти ублюдок.

   - Почти сорок лет назад, Асами, мой отец, в то время наследный принц империи Дарина, предпринял определенные шаги, чтобы ни одна мразь не посмела назвать меня незаконнорожденным ублюдком.

   - Лучше бы ваш досточтимый папенька принял определенные меры по тому, чтобы ни одна мразь вообще вас не увидела. Удавил бы, к примеру, подушечкой или утопил в инструктированной золотом ванной. В принципе я вполне могу исправить досадное упущение, господин Калин, вы только не сопротивляйтесь в следующий раз, когда я вас решу приложить серебряным канделябром.

   Асами заметила, как он вздрогнул от ее дерзких слов, но не отступила. Терять ей было больше нечего: он уже избил ее, изнасиловал и выжег клеймо рабыни. Теперь он мог ее только убить, главное умело подтолкнуть его к подобному действию. Девушка тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок и глухо, сквозь стиснутые зубы, застонала. Все тело, начиная с макушки и заканчивая измазанными ее же кровью пятками, нестерпимо болело. Она прекрасно помнила начало этого кошмара, то, как вошла в эти покои, недоумевая по поводу неожиданного приказа герцога, возмутительное предложение Калина, собственную несдержанность в выборе слов относительно его высказывания, первый удар, свое отчаянное сопротивление. Она очнулась от резкой, разрывающей боли, на столе, с закинутыми на его плечи ногами. Он возвышался над ней с совершенно бесстрастным лицом и ритмично раскачивался, придерживая ее бедра руками. Его движения причиняли боль, она попыталась отодвинуться, избежать проникновения, но он чуть наклонился вперед, проникая еще глубже и, надавил ребром ладони на ее шею, перекрывая воздух. Тогда Асами впервые за все это время заплакала, уже не пытаясь сдержаться и выказывая врагу свою слабость. Потом он отошел в сторону, вытирая влажной салфеткой, кровь со своих бедер, отвернулся и она, зажав в руке тяжелый подсвечник, прыгнула на него, из последних сил стараясь непременно убить насильника. Неудачно, впрочем. Он легко и даже красиво развернулся и прямо в полете приложил ее так, что она буквально влетела в стену и тяжело сползла по ней, уже находясь где - то на краю сознания. Кто бы мог подумать, что все самое интересное только начинается... После ему принесли плеть.

   - А просто убить меня нельзя?

   Асами мило улыбнулась Калину, пытаясь не обращать внимания на странную неподвижность половины лица, она ее больше не чувствовала.

   - Тебе лучше не улыбаться, милая, - Латер допил вино и шагнул ближе к девушке. - Выглядишь на редкость плохо, Асами.

   - Я точно помню, что подкрасила блеском губы, господин Калин.

   - Тебя это не спасло.

   - Мне так жаль.

   - И мне, Асами, мне тоже искренне жаль.

   Девушка хрипло рассмеялась и тут же закашлялась, обхватывая занывшие ребра здоровой рукой.

   - Хотите сказать, что у выродков, вроде вас, тоже есть совесть и они могут о чем - то сожалеть? Право, вы меня разочаровали. Хотя представляю сожаление вашего папеньки, когда он понял какое чудное чудо, досталось ему в сыновья.

   - Асами, - мужчина присел на корточки рядом с ней и, брезгливо поморщившись, приподнял ее лицо, заставляя смотреть в стывшие серым льдом глаза. - Не нужно мне больше дерзить и сегодня ты должна усвоить на отлично: мне не отказывают.

   - Мне все равно...

   - Мне тоже, Асами, мне тоже: твоя сестра развлечет меня ничуть не хуже. Кстати, самой младшей из них, сколько?

   - Ублюдок.

   Короткий взмах, удар и девушка резко выдохнула, чувствуя теплую струйку крови, побежавшую по подбородку из разбитой ударом губы.

   - В последний раз, милая, ты говоришь мне нечто подобное. Отныне, я - твой хозяин.

   Асами затравленно втянула голову в плечи, признавая поражение.

   - Да, господин.

   Неделю назад, на свадьбе сестры, она и Тейсилл объявили о помолвке в присутствии родственников и множества друзей. Ее рыжие тщательно завитые локоны прикрывала кокетливая шляпка, новое платье, купленное по случаю праздника, изящно облегало фигуру, ложась кружевными волнами на шелковые туфли с атласными бантами. Он подарил ей кольцо и впервые робко, трогательно нежно, прикоснулся рукой к ее руке. Лето бушевало россыпью ярких красок, пело чарующей трелью соловья и, Асами заливисто смеялась, чувствуя себя самой счастливой невестой. Она вернулась в поместье герцога Мавелло только для того, чтобы просить об увольнение и надеялась на известную щедрость герцогини. Ее свадьба должна была быть идеальной. Девушка закрыла глаза, безропотно позволяя хозяину трогать ее тело.

   Латер довольно улыбнулся покорности юной рабыни, скользнул пальцами вниз, по груди, к животу, распластывая на нем ладонь. Он хотел от нее сына.

   Арман стоял в полном одиночестве на балконе Темного замка и смотрел на восходящее солнце, когда - то наследный принц Дарина, потом отрекшийся от престола Калин и теперь уже бывший главнокомандующий Дамана. Теперь его волосы стали совсем седыми и, Арман невольно поднял руку, запуская пальцы в белоснежные пряди. Ламис давно нет, но тоска не отступает, возвращаясь в каждом сне, ненужном воспоминании, звучит ее смехом, внезапно разливается зеленью глаз, раздается мягкой поступью шагов по начищенному до блеска паркету. Внезапно обернешься, но вокруг оглушающая тишина, звенит натянутой тетивой, лишая покоя, заставляя вновь и вновь осознавать свое одиночество. У сына своя жизнь, свои развлечения и вроде жалеть его не нужно, но Латер упорно шагал за ним, след в след, с упорством достойным лучшей цели, повторяя его ошибки и не желая совершать собственные. Он возненавидел Асами, едва Латер ввел ее в гостиную замка. Рыжеволосая рабыня казалась ему продолжением Асии, словно приблудная дрянь вернулась, чтобы исполнить самое заветное желание его сына. Арман прекрасно видел кровоподтеки на тонком личике, пустой взгляд и суетливые движения затравленного зверя. И неожиданно ему нестерпимо стало жаль Латера. Сын хотел возвращения мечты, не желая понимать, что в Асие был свет и сила, в этом же избитом создание не было ничего, кроме отчаянного желания выжить, даже напрочь сломавшись и полностью покорившись своему господину. Латер опустился в кресло, рабыня сжалась у его ног, слишком привычным жестом втягивая голову в плечи, прижимая коленки к груди, обхватывая их тощими руками. Он все это уже видел, гораздо раньше и с другой девушкой, подарившей ему когда - то единственного сына. Он не был счастлив сам, он не позволил быть счастливой Ламис и теперь наблюдал за тем, как его наследник повторяет все его ошибки, принуждая оставаться с ним против воли, не считаясь ни с чьими желаниями. Потом Асами действительно подарила ему внука, маленького, черноволосого, зеленоглазого. Все были слишком заняты юным наследником Дамана, чтобы остановить тонкую фигурку, поднявшуюся с постели и шатаясь направившуюся к распахнутому настежь окну. Арман перехватил ее прощальный взгляд к детской колыбели, где Латер и прислуга склонились над ее сыном, испуганный взгляд на него, но он не собирался останавливать ее, ведь Асами делала именно то, на что он и рассчитывал. И она послушно шагнула вниз, прямо навстречу прибрежным скалам. Единственный сын отрекшегося от престола наследного принца Дарина был достоин лучшей участи, чем день за днем видеть угасающие глаза любимой женщины.

   Арман прикрыл глаза, приподнимая лицо навстречу легкому бризу, кривя губы в наполненной неизбывной тоской усмешке. Возможно ли, что слова его матери наложили некую печать на весь их род? Неужели, она, совсем юная и наивная, что - то увидела в них такое, что заставило ее отказаться и от властного любовника, и от маленького сына? У Дарина слишком много власти, чтобы кто - то из них стал счастливым. Но он отрекся от трона, сменил имя, но так и не увидел нежного света любви в глазах своей женщины. Одиночество бывает разным, но становится поистине чудовищным, когда тебя отталкивает любимый человек. Тебе не оставляют ничего, кроме горечи воспоминаний и, возможно, слабого сожаления от принятых когда - то решений. Давно отец сказал ему странную фразу, напрасно пытаясь удержать от необдуманного поступка. Он не понял его тогда, потом увидел ответ в собственном сыне. Его мать ненавидела его отца, сломавшего ее жизнь ради собственного каприза, принудившего стать любовницей супруга собственной сестры. Несколько лет насилия и унижения, прежде чем она смогла подарить ему сына. Сына, рожденного от своего жестокого насильника. Арман открыл глаза, вдохнул свежий морской воздух полной грудью и подошел к парапету. Внизу суетливо мелькали огни факелов, слуги искали тело погибшей рабыни их повелителя.

   - Ты мог ее остановить.

   - Зачем?

   Латер встал рядом с отцом у парапета, тяжело упираясь руками в холодный гранит.

   - Однажды мой отец сказал мне, что дети должны рождаться от любви. Я не обратил тогда на это внимания. Мы с твоей матерью уже ждали тебя. Ты знаешь, - Арман запнулся и бросил неуверенный взгляд на сына. - Я ведь ее тогда постоянно бил, бил и насиловал. Она так дико кричала от боли и умоляла, умоляла меня остановиться. Она унижалась, ползала передо мной на коленях, но мне... нравилось причинять ей эту боль. Дети не должна появляться от методичного изнасилования день за днем. У нас с Ламис это вышло не без коварной помощи моего отца, стремившегося всеми силами избавить меня от странной зависимости к никчемной рабыне...

   - И поэтому ты решил избавить меня от Асии, потом не остановил Асами.

   Голос Латера неожиданно охрип.

   - Я думаю, что они тебе не нужны.

   Латер закинул голову, усталым жестом разминая затекшие о напряжения плечи.

   - Похоже, мы просто не можем быть счастливы только потому, что ни за что не позволим себе этого, себе и тем, кого мы любим. Мое детское воспоминание о поездке во дворец к деду. Я проснулся среди ночи и пошел в вашу с мамой спальню... Ты стоял спиной ко мне и у твоих ног лежала женщина с разметавшимися по лицу и полу длинными, светлыми волосами. Ты что - то говоришь ей, бьешь ногами, она не шевелится и ее руки... тонкие, изящные, со странным рисунком руки... Когда там, на мосту, ты вынес маму на берег и начал отчаянно трясти, пытаясь привести в чувство. Я почему - то смотрел на ее руки и проступивший рисунок на намокшей ткани рукавов. И думал о том, что она не хотела оставлять меня в империи Дарина, но ты наказал ее, ты запретил нам встречаться, ты заставил меня, ее, если не забыть, то стать к ней равнодушным. Она не любила тебя, ты заставил меня разлюбить ее, ты мстил ей через меня... Ты думаешь, что именно так поступил бы и я, останься Асами со мной.

   Латер подставил лицо свежему ночному бризу и, усмехнувшись, добавил:

   - Возможно, ты был прав. Я с ума схожу по Асами, она моя одержимость, я совсем потерялся в ней...

   - Поэтому я не стал останавливать твою рабыню. Остекленевшие глаза любимой женщины это не то, что хочется вспоминать, стоя в полном одиночестве в старом замке, который помнит твою любовь.