1. Как мы съели окрошку директора ФСБ

С Владимиром Путиным я познакомился еще до того, как он взошел на политический Олимп. Несколько раз встречал его в Управлении делами Президента России — Владимир Владимирович в 1986-м был замом тогдашнего «кремлевского завхоза» Павла Бородина. Потом его назначили замом руководителя Администрации Президента РФ, одновременно он занимал в Кремле должность начальника Главного контрольного управления. В июле 1998-го стал директором ФСБ России, а в марте 1999-го — еще и секретарем Совета безопасности РФ.

Интервью тогда Путин вообще не давал.

Обет молчания нарушил лишь однажды — в «Комсомольской правде», в июле 1999-го.

Встреча была запланирована еще в марте, когда на одной из политических тусовок, куда любил захаживать шеф ФСБ, я пригласил Путина к нам в гости. Как ни странно, он сразу же согласился. И даже назначил дату: «ближайший вторник».

Но на нашу беду в стране каждую неделю, как водится, приключались какие-нибудь катаклизмы, вторники пролетали за вторниками, а Путин все не ехал. Была опорожнена и припасенная для высокого гостя бутылка хорошего конька, и мы, вконец обидевшись, хотели было уже вычеркнуть прообещавшегося госчиновника из списков гостей.

Но его помощник Анатолий Лысков нас предостерег: «Не спешите, ребята! Владимир Владимирович свое слово держит».

Впрочем, мы и сами в этом вскоре убедились. В жаркий июльский полдень к нам, на улицу «Правды», нагрянула многочисленная охрана. А потом появился и сам долгожданный визитер.

Первое, что бросилось в глаза, — очки на шнурке, висевшие у Путина на груди, точно бинокль. С помощью метода дедукции мы сразу же определили: наш гость страдает дальнозоркостью.

И тут же представился случай воочию в этом убедиться.

Казалось, не обращая внимания на портрет президента Ельцина, который красовался буквально перед самым носом, Путин устремил свой взор в глубь редакционного кабинета: «Это что за рыбья голова у вас на стене?» Пришлось объяснить: голова горбуши, выловленной на Дальнем Востоке, которая, впрочем, ровным счетом ничего не символизирует. Так, мол, для красоты. «Неплохо, неплохо», — похвалил нас главный контрразведчик.

Ни разу не прибегнув к помощи очков, Путин, так сказать, в духе той же дальнозоркости, отвечал и на наши самые ехидные вопросы...

А вот фрагменты — я считаю, они актуальны и сегодня — из того самого интервью...

«Никого я не боюсь»

— Владимир Владимирович, а мы, пока вас ждали, такого насмотрелись: милиция, гаишники, охрана в штатском. Даже машины наших сотрудников, которые обычно стоят у подъезда, приказали отогнать подальше. Вы кого-то боитесь?

— Никого я не боюсь. По российскому законодательству директор ФСБ — неохраняемое лицо. Но у него есть своя ведомственная охрана. Вы заметили — со мной пришел один человек? А секретарь Совета безопасности — лицо охраняемое. И его берет «под опеку» Федеральная службы охраны...

— А когда вы едете по городу, движение перекрывают?

— Нет. Движение перекрывают только для президента и премьера.

— А самолет у вас есть?

— Нет.

— Как же вы летаете?

— Если надо по личным делам, то покупаю билет и лечу. А если по служебным, то тоже либо рейсовым самолетом, либо «попутным» спецбортом, в зависимости от того, по какой линии мероприятие...

«Шпионы бывают и крупные»

— В печати появляется много «шпионских историй». Только знаете, что настораживает? Шпионов вы вроде бы ловите много, но уж больно они все какие-то мелкие.

— Ну почему же? Встречаются и крупные. Просто мы договорились с нашими зарубежными партнерами не озвучивать информацию на сей счет. Потому что это ухудшает двусторонние международные отношения. С американскими коллегами мы даже вырабатываем систему мер по предупреждению негативных последствий, связанных с деятельностью спецслужб наших стран. И пусть вас это не удивляет.

Во всем цивилизованном мире основная задача спецслужбы — обеспечивать достоверной информацией свое политическое руководство. В наших национальных интересах — нормальное, конструктивное сотрудничество с подавляющим большинством стран.

— Если нельзя называть новых громких имен, давайте хотя бы остановимся на «старых» шпионах — мы имеем в виду Обухова, Пасько, Моисеева, Никитина....

— Да, вокруг этих персонажей по-прежнему много шуму. Но, считаю, в данных случаях наше ведомство поступает, исходя из государственных интересов. Остановлюсь на Никитине. Ведь что там на самом деле произошло? Он проник в библиотеку и взял сведения, которые являлись секретными. Кстати, за свою «общественную деятельность» он получил денежное вознаграждение. Конечно, есть другой вопрос: насколько эти сведения актуальны сегодня? И с точки зрения политеса, в том числе международно-экологического, наверное, можно подумать о смягчении наказания. Но это должен решать суд.

К сожалению, зарубежные спецслужбы, помимо дипломатического прикрытия, очень активно используют в своей работе различные экологические и общественные организации, коммерческие фирмы и благотворительные фонды. Вот почему и эти структуры, как бы на нас ни давили СМИ и общественность, всегда будут под нашим пристальным вниманием. Этого требуют от нас интересы государства.

Мы ничего не делаем «ради конъюнктуры». Работаем, как говорится, только по факту. К слову, дело Моисеева — из разряда как раз таких случаев. И не важно, на какую разведку он работал — южнокорейскую или северокорейскую.

Сколько штыков на Лубянке?

— А теперь давайте заглянем в Совет безопасности. Недавно, говорят, еще два ваших полковника получили генеральские звания. Президент Ельцин требует сокращать генералов, а вы их там «раздуваете»...

— Количество генералов не увеличивается. Но генерал-майоры по занимаемым должностям имеют право получить следующее воинское звание — генерал-лейтенанта. А в том, что у нас работают преимущественно военные люди, нет ничего странного. Ведь что такое Совет безопасности Российской Федерации? Посмотрите повестку наших совещаний и заседаний: противовоздушная оборона, развитие морского флота, силы ядерного сдерживания... Кто будет этим заниматься? Прапорщики? У них свои заботы — котелки, бляхи, фонари...

В ФСБ при всех перестановках, разливах и сливах количество генералов уменьшается. Как, впрочем, и общая численность сотрудников. У нас их было за сотню тысяч, сейчас меньше. Но тоже немало. А все почему?

К сожалению, в наших спецслужбах — экстенсивный метод развития. Не хватает средств. Поэтому там, где могла работать техника, заняты люди. И если мы просто сократим численность ФСБ, допустим, до двадцати тысяч и не обеспечим их техникой, у нас будет больше проблем, чем есть сегодня...

«Звание полковника меня устраивает»

— Почему всем звания повышают, а президент Ельцин как был полковником, так и остается?

— А какое воинское звание было у Николая Второго?

— Полковник.

— Вот! Это очень почетное звание.

— Вы же тоже полковник?

— Да, недавно получил звание полковника запаса. (Кстати, когда Путин был тогда у нас в редакции, он называл себя полковником, а это уточнение — «запаса» вписал после того, как я приехал к нему на Лубянку визировать текст интервью. Эта была единственная правка. — А.Г.) Хочу обратить ваше внимание на то, что я остаюсь гражданским лицом.

— А как же командуете генералами?

— Мы не в армии, и мы не командуем. Никто не щелкает каблуками, у нас другой стиль. Что же касается меня... Я оставил службу в КГБ подполковником. Когда снова перевели на Лубянку, мог практически сразу получить генерала. Но думаю, это было бы с моей стороны некорректным. В воинских коллективах есть определенная традиция: очередную звезду надо заслужить.

«С Мавзолеем суетиться не стоит»

— Когда вы встречаетесь с президентом Ельциным, он дает вам какие-то указания или рекомендации по поводу «нейтрализации оппозиции»?

— Я не буду вас убеждать в обратном. Приведу лучше один пример. Как-то, основываясь на оперативных материалах, я подробно рассказал Борису Николаевичу о том, как проводится предвыборная кампания в одной из соседних стран, где органы безопасности напрямую получают указания работать по оппозиции и добиваются при этом успеха. Президент меня выслушал и сказал: «Мы так работать не будем». Да, в ФСБ создано управление конституционной безопасности. Но оно «работает» не с оппозиционными партиями и движениями, а с экстремистскими — они могут быть как левого, так и правого толка.

— ФСБ — одна из самых осведомленных структур. Ваш прогноз: как будет развиваться общественно-политическая ситуация в России в ближайшие месяцы? Что будет с компартией России, с Мавзолеем Ленина?

— Да, аналитические службы у нас неплохие. Но мы не считаем, что в современной жизни можем подменять других аналитиков, профессионально работающих в своей области. Что будет с КПРФ? Думаю, что запрет не самый лучший способ борьбы с оппозицией. Цель не будет достигнута, а эффект получится обратным. На Руси гонимых любят.

Ну а по Мавзолею... Не думаю, что в ближайшее время с ним что-то произойдет. А если и появится решение, никаких волнений не будет. Но вообще, любой вопрос должен созреть. Все должно быть вовремя, не стоит суетиться...

«Кого переворачивать-то?»

— По страницам оппозиционной прессы гуляет такая версия: премьер-генерал Степашин (в то время, когда готовилось это интервью, генерал-полковник Сергей Степашин занимал пост председателя правительства России. — А.Г.) в последнее время еще больше сблизился со своими давними приятелями и друзьями — директором ФСБ Путиным, министром обороны Сергеевым, министром внутренних дел Рушайло. Высказывается подозрение: не соберутся ли друзья-приятели и не устроят ли какой-нибудь военный переворот?

— А зачем нам устраивать переворот, когда мы и так у власти? Кого переворачивать-то?

— Президента.

— Но он же нас назначил!

— Так может и разназначить. Почему возник августовский путч 1991 года? Потому что над генералитетом нависла угроза отставки.

— Нет, лично я ничего переворачивать не собираюсь. Надо у Сергеева спросить, может, он чего задумал? А если серьезно...

Уверен: никто из тех, кого вы здесь перечислили, за свои посты зубами не держится. Жизнь красочнее и интереснее, она не ограничивается только кабинетами и служебными делами. Все хорошо в меру. Я считаю, что больше пяти лет руководитель не должен сидеть на одном месте, его работа становится неэффективной.

— А президент?

— Президент — должность особая. Два срока, я считаю, оптимальный вариант...

«Люблю порыбачить»

— И наконец несколько вопросов «по существу». Как вам удается поддерживать хорошую физическую форму?

— Я занимался борьбой самбо, выполнил норматив мастера спорта, а потом перешел в дзюдо и тоже стал мастером. Сейчас каждое утро делаю зарядку, иногда плаваю.

— А где разряжаетесь — в театре, в бане?

— Музыку люблю, книги. Почему бы и в баньку не сходить? Люблю порыбачить. Недавно был в Якутске, ходили на рыбалку. И, не скрою, немного потаскали сетку. Там были во-о-о-т такие рыбины!

«Комсомольская правда», 8 июля 1999 г.

* * *

Тот разговор длился битых два часа. И мы, заметив беспокойство офицеров охраны: «Вы оставили шефа без обеда!» — накрыли в соседнем кабинете. Но гость от обеда отказался. Его окрошку нам пришлось съесть самим.

Кто ж знал, что через месяц Владимир Путин станет премьер-министром и преемником президента? А потом и главой государства...

За эти годы мне пришлось немало с ним поездить и полетать. И по стране, и за рубежом — я был с Путиным в США, Ливии, Индии, Китае, Северной Корее, Японии, Брунее, Саудовской Аравии, во многих других странах. Большинство репортажей и интервью передавал в редакцию прямо из поездок. В этой книге — лишь малая их часть...

Я намеренно больше не стал включать в эту подборку «чисто деловые» публикации. И вовсе не потому, что кому-то они могли бы показаться скучными или устаревшими. Дело вовсе не в этом.

Просто, на мой журналистский взгляд, среди моих газетных вырезок «про Путина» есть такие, которые — рискну предположить — позволяют читателю увидеть моего героя в неформальной обстановке, с несколько необычных ракурсов, — в этом случае, мне кажется, характер этого достаточно скрытного человека (как-никак — вышел из чекистов) прочитывается полнее и интереснее...

 

2. «Президент-экспресс» набирает ход!

В феврале 2001-го Владимир Путин проехался по железной дороге в спецпоезде от Томска до Омска. (Расстояние — 935 км.) Я тоже оказался в числе пассажиров литерного экспресса № 101.

...Как говорится, вечерело.

— А где же вагон для журналистов?

— Да вон он, впереди электровоза, — на полном серьезе говорит местный фээсбэшник, которого мы встретили на перроне. — Пресса у нас будет вместо «тральщика»!

...Но наш одиннадцатый, слава Богу, идет следом за локомотивом. (Потом уже, ночью, на станции Тайга спецпоезд «развернули», и журналистская железнодорожная «кибитка» оказалась в самом хвосте. А ваш покорный слуга, согласно разнарядке, — в последнем купе, на второй полке, амплитуда колебания которой была столь велика, что я тут же спустился вниз и немедля начал строчить этот репортаж, ведь редакция могла его от меня попросту не дождаться.)

Честно говоря, сразу после посадки «президент-экспресс», как его иногда называют сами железнодорожники, не произвел на меня никакого впечатления. От обычных поездов его отличало только то, что даже в тамбурах лежали вычищенные ковровые дорожки, а на окнах висели петушиной расцветки занавески.

Впрочем, были и более существенные детали, которые отличали литерный от извечных российских «теплушек». На ужин каждому пассажиру — независимо от того, снайпер он или журналист, выдали спецпоездной паек: паштет, сработанный, как гласила этикетка, «из потрохов, шкуры и мяса птицы».

Ближе к полуночи журналистов зовут на совещание, которое собирается проводить Путин со своими высокопоставленными попутчиками. Проходя вагон-ресторан — белые скатерти, дорогая посуда, официанты в галстуках-«бабочках», — понимаю, что нас здесь не ждут, и вспоминаю реплику еще одного проводника:

— А вам, ребята, крупно не повезло, что вас прицепили к президенту.

— Это почему же?

— Вот когда Борис Николаевич ездил в Рязань, журналисты следовали за ним на своем поезде. В нем было всего два вагона: пассажирский и вагон-ресторан.

...По центру «конференц-вагона», облицованного изнутри деревом (оказалось, в обычные дни он служит баром для иностранных туристов), — длинный стол, за ним — дюжина «притранссибирских» губернаторов и столько же чиновников из московских министерств. Зал заседаний качает, и поэтому кажется, что все сидящие клюют носами, что они собрались, дабы коллективно подремать, а вовсе не для того, чтобы вырабатывать единую тарифную политику.

Неожиданно падает и разбивается пустой бокал. Но поездная охрана начеку: «Восьмой, восьмой! Я — двадцатый! У пятого с левого ряда — битый хрусталь! Срочно убрать!»

За минуту до появления Путина поезд набрал ход, и «заштормило» еще больше. Но президент вошел в «конференц-вагон» твердой походкой — даже ни разу не качнулся. А когда под стук колес держал речь, говорил своим обычным спокойным голосом. Повышал его, если только начинали призывно звенеть пустые бокалы, на которые многозначительно косились губернаторы.

После совещания Путин и его попутчики отправились в ресторан (ужин для них готовили лучшие железнодорожные повара, которые обычно обслуживают иностранцев). А нас увели в «пресс-вагон» и уложили спать.

Подремав «для маскировки» часа три, я почистил зубы и отправился бродить по экспрессу. Но был «застукан» сотрудниками ФСБ (оказалось, на время поездки они, как и проводники, тоже «лишены фамилий»). Ребята рассказали «много интересного».

— А правда, что впереди президентского поезда идет «контрольный» состав?

— Да?

— Почему по всему маршруту закрыты все вокзалы?

— Так ночь же!

— А это ваш сотрудник выглядывает вон из того сугроба?

— Где? Ни зги не видно!

— В президентском вагоне ванна есть?

— Не знаем, мы там не моемся...

Пришлось путинский вагон исследовать на расстоянии — «дедуктивным методом». Но ни ванны, ни тем более бани там не оказалось — только душ. И вообще — никаких излишеств. Еще бы: вагон построен в... 1959 году! Может, в нем ездил еще Хрущев. А Брежнев с Андроповым уж точно сидели «в купе Путина». Кстати, оно просторнее обычных — там есть и стол, и кресло. И конечно же штандарт. В «железнодорожной резиденции президента» оборудованы и места для офицеров, стерегущих «ядерный чемоданчик», и для сотрудников «ближней» охраны.

Но самое интересное в президентском поезде — это, наверное, сны. Мне, например, привиделся председатель Счетной палаты Сергей Степашин. Будто идет он по вагону в железнодорожной фуражке, с компостером в руке и выкрикивает: «Граждане пассажиры, предъявите билеты!» Я у него спрашиваю: «Сергей Вадимович, Путина вы тоже будете проверять?» А он: «Ну а как же? Мы сейчас всех проверяем — Владимир Владимирович так велел. Скоро в стране не останется ни одного безбилетника!»

...Среди ночи президентский поезд несколько раз останавливался. Под вагоны ныряли какие-то люди с фонариками и начинали долго простукивать колеса...

Литерный поезд № 101 «Томск — Омск», вагон 11, место 36

 

СИБИРСКИЕ СЮЖЕТЫ

 

Встреча в пургу

...В Калачинске, что в восьмидесяти километрах от Омска, сильно пуржит. Поэтому Путин, прежде чем выйти из спецвагона, натягивает на себя черный, крупной вязки свитер и куртку «аляску».

Десятка три калачинцев, сгрудившись в зале ожидания железнодорожного вокзала, выставляют на середину деревянную вешалку, на какие обычно цепляют шапки, и водружают на нее схему газификации района. Президенту, который приехал «утеплять» Сибирь, этот «символ», похоже, нравится. И он долго вникает: как же так получается, что в калачинских котельных и трубы не ржавеют, и кочегары не напиваются?

Воодушевленный ВВП выходит на улицу и всем желающим раздает автографы. Пока чернила в ручке не замерзают, президентский поезд с места не трогается.

 

На приеме у врача

Путин прибывает в Омск и решается немного побродить по улице. Но неожиданно попадает... на прием к врачу.

— Я доктор и очень-очень за ваше здоровье беспокоюсь, — говорит Тамара Федоровна Ахмеджанова, строго глядя на президента. — Как у вас самочувствие-то?

— Да пока ничего, — отвечает Путин.

— И еще я боюсь за детей наших и пенсионеров, много платного сейчас в медицине. А здравоохранение мало получает. Потому и хромает.

— Это правда, — грустно соглашается с «диагнозом» президент. Видимо, понимает, что теперь ему придется работать еще и ортопедом.

 

О поворотах в деревне

В селе Лузино, что под Омском, Путина ждет специально обученный отряд «трудящихся», роль которых исполняют управленцы АО «Омский бекон». Перед встречей с президентом их два часа нарочно отогревают в местном клубе. А напротив, за оцеплением, мерзнет толпа селян с маленькими ребятишками. Может, Путину кто-то наябедничал, а может, сам просекает, но, когда он приезжает, почетный строй управленцев будто и не замечает, а сразу — в замерзающую толпу.

— Ну и как вам наша погодка, Владимир Владимирович? — интересуется у гостя заиндевевший гражданин.

— Н-ничего, терпимо, — отвечает президент, хотя у самого, похоже, зуб на зуб не попадает.

— А чего вы вдруг завернули в село? Никак новый поворот готовите в деревне?

— Хватит нам резких поворотов, — говорит, как отрубает, Путин. — Давайте жизнь улучшать без рывков, постепенно.

— Снега много, Бог даст, с урожаем нынче будем, — делятся прогнозами селяне.

— На Бога надейся, да сам не плошай, — резюмирует бойкий старичок, обращаясь то ли к селянам, то ли к президенту.

 

Телочка по кличке Звездочка

В крестьянское подворье Виктора и Анны Поповых Путин заворачивает аккурат к обеду. Хозяева усаживают его за стол, а он ни в какую:

— Не-а, сначала скотину посмотрим.

И идет в хлев, потом в свинарник. (Охранники, заткнув носы, следуют за президентом, а независимые журналисты остаются на свежем воздухе.) Особенно долго президент гладит телочку по кличке Звездочка...

Вымыв руки, гость наконец-то садится за стол. А там уже исходят парком сибирские пельмени. А еще кулебяка, соленые огурчики в укропе и квашеная капуста с клюквой. Припасена и бутылка водки.

Разливают по стопкам.

Хозяева:

— Ну, за президента!

А он:

— Нет, так не годится. Сперва — за хозяйку, за дом, за вашу семью.

Путин выпивает, даже не поморщившись. Закусывая, все больше нажимает на капусту с клюквой.

А я прикидываю: за один день Путин побывал «на приеме» у нескольких тысяч граждан, были еще встречи с рабочими мясокомбината, реставраторами музея изобразительных искусств и артистами Театра драмы. На это в общей сложности было затрачено семь часов сорок минут, то есть две трети рабочего времени.

* * *

... Городская набережная. Около часовни — толпа людей. Все аплодируют. Две девицы громко кричат:

— Володя, мы вас боготворим!

 

ВОПРОСЫ НА ЗАСЫПКУ

 

«Как вам сказать — как положено или по-честному?»

Прежде чем улететь в Москву, я решил Путина кое о чем расспросить...

— Владимир Владимирович, почему в Омске вы так много времени уделили встречам с простыми людьми? Нужны ли Президенту России такие встречи? И что они вам дают прежде всего в человеческом плане?

— Вы хотите, чтобы я вам ответил как положено или по-честному?

— По-честному.

— Хорошо. Давайте я вам скажу и как положено, и по-честному.

Так вот, как положено: общение с гражданами создает обратную связь, помогает лучше понять нужды простого человека, заставляет спуститься с небес на грешную землю и сопоставить результаты нашей деятельности с тем, как воспринимается это рядовым гражданином. А значит, лучше выстроить собственные действия и действия правительства.

А теперь совсем по-честному. Я должен вам сознаться, что мне это нравится. И тоже понятно почему. Вы обратили, наверное, внимание, что люди меня принимают очень тепло и я отвечаю тем же самым. Скептики и пессимисты могут, конечно, сказать, что это не может долго продолжаться и рано или поздно закончится. У всех так было. И я согласен.

Но не будем забывать о том, что все когда-нибудь заканчивается. Но если сегодня это есть и это приносит удовлетворение, то зачем же мимо этого проходить? Я думаю, что этим нужно дорожить...

«Комсомольская правда», 20 февраля 2001 г.

 

Эпизод

Березовскому не удалось споить президента

...Так, как в Ленске в октябре 2001-го, Путина, наверное, нигде не встречали. Вошел он, к примеру, в дом Евгения Березовского, местного водителя, тот тут же налил президенту стопку водки.

— Нельзя, я на работе, — отказался ВВП. — А то что же получится: дерябнешь, и с катушек?!

— И Сергей Кужугетович только сметану ест, — пожаловалась Путину на главу МЧС Женя, хозяйка дома. — Из-за ударной стройки объявил «сухой закон».

— Уже отменили, — перепугался Шойгу.

Тут же, у Березовского, президент и глава МЧС подбили бабки: после наводнения в Ленске построено 242 новых дома — 1112 квартир, 4643 квартиры отремонтировано, восстановлено 18 больниц и поликлиник, 11 школ, 6 детсадов...

— А я же вам письмо в Кремль писала, — сообщила президенту напоследок Женя. — Но до вас, наверное, не все доходит?

— До меня все доходит! — заверил Путин.

Улицы Ленска запружены народом. Через каждые пять метров — транспаранты со здравицами в честь Путина и Шойгу. Но ВВП делает вид, что их не замечает.

— Вода на сколько поднималась? — деловито спрашивает он у местных.

— На двадцать два метра. А дамба — всего четырнадцать метров.

— Кто же строит так, чтобы потом заливало?

Вопрос остался без ответа. А над толпой подняли плакат: «С Путиным Лена по колено».

«Комсомольская правда», 20 октября 2001 г.

 

3. «У меня нет бессонницы. И здоровье нормальное»

А в один из теплых июньских дней 2003-го в загородной резиденции Президента России «Ново-Огарево» произошла протокольная заминка, можно даже сказать, происшествие, если учесть плотный график главы государства. Виновником ЧП стала... Впрочем, все по порядку.

В 16.39 к центральному подъезду гостевого особняка, где должна была пройти встреча со студентами российских вузов — финалистами конкурса сочинений «Мой дом. Мой город. Моя страна», подъехал «Мерседес». Из подъезда вышли Путин и глава его администрации Волошин. Но они не стали садиться в машину, а остановились подле, с нетерпением кого-то поджидая.

В 16.40 из подъезда никто не вышел.

16.41. Раскрылись двери гостевого особняка. В парке нервно зачирикали воробьи.

16.42. В дверях появилась... черная, как смоль, девочка-лабрадор Кони, любимая президентская собака. Путин шепотом сказал: «Место!» Кони забралась на заднее сиденье. За ней последовал Волошин. Путин тоже сел с ними. Так и поехали втроем: слева Волошин, справа Путин, а между ними Кони.

Минут через двадцать «Мерседес» с президентом вернулся. Кони в нем не было. Почему Путин увез собаку? Может быть, потому, что ее пока не научили писать сочинения?

Кони много потеряла — разговор ВВП с сочинителями был чертовски интересным.

 

Президент велел рожать

— Владимир Владимирович, ведь очевидно, что решение демографической проблемы зависит от нашего поколения...

— Конечно. Я очень на вас надеюсь. На всех, кто здесь собрался.

— Постараемся оправдать ваши надежды.

— Посмотрим...

— Рожать-то все равно надо!

— Я думаю, для любого человека важно иметь семью и детей. Для женщины, мне кажется, в особенности. Хотя... (Тут Путин крепко задумывается.) ...Это зависит, видимо, от обоих супругов.

ПРИМЕЧАНИЕ. Говорят, однажды у Путина спросили: а он сам мог бы снова стать «молодым отцом», как это сделал Тони Блэр? Президент от прямого ответа якобы ушел: мол, такие вопросы должны решать не только мужчины, но и женщины.

 

Оброс ли Путин «камарильей»?

— А ваше здоровье не пошатнулось за годы президентства?

— У меня нет бессонницы. Так что все нормально.

— Владимир Владимирович, вы довольны своей командой?

— Я собой-то недоволен, не то что своей командой. (ВВП замолкает и оглядывается по сторонам. — А.Г.) Вот теми, которые сейчас окружают, доволен. А вообще-то в принципе не очень.

— Предполагали ли вы о своем высоком назначении в детстве и юности?

— Я не предполагал этого, даже когда в Москву приехал на работу. Больше того, поработав здесь года полтора, я для себя уже решил, что должен оставить госслужбу, и собирался куда-нибудь в адвокатуру податься.

ПРИМЕЧАНИЕ. В Москву Путин переехал в августе 1996 г. Через полтора года, в феврале 1998-го, он был первым замом руководителя Администрации Президента РФ.

— Чего не может президент, но очень хотел бы?

— Президент не может поменять Конституцию, хотя иногда очень хочется. (Смех.)

— Если бы президента избирали и на третий срок, он знал бы об этом и не делал бы ничего плохого...

— Человек, когда очень долго находится у власти, даже если это очень хороший человек, у него стило притупляется. Так? Он обрастает всякими «околотворческими» коллективами, которые в простонародье называют «камарильей».

 

О культе личности

— Вам самому не кажется чрезмерным внимание к личности президента? Уже и в детских садах проводят конкурсы стихов, посвященных президенту.

— Это просто, как сейчас модно говорить, раскрученный бренд, на котором можно заработать. Вот все кому не лень и делают это, с меньшим или большим успехом, интеллигентно либо грубовато...

ПРИМЕЧАНИЕ. Путин в подобных случаях говорил примерно так: я не могу это запретить, но очень просил бы этого не делать.

— С одной стороны, жесткость и централизация. С другой — заявления о том, что мы последовательно движемся по лестнице демократизации... Не является ли это ложью?

(Путин почему-то вздыхает.)

— Нет, конечно. Очень большой ошибкой было бы считать, что расхлябанность, слабость госвласти, неспособность решать задачи, которые стоят перед ней, являются признаком демократии. Что касается тоталитаризма, культа личности... Это предполагает демонтаж основных институтов демократии, передачу власти от закона конкретному человеку либо группе лиц. Уверяю вас, такого в России уже никогда не будет.

— Если бы была возможность, вы бы в каких исторических событиях приняли участие: реформа, переворот либо сражение?

— Не хотелось бы принимать участие в переворотах...

— А как насчет сражения на Куликовом поле?

— Я подумаю над вашим предложением.

«Комсомольская правда», 6 июня 2003 г.

 

4. «Это же последний срок. Чего здесь сложного?»

13 марта 2004-го Путина вновь избрали Президентом России. В три часа ночи он пришел — пешком — в свой предвыборный штаб, который находился рядом с Красной площадью. И я рискнул спросить у него о том, о чем при дневном свете спрашивать вроде бы не принято. Но президент все-таки ответил. «Комсомолка» тогда опубликовала подробную стенограмму этого разговора. Приведу лишь некоторые выдержки. Мне кажется, многое из того, что говорил тогда Путин, он мог бы повторить и сегодня...

— ...Владимир Владимирович, вы сказали, что следующую четырехлетку будете работать так же напряженно, как и предыдущую. Президент и правительство, а главное, страна выдержат этот темп, который вы задаете?

— Я надеюсь, что мы все выдержим. Если мы хотим быть успешными, нам нужно выдержать. Мы очень задержались в пути в начале 90-х и особенно в середине.

Знаете, искусство политики — это поиск баланса между необходимым и возможным. Вот в начале девяностых было ясно, что нужно делать. Но сделали очень неаккуратно. Поэтому, думаю, никто не будет спорить со мной: доверие к властям было со стороны населения утеряно в значительной степени. И власти что начали делать? Они вынуждены были остановить всякие реформы и начали балансировать на грани фола, чтобы только удержаться в этой области, чтобы не сдать назад, в прошлое. И как результат — задержка в развитии экономики, социалки, политической системы.

— Откуда у вас такая уверенность, что мы выдержим этот темп на этот раз и не сдадим назад?

— Вы понимаете, это только так кажется, что все напряженно работают. На самом деле резервов очень много.

— Вы сами к критике готовы? Второй президентский срок в этом плане, наверное, все-таки будет сложновато.

— Почему сложновато? Это же последний срок. Чего же здесь сложного?

— Вы же сами как-то сказали в Омске, что вы готовы к тому времени, когда и президента Путина начнут критиковать.

— А меня что, не критикуют? По-моему, только этим все и занимаются. Это общенациональный спорт новый. Я сегодня был у боксеров, они, правда, единственные меня не критикуют. А так все это — общенациональное развлечение — критиковать президента Путина.

— То есть вы готовы, да?

— По-моему, я уже давно к этому готов. Это же мы и наблюдаем... Граждане России за меня проголосовали. Так? Но есть, к счастью, такие граждане, как господин Гамов, которые с удовольствием критикуют власть. Ну и слава Богу, что такие есть.

— То есть можно и дальше?

— Нужно! Но я думаю, что мы с вами все-таки должны выработать... Ну какие-то общечеловеческие правила. Гуманные. Которые не вели бы к тому, чтобы представители прессы занимались бы критикой только для того, чтобы самим покрасоваться. А для того, чтобы достичь какой-то цели, чтобы выявить проблему, ткнуть власть носом в эту проблему и заставить действовать.

...Вы представьте себе — вот вы в «Комсомолке». Там главный редактор Сунгоркин. А вы, Гамов, Сунгоркину сказали: «Знаешь что, ты теперь будешь работать вместо меня. А я на твое место сяду».

— Это невозможно.

— Я просто говорю: представьте себе. Разница-то есть или нет? Кто главный редактор?

— Сунгоркин.

— Ну вот, правильно. И он определяет политику редакционную. Правильно? А не вы. Хотя он считается, наверное, с вашим мнением. И вы представьте ситуацию в министерстве — там то же самое. Есть министр, он определяет политику министерства. И это важно.

«Комсомольская правда», 15 марта 2004 г.

 

5. «Помните «Операцию “Ы”?»

 

«Мне Кони дает хорошие советы»

1 февраля 2007-го Владимир Путин проводил в Кремле свою большую пресс-конференцию. Мой вопрос, который тогда прозвучал, одни коллеги сочли «заготовленным и согласованным», другие — «нестандартным». Я же его считал и считаю дежурным — давно хотел спросить об этом у президента...

— Владимир Владимирович, а часто ли у вас бывает плохое настроение? Чем оно обычно бывает вызвано и как вы с ним боретесь? И еще. В некоторых западных СМИ время от времени появляются заметки о том, что человек, даже Путин, не может держать в памяти столько информации, сколько вы здесь воспроизводите, и что вы, отвечая на вопросы, куда-то подглядываете, что у вас там что-то вмонтировано в столе — то ли компьютер, то ли «суфлер», то ли еще какая-то электроника...

— Помните фильм этот? «А доцент...» Или кто там? Как фильм назывался-то?

— Помним...

(Президент, это понятно, имел в виду знаменитую сцену из фильма «Операция “Ы” и другие приключения Шурика», где экзаменатор говорит: «Профессор, конечно, лопух. Но аппаратура при нем».)

— Нет, у меня техники никакой нет. Я думаю, что ваши коллеги, да, собственно, и вы, особенно при проведении крупных мероприятий, связанных с работой в прямом эфире, часто видите, не можете не видеть, что там ничего нет.

А с этим фактическим материалом, с цифрами не так сложно работать, потому что я работаю с этими цифрами не от пресс-конференции к пресс-конференции, а каждый день, и поэтому здесь сложного-то, уверяю вас, ничего нет. Здесь не нужно особых каких-то данных и качеств...

А что касается плохого настроения, то оно, конечно, бывает, как у каждого человека. Но я в этих случаях стараюсь проконсультироваться со своей собакой Кони, она мне дает хорошие советы.

Жена недавно подарила книжку хорошую — стихи Омара Хайяма, там тоже много интересного есть, что может помочь в таких ситуациях. Рекомендую.

 

Как я искал «суфлера» в столе у президента

...После того как Путин ответил на мой вопрос, произошел любопытный эпизод. Пресс-секретарь президента Алексей Громов (он вел пресс-конференцию), делая красноречивые жесты, стал подзывать меня к столу, за которым сидел... глава государства. Путин как раз отвечал на следующий вопрос. Я, стараясь не топать, вышел на сцену и подошел к Громову.

— Можешь сам посмотреть и убедиться, есть у президента какая-то электроника или нет, — шепнул мне Громов. — Только тихонько...

Путин сидел в метре от меня, искоса глянул в мою сторону, но, похоже, ничуть не удивился.

Я подошел поближе, заглянул под крышку стола — заметил только устройство для синхронного перевода. «Суфлера» не было. Компьютера тоже.

Потом скользнул взглядом по крышке стола — перед президентом лежал только блокнот, исписанный крупным почерком. (Путин, оказывается, предпочитает черные чернила.) Обратил внимание на слова: «Важно» и «Очень важно». И еще заметил несколько жирных восклицательных знаков.

Утолив свое любопытство, я пошел на место.

— Ну что, нашел «суфлера» в столе у Путина? — посыпались вопросы от коллег.

— Нет, — ответил я, — «суфлер» не обнаружен.

Но на этом история не закончилась — буквально на следующий день мне вновь пришлось выступить в роли «следователя по особым президентским делам». Дело в том, что у нас в «Комсомолке» появился снимок одной из страниц президентского блокнота — нам удалось сделать его во время пресс-конференции. Тогда же и родилась мысль: а почему бы не полистать этот блокнот? Самое удивительное, что мне это удалось.

 

Листая блокнот президента...

Сразу оговорюсь: блокнот в Кремле я не крал. Он попал мне в руки не без ведома самого Путина.

 

Зачем он загибал страницы?

...Блокнот как блокнот. Даже без опознавательных знаков «Москва, Кремль» на корешке — а именно такие блокноты давали каждому из тысячи трехсот журналистов, которые собрались 1 февраля в Кремле.

Первое, на что я обратил внимание: уголки некоторых страниц президентского блокнота загнуты вовнутрь — так бывает, когда пишущий несколько раз возвращается к одной и той же странице, что-то зачеркивает, переписывает... Некоторые предложения и пометки разобрать не удалось — это понятно, Путин писал для себя. А может, по привычке «зашифровал»? Но большинство записей удалось прочитать.

«11%» отчеркнуты резкой ломаной линией. Видимо, Путин сделал эту пометку, когда у него спросили: почему ипотеку можно взять только под одиннадцать процентов?

Он начал рассуждать вместе с журналистами:

— Ну прикиньте... Главный вывод какой? Укреплять экономику и подавлять инфляцию до четырех-пяти процентов, и тогда ипотека будет пять-шесть...

Что же касается стихов Омара Хайяма, которые записаны в блокноте...

Не оплакивай, смертный,

вчерашних потерь,

Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

Верь минуте текущей, будь счастлив теперь.

Как мне стало известно, специально к пресс-конференции это четверостишие Путин не готовил, а записал его по памяти, когда ему задавали вопросы. Но к чему-то конкретному это поначалу не относилось.

А когда я спросил у президента, как он поступает, когда у него бывает плохое настроение, тогда, видимо, он и вспомнил о четверостишии.

 

Когда Штирлиц не советчик

За время президентства Путин исписал несколько сотен блокнотов. Куда они подевались?

Как бывший разведчик, после совещаний и пресс-конференций он никогда ничего не оставляет после себя на столе — все, до последнего клочка бумаги, уносит с собой. Разрозненные страницы Путин обычно аккуратно складывает, сворачивает вчетверо и прячет в левый внутренний карман пиджака (там же у него лежат еще и ручка, и небольшой носовой платок). А блокноты, как правило, исчезают в правом внутреннем — Путин их и подбирает по размеру кармана.

Нужные бумаги и блокноты, которые еще могут пригодиться, он сдавал в президентский архив — есть такой в его канцелярии. А те, что ценности не представляют, уничтожались.

Разумеется, Путин не сжигал их в камине, как это делал Штирлиц. Для этого есть специальные устройства (они в кабинетах многих кремлевских чиновников): просовываешь документ в небольшое отверстие, нажимаешь на кнопку — и он тут же превращается в мельчайшую крошку.

...Сдается мне, что блокнот, датированный 1.02.2007 г., все же остался в президентском архиве. Он может еще сгодиться. И не только из-за стихов Хайяма.

Когда я дописывал этот материал, позвонили из пресс-службы президента:

— А блокнотик вы когда нам вернете?

Пришлось вернуть...

«Комсомольская правда», 2, 5 февраля 2007 г.

* * *

Кстати, однажды в редакции «Комсомолки»гостил Александр Лукашенко, который взял ручку, бумагу и по памяти начертил подробную схему расположения российских войск ПВО, дислоцированных в Белоруссии. Этот листок он оставил у нас на столе. Мы секретную схему потом сами уничтожили — чтобы шпионам не досталась. Путин бывал в «Комсомолке» трижды. Все свои записи он унес с собой — ничего нам не оставил...

 

6. «Значит, Христос родился, если такая милость к нам пришла...»

Так сложилась, что Рождество Христово все последние годы я встречал вместе с Путиным — в храмах Подмосковья, села Городни, что в Тверской области, в Якутии... Но почему-то очень запомнилась поездка в старинные русские города Суздаль и Звенигород. Вот выдержки из того репортажа...

 

Путин не матрешка

...У ворот Спасо-Евфимиева монастыря, что в центре Суздаля и куда в ночь под Рождество должен был приехать Президент России, Путина-матрешку продавали вперемешку с лаптями, деревянными гребешками и старинными монетами. Лапти, гребешки и монеты туристы еще брали, а вот Путина — нет. Почему?

— Так ведь не похож! — объяснил мне один из покупателей. — Больно румяный!

...Настоящий Путин припоздал в Суздаль — уже взошла луна, а на заснеженные дорожки легли узорчатые отблески монастырских окошек. Президент был одет в куртку «аляску». Да и выражение лица было далеко от матрешечного — Путин был сосредоточен и даже озабочен.

По программе он должен был блуждать по монастырским коридорам минут сорок пять. Но Путин преодолел запрограммированное расстояние за полчаса. Успел даже потрогать некоторые экспонаты руками.

Я давно заметил: когда он видит колокол, ему всегда хочется в него ударить. Но в Спасо-Евфимиевом монастыре случилась осечка. Путин раза три безуспешно дергал за веревку, привязанную к колокольному языку, но тот так и не зазвонил.

— Не хватает замаху, — сказал владимирский губернатор Виноградов.

— У кого, у Путина? — спросили у него.

— Да нет, — вовремя спохватился губернатор, — у колокола.

 

Молитвы читал нараспев

...В Знаменскую церковь, что на окраине Суздаля, Путин шел один — даже слышно было, как поскрипывает снег под президентскими ботинками.

А внутри его ждали прихожане — крестились, били поклоны, но изредка оглядывались на входные двери.

— Откуда вы знаете, что он сюда приедет? — спросил я у молодого паренька.

— Это самое святое в России место. Здесь когда-то был деревянный монастырь, но его сожгли.

— Коммунисты? — спросил я.

— Нет, татаро-монголы. А каменная церковь с шестнадцатого века...

Путин появился неожиданно. Вместо куртки «аляски» на нем уже было легкое осеннее пальто. Он зажег свечу и стал креститься.

На этот раз Путин впервые читал нараспев некоторые молитвы — вместе с церковным хором и верующими.

Пожилая женщина, стоявшая рядом со мной, удивилась:

— Значит, с детства их знал? Может, раньше стеснялся мо-литься?

В Суздале у Путина было несколько экспромтов — он не мог проехать мимо замерзающей толпы.

Останавливался:

— Ну что, замерзли!

— Не-а! С праздником!

Суздальцы президента не грузили своими проблемами. Видимо, по случаю Рождества.

А на следующий день, уже в Москве, президент рассказал патриарху Алексию II о поездке в Суздаль:

— Холодно было... А место понравилось. Я впервые такое увидел. Там настоящие прихожане, которые постоянно бывают в церкви. И служба очень красивая.

 

«Вот чего не умею — в хоккей играть»

Встретив в Суздале Рождество и толком не выспавшись, наутро Путин отправился в подмосковный Звенигород, в Саввино-Сторожевский монастырь. В местном храме ему показали уникальные фрески Андрея Рублева. Но не только они интересовали президента — при монастыре обустроили сиротский приют, где воспитываются двадцать восемь мальчишек, которые обучаются пению, народным ремеслам и иконописи.

А еще президент узнал о том, что приютские дети летом отдыхают на море, а зимой ездят в Одинцово играть в хоккей.

— Ну, молодцы, — похвалил их Путин и тут же признался: — Вот чего не умею — в хоккей играть. На коньках не умею кататься...

За трапезой, в которой участвовали и ребятишки, Путин спросил:

— А что еще не готово в приюте, что нужно сделать?

Матушка-опекунша Анна промолвила:

— Да баню, да еще с бассейном хотим. Как осилим — не знаю.

— А территория позволяет? — осведомился президент.

— Если нам помогут... — ответила матушка. — Вообще-то там пустырь.

— А мы сейчас московского губернатора спросим, — сказал Путин, отставив чашку с чаем, и обратился к губернатору Громову: — Вы не знаете, территории хватает?

— Если нужно, поможем, — отозвался губернатор.

— Мы договоримся, — заключил Путин, — губернатор вам территорию выделит, а мы поможем построить бассейн.

— Спаси, Господи! Ну что скажу? — всплеснула руками матушка. — Значит, Христос родился, если такая милость к нам пришла.

Ребятишки стали креститься...

«Комсомольская правда», 9 января 2004 г.

* * *

До сих пор многие спорят: действительно ли Путин является глубоко верующим человеком?

В феврале 2007-го я освещал его визит в Иорданию, встречи с королем Абдаллой II (согласно официальной иорданской хронологии, прямым потомком в сорок третьем поколении пророка Мухаммеда.)

Поездка была сугубо деловой, а график — сверхнапряженным. Но Путин все же выкроил пару часов, чтобы съездить к реке Иордан, одной из главных христианских святынь — здесь находится место крещения Иисуса Христа.

(Кстати, именно тогда король Иордании и принц по просьбе Путина выделили России гектар земли прямо на берегу Иордана, вблизи от места крещения Христа, чтобы Русская православная церковь могла построить здесь дом для российских паломников.)

Президент прошел по каменистым дорожкам, остановился у источника Иоанна Крестителя, присел на корточки и умыл лицо. Кстати, вода в этом роднике соленая...

Потом Путин спустился к месту, где Иоанн Предтеча совершил крещение Иисуса. Правда, оно теперь в нескольких десятках метров от реки, которая со временем изменила русло. Поэтому Путину показали кусочек суши. Он постоял, перекрестился. Потом спустился к реке на деревянные мостки, опустил руки в воду и так сидел несколько минут.

После того как Путин вернулся, я спросил у него:

— Что вы чувствуете?

— Прежде всего, производит впечатление общая обстановка. Но мне здесь трудно что-то комментировать, потому что это личные впечатления, и я не думаю, что их нужно излагать... Могу лишь одно сказать: у меня с самого начала было чувство присутствия в библейских местах.

Говорил он искренне...

 

7. Его любимые приемы — бросок через спину и подножка

Прилюдно на татами дзюдоист Путин, облачившись в кимоно, выходил лишь дважды.

Первый раз — летом 2000-го, когда был с визитом на Окинаве. Тогда японский борец — как мне казалось, по «сговору» с нашим президентом, — применив прием, бросил его на ковер. Такого поворота событий не ожидала даже охрана Путина.

— Честно говоря, я не мог этого предвидеть, — рассказывал мне потом руководитель Федеральной службы охраны Евгений Му-ров. — Если бы наш президент был в спортивном костюме, еще неизвестно, как бы все повернулось. Я знаю Владимира Владимировича как спортсмена и думаю, он не позволил бы себя бросить.

Хотя, наверное, в тот момент он учитывал и настроение публики. Глаза-то у всех видели, как горели: президент разрешил себя бросить! Спорт для Владимира Владимировича — вторая жизнь. Он боролся, если можно так выразиться, искренне, а не для показухи. Думаю, в данном случае ему был не важен его статус.

— А вам-то каково? — посочувствовал я Мурову. — Сильно переволновались?

— Я бы считал, что этого не надо было делать, — признался руководитель ФСО. — Все может быть: рука может как-то подвернуться, еще что-то. Хотя он человек тренированный. Но мы переживали.

— Значит, мы, журналисты, зря выстраивали свои версии: мол, японец был не настоящим, а «засланным» — его «роль» выполнял офицер ФСО?

— Это несерьезно.

— А свое мнение насчет экспромта на Окинаве ему высказывали?

— Да. Но пускай оно останется между нами.

А второй публичный выход Путина на борцовский ковер состоялся в декабре 2005-го в Питере, в Высшей школе спортивного мастерства. Тогда он, похоже, сам был готов бросить кого угодно — его вид казался воинственным (в спортивном, конечно, смысле).

Кимоно на Путине было не новым, но чисто выстиранным и хорошо проглаженным. А еще президент пришел в шлепанцах на босу ногу. Причем шлепанцы тоже оказались довольно поношенными — наверное, он прихватил их с собой из Ново-Огарева.

Путин, похоже, забыл, что он — президент. Увидев на полу монету, нагнулся, поднял и положил на скамейку, чтобы не мешала юным босым борцам. Потом, заметив мусор, глава государства собрал его в ладонь и вытряхнул на лист бумаги.

Олимпийские чемпионы из Японии Ясухиро Ямасита и Косэй Иноуэ — они вместе с президентом проводили мастер-класс — с некоторым недоумением наблюдали за мастером спорта Владимиром Путиным (а именно так его представили). Чемпионка России и Европы Людмила Богданова улыбалась.

Когда тренер Михаил Рахлин (сын Анатолия Рахлина, того самого, который когда-то в этой же школе тренировал Вову Путина) скомандовал: «Бегом!» — Владимир Владимирович Путин побежал вместе со всеми. Затем десять раз отжался от пола («Только на пальцах!» — командовал тренер, и президент беспрекословно подчинялся) и три раза кувыркнулся через голову. Иногда он смешивался с толпой рослых мальчишек (а в тренировке участвовали пятьдесят три юных дзюдоиста), и я терял его из виду.

Путин (в быстром темпе) показал ребятам свои излюбленные приемчики: бросок через спину, а также переднюю подножку. Тех, у кого это не получалось, он заставлял повторить прием, приговаривая: «Быстрее! Жестче!» В глазах некоторых сотрудников высших эшелонов власти, которые вместе с журналистами наблюдали за баталиями с балкона, стоял немой вопрос: а вдруг президент захочет использовать эти «броски» и в проведении притормозившейся административной реформы?

Хотя для этого скорее сгодилась бы «боковая подсечка в темп шагов», которую Путин показал вместе с Людмилой Богдановой. Она потом поделилась с журналистами, что у президента «супержесткий захват».

Все надеялись, что мастер спорта Путин все-таки поборется с олимпийским чемпионом Ямаситой. Но маститые спортсмены, едва ухватив друг друга за пояса, тут же начали хохотать и одновременно повалились на татами: мол, победила дружба.

После борьбы Путин снял пояс и куртку, надел шлепанцы и пошел опять работать президентом.

— Сколько бы вы продержались, если бы боролись с Ямаситой? — спросили мы у Путина.

— Долго, — отшутился президент. — Пока он не догнал бы меня.

И на полном серьезе сказал:

— Следующий раз вы выйдете на татами.

— Мы готовы! — тут же отозвался корреспондент «КП». — Когда приходить?

Путин промолчал. Что, видимо, означало: когда хотите, тогда и приходите...

 

8. Тимошенко кокетничала и стреляла глазками

В марте 2005-го я освещал визит Путина в Киев. Эта поездка была примечательна тем, что наш президент должен был впервые встретиться с одним из лидеров победившей «оранжевой революции» Юлией Тимошенко.

— ...Вы еще не бачили новый Юлин прикид? О, да она сразит пана Володимира наповал! — судачили молоденькие украинские журналистки, пока мы томились во временной резиденции Путина в Киеве, ожидая встречи.

Белый пиджачок, черная юбка, кокетливые светло-коричневые колготки... Зря Путин пришел на «первое свидание» с «железной леди» в строгом черном костюме и коротко стриженным. Мог бы надеть светло-серый в полоску, отрастить челку в конце концов.

Кстати, в руках Тимошенко держала блокнот в оранжевом переплете. Прежде чем войти в зал, где ее дожидался Путин, премьер поднесла ко рту кулачок и два раза кашлянула.

Когда она впорхнула, он, похоже, не мог скрыть удивления: «движущая сила оранжевой революции» на вид казалась хрупкой. Ладонь, которую опасливо протянула навстречу дзюдоисту, он жал осторожно и недолго. После «Я рад с вами встретиться» и «Я рада с вами познакомиться» сразу почему-то стали говорить не о набухающих почках на каштанах, а о...

Юлия (кокетничая):

— Это самая важная встреча для украинского народа.

Владимир (думая, похоже, только о ЕЭП — Едином экономическом пространстве):

— Основной груз ответственности — на правительстве.

Юлия (стреляя глазками и поправляя юбку):

— Все элементы ЕЭП... мы сохраним и приумножим.

Владимир (как бы отстраняясь):

— Э-э... ЕЭП не было нашей инициативой.

Юлия (игриво пожимая плечиками):

— Но вы же не отказываетесь от него?

Владимир (как бы нехотя):

— Это предложили Казахстан и Белоруссия, чтобы тарифы на энергетику устанавливались в тарифном комитете. Это у нас хотят отнять часть суверенитета.

Юлия (снова стреляет глазками):

— Но вы еще готовы?

Владимир (застегивая на всякий случай пиджак на одну пуговицу):

— В интересах всей огромной экономической территории — да! Мы готовы! В полном объеме — так в полном объеме!

Юлия (томно и покорно):

— Тогда мы за то, чтобы ЕЭП существовало...

«Свидание» продолжалось сорок две минуты. Владимир раз пять бросал взгляды на блокнот Юлии. (Возможно, в нем были собраны контраргументы против ЕЭП.) Но она его так и не раскрыла.

...Пресс-конференция Путина и Ющенко, которая прошла после этой встречи, никак не начиналась. И тут «на манеже» появился Черномырдин. К нему подошел посыльный: «Вас зовет президент». Посол, семеня, убежал. После пресс-конференции я учинил ему «допрос».

— Для чего вас вызывал Путин?

Черномырдин выложил все начистоту:

— Ты заметил, что президент исправил предложение насчет отношений России с Украиной? В тексте была фраза: «Конечно, у нас есть проблемы...» Президент ее вычеркнул.

— Это вы отредактировали Путина?

— Я предложил убрать «конечно» и «у нас». А то, что «есть проблемы», он сам убрал...

«Комсомольская правда», 22 марта 2005 г.

* * *

Для меня та поездка была примечательна еще и тем, что я зафиксировал в своем блокноте несколько новых «путинок».

«Можно зачистить все проблемы».

(Насчет урегулирования азово-керченской проблематики.)

«Чтобы не было мысли, что кто-то что-то хочет утащить... Главное, чтобы работало».

(О деятельности Международного газового консорциума.)

«Я с Путиным каждый день встречаюсь».

(Ответ на вопрос украинского журналиста: как президенты России и Украины собираются строить свою работу после встречи со Шредером и Путиным?)

 

9. Скорость Путина — 75 километров в час

 

«Хотите со мной на горных лыжах?»

В начале марта 2002-го на горнолыжной базе «Чимбулак», что в Казахстане, проходил неформальный саммит лидеров стран СНГ. Улучив часок, Путин встретился с журналистами — мы ели с президентом шашлык и рассказывали ему анекдоты «про питерских». Он хохотал.

А со мной тогда приключилась, прямо скажем, — необычная история...

— ...А вы на горных лыжах когда-нибудь катались?

— Нет.

— Хотите попробовать?

— Конечно!

— Завтра в десять ноль-ноль. У вас какой размер обуви?

Вот такой разговор состоялся у нас с Президентом России в пятницу вечером. А в субботу ранним утром, дабы не ударить в снег лицом и не опозорить «честь кремлевского пула» (кстати, кто говорит, что он «прикормленный», тот сам дурак), я, преодолевая дрожь в коленках, отправился на «Чимбулак», где спорт-инструктор Дима Полевой три часа терпеливо обучал меня азам горнолыжного искусства.

Путин появился после полудня. Да не один, а вместе с Назарбаевым. Потом подошел Лукашенко, а за ним следовали широко известные в эстрадных кругах горнолыжники Лещенко с Газмановым и Винокур, представлявшийся всем «чемпионом по сноуборду».

— Не трусьте! — подбодрил меня ВВП. — Александр Григорьевич тоже в первый раз.

Лукашенко изобразил на своем лице ухмылку удачливого горнолыжника и чуть не хлопнулся в снег.

Путин и Назарбаев на пару ловко взобрались в металлическое кресло канатно-буксировочной дороги и через несколько секунд, как мне показалось, скрылись за облаками.

— Значит, на Трехтысячник рванули! — ахнул кто-то из зрителей.

Я тоже было ухватился за убегающее на верхотуру кресло, но Дима Полевой вовремя поймал меня за рукав:

— Ты что? Трехтысячник — это три тысячи метров! Спуск такой, понимаешь?

Мой довод: «Как же я теперь репортаж напишу?» — спорт-инструктора не тронул.

— Хочешь дописывать его на том свете? — полюбопытствовал он, и мы по бугельной дороге (она тоже канатная, но приходится ехать на своих двоих, сидя на небольшом железном цилиндре), отправились к началу 800-метрового спуска. Местные горнолыжники называют его Профессорским. Как объяснил мне один пацан, это значит для «чайников».

На Профессорском уже тренировался президент Белоруссии. Тренером у него, как я понял, был «сноубордист-чемпион» Винокур. Когда он кричал снизу: «Александр Григорьевич, держитесь!» — Лукашенко падал на бок. Винокур тут же подбегал к нему и пародировал доброго доктора Айболита. Зрители снисходительно посмеивались.

Вслед за Лукашенко я дважды, гордый и счастливый, съехал с Профессорского. А на третий раз мне не повезло. Неудачно выполнив маневр «плуг» («носки вместе, пятки врозь»), я не успел вовремя погасить скорость и при повороте метра полтора пропахал снег носом. В это время на огромной скорости (она, как пояснили инструкторы, достигала семидесяти пяти километров в час!) мимо пролетал Путин. Он сочувственно качнул головой.

Три километра ВВП преодолевал минут за пять-шесть. Газманов (он лихачил — ездил без палок) не отставал от президента. Лещенко, когда Путин уговорил его подняться на Трехтысячник, взял «бронзу», так как дважды падал на крутых спусках. Классно катался и Назарбаев.

А у нас на Профессорском лидировал Лукашенко — он перестал падать, что тут же было отмечено руководителями России и Казахстана. Президент Белоруссии, со своей стороны, заявил: «Чем подвижнее будут лидеры СНГ, тем динамичнее оно станет развиваться». Хотелось бы.

Мне же пришлось еще дважды повторить пируэт с разрыхлением Профессорского спуска: снова носом, а также коленом. Но Путин моего позора не видел — он уже один, без притомившегося Назарбаева, находился где-то за облаками.

При случае я поинтересовался у Президента Казахстана: о чем они говорили с Путиным, когда канатно-буксировочная дорога несла их к Трехтысячнику?

— Ты не поверишь, но мы обсуждали проблемы Содружества, — признался Назарбаев. — Спорили, как укрепить Таможенный союз.

...После четвертого и пятого спусков, которые прошли без происшествий, ноги не держали — пришлось лыжи отстегивать и ставить «на просушку». За этим занятием меня и застал Путин, то ли в одиннадцатый, то ли в четырнадцатый раз прилетевший с Трехтысячника.

— Гамов сачкует, — тут же проинформировал ВВП своего пресс-секретаря Громова.

Но, узнав, что я за пять заходов взял штурмом «Четырехтысячник», президент поинтересовался:

— И как ощущение?

— Горные лыжи — это что-то космическое!

— Может быть, — сказал Путин.

И снова пошел на подъем.

* * *

А вот что мне сказал тогда, глядя вслед Путину, мой инструктор Дима Полевой:

— Владимир Владимирович хорошо катается. Техника довольно высокая. Чувствуются напористость, уверенность. Особенно он чисто выполняет повороты. Помарок очень мало. Он не боится ни скорости, ни высоты.

 

...А потом он взял меня в свой самолет

История с катанием на лыжах в компании с президентам имела еще более удивительное продолжение.

Когда Путин в последний раз спустился с Трехтысячника, он неожиданно спросил у меня:

— А на чем ты полетишь обратно в Москву — журналисты-то все уже улетели?

— Так на рейсовом, — ответил я. — Я уже вон и денег занял — на билет хватит.

Путин секунду подумал и, обращаясь к своим помощникам, сказал:

— Давайте возьмем его в наш самолет. Думаю, место найдется.

...Симпатичные стюардессы Ил-96 с надписью «Россия» встретили меня доброжелательными улыбками, но тут же указали:

— Эти двери не открывать, в то помещение не заглядывать, не забудьте пристегнуть ремни... Счастливого полета!

Очень мне понравились и кресла, в одном из которых я просидел 4 с лишним часа, пока наш самолет летел из Алма-Аты в Москву. Расположены они таким образом, что, если твой сосед задремал, ты спокойно можешь выйти, не побеспокоив его. Но пассажиры путинского лайнера и не думали дремать — все они были заняты делом.

Шеф протокола Игорь Щеголев делал в блокноте какие-то наброски — наверное, разрабатывал новые протокольные программы. Замглавы президентской администрации Сергей Приходько постоянно доставал из своего дипломата документы и всю дорогу их листал. Управляющий делами президента Владимир Кожин считал на микрокалькуляторе. Пресс-секретарь президента Алексей Громов сидел, уткнувшись в бумаги, и все время что-то писал.

Чем занимался во время полета Путин, я не знал — в президентский салон мне ходить «не рекомендовалось». Но судя по тому, как часто чиновники срывались с мест и скрывались за запретной для меня дверью, в летающем кабинете ВВП вовсю кипела работа.

В непрезидентском самолете пассажиры во время длительного полета обычно переодеваются. В президентском только снимают пиджаки и слегка ослабляют галстуки. Наверное, это на тот случай, если их неожиданно вызовет Путин.

После часа полета стюардессы попросили пассажиров выдвинуть столики, которые были спрятаны в подлокотниках кресел, и стали разносить обед.

Оказалось, что кухня в президентском самолете примерно такая же, как и в других лайнерах ГТК «Россия». Нам подавали жареную рыбу с картошкой, а также миниатюрные плавленые сырки, фруктовые джемы, салаты из свежих овощей, фрукты. Из напитков были разные — соки, чай, кофе.

— Президент во время полета ест то же самое? — поинтересовался я у стюардессы.

— Может быть, — уклончиво ответила она.

— А спиртное здесь не подают?

Услышав это, стюардесса посмотрела на меня так, будто увидела перед собой инопланетянина...

«Комсомольская правда», 5 марта, 18 июня 2002 г.

 

10. О картах, генерале Чарноте и «Ключах от спальни»

Однажды в президентскую резиденцию «Ново-Огарево» в гости к Путину нагрянули сразу два юбиляра — Эльдар Рязанов и Михаил Ульянов... Хозяин принимал гостей в уютной каминной — угощал чаем и яблочным пирогом.

Поздравляя мэтров с 75-летием, ВВП каждому вручил часы с гравировкой: «От Президента России».

— У них гарантия — двадцать пять лет, — заметил Путин.

Гости заулыбались:

— Намек поняли....

— Вообще-то нам с Ульяновым вместе уже сто пятьдесят, — сказал Рязанов.

— А со мной получается двести, — подытожил президент.

А узнав о том, что родители режиссера работали в Персии по линии разведки, Путин обрадовался:

— Ну вот, все свои собрались...

Потом в шутку спросил у Ульянова: не сложно ли ему было с такой фамилией играть белого генерала Чарноту в фильме «Бег»? Тот признался, что исполнял эту роль «с большим подъемом», понимая, что жизнь Чарноты — большое горе: и для него самого, и для России.

— Чарнота в карты отлично играл — вы действительно так хорошо играете в карты? — неожиданно поинтересовался Путин.

Ульянов-Чарнота смутился, видимо, решил, что Путин сейчас достанет колоду, поэтому замахал руками:

— Нет, нет, в карты я играю плохо, на съемках этим занимались другие специалисты.

Потом вся троица принялась соображать насчет проблем театра и кино. Денег у президента гости не просили, но он сам завел этот разговор: мол, как выходите из положения?

— В такой радостный день не хочется говорить о печальном, — сказал Ульянов.

А Рязанов все же поделился горестными мыслями:

— Когда снимал последнюю картину, в поисках финансов обходил многих банкиров и богатых людей. Меня поили кофе, но денег не давали... Куда им столько денег? На тот же свет с собой не заберешь...

— Карманов там нет! — бросил реплику Путин.

— Да и с одеждой там плоховато, — резюмировал Рязанов.

Ульянов поведал о новых сценических формах в Театре имени Вахтангова, о том, как ставят спектакли на Малой сцене. А Рязанов — о своем новом фильме «Ключи от спальни». Еще он рассказал Путину о давней мечте: снять картину, посвященную сказочнику Андерсену, и фильм по книге Булгакова «Мастер и Маргарита».

...Хотя на столе стояла неплохая закуска — колбаса, сало, сыр, фрукты — в бокалы была налита обычная минералка...

«Комсомольская правда», 21 ноября 2002 г.

 

11. Тульев — Платову: «А ведь мы жили на одной улице...»

Как-то я стал свидетелем «конспиративной встречи» президента с «резидентом». Явка была назначена в Кремле...

...Такого еще не бывало: журналисты в назначенный час заходят в президентский кабинет... А Путин не появляется! Его посетитель (а президент принимал актера Георгия Жженова, который отмечал свое 90-летие) — тоже!

На столе одиноко стояли две чашки, в которых остывал зеленый чай. Рядом — вазы с печеньем, конфеты «Мишка косолапый». Деревянная коробка, похожая на те, в каких обычно лежат сигары. Рядом — кипа газет, сверху — «Комсомолка»...

Сразу мелькнула догадка: все это для конспирации. А товарищ Платов (псевдоним Путина во времена работы в КГБ) и товарищ Тульев (фамилия героя Жженова в фильмах про резидента) сидят где-нибудь в Белой кремлевской гостиной и попивают тот же самый чай из запасных кружек...

Так и оказалось. Минут через десять журналистов попросили перейти именно в Белую гостиную. Там уже лежала загадочная «сигарная» коробка.

Сначала появился Платов (то есть Путин). За ним — Тульев (он же Жженов). Судя по тому, как они иронично переглядывались, когда пожимали друг другу руки, можно было понять: «разведчики» давно поздоровались, пообщались и теперь «работают» на камеры.

Путин:

— Что у вас самое дорогое из работ в кино?

Жженов:

— «Вся королевская рать» — о жизни в Америке, выборах президента.

Путин (заинтересованно):

— «Вся королевская рать» — достаточно актуальная для сегодняшней нашей жизни картина.

Только после этого Жженов вспомнил «Экипаж», «Горячий снег», сериал о резиденте. Путин, услышав о сериале, еще больше оживился.

Жженов (не без гордости):

— Это ирония судьбы: в «Резиденте» играю сына эмигранта, врага советской власти, однако именно за эту работу был признан КГБ, ФСБ, МВД и все знаки отличия получил тоже за него.

Путин (со знанием дела):

— Но Тульев — известный человек!

Жженов:

— Кстати, мы с вами не только земляки по Васильевскому острову, мне недавно показали, что из моих окон виден ваш дом на Второй линии.

Путин:

— Да, похоже, это совсем рядышком... А правда, что вы помогли Смоктуновскому вернуться с Севера?

Жженов:

— Да, он во время войны был в плену, бежал, оказался в Москве, но, когда стали фильтровать, он уехал в Норильск. Мы там с ним и повстречались. А в хрущевскую «оттепель» я спросил у Смоктуновского: почему он не возвращается в столицу? Я-то, говорю, ссыльная морда, а ты что сидишь? «Боюсь», — ответил Кеша. Тогда я написал письмо Аркадию Райкину, и Иннокентий Смоктуновский вернулся в Москву. Раскрутился, стал мировой величиной...

 

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Путин подарил Жженову букет роз. Возможно, в нем была спрятана «шифровка». А в деревянной коробке оказался подарок «с намеком» — миниатюра с изображением Георгия Победоносца.

«Комсомольская правда», 22 марта 2005 г.

 

12. Сергей Михалков — Владимиру Путину: «Эх, какой я был Кобелино!»

В день 90-летия автора гимна и «Дяди Степы» Владимир Путин приехал к классику домой на улицу Поварскую и взял у него интервью. А я записал его на диктофон и напечатал в «Комсомолке». Получилось забавно...

13 марта 2003 года. Полдень. Кабинет Сергея Михалкова. Президент и мэтр сидят. Молодая миловидная жена мэтра и его сыновья, тоже мэтры, стоят.

В. Путин (оглядывает стены и потолки рабочего кабинета классика):

— Я смотрю, у вас дома ремонт сделали?

C. Михалков молча поправляет «поэтический» платок, который у него повязан вместо галстука.

Братья Михалковы — Андрон (в мятых режиссерских штанах) и Никита (в отутюженном костюме председателя Союза кинематографистов РФ):

— Да вчера всю ночь готовились!

В. Путин (тоном литературного критика):

— Посмотрел материалы, касающиеся вашего, Сергей Владимирович, творчества, вашей жизни, и с удовольствием отметил, что общий тираж ваших произведений вдвое превышает население России. Триста миллионов экземпляров!

С. Михалков (несколько виновато):

— Вот такая судьба...

В. Путин (со знанием дела):

— Она началась интересно. Из материалов, которые я посмотрел, видно, что ваше первое стихотворение называлось «Дорога», оно было опубликовано в журнале «На подъеме».

С. Михалков (задумчиво):

— Семнадцатый год я встретил, мне было четыре года. А когда распался СССР — восемьдесят лет. Я человек той эпохи...

В. Путин (настойчиво):

— Мы все-таки считаем вас по праву человеком нашей эпохи. Я, еще будучи молодым человеком, ребенком, до сих пор помню... И сейчас с удовольствием смотрю «Фитили», которые вы создавали...

С. Михалков (несколько удивленно):

— Да, да...

В. Путин:

— Я уж не говорю о всех других произведениях, о «Дяде Степе» и прочем, на которых воспитывались очень многие поколения сегодня живущих людей и вспоминающих вас всегда с удовольствием и благодарностью...

С. Михалков:

— Да, я человек и двадцать первого века тоже. Работал на благо отечества и поэтому, видимо, хорошо сохранился.

В. Путин (тоном завзятого репортера):

— А в Великую Отечественную были корреспондентом?

С. Михалков:

— Во фронтовой газете. Был контужен, чуть в плен не попал. И тут меня отзывают в Москву, и я случайно узнаю, что мои коллеги работают над текстом Гимна Советского Союза...

(С. Михалков подробно рассказывает историю о том, как вместе с Эль-Регистаном создавал текст гимна, который «очень понравился Сталину».)

С. Михалков:

— А насчет гимна России уж сама судьба распорядилась. Вы, Владимир Владимирович, все это читали, смотрели, утвердили...

В. Путин:

— Мы очень рассчитываем, что познакомимся с вашими новыми произведениями. Но самые большие достижения, наверное, здесь, рядом присутствуют...

(Братья Михалковы вынимают руки из карманов и артистично пожимают плечами: мол, о ком это президент?)

В. Путин:

— Я недавно взял кассету: фильм хороший, американский. Смотрю, а в титрах — Андрон Кончаловский!

(Никита Михалков начинает нервно покашливать.)

С. Михалков:

— Владимир Владимирович, я на вас смотрю: как вы работаете! Нужно железное здоровье иметь... Вы не курите?

В. Путин:

— Пока не сделал привычки, как говорил Чичиков.

С. Михалков:

— И я не курю. И мои ребята тоже не курят — и Андрей, и Никита.

В. Путин:

— Хорошие ребята.

(Братья Михалковы заливаются краской и смехом.)

С. Михалков:

— Одному шестьдесят шесть лет, а другому... Никита, сколько тебе?

Н. Михалков (после заминки, голосом Паратова из «Жестокого романса»):

— Пятьдесят восемь...

С. Михалков:

— Ужас, ужас!

В. Путин (тоном разведчика):

— Я думаю, у вас многое есть. Но не уверен, что есть все.

(В руках у ВВП появляется альбом со старыми фотографиями.)

С. Михалков:

— Я ненавижу фотографироваться!

В. Путин (рассматривая снимок):

— Какой майор Советской армии, а?

С. Михалков:

— Да, да, красавец... Как я упустил, что я красавец?

В. Путин (листает альбом и находит фото 30-летнего С. Михалкова):

— Вот хороший портрет!

С. Михалков (озорно поглядывая на молодую супругу):

— Да, да, да... Кобелино!

(В. Путин начинает хохотать.)

Братья Михалковы (как бы извиняясь):

— Папа похож здесь на итальянца.

(Из кухни доносится запах печеного и свеженарезанных апельсинов.)

В. Путин (встает):

— Если позволите, я бы хотел перейти в вашем доме к официальной части...

С. Михалков тоже встает и становится похожим на дядю Степу на пенсии.

Сотрудница службы протокола (звонким пионерским го-лосом):

— За выдающийся вклад в развитие отечественной культуры награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени Михалков Сергей Владимирович! Писатель!

ВВП вешает С. Михалкову поверх «поэтического» платка ленту с орденом. Братья Михалковы (режиссерскими голосами):

— Пониже! Повыше!

Юлия, жена С. Михалкова:

— Ну что? К столу?

С. Михалков:

— Служу России!

(Вносят бокалы с шампанским.)

В. Путин:

— Как полагается, пора отмечать...

С. Михалков:

— А я пью за вас. Как шампанское?

В. Путин:

— Отличное!

...А в один из октябрьских дней 2005-го Путин пожаловал на 60-летие Никиты Михалкова. Приехал в десятом часу вечера, а уехал после полуночи. Благо загородный дом мэтра, что на Николиной Горе, недалеко от президентской резиденции «Ново-Огарево». Прикатил президент на «Мерседесе» — сам был за рулем.

— И кого же вы на такой машине возите? — спросил несколько обескураженный Михалков.

— Себя, — невозмутимо ответил Путин.

С собой он привез картину в подарок юбиляру — живописную панораму кремлевских куполов.

Видимо, вспомнив эпизод из фильма «Жестокий романс», Михалков, усаживая гостя за стол, рядом с отцом Сергеем Владимировичем (а собрались только близкие), голосом Паратова запел:

— К нам приехал, к нам приехал Владимир Владимирович дорогой!

— Вам что налить? — спросил Михалков у Путина.

— Мне бы морсу, — попросил президент.

— Лучше вот «Кончаловку» попробуйте. Наш семейный фирменный напиток, — посоветовал Михалков.

Но всех секретов его приготовления объяснять не стал.

А я узнал. Просто позвонил ему на мобильный...

— Алло, Никита Сергеевич! Извините, что беспокою вас сразу после юбилея...

— Ничего. Я уже на съемках.

— Даже так? А что снимаете?

— В данный момент — передачу. У вас ко мне что-то серьезное? У меня очень мало времени...

— Конечно! Откройте, пожалуйста, секрет «Кончаловки», которой вы угощали президента.

— О, вопрос действительно серьезный. Записывайте. Это очищенная марганцем водка, настоянная на черной смородине. Причем настаивается она долго — не то что засыпали и сразу выпили. Долго настаивается! Приблизительно три месяца. Но потом, по мере того как настойка выпивается, водка — очищенная же — снова доливается.

— А пропорции-то какие?

— Так, сейчас вам скажу... Это приблизительно два килограмма черной смородины на десять литров водки. Напиток получается славный.

«Комсомольская правда», 14 марта 2003 г., 24 октября 2005 г.

 

13. Ржали лошади, гудели паровозы...

После того как Путин в мае 2008-го стал премьером, он отправился в Питер. И снова попал в гости к Никите Михалкову. Правда, очутился он... в 1943 году — на съемках фильма «Утомленные солнцем-2».

...Ближе к вечеру к деревне Шушары, что под Ленинградом, пыхтя, приполз старенький паровоз, и из разбитых пассажирских вагонов стали высыпать потрепанные, невыспавшиеся (многие позевывали) граждане с мешками и облезлыми чемоданами. Приезжие дико озирались по сторонам.

Майор НКВД, тоже, казалось, дремавший на ходу, встрепенулся и стал отдавать приказы своим ощетинившимся штыками сотрудникам:

— Смотрите в оба, чтобы не разбежались. А то они еще под вагоном прошмыгнут. И обыскивать всех подряд!

В воздух полетели старые шмотки. Ругань, крики...

«Не замай!» — истошно орал дедок с окладистой бородой.

— Заткнись, морда оккупационная!

У меня по спине побежали мурашки.

— Нас привезли с оккупированных территорий, — пояснил мне мужик в грязном, когда-то, видимо, белом пиджаке и такой же шляпе. — Теперь хотят в окопы. Может, слыхал про «черную пехоту»? Вот это мы и есть... Дадут, может, лопату, винтовки от них не дождешься — и в окопы. Вот сволочи!

Ржали лошади, гудели паровозы, беззвучно матерились энкавэдэшники.

— Стоп, стоп! — послышался голос генерала Котова. — К нам едет председатель правительства Владимир Владимирович Путин. Теперь нам придется ему объяснить, что здесь происходит...

В это время на съемочной площадке появился Путин.

— Владимир Владимирович, здесь у нас 43-й год, — отрапортовал генерал Котов (он же режиссер Михалков) и вручил премьеру кепку с надписью «Утомленные солнцем-2».

Путин кепку надевать не стал, но за режиссерский пульт с тремя мониторами рядом с Котовым-Михалковым сел и даже надел по его совету наушники.

— Так, продолжаем! — громыхнул Котов-Михалков в микрофон. — Паровоз и Маковецкий — на исходную!

Сергей Маковецкий (это он играет злющего майора НКВД) козырнул, а паровоз снова запыхтел. С Маковецким было все ясно...

— А где паровоз-то взяли? — полюбопытствовал Путин. — Наверное, на железной дороге?

— Откуда у них там паровозы? — со смехом сказал генерал-режиссер. — В музее достали.

Снова заорали энкавэдэшники и на глазах у премьер-министра учинили шмон гражданам оккупированным. Больше всех старался майор Маковецкий. Недаром же Котов-Михалков три дубля подряд предупреждал его: «Ты по-настоящему обыскивай, а не искусственно». Когда майор потом присел рядом с премьером, тот покосился на него и спросил:

— И что, Сергей, вот так сегодня с утра и до вечера, целый день?

— Если бы только сегодня, — грустно ответил майор НКВД. — И завтра придется заниматься тем же самым.

Путин удивленно глянул на майора. Актеры Артур Смольянинов и Андрей Мерзликин, которым, как они пояснили мне, достались «хорошие» роли — они играют друзей Котова, глянув на Маковецкого, тоже изобразили на лицах сочувствие.

...Ржали лошади, гудели паровозы.

«Комсомольская правда», 14 мая 2008 г.

* * *

Путин — человек закрытый. И мало кто из журналистов наблюдал его в домашней обстановке. А может, и никто не наблюдал. Кроме, разумеется, меня (прошу прощения за бахвальство).

Я приехал в Ново-Огарево, домой к Путиным, в один из воскресных зимних вечеров. Вместе с Людмилой Путиной мы отбирали снимки из домашнего архива к ее очередному интервью для «Комсомолки». (Фрагменты самих интервью читайте в следующей главе.)

Мы сидели с супругой президента в гостиной, которая, кстати, была обставлена довольно скромно: небольшой камин, книжные шкафы, несколько мягких кресел, стол, на котором стояли чайник, чайные чашки и несколько небольших вазочек — с печеньем и вареньем, кажется, малиновым.

Людмила Александровна достала из шкафа три толстых альбома с фотографиями. Мы с ней даже немного поспорили: те снимки, что нравились ей, по моему мнению, для газеты не подходили, а те, что приглянулись мне, казались ей неинтересными.

На ковре, у ног первой леди, мирно дремали два пуделя, посапывая и повизгивая во сне. Вдруг они вскочили и бросились к двери. А оттуда им навстречу — лабрадор Кони. И тут все три собаки начали с лаем носиться по гостиной. Потом лабрадор легла на ковер, а пудели принялись легко покусывать ее за уши. Кони довольно заворчала.

Неожиданно вошел Путин. На нем были светлая куртка, черные джинсы и коричневые ботинки. Я поднялся из кресла, пошел президенту навстречу, протянул руку... Но рукопожатия как такового у нас не получилось: ладони у Путина были испачканы в грязи (видно, он играл на улице с собакой — бросал ей палку или мяч). Поэтому президент протянул мне, как обычно делают в таких случаях, согнутую в локте руку, которую я и пожал.

— Лапуль, — с улыбкой сказала ему Людмила Александровна (а я первый раз слышал, чтобы так называли президента, пусть даже и супруга), — а мы здесь чай пьем и интервью обсуждаем, снимки вот выбираем.

Путин сел в кресло, молча посмотрел на меня. А я вдруг поймал себя на мысли, что не знаю, о чем говорить с президентом у него дома. О делах? Но ведь воскресенье, на часах — одиннадцать вечера... У человека — выходной, а тут я начну грузить его своими вопросами.

И стал рассказывать ему про свою немецкую овчарку с журналистской кличкой Гранка, которая обычно по ночам (а мы, когда освещаем поездки Путина, почему-то чаще всего прилетаем из командировок за полночь) встречает меня у дверей, заботливо обнюхивает, облизывает... Все домашние же спят! А потом ведет на кухню и показывает, где искать вкусный ужин. И сама со мной же его и делит.

«Домашний» Путин внимательно слушал мой рассказ и хорошо так улыбался...