Шесть всадников мчались на конях к замку Корса-тевела. Добрались до узких тропинок, где быстрая езда стала невозможной.

Молочные братья Чиабера спешили на свадьбу, но Бокай торопился по другой причине и потому не жалел своего серого в яблоках жеребца.

Младших братьев радовал предстоящий пир на свадьбе Тохаисдзе и Каты. Братья были хорошими певцами, а самый младший из них, Цой, к тому же прекрасно играл на пандури и напевал сочиненные им самим стихи.

Когда пылкий Бокай подскакал к первой башне, стража открыла ему ворота. Он ловко соскочил с коня и, прихрамывая, направился к главной крепости. Все пять братьев последовали его примеру. Они тоже прихрамывали при ходьбе, так как от долгой езды верхом у них онемели ноги.

Во дворе крепости горели костры. На них жарились быки и коровы; слуги вертели шомпола, оглядывались на вновь прибывших гостей.

Со ступенек главной крепости быстро спустился Тохаисдзе, бросился к Бокаю, приложился к его правому плечу, затем точно так же поздоровался и с остальными братьями. Бокая отозвал Тохаисдзе в сторону, под дуб.

Из башенной щели видела Ката, как они присели под деревом и долго шептались. Тохаисдзе поднялся по ступеням лестницы в дом и вызвал Мамамзе. Бокай поцеловал Мамамзе в правое плечо, потом огромными ручищами схватил лежавший тут же камень, поднял его и бросил под дерево. Мамамзе сел на камень. Бокай присел около него на корточки, и они продолжали шептаться.

— И с ней только один дьякон Знаура? — громко спросил у Бокая Мамамзе.

Нет, с ней еще какой-то мужчина в пховской чохе. Смуглый? Нет, русый. Я бы сказал, даже рыжеватый. Высокий? Нет, среднего роста.

Наверное, Арсакидзе, — заметил Мамамзе.

Без сомнения, Арсакидзе, — подтвердил и Тохаисдзе.

— Свяжите всех троих и доставьте сюда. Говорят, дочь Колонкелидзе влюблена в своего молочного брата. Я ей покажу, как надлежит невесте оплакивать Чиабера! Брошу ее в темницу, чтобы забыла навеки о солнечных лучах! — твердо произнес Мамамзе.

— А царь Георгий? — заикаясь, спросил Бокай.

— Вот что, Бокай, в бою мой обычай таков: всегда первым нападать на врага. Царь Георгий все равно не простит нам женитьбы Тохаисдзе на Кате. А кроме того, это будет поводом для мщения за кровь Чиабера! — добавил Мамамзе и взглянул на Тохаисдзе.