Церковная служба утомила католикоса. Он страдал болезнью сердца. У него опухали ноги. В конце службы ему сделалось дурно, и, не поддержи его вовремя мцхетский архиепископ, он,бы упал.

После вечерни католикос Мелхиседек в сопровождении друзей своей юности — монаха Гаиоза и настоятеля монастыря Стефаноза — направился к монастырю.

Он был убежден, что доверие паствы можно заслужить, если питаться и одеваться так, как питается и одевается паства, но что показываться народу следует реже, чтобы не примелькаться ему.

Вот почему он избегал выходов на храмовых праздниках, не появлялся во дворце во время больших приемов, когда приезжали послы иностранных держав или эриставы. Он никогда не посещал свадеб и пиров, устраиваемых владетельными азнаурами. Большинство из них он считал еретиками и святотатцами.

Выходя из церкви, Мелхиседек надевал на себя простую монашескую рясу из грубой шерсти. Ежедневную пищу он принимал в трапезной Стефаноза, на виду у других монахов и послушников, и ел только постные яства, преимущественно овощи.

В тот вечер он сидел за столом между монахом Гаиозом и настоятелем Стефанозом и ел деревянной ложкой чечевичную похлебку.

После дневного воздержания похлебка показалась ему вкусной; он попросил еще налить миску. Католикос поднес ложку ко рту, как вдруг совсем близко раздался чей-то голос:

— Здесь ли изволит быть католикос? Католикос шепнул Гаиозу:

— Не говори, что я здесь.

Но не успел старец Гаиоз встать, как царский духовник, растолкав толпу монахов и послушников, очутился за спиной католикоса. Низко сгибаясь, подошел он к Мелхиседеку и приник к его правой руке своими влажными, жирными губами. Затем, трепеща от подобострастия, отступил и доложил:

— Царь просит ваше святейшество пожаловать к нему.

Вторично приглашает его царь! Не судьба ли Фарсмана Перса тревожит его? Не нравится Мелхиседеку этот отступник, тем более что никто не знает точно, кто он: перс, сарацин или грек. Фарсман Перс? По-видимому, это лишь прозвище. Никто не ведает, кто он и откуда. Он знает языки и законы многих народов: грузин, арабов, турок, иранцев, греков. А сам к какому народу принадлежит?

Еще Баграту высказывал католикос свое недовольство этим язычником, но царь взял да и окрестил соро-. капятилетнего Фарсмана.

Фарсман не обременял себя постами и молитвами, он редко ходил в церковь.

Царский духовник не раз доносил католикосу, что Фарсман тайком посмеивается над религией Христа и часто, накурившись опиума, острит, что у богородицы было столько же детей, сколько ангелов может поместиться на острие иголки. Кощунственной и хитрой была эта шутка. Ежели ему говорили, что на острие иголки уместятся десять тысяч ангелов, он отвечал: «Вы, видимо» не знаете, что ангел ростом с человека». Если же кто отвечал, что ангел не может уместиться на острие иголки, он пояснял: «Вы, значит, не знаете, что ангелы бесте-лесны». И начинал так подробно рассказывать о бестелесности ангелов, что погружал собеседника в сон.

Он знал много ремесел. В последнее время занялся изготовлением солнечных часов, таскался по эристав-'ствам и сооружал часы.

Иногда, как шута, его зазывали на пиршества. Он смешил старых азнауров, вышучивал все религии (чтобы скрыть свою), высмеивал людей всех национальностей (чтобы не выдать своей).

Долго подыскивал католикос всяческие поводы для того, чтобы потребовать у царя его изгнания. И сейчас Мелхиседек торжествовал: царский духовник сам подсказал ему этот повод.

Оказывается,, Фарсман Перс повадился в женский монастырь. Он подарками завлекал девиц в одну из тем-

ных улиц Санатлойского квартала, где жил сам за упраздненной базиликой, и там их бесчестил.

Последней его жертвой была тринадцатилетняя девушка из рода великого азнаура Фанаскертели. Она оказалась родственницей царского духовника, и на этот раз, без сомнения, был найден тот брод, в котором святотатец Фарсман должен был, по грузинской пословице, утонуть.

Следствие было закончено, но Фарсман достраивал храм в Схалтбе, и потому католикос молчал. Он избегал встречи с царем, боясь, как бы Георгий не заступился за Фарсмана.

Н о Мелхиседек не мог уклониться от повторного приглашения царя, полученного через царского духовника. Он был несколько даже обижен этим приглашением, но решил сразу же отклонить заступничество царя и настойчиво требовать наказания «поганого язычника».