Я навестил больного старого поэта, Его каморка, словно мрачный гроб, тесна… – Зачем из комнаты большой, где много света, Ты перебрался в эту келью, старина? И был печален голос мудрого аскета: – Ведь я, Расул, уже в гробу одной ногой… Хочу привыкнуть к тесноте, черней, чем эта, К жилищу новому готовлюсь, дорогой. Мои глаза уже не видят даже пищи, Им виден только жизни путь во всю длину… Знай, две зурны всегда носил я в голенище, Одну тебе отдам, другую – чабану. И в то мгновенье, когда пенье их сплотится, Быть может, песня дагестанская родится.