Тень на снегу темнеет длинно. «Что головою ты поник, Пред красным угольем камина Былое вспомнивший старик? Молва людская не предвзята, И слышал я вблизи могил, Что был твой друг в беде когда-то, Но друга ты не защитил. Сегодня, белую, как совесть, Разгладив бороду, старик, Ты роковую вспомни повесть, Паденья собственного миг». «Я был тогда охвачен страхом, За что на склоне лет, поверь, Пред сыновьями и аллахом Раскаиваюсь я теперь». «Старик, ты дожил до заката, И ценит исповедь аул. Скажи, а правда, что когда-то В горах ты друга обманул? С самим собой все чаще ссорясь, Ответь, что чувствовать привык, Когда ты белую, как совесть, Вновь гладишь бороду, старик?» «Встают минувшего виденья, И чувствую меж сыновей Мучительное угрызенье Я грешной совести моей». «Нет, ты не все, старик, поведал, Толкуют даже вдалеке, Что ты когда-то друга предал, Поклявшись ложно на клинке. И, о душе забеспокоясь, Томишься думою какой, Когда ты белую, как совесть, Вновь гладишь бороду рукой?» «Давно я черной думой маюсь, Годов не поворотишь вспять. И хоть не раз еще покаюсь, Мне страшно будет умирать».