Для горца одна есть награда — Чтоб наш Дагестан вечно жил. Я знаю, не для маскарада Надел ты папаху, Гаджи. Ее ни пред кем не снимавший (В горах это страшный позор), Мне на год в аренду не дашь ли Гаджи, боевой свой задор? А, впрочем, хватило б и часа… Зачем, когда был молодой, Я складывал деньги в сберкассу, Растратив запас золотой Душевного юного пыла, Которого нынче вполне На десять томов бы хватило, И даже на большее мне? Но только годам твоим все же Гаджи, не завидую я, Поскольку гораздо дороже Мне бедная юность моя. Чем дальше она, тем красивей, Хоть было в ней много всего… Но там я спел «Аве Марию» И там отстоял «Ахульго». И я никогда не забуду Ту жизнь, что пряма, как шоссе, И здание Литинститута — Родное мое медресе. Я тоже объездил полмира, И помнят меня, может быть, Нью-Йорк и вершины Памира, И лондонские дубы. И мне ли завидовать, друг мой, Богатству теперь твоему, Когда дагестанцам всем трудно, Не только ведь мне одному. А был я любимцем удачи И денег, увы, не считал, И лишь на талант свой батрачил, Что даром другим раздавал. Но даже в Верховном Совете, Где я четверть века подряд Сидел, счастья все же не встретил, О чем написал Патимат.