Стою у подножья огромной горы И знаю, что нет перевала… Разрушены царства, исчезли миры, Связь времени в бездне пропала. Стою над рекою, а мост унесен Теченьем ее сумасшедшим. И нет уже больше раскидистых крон Деревьев, где зрели черешни. Все смыто потоком тех мутных времен, Что нам суждены были Богом. Мне жалко, Гаджи, что, как ты, не силен Бороться я с этим потоком. Я как малахольный хожу фольклорист По нашему бедному краю И каждое редкое слово, как лист, В гербарий души подшиваю. Расстроены свадьбы и бед через край, Торговля не клеится в селах. А я все ищу свой потерянный рай В раздумьях итак невеселых. И, словно историк, в архивах любви С упорством фанатика роюсь, Но не раскопать мне уже, черт возьми, Свою легендарную Трою! Я дни молодые на откуп отдал Трем небезобидным порокам: Ту, что без венчания в жены я взял, Как дрянь, оказалась жестока. И пьяному бреду даю я развод — Мне ясное нужно сознанье. И к власти продажной меня не влечет, Я ей отравился заранее. На мой Дагестан я с тоскою гляжу, Он скорчился, как от ожога, До боли знакомого не нахожу, Так много в нем стало чужого. А, может быть, вовсе не прав я, Гаджи, И мы еще в самом начале? Но прежних лет ржавчину, все же, скажи, На иней зачем обменяли?