Есть притча в Непале с далеких времен О тех, кто презрением общим клеймен, Но все ж благоденствует в мире людском И править желает земным колесом. Их трое ничтожных по сути своей, Но чем бесталанней они, тем страшней. Их трое. Хотят они упряжь держать. А двигаться… Двигаться могут и вспять. Три символа. Притчу начнем со свиньи. Являя все низкие свойства свои, Лежит она в луже, в помоях урчит. Коль что не по ней, без конца верещит. Тем временем в притчу вползает змея. Она, и коварство и злобу тая, Извилистой тропкой скользить норовит, Почти не слышна, но язык ядовит. И третья… На вид безобидна она, Но редкою глупостью наделена, Шумлив легкомысленной курицы нрав, Кудахчет она, петуха увидав. Спросили свинью, отчего нечиста, Измазана от пятачка до хвоста. И хрюкнула чушка, в тени развалясь: — Миф издавна грязен. Я выбрала грязь… Спросили змею, отчего она зла, Зачем по тропинке кривой приползла. На это в ответ прошипела змея: — Извилиста жизнь. Извиваюсь и я. А курица просто клевала зерно, Да ей и вопрос-то понять не дано. Заладила, глупая: — Я хоть куда! Куд-куд-куд-кудах! Куд-куда, куд-куда… Визжанье, шипенье, кудахтанье вдруг Слились, заглушая все звуки вокруг. Коварство и хамство и глупость опять Втроем поспешили себя оправдать: — Настал возвышения нашего час. Ведь люди порой превращаются в нас. А нелюдям легче до цели дойти, Крутнуть колесо, оказаться в чести. О, мандала!.. Вьется дорожная пыль. Печальная сказка. Жестокая быль.