Крупицы быта, были и легенды, Картины прожитых годов и дней, Вы — специальные корреспонденты Необозримой памяти моей. Вновь занавес взвивается над сценой, Где весь я на свету и на виду, Где разговор прямой и откровенный Я с вами и с самим собой веду. Не ведая усталости и лени, Я тут и композитор и поэт. Вращается пластинка размышлений, Как мандала… Конца ей тоже нет. Я мать однажды попросил ответить, В чем жизни назначение и цель? И, просияв, она сказала: — Дети! Всего дороже в доме колыбель. Отец изрек, подумав: — Мирный пламень В домашнем очаге всего святей. Его, дерзнув поссориться с богами, Нам даровал бессмертный Прометей. А мельник, весь покрыт мучною пылью, Своею мыслью поделиться рад: — Стремление к земному изобилью, Наш хлеб насущный — выше нет наград. Абуталиба я спросил, поэта, И заиграл он тихо на зурне. Потом сказал: — Простая песня эта Всего нужней, всего милее мне. — В чем жизни суть, не скажешь ли, приятель? Не размышляя, весельчак сосед Привлек жену-красавицу в объятья. — Тебе, Расул, понятен мой ответ? Взметнулся тамада: — Какое благо, Беседуя с друзьями, пить вино! Да здравствует живительная влага, Которой насладиться нам дано! (Без ханжества и фальши подтвердим мы Его слова. И тост произнесем. Но, чувство меры, ты необходимо В застолии. Как, впрочем, и во всем.) — В чем жизни суть? — я спрашиваю многих. По-разному об этом говорят. Одним нужны далекие дороги, Другим взрастить бы у крылечка сад. Для моряка всего прекрасней море, Для живописца — Моны Лизы лик. Что ж, каждый прав. Признанье не оспоришь. А свет многообразен и велик. Я собеседникам желаю счастья, Близки мне мысли их и голоса. Сливаясь вместе, личные пристрастья Дают толчок вращенью колеса. «Мир вам! Салам алейкум!» — в дом вхожу я. Хозяева в ответ: «Мир и тебе!» Мир всем! Усвоить истину такую — Вот главное в любой людской судьбе.