Религия
Религии – это разные пути, ведущие к одной цели. Не все ли равно, какой путь мы избираем, если все они ведут в одно место? На самом деле религий столько же, сколько и людей1.
* * *
Обман характерен для любой религии. Где есть свет, там неизбежно есть и тень2.
* * *
Превыше всех религий я ставлю не индуизм, а ту религию, которая возвышается над индуизмом, религию, изменяющую сущность человека, религию, очищающую и неразрывно связанную с истиной внутри нас3.
* * *
Религия, не считающаяся с практическими делами и не помогающая решать их, не может называться религией4.
* * *
Я пришел к заключению, что правы все религии, но каждая из них несовершенна, так как мы толкуем их нашим скудным разумом, а иногда и нашими мелкими душами, но чаще всего просто не понимаем. К моей печали, я нашел, что во всех религиях присутствуют различные, а подчас и противоречивые толкования текстов5.
* * *
Человек, стремящийся к истине, не может устраняться от жизни в любых ее проявлениях. Именно поэтому моя приверженность к религии привела меня в политику; без малейших колебаний и с полным смирением я могу сказать, что те, кто утверждают, будто религия не имеет ничего общего с политикой, просто не знают, что такое религия6.
* * *
Пробный камень, позволяющий определить у человека присутствие религиозного чувства, – это способность выбрать самую правильную вещь из всех более или менее правильных вещей7.
* * *
Изучение других религий, помимо собственной, позволяет понять, что все они зиждутся на одном прочном основании, и увидеть универсальную и абсолютную истину, возвышающуюся над «пылью убеждений и верований». Пусть никто не опасается, что тщательное и почтительное изучение чужих религий ослабит или пошатнет его веру в родных богов8.
* * *
После долгого изучения и тщательного размышления я пришел к выводу, что, во-первых, все религии, по сути, одинаковы; во-вторых, все религии содержат ошибки; и в-третьих, все религии дороги мне почти так же, как мой родной индуизм, подобно тому как все люди должны быть дороги человеку почти так же, как его близкие родственники9.
* * *
Наша собственная религия в конечном счете есть лишь материя, связующая нас с нашим Творцом10.
* * *
Если мы сами несовершенны, то и религия в том виде, как мы ее толкуем, тоже должна быть несовершенной. Мы не понимаем религию во всем ее совершенстве точно так же, как мы не понимаем Бога. Постижимая для нас религия, являющаяся, таким образом, несовершенной, всегда пребудет предметом эволюции и повторных интерпретаций. Движение к истине и Богу возможно только благодаря такой эволюции11.
* * *
Для меня религия, по сути, едина, но она имеет множество ветвей, и если я, представитель индуистской ее ветви, утрачу верность материнскому стволу, то я стану недостойным последователем этой неделимой религии12.
* * *
Религию надо судить не по ее худшим образцам, но по лучшим. Именно к лучшему и только к нему одному или к еще более высокому должны мы устремиться в своем религиозном восхождении13.
* * *
Религия занимается наукой души14.
* * *
Духовное действие самое практичное в истинном смысле этого слова15.
* * *
Я не мыслю себе политики, отделенной от религии. В самом деле, религия должна пронизывать каждое наше действие, каждый наш поступок. Религия отнюдь не синоним сектантства. Религия есть вера в упорядоченное нравственное управление Вселенной. Эта религия возвышается над индуизмом, исламом, христианством и т. д. Она не подавляет их. Она приводит их в гармонию друг с другом и приближает к действительности16.
* * *
Религии созданы не для того, чтобы разделять людей, они призваны объединять их. Величайшее несчастье современности состоит в том, что религии искажены настолько, что становятся причиной раздоров и массовых убийств17.
* * *
Собственная религия представляется каждому человеку самой верной, даже если она занимает низшие ступени при ее философском сравнении с другими религиями18.
Атеизм
Атеизм – это бог атеиста19.
* * *
Есть люди, которые, будучи ослеплены эгоизмом собственного рассудка, заявляют, что им нет никакого дела до религии. Однако это то же самое, как если бы кто-то одновременно говорит, что он дышит, но у него нет носа. Посредством ли рассудка, инстинкта или суеверия каждый человек признает свое отношение к божественному. Самый закоренелый агностик или атеист признает необходимость моральных принципов и считает добром их соблюдение, а злом – их нарушение. Даже человек, не принадлежащий к какой-либо церкви, не может жить и не живет без религии20.
* * *
В наши дни стало модным отбрасывать Бога, не оставляя ему места, и настаивать на том, что высшей жизни можно достичь без живой веры в живого Бога21.
Терпимость
Я терпимо отношусь к неразумному религиозному чувству, если оно не безнравственно22.
* * *
Нетерпимость есть разновидность насилия и поэтому противоречит нашим убеждениям23.
* * *
Нетерпимость выдает недостаток веры у человека24.
* * *
Золотое правило поведения – это взаимная терпимость, умение понять, что мы никогда не начнем думать одинаково, что мы способны видеть лишь фрагменты истины с разных точек зрения. Совесть не может быть одинаковой для всех. Поэтому, хотя совесть отличный поводырь для индивида, ее нельзя навязывать всем остальным, ибо это будет недопустимым нарушением свободы их совести25.
* * *
Если вы не можете допустить, что иная вера такая же истинная, как и ваша, то допустите, по крайней мере, что исповедующие иную веру люди ничуть не хуже вас26.
* * *
До тех пор пока существуют разные религии, каждая из них будет иметь свои внешние символы. Но если символ превращается в фетиш и орудие доказательства превосходства данной религии над остальными, то такие символы должны быть отброшены27.
* * *
Сохранение собственной культуры отнюдь не означает презрения к носителям иной культуры; напротив, оно требует усвоения лучшего из чужих культур. То же самое справедливо и в отношении религии28.
* * *
Точно так же, как у дерева есть один ствол, но множество ветвей и листьев, есть одна истинная и совершенная религия, но верований становится много, когда истинная религия преломляется в человеческом сознании. Истинная религия неизреченна, она превыше языка. Несовершенные люди облекают религию в слова, которыми они владеют, и эти слова толкуются такими же несовершенными людьми. Какое толкование правильное, какого из них должны мы придерживаться? Каждый толкователь прав со своей точки зрения, но невозможно, чтобы все ошибались. Отсюда следует необходимость терпимости, которая предполагает не равнодушие к собственной вере, но лишь более осмысленную и более чистую любовь к ней. Истинное понимание религии ломает барьеры между разными верованиями29.
* * *
Мне не нравится слово «терпимость». Терпимость может означать неуместную приниженность чужой веры в сравнении со своей, в то время как ахимса учит нас уважать чужую веру так же, как свою собственную, признав тем самым и ее несовершенство30.
* * *
Поскольку все верования, которых придерживаются люди, несовершенны, постольку не возникает вопрос об их сравнительных достоинствах. Все веры – это откровения Истины, но все они несовершенны и подвержены ошибкам. Уважение к чужой вере не должно делать нас слепыми к ее недостаткам. Нам следует также сознавать и видеть изъяны нашей веры, но не оставлять ее по этой причине, а стараться исправить ее пороки. Если мы будем одинаково смотреть на все религии, то мы не только не станем колебаться, но сочтем своим долгом внести в нашу веру приемлемые догматы чужой31.
Обращение
(См. также раздел в главе 12.)
Многие обращения можно считать лишь «так называемыми». В некоторых случаях отречение от одной веры и переход в другую происходят не по зову сердца, а по велению желудка. В любом случае, однако, обращение оставляет после себя незаживающую рану32.
* * *
Новообращенные – это «заново родившиеся» или, по крайней мере, должны быть таковыми. Наивысшего постижения новой веры можно ожидать от тех, кто перешел в нее по зову сердца, а не из соображений удобства33.
* * *
Я не доверяю людям, которые много говорят о своей вере. Особенно в случае своего обращения. Вера не терпит разглагольствований. Верой надо жить, и тогда она становится примером для других34.
* * *
Новообращенный испытывает большее воодушевление от новой веры, чем человек, рожденный в ней35.
* * *
Я не стану даже думать об обращении в другую веру, прежде чем полностью не пойму свою собственную36.
* * *
Я почитаю чужие религии ровно настолько, насколько я почитаю свою, и поэтому для меня невозможна сама мысль об отступничестве37.
* * *
Нет нужды обращать других людей в свою веру словом устным или письменным, достаточно просто жить своей верой. Пусть ваша жизнь станет открытой книгой для всех38.
* * *
Если человек из страха, по принуждению, от голода или из материальных соображений меняет веру, то это неправильно именовать обращением. Истинное обращение происходит от сердца, по наущению Бога, а не чужого человека. Голос Бога всегда можно отличить от человеческого голоса39.
Писания
Писания не могут превзойти разум и истину. Писания созданы для того, чтобы очистить разум и осветить истину40.
* * *
Духовность – это не знание писания и не участие в философских дискуссиях41.
* * *
Божественное знание не постигается посредством книг. Его надо понять и осознать в себе самом. В лучшем случае книги – это вспомогательное средство, но чаще они только мешают42.
* * *
Ошибку нельзя считать истиной, даже если ее можно подкрепить писаниями мировых религий43.
* * *
Знание религиозных книг – это не то же самое, что религиозность44.
* * *
Нельзя воспринимать как слово Божие ничего, что невозможно испытать разумом или прочувствовать в религиозном опыте… Учение существует в опыте его святых и ясновидцев, в их жизни и слове. Когда-нибудь окажутся забыты все ученые комментаторы писаний, но накопленный опыт мудрецов и святых сохранится в веках как источник религиозного вдохновения45.
* * *
Истина не является достоянием какого-то одного писания46.
Индуизм
(См. также и раздел в главе 13.)
Индуизм – самая терпимая религия, ибо ей неведом прозелитизм, и она распространяется сегодня так же успешно, как и в прошлом. Индуизму удалось не вытеснить, а вобрать в себя буддизм. Подчиняясь духу свадеши, индуист отказывается переменить веру не только потому, что считает ее самой лучшей, но и потому, что знает, как дополнить ее путем реформ47.
* * *
К несчастью, сегодняшний индуизм состоит, как мне кажется, только из предписаний относительно еды. Индуизм подвергается опасности вырождения в свод подробных правил того, с кем можно, а с кем нельзя есть48.
* * *
Индуизм – не исключительная религия. В ней найдется место для почитания всех пророков мира. Индуизм не миссионерская религия в обычном смысле этого слова… Индуизм предписывает каждому почитать Бога в согласии с собственной верой, или дхармой, и потому мирно уживается со всеми религиями49.
* * *
Можно совсем не верить в Бога, но при этом называть себя индуистом. Индуизм – беспощадное требование истины, и если сегодня он болен, то лишь оттого, что мы утомлены, но когда мы преодолеем свою усталость, индуизм предстанет перед миром во всем своем невиданном прежде сиянии50.
* * *
Индуизм можно уподобить Гангу. Он чист и не замутнен в своих истоках, но по течению вбирает в себя нечистоту. Так же, как Ганг, индуизм в целом благотворен. Он принимает иную форму в каждой провинции, но его внутренняя сущность остается неизменной51.
* * *
На мой взгляд, Гита – самая простая и легкая для понимания книга… Основной ее посыл угадывается сразу и безошибочно. Эту книгу признают своим священным текстом все индуисты. Коротко говоря, Гита задает нам полный и совершенно осмысленный нравственный кодекс. Она насыщает одновременно и разум, и душу. Поэтому Гиту можно считать и философским, и религиозным руководством. Ее призыв универсален, а язык необычайно доходчив и прост52.
* * *
Брахманизм, терпящий неприкасаемость, вдовство девственниц и их растление, очень дурно, на мой взгляд, пахнет. Это пародия на брахманизм. В нем нет ни грана понимания и осознания брахмана. Не существует истинного толкования его писаний. Оно пронизано неразбавленной животной похотью. Настоящий брахманизм сделан из более сурового материала53.
* * *
Гита – это вселенская мать. Она ни от кого не отворачивается. Ее двери широко открыты для тех, кто в них стучится. Истинный почитатель Гиты не ведает разочарования. Такого почитателя все время распирает радость и безмятежность, за которыми прячется понимание54.
* * *
Индуизм – это не религия… Это образ жизни. Многие из тех, кто не практикует обряды индуизма, ближе к нему, чем некоторые из тех, кто ревностно их придерживается55.
Христианство
(См. также раздел в главе 12.)
Бог нес крест не только 1900 лет назад, Он продолжает нести его и сегодня. Он умирает и воскресает каждый день до сих пор. Жалок был бы мир, опирающийся на исторического Бога, умершего две тысячи лет назад. Не следовало бы проповедовать исторического Бога, надо, наоборот, показывать, как Он и сегодня живет среди вас56.
* * *
Я не сумел найти разницу между Нагорной проповедью и Бхагавадгитой. То, что Проповедь описывает образами, Бхагавадгита сводит к формуле. Возможно, она не научная книга в общепринятом смысле слова, но она выведена из закона любви – закона отречения, как я бы его назвал, – и выведена чисто научным способом. Нагорная проповедь дает нам тот же закон, но делает это изумительно красочным языком. Новый Завет преисполнил меня покоем и радостью, в отличие от Завета Ветхого, отдельные части которого вызвали у меня резкое неприятие. Если я вдруг лишился бы Гиты и забыл все ее содержание, но имел бы под рукой Проповедь, то я получал бы от нее ту же радость, какую я получаю от Гиты57.
* * *
Мои трудности [с христианством] лежат глубже. Это свыше моих сил – поверить в то, что Иисус был единственным воплощенным сыном Божьим и что только тот, кто верит в него, обретет вечную жизнь. Если Бог может иметь сыновей, то все мы Его сыновья. Если Иисус был подобен Богу или сам был Богом, то и все люди подобны Богу и сами могут быть Им. Оказалось, что разумом я не в силах поверить в то, что своей смертью и кровью Иисус искупил мирские грехи человечества. Конечно, метафорически в этом может заключаться истина, но лишь метафорически. Помимо того, согласно христианскому учению, душой обладают только люди, но не другие живые существа, для которых смерть означает полное исчезновение. На этот счет я придерживаюсь совершенно иной веры. Я могу принять Иисуса как мученика, как воплощение жертвенности и божественного учителя, но не как самого совершенного из всех рожденных на Земле людей. Его смерть на кресте стала великим образцом для мира, но сердцем я не могу принять, что в этой смерти нам было явлено нечто мистическое или чудесное. Примеры жизни благочестивых христиан не дали мне ничего, что не могли бы дать люди, исповедующие иные религии. В жизни многих я видел преображения, которые, как я слышал, происходили с христианами. С философской точки зрения в христианстве нет ничего исключительного. В том, что касается жертвенности, индуизм неизмеримо превосходит христианство. Для меня невозможно признать христианство самой совершенной или величайшей религией мира58.
* * *
Много лет я считал Иисуса из Назарета одним из величайших учителей, каких знал мир, и я заявляю это со всем смирением. Я употребляю слово «смирение», ибо именно его я на самом деле испытываю. Конечно, христиане отводят Иисусу из Назарета более высокое положение, чем я, ибо, будучи нехристианином и индуистом, я не могу чувствовать и переживать так же, как христиане. Я намеренно употребляю здесь слово «чувствовать», а не «отводить», ибо ни я, ни кто-либо другой не имеет права возноситься так высоко, чтобы «отводить» какое бы то ни было место великому человеку… Иисус занимает в моем сердце место одного из величайших учителей, оказавших сильное влияние на мою жизнь59.
* * *
Не смешивайте учение Иисуса с тем, что мы считаем современной цивилизацией60.
* * *
Если бы Иисус вернулся на Землю, то он отрекся бы от многих вещей, которые люди творят во имя христианства61.
* * *
Он [Иисус] сильно повлиял на мою жизнь, ибо я считаю его одним из многих рожденных Богом Сыновей. Я употребляю здесь слово «рожденных» в более глубоком смысле, нежели это делают в обычной речи. Я подразумеваю здесь «духовное рождение». Во время своей земной жизни Иисус был ближе других к Богу62.
* * *
Христианство оказалось искажено, когда оно пришло на Запад, ибо стало религией королей63.