Прежде чем открыть дверцы пуленепробиваемого "кадиллака", первый телохранитель Вонг Фу тщательно осмотрел тротуар перед боковым входом в здание банка. Второй телохранитель открыл дверь, а третий в это время вызвал лифт. Вонг Фу, как всегда, был в рабочем хлопчатобумажном костюме с шелковой рубашкой и галстуком и в изготовленных на заказ итальянских ботинках. Шрам на голове прикрывала вышитая фуражка. Он быстро пересек тротуар и прошел по коридору к лифту. Первый телохранитель нажал кнопку этажа, на котором находился конференц-зал.
В приемной его ждали четверо главных вкладчиков банка. Двое из них были китайцы. Вонг Фу явственно ощущал исходивший от них запах страха – так в былые дни, когда он начинал свое дело в Шанхае, пахло от тех, кого он грабил и убивал. Страх заставлял вкладчиков принимать его сторону, и это в конце концов должно было привести к поражению Дома Ли. Он прошел по комнате, ответил на приветствия двух вкладчиков-европейцев, думая в это время о похищенной девушке.
***
Она вскрикнула, когда ее бросили в лодку, и один из бандитов, изрыгая проклятия, ударом ноги заставил ее замолчать. Девушка лежала на дне лодки уже три часа. Двигатель непрерывно тарахтел, его шум отдавался у нее в ушах. Она была завернута в простыню, и ее тело содрогалось от вибрации лодки. Не видя ничего вокруг, Джей пребывала в полузабытьи, и весь мир для нее был заполнен одним лишь страхом: что произойдет, когда это путешествие закончится? Она молила Бога, чтобы оно продолжалось бесконечно.
Но вдруг мотор замолк, и лодка заскрежетала килем по песку. Громкий скрежет зловеще прозвучал в наступившей внезапно тишине. Девушка сжалась в комок, стараясь сделаться совсем маленькой, в надежде, что о ней забудут. Но тут ее схватили и бросили в море. Неожиданно оказавшись в воде, она перепугалась и стала отчаянно барахтаться в своей простыне. Пираты захохотали. В этот момент Джей вспомнила о своем деде. Она взывала о помощи. Молила о том, чтобы он защитил ее своим могуществом.
***
Выйдя из автомобиля, сэр Филип улыбнулся ожидавшим его фотографам и успокоил журналистов, пообещав ответить на вопросы после окончания встречи. Затем вошел в холл, где его уже ожидал президент банка, англичанин.
Они обменялись рукопожатиями, позируя фотографам, но, когда англичанин повел сэра Филипа к лифту, чувствовалось, что он не в своей тарелке.
– Мы решили провести встречу в главном конференц-зале, – сказал он на ухо сэру Филипу. – Там будет не так тесно.
Сэр Филип повернулся к мисс Джеймс за своей папкой.
– Тесно? – удивленно переспросил он. – А разве там будет кто-нибудь еще кроме нас двоих? – По смущенному лицу президента он понял, что на самом деле там будет много людей, и, неловко оступившись, выронил бумаги.
– Благодарю вас, дорогая, – шепнул он мисс Джеймс, когда она подобрала папку с пола. – Может быть, вы пойдете со мной? – Он задержал ее руку. – На случай, если я что-нибудь забуду.
Мисс Джеймс посмотрела па президента банка поверх головы сэра Филипа. Еще один симптом старости – сэр Филип стал нуждаться в поддержке. Президент знал, что сэр Филип чрезвычайно щепетилен в отношении лояльности своих сотрудников. Бухгалтерские счета Дома Ли были в порядке, но сэр Филип уже слишком стар и консервативен, а его сын – коллекционер-любитель – сделан не из того теста, чтобы стать во главе Империи. Итак, Империя Ли обречена.
Лишь немногие неспециалисты способны оценить, какой жестокостью и решительностью должен обладать лидер в финансовом мире. Но банкир-то это знал. Жена может недооценивать его в интимной обстановке супружеской спальни, но, видит Бог, в ближайшие дни он покажет ей, на что способен. Да, будьте уверены, подумал он, провожая сэра Филипа к лифту, и тонко улыбнулся.
***
В конференц-зале стоял стол длиной семь и шириной два метра – стеклянная столешница на ножках черного мрамора. По одну сторону стола свободно расселись четыре вкладчика со своими советниками. Напротив сидел сэр Филип с единственной своей помощницей – мисс Джеймс. Место во главе стола занял президент банка.
Перебирая документы, сэр Филип увидел пигментные пятна на тыльной стороне своих ладоней. Мисс Джеймс склонилась к нему, чтобы помочь сложить бумаги. Он поблагодарил ее. Затем взглянул на председателя.
Присутствие четырех вкладчиков придало президенту смелости. Он начал свою речь с заверений, что никто не сомневается в могуществе Дома Ли, но слухи, приводившиеся в финансовых бюллетенях, а также задержка с уплатой банку шести миллионов в счет процентов вызывают некоторое беспокойство. Ну, разумеется, в этом нет ничего непоправимого.
– Мы же все здесь друзья, – уверял он сэра Филипа и улыбнулся сидящим за столом.
Один из акционеров – англичанин – подтвердил:
– Ну, разумеется.
Китайцы-вкладчики закивали головами. Какой-то адвокат вмешался и заявил, что Дом Ли постоянно отказывался давать отчет о своих активах и тем самым создавал юридические трудности для банка.
– Таковы уж правила банка. Фил. – Президент впервые опустил все почетные титулы и, более того, осмелился назвать финансового магната уменьшительным именем. – А теперь мы должны кое-что обсудить на этом совещании… – закончил он доверительным тоном.
Бухгалтер привел цифры о займе в 130 миллионов долларов, что составляло четыре процента всего банковского капитала.
– Неразумный риск, – заметил один из юристов.
– Да, здесь была допущена неосмотрительность, – подтвердил президент.
Консультант по финансовым вопросам обратил внимание присутствующих на то, что в соглашении о займе имеется статья, дающая основание требовать возврата займа в случае задержки с выплатой процентов.
– Именно так мы понимаем дело, Фил, – закивал головой президент. – Я зондировал почву среди членов совета директоров, как обычно. Это пока не официально, но существует определенное мнение, что для нас было бы удобнее… – он не закончил фразу, и она повисла в воздухе.
Президент повернулся в кресле, и сэр Филип понял, что он нажал кнопку звонка.
Слева отворилась дверь. Вошедший клерк протянул мисс Джеймс записку, она быстро пробежала ее глазами и передала шефу. Это было извещение компании "Ллойд" о том, что грузовой теплоход "Цай Джен" пропал в море Суду.
Сэр Филип поднял голову. В дверном проеме стоял Вонг Фу и смотрел на него.
– Фил, вы, вероятно, знакомы с мистером Фу, – сказал президент. – С недавних пор он стал одним из наших крупнейших вкладчиков.
Сэр Филип продолжал рассматривать бумаги, как будто не замечая присутствия Вонг Фу. Потом положил на стол договор между Багамской холдинговой компанией и Домом Ли о продаже оборудования для переработки мяса из Флориды, трех огромных участков земли и сорока тысяч голов скота на сумму в 137 миллионов долларов со сроком оплаты тридцать дней. Гарантом выплаты был указан трест Моргана, а получателем – этот самый банк.
Один из юристов хотел было взять документ, но в этот момент сэр Филип был уже у двери. Держась за стеклянную ручку, он оглянулся на президента. Они обедали вместе каждые три-четыре месяца, но никогда не были близкими друзьями. Сейчас сэр Филип не мог даже произнести его имя. Но он не намеревался скрывать своего презрения и переключился с банкира на Вонг Фу.
– Подонок, – произнес он на мандаринском диалекте китайского. И, как будто опасаясь заразы, прикрыл рот белоснежным платком и добавил:
– Мисс Джеймс подождет, пока вы подпишете все документы. – Дом Ли более не имеет никаких дел с этим банком, – заявил он ожидавшим у выхода журналистам и сел в свой "Роллс-ройс".
***
Офицер береговой охраны, японец и китаец-судовладелец улетели на вертолете. Позже прибывший из столицы Палавана Пуэрто-Принсеса катер доставил на "Цай Джен" еще четырех человек и провиант, так что теперь на борту корабля находилось шесть человек.
На небе появилось легкое облако, и море окрасилось в бледно-зеленый цвет. Склоны далеких гор казались голыми в пробивающихся через облака лучах солнца. Ветер утих, и катамаран как будто застыл в жарком влажном воздухе. Он стоял на трех якорях в коралловой бухте возле песчаной отмели размером с теннисный корт. Трент заранее замерил полосу песка при низкой воде и во время прилива провел "Золотую девушку" между коралловыми глыбами и скалами, так что теперь яхта оказалась как будто за стенами крепости.
Мысль об исчезнувшей женщине не давала Тренту покоя; мысль об этой женщине, а также воспоминание о механиках с лицами, обезображенными кислотой… Теперь женщина либо находится у них в руках, либо мертва. Но Трент не верил, что она погибла. Если бы ее убили в каюте, там остались бы пятна крови. А к тому же эта пропавшая простыня. У него было ощущение, что девушку увезли, а он привык доверять своей интуиции.
Он вновь мысленно вернулся к убитым механикам. Ему не раз приходилось наблюдать подобную нарочитую жестокость в деревнях, подвергшихся карательным акциям террористов и антитеррористических сил. Расстрелянные мужчины, изнасилованные и зверски убитые женщины, трупы детей, валяющиеся, как кучи тряпья у стен разрушенных хижин…
Он уже сожалел о том, что не сказал офицеру береговой охраны об исчезнувшей женщине. Китаец-судовладелец не проронил о ней ни слова, и Трент был уверен, что это неспроста. Но что они могли бы сделать – все они? Искать? Но где?
Трент понимал, что дальнейшие расчеты бесполезны, но чувство бессилия заставило его вновь вернуться к карте. Потом, недовольный сам собой, он сидел в кокпите и смотрел, как морские волны плещутся о борт теплохода. Ему была необходима дополнительная информация. Если бы он знал имя женщины или имел какие-нибудь сведения о ней, то мог бы судить о целях похищения.
Пытаясь отвлечься, Трент стал разбирать фотографии потопленных японских кораблей. Остовы судов казались под водой зелеными и зловещими. На ряде кадров были видны пробоины в корабельной броне. На одном из снимков он увидел акулу, проплывавшую мимо орудийной башни. И снова вернулся к мыслям о механиках с "Цай Джона" и о пропавшей женщине. Да, он должен что-то предпринять. Невозможно жить дальше с сознанием такой вины.
На сетке, протянутой между корпусами катамарана перед кают-компанией, лежала большая доска для серфинга. Трент выкрасил ее черной краской и приспособил к ней мачту для паруса. Дождавшись темноты, он спустил доску на воду. Затем завернул в пластиковый мешок электронный детектор, упаковал его в маленький заплечный мешок, прихватил пару портативных фонариков, набор отмычек и тяжелый нож для водолазов. Натянув черный нейлоновый костюм для подводного плавания, он обмотал вокруг пояса легкий трос и взял с собой маленький якорек.
Еще продолжался прилив, волны журчали и ударялись о камни, доска, проплывая над рифами, задевала их днищем. Если бы Трент пустился вплавь без доски, то на первой же сотне метров был бы серьезно изранен.
Самым лучшим наблюдательным пунктом на "Цай Джене" являлась крыша рулевой рубки, а наиболее удобным местом для швартовки была корма, так что часовые непременно должны были наблюдать за кормовой палубой.
Трент закинул фалинь на коралловую глыбу метрах в семи от носа парохода и потравил трос, так что доска оказалась прямо под кормовым свесом. Он выждал минут сорок, прислушиваясь – не раздастся ли на палубе шум шагов, который заглушил бы звуки моря и корабля. Не услышав ничего, Трент забросил на палубу якорек с острыми лапами, быстро вскарабкался по тросу и проскользнул под поручнями.
На крыше рулевой рубки на мгновение вспыхнул огонек, вспыхнул и распался надвое – видно, двое солдат, экономя спички, прикуривали друг у друга. Двое других дежурили на задней палубе, остальные спали где-то – вероятно, тоже на палубе, потому что энергии для кондиционера не было, а в каютах стояла невыносимая духота.
Трент привязал трос к якорной цепи парохода, отцепил якорек от поручней и опустил в море. Затем медленно пополз на корму к кубрику. Он останавливался через каждый метр, пока наконец не услышал на палубном люке басовитый храп.
Прокравшись мимо охранников, он оказался в глубокой тени возле рулевой рубки. Обе двери в жилые помещения с правого и левого бортов были заперты, но новые замки легко открылись отмычкой. Оказавшись внутри помещения, он вновь запер дверь. Затем, взяв одеяло из рундука в коридоре, пошел в каюту второго помощника. Занавески были уже сняты, поэтому он перебросил одеяло через легкую перекладину над иллюминатором.
Кто-то покрыл койку новой простыней. В шкафу, там, где раньше находилось женское платье, теперь висел только форменный костюм морского офицера. Ящики шкафа были заполнены мужскими рубашками и мужским бельем. И не было ни компьютера, ни душистого мыла, ни косметики. Только безопасная бритва и брусок карболового мыла.
Трент присел на стол и стал разглядывать койку. В каюте все еще ощущался еле заметный аромат женских духов. На подушке он обнаружил несколько черных волос. Он зарылся лицом в подушку и сделал глубокий вдох: кислого запаха пота не ощущалось, значит, женщина, вероятно, была худенькой. Судя по духам и следам косметики, ей, должно быть, около двадцати пяти лет. Несмятая часть простыни в ногах позволяла примерно установить ее рост – где-то между 154 и 158 сантиметров. Прямые черные волосы, короткая стрижка. Туалеты от "Иссэ Мияки" и дорожная сумка фирмы "Ярдбай" свидетельствовали о хорошем вкусе и больших деньгах. И к тому же девушка достаточно образованна, чтобы пользоваться компьютером.
Теперь он уже представлял ее себе, хотя и не знал имени. Но, видимо, это была важная персона, коль скоро ее отсутствие так тщательно скрывалось. Значит, узнать ее имя не составит особого труда.
Он разгладил верхнюю простыню, положил на место одеяло и, выскользнув обратно на палубу, снова запер дверь. В это время с севера к ним приближался быстроходный катер с двумя спаренными двигателями V-8.
Трент поднялся по трапу к рулевой рубке и пополз по палубе к подножию лестницы, ведущей на крышу. Два солдата береговой охраны тревожно переговаривались между собой, глядя на приближающийся катер. Часовой на корме что-то закричал хриплым от волнения голосом. Послышался металлический лязг оружия, готовящегося к бою. Кто-то швырнул монетой в тех двух, что спали на палубе, и один из них с проклятиями поднялся на ноги.
Пока внимание солдат было отвлечено катером, Трент проворно вскарабкался наверх. Описав рукой с электронным детектором полукруг, он установил, что, по всей вероятности, на радиомачте, имеется активно действующий радиомаяк. Следовательно, нападение было запланировано заранее. И эта женщина являлась главной целью нападения – целью, ради которой стоило устроить массовую резню.
Луч прожектора с катера пронзил темноту. Рулевой заглушил мотор. Трент быстро пригнулся и спустился на палубу. Солдаты на борту парохода узнали по голосу кого-то из вновь прибывших. Раздались взрывы нервного смеха. Обе группы что-то кричали друг другу на тагальском, причем выговор у охраны с "Цай Джона" звучал мягче, чем у новоприбывших. Чувствовалось, что группа с катера была более авторитетной. Те двое, что спали на палубе, сбросили веревочный трап и держали канат, пока катер швартовался к борту парохода.
Трент прятался под трапом. Мимо него с крыши рулевой рубки спустились часовые, чтобы приветствовать шестерых вновь прибывших, которые привезли с собой выпивку и еду. Солдаты хлопали друг друга по спине и обменивались грубыми шутками. Оживление все нарастало. Трента подмывало закричать, предупредить солдат береговой охраны, но он сдержался, так как все время думал о судьбе захваченной в плен женщины.
Они будут медленно, шаг за шагом, уничтожать ее. И в конце концов от девушки не останется ничего – даже память о ней исчезнет, потому что умрут все, кто знал о ее существовании. В это время снизу донесся крик и сразу захлебнулся – его предположения подтвердились. Все было кончено за несколько секунд. Шестеро противостояли шестерым, но, видимо, питье было отравлено и вновь прибывшие умело владели ножами.
Теперь, когда солдаты береговой охраны были перебиты, за дело взялись китайцы. Один из них прошел в каюты – либо у него были ключи, либо он ловко управлялся с отмычками. Двое других поднялись по трапу в рулевую рубку. Трент, низко пригнувшись, перебежал на корму, перепрыгнул через поручни и на мгновение застыл. Выждав, когда очередной гребень прокатился под кормой, он нырнул вслед уходящей волне. Шум и грохот падающей воды заглушили всплеск. Он повернулся и поплыл вдоль борта судна к своей доске для серфинга. Выбрав якорь, он стал медленно подгребать веслом к катеру. Этот катер с черным корпусом, метров десять длиной, больше походил на судно для доставки срочных грузов или на базу для подводного плавания, чем на прогулочный корабль. На нем не было ни названия, ни номерного знака.
Трент вернулся на "Золотую девушку", прошел в кают-компанию, вынул из глубины шкафа винтовки, зарядил их и упаковал в водонепроницаемые чехлы. Затем открыл люк под ковром в кают-компании, чтобы можно было при необходимости выбраться в пространство между корпусами катамарана. Сделав все это, Трент сел в темноте за навигационный стол и задумался. Он представил себе, как люди на борту "Цай Джена" тщательно обыскивают жилые помещения в поисках следов женщины. Среди них, наверно, тот плотный молодой китаец, который взошел на борт вместе с судовладельцем. Вероятно, именно он пытался в первый раз наспех уничтожить следы присутствия женщины на борту.
Когда закончится обыск корабля, они примутся за "Золотую девушку". Правда, придется подождать высокого прилива, чтобы миновать рифы. Они будут расспрашивать его – что он видел и говорил ли по радио с кем-нибудь, кроме властей. А затем прикончат и его. Ни офицер береговой охраны, ни японец не побывали внизу – в каютах, и поэтому пиратам нечего о них беспокоиться. Трент умрет – и этой женщины будто не бывало.
Похищение людей – слишком сложное дело для простых пиратов. Но, так или иначе, женщина захвачена в плен, и судовладельцы скрывают это. Непонятно также, на чьей стороне были японец и офицер. Трент включил передатчик на международную аварийную частоту. Первым отозвался какой-то немецкий танкер, и Трент сообщил ему, что пароход "Цай Джен" подвергся нападению пиратов.
На вопрос радиста, как обстоят дела у него самого, Трент ответил, что его положение не слишком хорошо, но, по всей вероятности, он пока в безопасности, по крайней мере до рассвета.
Двадцать минут спустя немецкий танкер снова появился в эфире и сообщил, что филиппинские моряки уже вышли в море.
– Удачи, – пожелал немец.
Трент поблагодарил, хотя и не верил в удачу.
Он прицепил к поясу две фляжки с водой, закинул за спину чехлы с винтовками и, спустившись вниз, между корпусами катамарана, на доску для серфинга, направился к расположенному неподалеку островку, на котором росло несколько пальм. Вдали виднелся оранжевый огонь действующего вулкана.