— Садитесь, графиня. Мы рады вас видеть. Что вы расскажете Нам сегодня?

В кабинете было всего двое, и Лилиан — а точнее, Аля — в который раз уже мельком удивилась, как быстро она привыкла слышать большую букву в королевском "Мы".

— Рада сообщить Вашему Величеству, что производства и дела Короны в замке Тараль…

Лилиан отчиталась, как обычно, без замечаний. В первые два раза она еще думала, что Эдоард слушает ее невнимательно — но во время третьего такого отчета, она выяснила, что предыдущие он помнит почти дословно.

— … в заключении же хотела просить Ваше Величество о разрешении переехать в замок Тараль на жительство.

— Вам неудобен дом вашего супруга?

— Полковник Фрим весьма… убедительно доказал, что мои поездки крайне небезопасны.

Эдоард приподнял уголки губ, что у другого человека было бы эквивалентно хохоту.

— Да, Сапожник может быть весьма убедителен. — Эдоард "поймал" выражение удивления на лице Лилиан — Вам не сказали? Это его прозвище. И происхождение — он из семьи сапожников.

— Сапожников?!

— Не говорите ему, но вся армия знает его как Сапожника. Старая и очень удачная мысль моего отца о необходимости создания полков Короны, в коих не пост зависел бы от знатности, но знатность — от поста, а пост — от заслуг. Шевалье полковник Фрим — один из немногих, кто сумел пройти до самого верха. Мы надеемся, графиня, что это поможет Вам уважать нашего слугу.

Такой маленький королевский намек.

— Но, Ваше Величество, как мне быть с моей репутацией при дворе?..

Эдоард, оттеснив Величество, чуть не сказал "Какой репутации, Королевской Шпильки для Гильдий?", но вовремя сдержался.

— Это не стоит беспокойства. — Эдоард позвонил в колокольчик. Секретарь, как всегда, появился бесшумно и сразу. И передал свиток с двумя печатями. — Вот разрешение этого затруднения.

… сим Повелеваем: находиться Графине Лилиан Иртон, и дочери ее Виконтессе Миранде Кэтрин Иртон, в замке и поселении Тараль, надлежащим образом управляя им в интересах Короны, до Нашего особого распоряжения. Сим также дозволяем им посещение столицы, но не иначе как в сопровождении конного десятка, а также приемы тех, кого она в исполнении Воли Нашей видеть в замке и поселении пожелает.

Да будет Слово Наше нерушимо — Эдоард VIII Ативернский.

Отправив Лилиан в замок, Эдоард вздохнул с некоторым облегчением. После чего, для завершения дня, просмотрел еще раз всю подборку поступивших на нее жалоб. Несмотря на то, что там встречались прямо-таки образцы стиля, больше всего беспокоило не наличие, а отсутствие одной жалобы. Жалобы немногочисленной, но богатой гильдии — стеклодувов. И особенно ему не нравилось то, что не жаловалась именно та гильдия, которая фактически управлялась не из Ативерны, а из Эльваны.

Лиля же, сев в карету, вдруг подумала, что она ехала уговаривать Его Величество, а именной указ, оказывается, был уже готов.

Говорят два переезда равны одному пожару. Несмотря на то, что Лилиан была фактически в гостях у своей свекрови, и упаковкой занимались слуги, и ремонт в корпусе Тараля был почти завершен — поговорку она ощутила всю целиком.

Следующая неделя была забита огромной кучей хлопот, поглотившей даже кучу времени от управления производствами и лабораториями. Как ни странно, это не вызвало там видимого разброда.

То, что она все-таки далеко не все учла, Лилиан заподозрила тогда, когда вошла в приемную и услышала что именно сказала Мири, узнав, что ее седло еще не распаковано. Не то, чтобы это было обращено против кого-то конкретного, но недлинное выражение ее чувств было весьма… образным. И совершенно не аристократическим.

— Миранда?!

— Прости пожалуйста, мама, я не видела что ты вошла.

— Что значит — не видела, что вошла?! Так вообще нельзя выражаться!

— Да, мама, прости пожалуйста.

— А как там насчет "я больше не буду"?

— М-м-м… да, мама.

Уклончивость настораживала. Лилиан решила не давить, но поинтересоваться — а чем же таким занялась Мири в последнюю неделю.

Днем, вместо обычного обхода цехов, Лилиан велела оседлать коня и поехала "в расположение".

— Мадам, извольте пароль? — первый патруль перехватил ее уже в районе одной лиги от расположения полка.

Лилиан протянула им монету, выданную Фримом.

— Куда вы следуете, мадам?

— В расположение полка. Вы намерены мне препятствовать?

Старший дозора не стал вступать в пререкания.

— Я обязан дать вам сопровождающего. — это было не то, чего Лиля ждала, но и не требовало от нее скандала. Лиля уняла раздражение и задала себе вопрос — а как туда проникла Мири? У нее ведь монетки пароля не было… кажется? Поллиги спустя в отдалении проехал второй патруль — сопровождающий отсалютовал им.

Сопровождающий привел ее не в основное расположение, которое было за песчаной гривкой, а под некий навес, под которым был сколочен стол, а за столом сидел офицер. Лилиан вдруг почувствовала что-то до боли родное — за бровкой явно занимались строевой подготовкой…

— Коли! Назад… Коли! Назад… Малле! Ж…у не отклячивай, рыло!! Коли!

— Мадам? — офицер — наверное, офицер — сидевший за столом очень удивился ее визиту.

— Офицер?..

— Лейтенант Ральвен, мадам, дежурный по лагерю. В чем цель вашего визита?

— Судя по ряду признаков, здесь находится моя дочь. Я желаю ее видеть.

— Есть такая в расположении. Сержант! — Лилиан никак не могла привыкнуть к отсутствию формы. То есть все военные были одеты похоже — но никаких знаков различия не было видно. По запаху они друг друга распознают, что-ли?

— Я!

— Свободен.

— Есть!

— Извольте следовать за мной, мадам.

И этот в курсе, где Мири. Одна Лилиан, похоже, ничего не знает…

Уже на подходе к площадке Аля Сокороленок услышала до боли знакомые интонации прапорщика-инструктора…

— Вот стоите вы… под травою. Держать пики!!! И летит на вас, значит лыцар… Последовала пауза.

— Господин сержант, разрешите обратиться! Правильнее говорить "рыцарь"…

— Так. Умный. На корпус из строя. Строй — пики на стремя! Ты — Пику — ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику — ВПЕР-РЕД! Держать!!! В строй. ОПУСКАТЬ НЕТ КОМАНДЫ. Строй — пику — ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику — ВПЕР-РЕД! Держать, держать!!! Иртон, выше, вижу тебя — а должен пику!!! Так… И летит на вас, значит лыцар… Снова пауза — на этот раз никто уже не вылез. "Умные", очевидно, в строю кончились.

— ЧТО ВЫ БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ?!

Тут-то и раздался полный не очень скрытого нахальства голосок Мири. Очень намеренно сделанный голосок — обычно Мири "девочкой" не прикидывалась.

— Спасать нашего мастер-сержанта Рокка!!

Мастер сержант Рокк нахальство "не заметил".

— Так… Новобранец Иртон. Голос обнаружился?! Два корпуса из строя. Строй! Пику — ВПЕР-РЕД! Коли! ДЕРЖАТЬ. Назад. Пику — ВПЕР-РЕД!

Аля не могла даже сосчитать сколько раз слышала этот анекдот. Больше всего его обожали сержанты-сверхсрочники. Впервые за несколько месяцев она искренне хихикнула и попыталась надеть строгое лицо. Получилось, наверное не очень — как ни странно здесь, в довольно грязном, просторечном, жестком окружении она ощутила себя дома и под защитой. Как когда-то на территории части замначштаба полка майора Сокороленка.

Она выехала из-за гривки и увидела расчищенную в осиннике площадку, на которой выстроилось десятка полтора лошадей с всадниками от одиннадцати до пятнадцати. Третьей слева, на самом высоком жеребце, с подтянутыми под самое седло стременами сидела Мири. Весь строй держал пики, у Мири пика была поставлена на стремя. Весь строй, включая ее, поводьев не касался. Лиля не смогла не отметить, что все они держатся в седле откровенно лучше ее самой.

Мастер-сержант Рокк ее, конечно, увидал. И, конечно, виду не подал.

— Так. Значит, новобранец Иртон. Доложи мне рацион жеребенка первого года.

Мири затараторила ответ. Лилиан, к стыду своему, поняла, что не знает вообще ничего.

— Ну, терпимо… А чего, значит, там быть не должно?!

— Клевера, господин мастер-сержант!!

— И то дело. Слушай команду — отбыть домой!

Мири явно удивилась, но подтвердила команду, развернула лошадь — опять без поводьев — и увидела Лилиан. Беспокойно подъехав, она сказала:

— Мам, а мне это… надо Оврага сдать.

— Кого? — недоуменно спросила Лиля.

— Оврага. Ну, коня — он сын Овна и Рагули…

— Ну, поехали сдадим.

Пока Лиля стояла, слушала и ехала ее раздражение как-то растворилось.

На обратном пути она все-таки спросила:

— А как ты в лагерь-то попала?

— Так с дозором же. Я с Шаллахом сидела, а мастер-сержант на посту был — он и говорит, что ж ты при таком коне и не умеешь ничего? Ну и… вот.

— Ладно — Аля вспомнила себя в этом возрасте и порадовалась, что пороха, взрывчатки и осветительных ракет тут нет. Они-то с ребятами были осторожны… — Но ругаться все равно нельзя!

Трудно было обвинять ребенка, что он нашел себе занятие. Она ведь даже Тахиру на этой неделе ничего не диктовала.

— Да, мамочка…