Семь сортов капусты. Пять видов салата. Тыквы — трех разных видов. Лук… опять три разных вида. Или четыре? Оформленные в строгие квадратные грядки с невысокими аккуратно подстриженными кустами жимолости высотой не более, чем до пояса, формировали сложный узор — подобранный по цветам, разбитый на три террасы юго-западный склон, выходящий на реку. Единственной уступкой месту расположения этого, так сказать, огорода, были лавочки — стоящие так, чтобы можно было целиком оценить открывающийся вид.

Даже дорожки — пусть и отсыпанные мелким гравием и тщательно выровненные — были ровно такой ширины, чтобы по ним могла пройти и повернуть нагруженная тележка.

Огород Вальмар сильно напоминал Але ковер, а вот огород не напоминал вообще.

— Алисия, я… я даже не знаю, что сказать. Я впечатлена.

— В первый раз, вот уже… ах, двадцать лет назад!.. я тоже была под глубоким впечатлением.

Дамы, не спеша прогуливаясь, дошли до южного сектора огорода и сели на скромную чистую лавочку… полированного дерева. В огороде не было никого, кроме них — формально, как объяснила ей Алисия, это была хозяйственная территория дворца. Лилиан обратила внимание на то, что огород с лавочки просматривался полностью. То есть она не могла представить способа их прослушать — без техники, которой тут быть не могло. Да и с ней — тоже. Дамы сидели лицом к реке, так что и по губам ничего не возможно было прочесть.

Огородик. Ага.

— Моя дорогая невестка… Его Величество изволили довести до меня печальные вести и свои мысли, с ними связанные. Его Величество желают от нас многого, но, вспоминая себя в вашем возрасте, я настояла на этом разговоре.

Лиля решила немного польстить.

— Не уверена, что смогу сравниться с Вашим…

— Не нужно тратить время на комплименты, Лилиан. У нас его мало. Я помню, насколько я ничего не понимала в происходящем. Его Величество совершенно ослеплен вашими успехами, и не понимает, насколько вы сейчас наивны.

— Вот как? — Лилиан почувствовала, как поднимается внутри холодное раздражение. Какого лешего ты, грымза старая?..

— Не щетиньтесь, моя дорогая. Не злитесь. Попробуйте ответить себе на вопрос — кому вам сейчас стоит доверять?

Ответ у Лили был. Никому. Как выяснилось, ее собеседнице ответ словами не нужен — Лилиан начала понимать, почему Алисию звали "Гадюкой".

— Собираетесь и дальше биться со всем миром в одиночку? — с легким любопытством спросила Алисия. — Или вы полагали, что это никому незаметно? Неплохая привычка, но вы ведь до сих пор не понимаете, что происходит… И, кстати, не думаю что всему остальному миру так уж важен ваш личный героизм.

— Не понимаю, вот как?!

— Какие у Вас отношения с казначеем?

— Прекрасные, насколько я знаю…

— Вы знаете, что именно он два месяца назад предлагал отправить Вас в Иртон с предписанием никуда не выезжать, а все ваши мастерские оставить под короной целиком? Вам нравится маркиз Фалион?

— Я, кажется не давала повода…

— Вы знаете, что две его предыдущие любовницы умерли? Две. За три года. Приятный молодой человек, правда?

Лиля вспомнила пустую комнату с всклокоченной женщиной и подумала, что любовницы как-то не совсем вписываются в образ грустного мужа.

— Это только несколько самых очевидных примеров. Только самых очевидных… Вы знаете, что на вас Его Величеству подано восемь жалоб гильдейских старшин? И только он не дает им хода, а в противном случае вы бы уже потеряли, например, возможность посещать все крупные города?

— Что вы все-таки хотите сказать, Алисия?

— Я хочу, чтобы Вы кое-что понимали в том, как работает этот мир. Его Величество, видя ваши успехи, считает что вы это и так знаете. Но это совсем не так — откуда благовоспитанной девочке что-то знать о мире, кроме того, что он большой и страшный?

— Я, — наконец окрысилась Лилиан. — Кое-что об этом уже знаю. Меня, если вы не забыли, травили почти год…

— Житейские мелочи, моя дорогая. Вы излишне впечатлительны, меня пытаются отравить в среднем раз в три года. Сядьте. — рука в перчатке легла на ногу уже собравшейся вскочить и поставить ее "на место" Лилиан. — Сядьте. Не нужно нервничать. Чуть больше сдержанности, вы это умеете. Ваши беды и трудности — это важно. Это опыт. Лично для вас. Но у нас очень мало времени. Вы должны стать еще старше и умнее. Увы, это означает понимать, что и вы, и я — совсем не центр мира. Все-таки, послушайте… Это непростой разговор, для нас обеих.

Следующие полчаса стали для Лилиан тяжелым испытанием.

… Королевский двор — это способ его величества держать "пену" бездельников под контролем и не давать им возможности построить серьезный заговор..

— Каким образом?!

— Деньги, моя дорогая. Просто деньги. Блистать при дворе — дорого. Вы видели при дворе, скажем, адмирала Хогга? Моего сына, и вашего мужа вы не застали — но тоже должны были бы знать, что и он бывает при дворе в лучшем случае полтора месяца в году. Принц Ричард слывет затворником — думаете, это случайность? Заговоров же без денег не бывает. Вы были на приемах — видели там казначея, хоть раз?

— А Вы? Вы, сами?

— Это и есть моя служба.

…Его величество меняет дворянство вслед за своим отцом — постепенно отбирает у них замки, права, дружины. Он не разрушает замки — но вот уже более трети дворян переехали к столице, а что же с их былыми твердынями? Отец нынешнего короля как-то пошутил, что если на место кролика подсунуть волка — все закричат "обман", но если замена будет идти сто лет — все пройдет прекрасно. Кто видел кролика — умер, кто видит волка — у того другие трудности.

Десятки людей назвала Алисия Иртон в тот день. Лиля только ахала про себя и старалась запомнить побольше. Вместо "граф имеет привычку искать стройных брюнеток" на этот раз Алисия перечисляла имения, источники средств, родство, союзы, договоры…

— Вы ничего из этого мне раньше не рассказывали!

— Не рассказывала. Зачем бы мне?..

Лиля вдруг поняла, что поток информации, который на нее раньше выливался был не то, чтобы неправдой — просто несущественной частью правды. Важно было не столько что именно, сколько кто и зачем это говорил. Она спросила — ей ответили. Кто виноват, что она задала глупый вопрос?

Алисия, еще больше походя на хищную птицу, наклонила голову:

— Начинаете понимать? Хорошо. Продолжайте в том же духе, моя дорогая. И всегда помните — при дворе, в свите Его Величества, нельзя даже думать о безусловном доверии.

— Алисия, у меня есть вопрос… Я получила вот такое странное указание Его Величества… — Лилиан достала свиток с приказом и начала его разворачивать.

— Альдонай и чудеса его — вздохнула Алисия. — Вы меня не слушали? Зачем вы мне его показали? Я, конечно, отвечу на ваш вопрос — а вы потом подумаете и скажете почему я ответила.

Во-первых, у меня есть такое же примерно письменное указание. Во-вторых, оно дается затем, чтобы вы могли быстро и беспрепятственно делать что угодно — например, быстро уехать. Вспомните, можете вы просто так, без приказа Его Величества поехать… ну, скажем в Иртон?

— Нет… — медленно сказала Лиля. — Не могу. Только столица, с сопровождением.

— Вот. Теперь предположим, что вам надо бежать. Сможете?

— Нет.

— То есть вас в этом случае не надо ни искать, ни ловить. Можно просто табличку на Тараль повесить — "Тюрьма, заключенных не кормить".

— Но ведь… Я могу убежать?!

— Теперь можете. Поэтому такое… указание дается не всем.

— То есть… — Лилиан вспомнила, куда ее хотел призвать король, к кому, и… ничего не сказала. Она поняла.

— Хорошо. Хорошо, моя милая. — одобрила Алисия Иртон. — Теперь мой вопрос.

— Мы с вами, — сказала Лиля. — В одной лодке. И, вероятно, приближается порог?

— Именно. Именно, дорогая Лилиан.

— Что же нам угрожает?

— Уитенагемот.

— Кто?!

— Не кто. Что. Уитенагемот — "собрание мудрых". Это собрание дворян, священников и знатных горожан, которое может потребовать от короля назначения наследника, сместить короля — если есть к тому основания ну и много еще чего. Там довольно сложная формальная процедура, но сам факт ее инициации будет означать приостановку многих действий. И пока на это сборище будут — а у нас зима на носу — собираться люди, придется ждать.

— Зачем и кто его будет собирать?

— Заводила у них герцог Ивельен. Но у нас до сих пор нет ответа на два вопроса: зачем ему это и где он взял деньги?

Лилиан подумала.

— Когда можно ожидать ясности?

— Ясности — никогда. Примерного прояснения позиций — через семь-восемь дней. Когда они наконец дойдут и заявят претензию официально. Знаете, отчасти хорошо, что Джеррисона тут нет.

— Почему?

— Потому, что он бы точно не выдержал и перебил бы половину этих "заговорщиков"… Он всегда исходит из мнения, что прощение получить проще, чем разрешение.

— А что, собственно, плохого представляет для Его Величества это собрание? — Лиля не добавила "Идиотов и бездельников".

— Они начнут торговаться и требовать, не понимая почему на самом деле Его Величество просто не разгонит их. Они полагают, что они сильны — а на самом деле Его Величество категорически не желают ни снова превращать страну в окровавленные обрывки, ни лишать с таким трудом созданной репутации Закон. Ничего не стоят правила, которые можно поменять, когда они тебе не нравятся. Вторая часть проблемы — гильдии. Они не могут собрать такое собрание сами, но могут частично поддержать требования дворян. Например, за разрешение вернуть гильдейскую пехоту. И, наконец, святая мать наша, Церковь. Там, как обычно, ничего заранее неизвестно.

— Неужели альдон Роман?..

— Альдон Роман, моя дорогая, только один из двенадцати. И сейчас, он тоже связан с Вами — как вы полагаете, резкое усиление его влияния очень понравится, например, западным монастырям? И, Альдоная ради, постарайтесь не заезжать в них. Иначе Вы внезапно можете ощутить непреодолимое желание пройти путь к Богу, не отвлекаясь на мирские пустяки… Ну, а прямо в тот момент ощутите на самом деле, когда окажетесь там, или лет через пятнадцать молитвы и трудов на благо Церкви — Альдонаю может оказаться не так важно.

— А сами мятежные дворяне не понимают последствий своих действий для страны?

— Понимают. Только с их точки зрения они и есть — страна. А остальные так, чтобы им жилось приятнее.

Лилиан подумала, что стоит применить полученные рекомендации к самому этому разговору.

Не лжет ли ее свекровь? — Может быть, но подробностей многовато.

Почему бы ей все это говорить? — потому что они в одной лодке. Она также зависит от короля. Даже больше, она ведь не замужем.

Может быть, она ведет игру сама — но мы во дворце. В месте, явно созданном для специфических разговоров. Его охраняет гвардия. И, наконец, тут никого нет, кроме них.

Почему так срочно и открыто начали с ней говорить? Да потому что кризис на носу. А она член команды — и от нее хотят просто чтобы она хоть ошибок делала поменьше.

Зачем она команде? На этот вопрос ей дадут не ответ. Деньги, скорее всего.

— Задумались обо мне? Это правильно.

— Скорее о себе. Скажите, Алисия… А вам не страшно?

Алисия пожала плечами.

— Жить страшно, моя дорогая. И есть выбор — хлопать ресницами и выбирать платья или быть среди тех, кто действительно чего-то добивается. Вы ведь тоже сами выбрали пропорцию. Вам тоже ведь стало страшно? — Алисия развернулась к ней и ласково сказала. — А вас ведь даже не били. Вы и понятия не имеете, что такое, когда ваша боль для кого-то способ поправить настроение. Понимаете — не "так получилось", а специально причиненная боль. Вам гораздо раньше расхотелось быть цветочком и приятной игрушкой.

Не всем хватает воли, не всем хватает ума встать и сказать "я так жить не буду" — но вам хватило. Многие предпочитают сидеть и надеяться, что все будет хорошо. Женщин среди таких людей больше — игрушка поприятнее, берегут больше. Некоторым везет, некоторым — нет. Добро пожаловать в реальный мир. Выхода отсюда не существует — живем, как можем.

— И это, — не удержалась Лиля. — Был важный для вас опыт? — Именно так. Вы быстро учитесь, Его Величество как всегда был прав.

Алисия помолчала и добавила светским тоном.

— Прекрасный вид, удивительное место, не правда ли?

— Да. — с усилием осознав, что солнце по-прежнему ласково пригревает и их, и прекрасный огород, ответила Лилиан. — Прекрасное место.

Уже на выходе Лиля снова, как когда-то, подумала что Алисия удивительно спокойно относится к смертельно опасным проблемам своих детей.