Гой, Влетава! Что ты волны мутишь, Сребропенные что мутишь волны? Подняла ль тебя, Влетава, буря, Разогнав с небес широких тучу, Оросивши главы гор зеленых, Разметавши глину золотую? Как Влетаве не мутиться ныне: Разлучились два родные брата, Разлучились и враждуют крепко Меж собой за отчее наследье: Лютый Хрудош от кривой Отавы, От кривой Отавы златоносной, И Стяглав с реки Радбузы хладной; Оба братья, Кленовичи оба, Оба родом от старого Тетвы, Попелова сына, иже прибыл В этот край богатый и обильный Через три реки с полками Чеха. Прилетела сизая касатка, От кривой Отавы прилетела, На окошке села на широком, В золотом Любуши стольном граде. Стольном граде, светлом Вышеграде; Зароптала, заплакала горько. Как сестра касатки той родная Эти речи в доме услыхала – Позвала княжну Любушу в город Учинить великую расправу, Звать на суд ее обоих братьев И решить их дело по закону. Шлет послов княжна из Вышеграда Святослава кликать из Любицы, От Любицы белой и дубравной; Лютобора витязя, что правил На холме широком Доброславском, Где Орлицу пьет синяя Лаба; Ратибора с Керконош высоких, Где дракона ярый Трут осилил; Радована с Каменного моста, Ярожира от вершин ручьистых, Стрезибора от Сазавы злачной, Саморода со Мжи среброносной, Кметов, лехов и владык великих, И Стяглава и Хрудоша братьев, Что за отчину враждуют крепко. Как собрались лехи и владыки В Вышеграде у княжны Любуши, Всякой стал по сану и по роду; К ним тогда княжна в одежде белой Вышла, села на престоле отчем, На престоле отчем, в славном сейме. Вышли две разумные девицы, С мудрыми судейскими речами; У одной в руках скрижали правды, У другой же – меч, каратель кривды; Перед ними пламень правдовестник, А за ними воды очищенья. Начала княжна такое слово С золотого отчего престола: «Гой вы, кметы, лехи и владыки! Рассудите братьев по закону, Рассудите братьев, что враждуют Меж собой во отчее наследье. Вы скажите нам святую правду От богов всеведцев присносущих: Вместе ль станут без раздела править Иль на части равные раскинут. Гой вы, кметы, лехи и владыки! Приговор мой разрешите ныне, Коли вам по разуму придется; А не то, закон поставьте новый, Да рассудит разлученных братьев». Поклонились лехи и владыки, И пошли про это разговоры, Разговоры тихие меж ними, В похвалу речей княжны Любуши. Лютобор, что проживал далече На холме широком Доброславском, Встал и начал к ней такое слово: «О, княжна ты наша в Вышеграде, На златом отеческом престоле! Мы твое решенье рассудили; Прикажи узнать народный голос». И тогда собрали по наказу Девы-судьи голоса народа, И, в сосуд священный положивши, Лехам дали прокричать на вече. Радован от Каменного моста Голоса народа перечислил И ко всем сказал решенье сейма: «Сыновья враждующие Клена, Братья родом от старого Тетвы, Попелова сына, иже прибыл В этот край богатый и обильный Через три реки с полками Чеха! Ваше дело так решилось ныне: Управляйте вместе без раздела!» Встал тут Хрудош от кривой Отавы, Закипела желчь в его утробе, Весь во гневе лютом он затрясся И, махнув могучею рукою, Заревел к народу ярым туром: «Горе, горе молодым птенятам, Коль ехидна в их гнездо вотрется! Горе мужу, если он попустит Управлять собой жене строптивой! Мужу должно обладать мужами, Первородному идет наследье!» Поднялась Любуша на престоле, Молвя: «Кметы, лехи и владыки! Мой позор свершился перед вами – Так творите ж ныне суд и правду Меж собою сами по закону: Править вами не хочу я боле! Изберите мужа, да приимет Власть над вами он рукой железной, А руке моей, руке девичьей, Управлять мужами не под силу!» Ратибор, что с Керконош высоких, Встал и к сейму речь такую начал: «Нам не след искать у Немцев правды, По святым у нас законам правда: Принесли ту правду наши предки Через три реки на эту землю». Песня под Вышеградом Гой ты, солнце ясно, Вышеград наш крепкий! Что стоишь высоко Твердою твердыней, Твердою твердыней, Страхом сопостату! Под тобою речка, Быстры волны катит, Под тобою речка, Ярая Влетава. Близко той Влетавы, Той Влетавы чистой, Выросла дубрава – Летняя прохлада. Весело там песни Соловей заводит, Весело и смутно: Как его сердечко Скажет и прикажет. «Ах! Зачем не пташка Я, не соловейка: Полетел бы в поле: Там, в широком поле, Вечерами поздно Милая гуляет. Всех об эту пору, Всех любовь тревожит; Всякое созданье В час вечерний просит У любви отрады. Так и я, бедняга, Все тужу по милой. Сжалься, дорогая, Ты над горемыкой»!