Когда высокая трава стала неуклонно уменьшаться, а затем и вовсе превратилась в небольшие островки, поля Аннуина словно отступили назад.

Полоса прибоя омывалась ритмично набегающими волнами, и светлый песок поблескивал на свету. Пространство, скрытое под водой, казалось необозримым — озеро размером с небольшое море. Где — то за его границей, на самом горизонте светилась горная цепь, однако вода преграждала путь и создавала новое препятствие для странников.

Сага оглядывалась вокруг в тщетной надежде на какую — либо возможность продолжить путешествие. Она подумала о том, что можно было бы обойти озеро вдоль его береговой линии, хот это и увеличит их дорогу в несколько раз. Но при мысли, что размеры озера слишком велики, и они могут блуждать вокруг него огромное количество времени, Сага отказалась от этой идеи.

Время в Аннуине и на земле не совпадало.

Киан сосредоточенно смотрел вперёд, словно пытался разглядеть что — то на горизонте.

— Что дальше? — Спросила его Сага, не очень — то надеясь на то, что у него есть какие — то идеи.

— Ты видишь это? — Он указал ей на едва различимую точку прямо посреди озера.

Сага прищурилась, стараясь разглядеть то, что привлекло внимание Киана. Сейчас она могла сказать, что там, у линии горизонта темнеет небольшое пятно, которое с каждой минутой увеличивалось в размерах, словно приближалось.

Когда она поняла — что это, успев различить очертания первой лодки, направляющейся прямо к берегу, Киан резко дернул её за собой, бросаясь назад, в заросли травы.

Они едва успели спрятаться, и Сага с трудом переводила дух, когда лодка ткнулась носом в песок. Киан пригнул голову Саги, заставляя почти прижаться к земле, а сам настороженно следил за теми, кто причалил к берегу озера. Сага слышала голоса, но никак не могла разобрать — о чем они говорят. Кровь стучала в висках так сильно, что казалось, будто в голове гудит метроном.

Наконец Киан опустился вниз, так же, как и Сага, стараясь слиться с землей. Сага слышала, как мимо них прошелестели чьи — то шаги, сминающие траву, и затаила дыхание.

Киан приложил палец к губам, призывая её превратиться в невидимку.

Шаги растаяли позади.

Осторожно, почти бесшумно, Киан приподнялся, собираясь разведать обстановку. Сага видела, как его пальцы держат рукоять меча, готовясь в любую секунду выхватить его из ножен. Хорошо, что они все — таки идут вместе.

Спустя секунду Киан выпрямился во весь рост. Он явно был оздачен, и Саге оставалось лишь гадать — что же там такое, что привело его в удивление.

— Пошли, — он протянул свободную руку Саге, помогая подняться с земли.

Вокруг них не было ни души. Трава медленно шевелилась под слабым ветерком, тянувшимся со стороны воды, но никто, кроме них самих, не нарушал прибрежного спокойствия. Тогда как у самой кромки воды, врывшись носами в мокрый песок, покачивались деревянные лодки. Каждая могла вместить в себя как минимум пять человек, и большие весла в уключинах ворочались в такт дыханию воды.

Киан увлекал за собой Сагу, направляясь прямо к воде. Она запоздало догадалась, что он собирается воспользоваться лодкой, и дернула руку, пытаясь освободиться.

Киан остановился, раздосадовано дернул плечами и уставился на неё, всем видом выражая крайнее раздражение:

— Ты хочешь остаться?

— Подожди, — обеспокоенно выкрикнула Сага, — где пловцы?

— Понятия не имею. Они просто исчезли, выйдя на берег, — Киан нетерпеливо мотнул головой, бросая взгляд на лодки.

— И ты хочешь украсть лодку, не подумав о том, что она может быть заколдована? А что, если она исчезнет прямо под нашими ногами, когда мы отплывем? — Сага паниковала, прекрасно понимая, что в таком случае камнем пойдет ко дну. При мысли об очередных водных жителях, обладающих скверным характером и кровожадными наклонностями, её затошнило.

— У меня есть ведьма, и в отличие от неё я умею плавать. Не заставляй меня взваливать себе на плечо, как мешок репы, — Киан явно понял, что она боится не только очередной ловушки. Все её недостатки и страхи в его словах превращались в безжалостную насмешку, словно он считал её беспомощной и жалкой.

Саге ничего не оставалось, как сжать зубы и забраться в лодку.

Под ровными движениями рук Киана весла задвигались в такт, словно лодка приобрела крылья. Рассекая острым носом воду, она двинулась вперёд, и берег удалялся так быстро, что вскоре Сага могла едва различить травянистые прогалины на песчаном берегу.

Когда оставленные на песке лодки неизвестных существ превратились в слабые пятна, она наконец отвернулась от берега и устроилась так, чтобы видеть раскинувшееся впереди бескрайнее водное пространство.

Киану было не по себе от того, что он вновь задел девчонку. Он не хотел указывать на её недостатки и увеличивать страхи ведьмы, но каждый раз ему приходилось бороться с глупым желанием успокоить её, заверив, что она может положиться на него. Бессмысленно сравнивать то, как она неприспособленна к жизни среди опасностей по сравнению с любой девушкой Тары. Киан уже прекрасно понял, что она родилась и выросла в совершенно другом мире, который жил по другим правилам.

В таком мире ему явно не было бы места.

И это было ещё одним поводом запретить себе привязываться к ведьме.

Сейчас она сидела прямо перед ним, на носу лодки, и разглядывала горизонт. Ветер трепал волосы, выбившиеся из завязанного подобием ленты хвоста, и каждый раз, когда они падали ей на глаза, ведьма хмурилась. Хорошо, что она не подозревала, что Киан всё это время разглядывает её без зазрения совести.

Те, кто прибыли на берег в лодках, выглядели так, словно вернулись с изнурительной битвы. Киан видел, как они выбираются на песчаный пляж — грязные, покрытые потом и кровью воины всевозможного вида. Там, откуда они возвращались, явно находился противник, отбивающий их атаки. А их неожиданное исчезновение — все они в один миг будто испарились в воздухе, не могло не наводить на мысль, что Киану и Саге вновь повстречались причудливые и опасные обитатели Иного Мира. Будь его воля, Киан повел бы ведьму вдоль озера, стараясь избежать встречи с кем — либо. Однако он прекрасно понимал, что озеро — это новая преграда, и что, как и в случае со стеной лабиринта, они вряд ли смогут перехитрить Аннуин.

Так что единственным их шансом на продолжение дороги вперед была попытка прорваться через озеро.

— Там остров, — Сага наклонилась вперед, разглядывая очертания клочка суши прямо посреди озера и рискуя вывалиться за борт. Она оглянулась на Киана, игнорируя то, как перекатываются под кожей мышцы воина всякий раз, когда он посылает весла вперед. Он без труда гнал лодку навстречу острову так, словно для него грести по воде — что — то вроде как похлопать в ладоши.

— Вижу, — Киан мог без труда различить что прямо над выступающим из озера островом возвышается что — то, похожее на крепость.

Покрытые липкими водорослями камни бугрились как спины огромных рыб. Возле самых больших бурлили небольшие водовороты, и Киану пришлось стараться изо всех сил, чтобы их лодка безопасно прошла между парой таких громадин. Сага приподнялась на носу, пытаясь разглядеть крепость, когда прямо в бок лодке ткнулась стрела.

— Вниз! — Киан не мог бросить весла — их могло в любой момент утянуть в один из водоворотов на камни. Однако Саге не понадобилось объяснять дважды, она юркнула на дно лодки, стараясь свернуться возле скамьи так, чтобы та защищала её от угрозы сверху.

Крепость казалась необитаемой. Железные ворота были закрыты, а на увенчанных зубцами стенах не показывалось ни души. Однако длинная стрела, торчащая в борту лодки, явно доказывала обратное.

— Мы не сможем причалить, — Киан оглядывал стены. Ему было и так понятно, что защитники крепости притаились и ожидают их действий.

— Тебе не кажется, что не стоило брать лодку их врагов? — Беззаботно поинтересовалась Сага. Ей наверняка не стоило вечно лезть в бутылку, но какой — то внутренний голос так и подзадоривал задеть Киана. — Наверняка они считают, что мы полезем прямо по стене с криками брать их штурмом.

Ей на секунду показалось, что Киан ухмыльнулся. Однако в следующий момент он снова нахмурился.

— Не поднимай голову, — приказал он, оставляя весла в уключинах, — и не высовывайся до тех пор, пока я не позову тебя.

Сага видела, как он легко перепрыгнул через борт лодки. Воин явно собирался повторить её же первопроходство через арку Лабиринта, и сейчас она оказалась на его месте. Ей придется находиться в абсолютном неведении — что творится там на берегу, и подвергается ли опасности сам Киан.

Лодка покачивалась на волнах, а Киан плыл к берегу. Когда дно озера оказалось под ногами, он побрел сквозь толщу воды, подняв обе руки вверх. Те, кто прячется в крепости, должны видеть его, и этот жест продемонстрирует им его дружелюбие. Только бы ведьма оставалась послушной его приказу и не подвергла себя ненужной опасности.

Он думает о ней так же, как думал бы о каждом солдате своей армии, за чью жизнь отвечал в любой битве.

Вода лилась ручьем с лохмотьев, в которые превратилась одежда Киана. Наверняка он теперь похож на одного из тех дикарей, которые бродили по лесам Тары, промышляя разбоем и воровством. Киан расправил плечи. Будь на нем рубище нищего, он все равно останется воином, чья честь никогда не была запятнана.

— Стой на месте, незнакомец! — Раздался окрик откуда — то из — за стены. Очевидно, что обитатели замка разглядели отсутствие оружия у Киана, но всё равно не доверяли увиденному. Он мог быть вражеским лазутчиком, подосланным с целью вызнать слабые места и прикинувшимся беглецом.

— Нам нужен только кров и немного еды, — ответил Киан, прикидывая — сколько лучников может сейчас нацелиться прямо в его грудь, прячась за выступами — зубцами, — если вы позволите нам отдохнуть у стены, мы не побеспокоим вас и вскоре продолжим свой путь.

— Кто с тобой? — Голос спрашивающего выдавал достаточно почтенный возраст. Кем бы он ни был, этот человек не привык повышать голос без надобности.

Киан слегка повернул голову, стараясь краем глаза увидеть — прячется ли по — прежнему Сага за бортом. Он держал руки вскинутыми, на виду, и от любого неверного движения сейчас зависела его жизнь.

— Со мной женщина, почти ребенок, — Киан неожиданно подумал о том, что Сага и впрямь была ребенком по сравнению с ним. Эта мысль кольнула его иглой куда — то между ребер, там, где стучало сердце. Он не позволит ничему навредить ей.

— Ей нужен отдых, — бросил он, ненавидя себя за то, что должен упрашивать невидимых упрямцев.

Много лет назад король Кайрпре сказал Киану, что сильнее меча в его руках только гордость Киана. Прямо сейчас гордость бушевала, как поток раскаленной лавы. Никогда не приходилось Киану выпрашивать что — либо, и он рассчитывал, что сейчас был тот единственный и последний раз, когда он пошел на это.

За стенами воцарилась тишина. Киан разочаровано выдохнул. Придется признать, что он потерпел неудачу, решив воззвать к милосердию защитников крепости. С другой стороны он не мог обвинять их — окажись он сам за стенами, то вряд ли проявил бы необдуманное милосердие. В конце концов, выбор очевиден — стоят ли две жизни случайных прохожих дороже жизней осажденных.

Он опустил руки и уже решил развернуться и направиться к берегу, не собираясь больше торчать на всеобщем обозрении, когда внезапно раздался лязг отпираемого засова. С трудом сдерживая удовлетворение, Киан постарался натянуть на себя подходящее для усталого путника выражение безразличия. Ворота медленно растворились, пропуская в небольшую брешь старика. Откинутый на спину капюшон позволял Киану разглядеть изборожденное морщинами лицо. Окладистая седая борода спускалась вниз, достигая почти до груди мужчине. В отличие от старого бога Огмы, этот старец выглядел воинственно — он опирался на копье, увенчанное острым металлическим наконечником, а на поясе у него висел короткий меч.

Острый взгляд выцветших карих глаз словно попытался пронзить Киана насквозь. Старик не был человеком, отложившим в сторону жажду жизни и страсти, Киан отчетливо понимал, что перед ним стоит такой же, как он сам, воин.

— Где твоя спутница? — Старик был готов в любой момент отразить атаку Киана и не спускал с него глаз.

— В лодке, — Киан подумал о том, что вполне может оказаться так, что мнимое спокойствие укрытия в крепости превратится в ворох неприятностей.

— Сними свой меч и позови её, — приказал старик.

Скрипя зубами от досады, Киан медленно отстегнул меч от перевязи и уронил его на песок перед собой. Старик явно недооценивает его, раз думает, что справится с ним, оставив без оружия.

— Всё спокойно, — крикнул Киан, запрещая себе поворачиваться к лодке, — можешь не прятаться.

Сага осторожно подняла голову над бортом, всё ещё помня противный свист выпущенной по ним стрелы. Последние несколько минут, проведенных в вынужденном бездействии и неведении, были самыми ужасными в её жизни. Теперь — то она прекрасно понимала — почему Киан пылал от злости, когда бросился догонять её в лабиринте.

От берега её отделяло небольшое пространство, но Сага догадывалась, что ей придется самостоятельно перебираться сквозь воду. Киан не поможет — он стоял прямо перед воинственного вида стариком, который явно был готов изрешетить его в любой момент, покажись ему намерения Киана недобрыми. Набрав полные легкие воздуха, Сага храбро спрыгнула вниз, в мутную воду. От толчка лодка отскочила назад, и теперь Саге не оставалось ничего, как надеяться на то, что от страха она не пойдет камнем ко дну прямо на мелководье.

Когда она поняла, что ноги коснулись дна, то оттолкнулась от него и вынырнула. Глубина тут была небольшая, всего лишь на пару десятков сантиметров выше неё, и Сага замахала руками, инстинктивно пытаясь плыть. Через некоторое время она не только не утонула, но даже поняла, что каменистое дно становится всё более и более устойчивым. Наконец она могла спокойно брести по воде, ощущая под ногами надежную опору. Здесь точно не было никаких водяных коньков и прочей нечисти, и Сага с облегчением прекратила озираться вокруг.

Теперь её внимание было сосредоточенно на мужчинах, стоящих на берегу. Надеясь, что лохмотья и старый друидский плащ прикрывают её тело настолько, насколько того требуют приличия, Сага наконец — то выбралась на сушу.

Ей стоило подойти к Киану, продемонстрировав, что она находится на его стороне. Но Сага осталась стоять в нескольких шагах от мужчин, разглядывая старика в длинной темной одежде, который смотрел на неё с сочувствием и жалостью.

— Бедное дитя, — он полностью потерял интерес к Киану, пройдя мимо него и направившись прямиком к Саге, — не бойся, никто не причинит тебе вреда. Тебе надо обсохнуть и поесть.

При этих словах он кинул на Киана такой взгляд, словно негодовал на то, что тот позволил Саге так выглядеть. Сага опасливо покосилась на протянутую ей морщинистую руку, но старик не внушал ей подозрений. В Аннуине лучше доверять интуиции — напомнила она себе и осторожно ухватилась за длинные, жилистые пальцы.

Где — то позади раздалось глухое ворчание, но Сага не стала оборачиваться на Киана. Ей совершенно было безразлично то, что он казался взбешенным, когда она прошла мимо него вместе со стариком. В конце концов они оба могут позаботиться о себе сами.

Прямо за окованными железом воротами раскинулся небольшой двор. Каменные строения внутри опоясывали площадь. Посередине возвышался колодец — сложенный из крупных камней, он надежно укрывался под деревянным скатом. Очевидно, что обитатели крепости не испытывали недостатка в воде, что позволяло им держать осаду без проблем для существования. Несколько мужчин в таких же длинных коричневых одеждах занимались своими делами: двое точили оружие, один шел по двору с корзиной, другой подметал каменные полы возле входа в один из домиков.

Старик привел их в небольшой дом прямо напротив ворот на другой стороне площади, очевидно служивший местом для торжеств и приема гостей. Сейчас он казался совершенно пустым, не считая лишь тихо потрескивавшего в углу очага.

— Здесь вы можете отдохнуть столько, сколько вам понадобится, — сейчас старик совершенно не казался воинственным и суровым. — Мои братья позаботятся о том, чтобы вы были сыты, и найдут для вас новую одежду. Если дитя позволит, мы починим твой плащ.

Сага испытывала ощущение обнаженности, когда рассталась с потрепанным плащом. Однако старик был прав — плащ без сомнения нуждался в чистке и штопке. Она добрела до очага и устроилась возле огня, протягивая руки к пламени. Тепло пробиралось по кончикам пальцев внутрь, и Сага медленно чувствовала, как согревается после вынужденного купания.

Киан не произнес ни слова с того момента, как они попали в крепость, и это раздражало Сагу тем, что она прекрасно понимала — его молчание прячет за собой слишком много невысказанных слов при постороннем слушателе. Сейчас, когда они остались одни, она ожидала, что он разразится потоком грозных укоров.

Однако он продолжал молчать даже тогда, когда старик ушел.

Киан опустился на низкую скамью. Его меч, подобранный одним из обитателей крепости, находился сейчас где — то за дверями дома, и Киан скрестил руки на груди, прищурившись и буравя ведьму взглядом.

— Ты слишком стараешься, — сообщила ему Сага, распуская волосы, чтобы хоть немного просушить их, — я прямо — таки чувствую, как твои глаза пытаются проткнуть меня насквозь.

Используя пальцы вместо расчески, она попыталась распутать свалявшиеся пряди и с наслаждением потрясла головой, когда добилась результата. Через некоторое время волосы высохнут, и она сможет выглядеть немного лучше, чем сейчас.

А если ещё удастся поесть и немного поспать, то это будет просто божественно.

— До тех пор, пока мы вынуждены идти вместе, тебе стоит помнить, что ты — со мной, — наконец заговорил Киан. Сага могла поклясться, что ему стоило больших усилий произнести ровным тоном.

— Ты не даешь мне забыть об этом, — охотно согласилась с ним Сага. Сейчас начнется очередная бессмысленная перепалка, которая приведет снова к тому, что они оба будут надеяться на скорейшее избавление друг от друга. Если она так раздражает этого тысячелетнего бойца, то надо признать — и он сам далеко не идеален, чтобы предъявлять какие — то претензии.

Киан закатил глаза, демонстрируя своё мнение к её словам.

— Если бы ты была жителем Тары, то знала бы, что стоит держать сторону того, кто с тобой. Даже в момент простых переговоров.

— Я никогда не жила в Таре! — Взорвалась Сага. — Я не знаю твоих дурацких условностей и правил! Хватит пытаться слепить из меня одну из твоих девиц из этой Тары! Очнись, дылда, я — из другого мира и я никогда не буду такой, какой ты требуешь!

— Это закон военного времени, а не моя прихоть, — зарычал Киан, — ты признала, что нуждаешься в моей защите, и не имеешь права выставлять меня глупцом перед возможными врагами! Тем более — самостоятельно принимая решение пойти в крепость, так, словно я — пустое место!

Сага вытянула ноги, позволяя себе расслабить все уставшие мышцы. Она не собиралась терять ни единой секунды отдыха, который им представился в крепости. Кроме того, она отлично понимала, что если Киан решит, что она уступила ему хоть на шаг, то тогда начнет проявлять всю свою подавляющую натуру на полную катушку.

— Не игнорируй меня, — предупредил её Киан, явно раздражаясь всё сильнее и сильнее.

Сага потерла пальцем метки, оставленные ей загадочной кошкой Палу. Кто бы дал ей сил справиться со своим ненормальным спутником и ума, чтобы благополучно избегать таких сцен в дальнейшем?

— Мне жаль, что я задела тебя, — произнесла Сага. Наверно, в какой — то мере она действительно сильно вывела его из себя тем, что не предоставила мужчине инициативу тогда на берегу. Однако, видит Аннуин, она не выдержала бы его препирательств вместо возможности отдохнуть.

Киан открыл рот. Затем закрыл, словно решил ничего не говорить. Словно ничего и не произошло, он улегся на скамье и оставил Сагу в полной тишине.

Тишину, опустившуюся на крепость, разорвал протяжный удар в колокол. Один единственный, он заставил Сагу проснуться и кубарем скатиться с широкой лежанки, на которой она спала.

Пустой дом для гостей и ровно тлеющий огонь в очаге молчали, словно выжидая, когда Сага прошла к дверям и выглянула наружу. По площади торопливо сновали монахи, и длинные одежды ничуть не мешали им быстро передвигаться. Одни несли луки и колчаны, другие проверяли оружие. Третьи подтаскивали к лестницам котлы с чем — то дымящимся, явно предназначенным для того, чтобы поливать тех, кто решит подняться на стены с противоположной стороны.

Перед тем, как Сага улеглась спать, ей принесли деревянное блюдо с огромным куском хлеба, ломтем козьего сыра и кружку какого — то травяного отвара. Кроме этого монахи дали ей новую одежду, заключавшуюся в штанах, которые Сага подпоясала обрывком веревки, и просторной рубашкой. Она ощущала себя сытой и удовлетворенной жизнью — ровно до того момента, когда колокол не разрушил призрачное спокойствие крепости.

Как раз в эту минуту мимо дома для гостей один из обитателей крепости катил небольшую повозку, на которой покоились копья и мечи, очевидно являющиеся дополнительным арсеналом.

— Иди внутрь, — крикнул монах, завидя Сагу на крыльце дома, — иди скорее и не выходи, пока всё не закончится!

Сага видела, как лихорадочно готовятся к бою люди. Вместе с тем, казалось, что для них это — привычное занятие, которое они повторяют почти регулярно, стремясь защитить себя и свою крепость. Эти монахи лишь на первый взгляд казались добрыми и участливыми, вместе с тем они были суровыми воинами.

Например, на лице того, который стоял сейчас перед Сагой, поправляя свой груз оружия, отчетливо виднелись два рваных шрама на нижней челюсти.

— Что происходит? — Спросила Сага, подходя к нему и помогая уложить несколько тяжелых копей так, чтобы они не соскальзывали вниз при движении.

Монах бросил взгляд на ворота крепости, в засове которых покоился гигантский кусок бруса, служивший замком.

— То же, что и каждый вечер, девочка. Каждый вечер мы отражаем атаку пришельцев с озера, и каждое утро они отступают обратно.

— И так — каждый вечер? — Поразилась Сага.

— Таково предназначение Каэр Педривана, — пояснил монах. Он явно тратил столь драгоценное время на объяснения Саге, тогда как его собратья ожидали подвоза запасов оружия. — Они хотят получить то, что никогда не получат, а мы защищаем то, что будем всегда охранять.

С этими словами монах подхватил две палки, крепившиеся под тележкой, и потащил её к стене.

Далеко за стенами Сага различала слабый гул, словно кто — то приближался к крепости. Она прекрасно помнила, как находясь на другом берегу озера, увидела сотни лодок, возвращающихся от острова. Как маленькая крепость выдерживает осаду такого количества противника?

Сага заглянула во внутрь дома, справедливо полагая, что Киан ушел ещё тогда, когда она легла спать, по — прежнему обижаясь на неё. Однако сейчас Сага начинала волноваться, не представляя даже — что будет во время осады. И ей хотелось увидеть Киана хотя бы ради того, чтобы знать, что она не одна.

Ну да, она в нём нуждалась. И он совершенно был не прав, обвиняя её в том, что она хочет всё решать самостоятельно, игнорируя его пожелания.

Киана не было нигде — ни на площади, ни возле стен. Сага решила, что он мог быть в одном из каменных домов, которые принадлежали, по всей видимости, монахам. Естественно, она не пойдет его искать там.

Поэтому она осталась стоять возле входа в гостевой дом, наблюдая за тем, как полным ходом идет подготовка к обороне.

Монахи с луками занимали свои места возле бойниц, и их большие колчаны были до отказа забиты стрелами. Некоторые вооружились копьями, приготовившись скидывать противника со стен. Другие возились возле хитроумных сооружений, напоминавших катапульты разных размеров. У каждой было свое предназначение — возле одной лежали ровные округлые булыжники, а около другой — облитые смолой ядра.

Шум и гул, доносившиеся из — за стен, становился всё громче. Скорее всего, противник достиг берега и уже готовится к атаке. Сага с трудом представляла количество тех, кто собирается напасть на крепость, но судя по тому гвалту, которые стоял в воздухе, их было там слишком много.

Они на острове, в крепости с малым количеством защитников, и им всем надо продержаться до утра.

Или хотя бы дожить до утра, при совсем плохом раскладе.

Киан выглядел совершенно чужим и незнакомым, когда Сага увидела его наконец — то. Для начала он казался ещё выше, чем обычно. И теперь от него прямо таки веяло смертью — создавали ли такое впечатление надетые на него доспехи или абсолютно холодный взгляд, Сага не могла решить. Однако при виде полностью готового к войне мужчины, страх свернулся в такой тугой узел, что Сага почти ощущала боль где — то внутри своего тела.

Он не может взять и просто отправиться в бой, оставить её, оставить их путешествие в Каэр Сиди, рискуя собственной жизнью!

Киан не может поступить так же, как поступил Эдуард. Взять и выбрать войну.

Как и предполагала Сага, он вышел из одного строения, стоящего в отдалении от всех остальных, и следом за ним показался тот старик — монах, который встретил их на берегу. Мужчины о чем — то беседовали, направляясь к площади, и Сага смотрела во все глаза на них, боясь предположить — что затеял Киан.

Они поравнялись с домом для гостей, и Сага была уверена, что Киан увидел её, но намеренно игнорирует, полностью сосредоточившись на разговоре со старшим монахом. Возможно, он хочет и дальше наказывать её за утреннее происшествие.

Сага слышала, как голоса за стенами становятся всё громче, превращаясь в нестройный вой. Редкие отчетливые выкрики команд говорили о том, что там, на берегу, сейчас развертывается строй для начала атаки. Наверно, ещё не все отряды высадились на берег, и потому захватчики оттягивают время, надеясь расшатать нервы обитателей крепости тягостным ожиданием.

Наконец Киан кивнул, соглашаясь со стариком, и тот зашагал прочь, оставляя его одного. Несколько мгновений Киан стоял, смотря на стены, и Сага запрещала себе даже пытаться представить то, что он собирается сделать. Ей хотелось убедить себя, что это его дело, его право принимать то или иное решение. Но она была готова извиняться перед ним за утренний инцидент хоть сотню раз, лишь бы он не платил ей её же монетой.

Киан подошел к ней, и Сага упорно отказывалась поднимать глаза и встречаться с ним взглядом. Вместо этого она продолжала пялиться на металлические пластины нагрудника, которые были начищены до блеска и сверкали даже на вечернем свету.

Кажется, им обоим было нечего сказать друг другу, и они просто стояли молча.

Это было неправильно.

— Зачем ты это делаешь? — Саге было наплевать, что он смотрит на неё и прекрасно видит то, как она пытается справиться с эмоциями.

Киан осторожно поднял её лицо за подбродок, вынуждая посмотреть на себя. И сейчас Сага не видела в его глазах ничего, кроме абсолютного спокойствия.

— Потому, что я умею делать это лучше всего, — мягко сказал он, прекрасно понимая, что она того и гляди расплачется, — и я делал это сотни раз, так что тебе не стоит волноваться.

— Действительно, — криво усмехнулась Сага, — для тебя это так легко. Ты просто берешь и уходишь.

«Как и все, все вы уходите и оставляете меня», — мысленно закончила она, сопротивляясь возникшим в голове образам отца и Эдуарда.

— Кажется, ты уверена, что я собрался бросить тебя одну, — Киан наклонился к ней, продолжая удерживать и не позволяя отвернуться, — жаль, но придется тебя разочаровать, маленькая ведьма. У меня на тебя большие планы.

Где — то почти возле ворот среди нестройного гула взорвался отчетливый выкрик, и прямо через стены пролетело по меньшей мере десятка два стрел. Они попадали на камни площади, пара из них вонзилась в стены ближайших домов.

— Не надейся так просто избавиться от меня, — улыбнулся Киан. Сага на секунду подумала, что он готов поцеловать её. Снова, как тогда — в святилище Палу. Но он отпустил её и легонько подтолкнул к дверям.

— Спрячься, — приказал Киан, наблюдая за тем, как Сага поднимается по ступенькам. Он видел, что она держится изо всех сил, не желая признавать то, что не хочет его отпускать. И это наполняло его каким — то особенным теплом, от которого он будто бы становился вдвойне сильнее. Часть его не хотела покидать её, заставлять ждать в неизвестности и страхе, а другая часть требовала защитить от тех, кто ожидал за стенами, и от всего, что может ей угрожать.

Он думал о ней, как о своей. Своей колючей и своевольной женщине, которая остается ждать его возвращения.

Когда Сага закрыла за собой массивную дверь, Киан развернулся и зашагал вперед, собираясь отразить атаку, приняв на себя и горстку защитников крепости удар. Они со страшим монахом решили, что лучше не ожидать основного удара, а попробовать атаковать противника первыми. Киан узнал, что крепость построена на острове, который призван защищать священный Котел Аннуина — святыню, которая являлась одним из главных сокровищ Иного Мира, созданного самым старым волшебством богов. Его нельзя было забрать с острова, похитить или уничтожить; однако каждый день армия существ, желающих всё же попытаться присвоить Котел, атакует остров. Слепая фанатичная идея стала источником их безумия, и остановить их было невозможно. Но Котел и его магия давали своим защитникам силы оправляться от набега и каждый вечер отражать его вновь.

Любой воин Тары с гордостью бы принял честь оказаться в бою плечом к плечу с защитниками котла богов. Поэтому, когда старый монах подошел к нему, сидящему на крыльце дома и спросил — хочет ли он применить свой меч по назначению, поддержав его братьев, Киан сразу согласился. До следующего утра они с девушкой все равно не успели бы убраться с острова, а теперь им предстояло отразить очередное вечернее нападение. И он мог отблагодарить монахов за гостеприимство, предложив им свои умения воина.

Киан ощущал себя наконец — то живым, полноценно дышащим всей грудью. Оружие в руке возвращало ему себя — того, кого он считал потерянным в сотнях лет плена Аннуина. Часть него была создана для битв, а вторая часть словно осталась там, в небольшом каменном доме, вместе с ведьмой.

Следующий дождь из стрел не принёс никакого вреда защитникам, не считая пары царапин. Киан прекрасно понимал, что это — всего лишь прелюдия.

Атакующие перестроились после неудачной попытки взобраться на стену там, где оборона крепости была чуть слабее. Один из лучников оказался раненным в плечо, стрела прошла насквозь, и её наконечник торчал в спине монаха. Киан видел, что прежде чем остановиться, монах выпустил еще несколько стрел, изнемогая от боли в поврежденной руке. Когда двое из защитников крепости помогли ему отползти в сторону, враги как раз атаковали именно этот участок стены. Одетые в шкуры и тканные рубахи, они орудовали короткими мечами так, что их движения походили на смертоносный вихрь. Киану и еще нескольким монахам удалось отбить их и отбросить вниз грубо сработанную лестницу, которых у атакующих было в достаточном количестве. Киан успел разглядеть раскрашенные синими татуировками лица, среди которых ему показались некоторые не совсем похожими на человеческие.

Первые потери появились там, где Киан меньше всего ожидал их. Схватившись за горло, один из монахов упал со стены вниз, на камни крепости. Перья стрелы подрагивали на ветру, и широко раскрытые глаза слепо смотрели прямо в небо.

Под непрерывным градом стрел защитники успевали вкатывать новые снаряды для катапульт и поджигать огненные заряды. Те взмывали в небо яркими пятнами и исчезали среди колышущейся массы внизу, под стенами крепости. Дым тянулся шлейфом и оседал прямо вниз, превращая воздух в удушливую мерзость. Киан усел подумать, что с трудом представляет себе — какое количество врагов находится там, внизу. Почти весь берег до самой кромки воды был полностью скрыт под высадившимися отрядами. Казалось, у них нет единого командования, каждый отряд подчиняется только своему предводителю, но зхаватчики шли на приступ достаточно слажено, чтобы их действия казались несогласованными между собой. Каждая минута для тех, кто был в крепости, становилась испытанием на силу и выживание, но монахи отражали нападение с определенным успехом, не позволяя противнику сделать и шагу на стены.

Однако удача в этот вечер решила повернуться к Каэр Пендривану спиной.

Удар тарана сотряс стену возле башни, заставив одну из катапульт пошатнуться. Ядро, приготовленное для неприятеля, выкатилось из гнезда и с грохотом рухнуло вниз, по внутренней лестнице, по которой обитатели крепости поставляли на стены необходимое вооружение. Ядра для катапульт они доставляли отдельно, используя специальный деревянный подъемник.

Когда пыль осела, оказалось, что внутренняя лестница полностью обезображена и непригодна для подъема. Используя заминку, возникшую на стене, враги снова принялись за работу тараном, надеясь проломить ворота крепости. Прикрывая тех, кто занимался воротами, отряды продолжали осыпать стены градом стрел и предпринимать попытки взобраться на стены. Это был отвлекающий маневр. Их целью были ворота, и они планомерно наносили удары, ожидая, что всё же проломят их и окажутся внутри.

Старик — настоятель, покрытый кровью, остановился на мгновение перевести дух. Завидя Киана, он махнул ему рукой, подзывая к себе.

— Пятеро братьев убиты, — сообщил он, и Киан неожиданно понял, что при всем трагизме новости о гибели почти шестой части их маленькой армии, старик не испытывает большой скорби. Но на войне нет времени для оплакивания погибших.

— Мы не продержимся на стенах долго, а рассвет наступит ещё не скоро, — настоятель потёр лоб, явно борясь с усталостью. Шутка ли, старик бился без передышки уже несколько часов.

— Крепость никогда не падет, так ты сказал? — Киан окинул взглядом пространство.

— Да, мы никогда не позволим им попасть сюда, — согласился старик.

В этот момент очередной удар тарана сотряс стену, и Киан с трудом удержал равновесие. В воздух взмыл столб пыли, песка и каменных обломков, сопровождаемый восторженным рёвом нападающих.

— Они не пытались пробить ворота! — Закричал один из лучников, — они пробили стену рядом…

Его слова прервал булькающий клёкот, и монах осел вниз. Стрела прошла через его голову, словно нанизав на себя. На одного солдата меньше.

Грохот разбиваемой кладки стен почти тонул в радостных воплях атакующих крепость.

— Они не смогут прорваться, — казалось, настоятель пытается убедить себя в этом, глядя на распростертое тело монаха возле стены. Сейчас Киан видел в глазах старика искры отчаяния. Он знал, что в любой битве ест тот самый момент, когда хрупкое равновесие уравнивает шансы на победу обеих сторон, и важно не упустить его, заставив выбрать свою сторону.

— Не давайте им ослабить защиту стен, — Киан оглядел жалкие остатки защитников крепости, из последних сил удерживавших оборону. До рассвета оставалось по его меркам совсем немного, и он надеялся, что не ошибается в расчете времени.

Настоятель схватил его за руку.

— Ты хочешь сделать это в одиночку?

— Нас слишком мало, — Киан покачал головой. Они тратили время на пустой разговор, тогда как каждая минута была на счету. — Обещай мне приглядеть за девчонкой. Помоги ей уйти, как только всё утихнет.

Монах кивнул. Он прекрасно понял, что Киан имеет в виду.

Пролом казался небольшой щелью в стене, однако каждую секунду он становился всё больше. С противоположной стороны враг будто превратился в механическое чудовище или свору крыс, с непрерывным визгом и воплями разбирая и выламывая куски камня, чтобы прорваться внутрь. Безумные и одержимые, они работали мечами, тараном и даже голыми руками — так велико было их желание пробраться за котлом богов в крепость.

Киан глубоко вдохнул, разгоняя воздух по легким, и сжал рукоять меча. Пролом расширялся, увеличив свои размеры до дыры, в которую мог пробраться трехлетний ребенок. Киан видел мелькающие руки и обезображенные лица, сплошь покрытые синими татуировками.

Он выровнял дыхание, заставляя мир вокруг успокоиться. Время должно замедлить бег, мысли должны остановиться. Только так можно побеждать, не поддаваясь ни страху, ни ненависти. Это может испытывать простой солдат, но тот, за чьей спиной находятся люди, не важно сколько их — десять или тысяча, не имеет права терять контроль.

Где — то позади, в доме возле площади ведьма ждёт рассвета, который принесёт крепости долгожданную свободу.

Он не может подвести её.

Не тогда, когда она стала для него кем — то значимым и важным.

В проломе показалась голова одного из татуированных налетчиков, и Киан поднял меч. Еще несколько секунд — и пролом будет способен пропустить взрослого мужчину. Если всё пойдет как надо, Киан сможет затормозить их продвижение, а монахи придумают способ справиться с прорехой в стене.

Металл сверкнул в воздухе, опускаясь вниз и отсекая голову врага. Оттесняя разрушителей назад, Киан разил налево и направо, и неровные обломки стены покрывались кровавыми брызгами. Захватчики явно не ожидали встретить яростного сопротивления, и, тогда как одни пытались продолжить работать над проломом, другие переключались на Киана.

Наконец он расчистил себе дорогу и выбрался из пролома наружу — за пределы стен. Живая стена из сотен татуированных безумцев колыхалась, как волна в прибой, и все они окружали его.

Рассвет не торопился наступать.