Тяжелая голова словно грозила отвалиться. Лия открыла один глаз. Затем второй. Кажется, она заснула прямо на рабочем месте. Сбоку на неё уныло косились упаковки шприцев, открытый шкаф с лекарствами зиял распахнутыми дверцами.
— Лия, ты знаешь, что с тобой происходит?
Мила стояла перед ней, на её лице гримаса удивления и недоумения медленно сменялась неодобрением. Лия подняла с трудом на неё глаза и качнула отрицательно головой.
— Ты пила?
— Нет, — Лия наконец-то собрала мозг и язык в одно целое.
— В таком случае вот чашка чая. Ты будешь пить чай. А потом добрая Мила попробует решить твою проблему. Не говори, что это не из-за мужика! — Она гневно взмахнула рукой, увидев, что Лия хочет возразить. — Я уж знаю, поверь, почему ты можешь ощущать себя хуже, чем после хорошей гулянки, когда на душе — словно кошки насрали.
Лия не спеша пила чай, который словно проливался по всем клеточкам тела и будил разум, уныло закопавшийся в плед и не желающий ни с кем разговаривать. Она старалась не смотреть в сторону Милы. Прошло уже пять дней с того вечера. Она и в страшном сне не представляла, что жизнь станет похожей на унылый серый кошмар, лишенный красок. Ей не хотелось ни говорить с кем-то, ни видеть кого-либо. Телефон лежал в углу комнаты, и она не подходила к нему, не имея намерения отвечать кому-либо. А вероятней — боясь, что ей позвонят или же не позвонят.
Возможно, кто-то звонил. А возможно — и нет. Лия бесцельно смотрела в окно, пока не погружалась в тяжелый и беспокойный сон. Днем она старалась избежать всего, что заставило бы её задуматься или ответить на вопрос — что c ней происходит?
— И так, — Мила дождалась, когда Лия допила чай и поставила пластиковый стаканчик, — Мы не будем вдаваться в детали. Но мужское племя тут присутствовало. И испортил и без того не простую женскую жизнь.
Лия бессмысленно уставилась на чистый белый пол. Мила подождала ответа и продолжила:
— Мне не хочется видеть тебя в состоянии овоща. Поэтому сегодня я беру на себя твое излечение. И это не обсуждается.
— Я и не пытаюсь, — ответила Лия, — Но сейчас я скорее непротив добраться до подушки, чем спорить с тобой.
— Нет, — Мила встала, — Сейчас ты поедешь домой, а я скажу, что у тебя неотложные дела. У тебя есть три часа, после чего я приеду за тобой и вытащу тебя хоть через окно, если вздумаешь мне не открыть.
Действительно, остановить Милу оказалось невозможным, и сейчас она сидела напротив Лии и нахально оскорбляла её гардероб:
— Это тебя делает слишком маленькой. Это похоже на зебру. Это вообще не годится. А вот это вполне подойдет.
Затем, с довольным видом заявила:
— Вот теперь самое то, что нужно. И пусть теперь хоть один парень не скажет, что ты — не потрясающа.
Лия даже не повернулась к зеркалу, ей было абсолютно безразлично. Может она и не потрясающа, но теперь это ни к чему. Да и смешно надеяться, что слепой миллионер снизойдет до неё, чтобы оценить такой потрясающий вид".
— Теперь за мной, я буду лечить твое горе, — Мила бодро хлопнула в ладоши и подхватила Лию.
Они ехали в такси по знакомым ей улицам относительно недолго, пока машина не остановилась перед сияющим неоновыми огнями зданием.
— Клуб?! — Сонное наваждение Лии моментально стряхнуло как рукой негодующее удивление — вот это уж точно было абсолютно лишним сейчас.
— Да. Просто поверь мне и не беспокойся. Завтра у меня встреча с предполагаемым мужчиной моей мечты, так что бросать тебя одну и исчезать в неизвестном направлении я не планирую, — Мила вышла из машины.
Лия оглядела помещение, в котором бар и танцпол разделялись лишь тонкой декоративной стенкой. На танцполе царили тьма и отдающиеся во всем теле басы электронной музыки.
— Два коктейля, — обратилась Мила к бармену, игнорируя гневное шипение Лии.
Коктейль оказался приятным — вишневый холод и слабая толика привкуса алкоголя, который активно прогнал половину тумана в голове. "Я не буду скорбеть о том, что не может быть со мной. Каждому — свои сани. Значит, придется кататься на моих салазках».
Лия отважно нырнула во мрак танцующей толпы, стараясь не терять из виду спасительный свет и Милу. Музыка, бьющая каждым ударом по голове и отдающая где-то в груди, была сродни наркотику — её становилось мало, разум переставал контролировать ситуацию, пробуждая к жизни первобытный подвал сознания, который не спеша поднимался, заглушая все мысли. Наверно поэтому каждый первый в клубе превращался в Человека Прямоходящего, которого обуревали далеко не цивилизованные помыслы.
— Потанцуем, детка? — Очередной скучающий парень облокотился на стойку рядом с Лией, открыто заглядывая ей за вырез футболки, которая к счастью не открывала ровным счетом ничего.
— Она со мной, — обрезала Мила, не теряя времени и не выпуская Лию из глаз.
— О, вот как, — интерес парня не погас, но он его постарался припрятать, переключаясь на разглядывания высокой Милы.
"Как же мне тут неуютно. Словно я свалилась на чужую планету со своими обычаями и изображать свою просто не в состоянии потому, что никогда ею стать не смогу и не хочу». Лия отвернулась с чувством тошнотворного отвращения и одиночества, которое разливалось в груди как кислота, обжигая и проделывая большую и глубокую дыру внутри неё.
Она посмотрела в зеркальную стенку, украшавшую бар. Кажется, ей уже мерещится невесть что после всего выпитого. Лия обернулась, пытаясь понять — показался ли ей в толпе Дорнот, стоявший и смотревший на неё, или же он действительно там был. Но в полумраке и вспышках неоновых огней было сложно различить что-либо на расстоянии вытянутой руки. Так что Лия моргнула и решила, что её не касается — кто и как проводит свободное время, даже если ей это не привиделось.
"Не стоило столько пить", — подумала Лия, спустя час или два, пытаясь вслушиваться в разговор Милы и какого-то парня, который явно пытался украсить сегодняшнюю ночь знакомством с продолжением. Почему-то от неё напрочь ускользало то, о чем они говорят. Как она не старалась сконцентрироваться, слова веселым водопадом текли отдельно, не давая слуху их направить в мозг. А тот нахально отказывался воспринимать что-либо.
"Я напилась", — весело произнесла Лия мысленно после сотой попытки понять — отчего барная стойка плавно покачивается в ритм звучащей музыке. Руки самостоятельно потянулись к сумочке, нашли телефон. Вторая Лия, трезвая и разумная, предостерегающе завопила, пытаясь удержать первую от необдуманного поступка. Минуту Лия смотрела на экран, где мигали какие-то пропущенные звонки, а затем нажала вызов.
— Мне надо послать просто тебя подальше. Хотя нет, просто попрощаюсь. Жаль, я не знаю — как принято прощаться в вашем обществе, — пробормотала она, обращаясь к долгим гудкам.
— Лия? Где ты?
Лия поморщилась и, подумав секунду, ответила:
— В клубе.
— Ты пьяна, — голос его снова был прежним, спокойным и будил ненужные сейчас воспоминания о том, что когда-то она думала, будто этот человек — тот, кто действительно ей друг.
— Нет, — собрав силу воли, спокойно сказала Лия.
— Нам надо поговорить, — он помолчал.
— О чем?
— Это важно. — Эрик прознес что-то, обращаясь не к Лии. Ах, конечно. Блондинка. Она побеспокоила их обоих своим звонком.
Чувство странной обиды до самой глубины души, эмоции хлынули паводком, но Лия из последних сил удержалась и повесила трубку, не произнеся ни слова. Подняв глаза и глядя на отблески света, отражавшиеся в зеркальном потолке, Лия пробормотала: "Теперь пора домой». Неуклюже сползши со стула у барной стойки, она направилась к выходу, надеясь, что доберется домой без приключений. Милы не было видно — вероятно она все же заинтересовалась очередной авантюрой и позабыла про Лию.
То, что охватило Эрика с того вечера в театре, медленно превращалось в наваждение. Он уехал тогда со спектакля сразу, бросив дела, не попрощавшись ни с кем, нарушив все правила приличия и этикета. Поехать за ней, догнать её — вот, что безостановочно вертелось у него в уме. Но она не пустит его даже на порог, даже видеть его не захочет. Ведь он фактически предал её доверие, сознательно вводя в заблуждение иллюзией простоты. Но как он мог поступить иначе? Отпугнуть её сразу, представившись этаким хозяином полумира с миллионами, который получает всегда то, что ему нужно? Ведь он сразу понял, что она — не из тех особ, которые, услышав звон набитого кошелька, прощают и позволяют всё. Но теперь, узнав, что он притворялся другим, играя в другого человека, о каком доверии она будет думать, да и может ли идти о нем теперь речь?
И Нина. Черт бы побрал его идиотизм. Решая проблемы интереса к нему окружающих, он лишь добился того, что интерес единственного человека, необходимый ему, исчез. Увидев в его окружении Нину, наверняка она предположила самое худшее. "С чего ты взял это вообще? — Возразила его логика, — Чтобы иметь такие мысли, она должна быть как минимум — неравнодушна к тебе. Ведь в таком случае женщина с тобой вызвала бы определенную реакцию. Ты всего лишь обманул её доверие, предал его. Это разрушило всё. Не строй иллюзий".
Эрик сжал руками голову. С недавних пор все его дела и действия летели под откос, а жизнь превратилась в необъяснимое течение событий, остановить которые или изменить было невозможно. Он набрал её номер — она не отвечала. К концу третьего дня Эрик понял, что готов на всё, лишь бы она ответила. Пускай она кричала, упрекала, смеялась над ним, оскорбляла. Только бы не молчала. Только бы в телефоне не слышались одни ровные и бездушные гудки.
Он сидел, слушая ночные звуки. Стук дождя по окнам. Шорох веток деревьев, колеблемых ветром. Потрескивание лампы в холле. Тишина сгущалась облаком, придавая темноте осязаемость. Наверно стоит прекратить эту бессмыслицу и забыть о ней, словно её и не было. Тысячи женщин пошли бы по его кивку на многое, и он мог позволить себе почти всё — так к чему ему сходить с ума из-за девушки, которая его просто чем-то зацепила.
Раздавшийся звонок вернул Эрика к действительности. Он повернулся к телефону, но не взял его. Его нет ни для кого. Но телефон продолжал настойчиво требовать обратить на него внимание. Эрик раздраженно вздохнул.
Раздавшийся голос Лии заставил его резко встать с кресла, ощущая, как его будто окатили холодной водой с головы до ног. Она сама позвонила ему. И плевать, что она, кажется, пьяна, и добрых слов для него нет. Главное, что номер его телефона пока еще сохранен у неё.
Застегивая на ходу куртку, Эрик продолжал разговор, понимая, что у того, что он собирается сделать почти нет шансов. Она бросила трубку. Не беда. Главное, что она позвонила. Главное, что у него появился шанс.
Эрик обратился к телохранителю, привычно возникшему за его спиной:
— Нам нужно проехать в ночной клуб, расположенный рядом с Центральной улицей.
— Насколько я знаю — там их два, — ответила тот. — Какой Вам именно нужен?
Эрик задумался — этого он не учел, ведь на его вопрос Лия отказалась ответить. И это означает, что он может гоняться за тенью между двумя клубами, оставшись в итоге ни с чем.
Это не важно.
— Поедем в оба, — Эрик направился к двери.
На улице шел дождь — небольшой, но холодный. Лия ощущала, как пары алкоголя вроде выветриваются, но в голове остается тяжелый туман, оседающий на душе пустотой и горечью.
Она медленно шла по улице, где-то краем разума отмечая, что ей крупно повезло, что пока на её дороге не возникли проблемы в лице разудалых молодчиков и прочей мерзости ночного города.
Волосы потяжелели от сырого воздуха и лежали на плечах мокрой объемной шалью. До дома еще не близко. Скользкий и мокрый тротуар. Зря она послушала Милу и надела туфли на каблуках — под ногами словно налили масла, и малейший неосторожный шаг грозил опасностью.
Обходя очередную лужу, разлившуюся на манер миниатюрного моря почти по всей ширине пешеходной части, Лия неудачно поставила злополучную ногу и поняла, что та неловко подворачивается. Восхитительно, кажется, она вывернула её. Каждый новый шаг отдавался в теле болью, словно она брела по дороге, усеянной осколками стекла.
Невезение, проклятое невезение. Лия остановилась, оперлась на столб тускло светившего фонаря и, устало вздохнув, села на край тротуара. Все безразлично, все равно никуда от реальности не убежишь. Она опустила голову на руки и закрыла глаза.
Медленно ехавшая машина злила Эрика до невозможного. Он хотел бы помчаться — но куда?
Оставалось лишь ехать, надеясь на то, что он сможет её найти, полагаясь на удачу.
Тишина улиц раздражала его еще больше потому, что пугала. Где она? Бог знает, что могло произойти темной ночью на улице. А он мог и не успеть.
До клуба, по словам шофера, оставалось два квартала, когда Эрик уловил чей-то голос там, за пределами машины в дождливой ночи.
— Останови! — почти крикнул он и открыл дверь. Судьба снова улыбалась ему.
Он медленно подошел к сидевшей почти на земле девушке, которая что-то пробормотавшей в этот момент, и присел на корточках рядом, напряженно ожидая, что она может его прогнать или же еще хуже — попытаться уйти. Кажется, она вымокла настолько, что её одежду и волосы можно было отжимать. Эрик уловил запах алкоголя и подавил вздох.
Они просидели рядом несколько секунд. Дождь перешел в мелкую пыль, которая превратился в туман.
— Пойдем, — Эрик обнял Лию за плечи, пытаясь согреть.
— Не могу, — мрачно ответила она, не поднимая головы.
— Давай попробуем? — Эрик не верил тому, что делает и говорит.
— Нога, — так же мрачно ответила Лия.
Только теперь он понял, что если бы с ней все было в порядке, она точно дошла или доползла бы домой.
— Обопрись на меня, — Эрик помог её подняться. Лия сделала шаг и поморщилась, но, хоть это и было сложней на первый взгляд, нога болела меньше. Вышедший из машины охранник подхватил её с другой стороны и помог дойти до машины.
На заднем сидении было мягко, в машине было тепло, и Лия поняла, что голова тяжелеет, веки сами закрываются, а теплая дремота утягивает за собой.
— Поехали, — сказал Эрик. Шофер взглянул в зеркало, ожидая более точных указаний.
— Домой, — спокойно продолжил Эрик. В самом деле, не везти же её в таком виде домой, чтобы испугать её мать? Он стянул с себя куртку, накинул её на плечи Лии и настороженно прислушался.
Лия смотрела на Эрика, выныривая из мягкой пропасти полудремы.
— Тебе же холодно, — произнесла она.
— В машине тепло, — спокойно возразил он. Лия отвернулась и закрыла глаза. Кажется, она настолько устала и напилась, что даже не возразила, когда они поднимались в квартиру Эрика.
— Вы свободны, — негромко сказал Эрик Нику, который тотчас же вышел, оставив их.
Большой диван, который стоял посреди гостиной, так и манил своими мягкими подушками, приглашая заснуть. Эрик угадал мысли Лии и произнес:
— Тебе надо отдохнуть.
Справедливо оценив её возможности передвигаться, он помог её добраться до дивана. Как только голова Лии коснулась подушки, мир тотчас провалился в сонную черную дыру.
Эрик постоял, прислушиваясь к ровному дыханию спящей Лии, затем прошел в спальню, нашел плед, лежавший на кресле, и вернулся обратно. Аккуратно укрыв девушку, он снова остановился и замер. Всё это похоже на сон. Во всяком случае, он может надеяться, что утром она выслушает его…
Тишина. Непривычное состояние головы — словно её сняли, положили в медный таз, постучали по нему и затем гудящую голову водрузили обратно.
Лия с мысленным стоном опустила глаза. Плед. Пружинистый диван. Где она? Резко поднявшись с дивана, она сразу пожалела об этом, поскольку в голове загремели барабаны и зазвонили колокола. Зажмурившись и просидев так несколько секунд, она привела мысли в порядок и медленно открыла глаза.
Это не её комната. Это не её дом. Это вообще незнакомое место. Где она? Что вчера было?
Только сейчас она увидела сидящего в кресле напротив дивана мужчину. Он выглядел так, как выглядят люди находящиеся у себя дома — спокойно и расслабленно. Правда, вид у него был немного усталый. И он спал, опустив голову на руку.
Лия некоторое время тупо смотрела на мужчину, затем её прошибло с головы до ног холодным потом — этого не может быть. Как тут мог оказаться тот, кого она уж точно не хотела бы увидеть?
"Наваждение. Я еще сплю. Это последствие алкоголя", — Лихорадочно соображала Лия. Но сон почему-то не пропадал. Она провела рукой по плечам, ощущая под пальцами кожу мужской куртки. Кажется, она помнит, как ночью он отдал её вчера, чтобы хоть немного согреть.
Лия тихо встала с дивана, надеясь не разбудить его. Это ей удалось. Она прошла на цыпочках до дверей и взялась за ручку, когда внезапно ей в спину произнесли:
— Ты чувствуешь себя лучше?
— Да, спасибо, — напряженно ответила Лия, не оборачиваясь.
— Нам надо поговорить, — хозяин квартиры стоял перед ней. Лия поняла, что вцепилась в ручку двери с такой силой, что пальцы побелели, и расслабила руку.
— Почему ты не отвечаешь на звонки?
Лия молчала, понимая, что ответить ей нечего. Либо она будет выглядеть глупо. Либо выдаст себя, все свои мысли и эмоции с головой. Ни первое, ни второе ей вовсе не улыбалось.
— Я потеряла телефон, — произнесла она, — Собака играла с ним. Нашла только вчера.
— Ты говорила, что можешь доверять мне, — теперь он стоял почти рядом, подавляя Лию собой. Она закрыла на секунду глаза, вызывая перед мысленным взглядом картину в театре — мужчина и блондинка из чужого мира богатства и вседозволенности, чтобы убить чувство надежду, вспыхнувшие от его слов.
— Я не понимаю Вас.
— Нет. Ты понимаешь. Позволь мне всё объяснить.
— Не думаю, что это стоит потраченного времени. К тому же Вам надо как-то объяснить моё присутствие здесь Вашей подруге.
— У меня нет подруги. Ты должна выслушать меня, — он сделал еще шаг навстречу.
— Я не хочу. Не хочу! — Лия сорвалась на крик и рванула ручку двери. Он протянул к ней руку.
Из боковой двери шагнул какой-то мужчина, вероятно желая остановить её, но Лия почти бежала вперед, забыв о ноющей ноге. За секунду открыв замок двери, она выбежала на площадку к лифту, который был открыт, словно ожидая её.
* * *
— Почему ты её не остановил? — заорал Эрик, со всей силы ударив ногой в дверь. Телохранитель даже не пытался ответить, его повергло в состояние, близкое к шоку, поведение хозяина, никогда прежде не срывавшегося так.
Эрик прислонился к холодной поверхности и глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Нет. Нет. Нет. Он не позволит себе крушить все вокруг. Он возьмет себя в руки. Она все равно однажды выслушает его. Она все равно не такая как все.
— Где ты была? — Мать вышла из комнаты навстречу ворвавшейся Лии.
— Не сейчас, пожалуйста. Не сейчас, — ответила та, быстро проходя мимо. Закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, Лия вздохнула. Что она делает? Почему мир разваливается, не оставляя ей выбора и путая привычное с новым, заставляя понимать, что она не в состоянии объяснить то, что твориться с ней и в её жизни.
Лия подошла к окну. Осенний ветер трепал последнюю листву, которая незаметно опала за несколько дней. По серому небу быстро плыли рваные низкие облака, грозя пролиться на землю дождем. Она закрыла глаза, не противясь тому, что все иллюзии рассыпались тоненьким стеклянным дождем.
Эта ночь как-то действительно оживила и стряхнула унылое наваждение, охватившее Лию в последнее время. Она чувствовала себя даже как-то иначе, словно жизнь сошла с мертвого хода и двинулась в новом направлении. Жизнь уже не казалась чередой серого дня и темной ночи. Правда, никто не звонил ей…Но Лия настолько ощущала лихорадочное кипение жизни вокруг, что это факт как-то ускользал, внося лишь острый укол разочарования. Было ли это полезно, или же за этим скрывалась болезненная потребность уйти от засевшего в душе чувства?
Лия запрещала себе инстинктивно любые возможности задуматься об этом, и жизнь работала ей на руку. За прошедшую неделю её график превратился в изматывающий бег белки в колесе, который её изнурил окончательно. В понедельник Лия остановилась и сказала самой себе, что если она хочет умереть героем труда — она на верном пути. Но подобное не входит в её планы, а значит — пора сбавлять обороты.
Как можно изменить происходящее, если ты богат, силен, но при этом оказываешься бессилен повлиять на мысли другого человека?
— Вы считаете иначе?
Эрик рассеяно повернулся к говорившему и спохватился: вряд ли партнеру с другого континента можно объяснить, что ему абсолютно безразличны в данный момент валютные котировки и стоимости акций. Он провел рукой по волосам и ответил вопросом на вопрос, что бы скрыть факт, что он ничего не слышал из сказанного:
— Возможно, мне стоит довериться Вашему мнению, как мнению опытного человека?
Едва дождавшись окончания встречи, Эрик с облегчением вздохнул и, скинув пиджак, подошел к окну. Она давала ему состояние уверенности, что он не является уродцем из цирка, над которым можно потешаться и показывать пальцем. Она давала ему опору, которая заставляла быть другим.
"Что мне делать?"
Второй Эрик поднялся во всю мощь и захлестнул до сих пор невозмутимый разум эмоциями, которым тот не смог противопоставить логику. Он не может потерять эту поддержку и вернуться в прежнюю жизнь, где нет места спокойствию. Эрик выпрямился. Он больше не будет ждать.
Пустая квартира скучно наблюдала за тем, как Лия ходит по кухне, готовя кофе и завтрак. Любимая футболка, которую она бессовестно присвоила у брата, когда еще они жили вместе, и джинсы согревали, но ощущение осенней зябкой погоды не проходило. Лия решила согреться чашкой кофе, это её и вынудило выползти из уютного гнезда в одеяле, которое она сделала себе на диване. Мать уехала к школьной подруге, в её отсутствие брат с женой не посещали Лию, поскольку после их свадьбы как-то незаметно оказалось, что, несмотря на близкое родство, их мало что с братом связывает. Самоуверенный и живущий своей жизнью мужчина не был прежним, веселым подростком, который был теплее и добрей, чем его взрослый вариант. Поскольку Лия никого не ждала, это значило, что просмотр кино, чашка кофе и полусонное состояние ей обеспеченно. Собака весело скакала по паркету, ожидая очередной подачки, и развлекая Лию умильными гримасами.
Раздавшийся внезапно звонок в дверь заставил Лию выронить из рук полотенце, настолько резко прозвучал он в тишине. Она взглянула на собаку, недоуменно пожала плечами и, подняв полотенце с пола, пошла к дверям.
Если бы внезапно ударил гром или выпал снег по самые крыши домов, это не повергло бы Лию в больший шок.
На пороге стоял Эрик. Мокрые волосы, обычно открывавшие лицо, были взлохмачены, с них стекали капли дождя. Расстегнутый пиджак делового костюма, мокрая рубашка, нервно сжимающие трость руки. И лицо. Абсолютно неизвестное Лии лицо, потерявшее привычное спокойствие, по которому пробегали, сменяя друг друга, неизвестные ей мысли и эмоции.
Лия открыла рот, но язык неожиданно отказался работать. Она стояла и смотрела, ненавидя себя за состояние столбняка, но не могла пошевелиться. Словно все происходящее было во сне, когда ты и хочешь шевельнуться, но не можешь. Молчание прервал Эрик.
— Лия.
Она отступила на полшага. Он дернулся к ней и протянул руку.
— Прошу.
Это было как удар — Лия могла предположить всё, но только не это.
— Проходите, — пробормотала она, мысленно хлопая себя по щекам, чтобы поверить в происходящее. Эрик неуверенно сделал пару шагов, словно ожидая, что она передумает и прогонит его.
— Вам надо согреться, — Лии наконец-то удалось справиться с собой. Он кивнул.
Он сидел за её спиной у стола. Она делала чай, проклиная руки, внезапно задрожавшие и похолодевшие.
— Чай, — с неким подобием улыбки она повернулась и поставила перед ним чашку горячего чая.
— Благодарю, — Эрик не дотронулся до чашки, продолжая сжимать трость. Лия перевела дух:
— Наверно чай слишком горячий, я не знаю — как Вы любите. Сахар? — она потянулась за сахарницей на полку.
— Прошу тебя.
Он повторил эти слова. Лия замерла.
— Ты нужна мне.
Глаза Лии открылись настолько широко, насколько это было возможным.
"Это не правда. Я не верю этому", — губы сами произносили слова. Она медленно выпрямилась и подняла на него глаза. Он шутит, правда?
Если бы пришлось описать лицо Эрика, она не смогла бы даже объяснить — как оно выглядело. Это было странное, чужое лицо человека, который словно решился на всё или стоящего на грани чего-то, что стоило многого. По его лицу зримо пробегали сомнения, страх. И оно было беззащитным. Настолько, что именно это заставило Лию поверить в реальность происходящего. Она по-прежнему и слова вымолвить не могла. А он, по-своему расценив её молчание, протянул руку и тихо, почти неслышно сказал:
— Пожалуйста.
От этих слов почему-то на глаза навернулись слезы. Он был всегда для неё спокойной скалой уверенности и холодной рассудительности. Видеть его таким — потерявшимся, беззащитным казалось просто чем-то невероятным и недопустимым. Лия зажмурилась. Открыла глаза. Пересекла расстояние между ними и положила руку на протянутую ладонь. Он сжал её и притянул Лию ближе, преодолевая расстояние между ними.
— Я не хочу быть и не буду твоим другом. Я не могу быть им для тебя потому, что люблю тебя.
Лии казалось, что она сделала шаг в бездонную пропасть и летит. И этот полет бесконечен. Тьма качает её и бросает дальше, чтобы затем снова подхватить в свои объятия. И этому полету нет конца.
Она открыла глаза. Мир был прежним — осенний день, светлая кухня, приветливо посвистывающий чайник. Новым было лишь тепло в груди, наконец-то прогнавшее унылую пустоту.
Эрик перевел дыхание.
— Я не хочу больше отпускать тебя. Если ты видишь во мне только друга, просто позволь быть всегда рядом. Я не буду претендовать ни на что.
Лия повернулась, оказавшись лицом к нему.
— Я не могу видеть в тебе друга. И не хочу быть для тебя подругой. Но я не подхожу тебе, однажды ты поймешь, что привык к другому. А я — такая, какая есть. И никогда не буду меняться. Как можно соединить два разных мира, не причинив вреда обоим?
— Просто поверь мне, — он знал, что она, как любая женщина, забивает себе голову пустыми мыслями, и улыбнулся её словам.
* * *
— Как Ваши дела?
Лия оторвалась от изучения странного подчерка врача, больше похожего на то, что в листе назначений нарисовали кляксу.
— Спасибо, хорошо.
Дорнот словно ожидал более пространного ответа, поскольку повисла неопределенная пауза.
— Я подумал, что, может быть, Вы не откажетесь пообедать со мной? — Он словно невзначай обронил это, сосредоточенно рассматривая рентгеновский снимок.
Лия мысленно вздохнула.
— У меня сегодня столько дел, что даже перерыв для меня не предвидится. Прошу меня простить.
— Не изматывайте себя бесконечным трудом, ведь кому-то небезразлично Ваше самочувствие.
Лия озадаченно взглянула на доктора, но тот уже шел прочь.
"Кажется, я что-то пропустила?" — Лия задумчиво грызла карандаш, безуспешно расшифровывая написанное.
Чем ближе была зима, тем больше окружающие превращались в медведей, которых подняли из спячки — сонные, вялые и раздраженные в большинстве. "А еще мы хвалимся, что стоим на высшей ступени эволюции?" — Лия завязывала шарф, стараясь не прислушиваться к возмущенному обмену мнениями кого-то из врачей, раздававшемуся настолько громко, что это было слышно даже через стену. Она заторопилась уйти, пока перебранка не вылилась в открытый скандал — завтра им же будет неловко, что кто-то был свидетелем происходившего.
Лия шла по улице, еще не запорошенной снегом, но уже готовой принять его. Это ощущалось в воздухе — какая-то напряженно звенящая зимняя нота уже звучала, становясь понемногу главной.
— И снова возвращаешься одна и так поздно?
Лия испуганно перевела дыхание, затем улыбнулась — любой бы почувствовал себя дурно, услышав за спиной в темноте голос, возникший почти из ниоткуда.
Эрик стоял в темной полосе дороги, куда не доставал свет фонаря.
— Позволишь проводить тебя?
— Да, — как не старалась Лия, но улыбка при виде Эрика сама просилась на губы.
Он подошел к ней и старомодным жестом предложил ей опереться на руку.
— Расскажи, как прошел день, — попросил Эрик.
Непривычное ощущение, что тебе есть с кем делиться обыденными вещами и не бояться непонимания.
Город медленно утопал в тумане, захватывающем его не торопясь, постепенно, по шагу, по улице. Казалось, всё вокруг погрузилось на дно странного океана. Медленно выплывали огни вывесок, сигнальными маяками светили окна домов. Как большие глубоководные чудовища, проплывали машины, исчезая дальше в объятиях тумана. Каждый следующий шаг становился открытием: что ожидает дальше — неизвестно. Во тьме и наползающем мраке даже люди казались призрачными тенями, плывущими как призраки по тонкой грани реальности. Мир превратился в океан.
"Мы плывем по призрачной дороге", — Лия оглянулась на спутника. В покрывающем город наваждении он казался большой темной и такой же нереальной тенью, уверенно рассекавшей привычные для него просторы мрака. "Почему меня не покидает ощущение, что я так же продолжаю полет в бездну, и она гостеприимно ждет меня?"
Эрик шел, слушая её голос. Его словно вели по извилистой дороге за направляющим во тьме маячком, указывающим путь и не покидающим его. Тьма бархатно расстилалась, наслаждаясь неведомыми доселе ощущениями.
"Она ведет меня из моего привычного мира в свой мир. И я готов идти за ней куда угодно, лишь бы она шла рядом». Куда пропали мысли, что всё это — нереально? Что он смешон в своих стремлениях? — Ты позволишь мне пригласить тебя ко мне? — Внезапно спросил он. Разум беззвучно издал вопль отчаяния, схватившись за волосы, и спрятался.
— Если ты этого хочешь, — ответила Лия. Ни тени сомнения в решении — и она даже не удивилась: всё казалось настолько естественным, и быть с ним ей хотелось так же сильно, как и дышать, ни на минуту не оставлять эту сильную руку и постоянно слушать спокойный низкий голос.
— Я не хотел бы отпускать тебя сейчас. — Эрик остановился. Спустя несколько секунд из тумана возникла черная машина, почти бесшумно остановившаяся рядом.
— Они всегда едут за тобой? — спросила Лия.
— Да, если только я не хочу побыть один.
За окном проплывали дома, перекрестки. Лия смотрела в окно, ощущая как легко и, в то же время — крепко, держит её ладонь Эрик. Словно боится, что она уйдет или, если он перестанет её удерживать — исчезнет.
Квартира Эрика была идеальна с точки зрения дизайна и обстановки. Выдержанная в мраморно-белых тонах с идеально гармонирующей темной мебелью, она радовала взгляд. И в тоже время ей чего-то не хватало. Она была словно лишена жизни, замершая в ожидании. Лия провела рукой по мягкой поверхности кресла и невольно вспомнила события той злополучной ночи.
— Ты тогда не спал всю ночь, — произнесла она, поразившись внезапной догадке.
— Я боялся, что ты уйдешь, — Эрик стоял у окна, словно не хотел мешать ей осматривать комнату.
— Я думала — ты живешь не один, — почти оправдываясь, сказала Лия, испытывая укол совести.
— Днем приходит горничная. Кухней заведует пожилая дама, которая обычно безуспешно ждет момента, чтобы накормить меня, а я всячески избегаю этого или забываю за работой, — усмехнулся Эрик. Лия помолчала.
— А твоя подруга, — непринужденно сказала она, стараясь не выдать эмоций в голосе.
— В театре была Нина. Мы расстались полгода назад. Сейчас она встречается с местным телеведущим.
В комнате повисла напряженная тишина. Лия не знала — что сказать, и мысленно ругала свой язык, вечно некстати встревающий в разговор.
Эрик тревожно вслушивался в молчание Лии и боялся сказать что-то. Эта ситуация грозила затянуться, пока Лия не решила заговорить:
— С твоей работой тебе часто удается уделять время самому себе?
— Достаточно часто, — Эрик понадеялся, что облегчение в его голосе слышно не настолько откровенно. Он отошел от окна и оказался рядом с ней.
— Надеюсь, что я тебя еще не утомил.
— Ничуть, — Лия улыбнулась. Странно, она абсолютно не ощущала скованности, даже зная, что он не может увидеть улыбку, жест, кивок, пожатие плечами. Для нее он был и оставался нормальным человеком. Мужчиной, который сейчас стоял рядом с ней, а на его лице отражалось ожидание, настороженность и радость.
Позже Лия думала, что никогда не поймет — что заставило её поступить так. Но она просто подошла к нему ближе и взяла его осторожно за руку.
— Я была неправа тогда, когда не стала тебя слушать и убежала. Прости.
Неожиданно для неё он обнял её, ничего не говоря и не отвечая на её слова.
— Я был глупцом, считая, что всё в жизни можно просчитать, — произнес Эрик, помолчав, — Ты была права тогда, спросив в кафе — а как же сердце, и не одиноко ли в мире без него.
Он наклонил голову, прислоняясь лбом ко лбу Лии, и продолжил:
— Я не знаю теперь, как можно жить, не имея сердца, в моем старом мире.
Это было признанием. Женской интуицией Лия поняла, что никакие слова не нужны, кроме того, что она может сделать. Она пристально посмотрела на Эрика, словно ушедшего в себя, и тихо попросила:
— Поцелуй меня.
Он вздрогнул от неожиданности. Затем, подняв руку, осторожно коснулся её лица. Провел пальцами по щеке, словно обрисовывая контур.
Его губы были нежными и, в то же время твердыми, подчиняя себе. "Не отпускай меня, не прекращай этого поцелуя", — думала Лия, ощущая себя где-то далеко, за гранью разумного и привычного
— Я хочу подарить тебе весь мир, — прошептал Эрик, — Если ты захочешь. Ты должна быть самой счастливой, я хочу слышать твой смех всегда. Когда ты рядом — я словно становлюсь чем-то целым. А когда тебя нет, из жизни словно выпадает важная часть, без которой она — ничто.
— Я люблю тебя, — Лия поняла, что сказав это вслух, словно сняла с себя груз своих чувств, которые уже было бессмысленно прятать. Эрик вздохнул. Крепче обнял её. Лия провела руками по его плечам, просто испытывая необходимость ощущать реальность его присутствия рядом.
* * *
Луч осторожно пощекотал лоб Лии. Она поняла, что просыпается, находится на середине грани между сном и реальностью, когда тело еще спит, а мозг уже проснулся. Она не торопилась открывать глаза и шевелиться — еще немного удержать бы сон, который был таким приятным. И тепло одеяла, и мягкость подушек. И руки того, кто осторожно и ласково убирал её волосы.
Лия открыла глаза, встретив взглядом сидящего рядом Эрика.
— Доброе утро.
— Доброе.
Она замолчала, необычное ощущение того, что слова не нужны, не покидало её.
— Голодна?
— Есть немного.
И снова он нашел — как из молчания спокойно и незаметно перейти к разговору. Удивительная перемена в его лице заставила Лию всмотреться в него. До сих пор она никогда не видела улыбки на его лице. Сейчас же она касалась его губ, освещала лицо, пряталась в каждой черточке, превращая его лицо в мальчишеское, и смягчала спокойный неподвижный взгляд.
Эрик поднялся:
— Я жду тебя в столовой. Душ здесь, — он кивнул в сторону небольшой двери в стене спальни.
Когда Лия вышла в направлении столовой, навстречу ей заманчиво потянулся запах кофе, поджаренного хлеба — завтрака, безошибочно указывавший путь. Эрик стоял у стола, напряженно постукивая пальцами по спинке плетеного стула. Услышав шаги, он повернулся.
— Тебя что-то беспокоит? — несмело предположила Лия.
— Завтрак на столе, — Эрик улыбнулся, снова уходя от ответа.
— Спасибо, но мне пора. Я не ночевала дома и не предупредила мать. Представляю, как она волнуется.
— Я не отпущу тебя голодной, — он сложил руки за спиной, хмуря лоб.
Лия взяла стакан сока и бутерброд, неторопливо расправилась с ним, мысленно признавая, что она страшно проголодалась.
— Теперь ты меня отпустишь? — Она допила сок, наблюдая за тем, как та же улыбка снова освещает его лицо.
— Я не хочу отпускать тебя вообще. Но, — добавил он, — Я дал слово. Сейчас будет готова машина.
— Нет, — Лия встала. — Я доберусь сама.
— Почему? — Эрик нахмурился. Лия вздохнула:
— Просто дай время мне привыкнуть, что человек, которого я знала как одного, является совсем другим.
— Я не другой, — Яростно возразил Эрик, — Я тот, кем был с самого начала.
Лия обхватила себя руками, пытаясь собраться с мыслями и понятней объяснить то, что её смущало:
— Я знала простого Эрика с гениальным умом математика, который был из моего мира. Сейчас передо мной гениальный и могущественный Эрик, одним движением головы запускающий в ход многотысячную машину своей корпорации, имеющий влияние и вес в кругах, которые нам не знакомы. Это другой мир, а я о нем знаю только из телевизионных новостей и журналов.
— Это не мой мир, — Эрик оставался спокойным, но его пальцы нервно перебирали браслет часов на другой руке. — Я родился и вырос в семье простого строителя, где считали каждую копейку. Всё, что я хотел — это подарить своему отцу право на спокойную и безмятежную старость. Но не успел — работа подкосила его раньше, чем я смог сделать хоть что-то. Думаешь, я не знал — кто я и что из себя представляю? Убогий калека, не имеющий ничего, обреченный жить, опираясь и надеясь на других! Но я никогда не позволю себе чьей-то жалости, и уж зависеть от кого-либо не буду никогда!
Эрик отвернулся к окну. Спустя минуту он повернулся к ней и, словно ничего и не было, спокойно сказал:
— На улице холодно. Позволь проводить тебя.
Первое и второе не было связано друг с другом, но Лия ухватилась за протянутую ей возможность перемирия.
— Я буду только рада.
Она подошла к нему и, стараясь загладить вспышку, сказала:
— Я не хотела тебя задевать, я просто прошу время привыкнуть ко всему.
Эрик молчал. Только теперь Лия поняла, что его молчание имеет всевозможные оттенки — сейчас его молчание носило угрюмый характер, словно он закрылся от всего мира. Через секунду его настроение, как тяжелые осенние тучи, медленно ушло, подгоняемое слабыми проблесками улыбки.
— Хорошо, — он улыбнулся ей как маленькому ребенку, просящему приятную безделушку.
* * *
Зима медленно наступала на город. Накрывая его снежным одеялом, она вступала в свои права, не торопясь.
"В моей жизни всё отошло на второй план. Но, как может быть иначе, если в какой бы я уголок её не заглянула, везде он присутствует?"
— Опять спишь наяву? — Мила сдула с нового костюма воображаемую пылинку.
— Почти, — призналась Лия.
— Пошли, выпьем кофе, может тогда ты и проснешься.
В буфете было малолюдно, и проблем с пустыми столиками не возникало. Заняв место у окна, Лия неторопливо потягивала кофе, почти не слушая болтовню Милы. Поэтому она не сразу заметила, что та резко замолчала. Зато, большую фигуру Дорнота, возникшую рядом с ними, она заметила сразу — он подавлял своей мощью, почти граничащей с угрозой.
— Приятного аппетита, дамы.
Ян был как всегда — любезен и неотразим. Единственное, что досадно подействовало на настроение Лии, это то, что появление на горизонте нового врача, которых был холост и только недавно начал работу в госпитале, заставило Милу срочно вскочить и, заявив, что она вспомнила о срочном деле, исчезнуть в том же направлении.
Доктор сел на освободившееся место.
— Как Ваши дела?
— Всё хорошо, — улыбнулась Лия.
— Я уже и не думал, что застану Вас, Вы вечно в делах.
— Зима, а это значит, что работы прибавилось, — напомнила Лия. Разве он пытался искать её общества? Это было что-то неожиданное.
— Что Вы делаете после работы? — Стальные глаза Дорнота ненавязчиво изучали её, словно она была под микроскопом.
— Отправляюсь домой отдыхать.
— Действительно, вам достается больше работы. Хотя труд сестер привыкли не оценивать так, как подчеркивают работу докторов — с неожиданной теплотой в голосе произнес доктор, — Не переутомляйтесь. Ваше здоровье дороже, чем неблагодарная работа.
Он замолчал
— Неужели Вы не можете быть менее очаровательны или же хоть чуть добрей?
Лия поперхнулась и во все глаза взглянула на него.
— О чем Вы?
— Хорошего дня Вам, — доктор улыбнулся и поднялся из-за столика. Лия смотрела ему вслед, мысленно вешая себе на грудь медаль — "Осёл Года". Судя по всему, Дорнот только что подарил ей комплимент, а она резво хлопала ушами. Большинство сказанного им так не вязалось с его обычной холодной отстраненностью, что Лия решила, будто доктор был слегка сам не свой. Иначе объяснить его резкие переходы от надменности до участия было бы невозможно.
Лежа под одеялом, Лия уже дремала, когда раздалась мелодия входящего сообщения на телефоне. С обреченным вздохом она вылезла на поверхность и нашла мобильный. Смс было прислано с адреса электронной почты, незнакомого Лии, и в нем было только два слова. "Ты прекрасна". Она пожала плечами, удалила его и нырнула обратно в теплые объятия одеяла.
Лия смотрела на экран телефона, перечитывая смс и абсолютно не понимая — шутка это или же что-то иное. "Ты — как глоток воздуха". Она не поленилась зайти в сеть и поискать адрес, с которого пришло сообщение. Поисковая система выдала ответ об ошибке и не открыла ничего. Мысленно обещая шутнику все мыслимые и немыслимые кары, Лия убрала телефон в карман и пошла дальше по коридору.
Путь ей неожиданно преградил Дорнот, оказавшийся прямо перед ней.
— Привет, — он сегодня был более чем странный. Словно, что-то вывело его из привычного состояния. — Могу я подвезти Вас после работы сегодня?
Лия помедлила.
— Спасибо, но сегодня у меня ночное дежурство. Я не ухожу домой.
Он быстро оглядел Лию. Несмотря на то, что она растерялась от неожиданности, Лия заметила, что взгляд Дорнота был каким-то непонятным, словно он был болен, или что-то его тяготило.
— Жаль, — Дорнот как обычно вежливо улыбнулся, его взгляд был опять прежним, манеры ничем не отличались от повседневного поведения доктора — словно всё происходящее было не более, чем игрой воображения Лии. Он уступил ей дорогу, сделав шаг назад. Лия двинулась дальше, испытывая желание обернуться и посмотреть вслед доктору — отчего-то ей казалось, что он смотрит на неё. Заворачивая в кабинет, она все же обернулась, но никого не было.
Недели зимней напряженной работы, по-видимому, плохо действовали на Лию. Раньше она никогда не считала себя неадекватной, но сегодня её навязчиво преследовало странное ощущение. Ощущение, что на неё пристально смотрят. Она подняла голову, огляделась — по коридору медленно прогуливались пациенты, чуть поодаль стояли доктора, обсуждая что-то. Ничего, что могло бы вызвать такие мысли, не было. Лия повела плечами, стараясь прогнать непрошеное ощущение, и принялась за работу дальше.
"Мне пора запретить себе превращаться в параноика", — подумала она, когда на следующий день её снова посетило подобное ощущение в заполненном людьми буфете. — "Было бы странным, если множество людей не смотрели бы на тебя. Если же впадать в подозрительность из-за каждого взгляда, то проще сразу пойти и повеситься, облегчив себе существование".
* * *
Эрик мерил шагами гостиную в ожидании времени, когда, как он знал, можно было позвонить Лии и поговорить с ней, не отвлекая её от работы. Она должна была скоро закончить дежурство и отправиться домой.
Он набрал её номер.
— Добрый день.
Этот голос заставлял его терять все слова и мысли, оставляя лишь жажду слушать его снова и снова, пробуждая ощущения тепла её кожи, прикосновения рук, обнимавших его.
— Добрый. Как ты?
— Хорошо. Наконец-то пора собираться домой, — она повеселела.
— Я заеду за тобой, — Эрик привычно затаил дыхание, ожидая услышать отказ.
— Если ты хочешь, то я буду очень рада, — она продолжала улыбаться.
"Ты готов приносить ей жертвы и молиться ей. А как же твой здравый смысл и логика? Куда делась твоя прежняя самоуверенность и желание управлять всем?"
Эрик закрыл глаза. Всё это неважно. Просто неважно. Он признает, что теперь все его мысли — лишь о том, как быть всегда с ней.
"Она дает мне смысл жить. Мой бег в никуда приобретает смысл. Я стремился к достижению вершины, но для чего — не знал сам. Теперь же, я готов добиваться всего, чтобы класть достигнутое к её ногам".
— Давайте проедем поскорей, — Эрик нетерпеливо обратился к шоферу. Сегодня машина словно ползла, как ему казалось. Шофер послушно прибавил скорость. Оживленный в час-пик перекресток был похож скорей на карусель из машин, пытающихся разъехаться как можно поскорей. У светофора автомобиль остановился, ожидая, когда загорится зеленый свет.
Эрик раздраженно вздохнул — купить небольшой вертолет для использования вместо машины ему до сих пор в голову не приходило. Но, вероятно, это придется сделать.
Автомобиль плавно двинулся вперед, постепенно набирая скорость. Эрик закрыл глаза, расслабил узел галстука.
Слух уловил движение справа, со стороны, ближе к которой он находился. Это двигался внушительный автомобиль, вроде внедорожника, который не справлялся с управлением. Эрик вынырнул из своих мыслей, слыша нарастающий шум. Помедлил секунду, стараясь предугадать направление движения несущегося автомобиля.
— Справа, осторожно, — крикнул он, подаваясь вперед.
Эрик ощутил, как его отбросило, встряхивая и выворачивая каждый сустав и каждую кость в теле. Звон, грохот и скрежет металла, корежащегося и разрезаемого, ударили по ушам, нарушая ощущение равновесия и уничтожая слух. Кажется, закричал шофер.
Первое, что осознал Эрик, это что-то теплое, текущее по лбу, в глаза, обжигая их. Он попытался шевельнуться, но ниже колен ноги словно отсутствовали. Эрик попробовал поднять руку, чтобы вытереть глаза. Рука двигалась неохотно, словно отдельно от тела. Вторая была неудобно подвернута, каждым движением причиняя боль. В голове звенело. Эрик даже не пытался напрягать слух, понимая, что с ним тоже что-то не так.
— Влад, — позвал он шофера, как-то отстранено думая, что тот мог пострадать еще сильней. Его голос звучал как-то тихо, словно это был и не его голос. В ответ было молчание. Эрик снова шевельнулся, морщась от боли, вгрызавшейся в тело. Кажется, вокруг был шум, голоса людей и приближались звуки сирен.
Она наверно ждет. Ждет. Эрик снова дернулся, пытаясь высвободиться. Но почти все тело было сковано металлической ловушкой, и вырваться не получалось. Он затих, экономя силы.
— Вы живы? Вы слышите меня? — Прозвучал где-то рядом мужской голос.
— Да, — отозвался Эрик.
— Вы можете выбраться?
— Нет, я не могу даже шевельнуться.
— Сохраняйте спокойствие и продолжайте отвечать мне. Мы попробуем вытащить Вас. Кто еще в машине?
— Мой шофер.
— Понятно. Вы его видите?
— Я слепой, — безразлично отозвался Эрик. Мужчина осекся.
— Не двигайтесь, кажется, Вас слишком сильно зажало.
— Я понимаю, — громче шепота он не мог говорить, но меньше всего ему хотелось, чтобы с ним обращались как с дурачком или истеричной женщиной.
— Мы вырежем часть корпуса, чтобы освободить Вас.
Эрик молчал. Отвратительный звук разрезаемого металла разрывал уши, голова раскалывалась, утягивая его в пропасть. Он из последних сил старался не упасть в неё, все время думая лишь о том, что она ничего не знает и ждет его. Он должен выбраться. Он должен идти к ней.
— Подложите удобней носилки, у мужчины множественные переломы и не исключена травма позвоночника, — взволнованно командовал молодой врач, пытаясь помочь расчету спасателей. Толпа оглядывала залитые кровью тела, извлеченные из машин, и переговаривалась.
— Живой, кажется только один. От того, кто в них въехал, осталась лишь каша, — полицейский делился увиденным с напарником.
— Да, такой аварии в этом году я еще не видел. Бедный парень, если выживет, еще может и пожалеть, по нему скорей всего будет плакать инвалидное кресло, — докуривая сигарету, ответил тот.
— Держите кислородную маску, — рявкнул на помощника врач, спешно набирая в шприц адреналин.
— Он почти не дышит. Пульс почти не прощупывается. Мы не успеем довезти его.
— Держите маску! — Врач, не отрываясь от лица умирающего, вводил лекарство.
— Он пытается шевелиться, — молодой стажер впервые был на выезде, и надо было так случиться, чтобы в первый же день на его руках умирал человек. Стажера начинала бить дрожь. — Он пытается говорить!
Врач наклонился ближе, пытаясь услышать мужчину.
— Он пытается до кого-то дойти, — поднял он голову. — Нет, нет, пока Вы будете лежать, а потом дойдете туда, куда собрались.
Во тьме медленно угасали звуки, словно отстраняясь и отдаляясь от него, оставляя одного вне времени и пространства.
* * *
Лия не могла никак сегодня уйти с работы. Каждую минуту находилось какое-то дело, которое не давало ей собраться и отправиться домой. Но больше всего ее волновало то, что молчал телефон. Это было непонятно и вызывало неприятный холодок в груди.
— Вам придётся задержаться, — старшая сестра раздраженно взглянула на большие часы, висящие на стене, — Одна особа решила, что сегодня ей надо отдохнуть, и не вышла на работу, предупредив меня лишь десять минут назад. Сделайте милость, ещё на полтора часа останьтесь, а я пока вызову кого-нибудь из сестёр.
Лия подавила вопль возмущения и улыбнулась, согласно кивнув. В конце концов, она все равно должна дождаться звонка.
Звонка, который так и не раздавался, сколько бы Лия не смотрела на телефон. Она пару раз подумала сама позвонить, но не решилась — может у него очередные серьёзные дела.
Лия медленно погружалась в дремоту, которая незаметно оплетала ее тяжёлой паутиной. Кажется, она не доживает до конца дня, а превратится в сурка, заснув в первом же уголочке до весны. Правда, она открывала глаза каждые пять минут, чтобы взглянуть на молчащий телефон. Сквозь сон слышались голоса проходящих мимо сестринской людей.
— Ты не могла бы сходить в приемный покой за результатами анализов?
Лия приоткрыла один глаз и кивнула. Неохотно выбравшись из сестринской, она отправилась к лифту расположенному в конце коридора. Уже спускаясь, Лия обнаружила, что оставила телефон наверху. Досадуя на свою рассеянность, она шла по коридору, ежась от холода, проникавшего сюда из постоянно открытых дверей, через которые поступали больные из машин скорой помощи. Кто-то сидел у стойки регистрации, кого-то везли на каталке. Кто-то стонал, кто-то просто ожидал своей очереди.
Лия прижалась к стене, пропуская толпу врачей, окружавших каталку, которую почти бегом везли мимо неё. Она успела разглядеть кислородную маску на том, что следовало называть лицом, и покрытую кровью простыню, укрывавшую сверху тело.
Мысленно пожелав бедняге удачи, Лия покачала головой и пошла дальше. Забрав анализы, она, окончательно озябшая, вернулась на отделение и взяла в руки телефон. Тишина.
Медленно, как морозные нити, её начала охватывать паника. Она набрала номер. Гудки. Тишина. Гудки. Паника проникала в сердце, которое лихорадочно ускоряло удары, словно пытаясь торопить время. Лия беспокойно провела пальцами по экрану, решая — позвонить ли снова, но в этот момент её позвали.
Новым раздражителем был незнакомый ей хирург, который чересчур нетерпеливо озирался вокруг.
— Кто из врачей сейчас может пройти в операционную? — Не дав сказать ни слова, он ринулся в наступление. Лия наморщила лоб, пытаясь подумать над его вопросом.
— Позовите кого-нибудь, любого немедленно! — Видя, что она помедлила, он заорал, — Быстрее, черт возьми!
Лия схватила трубку телефона, набрала номер ординаторской и, стараясь не смотреть на врача, быстро заговорила с первым же, кто поднял трубку.
Спустя минуту, на пост прибежал доктор, на ходу начав разговор с хирургом, явно терявшим терпение. Лия притворилась пустым местом, надеясь, что её не замечают. Но надежда оказалась напрасной, поскольку, продолжая разговор, врач повернулся к ней и сказал:
— Найдите Эйду, скажите, что нас ожидают в оперблоке.
Лия, сломя голову, помчалась в сторону смотрового кабинета, где была Эйда. То, что происходило, явно выходило за рамки обычных ситуаций. А значит, надо было просто превратиться в послушную машину и беспрекословно выполнять все, что потребуется.
Эйда занималась заготовкой необходимых материалов на завтрашний день. Услышав Лию, она подошла к шкафу, где хранились необходимые на такие случаи наборы инструментов.
— Думаю, тебе следует пойти со мной — надо учиться новому, — сказала она, видя, что Лия уже собралась уходить.
Поэтому сейчас Лия, держа в руках половину необходимого груза, ехала в лифте. На ней, как и на невозмутимо молчавшей Эйде, были надеты маска и шапочка, превращавшие их в нечто странное для обычных людей, которые спешно уступали им дорогу.
Этаж реанимации был одним из тех мест, куда почти никого не пускали. Но даже при большем желании тягостная атмосфера, царившая там, не позволила бы задержаться надолго. Это тяжёлое состояние тонкой двери в другой мир, тяжёлое для обычного человеческого разума, сложилось на плечи, окутывало разум, который почти сразу начинал протестовать против того, что не мог осознать, и причинял этим своему хозяину состояние необъяснимого волнения.
Стараясь не отвлекаться, Лия следовала за Эйдой, которая уверенно шла мимо шоковых залов, белых операционных. Они дошли до поста, где их ждала пожилая медсестра.
— Ваш доктор задерживается, а мы не можем терять ни секунды, — недовольно сказала она, — проходите, третья дверь налево.
Лия проскользнула в дверь и притихла, застыв от неожиданности. Это было предоперационное помещение, в котором мог находиться персонал, не участвующий в процессе. Судя по атмосфере истеричной торопливости, происходящее в самой операционной было трагичным.
Эйда так же, внезапно сменив невозмутимость на торопливые движения и поговорив с кем-то, исчезла в дверях.
Лия стояла у окна в стене, разделявшей помещения, и смотрела на толпу, окружавшую операционный стол. Безупречные белые костюмы покрывались новыми брызгами крови, сложившимися яркими пятнами. Быстро подавались инструменты. Не отрываясь, смотрел на монитор, где показывались всплески жизни, анестезиолог.
"Боже, помоги этому человеку", — Лия подумала о том, что где-то сидят его родные, считающие секунды до того, как к ним подойдут с известиями о том, что с их близким.
— Если его и можно собрать, то только сшивая по частям. Поверьте, там нет ничего целого. Если он и живёт до сих пор, то это только чудом назвать и можно, — донесся до Лии голос одного из стоявших поодаль врачей.
— Сюда собрали весь госпиталь, похоже, — недовольно ответили ему, — Будто мы сможем его оживить.
— Во всяком случае, его оперирует сам главврач, а это означает, что всё не так просто.
Лия тихо вышла из блока, затворив за собой двери. Ей не хотелось больше оставаться немым наблюдателем неравной борьбы со смертью. Она дошла до выхода, сняла маску и, выйдя в вестибюль, подошла к кофейному аппарату.
Кофе, живительный напиток. Неспешно потягивая его, Лия закрыла глаза, расслабляясь и отпуская тревогу. Спустя секунду раздался приближающийся шум голосов, которые звучали как крики чаек — пронзительно, шумно и раздражающе. Это было настолько необычно для всегда спокойной и негромкой атмосферы госпиталя, что резало по ушам. Лия оглянулась — вестибюль заполнялся толпой репортеров, журналистов, которых безуспешно пыталась остановить охрана госпиталя.
Несколько прорвались и достигли поста дежурного администратора с видом завоевателей.
— Скажите, Вы можете подтвердить, что в Ваш госпиталь в тяжелом состоянии доставлен известный владелец финансовой корпорации Маргулис?
— Это правда, что он не выживет, настолько он в тяжелом состоянии?
— Что говорят врачи, и каковы их прогнозы?
Сердце пропустило удар и замерло. Голоса превратились в один нестройный шум, поверх которого звучало лишь одно имя.
Лия медленно развернулась в сторону операционной, оставшейся где-то там, словно на другом краю пропасти и застыла. Сердце все так же пропускало удары, молчаливый холод струился по венам, замораживая каждую клеточку. Это было страшное состояние пустоты, чем-то отдаленно похожее на спокойствие, но мертвое изнутри.
Заученным механическим движением выкинув пластиковый стаканчик, Лия пошла прочь, назад, туда, откуда только что ушла. С каждым шагом ускоряя движения, она распахивала одни двери, проходила коридоры. И, почти добежав до той третьей двери налево, ослепительно белой в тишине коридора, за которой еще билась жизнь, Лия остановилась.
Распахнулась дверь, пропуская кого-то.
— Он не жилец, — раздражение в голосе было усталым, так звучит почти смирение перед тем, что невозможно изменить.
— Если его оперируют уже третий час, и всё безуспешно, то только упорством главврача можно объяснить то, как они бьются за него.
— Тогда у них работы еще на всю ночь.
Лия протянула руку к двери и опустила её, так и не коснувшись холодной ручки. Прислонилась к стене. Медленно сползла по ней, обхватила колени и замерла. Она никуда не уйдет отсюда. Только с ним.
— Вам плохо?
Кто-то пытался поднять её. Лия с трудом открыла глаза.
— Вы же совсем замерзли. Что с Вами?
Лия вскочила, в голове пронеслась безумная мысль — всё кончено.
— Операция? Все закончилось?
— Да, больного уже увезли в реанимационный зал.
Лия еле стояла, ноги ломило от холода и неудобной позы, в которой она провела столько времени.
— Вы тут сколько пробыли, сестра? Операция закончилась полчаса назад.
— А сейчас сколько времени?
— Уже утро. Пять часов утра.
Лия еле шла, теряясь в реальности и полубредовом состоянии. Словно из тумана выплывали чьи-то лица, чьи-то голоса звучали далеко от нее.
— Где ты была? Что с тобой? — закричала Мила, вскакивая с дивана навстречу. — Что с тобой?
Лия молча опустилась на край дивана и закрыла глаза.
— Я позову кого-нибудь из врачей.
— Не надо.
— Ты себя видела? — Мила всматривалась в её лицо.
Лия не ответила. Кажется, через несколько минут стало чуть легче, туман в голове немного рассеялся. Она поднялась.
— Я скоро приду.
Мила пожала плечами:
— Если ты — самоубийца, то иди. В таком-то состоянии.
Зал реанимации находился этажом ниже. Но у его дверей стояла охрана. Вероятно, уже и сюда пытались проникнуть вездесущие репортеры.
Лия прошла в сестринскую, зная, что лучший способ узнать необходимое — это общительный сестры. На её счастье одна из них сейчас устало наливала чай в небольшую чашку с пингвинами.
— Ох, ты напугала, — она подняла голову, глядя на вошедшую Лию.
— У вас тут привезли нашего бывшего пациента, — Лия взглянула в окно. — Врачи все интересуются о нем.
— А, даже знаю — о ком ты, — кивнула медсестра, — о нем уже вся больница говорит.
— Так все плохо?
— Парня располосовало почти полностью, такое ощущение, что у него все кости переломаны.
— Как же так, — Хрипло спросила Лия.
— Авария, он хоть еще живой. А вот второй — говорят, что там даже на человека ничего похожего не осталось для похорон.
Лия сглотнула ком в горле, боясь моргнуть, чтобы не полились слезы, которые обжигали глаза.
— Родные уже в курсе?
— У него никого нет, даже подруги.
— А охрана? — Кивнула Лия на дверь.
— Миллионеров без охраны не бывает.
— Ну ладно, хорошего дня тебе, — постаралась естественно улыбнуться Лия.
Мир продолжал существовать, его привычный бег даже не замедлился. Лия продолжала каждый день подходить к реанимации, стараясь узнать хоть какие-то крохи новостей.
"Он там. Один. А я даже увидеть его не могу, чтобы сказать, что готова отдать всё, лишь бы он был всегда рядом".
Горячие струи воды в душе обжигали кожу, но Лия, обхватив плечи, словно не замечала, как кипяток полосами хлещет по телу.
"За один только миг с ним я сейчас готова платить любую цену, лишь бы он жил".
К концу третьего дня Лия, придя снова к разговорчивой сестре, узнала, что больного больше здесь нет. Кажется, его перевели. Говорили, что увезут лечить за границу.
Словно от хорошего удара Лия с трудом перевела дыхание.
— Ему уже лучше?
— Да, поразительно, но он цепляется за жизнь так, что врачи удивлены, они не думали, что он сможет выкарабкаться.
— А на какое отделение его перевели?