Уважаемые товарищи, в прошлом номере «Техники — молодежи» в заключительной статье о конкурсе на лучший научно-фантастический рассказ по рисунку было сказано о проблемах советской фантастики. А как дело обстоит с зарубежной, с американской в частности? Я, например, читал, что в США очень много журналов, занимающихся специально этим жанром. Значит, фантастика там расцветает. Расскажите, пожалуйста, об этих журналах.Виктор СУШКОВ, Петрозаводск
Американская фантастика!..
Предоставим сначала слово американцам:
«В наше время научная фантастика стала модой… С одной стороны, такого рода литература возбуждает инстинкты насилия и жестокости, оказывая такое же пагубное влияние, как лишенные комизма комиксы или гангстерские истории… С другой стороны, эта литература способствует воспитанию поколения молодежи, которое, овладев языком научно-фантастических произведений, считает, что оно мыслит научными терминами».Норберт Винер
Это говорил ученый, а теперь слово писателю:
«Я считаю, что научная фантастика одержала замечательную победу, принадлежащую только ей одной, а не основному направлению художественной литературы — она подготовила молодежь нашего времени к грядущей космической эре».Роберт Хайнлайн
Не будем пока высказываться ни «за», ни «против», бросим взгляд на журнальную фантастику США. Действительно, специальных научно-фантастических журналов в Америке выходит немало, причем число их от года к году колеблется в зависимости от читательского спроса. Ныне в США можно насчитать 6–7 ведущих изданий с большими тиражами и на нескольких языках.
Каковы они?
Возьмем наудачу одну книжку «Фэнтези» («The Magazine of Fantasy and Science Fiction»). По формату она похожа на наш «Искатель». Главный материал тут — роман Пола Андерсона «Каперское свидетельство». Действие происходит в будущем. Гуниар [Гуннар] Хейм, бывший звездолетчик, а ныне бизнесмен, решает на свой страх и риск вступить в бой с могущественной планетой Алерионой [Алерноной], которая угрожает землянам. На свой риск — потому, что на Земле довольно сильна партия борцов за мир, которые травят честных бизнесменов, называя их «поджигателями» и «экстремистами». «Гнусные» борцы за мир выкрадывают дочь Хейма, но тот отвечает похищением главы делегации алернанцев [алерианцев] — странного и зловещего инопланетного существа. Первая часть кончается тем, что дочь возвращена и корабль Хейма с двумя сотнями отчаянных ребят на борту стартует в космос…
Что будет во второй части, можно легко предсказать…
В начале своего пути П. Андерсон обещал многое, и, видимо, то хорошее, что было в его ранних произведениях, позволило Ивану Антоновичу Ефремову так тепло отозваться в журнале «Знание — сила» об этом писателе. К сожалению, в подавляющей части его научно-фантастических сочинений, — а П. Андерсон чрезвычайно плодовит — нет ни науки, ни фантазии. Все то последнее, что им опубликовано, рождено… не вдохновеньем, не счастливыми открытиями ищущего ума, не «сердца горестными заметами». Это холодная, расчетливая компиляция, высасывание из пальца. Мир, изображаемый в его бесчисленных романах, — мир не будущего, а прошлого, мещанское, банальное представление о том, что ожидает человечество впереди. Во вселенной, нарисованной Андерсоном, скучно, пусто и бесперспективно, как в курительной кинотеатра. Чем дальше мы улетаем с этим литератором от Земли, чем больше тысячелетий отсчитывают часы в штурманской, тем меньше и мельче становятся Мирозданье и Будущее, где все трудности разрешаются ударом в челюсть. Планеты мелькают одна за другой, встречаются различные насекомо-, насорого- и осьминогоподобные существа, но никто им не удивляется, ничто не вызывает интереса или даже простого любопытства. Все открытия уже свершены, все непознанное познано, остается лишь дать кой-кому в зубы и начинать наживаться.
Возникает вопрос: если этот самый Хейм ведет себя на любой планете так же, как в баре Далласа, то зачем было вообще путешествие в будущее и в космос? Ответ прост. Потому что космос — это продажно. Потому что, если с такой поспешностью и безответственностью писать о Земле, каждый поймает тебя на фальши, трюизмах н неправде… И все же именно Пол Андерсон является сегодня наиболее авторитетной фигурой в американской журнальной фантастике и более, чем кто-нибудь другой, определяет ее лицо. У него множество последователей, и все выходящее из-под его пера мгновенно становится достоянием публики. Успех! Но успех у мещан, который объясняется банальностью писаний этого автора.
Не заглянуть ли нам в какой-нибудь другой журнал, например в «Аналог»? Заглянули и находим там роман с продолжением Фрэнка Герберта «Пророк». Вот пересказ содержания предыдущих глав.
Прошло три года с того времени, как войска харокенян залили кровью планету Арракис и изгнали законных властителей — дом Атреидов. Пол Атреид вместе с матерью леди Джессикой укрылись среди диких фрименов.
Чтоб вернуться на трон, Полу нужно не только сокрушить харокенян и жуткие силы Императора, но также и Космическую Гильдию, захватившую межзвездные пути, и Бене Гессерита, замешанного со своей матерью в длящемся столетия заговоре, имеющем целью вывести новую расу людей. Кроме того, Гильдия и Бене Гессерит мечтают завладеть особым, лишь на Арракисе имеющимся пространством, откуда некоторые человеческие умы могут командовать Временем, а также…
Все ясно, не правда ли? Оставим «Аналог» и обратимся к журналу «Эмейзинг». Рассказ Альфреда Гроссмена «Ассенизаторы». Снова будущее. Студент слышит ночами шум на улице. Он спрашивает, что это такое, но ему настойчиво советуют не уточнять В дальнейшем выясняется, что ассенизаторы ловят на улице «лишних людей» и с нашей перенаселенной планеты отправляют их на Венеру…
Бросим «Эмейзинг» и вернемся к нашему номеру «Фэнтези». Рассказ Уилларда Марша «Грех Эдны Шустер». Эдна изменяет своему мужу с неким Раулем и вдруг обнаруживает однажды, что ее любовник сделан из опилок…
Как же все это понимать? Что же это за «научная фантастика»? Не следует ли считать всех этих хеймов, гессеритов и раулей свидетельством скорее нищеты, чем избытка воображения? Являются ли перечисленные рассказы характерными для американской фантастики?
Если говорить о количественной стороне дела, то, безусловно, являются. Из тех 500–600 рассказов и 80—100 романов, которые ежегодно публикуются в США под рубрикой «сайенс фикшн», 90 % — это макулатура. Удивляться здесь нечему, поскольку то, что прежде именовалось просто бульварщиной, надело космический шлем и называет теперь себя по-другому.
Но можем ли мы при всем том присоединиться к уничтожающему мнению, высказанному Норбертом Винером? Нет, потому что в оставшихся десяти процентах, представленных именами Брэдбери, Шекли, Саймака и Азимова (в лучших их вещах), есть много хорошего, а порой и прекрасного. А ведь мы всегда судим о литературе не по низким и позорным образцам, а по тому, что в ней сильно и высоко.