Дешевый ресторанчик с обитыми красным бархатом стенами, на которые десятилетиями оседал сигаретный дым. Вокруг маленькой полукруглой сцены расставлены столы и стулья. На сцене стоит Рагнар Рённ в шикарных дорогих одеждах, расшитых стразами, бисером и блестками, позади него фон из сверкающей золотой мишуры. Вытянув руки вперед, он словно приветствует аплодирующую ему публику. В этой позе он и начинает свой монолог.

РАГНАР: Мы тоскуем по утешению, бесконечному утешению. Поэтому я перед вами. Ради вас и ради себя. Я тоскую по любви, безграничной любви. Поэтому я перед вами. Я готов снова пасть, снова позволить растерзать себя на части. Снова, снова и снова, пока не останется ничего, кроме тоски, которая будет печально мерцать в небесах, подобно маленькой недосягаемой звезде. (Лицо перестает быть серьезным, он опускает руки). А как вам мой наряд? Я сам его сшил. Все, что я делаю, я делаю страстно. Я поджег свою жизнь с обоих концов, не правда ли, захватывающее зрелище? А сейчас жду аплодисментов за костюм (кланяется воображаемым зрителям). Что же вы хотите услышать теперь? Песню или сальную шутку? Сальную шутку? О, у меня сегодня классная публика, и пусть кто-нибудь попробует меня в этом разубедить. Итак, сальная шутка! Тот, кому доведется провести со мной ночь, переживет нечто вроде клинической смерти. Сначала он окажется в длинном темном коридоре, а затем встретится с кем-то самым дорогим и любимым. Как вам такое? Ух! (Бормочет себе под нос). Однако боюсь, я уже староват для такой шутки… А теперь споем… (Заглядывает в сценарий, щурится). Не пойму, темновато здесь что ли? (Пауза). Споем Get Happy. Неплохая идея, правда? (Напевает и слегка пританцовывает). Everybody come on, get happy(Пауза). Forget your troubles, come on, get happy (пауза). Sing Halleluhja, come on, get happy. Get ready for the judgement’s day  (перестает петь). Judgement’s day. Да-да. Что-то я об этом слышал. (Заглядывает в сценарий). А сейчас давайте вдарим по коктейлю. А затем скажем: когда-то вся жизнь моя была полной чашей, а теперь мне остается лишь смотреть в рюмку. (Прерывает монолог). Нет, это не годится. Это смешно. Хокан, может, вычеркнем эту реплику?

Хокан сидит за ближайшим к сцене столиком. Он жует бутерброд с сыром. В нескольких метрах от него, за столом с прожекторами сидит осветитель. Когда Рагнар обращается к Хокану, он скрещивает руки на груди и нарочито громко откашливается. Пытается выглядеть солидно.

ХОКАН: Да ну уж, чем она хуже остальных?

РАГНАР: Ну ее, Хокан, эту шутку! Чертовски пошло.

ХОКАН: Но именно за это публика нам и платит.

АНЖЕЛА: (голос за кадром) К тому же это единственное, на что ты способен.

РАГНАР: Кто это там? (Щурится, пытается разглядеть говорящего. Все это время Анжела молча наблюдала за репетицией в глубине сцены. Выходит, направляется к Рагнару). Ах, это ты? Слушай, придержи язык. Я взялся за это шоу, потому что оно крайне важно для моего творческого развития.

АНЖЕЛА: Черта с два! Это просто единственное, что тебе осталось. Откажись ты прочесть эту дрянь, и тебя вышвырнут со сцены.

РАГНАР: Это ложь.

АНЖЕЛА: Последние десять лет это всегда было правдой. Кроме того, никто не станет смеяться над твоей грязной шуткой.

РАГНАР: Да? Почему это?

АНЖЕЛА: А что здесь смешного?

РАГНАР: Как что смешного? Тот, кому доведется провести со мной ночь, переживет нечто вроде клинической смерти?! Это безумно смешно! Разве не так, Хокан?

ХОКАН: Да-да.

РАГНАР: Просто обхохочешься. Объясни ей, что тут смешного, Хокан.

ХОКАН: Видишь ли, это такая же шутка, как про того парня, который пытался доставить женщине удовольствие своим, хм, пальцем и уронил туда кольцо. Пытаясь его найти, он запустил внутрь руку, сначала до запястья, потом до самого локтя, а потом залез весь целиком. Он блуждал там, блуждал, пока не повстречал другого парня, у которого спросил: «Не видал ли ты мое кольцо?». А тот в ответ спрашивает: «А ты не видал моих дозорных?» (хихикает, неуверенно поглядывая сначала на Анжелу, затем на Рагнара).

АНЖЕЛА: (не поведя и бровью) Во всяком случае это смешнее.

РАГНАР: Просто потому, что это старый анекдот. Старый, избитый, с длиннющей бородой.

АНЖЕЛА: Ну и что? Что в этом удивительного? Он такой же, как все мы.

РАГНАР: (щелкнув пальцами) Здорово! «Такой же, как все мы». Эту остроту стоит вставить куда-нибудь. Вначале плоско пошутить, а затем сказать: «Фу, какой старый анекдот. Избитый, с длиннющей бородой». Потом вдруг сделать серьезное лицо, посмотреть зрителям прямо в глаза и добавить: «Такой же, как мы все. А если кто-то и молод, то и он однажды состарится». А после спеть «Аккордеон» Эдит Пиаф. (Напевает песню). Отлично. Мы заплатим тебе за эту находку.

ХОКАН: Нет-нет, это нам не годится.

РАГНАР: Годится и еще как. Спасибо, Анжела!

ХОКАН: Посмотрим.

АНЖЕЛА: Ненавижу тебя.

РАГНАР: Спасибо, что пришла, Анжела, для меня так важно твое мнение. (Нарочито отворачивается от Анжелы, давая понять, что разговор окончен. Обращается к Хокану): Так, ну что же дальше? Может, мне спеть? Скажем, вот это:«What now my love»?

ХОКАН: Нет, петь еще рано.

АНЖЕЛА: (уходит, напевая) What now my love, now that you left me…

ХОКАН: Она что, с утра уже навеселе?

РАГНАР: Раз она поет, значит, уже пьяна.

АНЖЕЛА: (Останавливается. Злой сарказм Рагнара, как всегда, глубоко ранит ее. Словно прямой удар в спину. В гневе она поворачивается.) Это я брала тебя с собой на концерты Джуди Гарленд. Это я научила тебя любить Пиаф.

Рагнар и Хокан обмениваются ухмылками.

ХОКАН: Анжела, милая, нам надо репетировать.

АНЖЕЛА: (Кричит) На этом месте должна была быть я!