Время летело со скоростью летящей стрелы – не успевал засыпать, как уже приходилось просыпаться. И начинались тренировки тела и духа, где меня мутузили и колошматили как духи, так и орки. Они, по-моему, предпочитают только экстремальные тренировки, и ещё не одна не прошла без ушибов для меня, про синяки я даже не заикаюсь. И никому не было дела, что я уже раза три успел передумать, и норовил свалить в кусты от этих избиений. И уже не раз посылал моих мучителей прямым текстом: лесом в эротическое путешествие. Но мои потуги сбежать от них воспринимались как дополнительная тренировка, с травлей меня всей гурьбой.

Под конец мне оставалось лишь смириться со своей участью и отдаться тренировкам полностью, изо всех сил стараясь получить как можно меньше затрещин и оплеух. Зато их я с огромным удовольствием отвешивал своим мучителям, и хотя потом получал вдвойне, но оно того стоило. Били они нещадно, приговаривая, что в бою меня никто так щадить не будет, как они. Единственное, чему меня они не учили – это стрельбе из лука и арбалетов. Орки не особо уважали оружие дистанционного боя, предпочитая схватку лицом к лицу. Гномы же арбалетами владели ещё хуже, чем я, здесь тоже не найти учителей. Приходилось самому совершенствоваться в стрельбе, под неодобрительным взглядом шамана.

Старый Кро осмотрел мой арсенал духов, и остался недоволен – по его авторитетному мнению, у меня очень мало духов, а боевых всего один, и тот удав. Моих змеек в стрелах и ножах он похвалил за идею и исполнение, но не хотел их признавать за боевых духов, дескать, всё это не то. Настоящий шаман, по его словам, не должен лезть вперёд, для этого есть простые воины, и сражаться он должен с помощью своих духов, направляя их в нужном направлении. Что и продемонстрировал, на бедном мне. После его показа я три дня хромал на обе ноги и одним глазом на мир смотрел пару дней. А ещё говорят: ученье свет, а не ученье – тьма. Ага, ещё пара уроков, и для меня наступит тьма, персональная, на оба глаза разом.

Гномы тоже не сидели сложа руки, а активно выдалбливали… другое судно. Всё в том же дереве. Я-то для себя был определил судно в десять метров от вершины, она была ближе к воде. Но народный консилиум посоветовался и решил, что это не солидно для такой братии, как мы, и началась постройка нового судна из того же комеля. И теперь наш флагман (не, всё-таки мой флагман, работу я оплачиваю из своего собственного кармана) вовсю растёт в длину. Кубышку мне не пришлось раскупоривать, хватило трофейных доходов, включая полученный товар. Правда Дорг меня искренне заверил, что на материке за такую работу возьмут в десять раз больше, так что, если я решу продать судно, то окажусь ещё в плюсе.

Да и деньги тут ходили по кругу. Гномы брали деньги за ремонт доспехов и оружия с орков, те, в свою очередь, продавали гномам шкуру, снятую с акул. А у меня они все покупали шкуры, снятые с удавов, я периодически делал рейды в лес на рептилий. Также они скупали черепашьи панцири, только я потом сообразил: а зачем их продавать гномам, ведь если они покупают, значит на материке будут продавать дороже. Поэтому просто стал панцири собирать.

Бедные морские обитатели обнаружились ночью в несметном количестве, они, оказывается, на этот остров приплыли откладывать яйца, а тут мы – здрасьте. Как настоящие ценители прекрасного, мы по достоинству оценили вкус черепашьих яиц, да и про мяско самих черепашек тоже не забыли. Даже на берегу небольшой такой загончик сделали пятьдесят на пятьдесят метров, из валунов, и полностью черепахами забили. Холодильники ещё не изобретены, и приходилось мясо хранить в трёх видах: солёное, копчёное и живое. На удивление, такое черепашье изобилие длилось ещё месяц, черепахи каждую ночь появлялись и откладывали яйца, а утром уходили обратно в море.

Старый Кро тоже не пропустил такое событие, заставил меня выкопать яму и выложить её камнями, а получившийся полусферический бассейн заставил какими-то письменностью расписать. Причём в центре пришлось собственной кровью символы малевать. Когда я не захотел писать своей кровушкой, шаман в духе настоящего орка просто расквасил мне нос, и, пока я выводил столь ценным ресурсом письмена, сжалился и поведал, зачем я это делаю.

Нет, чтобы сразу всё объяснить, по его словам я должен был догадаться сам. Это получилась не простая яма, это инкубатор для духов вкупе с ареной, её мне предстояло доверху заполнить яйцами. Из вылупившихся черепашек выживет только один, он должен будет убить всех своих братиков и сестрёнок и поглотить их души. Вот выживший дух черепашки и станет духом-хранителем моего кораблика, наделив его лучшей плавучестью и прочностью. Ну, а питаться он будет, как и положено, силой своих пассажиров.

Стоит заметить, что для существования ему не надо выпивать досуха моряков. По словам шамана, все существа имеют ману (так её назовём). У одних её больше, у других меньше, но она есть у всех. Так вот, маги и шаманы могут свой магический ресурс автоматически защищать, а простые смертные – нет. Да и объём со скоростью регенерации её, родимой, у всех разные. Вот эту силу черепашонок и будет поглощать, не нанося никакого вреда морякам, даже наоборот, помогая им. Ведь с маной он поглощает мелкие проклятья, ну и, в общем, это вроде как для здоровья полезно. НО, морякам не стоит об этом знать – зачем смущать неокрепшие умы простых безграмотных морячков лишней информацией, а шаманов обеспечивать лишней головной болью.

Ямка получилась немаленькая и сил на неё у меня ушло – вагон и маленькая тележка, и не столько физических, сколько магических. Мне даже пришлось пройти ускоренный курс медитации по-шамански. Старый Кро, когда узнал, что я не умею собирать магическую силу – чуть с камня не упал и этак сильно побледнел. Потом с ехидцей спросил: а что я делаю каждый вечер, сидя перед домом? А когда я ответил, что просто слушаю птичье пение и наслаждаюсь ничего неделанием – тут же был нещадно бит посохом. Кро, дескать, думал, что я так медитирую и собираю магическую энергию, а я, видите ли, просто ничего не делаю, что само по себе не могло уложится в его понятии. Он то считал, что у меня такой мизерный магический резерв, а я, оказывается, по его словам, помесь ленивца со слоном, и ещё парочку животных приплел к моей родословной.

Выругавшись, старик стал учить меня медитации и направлять её в определённое русло. Искусство медитации оказалось не такой уж и сложной наукой: надо было лишь представить магическую энергию в виде потока воздуха, и воображаемыми ладонями направлять его в нужное место. Пока я направлял этот воздух на себя и старался поглощать его всеми фибрами души, к нам подошли орки, которые притащили огромное количество черепашьих яиц. Затем Грог и Кро отошли в сторону и стали о чём-то вполголоса говорить.

      Разговор двух орков.

– Ну, как успехи ? – спросил гигант шамана.

– Не пойму, кто его учил, как и для чего. Вроде он умеет составить полный круг подавления воли и поглощения духа животного, и при этом не умеет медитировать. В медицине знает полное строение скелета разумного и даже предназначение каждого зуба в челюсти, и такая тайна, как “зачем человеку кровь” – для него не секрет, он даже знает про микробов. Но при всём этом не умеет наложить простенькую повязку. Я ничего не пойму, для чего его учили и готовили. Вроде много знает и в тоже время не знает элементарных вещей, а о почтительности я даже не заикаюсь. Вроде и не грубит, но в разговоре почтения к старшим как не было, так и нет, – задумчиво произнес старый шаман. – Но учится со старанием.

– Ага, ума ему не занимать. Но и детство в одном месте до сих пор играет. Вчера вечером Дуркину сказал, что когда черепахи яйца откладывают, то там могут и золотые украшения попасться. Дескать, они едят рыбу, а рыба, как известно, падаль ест, а на утопленниках много золотых украшений. Вроде как черепаха их с рыбой проглатывает, ну, и когда яйца откладывает, то и побрякушки вместе с ними, а потом закапывает. Да так убедительно рассказал, что я сам чуть не поверил. А когда ребята нашли в одной из кладок бронзовый браслет, то они потом вместе с гномами всю ночь за черепахами следили, когда те яйца откладывали. Хорошо хоть ума хватило проследить за тем, как те яйца кладут, а не разорять ямы. В общем, я с Доргом весь день смеялись над кладоискателями. Хотя кое кто и сейчас, когда яйца откапывает, песок внимательно просеивает, – усмехнулся Грог, поглядывая на других орков.

– А как успехи в боевых искусствах ? – спросил Кро с предельной серьезностью.

– Да плохо. Вроде и сила есть, и ловкость, но нет в нём жажды победы, да и ярости в бою нет. Вроде и старается изо всех сил, но не стать ему великим воином, хотя, если переживёт парочку сражений, может, злость и появится. Или не появится, это как кости судьбы лягут, но воином ярости ему не стать однозначно, – во время своего монолога Грог со всей силы рубанул ребром одной ладони по другой.

– Думай, что говоришь. Он шаман, и двум дарам в одном теле не бывать. Ты мне лучше скажи, будешь его заманивать в клан ? – уточнил старик у гиганта.

– Даже не знаю. С одной стороны – шаман нужен, и будет трудно другого сманить к нам. Но и проблем он принесёт немало. Ему слово, он два в ответ, я об него уже не одну дубину сломал, а он так и не научился старших уважать. Всё норовит в ответ заехать, а если не получается, то словом зацепит. Это он с тобой тихий и почтительный, а с нами уже не раз успел на кулачках подраться, и получал не один десяток раз. И хоть бы на грамм изменился, чертяка. Конечно, весёлый орк, но, если бы у меня была дочка, за него я её не отдал бы – это какое шило чуть пониже спины будет сидеть. А если дети в него пойдут? Нет, мне такого счастья не надо.

– Да ладно тебе, Грог, ворчать. Хороший парень и не жадный. Ты видал, какие он нам секиры сделал, и ничего не попросил взамен, – вмешался в разговор третий орк.

– Особенно, когда вы увидели, какой у него метал. Да я думал, вы его там и порвёте вместе с гномами в компании, – осадил Грог.

– Не буду врать, Бурка (аналог беса) попутал, – понурив голову, сказал третий орк. – Но я поклялся: если он будет десяток собирать, сына к нему отдам, и малец год только за еду будет служить.

– Ты скрягой был, Борг, и им остался. Да за такую секиру пять сыновей по десять лет служить должны, и ещё должен останешься, – уверенно произнёс Грог.

– Ну, ты это… загнул. Три сына по пять лет, – возразил Борг.

– А ты что разошелся, Грог, он и тебе секиру собирается делать, – усмехнулся шаман. – Твои сыновья тоже пойдут в десяток, или золотом будешь отдариваться?

– Варгов двух дам, – и, посмотрев, как на него смотрят другие, гигант добавил, – лучших, и сына с варгом, и в полном обмундировании.

– Так и мои пойдут не с голой попой, правда, варгов у меня нет, – вздохнул грустно Борг.

– А вы что тут сыновьями разбрасываетесь, может он и не собирается отряд собирать. Сядет где-нибудь в городе, и откроет лавку. Или лекарским делом будет промышлять, – вставил свои пять копеек подошедший Дорг.

– Гном, думай, что говоришь. Орки рождены для походов и войн, в этом наше призвание, а он: лавку, – рассмеялся Борг.

***********************

В ямку, куда смог бы спрятаться здоровый орк, я сам лично укладывал яйца рядками. Это надо было сделать для того, чтобы будущий дух привязался ко мне, ещё не родившись. И вообще, этот ритуал был на самой грани с запретной магией, и его могли расценивать как запретную, так и в качестве нежелательной. В первом случае меня могли укоротить на голову, а во втором я мог отделаться штрафом. Но это если меня поймают на горячем, а так – не пойман, значит, не вор, как говорится.

Кро строго настрого запретил мне использовать духов разумных, за это сразу, без разговоров, отправляли на костер в восьмидесяти странах из ста. В остальных я мог отделаться поркой, ну, и в парочке-другой княжеств на такой ритуал надо было получать разрешение и использовать рабов. В общем, всё как на Земле: кое где до сих пор бегают с копьями наперевес, и кушают друг дружку.

Такой же ритуал мне пришлось проводить ещё дважды, но это уже были яйца местных удавов, они тоже делали кладки в песке. Получившиеся духи были на порядок послушней, чем Ка в начале карьеры духа-нагибатора. Сейчас-то это настоящий монстр двенадцатиметровой длины, отъелся, собака, на черепахах и своих собратьях. Да и огромный скачок в развитии дал удаву саблезубый. После того, как змей поглотил клыкастую киску, его характер изменился и теперь он белый и пушистый. С пушистым я, конечно, пошутил, но окрас он сменил на белый, а вместе с цветом шкуры изменился и характер. Теперь он меня слушается, в каком бы ни был состоянии, и без моего разрешения больше не впадает в спячку. И если я приказывал обездвижить цель, он её именно обездвиживал, а не ломал все кости и хрумкал, как раньше.

После того, как удав стал покладистым, словно кожаный шнурок, старый Кро захотел взять матч-реванш и спустить своего саблезуба на моего Каа. Бой был долгим и кровавым: кошак оказался юрким и достаточно сообразительным, чтобы не увлекаться. Наскочит, полоснет и сразу разрывает дистанцию. Но и мой Ка оказался мудрым представителем своего племени. После того, как с него несколько раз чуть живьём не спустили шкуру, и получасовой попытки догнать и обвить саблезубого, змей свернулся в клубок и стал поджидать приближения противника, вертя головой. И всё-таки подловил саблезубого, и обездвижил, обозначив таким образом свою победу.

Как ворчливо заметил шаман, в обороне удав силён, но от него может уйти даже хромой младенец. Высказав всё это, Кро обиженно развернулся и ушёл. Скорость не наша сильная сторона, зато у нас с Ка другие преимущества. Да, я вкурсе, что у старика таких зверушек ещё пять осталось, и что две такие кошки порвут моего червячка на части, но всё равно мой Каа нагнул саблезуба. Мне бы таких кисок хоть парочку, но, к сожалению, они вымерли или их выбили. Уж больно вредные они были и на своей охотничьей территории никого не терпели. Вот их и истребили двуногие конкуренты за обладание степными просторами, не смотря на всю силу и мощь клыков, и не помогла великолепная согласованность в работе стаей. Человеки, они такие – всех пустят на коврик у камина, не смотря ни на что. Ой, извиняюсь, в данном случае не человеки, а орки, но сути это не меняет.

******************

Отплытие нашей эскадры из двух кораблей было назначено через две недели, к этому сроку люди должны были закончить постройку своего кораблика. Рядом с моей “Тортилой” (так я назвал судно) их посудина не смотрелась. Во-первых, корабль людей был короче и ниже. Моя черепашка была вырублена из цельного дерева и имела даже трюм, в высоту была тринадцать метров, а в длину почти шестьдесят, и, заметьте, всё это было вырублено из одного исполина. Трюм тоже был вырублен, как и две каюты на корме, с отсеком для сна матросам и пассажирам, да и грузовое отделение присутствовало. Не корабль, а мечта. Как гномы заявляли, таких мало найдётся.

Закладку духа мы с шаманом делали ночью: в самом укромном месте было сделано углубление, куда я залил немало своей кровушки и поместил скелет маленькой черепашки. Затем место закладки было тщательно скрыто, и теперь осталось только заливать ману уже в сам корабль. Ну, а дух черепашки сам его постепенно обживёт, и через некоторое время весь корпус корабля будет его телом, ну, а мёртвая черепаха станет душой и средоточием сил.

Если честно, я думал, что корабль станет почти живым, но разрушитель мечтаний в виде старого шамана разбил мои грёзы. Объяснив, что дух сможет всего-навсего сделать прочнее корпус, ну, и ещё по мелочи вредить или помогать. Где-то поможет сохранить товар или кому подножку поставит – это его максимум, да и то, когда станет достаточно сильным. А так, главное предназначение такого духа – не дать кораблю сгнить или ракушками обрасти, да чуть улучшить мореходные качества, вот и всё на что он, по идее, способен. Хотя, по заверению шамана, это далеко немало. Может он и прав, это я ждал от магии что-то сказочное и невероятное, а пока для меня это тяжкий труд.

За три дня до отплытия, сразу после восхода, к нам пришкандыбал капитан Крум собственной персоной, и сразу потребовал у меня карты и лоции, вроде как они принадлежат ему. Пришлось спустить человека на землю и объяснить простым доступным языком всё, что я думаю о его притязаниях на эти карты.

– Да ты, щенок, без меня не сможешь в море землю найти, так и будешь скитаться, пока с голоду не сдохнете, – прошипел он на грани срыва.

– Ты в этом уверен? – ухмыльнулся я ему в лицо. – Местоположение острова я знаю, МОИМ компасом я умею пользоваться, нам-то и надо всего-навсего плыть туда, – и махнул рукой в нужном направлении. – Ну, а вдоль бережка и слепой не заблудится.

– Вас Воргонским течением снесёт, и утащит на север, – начал он пугать орков, что собрались на крик.

– Нет там никакого течения, а ветер дует строго на Зюйд в это время года – авторитетно заявил я, ввинчивая непонятное всем слово “Зюйд”, ну а ветра здесь, действительно, полгода дуют в одну сторону, а другие полгода обратно. Если я правильно помню, то такие ветра пассатами называются, а может и муссоны, но не суть в названии. Всё равно, кроме меня никто этих слов не знает.

– Я капитан с тридцатипятилетним стажем, я под парусами стоял, когда тебя на свете ещё не было, – распалился Крум не на шутку.

– Если сейчас не заткнешься, старая калоша, то не стоять тебе больше под парусами, а быть в них завернутым, ты тонкий намек понял? – раздражённо бросил я ему, ну не нравится он мне, и всё тут.

– Я… – начал он кричать.

– Головка от х…я, либо ты делаешь, как Я ТЕБЕ сказал, либо свалил отсюда, – произнёс я, нависая над ним, а за моей спиной на низкой ноте зарычали псы. – И ещё раз сунешься в МОЙ лагерь, людей с толку сбивать, я тебе башку оторву.

– Да как ты смеешь? Щенок!!! – И сразу после этой фразы я с правой заехал ему в черепушку, тот и поплыл.

– Запомни, никто не смеет меня безнаказанно оскорблять. Если такое повторится, то я тебе сломаю руку, а в третий раз сверну шею, – прорычал я ему в лицо, держа за грудки. – Ты понял меня?

– Да… – выдавил он сквозь силу.

– Вы! – и я ткнул пальцем в моряков, что сопровождали капитана и ошарашено смотрели на всё происходящее. – Заберите эту падаль и скажите там своим, что я найму тридцать матросов за стандартную плату. Да, и учтите, я возьму тридцать первых пришедших наниматься, а остальные пусть с ним плывут, – и пнул ногой капитана.

Он думал, что самый умный, и подбивал гномов и орков переметнуться к нему, но не учёл одного. Орки не изменяют данному слову, а гномы не поверили ему и всё мне рассказали, ну, и его тон был последней каплей в чаше моего терпения.