д, бани

– Эскадра по правому борту!!! – раздались крики. – Идут на

сближение!!!

– Боя тревога!!! Убрать паруса!!! – стал раздавать команды Крум, пока я выбежал из каюты и поднялся на мостик.

– Может, лучше наоборот: поднять паруса и попытаться уйти от них? – спросил я, разглядывая корабли, что пока были едва видны.

– Это боевые галеры и нам от них при всём желании не уйти. Если б был полный экипаж, мы бы ушли, а так ветер слабый, а гребцов едва на одну смену хватает, – махнул он рукой. – Будем надеяться, что это не Саргонцы (островное государство грабителей и пиратов).

– Капитан! – сказал Грог, пристально глядя на меня. – Я, конечно, помню, что вы способны голыми зубами загрызть, но я бы на вашем месте оделся и как минимум вооружился, а не пугал народ исподним, – напомнил мне орк, что я в чём спал, в том и выскочил.

Бегом спустившись в каюту, я начал облачаться в свои доспехи. Мне помогал юнга, что всегда теперь следовал за мной тенью и спешил исполнить каждое моё желание. Сначала это напрягало и раздражало, но потом я привык и мне даже понравилось чувствовать себя настоящим аристократом. Пацан старался не просто так, он оказался круглым сиротой и в свои юные годы уже успел поголодать и узнать, что такое побои. Его спина была вся в шрамах от хлыста, кто-то на совесть поработал, да и сам он был щупловат и худоват, и не мог похвастаться ни широкой костью, ни гениальностью ума. Откровенно говоря, пацан был туповат.

Всё это он компенсировал трудолюбием и внимательностью к мелочам, но инициативы от него никогда нельзя было добиться. Как-то Грог пробовал дать ему в руки оружие и соблазнить воинским искусством. Пацан так боялся меча, что вроде и делал все упражнения, но не было у него искры в глазах от обладания настоящим боевым оружием, а когда у него забрали меч, он он с облегчением выдохнул. Грог поставил вердикт: не воин, слуга. А тот даже и не думал возразить, зато слуга из него отличный получается.

Когда я вышел на палубу при полном параде, в доспехах и с оружием, меня чуть обратно не отправили. И это отношение к капитану сего флагмана! Не, ну подумаешь, сюрко (одежда, надевается поверх доспехов, на которой вышивкой и аппликацией изображался герб владельца) не одел. Сам я, конечно, за ним не потопал, а отправил юнгу, а по местным меркам аристократу выйти без него, всё равно что в джинсах прийти на бал: вроде и не голый, но всё же не то, не камильфо.

Мой сюрко был среди прочих вещей и на нём был герб, как на паспорте, двуглавый орёл. Так я и стал наследником российской империи на чужбине. А что, чем дальше мы от России, тем более русскими становимся и сильнее начинаем любить родину. И не потому, что не любим её, просто многие мелочи начинают видеться только на расстоянии. В моём случае дальше некуда, так что я самый русский русский на этой планете.

Облачившись по всем правилам этикета, с луком в руках, я готов был к встрече гостей. На палубе царило непривычное возбуждение: все бегали и вооружались, матросов снадили трофейными арбалетами и оружием, да и спрятали в трюм. На палубе остались только орки и гномы. Орков осталось всего пятеро и шесть гномов, последний бой был самым тяжелым. Прежде, чем удалось успокоить шамана, он хорошо проредил ряды и за свою жизнь взял кровавую цену, вот почему никто не хотел рассказывать нечего о том бое. Тяжело он дался народу народу.

Да и спасло их можно сказать чудо, в моём лице. Я в самый разгар боя пришёл в себя и спустил своего Каа на вражеского шамана. Дух, как настоящий змей, стремительно и бесшумно подполз к шаману, на небольшом расстоянии от него, теряя в скорости, сжался как пружина и, резко распрямившись, ударил всей своей немаленькой массой в голову шамана, Что дальше было, для меня пропало в тумане. Но когда я призвал своего Каа, на него страшно было смотреть: там целым был только хвост и змей истекал своей призрачной кровью. Пришлось экстренно в него вливать манну, всю, до капли. Да не один час медитировать и всю собранную энергию вливать в него.

*****************

Корабли, к счастью, оказались не Саргонскими, а Имперскими (одна из больших империй, что придерживается старых порядков и гордится этим), но на этом наше счастье и закончилось.

– Именем императора Клауса XXVI, убрать весла и всем встать у фальшборта. Будет произведён досмотр, – раздались приказы с боевой галеры, не знаю как она называется, но три ряда вёсел и то, что она минимум метра на два возвышалась над нашей Тортилой, говорило о многом.

– Капитан, это наши соотечественники и проблем не должно быть, – прошептал мне Грог.

Ага, не должно было быть, но их создал Крум. Когда мы встали все рядком в стороне и на борт поднялись солдаты, он, сын койота и змеи, выскочил с криком о помощи и давай верещать, что мы, дескать, пираты и захватили его корабль. Пока мы, а именно – орки и гномы, приходили в себя от шока, от нас открестились все моряки. Вроде как они не с нами и самое неприятное, что они подтвердили слова капитана. Исключением стали лишь старый кок и юнга, они на миг замешкались, а затем юнга что-то решил для себя и решительно спрятался за моей спиной. Кок остался стоять посередине между нами и моряками и резко заявил, что он честный моряк и никогда никого не предавал и не клеветал, и что он как жил, так и умрёт честным человеком.

Конечно, он не совсем так сказал, весь монолог был сдобрен местными непереводимыми колоритными ругательствами и сравнениями, ну, и окончен пожеланием всем крепко обсериться и сдохнуть в цветах сирени. Сопротивляться не было никакого смысла, их было намного больше, да и три боевых мага не давали нам шансов на победу. Я хотел было броситься и прибить лжеца капитана, но меня скрутили орки и не дали расправиться с подлецом, которые заявили, скрипя зубами, что они требуют суда. Адмирал эскадры сам поднялся на борт корабля и выслушал обе стороны, только наше слово против их слова и документов проиграло. У капитана в сундуке оказалось двойное дно и там были капитанские бумаги и даже купчая на корабль, он даже изменил название на купчей. Теперь закон был на его стороне.

– Я ничего не могу поделать, – развел руками адмирал, обращаясь к нам. – Единственное, что я не повешу вас на рее, как пиратов, а доставлю в ближайший порт для расследования. Можете забрать все свои личные вещи и сдать интенданту на хранение, после суда получите их назад в полной сохранности. А тебе я не верю ни на грош, – сказал он капитану прямо в лицо. – Провести полную опись и переписать имена всех членов экипажа, выдать предписание следовать за нами. – Затем сел обратно в лодку и отплыл.

Нам же лишь оставалось под почётным караулом собрать свои вещички и сдать интенданту на корабле, на котором нам предстояло плыть дальше. Когда свои вещи сдавали орки, он спокойно делал опись и всё складывал в кожаные мешки, а затем их опечатывал сургучной печатью. Единственное, что он удивлялся качеству их оружия и количеству наличных денег у каждого орка. Гномы особо его не удивили, гном без денег – это, как здесь говорили, словно небо без облаков, бывает, но редко. Я и шаман сдавали всё своё имущество отдельно и магам. Когда подошла моя очередь, я просто поставил свои рюкзаки с непосильно нажитым имуществом, но не всё. Часть пришлось оставить на корабле, солдаты просто разрешили каждому взять по одному вещмешку, остальное надо было оставлять в трюме опечатанного судна.

Я настоял, чтобы каюту описали отдельно, вроде как всё здесь находящееся – это мои личные вещи. Конечно, немного поцапались и взаимно угрожали друг другу, но в споре я победил. Дав понять, что в приказе адмирала нет точного количества личных вещей, я не успокоился, пока у каюты не поставили стражу и писарь не начал описывать содержимое каюты. Я, конечно, сунул нос, что и как он пишет, убедившись, что все вещи шли под формулировкой моих личных. И только тогда позволил себя вытолкать.

На этом шоу для моих стражников не закончилось, и темой для разговоров я их обеспечил надолго. Когда я сдавал свои амулеты, маг не проявлял особого интереса, но когда пошли мои бумаги, он их тщательно прочитал и проверил на подлинность каким-то своим магическим способом.

– Что, бумаги поддельные? – спросил другой маг.

– Да нет, просто старого образца, но действительные! – подтвердил проверяющий подлинность бумаг. Ну, если пернатому удалось тело человека переделать в орочью тушку, то работа с бумагами в разы легче шла, по моему.

– Блят… – раздался возглас мага. – Тут золота побольше, чем у папаши в хранилище, – вскрикнул он эмоционально, достав мешок с деньгами. Затем шёл тщательный перерасчет денежного эквивалента, и я, наконец, узнал, какой денежной суммой обладаю. А именно, пятьсот тринадцать золотых монет, шестьсот сорок девять серебряных и всего четыреста медных. Интендант, когда получил все эти деньги под свою ответственность, потребовал конвой, но не для охраны – он просто не смог тащить мешок с деньгами, ведь и я его с трудом нёс.

Качество доспехов их тоже удивило. Тут и прочность металла, и качество обработки, да и точность подгонки деталей одной к другой. Такими доспехами мог не каждый похвастается, а тут какой-то орк, не пойми откуда, с таким количеством золота и такими доспехами, и как прикажете с таким обращается? На всякий случай меня поселили в офицерском кубрике, где у меня был свой гамак и личный слуга (юнга так и не отходил от меня), остальные были помещены в специальном отсеке для моряков. Мы были вроде как в неоднозначном положении: и не пленники, но и не свободные. Вся наша мнимая свобода заключалась в отсутствии кандалов, по палубе же нам гулять не разрешалось.

Единственное, что нам разрешили в приказном порядке: обучать меня лекарскому искусству. Естественно, на подопытных крысах – эскадра возвращалась после рейда, где взяла на абордаж не один десяток вражеских кораблей, как торговых, так и военных. Оказалось, что империя сошлась в смертельной схватке со своими тремя соседями, и сейчас несла жестокие потери на всех трёх границах, но море было за ними и на его волнах они теснили всех.

Воинственные соседи были окружены морем со всех сторон и единственным выходом к другим державам был либо путь через море, либо через империю, с которой они сейчас воевали. Море надёжно блокировал флот, после ряда блистательных побед, а на суше дела стояли совсем наоборот. Империя огрызалась, но несла потери и теряла свои территории. Но никто не собирался сдаваться, сейчас велось массовое рекрутирование и скоростная подготовка пополнения для очередного реванша.

Другие соседи пока не спешили рвать ослабевшую империю, с границ никто не снял легионы и не спешил их заменять на новобранцев, дабы не вводить соседей в искушение. А те пока и не торопились, но армии свои приготовили и, как доверительно сообщил мне охранник, если компаниею этого лета проиграют, то соседи перейдут из пассивных наблюдателей в активные деятели.

Да уж, я, как настоящий попаданец, сразу почти попал в театр военных действий, осталось лишь спасти принцессу и взять её в жёны. Или сначала мир захватить, а потом принцесс в жёны набирать, я ещё не решил для себя. Ну, а пока приходилось латать раненых пленников, их здоровьем никто не озаботился. Нет, вру, озаботились – попросили заняться ими старого шамана. Ну, как попросили, почти приказали, но вежливо и культурно, а он согласился и даже меня назначил добровольным помощником.

И вот теперь мы с утра до ночи сшиваем, отрезаем, как целые конечности, так и загноившиеся куски мяса. Мою брезгливость шаман выбил палкой, приговаривая, что если я не хочу их лечить, то мне надо их добить, лишь бы не мучились. Ну, и пообещал с меня шкуру спустить, да таким тоном, что пришлось согласиться проходить курс первой медицинской помощи на живых пациентах.

Я не буду описывать этот кошмар и количество отрезанных рук и ног. На операциях дело не закончилось, мне также пришлось лечить и другие болезни, включая лихорадки и венерические, а о такой мелочи, как понос, даже разговор не шёл, это само собой разумелось. Курс был, так сказать, интенсивный, и я не заметил, как пролетели три недели нашего пребывание на борту. Скорости в то время были явно не крейсерские, и нередки были случаи, когда моряки полгода не ступали на твёрдую землю. По аналогии с Землёй, если уходили из Европы в Индию или Китай то плавание могло длится и пять лет, вот такие скоростя тогда были.

В порту нас ждал самый скорый суд на расправу: нас внимательно выслушали, взвесили все за и против (ну и думаю кошелек с серебром от капитана тоже шёл в зачёт) и приговорили к службе в армии. Я не дожидаясь позволения сказать последнее слово в свою защиту (его и не было), решил высказаться.

– Плывите-плывите, смертнички! – выкрикнул я морякам, что стояли с понурой головой после дачи ложных показаний. – Сколько у вас жизней уже забрало судно? И ещё заберёт. Это же надо было додуматься: у шамана, что строил корабль собственными руками, обманным путём забрать судно. Смертники!

– Ты его не мог построить, по бумагам он построен в Тергестане (город, специализирующийся на постройке судов), – удивился помощник судьи.

– Он может лгать, – не согласился судья, недовольно посмотрев на своего помощника.

– Я не буду с вами спорить, досточтимый судья, – согласился с ним помощник, и отвернулся.

– Пусть посмотрят клеймо мастеров, – скрепя сердце, недовольно произнес судья, не сводя взгляда со своего помощника.

После этих слов моряки наперебой стали каяться в содеянном и обвинять капитана Крума в том, что он их всех заставил. Судья после признательных показаний, не долго думая, велел капитана повесить, а моряков на военный флот отправить или на рудники, на их выбор. Те дружно предпочли на флот. Попытку Крума что-то сказать судье резко пресёк один из стражников, который, повинуясь жесту представителя закона, одним ударом выбил воздух из лёгких капитана. Затем, схватив за руки, утащили почти бесчувственное тело на площадь, по дороге не забывая контролировать, чтобы он не начал лишнего говорить.

Нас сразу отпустили из зала суда. Оказавшись на улице города, я впервые нормально осмотрелся. Дома были трёхэтажные и шли почти сплошной линией, стоя стеной к стене, только кое-где были видны арки ведущие во внутренние дворы. В основном улицы города не были широкими и на них едва места хватало, только чтобы могли разойтись две телеги. Исключением были специальные транспортные улицы, вот те были действительно широкими, но их оказалось всего четыре и они вели от одних ворот к другим. В центре стоял замок правителя рядом с большой торговой площадью, окружённой амбарами, это не считая морского порта со своими складами.

Сам город стоял на пересечении морского и сухопутного торговых путей, и жил в основном за счёт торговли между морскими и сухопутными купцами и их обслуживания. Городок был совсем не мелкий. Не, по древнеримским стандартам, когда были города-миллионники, он, конечно, не насчитывал миллион жителей. Но, как утверждали гномы, здесь было не менее двухсот тысяч жителей и этот город-порт был пятым в Империи по количеству населения. Мне с трудом представлялось, какую площадь он занимал и как управлять таким городом, если для связи существуют только гонцы. Да всадник от края до края будет целый день скакать галопом. Хотя, конечно, это не мои проблемы.

Мы же, ведомые гномами, отправились в бани, где оторвались по полной программе: там было всё, что душе угодно, начиная парилками с бассейнами, и заканчивая приватным массажем с дополнительными услугами. По заверениям гномов, на те деньги, что я отделил на погулять, мы здесь можем неделю кутить всей компанией, ни в чём себе не отказывая. Мы и не отказывали: пили, пели и я даже успел немного подебоширить.

      Разговор Грога, Кроу и Дорга с помощником судьи

– Да что он такого сделал, ну выпил немного и чуть-чуть подрался со стражниками, зачем же его за это на рудники, – говорил Дорг, подвигая мешочек с деньгами к помощнику судьи.

– И это, по-вашему, чуть-чуть? Да он сломал две руки, одну ногу и тридцать пять зубов выбил! – произнес помощник, отодвигая мешочек с деньгами назад.

– Мы всё понимаем, потому здесь и серебро, а не медь. Тут хватит и стражникам на компенсацию, да и на судебные издержки хватит, – не сдавался гном, придвинув деньги обратно.

– Эх, если бы только это, он прилюдно сквернословил в адрес семьи императора, и требовал к себе в баню его самую красивую дочь. Я не говорю ещё о том, что он, по его словам, собирался свергнуть нашего законного правителя и сеть на его трон. А это уже на четвертование как минимум тянет, – вздохнул помощник, не сводя взгляда с денег.

– Ну что-то можно же сделать? – спросил гном и добавил ещё пару серебряных монет.

– Если бы он раскаялся в содеянном и согласился на имперскую службу сроком на пятьдесят лет со своим личным отрядом, то судья вынужден будет признать его раскаяние, – произнёс помощник, и взял из кошелька равно четыре серебряные монеты.

– А если, скажем, осознает, раскается и готов будет уплатить штраф? – поинтересовался гном.

– Тут дело штрафом никак не завершить. Оскорбление чести и достоинство имперской семьи карается либо каторгой либо четвертованием, – не согласился помощник.

– Ну хоть что-то можно сделать? – решительно спросил Грог, и бросил золотой чиновнику.

– Ну, я могу немного подправить текст и положить в самый низ кое-какие бумаги, но от службы ему не отвертеться, – и решительно добавил спрятав золотой. – Это максимум, что могу для него сделать, я и так буду рисковать. Да, и чем больше и лучше будет у вашего протеже отряд, тем мягче я смогу выправить ему бумаги.

– Два десятка всадников на варгах в полной амуниции, – решительно сказал Грог, и положил ещё один золотой, – но они должны будут получать жалование.

– Сделаем в лучшем виде, и вот этот золотой достанется не мне, а кое-кому из секретарей высшего офицерского состава, а там потеряют часть документов, как и здесь. Но, – встав из-за стола, выглянув за дверь, и убедившись, что нет никого рядом, помощник шепотом произнёс: – С вас ещё двадцать серебряных, и надо, чтобы кое-кто споткнулся на улице и стукнулся лицом об дверной косяк раз десять. Сразу скажу, что этот человек мой зять, и его надо немного образумить, чтобы не распускал руки, но прошу без убийств и сломанных костей. Да, и пожалуйста, скажите ему, кто передал привет, и за что, – робко попросил он.

– Да вы за серебряную монету с десяток молодцов наберёте на это дело, – удивился гном.

– К сожалению, не всё так просто: он член местной банды, а они под себя подмяли почти весь район.

– Ясно, подскажи, где обитает банда и опиши своего зятя, – вступил в разговор шаман.

– Вы когда хотите? – спросил помощник, мелко дрожа.

– Чем раньше начнём, тем быстрее закончим, – произнёс Грог одну из моих поговорок.