Руки мои затекли и онемели. Скотч больно врезался в кожу. Но еще более невыносимой была тишина.

Я больше не слышала никаких звуков — только собственные сдавленные всхлипывания и слова молитвы, которую шептали мои губы. «О Отец наш Всемогущий, сотворивший…» Черт! Как там дальше? «…И на небесах… Да святится…» Разве вспомнишь? Дойти хотя бы до того места, где говорится: «…и избави нас от всяческого зла». Тогда, может быть…

Я услышала вой Койота и сжала коленки. Ну, приди же ко мне, молитва! Приди! «И пред вратами ада…» Звякнула кнопка лифта. Я повернула голову и увидела выезжающего из-за угла Джесси.

Душевные силы покинули меня, и я разрыдалась.

В руке он держал нож. Огромный нож с зазубренным лезвием. Джесси был возбужден, и руки у него тряслись. Он начал перепиливать скотч.

— Что там было? — спросила я.

— Вот, отобрал у нее.

Голос мой дрожал от слез и изумления.

— Забрал? Так вот просто взял и забрал?

— Я сломал ей руку монтировкой, но это ее не остановит. Она обязательно придет сюда. — Он старался унять дрожь в руках, продолжая пилить мои путы. — Я видел внизу твою мать. Она в порядке.

От этих слов я разрыдалась с новой силой, а он продолжал работать ножом. Потом посмотрел на меня и прибавил:

— Я надеюсь, что в порядке.

Наконец последний слой липучки был перерезан. Я опустила руки, и он помог мне сесть. Кровь постепенно возвращалась, и руки начинали что-то чувствовать. Я попробовала встать, но тут же завалилась прямо на Джесси.

Он удержал меня.

— Ты идти-то можешь?

— Не знаю. Она дважды ударила меня электрошокером. — Мой голос дрогнул. — Ты знаешь, я описалась.

— Значит, нашего полку прибыло. Добро пожаловать в клуб обоссавшихся.

Я так и не поняла, была ли это шутка, и снова попыталась встать, но ноги подкосились, и я осталась сидеть на полу.

— Ничего не получается.

— Попробуй подняться с коленей.

Джесси убрал нож и монтировку за спину и подтянул меня к себе. Теперь я поняла, что насчет описанных штанов он все-таки пошутил. Просто, по-видимому, испугался и перенервничал. Так, вместе со мною, он покатил на коляске к лифту, объезжая ведра с краской и строительные леса. В руках и ногах моих еще оставалось онемение. Я потихоньку разрабатывала их, и наконец мне удалось сжать кулак, но силы до конца не вернулись. Когда мы повернули за угол, я увидела, что дверь лифта застопорена цветочным горшком. Джесси заехал внутрь и выкинул горшок наружу. Рубашка его липла к телу, он тяжело дышал.

— Нас, наверное, уже поджидают, — сказал он, нажав кнопку вестибюля. — Ты сможешь держать нож?

Я сжала и разжала пальцы, прикидывая, на что способна.

Двери уже начали закрываться, когда звякнула кнопка соседнего лифта, который только что приехал. Нам не было видно, что там происходит внутри, зато, когда открылись двери, мы услышали голоса.

— Ч-черт! Мать твою!.. — кричала женщина.

— Да пошла ты!..

Глухие звуки ударов, сотрясавших лифт, крики и восклицания. Потом из кабины выкатились в коридор моя мать и Суэйзи.

Они колотили друг друга, пинали, царапали, кусали и таскали за волосы. Суэйзи потеряла свои очки, одна щека ее была в крови, а подбитый глаз заплыл так, что не открывался. У матери кровоточил лоб и блузка была разорвана.

Я вскочила с коленей Джесси, чтобы броситься к ним, и со всего маху бухнулась лицом в пол. Джесси вырулил из лифта и, объезжая меня, бросил:

— Подопри шваброй дверь.

— У Суэйзи твой «глок»!

Я ползком забралась в лифт и подперла двери шваброй, чтобы он не уехал вниз без нас и Койот не поднялась на нем сюда. Потом кое-как на коленках выбралась из кабины.

На полу в трех метрах от меня продолжалась драка. Суэйзи ударила мать в челюсть, а та вцепилась ей в рожу. Теперь я поняла, почему пол-лица у этой мерзавки в красном — видимо, мать все-таки брызнула из своего перечного баллончика. Суэйзи пнула мать, ловко откатилась в сторону и начала подниматься на ноги. И тогда Джесси обрушил на нее свою монтировку. Суэйзи рухнула на пол. Взвыв от боли, она вцепилась в Джесси. Мать ухватила ее за халат, но та выскользнула из него. Я видела, как из кармана халата на пол вывалился пистолет. Суэйзи хваталась за Джесси, тащила его из коляски, а он пытался достать из-за спины нож, не уронить монтировку и не вывалиться на пол. А между тем мать подскочила к ним сзади с электрошокером.

Она приставила его к плечу Суэйзи, крикнув:

— Джесси, осторожно!

Он убрал руки, и мать выстрелила.

Но ничего не произошло.

На долю секунды все замерли, недоуменно глядя на электрошокер.

Воспользовавшись заминкой, Суэйзи толкнула мать прямо на Джесси и стала искать глазами пистолет. Я ползла к ним.

— В кармане!

Но они не услышали. Суэйзи метнулась к пистолету.

— Мам, в халате посмотри! В кармане!

А Суэйзи уже добралась до пистолета.

— У электрошокера зарядка кончилась — вся на Эван ушла, видишь, она описалась. Так что электричества там теперь не хватит даже на то, чтобы побрить тебе ноги.

Мать лежала у Суэйзи за спиной, и та не видела, как она нащупала в кармане сорванного халата шприц.

Суэйзи взвела курок, и в этот момент мать всадила ей шприц в икру и нажала на поршень.

Та удивленно выпучила глаза, охнула и, бросив пистолет, принялась вытаскивать из ноги шприц. Хватаясь за ногу, она каталась по полу и орала. Мать поднялась и, шатаясь, отошла в сторону. А я подползла к Джесси и, держась за его коляску, попыталась встать на ноги. У меня получилось. Я даже смогла сделать несколько шагов.

— Мама!

Мы обнялись. На полу корчилась в конвульсиях Суэйзи. Голова ее дергалась, глаза закатились, сверкая белками.

— Уходим! — сказал Джесси и направился к открытому лифту.

Я, шатаясь, плелась за ним, держась за мать.

— Просто не могу поверить, что ты это сделала!

Мать посмотрела на Суэйзи.

— Я мстила за вас, за то, что она натравила Койота на твоих одноклассников.

Она тянула меня к лифту, но я замешкалась. «Глок» валялся на полу рядом с Суэйзи, почти у самой двери второго лифта. Я понимала, что его нужно забрать, но боялась подойти близко. Лицо Суэйзи посинело, ее колотило об пол, на губах выступила розовая пена.

Если пробираться по стеночке, то можно осторожно обойти ее. Оторвавшись от матери, я сделала шаг…

В этот момент звякнула кнопка второго лифта, двери открылись, и оттуда вышла Койот.

С остриженными волосами, исцарапанным лицом и уродливо повисшей рукой она поражала. И сколько животной решимости было в этом бесполом израненном существе!

— Эв! — крикнул Джесси и рванул меня сзади за блузку, пытаясь затащить в лифт.

Койот сразу пошла в наступление.

Ее лодыжка вихляла и хрустела при каждом шаге. Она опустилась на четвереньки. Я попятилась, споткнулась о швабру и упала на задницу в дверях лифта. Лифт уже начал закрываться, а сзади были Джесси и мать, и пятиться в общем-то было некуда. В такой-то позе.

— Ты! — Она подползла ко мне на четвереньках и схватила здоровой рукой за правую ногу. — Ты принадлежишь мне.

Двери прижали мою ногу и снова разъехались. Маньячка вцепилась в мою лодыжку ногтями, пытаясь вытащить меня из лифта. Она отличалась чудовищной силой.

— Джесси, помоги!

Он схватил меня за ворот, однако Койот тянула все сильнее, и это означало, что она вытащит его вместе со мной. Я хотела убрать с дороги швабру, но не успела. Двери лифта снова прижали мне ногу и на этот раз не разъехались. Снаружи маньячка закричала:

— Ты отняла у меня жизнь! Теперь ты моя!

— Джесси, я застряла! — Я уперлась левой ногой в дверь лифта, чтобы освободить правую.

Лифт пришел в движение, застрявшая в дверях швабра с хрустом сломалась, кабина дернулась и остановилась.

Двери наконец-то раскрылись, но Койот продолжала держать меня за ногу, и я не могла вырваться.

— Джесси, придумай что-нибудь!

— Мне не во что упереться. Эв, вытаскивай ногу!

— Да я вытаскиваю! Черт, вытаскиваю!..

Из последних сил я упиралась левой ногой. Двери опять сомкнулись, на этот раз в области колена. Снаружи рычала как зверь Койот.

Мать протиснулась между коляской Джесси и стенкой лифта, пытаясь руками раздвинуть двери.

— Монтировкой! — крикнула я. — Попробуй монтировкой!

Мать схватила у Джесси монтировку и, просунув в щель, использовала ее как рычаг. Лифт снова дернулся, и двери начали открываться.

Наконец-то! Я увидела свою ногу. И ковровое покрытие. И лицо Койота. И ее здоровую руку, которой она держала меня за лодыжку, как медвежий капкан. Она смотрела на меня с вожделением зверя, голодавшего всю зиму и теперь увидевшего мясо.

— Нет!.. — закричала я, чувствуя, что сейчас Койот вытащит меня из лифта.

Джесси сжал мое предплечье, другой рукой вцепившись в обод.

— Энджи, помогай!

Двери снова захлопнулись, прижав мне колено. Джесси с матерью тянули меня к себе что было силы.

Но маньячка только крепче сдавливала мою ногу, а лифт тем временем задергался, кабели пришли в движение. Я испуганно закричала, понимая, что произойдет через несколько секунд. Если я не успею убрать ногу, ее просто раздробит!

— Раз, два, три! — скомандовал Джесси, и они с матерью, собрав последние силы, потянули.

Я увидела свое колено, потом икру, потом лодыжку — рука Койота все еще цеплялась за нее. Лифт уже двигался вниз. Вот наконец и моя ступня! В руке Джесси я увидела нож и закрыла глаза.

— Давай, Джесси!

Я почувствовала этот удар. Потом хлынувшую кровь и боль. Но главное — я теперь была в лифте. Дергаясь и танцуя на металлических тросах, он ехал вниз. Я открыла глаза и подтянула колени, пытаясь успокоить дыхание. Лодыжка моя посинела и распухла, зато была на месте.

Джесси потеснился, мать вжалась в стеклянную стенку, и я смогла ближе придвинуться к ним. Мы молча смотрели на отрубленные пальцы Койота, лежавшие на полу кабины в луже крови. Это Джесси оттяпал их ножом и теперь, прикрыв рот рукой, сдерживал рвотный рефлекс.

Я выругалась, больше сказать было нечего.

— Спасибо. Спасибо вам обоим, — наконец произнесла я.

В лифте замигала лампа, он задергался и замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Звякнула кнопка вызова, двери приоткрылись, и мы поняли, что находимся в открытой галерее, на целый метр выше пола. В общем, мы застряли.

Я нажимала разные кнопки, но двери застопорились и лифт не двигался с места.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Джесси. — Выбираться и бежать.

— А как? — спросила я.

Он подъехал к дверям — его колеса как раз вписывались в образовавшуюся щель.

— Надо прыгать.

— А что потом?

Он бросил на меня измученный взгляд.

— А потом искать другой лифт. Или корячиться по лестнице. Пусть вам даже придется тащить меня, как свиную тушу. Все, что угодно, только не торчать здесь!

Стараясь не наступить на жуткие кровавые пальцы, мать выглянула наружу.

— Тут вполне можно прыгнуть. Давайте! — И она прыгнула.

С колотящимся от страха сердцем я приблизилась к краю и тоже прыгнула. Внизу в вестибюле по-прежнему мигало аварийное освещение. Джесси протянул мне нож. Я взяла его и отошла в сторонку, чтобы освободить ему место. Он тщательно готовился к прыжку: все-таки метровый полет — это не шутка. Его ждало тяжелое приземление.

— Ты уверен, что сможешь…

— Уверен. — Он приподнял ноги и подался вперед, соизмеряя расстояние.

В это мгновение щеку мою обдало чем-то теплым. По атриуму прогремел выстрел. Мать упала.

— Эв, пригнись! — крикнул Джесси.

Мать лежала на ковре с открытыми глазами и тяжело дышала. Я бросилась к ней, задыхаясь от ужаса.

— Эван! — крикнул Джесси.

Я подняла глаза и увидела на лестнице Койота. Она ковыляла, выворачивая ногу. Правая рука ее, обмотанная кровавым лоскутом от рубашки, безвольно болталась, а левой она неуклюже сжимала «глок».

Мать смотрела на меня, шевеля губами и не в силах выговорить ни слова. В ее глазах я видела такую боль, какой никто из нас никогда не испытывал.

А маньячка продолжала спускаться по лестнице с антресолей. Ее смертельно бледное лицо непроницаемо застыло. Она походила скорее на зомби, ковыляющего по неровной земле, чем на женщину. Она не дергалась и не морщилась от боли. Она ее явно не чувствовала, несмотря на такие серьезные раны, осознавая только одно — цель.

— Вы отняли у меня жизнь. Вы четверо!

Она попыталась навести на меня пистолет. «Глок» весил около килограмма, и ей было трудно удерживать его в руке, переломанной ударом монтировки. Тогда она попробовала прицелиться от плеча.

«Первое правило, если в тебя собрались стрелять: имей при себе пистолет. Первое правило, если на тебя идут с ножом…»

В голове у меня зашумело, как в тот раз, когда я встретила Койота в дверях «Арджент-тауэр», а еще когда узнала о гибели Томми и Эбби. Вот и сейчас мой мир был на грани гибели.

Я могла бы убежать. Но тогда послезавтра хоронила бы Джесси и мать.

А если бежать нельзя, значит, надо идти навстречу. Надо встать между ними и Койотом, закрыть их своим телом. Сейчас, немедленно, пока пистолет не наведен!

Шум в голове исчез, и тогда, словно звоночек, пришла мысль: нельзя позволить Койоту спуститься с лестницы! Если она спустится, мы пропали. Любой ценой я должна была что-то предпринять.

Сжимая нож, я понеслась ей навстречу. Я не могла позволить ей спуститься с лестницы. Не могла!

За спиной кричал Джесси, умоляя остановиться. Маньячка подперла кровавым обрубком левую руку, чтобы прицелиться. Я бросилась на нее с ножом, но она увернулась и нож лишь взрезал рубашку.

Она схватила меня за грудки и потащила к перилам. Джесси кричал от бессилия. Я тоже кричала. А Койот, пятясь задом, доволокла меня до перил, перекинулась через них, и мы полетели вниз и упали на строительные леса художников. Я приземлилась спиной на шаткую деревянную платформу, а Койот — на меня. Ее разноцветные глаза оказались прямо напротив моих. Правым обрубком она прижимала мне левую руку. А ее левая рука, крепко сжимавшая «глок», держала мою правую. Она умудрилась сделать так, что нож воткнулся в доски и я не могла им владеть.

— Ты отняла у меня жизнь, — сказала Койот. — В тот самый день. «Южная звезда»… Я пыталась остановить это… — Она оскалилась как зверь. — Остановить! Но вы были там. И я все знала заранее.

Я попыталась освободить руки, но не смогла. Тогда пнула ее по сломанной лодыжке, но лучше бы этого не делала. Ей я не причинила вреда, но леса заходили ходуном. А ведь площадочка была совсем узенькая — всего-то полметра шириной. Пролететь еще шесть метров и свалиться на мраморный пол было проще простого. Маньячка оскалилась:

— Я уже убегала, когда оно сдетонировало. Основная сила взрыва пришлась на меня. Вот я и стала такой.

У нее за спиной, на антресолях, я увидела Джесси — упираясь плечом в перила, он пытался встать. Он находился примерно в двух метрах над нами и достать до меня оттуда, конечно же, не мог. Леса закачались снова. Койот оседлала меня. Я отчаянно вырывалась. Нож начал выскальзывать из моих пальцев. Потом полетел вниз, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он со звоном ударился о мрамор.

Мы с Койот смотрели друг на друга, и зловещая ухмылка вдруг исчезла с ее лица. Губы ее задрожали. На мгновение я увидела перед собой Кай Торренс, уличную девчонку-забияку, хранящую при себе свои горькие тайны. Увидела женщину, которая так возненавидела себя, что уже больше не верила в то, что она женщина. Увидела животное, не способное чувствовать боль и знавшее только, как причинить ее другим.

— …мою жизнь!.. — шептала она.

Потом из груди ее вырвался стон, и она подняла левую руку, в которой сжимала пистолет. Палец лег на курок.

— …ты взяла ее!..

Койот направила дуло мне в лицо. Я вцепилась в руку. Силы у убийцы по-прежнему было хоть отбавляй, но ей мешала сломанная кисть. Я вывернула маньячке руку и прижала дуло пистолета к ее виску.

Взгляд ее прояснился и вспыхнул догадкой.

— Так ты и есть та самая женщина!

Глядя ей в глаза, я нажала на палец, лежавший на спусковом крючке. Звук выстрела был оглушительным.

А потом все полетело в тартарары — и пистолет, и Койот, и я. Отдача от выстрела отбросила меня в сторону, леса закачались, и, как я ни хваталась за дощатую платформу, сооружение рухнуло, словно поверженное животное. Переворачиваясь в воздухе, вместе с Кай Торренс я падала вниз на мраморный пол.