В горле пересохло, зато в животе булькнуло. Я открыла один глаз, и свет подействовал на него как песок: стало больно.
Я мысленно выругалась и почувствовала приступ тошноты. Минуту спустя я приподняла голову над подушкой и, прищурившись, осмотрелась. Увиденное повергло меня в легкий шок. Колонны, расписанные иероглифами, позолоченная мебель.
Где я?..
Я опустила ноги на пол. Рисунок ковра состоял из колец желтого, красного и синего цветов. От пестроты и яркости красок у меня застучало в висках, и я перевела взгляд на телевизор. На нем лежала карточка с перечнем каналов. Гостиница, догадалась я. Но в каком районе?
Встав, я проковыляла к окну и раздвинула шторы. Чистое небо на горизонте.
Пустыня! — ахнула я. Ненавижу пустыни.
Я вышла на лоджию и перегнулась через бетонное ограждение. Подо мной простирался бульвар. Я увидела горящие неоном названия «Сфинкс», «Эйфелева башня».
О нет…
Я угодила в Лас-Вегас.
Почувствовав дрожь, я побежала в ванную комнату к раковине, где меня и вырвало.
Дрожь прошла. Я побрызгала на лицо водой. Господи Боже мой, я находилась в четырехстах милях от дома и не помнила, каким образом здесь очутилась. У меня было сильное похмелье, хотя на вечеринке я выпила всего два стакана вина. Взглянув в зеркало, я подумала, что у меня такой вид, будто я проиграла в схватке с парикмахером-психопатом. Мало того, надо мной потрудился и безумный дизайнер. На мне была тенниска с надписью «Срочный доступ сексуально озабоченным».
Вернувшись в спальню, я поискала глазами свои вещи. Платье аккуратно висело на спинке стула, туфли стояли под ним, сумочка лежала на сиденье. Я с беспокойством заглянула в нее — содержимое, слава Богу, было на месте.
Я решила немедленно убраться отсюда. И первым делом снять дурацкую тенниску, если это возможно осуществить, не оторвав головы.
В двери щелкнул ключ. Я замерла. Вошла Джакарта Ривера. Она принесла картонную коробку с кофе, соком и рогаликами. У меня вновь застучало в висках.
— Что вы со мной сделали? — спросила я.
Джакарта протянула мне стакан апельсинового сока.
— У вас сильное обезвоживание организма. Попейте.
— И не подумаю. Вы меня отравили.
— Это не я.
Я взяла одежду со стула и поплелась в ванную, чтобы переодеться. Джакарта сунула мне в руку пузырек с аспирином:
— Только из аптеки. Пробка облита парафином. Проверьте: злонамеренного вскрытия нет. Кстати, лучше бы вы надели что-нибудь другое.
Я расправила платье и увидела на лифе жирное пятно от подливки.
— Мы в Таку-Белл, это в Барстоу. Приехали сюда в два тридцать ночи. По вашему требованию.
Я бросила платье на кровать и приняла аспирин.
— Вы насильно удерживаете меня здесь?
— Милая моя, ничего я не делаю. Я, подобно вам, поехала прокатиться.
Несмотря на аспирин, голова у меня болела так, что поменять выражение лица не было сил. Джакарта заметила мое замешательство.
— Вы ничего не помните?
— Абсолютно. — Я села на кровать среди беспорядочно разбросанного постельного белья.
— Харли предложила проехаться, и мы согласились. — Джакарта сняла крышку со стаканчика кофе.
— Странное желание отправиться посреди ночи в Лас-Вегас, — усомнилась я в версии Джакарты.
— По-вашему, она не способна на это?
Я пожала плечами:
— Вообще-то она весьма импульсивна. Может быть, она хотела таким образом поднять себе настроение? Она поссорилась с дорогим для нее человеком. — Я посмотрела в ослепительно голубое окно и отвернулась. — Боже милостивый, я буквально слышу, как у меня растут волосы на голове.
Джакарта протянула мне кофе. Я сделала глоток.
Джакарта лукаво взглянула на меня:
— Молодец. Не верьте никому.
Кофе был горячий и крепкий.
— Что это за гостиница?
— «Луксор».
— Мне в вино подсыпали какую-то дрянь, так ведь?
— Думаю, что да. Полагаю, кто-то подсунул вам веревку.
— Чтобы повеситься?
— Рогипнол.
И опять в голове у меня застучало. Так можно и с ума сойти.
— Это наркотик, которым пользуются насильники?
— Да. Кому-то понадобилось вывести вас из строя.
Я сразу связала отравление с электронными шантажистами и с истечением срока, назначенного Джесси. У меня запульсировало правое веко.
— Джакарта, мне не до шуточек. Если это были вы, то так и скажите.
Она взяла другой стаканчик кофе.
— Поймите наконец. Я не намерена вредить вам. Я на вашей стороне.
— Почему? — Я отпила кофе. — Где Харли?
— В казино. — Джакарта подошла к окну и помолчала. — Харли бывала здесь и раньше.
— Да, семейная традиция. Ее отец…
— Играл по-крупному. Она мне рассказывала.
Харли бежит от чего-то. И отнюдь не от неразделенной любви.
— Это она вам сказала?
— Вы знаете, о чем я веду речь. Вам только нужно признаться в этом самой себе.
В солнечном свете ее лицо выглядело усталым, вокруг глаз — черные круги. Мой желудок снова пришел в движение, и в какой-то момент я решила, что меня опять стошнит.
— Вы думаете, она вовлечена в неприятности, связанные с делом Франклина Брэнда?
— Ну разумеется.
— Харли была юрисконсультом «Мако». Она с самого начала предупреждала нас с Джесси держаться от этой компании подальше. Она понимала, что происходит. — Я потерла виски. — Говорить она не станет. Право адвоката — не разглашать информацию, полученную от клиента. — Я почувствовала приступ головной боли. — Забудьте то, что я сказала.
— Успокойтесь, Эван. Я не собираюсь пытать ее огнем и железом.
Меня охватил озноб.
— Вы думаете, это Харли подмешала наркотик в мое вино?
— Скорее всего. Она имела доступ к вашему бокалу. Впрочем, это мог сделать любой. А где вы взяли ту, последнюю, бутылку? На кухне? Она была откупорена, когда вы ее брали?
— Да.
— Вы на какое-то время оставляли свой бокал на кухне?
— Да. Пока мы смотрели дурацкий спектакль с дамским бельем, через черный ход мог войти кто угодно. — Я снова потерла виски. — Но зачем нужно было меня усыплять?
— Ну, например, чтобы нейтрализовать на то время, пока злоумышленники будут находиться в вашем доме.
— Дома все в порядке?
Я позвонила по сотовому Джесси, но попала на автоответчик.
— Если меня отравила Харли, то зачем повезла в Лас-Вегас? Вполне могла бы оставить на диване у Никки. Вам так не кажется?
— Эта мысль в какой-то степени логична.
Я приложилась к кофе и решила, что мои трансмиттеры не предназначены для дипломатических переговоров.
— Джакарта, мне кажется, вы вводите меня в заблуждение. Не знаю почему, но думаю, что вы с Тимом ведете со мной какую-то игру. А мемуары, по-моему, всего лишь благовидный предлог для знакомства со мной. Ваш альтруизм — притворство. И что отравили меня вы. — Я поставила кофе на стол. — Я уезжаю отсюда.
Я встала и повернулась, чтобы уйти, забыв добавить: «Вот только найду чистые трусики».
— Загляните в пакет, — предложила Джакарта и уточнила: — Это ханжеский презент будущей невесте.
Большой пакет был украшен надписью: «Сногсшибательное изящество». Я покопалась в нем и нашла трусики с приветом от графини Зары.
Переоделась я в ванной. Поверх платья пришлось натянуть вывернутую наизнанку тенниску, чтобы скрыть жирное пятно на груди. «Сногсшибательное изящество» вызывало ощущение, которое часто называют «цап-царап». Вернувшись в комнату, я взяла со стола сумочку.
— Присядьте на минутку, — окликнула меня Джакарта.
— Так я и знала!
Я пошла к выходу. «Заперла ли она дверь на замок? Или в холле меня ожидает Тим Норт?» Я взялась за дверную ручку.
— Я знаю, почему ФБР преследует Джесси.
Я резко обернулась.
Джакарта стояла спиной к окну.
— Все это связано с «Мако».
Я вернулась к столу и села на стул.
Джакарта подала мне рогалик и апельсиновый сок.
— Вам нужно вернуться к спокойной, уравновешенной жизни. Бурные переживания вредны как в физическом, так и в моральном плане. Обстановка становится все более опасной.
— У Черри Лопес давние грязные связи с «Мако текнолоджиз».
— И это заинтересовало ФБР?
— Ешьте и следите за ходом моих рассуждений.
Я вняла ее совету.
— Вы и представить себе не можете, в каком дерьме оказались замешаны. — Джакарта расхаживала у окна. — Исходные данные: Лопес работает с двумя мужчинами: Мики Яго и Уином Атли.
— Знаю. Их называют электронными террористами.
— Они занимаются компьютерным воровством в режиме онлайн и вымогательством. Яго в свое время торговал кокаином. Именно это помогло ему запустить лапы в «Мако».
— Вы хотите сказать, что он был поставщиком кокаина для этой компании?
Джакарта остановилась.
— Он был дилером Кенни Руденски.
Я чуть не поперхнулась от неожиданности: «Кенни? Наркоман?»
— Это было обыкновенное коммерческое партнерство. Кенни завалил работу отдела, которым руководил, и понял, что не может больше платить по счетам. Тогда он пошел с Яго на сделку. Он стал покупать со скидкой большие партии кокаина и продавать их, надеясь быстро собрать необходимую сумму.
— Просто не верится.
Джакарта иронически приподняла бровь:
— Похоже, вы плохо знакомы с темными сторонами бизнеса высоких технологий.
— Но почему Кенни пошел на такое рискованное дело?
— Боязнь скандала, отсутствие моральных устоев, стыд, что не справился с порученным делом… — Она махнула рукой. — Яго подцепил Кенни на крючок, а тот думает, что нашел спасителя. Теперь их отношения носят характер тесного симбиоза. Яго является довольно крупным держателем акций «Мако», причем выдает себя за представителя некоего филиала «Шелл».
— И как же это помогает Кенни?
— Яго покупает акции «Мако», поддерживая тем самым цены на них и обеспечивая рыночную капитализацию активов. В ответ Кенни помогает электронным шантажистам взламывать защитные системы безопасности.
Я подумала над услышанным.
— Кенни все это время продавал коды доступа к компьютерным данным тех, кто так или иначе связан с «Мако»?
— Ну.
— И с помощью этих кодов сообщники Яго добывали сведения для шантажа?
— Разумеется. Они выжимали из людей все, что возможно, а потом очищали банковские счета. Давали своего рода пинок под зад жертвам.
Старательно переваривая информацию, я доела рогалик и допила сок.
— У «Мако» имеется специальный фонд для взяток и подкупа, который называется «Сегвей», — сказала я. — Яго проводил свои преступные сделки по счетам этого фонда, не так ли?
— Похоже на то.
— Кенни Руденски помогал Яго отмывать незаконные доходы.
— Вы правильно уловили суть моего рассказа.
— Черт побери! И кто еще из служащих «Мако» замешан в этом?
— Не знаю, этой информацией Черри Лопес не располагает.
Лицо Джакарты выразило полнейшую безучастность, а я невольно вздрогнула, представив тело, не располагающее больше никакой информацией.
— У меня сохранились связи в Вашингтоне. Некто Гай из министерства финансов сообщил мне кое-что об Уине Атли, — сказала Джакарта. — Он был программистом, Внутренняя налоговая служба США привлекала его для проверки своей системы безопасности. В результате Атли похитил тысячи досье Службы социального обеспечения, а также отчеты о налоговых поступлениях. Затем эти данные были использованы для шантажа людей, уклоняющихся от уплаты налогов.
— Если вашему другу из министерства финансов все это известно, то почему Атли до сих пор на свободе?
— Недостаточно улик для предъявления обвинения в суд.
— Тогда как мы можем помочь властям получить эти улики? Наверное, нужно порыться в «Мако».
Джакарта в изумлении вздернула брови:
— Вы предлагаете мне проникнуть незаконным способом в «Мако»? Да кто я, по-вашему, такая, милочка?
Я встала, подошла к окну и уперлась лбом в стекло. Оно было горячим.
— И не думайте, — велела Джакарта. — Все равно у вас ничего не получится.
Я промолчала.
— Эван, безопасность — сфера деятельности «Мако». Вы не сумеете взломать их шифры и реконфигурировать программы маршрутизации. Вам не удастся даже подкупить кого-нибудь из сотрудников, чтобы тот сообщил нужные сведения, ибо у вас нет на это денег.
— А если я попрошу ласково? По-настоящему ласково.
— Единственный способ проникнуть в компьютерную систему «Мако» для такого дилетанта, как вы, — это прорваться к главному терминалу. Допускаю, что кто-то из любви к вам откроет охраняемую комнату и наберет пароль. Но и в этом случае замысловатые программы остановят вас на полпути.
— Если бы я не знала вас как следует, то решила бы, что вы подталкиваете меня к преступлению.
Джакарта вздохнула:
— Отнюдь. Я всего лишь пытаюсь дать вам понять, что электронные террористы — публика безжалостная. Они крепко держат в руках таких же Кенни Руденски, и отступать не собираются. Если они взялись за Джесси, то, как мне кажется, их конечной целью является принудить его создать новую «прачечную» для отмывания денег.
— Почему?
— Возможно, потому, что их нынешние «прачечные» на грани провала.
Она внимательно посмотрела на меня, ожидая, когда я сделаю надлежащий вывод. Меня в который раз затошнило.
— Харли, — сказала я.