Я ОТТЯГИВАЮ ВРЕМЯ. Я ВЫХОЖУ НАРУЖУ

Я направилась к окну, чтобы выглянуть в него, но на полпути остановилась. Зачем туда смотреть?

Стремясь защитить глаза от радиации, я подняла шлем и надела его. От запаха внутри мне снова чуть не стало плохо. Честно говоря, много от чего можно было потерять сознание.

Несколькими резкими движениями я оборвала проводку между генератором и батареей. Хотелось повредить механизм более фундаментально, но я не знала, насколько это безопасно. В башне находились другие люди; если генератор содержит ядерные материалы или антиматерию, можно спровоцировать взрыв.

Не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал.

Разблокировать лифт оказалось нетрудно — Джелка просто установил на панели управления примитивную микросхему. Отсоединив ее, я спустилась на нижний этаж и осторожно разложила на полу всех предков, которых Джелка собрал в груды. Это позволило мне на какое-то время оттянуть выход наружу.

И все равно в конце концов выйти пришлось.

Джелка был мертв — ни один человек не уцелеет после такого падения.

Он не дал Веслу зарубить себя, но это не спасло его.

Иногда я думаю, что, может быть, Весло и выжила бы, если бы не полученные раньше повреждения. Однако еще до падения она уже была полумертва — и теперь наступил конец. Она не дышала, сердце не билось.

Оказывается, и Весло может умереть.

Я отнесла ее в башню и снова положила на пол, и топор тоже, рядом. Может, излучение оживит ее, даже после всего случившегося; но я не стала дожидаться, произойдет ли это.

Джелку я оставила на улице.

 

ПУСТОШЬ

На центральной площади было пусто, если не считать стоящего в стороне «орла». Я несколько раз позвала:

— Филар!

Однако единственным ответом мне было эхо. Видимо, он успел на корабль.

В городе воцарилась тишина. И пустота. Это было невыносимо. Внезапно я обнаружила, что сижу в «орле» и кричу:

— Увези меня отсюда, сейчас же, лети!

Панический вопль. Двигатели взвыли, самолет поднялся и вылетел наружу через все еще распахнутый после отлета корабля люк. В городе некому закрыть его, и он может остаться открытым навсегда.

Снаружи низко нависало серое небо, но на открытом воздухе все же было легче, чем в покинутом городе. Паника пошла на убыль; до меня дошло, что глупо было улетать так поспешно. В городе осталось снаряжение разведчиков — вещи, которые вполне пригодятся, если мне предстоит провести на этой планете остаток своих дней.

Именно это мне и предстоит.

Однако возвращаться немедленно вовсе не обязательно. Можно побыть снаружи… понаблюдать за птицами… поискать яйца для новой коллекции…

Я велела «орлу» приземлиться около ободранного «жаворонка»; в этом было что-то символическое. Когда самолет опустился, я какое-то время просто сидела внутри, слушая, как остывают двигатели, и глядя на клубящиеся над горными пиками облака. Я чувствовала себя полностью опустошенной; не хватало сил даже на то, чтобы выбраться наружу. В конце концов, однако, я заставила себя пошевелиться. Спустилась на землю, сняла шлем Тобита и задышала полной грудью.

За моей спиной под чьими-то шагами захрустел камень.

Я медленно повернулась; слишком выгорело все внутри даже для того, чтобы сработали защитные рефлексы. Если кто-то тут остался, это мог быть только разведчик… возможно, один из стариков, проведший на Мелаквине несколько десятилетий и в последний момент испугавшийся возвращения в прежний мир, который наверняка сильно изменился.

Женщина в адмиральской форме.

— Фестина Рамос? — удивленно выпалила она. Я отсалютовала.

— Адмирал Сил. Приветствую вас на Мелаквине.

 

НАПАРНИЦА ЧИ

Сил не отвечала. Сначала я подумала, что она разглядывает мою щеку; потом возникло впечатление, будто она вообще ничего не видит, хотя ее взгляд был прикован к моему лицу.

— Ты оставила мне свою коллекцию яиц, — наконец сказала она.

— Да.

— Тогда я и начала догадываться, что тебя отослали на Мелаквин.

— И поэтому вы здесь?

— Наверное. Я подумала…

— Вы вспомнили, что когда-то сами были разведчиком, — сказала я. — Выглядели в точности как я, и вас тоже выбросили на Мелаквин. Вы пришли, чтобы спасти меня?

— Не знаю, зачем я пришла, — ответила она. — Я пришла… пришла, чтобы посмотреть. На город. У меня и в мыслях не было, что здесь кто-то есть. Наши датчики засекли взлет корабля; я думала, все улетели. — Она помолчала. — Всех в Высшем совете хватит удар, если они узнают, что я была здесь.

— И вы не рискнете огорчить их. А то они запросто снова отошлют вас сюда. Как Чи. Вам известно об этом?

— Я узнала, что случилось с Чи, когда все уже было кончено. То, что они отправили с Чи тебя… возможно, Совет хотел таким образом сделать мне определенный намек.

— Вот, значит, что мы такое? Просто намек для вас?

Она покачала головой:

— Чи всегда был для них колючкой в заднице. Эта его шпионская сеть… совали нос повсюду, фиксировали все промахи бюрократов. Умные советники понимали, что нуждаются в нем, но те, кто просто любит власть… Некоторые люди терпеть не могут, когда вмешиваются в их дела, даже если это делается ради спасения их же задниц. В конце концов Чи удалось застать врасплох, и его вышвырнули сюда.

— Его вышвырнули сюда, — повторила я. — Он умер у меня на глазах.

Адмирал Сил склонила голову.

 

КАК МОЖНО ДОБИТЬСЯ ПОНИМАНИЯ

После паузы она пробормотала:

— Нужно выбираться отсюда.

— К чему такая спешка?

— Фестина, еще с тех пор, как мы с Чи сбежали отсюда, Высший совет установил в этой системе два пикета, два сторожевых корабля — чтобы никто больше не смог покинуть Мелаквин. Думаешь, я впервые пытаюсь высадиться здесь? Я адмирал; я имею в своем распоряжении корабль. Сколько раз я пыталась прорваться сюда! Но пикеты всегда заворачивали меня обратно. Когда мне переслали твою коллекцию яиц, я снова полетела сюда, спрашивая себя — может, пора наконец бросить вызов сторожевым кораблям? Я спряталась в системе облака Оорт и попыталась собраться с мыслями. Потом, внезапно, отсюда взлетел корабль, — она улыбнулась. — Пришлось сторожевикам заняться делом. Оба они погнались за кораблем разведчиков и сейчас, без сомнения, уже далеко в космосе. — Сил схватила меня за руку. — Я поняла, что у меня появился шанс, и воспользовалась им, Фестина. Впервые за сорок лет я смогла приземлиться на Мелаквине. Пришла, чтобы взглянуть на свой старый город. Пришла, чтобы повидаться со стеклянными друзьями… — Она покачала головой. — Не важно… Вместо этого я нашла тебя. Наши датчики засекли полет твоего самолета. И теперь у тебя появился шанс сбежать! Другим это не удастся — сторожевые корабли подцепят их лучом и притащат обратно. Но пока сторожевые корабли отсутствуют, мы с тобой можем скрыться. Пошли, Фестина. Второго такого шанса может не быть никогда.

— Значит, я должна сбежать и бросить остальных пропадать? Именно так вы с Чи и вели себя все этим годы.

Удар попал в цель.

— У нас нет времени дискутировать…

— Лично у меня времени хоть отбавляй, — ответила я. — Я так понимаю, вы с Чи нашли в этом городе действующий космический корабль…

— Да, но…

— И улетели на нем, наплевав на остальных разведчиков, застрявших на этой планете…

— Это был маленький корабль, и мы не знали, как отыскать других…

— Потом, — продолжала я, будто не слыша ее, — вы вернулись в Технократию и, спасая свои шкуры, заключили с Высшим советом сделку. Вы держите рты на замке, а в обмен Совет делает вас адмиралами. Правильно? И дальше вы с Чи заняли высокие посты, а разведчики продолжали исчезать.

— Фестина, ты не понимаешь…

— Нет, адмирал, — перебила я Сил. — Вы выбрали неподходящий день, чтобы добиться моего понимания, — я с отвращением отвернулась от нее. — И вы выбрали неподходящую женщину, чтобы спасти ее. — Я зашагала к «орлу», крикнув через плечо: — Просто потому, что я напоминаю вам себя в молодости…

— Фестина…

Что-то в ее тоне заставило меня обернуться. Она целилась в меня из «станнера».

— Похоже, у этого оружия ко мне слабость, — сказала я.

И потом она выстрелила.

 

ОФИЦЕРСКАЯ КАЮТА

Я очнулась в постели, в обычной офицерской каюте на борту космического корабля. В голове пульсировала свинцовая боль, как всегда после выстрела «станнера». В некотором роде эта боль была благословением — она не давала мне сосредоточиться на неприятных мыслях, теснившихся в глубине сознания.

Насколько я желала лежать без движения, вздрагивая каждый раз, когда боль особенно сильно пульсировала во лбу, настолько же на меня давила физическая потребность облегчиться, что вполне естественно после нескольких часов бессознательного состояния. Со стонами я приняла вертикальное положение и сидела на краю постели, пока перед глазами не перестали вспыхивать багровые пятна. Потом я заковыляла в туалет, сделала свое дело, но не смогла встать и теперь сидела, бездумно глядя в стену.

В голове билась боль. Я отсчитала шестьдесят тупых ее приливов, после чего поплелась обратно. Проходя мимо письменного стола, я заметила записку со словами «это может помочь» и лежащую на ней белую таблетку. Я немедленно проглотила ее — из тех соображений, что хуже все равно быть не может.

Спустя несколько минут боль слегка отступила: достаточно, чтобы появились силы оглянуться. Да, я находилась в офицерской каюте, почти точно такой же, какая была у меня на «Палисандре», но в зеркальном отражении — то, что там было слева, здесь находилось справа, и наоборот. Украшения отсутствовали, однако у двери в ряд стояли три упаковочных ящика. Я открыла ближайший и увидела множество мелких предметов, завернутых в куски ткани.

Яйца.

Моя коллекция.

Слезы побежали из глаз. Я не решалась коснуться ни одного; просто смотрела на матерчатые свертки, пересчитывая снова и снова лишь те, что лежали наверху.

— Это глупо, — вслух произнесла я. — Потерять Яруна, Чи, Весло и теперь так радоваться каким-то яйцам?

Но я радовалась, очень радовалась. Выходит, я потеряла не все. Не все.

 

ЗВЕЗДЫ

Открылась дверь, вошла адмирал Сил. Перед адмиралом любая дверь откроется, даже если ты не даешь разрешения войти.

— Ты проснулась, — сказала она. — Извини за грубость, но мы теряли драгоценное время.

— Вы выстрелили в меня. Чего еще можно ожидать от адмирала?

— Нет, — возразила она. — Настоящий адмирал приказал бы кому-нибудь выстрелить в тебя. В душе я все еще разведчик.

Я не сумела сдержать улыбку, но вдруг меня словно ударило.

— Вы ведь не везете меня обратно в Технократию?

— Если пожелаешь, я высажу тебя на одном из окраинных миров. Адмирал может приказать изменить курс по своей прихоти.

— Вы не можете высадить меня нигде, кроме Мелаквина. Лига убьет меня при первой же попытке выйти в космос. Я убийца. — Она вопросительно вскинула брови. — Да-да. Я убила своего напарника. И убила бы Джелку, если бы Весло не опередила меня.

— Фестина, мне что-то не верится…

— А вы поверьте! — взорвалась я. — Я опасное неразумное существо. И теперь, когда вы все знаете, ваша жизнь тоже на прицеле. Если этот корабль покинет систему Мелаквина, нам обеим крышка.

— Тогда давай пройдем на капитанский мостик. Она повела меня из каюты, потом по коридору, вверх по трапу и через люк в коридор, куда выходил капитанский мостик. Мимо нас прошел человек в зеленом — так одеваются те, кто занимается общественными науками — и отсалютовал… сначала адмиралу, потом мне, хотя я была все в тех же юбке и куртке, которые соорудила из остатков защитного костюма. Он, наверно, подумал, что я гражданское лицо, а из гражданских на судах флота бывают, как правило, сановники высоко ранга.

— Адмирал на мостике! — послышался чей-то крик, как только мы вошли.

Несколько человек вытянулись по стойке «смирно», но остались на своих местах. Даже космонавты понимают, что протокол — это одно, а служебные обязанности — совсем другое.

— Капитан Линг, — обратилась Сил к сидящему в капитанском кресле мужчине, — будьте любезны, активируйте обзорные экраны.

— Да, мэм.

Он нажал на кнопку, и на главном экране засияла россыпь звезд. Обычное зрелище. Только звезды, ни одного корабля в поле зрения. Как правило, в полете обзорные экраны выключают, чтобы не отвлекать экипаж от наблюдения за показаниями приборов, что гораздо важнее, чем пялиться на звездное небо.

— Ну, разведчик Рамос, — Сил кивнула на экран, — и что ты там видишь?

— Звезды.

— Капитан Линг, — продолжала Сил, — на каком мы сейчас расстоянии от Мелаквина?

Линг кивнул навигатору, и тот ответил:

— 9.27 световых года, мэм.

— Мы в космосе?

Навигатор удивленно уставился на нее:

— Да, мэм.

— В глубоком космосе? Поблизости нет никаких звездных систем?

— Да, мэм.

— Благодарю вас, — сказала Сил. — Продолжайте полет.

Она направилась в сторону коридора, но спустя несколько мгновений вернулась, взяла меня за руку и потянула за собой.

— Поняла? — негромко спросила она. — Что бы ты ни сделала, ты отнюдь не неразумное существо.

В таких вещах Лига никогда не ошибается. Мы в глубоком космосе, но по-прежнему живы; значит, Фестина, ты не убийца. — Она одарила меня улыбкой. — Это почти то же самое, как если бы Бог лично объявил, что ты невиновна.

 

ИСТОРИЯ АДМИРАЛА СИЛ

По возвращении в каюту я рассказала Сил все. Это происходило совсем иначе, чем когда я изливалась перед Джелкой. Тогда я пыталась достучаться до него, отчасти апеллируя к его здравомыслию, отчасти к своему собственному. Сейчас я старалась придерживаться фактов, прослеживать цепочки причин и следствий, понять, почему Лига пощадила меня. Сил молчала, пока я говорила, — не убеждала меня, что смерть Яруна — просто несчастный случай, не высказывалась по поводу того, что мне следовало, а что не следовало делать. Адмирал просто слушала, давая мне возможность высказаться. Когда я закончила, она спросила:

— Что ты теперь хочешь предпринять?

— Помимо того, что вышвырнуть весь Высший совет в космос?

Она не улыбнулась.

— Это и есть то, что ты считаешь нужным сделать, Фестина?

— Кто-то же должен. Почему не я? Или, если уж на то пошло, почему не вы?

— Думаешь, мы с Чи имели реальную возможность повлиять на Совет? — Она покачала головой. — Чего мы только не предпринимали! Все глупости, которыми напичканы телевизионные сериалы. Письма с пометкой ПЕРЕДАТЬ ПРЕССЕ, ЕСЛИ С НАМИ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ. Показания под присягой, прошедшие проверку на детекторе лжи. План разоблачить Совет публично… И прочая наивная чепуха. Все, чего мы сумели бы добиться от Совета, это заставить его пожертвовать каким-нибудь козлом отпущения, которого понизили бы в должности. Однако мы не добились и этого. Нас перехитрили. Слишком долго мы строили планы и раскачивались. Совет оказался расторопнее.

— Каким образом?

— Нам показали сфабрикованные документы, доказывающие, что у нас с головой не в порядке… письма с якобы нашими жалобами. В сговоре участвовали все. Может, мы могли бы оспорить эти документы в суде — если бы сумели доказать, что там сплошная ложь. Но такой возможности у нас не было, — она развела руками и бессильно уронила их. — Что нам оставалось делать? Предложенная Советом альтернатива выглядела лучше, чем оказаться за решеткой в качестве лжецов или параноиков.

— Эта альтернатива сводилась к тому, чтобы стать одной из них! — выпалила я. — Как вы могли пойти на это?

— Может, я и адмирал, — возразила Сил, — но я вовсе не стала одной из них. Очень важное различие. На неземном флоте много адмиралов, всего семь разных категорий. В Высшем совете заседают только адмиралы самого высокого ранга. Большинство остальных честно делают свое дело — проталкивают документы, организуют то один проект, то другой; в общем, заставляют колесики вертеться. Совет определяет лишь политику. Мы с Чи даже не были адмиралами в традиционном смысле этого слова. Мы были офицерами «без портфеля», если можно так выразиться. Или, скажем, офицерами вне политики — без обязательств перед кем бы то ни было, потому что мы никого не просили оказывать нам любезности, и без честолюбивых устремлений к власти. Трезвые головы в Совете понимают, что им нужны такие люди, как мы, — чтобы выявлять слабые места, «выгребать мусор»… собственно, именно для того же им нужны и разведчики. Люди, которые делают дело, Фестина. Чей менталитет не позволяет им занять позицию «это не моя проблема», не позволяет оставаться в стороне.

— Чи создал свою шпионскую сеть, чтобы приглядывать за планетарными администраторами, — продолжала Сил. — Я сделала то же самое внутри Адмиралтейства. Мы выполняли важную работу, Фестина. Спасли множество жизней, которых в противном случае погубила бы чья-то жадность или халатность. Я горжусь тем, что делала, даже если ради этого мне пришлось надеть адмиральскую форму.

— И однако, вы позволяли им отсылать разведчиков на Мелаквин, — сказала я.

— А как мы могли помешать? Высшему совету нравится использовать планету для решения своих проблем. Это удобно. И Лига Наций не возражает. Вот что радует Совет больше всего; Лига не осуждает их. Если бы Лига вмешалась — если хотя бы возникло предположение, что Лига может вмешаться, — Совет тут же свернул всю бы эту деятельность. Их бросает в дрожь от одной мысли, что на них может быть повешен ярлык «неразумного правительства».

— Как это получилось с гринстрайдерами, — пробормотала я.

— Вот именно. На протяжении всех этих сорока лет я ломала голову, как вовлечь Лигу в проблему Мелаквина, но ни на миллиметр не продвинулась. Посылать людей на планету, так похожую на Землю, не означает подвергать их жизнь опасности… Мелаквин безопаснее любой другой планеты галактики.

— Да-а-а… — задумчиво протянула я.

— Поверь, — продолжала Сил, — время от времени я пыталась спасти разведчиков, но пикеты у Мелаквина всякий раз останавливали меня. Ты первый человек, с которым этот номер прошел, и то лишь потому, что «кит» отвлек внимание сторожевых кораблей. Я пыталась помогать, чем могла. К несчастью, Совет разделался с Чи, когда я была занята другими делами. Я узнала обо всем, лишь получив твою коллекцию…

— Адмирал, — сказала я, — мне ясно, что я хочу предпринять.

— Что?

— Прежде всего, мы летим на Новую Землю и добиваемся аудиенции у Высшего совета…

 

ПАЛАТА ВЫСШЕГО СОВЕТА

Когда мы входили в штаб-квартиру Адмиралтейства, охранники бодро отсалютовали — адмиралу Сил, конечно, не мне. На мне был черный комбинезон без знаков различия — один из пяти дозволенных вариантов формы разведчика, но такую одежду могли носить и гражданские лица. Из-за отсутствия какого-либо уродства в моем облике охранники, по-видимому, приняли меня за ремонтного рабочего. Добиться доступа в Палату Высшего совета оказалось гораздо труднее: этим, естественно, занималась Сил. Она раз двадцать повторила слова «срочная необходимость» и «безотлагательно», прежде чем нас неохотно пропустили. Кто-нибудь другой, может, никогда бы не заставил бдительных привратников уступить; однако в качестве полуофициального уполномоченного представителя внеземного флота по аварийным ситуациям Сил имела право в случае кризиса требовать немедленной аудиенции. После того как под ее напором сдался последний бюрократ, наше ожидание в приемной Совета продолжалось не больше пяти минут: ровно столько, сколько требовалось для сканирования нас на предмет отсутствия спрятанного оружия и подтверждения личности Сил.

Никто не позаботился о том, чтобы подтвердить мою личность; если бы они это сделали, то наверняка не пришли бы в восторг, обнаружив разведчика, которому следовало находиться на Мелаквине.

Перед нами распахнулась дверь. Адмирал решительно зашагала вперед, я следовала за ней, отставая на два шага.

Когда Сил остановилась у стола, председатель Совета, адмирал Винсенс, вежливо улыбнулся, но не пригласил ее сесть.

— Адмирал Сил, у вас возникла срочная необходимость встретиться с нами? — спросил он.

— Да, есть безотлагательная проблема, которую Совет должен немедленно рассмотреть, — ответила Сил. — Однако не у меня одной возникла срочная необходимость встретиться с вами, — она сделала жест, приглашая меня выйти вперед. — Приступайте, разведчик.

Кое-кто из адмиралов шепотом повторил слово «разведчик». Кроме Чи и Сил, я была единственным разведчиком, получившим доступ в Палату. Я отдала безупречный салют.

— Адмиралы, я, разведчик I класса Фестина Рамос, принесла вам важные вести с Мелаквина.

Теперь в перешептывании адмиралов отчетливо ощущался привкус враждебности. Я смотрела прямо перед собой, на Винсенса. Он ответил мне спокойным взглядом. Когда бормотание стихло, он сказал:

— Слышал о тебе, Рамос. Ты получила назначение обследовать Мелаквин под командой адмирала Чи?

— Да, сэр.

В первый момент меня удивило, с какой стати он потрудился узнать, каких разведчиков отправили вместе с Чи. Однако потом я вспомнила, что, скорее всего, меня и отобрали для этой миссии только потому, что адмирал Сил интересовалась мной.

— Полагаю, ваша безотлагательная проблема касается адмирала Чи? — спросил Винсенс. — Или тех разведчиков, которые не так давно попытались сбежать с Мелаквина? Вам наверняка известно, что они потерпели неудачу. Их корабль конфискован, а сами они возвращены обратно. Вы, видимо, собираетесь шантажировать Совет с целью изменить эту ситуацию?

— Нет, сэр, — ответила я.

— Тогда что вы хотите рассказать нам? — спросил он с вялой снисходительностью.

— Я хочу проинформировать Совет о том, что он отправил на Мелаквин опасное неразумное существо.

Услышав, как тяжело задышали сидящие за столом, я испытала едва ли не самое сильное чувство удовлетворения в жизни.

— Я имею в виду разведчика I класса Ламинира Джелку, — продолжала я. — Мне совершенно точно известно, что он убил на Мелаквине двух разумных существ и предпринял попытку геноцида с целью уничтожения всех разумных существ планеты. Джелка прибыл на Мелаквин по приказу Высшего совета. Следовательно, вся ответственность лежит на Совете.

— Почему мы должны тебе верить? — спросил какой-то адмирал.

— Потому что я подтверждаю, что это правда, — ответила Сил. — Разве я когда-нибудь лгала Совету? Джелка едва не уничтожил всю биосферу планеты.

— Но мы-то тут при чем? — выпалил адмирал, сидящий справа. — Когда мы его посылали, он не был убийцей.

— Правильно, — согласилась я. — И все же превращение Джелки в неразумное существо произошло под воздействием того, что сделал Совет. Когда его вышвырнули на Мелаквин, он пришел в такую ярость, что это подтолкнуло его к убийству.

У адмирала Винсенса поубавилось вялой снисходительности.

— Более того, — продолжала я, — должна сообщить Совету, что присутствие разведчиков на Мелаквине губительно воздействует на местное сообщество. Имели место случаи изнасилования, всякого рода разрушения и загрязнение природной среды. Даже если такие действия не расцениваются Лигой как откровенное насилие, они несут в себе угрозу, которую Совет не может игнорировать.

— Разведчик! — рявкнул Винсенс. — Совет будет решать, что ему игнорировать, а что нет.

— Нет, адмирал, — ответила я, — Лига Наций будет решать.

Сил выступила вперед и положила на стол документ.

— Адмиралы, — заявила она, — предлагаю вашему вниманию официальный отчет этого разведчика обо всем, свидетелем чего она стала на Мелаквине. С учетом того, что в нем содержится, рекомендую Совету немедленно свернуть все исследовательские проекты на Мелаквине, ради безопасности разумных существ, обитающих на этой планете. Совет не имеет права отсылать потенциальных убийц в миролюбивое и беззащитное сообщество. Хочу заметить, случай с Ламиниром Джелкой подтверждает тот факт, что прошлое хорошее поведение отнюдь не гарантирует, что в подобных обстоятельствах человек и дальше будет оставаться разумным существом. Если вы по-прежнему будете отправлять разведчиков на Мелаквин, Лига, безусловно, придет к выводу, что вас не волнует возможность того, что разъяренные, доведенные до отчаяния разведчики могут оказаться способны на убийство.

— Но мы же не знали, что там происходит! — запротестовал очередной адмирал.

— Теперь знаете, — сказала я. — И если вы не предпримите никаких мер к изменению ситуации, Лиге станет известно об этом.

Воцарилось молчание. Наконец адмирал Винсенс справился с собой.

— Благодарим за отчет, разведчик. Могу я попросить вас и адмирала Сил удалиться в приемную? Совет должен обсудить эту проблему.

Мы с Сил отсалютовали, сделали поворот кругом и покинули Палату.

 

НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖАЮТ МЕДЛЕННО

Спустя десять минут вышел адмирал Винсенс. Когда дверь открылась, я услышала за нею взволнованные голоса; однако адмирал закрыл дверь слишком быстро, и я не успела разобрать, о чем речь.

— Некоторые соображают медленно. — Винсенс пожал плечами. — Думают, если вы обе исчезнете, мы сможем продолжать в том же духе. Теперь, когда стало известно, что это рискованно, мы обязаны предпринять определенные шаги. Любое другое поведение будет расценено как безразличие по отношению к угрозе разумной жизни. Высший совет заклеймят как сборище неразумных существ, и флот не выйдет в космос до тех пор, пока нас всех не снимут.

— И что вы намерены предпринять? — спросила я.

— При других обстоятельствах, мы могли бы вынудить некоторых советников взять вину на себя и подать в отставку; однако такими символическими жестами Лигу не обмануть. Мы должны предпринять реальные меры. У меня возникла мысль создать комиссию для пересмотра всей деятельности разведчиков с целью проанализировать, не подвергаем ли мы другие расы разумных существа излишнему риску.

— Подобные комиссии уже были, — сказала я.

— Были. — Винсенс одарил меня бледной улыбкой. — Однако эта комиссия станет исходить из того, что Лига за нами наблюдает, — он перевел взгляд на Сил. — Нам потребуется ваше участие, адмирал, когда мы будем решать, кто займется расследованием. Пусть это будут не лизоблюды… люди, достаточно честные, чтобы задавать честные вопросы.

— Одно имя я могу назвать прямо сейчас, — ответила Сил. — Фестина Рамос.

Я мгновенно напряглась, однако Винсенс одобрительно кивнул.

— Рамос стоит первой в списке, — согласился он. — Это должно продемонстрировать степень нашего раскаяния. Мы также включим в состав комиссии некоторых разведчиков с Мелаквина… им все равно рты не заткнешь. Полное разоблачение, полное признание вины… по крайней мере, за закрытыми дверями. Не стоит стирать свое грязное белье публично, — он невесело усмехнулся. — Хвала Господу, в Лиге множество миров, где не принято объяснять решения лидеров подчиненным.

— Сэр, — сказала я. — Если вы думаете, что я буду молчать…

Он вскинул руку, останавливая меня:

— Есть предложение, Рамос. Я пролистал твой отчет и заметил в нем определенную… политическую сдержанность. Неужели ты действительно хочешь, чтобы общество узнало о попытке какого-то разведчика лишить обитаемую планету атмосферы? Общественный протест повредит корпусу разведчиков куда больше Высшего совета. Нет смысла теперь вытаскивать на свет божий эту историю. Ты победила… точка. Совет должен прекратить посылать разведчиков на Мелаквин. Мы должны пересмотреть всю политику в отношении разведчиков, признать свои ошибки и сделать все, что в наших силах, чтобы исправить их. И возместить причиненный ущерб, конечно, — тебе и остальным пострадавшим. В свете всего вышеизложенного… ты хотела бы стать адмиралом?

— Не особенно.

Винсенс пожал плечами:

— Это меня не удивляет. Тем не менее думаю, в итоге ты согласишься. Место Чи вакантно… подожди, не разражайся проклятиями. Да, он тоже жертва огромной несправедливости. Комиссия, в частности, должна решить, чья голова полетит в качестве наказания за это. Тем временем, однако, у Чи должен быть преемник. Поскольку большинство его шпионов — бывшие разведчики, нам кажется, они станут успешнее сотрудничать с тем, кто сам вышел из корпуса.

— Не хочу я быть адмиралом, — ответила я. — От этой мысли у меня все переворачивается внутри.

— Фестина, — вмешалась в разговор Сил, — это очень важная работа. Мне понятны твои чувства… я сама их испытывала сорок лет назад. Однако кто-то ведь должен продолжить дело Чи. Кто-то должен взять ответственность на себя.

— Я разведчик I класса, — возразила я. — До адмирала еще больше десяти званий.

— Люди Чи научат тебя, что нужно делать, — сказал Винсенс. — У него прекрасный персонал. И они, и правительственные лидеры — все будут относиться к тебе с уважением. Ты умная, серьезная женщина, и, что важнее всего, ты разведчик, который не выглядит… как разведчик. Из тебя получится первоклассный адмирал.

Дыхание у меня перехватило, но я заставила себя сохранять спокойствие.

— Хорошо, — сказала я. — Я продолжу дело Чи.

— Отлично, — улыбнулся Винсенс.

— И ради благополучия корпуса я не стану посвящать общественность в то, что Джелка сделал на Мелаквине.

— Тоже правильно.

— И я согласна стать адмиралом.

— Договорились, — кивнул Винсенс.

— Но… — я потянулась к щеке и с силой впилась в нее ногтями. Искусственная кожа сдиралась, словно клейкий пластырь. — Я буду адмиралом, который выглядит как разведчик.

 

МОЯ ВТОРАЯ ЦЕРЕМОНИЯ ВЫПУСКА

Ну, вот…

В тот день в Академии проходила ежегодная церемония выпуска. Как всегда, на подиуме сидело много адмиралов. Как всегда, один из них открывал церемонию.

В том году этим адмиралом была я.

Я — с багровым родимым пятном. С безобразным пятном, предметом моей гордости.

Преподаватель, представляющий меня, сказал, что я была разведчиком, который сделал много хорошего, в частности заседал в комиссии по пересмотру деятельности разведчиков и добился больших перемен.

Будем надеяться, что все это правда.

Я стояла перед выпускниками, собираясь рассказать, как сильно изменился их мир.

— Приветствую вас, — начала я. — Я разумное существо, принадлежащее к Лиге Наций, и прошу вас проявить ко мне гостеприимство. Меня зовут Фестина Рамос. Я очень горжусь…

Остальные слова потонули в шквале аплодисментов.