Лондон и Париж:

вторник, 4 мая — пятница, 14 мая 1897

А теперь позвольте мне развлечь вас историей, с которой некоторые, возможно, уже знакомы. — Мориарти повернулся к тем, кто составлял его ближайший круг.

Они собрались в самой большой комнате комплекса Бермондси: Эмбер, Ли Чоу, Берт Спир, Гарри Аллен, братья Джейкобс.

— Потом я продемонстрирую вам небольшое чудо. Вы, конечно, помните, что вскоре после возвращения в Лондон из Америки я попросил собрать информацию о женщине по имени Ирэн Адлер. Так вот, мисс Адлер сейчас в Лондоне и чувствует себя прекрасно. О том, как она здесь оказалась, вам расскажет Эмбер. Она живет на небольшой, но уютной вилле в респектабельном пригороде Мейда-Вейл.

Эмбер кивнул с важным видом человека, посвященного в самые тайные замыслы великого вождя. На его хищной, лисьей физиономии появилось выражение спокойного самодовольства.

— Ирэн Адлер — женщина с прошлым. — В голосе Мориарти зазвучали хорошо знакомые слушателям гипнотические нотки. — В свое время она была весьма модной певицей с прекрасным контральто и много гастролировала. Пела в «Ла Скала», была примадонной Императорской оперы в Варшаве. А еще ее знали как большую авантюристку. — Профессор коротко рассмеялся. — Привлечь ее в наш лагерь оказалось не так уж и трудно.

Мориарти выдержал небольшую драматическую паузу.

— Скажу вам откровенно, я питаю к этой женщине огромное уважение. Она обладает чувством собственного достоинства, а несколько лет назад ей удалось взять верх над самим мистером Шерлоком Холмсом. Более того, мистер Холмс, известный своим сдержанным отношением к прекрасному полу, был и остается весьма высокого мнения о ней. Тогда же мисс Адлер вышла замуж за солиситора по имени Годфри Нортон. Брак по любви. Поженились они весьма спешно и почти сразу же покинули Англию. Три или четыре года пара прожила в Швейцарии и Франции, но затем счастливчиков постигло несчастье. Во время прогулки по склону Монблана на них сошла лавина. Мистер Нортон погиб, его супруга несколько месяцев находилась между жизнью и смертью, но в конце концов победила. Убитая горем, она предпочла уединение, что способствовало распространению слухов о ее кончине.

Мориарти помолчал, давая слушателям возможность усвоить полученную информацию.

— К несчастью, мистер Нортон оставил супругу практически без средств к существованию; у вдовы же не нашлось сил, чтобы снова представить себя миру. Последние годы она проживала в весьма стесненных обстоятельствах — ее чудный голос ушел безвозвратно, ее дух был сломлен.

Профессор широко улыбнулся и развел руками.

— К счастью, джентльмены, все изменилось. Изменилось благодаря этому образцу добродетели, неутомимому борцу со злом, человеку холодного аналитического ума, посвятившего себя одной-единственной цели, — мистеру Шерлоку Холмсу.

Эмбер позволил себе сдержанную улыбку, остальные растерянно переглянулись.

— Если вы наберетесь терпения, — продолжал Мориарти, — я представлю вам человека, оказавшего всем нам великую честь и согласившегося нанести визит в наше скромное убежище. Я схожу за ним, и это займет минут двадцать-тридцать. А вы пока уделите внимание вашим стаканам. — Раскланявшись, как актер перед публикой, Профессор удалился в свои обновленные апартаменты.

После его ухода «преторианцы» не только обсудили услышанное и несколько раз наполнили стаканы, но и попытались вытянуть какие-либо детали из Эмбера, но тот лишь усмехался и упорно отмалчивался.

Через двадцать пять минут раздавшийся за дверью голос Профессора призвал собрание к тишине.

— Джентльмены, я имею честь представить вам мистера Шерлока Холмса с Бейкер-стрит.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Холмс.

Ошеломленные, пораженные ужасом, все — кроме одного — присутствующие уставились на злейшего врага Профессора. Да, это был он: высокий, сухощавый, с пронзительными глазами, орлиным, с горбинкой, носом и решительным, выдвинутым вперед подбородком.

— Итак, джентльмены, мы встречаемся лицом к лицу. Вы, Ли Чоу, уже успели полакомиться блюдами родной кухни. А вы, Спир, — если, конечно, это настоящее ваше имя, — как ваша утренняя прогулка у реки? А вот наши любезные друзья, братья Джейкобс, насколько я вижу, недавно играли в бильярд.

Бертрам Джейкобс вскочил со стула и уже сделал шаг вперед с явно недобрыми намерениями в отношении гостя, но тут голос Холмса внезапно изменился.

— Не беспокойтесь, Бертрам, вам ничто не угрожает, — сказал Джеймс Мориарти.

Голова мнимого детектива качнулась из стороны в сторону, и смех, сорвавшийся с его губ, мог принадлежать только одному человеку — Джеймсу Мориарти.

— Ну, разве это не триумф перевоплощения? — с гордостью спросил он.

Дом в Мейда-Вейл очаровал ее с первого взгляда — небольшой, но аккуратный, чистенький и уютный, со вкусом обставленный. Обойдя его, Ирэн Адлер нашла все, чего только могла желать женщина, включая прекрасно вышколенную молоденькую служанку по имени Харриет.

В доме ее ждало еще одно письмо от Шерлока Холмса, изложенное в самых теплых и нежных выражениях. В вазах стояли свежие цветы; в ее распоряжении была также небольшая карета.

Письмо Холмса заканчивалось такими словами: «В данный момент я занят довольно важным делом, но навещу вас сразу же, как только представится такая возможность».

Прошло, однако, три дня, прежде чем великий детектив смог появиться на вилле.

Он приехал во второй половине дня, ближе к вечеру. Ирэн Адлер переодевалась, готовясь прокатиться в своей новенькой карете, когда Харриет, вся возбужденная, с горящими глазами, вбежала в комнату с известием, что он ждет ее в гостиной.

Ирэн спустилась к своему благодетелю минут через пятнадцать — в простом сером платье, с сияющим, счастливым лицом. Тридцать девять? В этот момент никто бы не дал ей больше тридцати.

— Мистер Холмс, не знаю, как и благодарить вас. Вы так добры. С моей стороны не будет слишком большой вольностью предложить вам поцелуй?

— Дорогая леди. — Суровые черты дрогнули и сложились в приятную улыбку. В следующий момент великий детектив наклонился и обнял ее. — Я так долго ждал этого и буду только счастлив, если вы сочтете меня достойным такой благодарности.

Она прижалась к нему.

— Мистер Холмс, я до сих пор не могу поверить. Если верить тому, что о вас говорят, вы скорее пройдете лишнюю сотню миль, чем позволите скомпрометировать себя общением с обыкновенной женщиной.

— Вы правы. Именно таким меня и представляли. Но вы тронули мое сердце — тогда, несколько лет назад, при нашей первой встрече, случившейся при довольно-таки двусмысленных обстоятельствах, — и с тех пор мне всегда хотелось помочь вам. Должен сказать, я никогда не понимал, почему вы, если остались в живых и попали в затруднительное финансовое положение, не вернулись в театр, к прежней профессии.

Ирэн Адлер вздохнула и, взяв гостя за руку, подвела его к стоявшему у окна дивану. Усевшись, она похлопала ладонью по бархатной подушке, приглашая детектива устраиваться рядом.

— Я потеряла голос, мистер Холмс. Из-за шока, вызванного той ужасной лавиной и смертью моего дорогого мужа, Годфри. — Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась, пряча лицо.

— Мне так жаль, Ирэн. — Он погладил ее по руке. — Я знаю, сколь тяжелой была для вас эта потеря. Сам я в некоторых отношениях человек бесчувственный, но представляю, какую боль и пустоту оставляет после себя такая утрата. Если я могу как-то смягчить эту боль, вам нужно только лишь попросить.

— Прежде всего я должна поблагодарить вас за все, что вы уже сделали. За все это. — Миссис Нортон обвела рукой комнату. — За одежду и… остальное. Вы действительно простили меня за тот… случай?

— Мне не за что вас прощать. Я никогда не питал к вам иных чувств, кроме восхищения.

— Но чем я могу отблагодарить вас, мистер Холмс? Мне ведь почти нечего вам предложить.

— Если бы я смог попросить вашей руки, я бы сделал это сейчас же. — Он придвинулся ближе. — Но, как вам, наверное, известно, я убежденный холостяк. — Однако… — Он облизал губы. — Однако что может женщина предложить мужчине, обделенному вниманием прекрасного пола?

Ирэн Адлер обняла его за шею и притянула к себе.

— О, мистер Холмс…

— Потом, — шепнул он ей на ухо, — мы можем пообедать с шампанским в «Монико».

— Чудесно, мой дорогой Шерлок, — прошептала она и, приоткрыв губы, закрыла глаза. — Чудесно.

Время уходило, и Кроу знал это. После внезапного и поспешного отъезда Холмса из Парижа он вдоль и поперек исходил весь Монмартр в поисках проститутки по имени Сюзанна Цыганка. Тех, кто знал девушку, было много, но никто не видел ее уже некоторое время.

До возвращения на работу, в Скотланд-Ярд, оставалось два дня, когда из Лондона пришла телеграмма: сходите сегодня в Фоли-Бержер. Холмс. Заинтригованный столь неожиданным и точным указанием, Кроу немало разволновался, пообедал без обычного вдохновения и, подогреваемый надеждой, отправился в «Фоли Бержер».

Инспектор уже бывал здесь прежде, а потому ни шумная атмосфера заведения, ни превосходное качество представления не стали для него сюрпризом — как и множество молодых женщин, ежевечерне устраивавших променад на ближних подходах к кабаре. Потратив час или около того на бесплодные расспросы измотанных официантов, Кроу скрепил сердце и вышел туда, где уже пережил немало неприятных моментов, отвергая навязчивые предложения дам ночи.

На этот раз успех не заставил себя ждать. Девушка, разодетая по последней моде, но злоупотребившая — по мнению инспектора — пудрой и красками, набросилась на него почти сразу, стоило ему лишь ступить на тротуар.

— Это не вы недавно спрашивали насчет Сюзанны? — торопливо спросила она, глядя на Кроу и одновременно стараясь не упустить потенциального клиента. — Сюзанны Цыганки?

— Я. А у вас есть новости?

— Вам повезло. Она сегодня здесь. Только-только вернулась в Париж.

Кроу оглянулся, пытаясь обнаружить в толпе нужную ему особу.

— Вон там, — нетерпеливо подсказала проститутка и, схватив инспектора за рукав, потащила за собой. — Эй, Сюзанна, у меня для тебя дружок. Если ты, конечно, не зазналась, поотиравшись с актрисками.

В следующий момент Кроу оказался лицом к лицу с черноволосой красоткой, черты которой неоспоримо выдавали присутствие в ее венах цыганской крови. Девушка окинула его оценивающим взглядом, и ее раскрашенные губы растянулись в призывной улыбке.

— Угостишь даму стаканчиком? — кокетливо спросила она.

— Я искал вас по всему Парижу. Вы — Сюзанна Цыганка?

Она рассмеялась.

— Она самая. Вот только тамбурин сегодня с собой не захватила, так что играть будем другие мелодии.

— Мне нужно всего лишь поговорить с вами, — стараясь не уронить достоинства, сказал инспектор. — По весьма важному делу.

— Время — деньги, cheri.

— Вы свое получите.

— Хорошо. Тогда идем, выпьем шампанского.

Отыскав свободный столик и заказав шампанского, Кроу перешел к делу.

— Я искал вас.

— Меня не было в Париже. — Она хихикнула и повела тонкими плечами. — Мсье Мельес снимал меня для движущихся картинок. Ты видел кинематограф?

— Нет. Только слышал о нем.

— Я играла для мсье Мельеса. Он снимал кинематографический фильм в своем загородном доме в Монтре.

— Интересно. Но…

— Очень интересно. Ему нужны были девушки, которые изображали бы цыганок. А я настоящая. Он сам так сказал. Хочешь расскажу, как он делает фотографии?

— Нет. Я хочу услышать кое-что другое.

— Что?

— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что у вас было после Рождества.

— Это трудно. — Сюзанна покачала головой. — Я иногда и вчерашний день помню плохо, а Рождество… Столько времени прошло.

— Вы были в «Мулен Руж».

— В «Мулен Руж» я часто бываю. Поговорим лучше о мсье Мельесе, он придет сюда сегодня. Здесь сегодня вся компания будет, сможешь с ним познакомиться. — Она вдруг остановилась и пристально посмотрела на него. — Я даже имени твоего не знаю.

— Меня зовут Кроу.

— Хорошо. Буду звать тебя Ле Корбо. Не против? — Сюзанна замахала руками, изображая птицу, и глухо закаркала.

«Похоже, выпивки с нее хватит», — подумал инспектор.

— В тот вечер, который я имею в виду, — твердо заговорил он, — вы познакомились с одним американцем. И этот американец, как я думаю, спрашивал у вас, как ему найти джентльмена по имени Жан Гризомбр.

Сюзанна как-то вдруг разом протрезвела.

— Хочешь узнать что-то о Гризомбре?

— Нет. Так вы помните того американца?

— Не знаю. Может быть. А зачем тебе это надо?

— Он мой друг. Я пытаюсь его найти. Его зовут Морнингдейл. Когда он уходил, возле «Мулен Руж» случилась какая-то неприятность. Из-за девушки.

— Да, знаю. Помню его. Не слишком приятный джентльмен. А вот его приятель, Гарри, тот был добрый. — Она пожала плечами. — Американец заплатил.

— Они разыскивали Гризомбра?

— Да.

— Вы помогли им?

— Я отправила их в «Мезон вид». Жан Гризомбр бывает там едва ли не каждый вечер. Точнее, бывал. Говорят, он куда-то уехал, так что если хочешь найти его, то тебе не повезло.

— Но в тот вечер американец встретился с Гризомбром?

— Если пошел туда, то да, встретился. Наверняка.

— Этот американец и его приятель, где они остановились?

— В Лондоне. Думаю, где-то в Лондоне. — Сюзанна наморщила лоб, изображая умственное напряжение. — Да, он сказал Гарри что-то насчет того места, где они живут. Странное такое название…

— Постарайтесь вспомнить.

— Налей мне еще шампанского.

Кроу налил. Вокруг кипело веселье. Гремела музыка, звенел смех. Люди пришли сюда веселиться и были твердо настроены получить удовольствие от каждого потраченного су.

— Сколько ты мне заплатишь?

— Достаточно.

— Хочешь еще и переспать?

— Нет.

— Я тебе не нравлюсь?

Кроу вздохнул.

— Моя дорогая, вы очень привлекательная женщина, но я связан клятвой.

— Клятвы для того и существуют, чтобы их нарушать.

— Так что он сказал?

— Деньги.

Кроу высыпал на стол кучку золотых монет, и они тут же испарились, словно капельки жира на горячей сковородке.

Сюзанна улыбнулась ему и поднялась.

— Не помните? Или это какая-то игра? — с беспокойством спросил он.

— Помню. — Она снова улыбнулась. — Он сказал… Он дал мне денег и отправил со мной Гарри, а потом сказал: «Обещаю, на Альберт-сквер никто ничего не узнает. Про Сюзанну Цыганку говорят, что она стоит каждого потраченного су». Имейте в виду, мсье Ле Корбо, я стою каждого су.

— Альберт-сквер? Уверены?

— Я стою каждого су. — Она усмехнулась и растворилась в толпе.

Музыка и дикие вопли танцовщиц заполнили зал, и в них утонули все прочие звуки. «Пожалуй, пора идти, — решил детектив. — Неплохо бы отыскать и отблагодарить ту девушку, что привела его к Сюзане. А потом — поскорее на пароход. Домой!»

В Лондон Кроу вернулся на следующий вечер, усталый, но довольный — по крайней мере, теперь у него было кое-что для Холмса. Впрочем, для визита на Бейкер-стрит было слишком поздно. К тому же Сильвия встретила его так же пылко, как в те времена, когда они еще не поженились. В какой-то момент её живость даже насторожила инспектора — уж не задумала ли супруга какую-то новую глупость? Беспокойство, однако, быстро прошло — Сильвия усвоила урок и теперь вовсю старалась быть образцовой женой.

Вкушая удовольствия домашнего уюта, Кроу решил, что навестит Холмса сразу после утреннего доклада начальству.

В Скотланд-Ярде инспектор был вовремя, уже к половине девятого. На столе лежала записка, в которой говорилось, что комиссар ожидает его ровно в девять.

Кроу собирался выходить, когда в кабинет заглянул Таннер.

— Хорошо выглядите, сэр. Как отдохнули? — небрежно спросил сержант.

— Никогда еще не чувствовал себя лучше. — Про себя инспектор заметил, что так оно и есть. Его уже охватил азарт охотника, кровь бурлила, а измена коварной Харриет казалась чем-то далеким.

— В таком случае вам повезло больше, чем мистеру Холмсу, — пряча ухмылку, обронил Таннер.

— При чем тут мистер Холмс? — резко спросил Кроу.

— Вы ведь знакомы с ним, сэр?

— Встречался. Раза два или три. Но в чем дело?

— Так вы не слышали?

— Ни слова.

— Великий мистер Холмс выставил себя на всеобщее посмешище. Связался с какой-то женщиной. Такой скандал. Весь Лондон только об этом и судачит.

— Не может быть. Я не верю…

— Это правда, сэр. Говорят, бывшая певичка. Ирэн Адлер. Всюду с ней бывает…

По пути в кабинет комиссар Кроу думал лишь о том, как поскорее освободиться.

— Что ж, выглядите вы неплохо, — сдержанно заметил он. — Полагаете, что готовы?

— Готов ко всему, сэр.

— Да уж так будет лучше. Имейте в виду, у вас последний шанс. Я поговорил с доктором Муром Эгером, и он заверил меня, что вы будете как новенький. Думаю, он прав, потому что его теперешний пациент, насколько я слышал, не так хорош.

— Неужели? — Кроу постарался сохранить равнодушие на лице.

— Имейте в виду, это строго между нами. — Комиссар наклонился, словно собирался доверить ему секретную информацию. — Шерлок Холмс. Помните, каким он всегда был? Строгим, ярым сторонником дисциплины. Женщин для него не существовало.

— Что верно, то верно.

— В его возрасте такое случается. Я сам это видел. Мужчина находит себе девчонку и теряет рассудок.

— Мистер Холмс? — Теперь Кроу встревожился уже по-настоящему. Таннер мог преувеличивать, но комиссар — никогда.

— Увлекся женщиной, в которой нет ничего особенного.

— Невероятно.

— Я видел это собственными глазами. Выводит ее каждый вечер — «Монико», «Кри», «Трок». Милуются у всех на глазах. Отвратительно. Приятель в клубе рассказывал, что видел их обоих под хмельком в «Амбассадоре». Даже с братом, Майкрофтом, не общается. Стыд и позор, но такое случается. Когда такой человек пускается во все тяжкие… — Мысль осталась незаконченной, и Кроу, воспользовавшись паузой, быстро переменил тему разговора.

Вводя инспектора в курс дела, комиссар упомянул о загадочном взрыве на Прейд-стрит и неопознанном трупе, единственной жертве этого неприятного инцидента.

Едва освободившись, Кроу поспешил покинуть здание Скотланд-Ярда, вскочил в первый попавшийся кэб и попросил доставить его на Бейкер-стрит. Пока экипаж трясся по мостовым, воображение рисовало жуткие картины.

— Слава богу, это вы, сэр! — с облегчением воскликнула миссис Хадсон, открывшая дверь в ответ на нетерпеливый стук в дверь. — Он предупредил, чтобы никого другого к нему не допускали. Я уже собиралась телеграфировать мистеру Уотсону, но он запретил.

— Так что же случилось, миссис Хадсон?

— Он болен, сэр. Я никогда еще не видела его в таком состоянии. В какой-то момент я даже подумала, что ему уже не встать. Ни о каких врачах не хочет и слышать. А тут еще эти мерзкие истории. Якобы его видели где-то. Ложь, сэр, все ложь. Но он ничего не слушает и ничего не говорит.

Взбежав по ступенькам, Кроу на мгновение остановился перед дверью, из-за которой доносились пронзительные и скорбные звуки скрипки. Не потрудившись даже постучать, инспектор ворвался в комнату.

Холмс сидел в своем любимом кресле — в халате, с закрытыми глазами и скрипкой у плеча. Выглядел он настолько ужасно, что Кроу невольно остановился. Высохшее тело, провалившиеся глаза, изможденное лицо с запавшими щеками. Судя по тому, как он держал скрипку, рука его утратила прежнюю твердость.

— Боже правый, Холмс! Что с вами? — взволнованно вскричал инспектор.

Великий детектив открыл глаза, поднял смычок и откинулся на спинку кресла.

— Кроу. Рад вас видеть. Получили мою телеграмму? Какие новости?

— Новости есть, но что с вами?

— Не тревожьтесь, друг мой. Я уже справился с болезнью и почти выздоровел.

При этих словах тело его сотрясла ужасная дрожь, а лоб покрылся крупными каплями пота.

— Боюсь, Кроу, сей недуг я навлек на себя сам, — едва слышно проговорил Холмс, отдышавшись. — Но теперь все позади. Еще немного куриного бульона нашей доброй миссис Хадсон, и я буду в полном порядке.

— Но, Холмс, что все-таки с вами?

— Долгая история. Я бы сказал, история собственной глупости. Мы еще возьмем его, Кроу. Вы слышали, какие слухи он распространяет обо мне? Отели, рестораны…

— Вы имеете в виду истории, в которых фигурируете вы и Ирэн Адлер?

— Да.

— Слышал. Это же настоящий скандал, Холмс. Вы должны опровергнуть их.

— Никаких опровержений, пока не поправлюсь. Разве что вы займетесь этим сами. Такие сенсации, как известно, долго не живут. Но вернемся к нашим делам. Какие у вас новости?

— Я нашел девушку.

— Отлично. Я так и думал, что найдете. Едва прочитав в газете, что мсье Мельес использует для своих съемок в Монтре девушек-цыганок и устраивает вечеринку в «Фоли Бержер», я сразу понял, что именно там и следует искать нашу неуловимую Сюзанну.

— Гризомбра они определенно отыскали. По крайней мере его отыскал Морнингдейл. И еще она сказала, что в разговоре между собой они упомянули некое место в Лондоне. Альберт-сквер.

В глазах великого детектива вспыхнул хорошо знакомый Кроу огонек.

— Передайте-ка мне «Лондон» Фрая. — Он указал на полку. — Посмотрим. Руки еще дрожат… Ага, вот. Так… Альберт-сквер есть возле Ноттинг-Хилла. Похоже, Джеймс Мориарти нашел для себя пристанище поприличнее прошлой дыры. Я уже чувствую себя лучше. Пожалуй, даже отведаю бульона, если вы окажете любезность и передадите миссис Хадсон мою просьбу.

Волшебное действие означенного бульона проявилось буквально на глазах — Холмс заметно ожил, хотя и оставался все еще слабым.

— Могу ли доверять вам, Кроу? — спросил он.

— Вы можете доверить мне саму жизнь.

— Хорошо. Надеюсь, это не дойдет до Уотсона. Мне бы не хотелось обижать его, но он бывает неосторожен, когда описывает наши приключения. Не следовало позволять ему публиковать некоторые мои отзывы, пусть даже и лестные, касавшиеся Ирэн Адлер.

— Понимаю.

— Но позвольте изложить историю, касающуюся меня самого.

— Я весь внимание.

— Я всегда был очень требователен к себе. Думаю, вы это знаете. Я не приемлю безделье, легко поддаюсь скуке и не всегда могу мириться с теми ограничениями, что накладывает мое собственное тело. Вот почему уже в самом начале моих исследований я стал обращаться к медицинскому средству, способствующему стимуляции мыслительных процессов и позволяющему работать почти без отдыха. Это средство — кокаин. Я не видел в нем никакого вреда и пользовался им исключительно так же, как им пользовались другие. Вы, наверное, знаете, что на континенте проводилось немало экспериментов с кокаином в целях повышения полевой эффективности войск? В скором времени, однако, я обнаружил его серьезные побочные эффекты. Теперь, по прошествии нескольких лет, эти побочные эффекты хорошо знакомы представителям врачебной профессии. — Холмс улыбнулся, почти благодушно, как бы намекая на то, что его изыскания намного опередили исследования официальной медицинской науки.

— Когда я осознал опасность в полной мере, было уже слишком поздно. Организм требовал проклятой дозы; я присоединился к армии тех, кого называют наркоманами. Как вы, возможно, знаете, светила медицины лишь недавно, год назад или чуть более, начали настоятельно требовать ввести ограничения на использование определенных препаратов, так что никаких трудностей с приобретением зловредного порошка не возникало. Но старина Уотсон быстро обнаружил проблему. Снова и снова он умолял меня покончить с пагубной привычкой, приводя все новые и новые аргументы. Я понимал, что он прав, но сил принять верное решение уже не было. Я и помыслить не мог о том, чтобы отказаться от кокаина. И все же умственная дисциплина взяла верх. Я согласился на то, чтобы Уотсон с помощью доктора Эгера отлучил меня от кокаина. Вот почему я не хочу, чтобы он узнал об этом. Бедняга, я обманул его. — Холмс устало усмехнулся.

— Вместе они, Уотсон и Мур, закрыли все мои источники снабжения. Лондонские аптекари, все как один — даже «Кертис энд компании» на Бейкер-стрит и Джон Тейлор, что на углу Джордж-стрит, — отказывались продавать мне наркотик. Должен сказать, обложили они меня крепко. По крайней мере им так казалось.

От недавней сдержанности не осталось и следа. Холмс не просто разговорился — о своих злоключениях он повествовал даже с некоторым удовольствием.

— Видите ли, Кроу, наркоман — существо наихитрейшее. Уж поверьте, по себе знаю. Поначалу Уотсон и его коллега с Харли-стрит понижали дозы постепенно, и я относительно легко справлялся с некоторым временным дискомфортом. Но потом я — мне не стыдно в этом признаться — испугался. А испугавшись, позаботился о том, чтобы иметь надежного поставщика, у которого всегда можно получить то, чего недодают наши эскулапы. Я нашел такого человека на Орчард-стрит, и он регулярно давал мне требуемое в обход докторов.

Кроу посмотрел на великого детектива с выражением, лучше всяких слов передающим полное понимание вставшей перед ним нелегкой дилеммы.

Уставившись мрачно в пол, Холмс покачал головой.

— Не знаю, что и сказать. Уотсон и Мур Эгер, они ведь думали, что вылечили меня. Доза сократилась до минимума, однако же я, втайне от них, продолжал принимать кокаин. Так продолжалось до Парижа.

— С этим и связано ваше тогдашнее недомогание?

— Да. Я оказался без наркотиков в самый неподходящий момент, когда обострились все ужасные и весьма болезненные симптомы абстиненции.

— И вам потребовался кокаин?

— Я не мог обойтись без него.

— Но почему вы не купили его в Париже, где он продается вполне свободно?

— Не так уж и свободно, некоторые ограничения все же есть, но вы правы, да, я мог бы купить порошок в Париже. Мозг порой выкидывает странные фокусы — я думал только о том, что должен вернуться в Лондон и поскорее увидеться с моим человеком на Орчард-стрит.

— Но…

— Но он не дал мне ничего. Ни грана. Да-да. Не удивляйтесь, но я и в этом вижу дьявольскую руку Джеймса Мориарти. Я был совершенно разбит — и физически, и морально, — но не сломлен. Я вернулся сюда и в один из редких моментов прозрения принял волевое решение: навсегда, любой ценой покончить с наркотиком. Не стану говорить, чего это мне стоило…

— Я и сам вижу.

— Возможно. Скажу так, это походило на схватку с самим дьяволом и всеми его приспешниками. И все же я победил. Я прошел сквозь тьму и теперь навсегда освободился от искушения.

— Однако за то время, что вы сражались с дьяволом, Мориарти успел серьезно подпортить вашу репутацию в глазах общества.

— Вы правы, Кроу, Мориарти немало навредил мне и дорого заплатит за причиненное зло.

— Но как вы разубедите тех, кто уже распространяет скандальные слухи?

— Повлиять на общественное мнение не так уж и трудно — пара нужных слов в нужном месте, намек здесь, совет там — и ветер переменится. Мой брат, Майкрофт, так переживал, что места себе не находил, но я уже послал ему телеграмму, успокоил и заверил, что все скоро кончится. Еще день-другой, немного отдыха и хорошего питания для укрепления сил, и я снова буду готов к бою. Не зря же судьба наделила меня тем, что называют железной конституцией.

— Я могу взять Мориарти сегодня же, пока он с этой… с этой женщиной. — Лицо инспектора полыхнуло гневом.

— И лишить меня удовольствия схватиться с ним самому? Нет, Кроу.

— Если не забыли, я тоже поклялся избавить мир от этого злодея, а вы не раз заявляли, что не желаете привлекать внимание общества к своему участию в этом деле.

— Не беспокойтесь, все лавры достанутся вам. — Холмс мрачно улыбнулся, и в глазах его мелькнули знакомые огоньки. — У меня есть план, Кроу. Мы используем против него его собственное оружие. Скажите, я похудел?

— Определенно похудели, Холмс.

— Лицо вытянулось, да? Щеки ввалились?

— Да.

— Отлично. Значит, обстоятельства играют мне на руку. Я давно подумывал о том, чтобы принять это обличье, и теперь задача облегчается.

— Чем я могу помочь?

— Прежде всего, нужно выяснить, где именно на Альберт-сквер живет Мориарти — если, конечно, он скрывается там. Я бы занялся этим сам, но…

— Поберегите силы, а это предоставьте мне.

— Мне нужно подробное описание дома и тех, кто там живет. Узнайте также, насколько хорошо ему удается играть мою роль. Его обычные передвижения по городу.

— Я все сделаю.

— Отлично. Я знал, что смогу рассчитывать на вас, Кроу.

Секрет блестящего исполнения роли Холмса крылся, по мнению Мориарти, отнюдь не в деталях, а в общем впечатлении. Все, что он сделал, это добавил немного роста, слегка изменил черты лица, голос и манеры. Брат Холмса, Майкрофт, обнаружил бы подмену через пять минут. Но для Ирэн Адлер он был единственным настоящим Шерлоком Холмсом, потому что ее представление о нем строилось исключительно на сохранившемся в памяти смутном образе.

Тот же эффект срабатывал и в случаях, когда его замечали с мисс Адлер в публичных местах. Люди ожидали увидеть Холмса и видели Холмса.

Сунув ноги в ботинки со специальной, добавляющей роста, подкладкой — он пользовался ими же, когда перевоплощался в своего мертвого брата, — Мориарти устроился перед зеркалом и приступил к работе над носом, которому следовало придать характерную горбинку.

Согласно заведенному в последнее время порядку в доме на Альберт-сквер в такое время оставались только он сам, Марта Пирсон и ее юная помощница. Остальные либо находились в Бермондси, либо занимались «семейными» делами — воровали, грабили, собирали дань, мошенничали. Бриджет Спир все еще лежала в лучшем заведении Сэл Ходжес — ей прочили преждевременные роды. Сама Сэл пребывала там же. Возрожденная «семья» крепла день ото дня.

Профессор собирался приклеить накладные брови, когда внизу звякнул дверной звонок. Являться сюда своим разрешалось только в случае крайней необходимости, а потому он решил, что это скорее всего какой-то торговец.

Но нет, нарушителем заведенного распорядка оказался Берт Спир.

— Кроу, — выдохнул Спир, когда Мориарти впустил его наконец в свою спальню.

— И что Кроу? — Профессор окунул кисточку из соболиной шерсти в пузырек с неким препаратом телесного цвета и аккуратно провел ею по мастике на переносице.

— Его отпуск закончился. Он вышел на работу.

Кисточка на мгновение замерла, и это стало единственным указанием на то, что Мориарти как-то отреагировал на новость.

— Хочешь сказать, что Кроу не уволили из полиции? — В его голосе прозвучали интонации Холмса.

— Получается, что нет. Сегодня утром он вернулся в Скотланд-Ярд. Восстановлен в прежней должности.

Мориарти негромко выругался — возвращение инспектора означало полный провал одной из главных его интриг.

— За ним следят?

— Я сразу, как только узнал, сообщил Эмберу. Он уже связывается со своими людьми. Думаю, через час они уже будут на позициях.

Мориарти выругался еще раз, но уже громче и грубее, что свидетельствовало о возрастающем беспокойстве. Впрочем, уже в следующую секунду он взял себя в руки.

— Для тревоги нет причин. Мы еще посчитаемся с этим настырным шотландцем. Говорят, Бриджет вот-вот разродится. — Профессор сменил тему, потому что принесенная новость требовала внимательного рассмотрения и полной сосредоточенности, что было невозможно в присутствии Спира.

— Да, ждем со дня на день. С ней там Сэл и акушерка.

— И веселые леди на другом этаже, — усмехнулся Профессор. — У всех свои дела.

— Дом хороший, места хватает.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Мориарти разглаживал мастику вокруг подбородка. Первым заговорил Спир.

— Не думаете, что кому-то из нас стоит вернуться сюда? Или хотя бы держаться поближе, пока вы ведете эту партию?

Мориарти покачал головой.

— Нет, нет. Здесь мне опасаться нечего. Сегодня и завтра мы с мисс Адлер устроим такое, что имя Холмса будет опозорено навсегда. Последние дни доставили мне истинное удовольствие. Признаюсь, я веселился, как ребенок на Рождество.

Спир вскоре ушел, а часом позже Харкнесс подал к подъезду кэб. Мориарти — в образе Холмса — вышел из дому и спустился по ступенькам, а еще через минуту экипаж уже уносил его все дальше и дальше от Альберт-сквер в направлении Мейда-Вейл, где великого детектива ждала Ирэн Адлер.

Ни Харкнесс, ни тем более Мориарти, пребывавший в состоянии глубокой задумчивости, не заметили отступившего в тень и прижавшегося к стене человека.

Кроу — а это был, конечно, он — выступил из тени и, подняв руку остановил другой кэб, медленно двигавшийся по улице в том же направлении.

— Я — полицейский, — не терпящим возражения тоном объявил он хмурому вознице. — Следуйте за тем кэбом, но не приближайтесь и делайте только то, что я скажу.

Серьезный вид и твердый голос произвели должное впечатление — кэбмен лихо козырнул и щелкнул хлыстом.

Следующим утром Кроу вернулся на Бейкер-стрит с отчетливым ощущением, что за ним следят. Ощущение это возникло сразу после того, как он вышел из своего дома на Кинг-стрит, и не оставляло с тех пор, причиняя инспектору немалое беспокойство.

Холмс встретил гостя, сидя в кресле, и, хотя выглядел он все еще не лучшим образом, в его глазах уже горел знакомый огонек.

— Рассказывайте все, — приказал великий детектив, нетерпеливо подаваясь вперед. — И ничего не упускайте.

Устроившись поближе к камину, Кроу приступил к истории своих ночных похождений. Холмс слушал инспектора внимательнейшим образом, ни на секунду не сводя с него глаз.

— Прежде всего, теперь уже нет никаких сомнений в том, что в доме номер пять на Альберт-сквер готовится нечто зловещее. Первым делом я отправился в полицейский участок Ноттинг-Хилл и поговорил с патрульными — они всегда больше других знают о тех, кто живет в их районе.

— И что? — раздраженно бросил Холмс, ждущий фактов, а не рассуждений.

— Тот, кто нам нужен, проживает в доме номер пять с прошлого сентября. Записан как американский профессор по имени Карл Никол. И вся его команда с ним. Известные личности.

— Старые знакомые, а?

— Китаец, которого мы давно разыскиваем, некто Эмбер, Спир…

— Преторианская гвардия.

— Да. Есть и женщины.

— Х-м-м.

— Но — и это, полагаю, вас заинтересует — никого из них там сейчас нет. Последнюю неделю или чуть больше он живет там один с двумя служанками.

— Вы видели его?

— Вернее будет сказать, что я видел вас.

— А…

— Сходство удивительное.

— Я всегда отдавал должное Джеймсу Мориарти. Если он берется за что-то, то подходит к делу профессионально. Вы проследили за ним?

— До небольшой виллы в Мейда-Вейл, где он держит Ирэн Адлер.

— Ее вы тоже видели? — оживился Холмс.

— Видел. Мориарти провел в доме около двух часов, после чего они вместе отправились в «Трокадеро».

— Да-да, старый добрый «Трок», — вздохнул Холмс.

Инспектор с удовлетворением отметил, что детектив все более напоминает самого себя прежнего, энергичного.

— Там они пообедали, устроив из своего пребывания целый спектакль: посылали друг дружке воздушные поцелуи через столик, держались за руки, громко смеялись, обменивались секретными знаками. Картина, мягко говоря, забавная. Не знай я, что вы здесь, поклялся бы, что видел вас там.

— Потом, надо думать, возвратились на виллу?

— Верно. В дом на Альберт-сквер Мориарти вернулся к утру, около четырех. Боюсь, моя Сильвия — она теперь идеальная любящая жена — подозревает, что у меня новое увлечение.

— Скажите ей, чтобы не беспокоилась. Завтра все закончится. Как у вас с замками?

— В каком смысле?

— С отмычкой работать умеете? Ну да ладно, у меня здесь свой набор. С этим трудностей не возникнет.

— Хотите сказать, что…

— Нам придется побывать в шкуре взломщиков. Есть возражения?

— Нет, если мы сможем взять Мориарти.

— Отлично. А теперь скажите, вы заметили, что за вами утром следили?

— Я так и подумал.

— Да. И за этим домом тоже наблюдают. Негодяй выдает себя за слепого нищего. Если не ошибаюсь, его зовут Фред. А те, что вели вас, это Сим по кличке Чучело и Бен Таффнел. Сегодня вечером нам придется сбить их со следа, но об этом позабочусь я сам. Моя команда перехитрит любого, даже самого сообразительного из шпиков Профессора. Занимайтесь своими делами, а остальное предоставьте мне. Жду вас в девять или чуть раньше.

Кроу кивнул.

— Буду вовремя.

— Молодчина. И вот что еще… Захватите с собой револьвер.

В пятницу, 14 мая, в шесть часов вечера, Бриджет Спир разрешилась от бремени здоровым мальчиком в восемь фунтов весом. Безмерно счастливый и гордый, новоявленный отец нарушил все правила и установления и во второй раз за ночь явился на Альберт-сквер.

Мориарти, снова сидевший за туалетным столиком, встретил своего лейтенанта без особенного энтузиазма.

— Рад слышать, — холодно отозвался он, услышав новость. — Но я предпочел бы, чтобы ты держался подальше отсюда до тех пор, пока игра не будет сыграна. Сегодня я в последний раз навещу эту Адлер, а потом отдам необходимые распоряжения Ли Чоу. Надолго не задержусь, сошлюсь на неотложные дела.

— Скоро вы сами узнаете, каково это, быть отцом, — угрюмо уставившись в пол, сказал Спир. — Что слышно про Кроу?

— Днем прибегал мальчишка. Кроу обретается у Холмса, что внушает мне некоторое беспокойство. Но наш великий детектив дискредитирован настолько, что толку от него уже не будет.

— Надеюсь, вы правы.

— Теперь он надолго отойдет от дел, так что нашему бизнесу никто палки в колеса вставлять не будет. Завтра утром приеду в Бермондси, хочу встретиться с нашими гостями. А теперь, Спир, возвращайся к Бриджет и передай ей мои наилучшие пожелания. Не переживай, я стану крестным вашему малышу.

— У нас тут еще одна свадьба на носу. Аллен и Полли, эту парочку водой не разольешь.

— Благословлю и свою роль исполню, — рассмеялся Мориарти.

Харкнесс прибыл ровно в назначенный час, и Спир вышел из дому вместе с Профессором. Одна за другой погасли лампы, и около десяти Марта и ее помощница отправились спать, оставив горящей лишь одну свечу в холле — дожидаться возвращения хозяина.

У Кроу глаза полезли на лоб. Явившись на Бейкер-стрит ровно в девять, как они и уговаривались, он сразу поднялся наверх, но в комнате детектива никого не было.

Окликнув негромко Холмса и не получив ответа, инспектор устроился поближе к растопленному камину и достал свой старый американский револьвер, желая убедиться, что оружие в полном порядке.

Долетевший снизу стук колес привлек его к окну. Людей на улице было мало, но Кроу показалось, что он заметил у дороги неясные тени и мелькнувшую в подворотню фигуру.

Кэб остановился. Вышедший из него мужчина был высок, худ и сутул. Жидкий свет уличного фонаря упал на суровое, изможденное лицо, и у полицейского перехватило дыхание. Во плоти Кроу видел этого человека дважды, а его словесный портрет знал не хуже, чем свои пять пальцев. Шляпа, несомненно, скрывала высокий лоб и глубоко посаженные глаза. Человек внизу был Мориарти, Профессор, и он явился сюда в том самом обличье, в котором часто представал перед своей преступной армией.

Кроу сжал револьвер и отступил от окна. Сердце колотилось как бешеное. Внизу Мориарти пересек улицу и шагнул к подворотне, в которой, как показалось инспектору раньше, кто-то прятался.

Несколько секунд Профессор просто стоял, как будто разговаривая с невидимкой. Голова его как-то странно, по-змеиному, двигалась из стороны в сторону. Потом он повернулся, бросил быстрый взгляд на окно, за которым притаился Кроу, и последние сомнения исчезли. Мориарти определенно направлялся к дому 221-б.

Внизу хлопнула дверь. Шаги по лестнице… В следующее мгновение Кроу был уже у порога с револьвером наготове.

Дверь распахнулась, и Мориарти, не останавливаясь, вошел в комнату.

— Стойте, сэр! — рявкнул Кроу, — или мне придется стрелять.

— Мой дорогой Кроу, постарайтесь поубавить агрессивности, — голосом Шерлока Холмса произнес его заклятый враг.

Вот тут глаза у Кроу и полезли на лоб, рот сам собой открылся, а рука опустилась, словно не выдержав веса оружия.

— Холмс? — недоверчиво пробормотал он.

— Собственной персоной. — Великий сыщик снял цилиндр, под которым, как и предполагал инспектор, обнаружился высокий, с залысинами, лоб.

— Но вы же вылитый Мориарти. — Впившись взглядом в лицо гения криминального мира, Кроу пытался найти знакомые черты.

— Надеюсь, что так оно и есть, — усмехнулся Холмс. — В эту игру могут играть двое. Если Мориарти представляется мной, то почему бы и мне не представиться им? Интересно было бы сравнить, вам не кажется?

— Боже милостивый, как вам это удалось?

— Элементарно, Кроу. Обычный театральный прием, знакомый каждому хорошему артисту, хотя, надо признать, у меня получается чуточку лучше, чем у большинства тех, кто выходит сегодня на подмостки. Но довольно разговоров. Быстрее, сегодня я, кажется, пустил кота в голубятню.

Они подошли к окну. В голове у Кроу вертелись десятки вопросов.

— Я видел вас внизу. Что вы задумали?

— За домом наблюдают. Я переговорил со слепым Фредом, который, естественно, принял меня за своего хозяина. Все просто. Я лишь сказал ему, что через несколько минут из дома выйдут трое мальчишек, и что им — самому Фреду и двум других, Чучелу Симу и Таффнелу, надлежит проследить за каждым. Думаю, ребята заставят их побегать по городу. Смотрите, вон они.

Все получилось в точности так, как и сказал Холмс. Три одетых в рванье пострела высыпали на тротуар и тут же разбежались в разные стороны. Немного погодя из темных подворотен выскользнули бесшумные тени. Погоня началась.

— Ну вот. — Холмс с довольным видом потер руки. — Теперь им есть чем заняться, а мы можем спокойно, не боясь, что ищейки Профессора повиснут у нас на хвосте, отправляться на Альберт-сквер.

По просьбе Холмса миссис Хадсон подала холодное мясо и пиво, и мужчины, прежде чем уйти, плотно перекусили. Пока ели, Кроу постоянно поглядывал на своего спутника, каждый раз напоминая себе, что перед ним не Мориарти, а сам великий сыщик, с необычайным мастерством перевоплотившийся в своего смертельного врага.

Из дому вышли немногим за полночь. До Ноттинг-Хилла доехали на кэбе, остаток пути прошли пешком, так что до Альберт-сквер добрались без четверти час.

— Прислуга, наверное, уже спит, — прошептал Холмс, — но вы все же постарайтесь не шуметь.

Прижимаясь к стене, они двинулись через площадь. У двери дома номер пять Холмс остановился, достал из кармана какой-то инструмент, вставил в замочную скважину и повернул. Что-то щелкнуло, и створки качнулись.

— Подождите, — снова прошептал он. — Пусть глаза привыкнут к темноте.

В кухне, где они оказались, пахло выпечкой и жареным мясом.

— Профессор неплохо устроился, — проворчал Холмс. — Что б мне провалиться, если здесь не приготовили отличный бифштекс.

Из темноты постепенно выступали очертания предметов. Кроу огляделся.

— Лестница вон там. — Холмс вытянул длинный палец. — Вы, конечно, уже заметили лампу. Она горит в холле. Полагаю, у нас вполне достаточно времени, чтобы познакомиться с содержимым кабинета Мориарти, хотя я и сомневаюсь, что мы обнаружим там что-то ценное. Однажды, несколько лет назад, мне уже довелось просматривать его бумаги.

Они осторожно прошли к лестнице и, стараясь не шуметь, поднялись наверх. Ориентироваться в незнакомом доме помогала горевшая у входа лампа.

Часы показывали начало второго.

— Думаю, в нашем распоряжении часа два-три, — пробормотал Холмс. — Должно хватить. Надеюсь, томиться в ожидании придется недолго.

Не успел он это сказать, как с площади донесся стук копыт и скрип рессор. Экипаж остановился возле дома, и после недолгой паузы непрошенные гости услышали голоса. Один из этих голосов узнали оба.

— Похоже, ему надоело играть мою роль, — шепнул Холмс. — В таком случае мы как раз вовремя. Быстро наверх. Возьмем его на первой лестничной площадке.

Холмс двигался в темноте с ловкостью и быстротой кошки, Кроу же чувствовал себя неуклюжим медведем. Едва они добрались до лестничной клетки, как дверь внизу открылась, и кто-то прошел в холл.

Инспектор затаил дыхание. Прижавшись к стене, они смотрели на ступеньки и прислушивались к доносящимся снизу звукам.

Мурлыча под нос какую-то популярную мелодию — то ли «Герли, Герли», то ли другую набившую оскомину ерунду, — Мориарти снял и повесил на вешалку пальто, потом вернулся к двери, взял лампу и направился к лестнице.

Кроу напрягся и, сжав рукоять револьвера, начал медленно вынимать его из кармана. Холмс поднес палец к губам и покачал головой.

Мориарти поднимался тяжело, держа в поднятой руке лампу, свет которой падал на его лицо — лицо Шерлока Холмса.

Едва он шагнул на площадку, как детектив выступил из тени.

— Мистер Шерлок Холмс, полагаю. — Прозвучавшая в его голосе угроза не предвещала Профессору радостных перспектив.

От неожиданности Мориарти споткнулся, потерял равновесие и, чтобы не упасть, схватился за перила. Выпрямившись, он поднял повыше лампу. Кроу, держа револьвер наготове, сделал шаг вперед. Странная и немного жуткая картина открылась ему: Холмс и Мориарти замерли на лестничной площадке, впившись друг в друга глазами.

— Будьте вы прокляты, Холмс, — прорычал Мориарти. — Мне бы следовало не играть с вами, а разделаться еще тогда, у водопада.

— Позвольте представить вам, — вежливо произнес Холмс, — моего друга, инспектора Кроу. Впрочем, вы ведь уже знакомы, не так ли? Насколько мне известно, он почти взял вас в Сэндринхеме. Что ж, Мориарти, ваша партия определенно сыграна. Вас ждет виселица. А теперь будьте добры, пройдите в гостиную, чтобы инспектор смог надеть на вас браслеты… разумеется, после того, как с вас смоют краску и уберут мастику. Кстати, должен сделать вам комплимент. Хорошее сходство.

Под дулом револьвера Мориарти ничего не оставалось, как проследовать в просторную комнату справа от площадки. Холмс и Кроу не отставали. Детектив прошел к камину, в котором стыли уголья и зола.

Мориарти остановился посредине гостиной. Губы его шевелились, произнося беззвучные проклятия.

— Делайте свое дело, инспектор, — почти весело сказал Холмс. — Наденьте на этого мерзавца наручники и поедем отсюда.

— Подержите мой револьвер, Холмс, а вы, сэр, — Кроу обратился к Мориарти, — поставьте лампу туда, на пианино.

Передавая оружие, инспектор на мгновение выпустил Профессора из виду, и этого мгновения хватило, чтобы все проиграть.

— Я поставлю! — завопил Мориарти и, дабы не бросать слова на ветер, размахнулся и силой метнул тяжелую латунную лампу в стену. Опасный снаряд лишь на фут разминулся с головой детектива.

— Стреляйте! Стреляйте же! — крикнул Холмс, бросаясь вперед под градом выплеснувшихся на ковер осколков и горящего масла.

Кроу вскинул руку, револьвер дернулся, прогремел выстрел, пуля на дюйм разминулась с Мориарти, который уже был на пороге комнаты.

— За ним!

Дверь захлопнулась. В замке с леденящим кровь сухим щелчком звякнул ключ. А за спиной у них уже гудел, разбегаясь по полу и стене, огонь.

— Дверь, Кроу! Вышибайте дверь!

Снаружи донесся глухой, издевательский смех и торопливые шаги.

— Да ломайте же! — снова крикнул Холмс. — Или мы сгорим здесь заживо.

Кляня себя последними словами, инспектор бросился на дверь. Плечо пронзила тупая боль, а вот дерево даже не дрогнуло. Крепкая дубовая панель и прочный замок не поддались отчаянному натиску Кроу.

Прислонившись к стене на лестничной площадке, Мориарти постарался отдышаться. Смех замер на сухих губах, и единственным звуком был теперь нарастающий с каждой секундой шум пожара.

Опомнившись, он стал сдирать с лица куски мастики и накладные брови, избавляясь от личины ненавистного врага. А вот грим на физиономии Холмса начнет скоро пузыриться и лопаться. Торопясь, он хватал ртом воздух, густой и горький от сочащегося из-под двери дыма.

Голова гудела, и страх еще сидел холодком в животе. Страх, охвативший его в тот миг, когда он увидел там, на полутемной площадке, другого себя. В первую секунду промелькнула безумная мысль: это наконец пришел за ним призрак старшего брата.

Стук в дверь с другой стороны становился все настойчивее. «Крысы! — подумал Мориарти. — Крысы, пожираемые пламенем». Он уже сделал шаг вниз, когда вспомнил вдруг про Марту. А девчонка? Издалека донесся крик: «Пожар! Пожар!» Если их спасут… Марта знает кое-что о Бермондси и может привести туда полицейских.

Профессор повернулся и, прыгая через две-три ступеньки, побежал наверх, к последней, чердачной площадке.

Ворвавшись в комнатушку прислуги, он без лишних церемоний стащил обеих девчонок с кровати и приказал следовать за ним. Ошеломленные, растерянные, перепуганные, Марта и ее помощница натянули на себя первое, что попалось под руку, и покорно, ничего не соображая, поспешили вниз за хозяином. Они были уже на нижней площадке, когда услышали грохот и звон стекла за дверью гостиной.

— Быстрее! — крикнул Мориарти.

В холл залетали голоса, стук копыт, скрип колес и отчаянный звон колокола — к дому подлетела пожарная команда. Вверху гудело пламя — там бушевал огненный ад.

Мориарти толкнул дверь и выбежал на улицу; две девушки вылетели вслед за ним. Несколько полицейских удерживали на почтительном расстоянии небольшую толпу зевак. В соседних домах хлопали двери, встревоженные жители Альберт-сквер приникали к окнам, храпели кони, а люди в касках растягивали шланги.

Появление Профессора и девушек было встречено аплодисментами и приветственными криками: «Он спас их!» и «Отлично, сэр!» Им протягивали одеяла, предлагали приют.

Но Мориарти не нуждался ни в первом, ни во втором. Отринув протянутые руки помощи, не слушая слов утешения и ободрения, он схватил за плечи обеих своих служанок и увлек за собой — подальше от дома.

Они были уже на середине площади, когда Мориарти услышал чей-то крик:

— Прыгайте на брезент, и все будет в порядке!

Он не оглянулся.

Жар в комнате становился невыносимым, от дыма уже закладывало горло, а дверь никак не поддавалась ни Кроу, ни Холмсу.

— Бесполезно! — прохрипел Холмс. — Отступите. Дайте мне ваш револьвер.

Револьвер валялся посредине гостиной. Детектив поднял его, навел на замок и спустил курок.

Вместо выстрела, однако, Кроу услышал лишь щелчок.

— Боек заклинило! — крикнул Холмс. — Окно. Это наш последний шанс.

Кроу пробежал взглядом по комнате и, не обнаружив подходящего орудия, схватил обеими руками стоящий у пианино стул и, собрав все силы, бросил его в ближайшее окно. Стекло вылетело — с треском и частью рамы.

В следующее мгновение Холмс уже стоял у окна, выбивая кочергой застрявшие осколки.

На площади шумели люди, звонили колокола. Инспектор встал рядом с Холмсом, чувствуя за спиной горячее дыхание пожара. Огонь подступал, хватал за брюки, лизал жаркими языками шею. Взглянув на детектива, Кроу увидел, что тот уже сорвал с головы парик и стер с лица грим. Внизу, футах в двадцати под ними, пожарные в латунных касках тянули шланги и устанавливали помпы.

На середине площади, в стороне от толпы, Кроу увидел двух торопливо удаляющихся девушек и мужчину, фигура которого показалась ему знакомой.

— Задержите этого человека! — крикнул он, вложив в крик всю силу изнуренных легких. — Хватайте его!

Горький, горячий дым опалил горло, и инспектор, закашлявшись, согнулся пополам. В следующее мгновение его вырвало. Беспомощный, он мог лишь провожать глазами убегающего Профессора.

— Прыгайте на брезент, и все будет в порядке!

Крик донесся снизу. Шестеро пожарных растянули черный брезент и приготовились принять Кроу и Холмса.

— Вы первый, — выдохнул Холмс. — Прыгайте же.

Кроу встал на подоконник и прыгнул.

Несколько минут спустя они с Холмсом уже стояли в нависшей над площадью дымной пелене, под разлетающимися щепками и мусором. Зрителей отодвинули, и пожарные смело вступили в схватку с огнем, чтобы спасти соседние здания и весь квартал от полного уничтожения.

— Это я виноват. — Кроу посмотрел в черное от сажи лицо Холмса. — А ведь мы почти взяли его.

— Придет еще наше время. — Холмс положил руку на плечо инспектора. — Я виноват не меньше вашего, но не будем отчаиваться. Есть у меня чувство, что мы еще услышим о Мориарти. — Он нахмурился, обеспокоенный чем-то. — Кроу, вам ведь наверняка придется принимать какие-то официальные меры в отношении той женщины в Мейда-Вейл.

Инспектор кивнул и тут же снова закашлялся — легкие, казалось, вот-вот лопнут.

— Отнеситесь к ней помягче, Кроу.

В другом конце города, в Бермондси, Мориарти провел ладонью по кожаному переплету дневника. Секретные архивы он доставил сюда в свой прошлый приезд, как будто предчувствуя несчастье. По губам скользнула улыбка. Жаль, что вместе с дневниками не захватил Жан-Батиста Греза и «Мону Лизу».

Глядя на книжицу, Мориарти с грустью подумал, что страницы, отведенные для Холмса, так и не получилось перечеркнуть. С другой стороны, все могло закончиться гораздо хуже. По крайней мере его люди целы, и ему удалось восстановить контроль над криминальным миром Франции, Германии и Италии. Завтра все продолжится, и будет идти своим чередом, а потом наступит время.

Он еще встретится лицом к лицу с Энгусом Маккреди Кроу и Шерлоком Холмсом.

В голове уже выстраивались лабиринты новых интриг. Мориарти подошел к окну. Далеко, на востоке, за черными от сажи крышами и шпилями, бледнеющее небо возвещало приход еще одного дня. Где-то там в этот самый момент его люди, мужчины и женщины, уже делают свое дело, гордые тем, что служат ему, согласные с его методами, довольные своей принадлежностью к семье Профессора.

Envoi [73]

В книге регистрации браков и крещений церкви Святого Эдмунда, Бермондси, большой интерес представляют три записи, сделанные в субботу, 14 августа 1897 года:

Брак между Гарольдом Уильямом Алленом и Полли Пирсон.

Крещение Уильяма Альберта Спира.

Крещение Артура Джеймса Мориарти.

Свежая кровь для семьи Профессора.