В салоне самолета стояла тишина и был слышен только едва различимый гул двигателей. Перед посадкой Бонд успел бросить на него беглый взгляд и по форме длинного носа предположил, что это «Аэроспасьяль Корвет». Интерьер был оформлен в сине-золотистых тонах, посередине — длинный стол и шесть вращающихся кресел.

Снаружи царила тьма, изредка нарушаемая далекими огоньками. Видимо, они летели высокого над Эверглейдсом или уже поворачивали на Ки-Уэст.

Первый шок от встречи с Куинном и Кирхтумом прошел быстро: в своей работе Бонд привык к неожиданным поворотам. И в сложившейся ситуации ничего не оставалось, как следовать инструкциям Куинна — это был единственный шанс на спасение.

Когда дуло пистолета уперлось ему в ребра, Бонд на какое-то мгновение задумался о побеге, но отбросил эту мысль и покорно пошел, зажатый между двумя мужчинами, словно преступник, которого незаметно для окружающих арестовала полиция. Надеяться на помощь было глупо: Бонд уже отдал девушкам билеты и велел ждать его, да и багаж, включая его чемодан, в котором были спрятаны пистолеты и дубинка, остался тоже у них.

У выхода стоял черный лимузин. Кирхтум открыл заднюю дверь и плюхнул свое грузное тело на сиденье.

— Пошел, — скомандовал Куинн и ткнул в Бонда пистолетом, практически заталкивая его в пропахший кожей салон, после чего быстро влез следом. Бонд вновь оказался зажатым между двумя мужчинами.

Не успела дверь захлопнуться, как двигатель завелся, и машина плавно отъехала от тротуара. Куинн был вооружен пистолетом марки «Макаров», изготовленным на базе «Вальтера ПП». Бонд узнал его силуэт даже в тусклом свете огней аэропорта, проникавших в салон. Голова водителя, похожая на вытянутый кокос, была увенчана шоферской фуражкой. Никто не произнес ни слова. Лимузин свернул на съезд, который, как предположил Бонд, вел к дороге, огибавшей аэропорт.

— Если хоть одно слово скажешь — Мэй и Манипенни умрут, — предупредил Бонда Куинн, когда машина остановилась у высоких сетчатых ворот аэропорта.

Водитель нажал на кнопку, и стекло на его двери мягко опустилось. Он передал охраннику сложенные вместе паспорта, и тот попросил опустить стекло задней двери. Изучив лица Куинна, Бонда и Кирхтума, он сверил их с фотографиями на документах.

— Хорошо, — буркнул охранник. — Проезжайте и ждите машину сопровождения.

Они проехали немного вперед и остановились, приглушив свет фар. Вдали раздался оглушительный рев заходившего на посадку самолета. Вскоре из темноты выплыли огни небольшого грузовика с проблесковым маячком на крыше. Грузовик развернулся, и в свете фар лимузина блеснула огромная табличка на кузове: «Следуйте за мной».

Лимузин медленно двинулся в дальний конец аэропорта мимо всевозможных воздушных судов самых разных авиакомпаний. Поодаль от остальных, напротив служебных зданий, стоял частный самолет. Машина затормозила почти у его крыла.

Несмотря на свои крупные габариты, Куинн и Кирхтум двигались довольно проворно и действовали как слаженная команда. Не успел автомобиль полностью остановиться, как Кирхтум уже выскочил из него, а Куинн подтолкнул Бонда к двери, чтобы тот постоянно находился под прицелом с обеих сторон.

Пока Куинн выходил из машины, Кирхтум стальной хваткой держал Бонда за руку. Затем, заломив пленнику руки, оба проводили его в салон самолета, после чего Кирхтум поднял трап и закрыл за собой дверь.

— Садись там, — Куинн пистолетом указал Бонду его место.

Когда Бонд сел, доктор Кирхтум заковал его наручниками, каждый из которых пристегнул к кольцам, вмонтированным в подлокотники кресла.

— Я вижу, вам это не впервой, — бесстрашно улыбнулся Бонд.

— Меры предосторожности, — пояснил Куинн и встал поодаль, нацелив на Бонда пистолет. — Глупо прибегать к этой штуке в полете.

Тем временем Кирхтум заковал ноги Бонда в кандалы и пристегнул их к аналогичным стальным кольцам у основания кресла.

Двигатели взревели, и через несколько секунд самолет тронулся с места. Вырулив на взлетную полосу, он разогнался и через некоторое время стремительно взмыл в воздух.

— Прости меня, Джеймс, что так получилось, — сказал Куинн, откинувшись на спинку кресла с бокалом в руке. — Видишь ли, мы подозревали, что ты можешь нагрянуть в клинику, поэтому разыграли небольшой спектакль: даже подготовили оборудование для пытки, и доктор разыграл несчастную жертву. Хотя должен признать, что мы допустили серьезную ошибку: мне следовало приказать второй команде обезвредить тебя. Но что поделать. Надо сказать, доктор превосходно справился с ролью запуганной жертвы.

— Так дайте ему «Оскар», — съязвил Бонд. — Надеюсь, с моими спутницами ничего не случится?

— О них не беспокойтесь, — ответил Куинн с беззаботной улыбкой. — Мы оставили им сообщение, что планы изменились и вы встретитесь с ними в аэропорту «Хилтон». Даже если они что-то заподозрят — они нам не помеха. Завтра в полдень у тебя свидание с мадам Гильотиной, как ее называли французские революционеры. Напоминаю, что нам приказано доставить тебя людям СПЕКТРа. На самой казни я присутствовать не буду. Мы заберем деньги и проследим, чтобы Мэй и Манипенни отпустили. Можешь в этом не сомневаться. Их вернут целыми и невредимыми. Хотя Манипенни полезнее было бы допросить.

— И где все это произойдет? — поинтересовался Бонд, не подавая вида, что на него подействовали слова о гильотине.

— Неподалеку от Ки-Уэста. За рифом. К сожалению, мы не рассчитали время прибытия, поэтому до рассвета перекантуемся на одной квартире. Фарватер там не из легких, не хочется сесть на мель. Но мы справимся. Я обещал своему начальству доставить тебя туда — и я это сделаю.

— Да, начальство у тебя крутое, — ответил Бонд. — Русские не любят провалов. В лучшем случае тебя понизят в должности, а в худшем — упрячут в психушке и с помощью аминазина превратят в живой овощ. Подозреваю, что именно это тебя и ждет. Кстати, герр доктор, вас это тоже касается. — Он повернулся к Кирхтуму. — И как им удалось втянуть вас в эту историю?

Доктор пожал плечами:

— Я посвятить клинике Моцарта всю свою жизнь, но несколько лет назад возникай финансовая трудность…

— Обанкротились?

— Да. Я остаться без средств. А потом друзья мистера Куиннате, на которых он работать — сделай мне предложение. Я получай возможность и дальше трудиться на благо человечества, а они обещай решить финансовый вопрос.

— В обмен на некоторые услуги? Затуманить лекарствами психику неугодного кое — кому человека. Или произвести нестандартное хирургическое вмешательство…

Доктор грустно кивнул:

— Да. Именно так. Должен признать, я не ожидать, что оказаться в подобной ситуации. Но мистер Куинн уверяй, что снова работать и не запятнать репутация. Официально я в отпуске. На отдыхе.

Бонд рассмеялся:

— На отдыхе? Не будьте наивным, доктор. Такой отдых заканчивается либо арестом, либо пулей. Например, из пистолета Куинна. Последнее, кстати, наиболее вероятно.

— Прекрати, — оборвал его Куинн. — Я ценю помощь доктора, и он будет вознагражден. Старая уловка разведчика, — пояснил он доктору. — Он пытается вбить между нами клин. Вы же знаете, насколько он хитер. И видели его в деле.

— Да уж, — согласился Кирхтум. — Ловко он ликвидировать Василия с Юрием. Мне это не очень понравиться.

— Вы тоже не промах, доктор, — признал Бонд. — Быстро сообразили, какую инъекцию следует сделать Куинну.

— Физраствор, — пояснил тот.

— После чего вы проследили за мной.

— Да, мы оперативно установили за тобой наблюдение, — перехватил эстафету Куинн, глядя в иллюминатор, где по-прежнему было темно. — Но ты нарушил мои планы. Мои люди в Париже ждали тебя. Пришлось хорошо постараться, чтобы все переиграть.

— Тебе это удалось.

Бонд развернулся в кресле, чтобы посмотреть наружу: далеко внизу мерцали огоньки.

— Отлично! — воскликнул Куинн. — Я вижу огни. Сток-Айленд и Ки-Уэст. Мы приземлимся минут через десять.

— А что если я подниму шум?

— Ты не сделаешь этого.

— Почему же?

— У меня есть страховка. Рычаг, аналогичный тому, который применил ко мне ты, пригрозив расправой над моей женой. Я обещаю расправиться с Мэй и Манипенни. Это единственная брешь в твоих доспехах. Да, ты хладнокровный и безжалостный, но в душе ты старомодный английский джентльмен. И ты отдашь жизнь ради спасения беззащитной женщины. А в данной ситуации — двух женщин — пожилой экономки и личного секретаря твоего шефа, которая все эти годы была беззаветно предана тебе. Это самые дорогие тебе люди. Конечно, ты пожертвуешь собой ради них. Такой уж ты человек. Это твое проклятье и наша удача.

«А ведь он прав, — подумал Бонд. — Это его козырная карта».

— Но есть и другая причина, по которой ты не поднимешь шум, — продолжил Куинн с едва заметной улыбкой и обратился к Кирхтуму: — Доктор…

Кирхтум потянулся к кейсу, лежавшему на стойке для журналов, и достал из него предмет, похожий на детский пистолетик.

— Инъекционный, — пояснил он. — Перед посадкой я его заряжай. Вам показать?

Доктор оттянул в задней части пистолета небольшой поршень, направил оружие в лицо Бонда и легонько нажал на спусковой крючок, в результате чего из дула выскочила игла.

— Инъекция — за две с половиной секунды. Очень быстро. Как видите, игла длинная. Легко проникай сквозь одежда.

— При малейшем намеке на шум, мы сделаем тебе укол, — пригрозил Куинн.

— И в результате — мгновенная смерть?

— Нет-нет. Это будет похоже на обычный сердечный приступ. А через полчаса ты очнешься в добром здравии. СПЕКТРу нужна твоя голова. Мы убьем тебя только в самом крайнем случае. Хочется доставить тебя целым и невредимым. Мы обязаны Рахани многим, а бедняга долго не протянет. Твоя голова — его предсмертное желание.

Спустя мгновение пилот попросил пассажиров пристегнуть ремни безопасности и потушить сигареты.

— Мы совершим посадку приблизительно через четыре минуты, — добавил он.

Бонд задумчиво посмотрел в иллюминатор, наблюдая за быстро приближавшимися огнями большого города. Внизу поблескивала вода и зеленела тропическая растительность, разбросанная вдоль дорог и зданий.

— Интересный город, этот Ки-Уэст, — заметил Куинн. — Хемингуэй назвал его «Сан-Тропе для бедняков». Здесь жил Теннесси Уильямс. Президент Трумен построил тут летний вариант Белого дома, рядом с местом, где когда-то находилась военно-морская база. А Джон Кеннеди привозил сюда британского премьер-министра Гарольда Макмиллана. Здесь высадились кубинские беженцы, а задолго до них это место было настоящим раем для пиратов. Говорят, Ки-Уэст — до сих пор рай для контрабандистов, и один из самых горячих районов для береговой охраны США.

Шасси самолета мягко коснулись посадочной полосы.

— У аэропорта тоже весьма интересная история, — продолжил Куинн. — Именно здесь начались первые почтовые рейсы. А также в Ки-Уэсте начинается и заканчивается Шоссе номер один.

Самолет притормозил и мягко покатился к небольшому строению, похожему на домик с верандой. Надпись на выцветшем рекламном панно гласила: «Добро пожаловать в Ки-Уэст — единственный город в США, в котором всегда лето».

— А еще здесь самые живописные закаты, — добавил Куинн. — Жаль только, ты не увидишь.

Покинув самолет, они будто вошли в духовку. Казалось, что даже легкий бриз дул из преисподней.

Как и при посадке на самолет, доктор Кирхтум, вооруженный инъекционным пистолетом, держался к Бонду вплотную.

— Улыбайся и делай вид, что ведешь разговор, — процедил Куинн сквозь зубы.

Бонд внимательно оглядел лица встречающих — ни одного знакомого. За воротами уже стоял черный автомобиль, и Бонд вновь сел между Куинном и Кирхтумом.

— Как долетели? — спросил сидевший за рулем молодой длинноволосый блондин в рубашке с открытым воротом.

— Поехали, — скомандовал ему Куинн. — Я надеюсь, место готово?

— Да. Я быстро вас доставлю. — Водитель вырулил на дорогу. — Не возражаете, если я включу музыку?

— Валяй. Но только не громко.

Было видно, что Куинн расслабился и чувствует себя уверенней. «Эх, если бы не Кирхтум, врезал бы я тебе как следует», — подумал Бонд. Но доктор был на взводе, готовый вонзить ему иглу при первой возможности.

— Ой, только не это! — рявкнул Куинн, когда из динамиков послышался тоскливый голос Джона Прайна, исполнявшего композицию «Сэм Стоун».

— Чувак, это же рок-н-ролл! Классная музыка.

— Я сказал, только не это.

Водитель приуныл и в салоне повисла тишина. Бонд смотрел в окно: бульвар Саус-Рузвельт, оживленный ресторан «Марта», белые деревянные домики с броскими украшениями на крылечках и верандах, мотель с вывеской «Свободных мест нет». По правую руку — пышная тропическая растительность на берегу океана… Дорога плавно огибала остров, и вскоре они резко повернули у вывески «Сирстаун». Это был район магазинов.

— Приехали, — объявил водитель, остановившись между супермаркетом и магазином оптики. — Дверь направо, квартира — прямо над «Оптикой». Когда за вами заехать?

— В пять, — ответил Куинн. — Так, чтобы мы успели в бухту Гаррисон к рассвету.

— На рыбалку собрались? — поинтересовался водитель и впервые обернулся к Бонду. Оказалось, он был не так уж и молод, а длинные волосы предназначались для того, чтобы скрыть половину лица, изуродованную следами пересадки кожи. Видимо, парень остался довольным произведенным на Бонда эффектом, пристально посмотрел на него единственным здоровым глазом и состроил гримасу.

— Теперь понимаешь, почему я работаю на этих парней? Я получил это лицо во Вьетнаме. И оно здорово мне помогает пугать всяких лохов.

— Итак, в пять, — повторил Куинн, открывая дверцу.

Бонда проводили в полупустую комнату, в которой кроме двух стульев, двух кроватей, тонких занавесок и шумного кондиционера, ничего не было. И вновь наручники с кандалами, и вновь Кирхтум расположился близко к нему, держа наготове шприц. Куинн сходил за едой и принес дыню, хлеб, ветчину и минералку. После ужина Куинн и Кирхтум по очереди охраняли Бонда, пока тот не уснул, вымотанный за день.

Куинн разбудил его до рассвета и проводил в туалет. Спустя десять минут Бонда отвели к автомобилю. Город потихоньку просыпался. Небо было хмурым и серым, но Куинн сказал, что день будет прекрасным. Они ехали по бульвару Норт-Рузвельт, мимо яхт и огромных рыболовных судов.

— Наша цель — Мексиканский залив, — сказал Куинн, указав в море. — Остров по другую сторону рифа.

У ресторана «Огни гавани» Бонд вывели из машины и проводили на пристань. Возле большой рыбацкой шхуны, чьи двигатели работали на холостом ходу, их ждал высокий мускулистый человек.

Поздоровавшись с капитаном, Куинн провел Бонда на палубу и втолкнул его в узкую каюту. И вновь наручники, и вновь кандалы. Когда шхуна направилась к выходу из гавани, Кирхтум слегка успокоился и отложил шприц. Куинн поднялся к капитану в рулевую рубку.

Через пять минут скорость возросла, качка заметно усилилась, и Бонд всерьез задумался о своем незавидном положении. Сколько времени ему осталось до того, как они достигнут острова за рифом? Мог ли он избавиться от наручников? Вряд ли.

Неожиданно Куинн спустился в каюту.

— У нас небольшая проблема, — сообщил он Кирхтуму. — По правому борту еще одна рыбацкая шхуна. Просят о помощи. Капитан говорит, что мы должны помочь. Иначе на нас заявят, а я не хочу вызывать подозрения.

Куинн заткнул Бонду рот носовым платком и зафиксировал его тряпкой, крепко обвязав ее вокруг головы. Затем проверил кандалы с наручниками и набросил на Бонда одеяло.

Шхуна легла в дрейф.

— У вас неприятности? — донеслись до Бонда слова капитана. — Хорошо, я поднимусь на борт, но у меня важная встреча. Возможно, придется подобрать вас на обратном пути.

Бонд ощутил сильный удар от столкновения с другим судном, после чего разверзся ад. Он потерял счет выстрелам уже после первой дюжины. Стреляли из пистолетов и автоматов. Затем послышался сдавленный крик Кирхтума и грохот упавшего тела. Последовала тишина и шаги босых ног, спускающихся в каюту.

С Бонда резко стянули одеяло, и он увидел перед собой Нанни с пистолетом в руке.

— Ну что, господин Джеймс, вечно вас приходится выручать, — заметила она и крикнула через плечо: — Все нормально, Сьюки! Он здесь. Связан и нафарширован. Хоть сейчас в духовку ставь!

Прибежавшая Сьюки (тоже с оружием) озорно улыбнулась.

— Кажется, это называется бондаж, — сказала она и рассмеялась.

Бонд пришел в бешенство, но его ругань было невозможно разобрать из-за кляпа во рту. Сьюки сбегала за ключами, и вскоре Бонд обрел долгожданную свободу.

— Надеюсь, Джеймс, эти типы не были твоими друзьями? — поинтересовалась Нанни. — Нам пришлось с ними разобраться.

Бонд выплюнул изо рта развязавшийся кляп.

— В каком смысле «разобраться»?

— В смысле — мы их убили, Джеймс, — ответила она спокойным тоном, от которого у Бонда застыла в жилах кровь. — Всех троих. Намертво. Правда, мы молодцы?