Ситуация требовала осмысления, но вид кровавой бойни мешал сосредоточиться. Часы показывали три ночи, и тишину нарушала только долетавшая снизу музыка. Зальцбург спал, поблескивая огнями на фоне угольно-черных гор и темно-синего неба.

В гостиной по-прежнему горел свет, но, к удивлению Бонда, никаких признаков борьбы не было. Люди, устранившие Крюка и его команду, действовали быстро. По всей видимости, их было несколько, и Остен им явно доверял. На стене между дверьми виднелись пятна крови. Еще больше крови было на мягком ковре. На столе Бонд нашел свой пистолет и телескопическую дубинку. Убедившись, что все патроны на месте, он вложил пистолет в кобуру, взвесил в руке дубинку и поместил ее в чехол на поясе.

Бонд закрыл окно, и тело Крюка, покачиваясь на ветру, начало монотонно биться о стекло. Тогда он поспешил найти кнопку управления шторами, чтобы скрыть эту жуткую сцену.

Убийцы могли по-прежнему находиться в квартире. Бонд достал пистолет и приступил к тщательному осмотру. Входная дверь оказалась заблокированной снаружи, остальные три комнаты были тоже заперты. В одной из них до недавнего времени находился он сам, в двух других, предположительно, были Сьюки и Нанни. Бонд поочередно постучал в каждую, но никто не отозвался. Ключей тоже не наблюдалось.

Бонд не переставал задавать себе один вопрос: почему противник не воспользовался возможностью и не разделался с ним? Кто-то из участников Охоты вел дьявольски хитрую игру, устраняя конкурентов, когда те подбирались к жертве слишком близко. Но кто был способен на такое? Скорее всего — сам СПЕКТР. Это было так похоже на них: организовать гонку с фантастическим призом, а в последний момент самим сорвать куш. Самый экономичный способ достичь цели.

Но если это был СПЕКТР, то почему он, Бонд, остался в живых? Значит, кто-то остался в игре? Быть может, чья-то разведывательная служба? Первое, что приходило в голову, — это бывший СМЕРШ. С момента своего основания СМЕРШ подвергся целому ряду реформ. Изначально это был тринадцатый отдел НКВД, который позже стал независимой организацией, хотя формально и числился отделом «В» Первого главного управления КГБ. Именно это название долгое время фигурировало в официальных картотеках Британской секретной службы, даже после расформирования отдела.

Это случилось в начале семидесятых, когда выяснилось, что сотрудник отдела «В» Олег Лялин работал на Сикрет Сервис. В результате была проведена основательная чистка, и на некоторое время отдел почти прекратил свою деятельность, после чего подразделение стало именоваться 8-м отделом управления «С». Неужели именно Восьмой отдел и был темной лошадкой в этой дьявольской гонке?

Но ответ на этот вопрос мог подождать. Первым делом нужно было отыскать девушек и выбраться из квартиры. Обыскивать покачивающееся на крюке тело инспектора было не очень приятным занятием, к тому же в его карманах оказались только ключи от «Бентли».

Телефон в квартире, слава богу, работал, но у Бонда не было под рукой скремблера. Оставалось звонить по открытой линии. Бонд набрал номер венского резидента.

— Алло? — ответил сонный голос после девятого гудка.

— Говорит Хищник, — быстро произнес Бонд. — Говорить буду четко, даже если нас прослушивает папа Римский.

— Ты в курсе, что сейчас три утра? И где тебя черти носят? Мы все как на иголках. Один офицер полиции…

— И четверо его коллег убиты, — оборвал Бонд.

— Тебя ищут… Постой, откуда ты знаешь о полицейском?

— Потому что он вовсе не был убит…

— Что?

— Эта сволочь играла на две стороны. Он сам инсценировал свою смерть.

— Ясно. Где ты находишься? — встревожено спросил резидент.

— Где-то в новой части города. В современной многоэтажке, вместе с пятью трупами и, как я надеюсь, двумя живыми девушками, с которыми я ехал. Адреса не знаю, а номер телефона следующий…

Бонд продиктовал номер, написанный на трубке.

— Этого достаточно, — заверил его резидент. — Я перезвоню, когда все улажу, но все равно подозреваю, что тебя закидают вопросами.

— К черту вопросы! Мне нужно как можно скорее попасть в клинику Моцарта и выйти на след похитителей!

Повесив трубку, Бонд подошел к ближайшей двери и громко постучал. В этот раз ему показалось, что из комнаты донеслись приглушенные женские стоны. Замок был настолько крепким, что оставалось одно — применить грубую физическую силу, невзирая на шум.

Взяв на кухне топор мясника, Бонд вернулся в гостиную и несколькими ударами вырубил им секцию двери вокруг замка. Связанная Сьюки Темпеста лежала на кровати с кляпом во рту, в простом нижнем белье.

— Они отобрали мою одежду! — с негодованием закричала девушка, когда он вынул из ее рта кляп.

— Да, вижу… — улыбнулся Бонд, глядя, как Сьюки потянулась за покрывалом.

Дверь другой комнаты удалось открыть быстрее. Нанни была примерно в таком же виде, только свое белье она покупала явно в магазине «Фредерикс», подтвердив старую истину: чем девушка невзрачнее — тем откровеннее белье.

— Они забрали мой пояс с кобурой! — пожаловалась она ему.

В этот момент зазвонил телефон. Бонд схватил трубку.

— Хищник слушает.

— К тебе едет офицер полиции, вместе с опергруппой. Будь осторожен — не болтай лишнего. Затем сразу же гони в Вену. Приказ шефа. Всё.

— Пусть захватят женскую одежду, — попросил Бонд и продиктовал приблизительные размеры.

Едва он повестил трубку, как из ванной донеслись радостные возгласы девушек, которые обнаружили свои вещи в одном из шкафчиков. Вскоре они зашли в гостиную: Сьюки — полностью одетая, а Нанни — на ходу поправляя чулки с кобурой.

— Душно здесь, — сказала Сьюки, направляясь к шторам, — я открою окно…

— Ни в коем случае! — возразил Бонд, загородив ей путь. — Я сам.

Он тихим голосом объяснил причину, зашел за штору и приоткрыл дверь на балкон.

В этот момент в дверь настойчиво позвонили.

— Кто? — крикнул Бонд.

— Откройте, полиция! — донеслось снаружи.

— Не могу найти ключи! — ответил он по-немецки.

После долгой возни с отмычками входная дверь распахнулась, и гостиную заполнила, казалось, половина полиции Зальцбурга во главе с седовласым мужчиной солидного вида, который представился комиссаром Беккером. Оперативная группа приступила к осмотру террасы, Беккер занялся Бондом, а девушек отвели в разные комнаты для дачи показаний.

Беккер, обладавший римским носом и добрыми глазами, был в курсе событий и без лишних слов перешел к делу.

— Я уже получил необходимые инструкции от МИДа и Департамента безопасности, — сообщил он на неплохом английском. — Насколько я понял, с ними разговаривал ваш непосредственный начальник. Мне нужны от вас только подробные показания. После этого вы свободны. Но я рекомендую вам, мистер Бонд, в течение суток покинуть Австрию.

— Это официальная просьба?

Беккер покачал головой.

— Нет, просто мое личное мнение. Мой дружеский совет. А теперь, мистер Бонд, как говорят музыканты, начнем с первого такта.

Бонд пересказал события, умолчав о Тамиле Рахани и Охоте за головой, объясняя перестрелку на автобане издержками своей профессии.

— Можете не скрывать своего статуса, мистер Бонд. В нашем деле мы сталкиваемся с людьми из самых разных стран и самых разных профессий. Мы что-то вроде чистилища для шпионов, хотя я знаю, что вам не понравится это слово.

— Почему же? — возразил Бонд с меланхоличной улыбкой. — Хотя оно несколько старомодное. Многие вообще считают, что нам пора на свалку, поскольку теперь большую часть нашей работы выполняют компьютеры и космические спутники…

— То же самое можно сказать и про нас, — пожал плечами комиссар. — С другой стороны, ничто не может заменить живого полицейского на службе. Или разведчика в поле. Или солдата. Ракеты ракетами, а войны выигрывают люди. У Австрии опасное местоположение, и НАТО в курсе этого: случись война — русские будут завтракать в Вене, а ужинать в Лондоне. Но вернемся, как говорится, к нашим баранам. Как Генрих Остен мотивировал свои действия? Он что-нибудь говорил?

Бонд пересказал комиссару свой разговор с Крюком, вновь опуская информацию об Охоте.

— Видимо, хотел набить свой кошелек и скрыться, — Беккер мрачно улыбнулся. — Честно говоря, я не удивлен. У Крюка был компромат на многих крупных чиновников. И многие хорошо помнят о его нацистском прошлом. Тот, кто устранил его, сделал нам большое одолжение. И все-таки. Как вы думаете, почему за этих англичанок требуют так много?

— Без понятия, — ответил Бонд с невинным выражением лица. — Я надеялся, что вы меня просветите.

— И все-таки вы лукавите, — комиссар покачал пальцем. — Все вы хорошо знаете.

В конце концов вы провели в компании Крюка довольно долгое время. Я приступил к расследованию этим вечером. Выкупом являетесь вы, точнее — ваша голова. И цена этой ставки — десять миллионов швейцарских франков.

Бонд развел руками.

— Да, вы правы, и ваш коллега Остен узнал об этой сделке.

— Даже если допустить, что это вы убили его, не думаю, что мои коллеги захотели бы упрятать вас за решетку. — Комиссар изогнул бровь. — Вы ведь не убивали его?

— Нет. Но я догадываюсь, кто мог это сделать.

— Вот как? — удивился Беккер. — Даже не зная подробностей похищения?

— Одна из похищенных — моя экономка, вторая — коллега по службе. Ради их безопасности я готов пожертвовать своей жизнью, и похитители это знают.

— Вы готовы отдать свою жизнь за старую деву и относительно молодую коллегу?

— Тоже деву, кстати, — улыбнулся Бонд. — Да, я готов это сделать, но не собираюсь терять головы.

— Насколько я знаю, мистер Бонд, вы уже не раз теряли голову из-за…

— Женской юбки?

— Да. По нашим данным, вы, подобно Георгию Победоносцу, спасаете привлекательных женщин из когтей драконов. Но эта ситуация для вас непривычна…

— Расскажите мне об обстоятельствах похищения, — прервал инспектора Бонд.

— Дамы уже допрошены, господин комиссар, — доложил вошедший в комнату офицер полиции. — Работа по фиксации происшествия на балконе тоже практически завершена…

— Одну минуту, — сказал ему Беккер и обратился к Бонду. — Отчеты инспектора Остена весьма поверхностны, — сообщил он. — Но есть протокол допроса доктора Кирхтума.

— И что там?

— Ваша коллега, мисс Манипенни, навестила больную дважды. Вскоре после второго посещения она позвонила и попросила у доктора разрешение забрать больную на концерт. Вполне невинная просьба, поэтому доктор дал согласие. Мисс Манипенни приехала в клинику с каким-то мужчиной, на автомобиле «БМВ».

— «БМВ»?

— Да, на серебряном «БМВ», седьмой серии.

— Описание мужчины?

— Шофер остался в машине, а мужчина и ваша коллега направились в клинику. Судя по описанию — высокий блондин, крепкого телосложения. Лет тридцати пяти. Хорошо одет.

— Как вела себя мисс Манипенни?

— Чуточку нервничала, а мисс Мэй была в хорошем настроении. Видимо, не подозревала о том, что ее ждет. По словам медсестры, мисс Манипенни обращалась с пациенткой заботливо и довольно профессионально — как будто имеет навыки ухода за больными. Сопровождавший ее мужчина тоже производил впечатление человека, знакомого с медициной… Все это время он держался близко к мисс Мэй… Они уехали, а через четыре часа Кирхтуму позвонили и сообщили, что женщины похищены. Остальное вы знаете.

— Неужели?

— Вы поехали в Зальцбург, и по дороге на вас было совершено покушение, а дальше — неприятная встреча с инспектором Остеном.

— «БМВ» нашли?

— Нет. Либо машина покинула пределы Австрии с фальшивыми номерами, возможно перекрашенная, либо ее спрятали до лучших времен.

— И это все?

Казалось, комиссар был в замешательстве и что-то недоговаривал. Он отвел взгляд и посмотрел на оперативную группу, работавшую на балконе.

— Комиссар, и это все? — повторил Бонд свой вопрос.

— В десять минут четвертого, то есть за три часа до похищения, из клиники Моцарта были забронированы авиабилеты. Звонивший сообщил, что хочет доставить во Франкфурт двух больных женщин. Билеты на рейс ОС-421, вылет — в девятнадцать ноль пять, прибытие — двадцать пятнадцать. Пассажиров на него было немного, поэтому заказ приняли.

— Значит, дамы улетели?

— Да, первым классом. На носилках. Без сознания, с забинтованными лицами.

«Рука КГБ», — подумал Бонд, вспоминая похожие случаи в Турции и в лондонском аэропорту «Хитроу».

— К ним были приставлены две медсестры и врач, — продолжил комиссар. — Врач — хорошо одетый высокий блондин, крепкого телосложения.

Бонд кивнул:

— После чего выяснилось, что билеты бронировали не из клиники Моцарта?

— Именно. Во Франкфурте пациенток встретила бригада скорой помощи. Настоящая. Затем их посадили на рейс до Парижа, прибывший в двадцать один тридцать. Что было дальше — нам неизвестно. Похитители позвонили доктору Кирхтуму в двадцать один сорок пять, то есть когда жертвы были уже надежно спрятаны.

— Париж… — задумчиво произнес Бонд. — Но при чем тут Париж?

В этот момент, словно в ответ на его вопрос, зазвонил телефон. Беккер снял трубку, внимательно выслушал говорившего, после чего с тревогой посмотрел на Бонда.

— Это вас, — сказал он, передавая трубку. — Доктор Кирхтум.

— Бонд, — ответил 007.

— Господин Бонд, — заговорил доктор звонким, но сильно напуганным голосом, делая паузы, словно из него выдавливали каждое слово. — У меня… то есть у них… пистолет. В моем левом ухе. Они стрелять, если я не передать их инструкции.

— Говорите.

— Они знать, что вы звонить в полиция. Они знать, что вам приказано ехать в Вена.

«Так, — подумал Бонд, — значит, им удалось прослушать мой разговор с венским резидентом».

— Не смейте говорить полиция о своих планах, — продолжил Кирхтум.

— Хорошо. Но что я должен делать?

— Вам забронирован комната в «Голденер Хирш».

— Не может быть! В этом отеле номера бронируются заранее.

— Поверьте, господин Бонд, — голос доктора задрожал еще сильнее, — для них нет ничего невозможного. Они знать, что с вами — две девушка. Для них тоже забронирован номер. Девушки не виноваты, что… что… Простите, здесь неразборчиво написано… влипли в эта история. Вам ясно?

— Ясно.

— Вы остановиться в «Голденер Хирш» и ждать дальнейший инструкция. Вам запрещается контактировать с полиция, Лондон и ваш резидент в Вена. Вам ясно?

— Ясно.

— В противный случай мисс Мэй и ее подруга покинут нас навсегда…

— Мне все ясно! — заорал Бонд.

— А теперь эти господа играть для вас одну запись, — добавил доктор после паузы.

— Я готов.

На другом конце провода раздался щелчок, и Бонд услышал голос Мэй. В том, что это говорила его экономка, сомневаться не приходилось.

«Мистер Джеймс, они думают, что меня так легко напугать. Но вы не волнуйтесь за меня, мистер Джей…» Внезапно ее прервали, зажав рот ладонью, после чего послышался испуганный голос Манипенни, который зазвучал так, будто она была совсем рядом: «Джеймс! Господи, Джеймс!..» Затем раздался пронзительный визг его экономки, и кровь застыла в жилах Бонда. Каким извергом нужно быть, чтобы довести его пожилую, закаленную жизнью женщину до такого состояния!

Бонд взглянул на комиссара.

— Комиссар, давайте договоримся, что вы не слышали этого разговора, — сказал он Беккеру.

— Какого разговора? — с невозмутимым видом переспросил Беккер.