От пылающих деревянных домов исходил такой жар, что приблизиться к ним можно было не более чем на тридцать футов. Огромные языки пламени лизали крыши, срывались с них огненными протуберанцами и, сыпля искры, уносились вверх в непроглядную ночь, гасли. Сверху на головы падали хлопья пепла, а в горле першило от горячего, наполненного запахом гари воздуха. Предводитель иберов, примчавшихся из соседнего селения, Даир, охрипшим голосом звал кого-то, вглядываясь в смертельную пляску огня. Но ни одна живая душа не откликнулась. Он обернулся к Гарлину.

Только сейчас Сторм заметил следы страшной усталости на лице горца, словно тот несколько дней не спал.

— Могу ли я просить у тебя помощи, почтенный Гарлин? Много дней мы разыскиваем того, кого в наших краях зовут Черный пастух. На его счету уже три деревни...

— Я сделаю все, что в моих силах, — Гарлин кивнул.

— Хорошо, что вы видели, куда он ушел. — Глаза горца зло сверкнули. — Овраг заканчивается тупиком,

а стены слишком круты, чтобы даже гоблин смог выбраться оттуда. Нам стоит только дождаться утра.

И он направил коня в сторону входа в овраг. Остальные последовали за ним. У Сторма сжалось сердце. И почему... почему ему не пришло в голову убить врага, когда тот был слаб, лишенный своей колдовской силы? Теперь смерть ни в чем не повинных людей и на его совести.

— Учитель, — тихо позвал он. — Я сделал большую глупость... Нет, это равнозначно преступлению...

— Убивать беззащитного врага — это тоже вряд ли благородно, — мрачно заметил Гарлин. — Но сейчас придется поступить именно так. Он ответит за каждую принесенную им смерть.

Они прождали до утра, вглядываясь в узкое темное ущелье. Рассвело. За их спинами догорала деревня, чадя густым черным дымом. Даир сделал знак, что пора выступать. Гарлин обернулся к Сторму.

— Останься здесь.

— Но...

— Если вдруг ему удастся проскользнуть мимо нас, ты остановишь его.

— Хорошо, учитель.

Гарлин поехал бок о бок с Даиром. Остальной отряд потянулся следом, настороженно обшаривая взглядом каждый холмик, каждую вымоину на склонах. Сторм следил за ними, пока они не скрылись за поворотом оврага. Чуть позже растаял цокот копыт, и вокруг разлилась тишина, нарушаемая только стрекотом цикад, да завываниями ветра в холмах. Встряхивал головой Атлас, отгоняя, назойливую муху, переступал с ноги на ногу. Сторм вглядывался в овраг, прислушивался. Но ничего слышно и видно не было. Прошел час. Солнце поднялось в зенит, в голову пекло. Юноша утирал лоб. Жеребец недовольно похрапывал, требуя уйти в тень, — серая шерсть лоснилась от пота. А над землей повисло марево.

Нахлынувшее чувство тревоги заставило Сторма насторожиться. Он выпрямился в седле, натянул поводья, вынуждая задремавшего Атласа поднять голову. Мелькнула в мареве размытая черная тень. Увидев, что обнаружен, гоблин перестал таиться у скалы и вышел прямо к Сторму. Атлас заржал, приподнялся на дыбы, попятился.

— Так вот где оставил тебя полуэльфишка, — начал с насмешкой гоблин. — А то я уже забеспокоился о тебе, юный маг.

— Где отряд? — Сторм остановил коня и поддал чуть вперед, преграждая гоблину путь из оврага.

— Думаю, уже в тупике. Не такие зоркие, как ты... И что ты намерен делать дальше?

— У тебя много предположений? — Сторм нахмурился.

Он ожидал, что гоблин попробует атаковать, воспользуется единственным своим оружием. Но тот даже не притронулся к колдовскому кнуту.

— А ты не так уж и хорошо разбираешься в легендах о Черном пастухе. Как и остальные. Иначе ловить меня вам даже в голову бы не пришло.

— В твоем положении я бы тоже постарался придумать легенду, о которой никто не слышал.

— Вот будет забавно, если ты ошибешься, — гоблин засмеялся.

— Разуверь меня.

— Ты полагаешь, что я так беспомощен днем? Но почему же за эти тысячи лет моего существования я еще жив? Желающих меня убить хватало во все века. Только никто не решался... А объяснение этому очень простое. Тот, кто убьет Черного пастуха, сам станет им.

Последние его слова прозвучали зловеще. Сторм вздрогнул.

— Это может быть ложью.

— А может и не быть. Хочешь проверить?

И гоблин шагнул к нему. Атлас забеспокоился, но Сторм не позволил коню сдвинуться с места.

— А если тебя убьют сразу несколько? — поинтересовался он.

— Любопытная теория. Но судьбу не обманешь. Смерть наступает от одной руки.

— Неуязвимых не бывает.

— Не бывает, — согласился гоблин. — Я же не отрицаю, что могу умереть даже сейчас. Но тебе придется стать новым Черным пастухом. А теперь пропусти меня!

И больше не глядя на Сторма, он скользнул мимо Атласа. Юноша кусал губы. Он обзывал себя трусом, но какое-то внутреннее чувство говорило, что гоблин не лгал.

— Когда-нибудь я узнаю, — произнес негромко Сторм. — И когда-нибудь тоже попробую повесить тебя на твоем собственном кнуте.

Гоблин резко обернулся. Лицо его искажал оскал, а зеленые глаза, впившиеся в лицо Сторма, были глазами голодного шакала. Потом он хрипло рассмеялся, в неверии качая головой.

— Неужели?! Ты — сын Игнациуса?! Но... Нет, это невозможно!

— Когда-то твой Повелитель отдал приказ убить меня.

Гоблин помолчал, обдумывая услышанное.

— О, так у нас еще и личные счеты, оказывается, — гоблин криво усмехнулся. — Поверь, даже если бы тогда не появилась твоя взбалмошная мать, я бы не убил тебя. У Игнациуса и без того стало плохо с головой, когда Ирсин его бросила. Лишившись сына, он бы совсем свихнулся... Нет, нам он был нужен живой и в здравом рассудке.

Гоблин теперь с интересом смотрел на Сторма.

— И как же тебя занесло сюда, мальчик? С той нашей встречи минуло много тысяч лет!

— Я не помню. Забыл даже свое имя...

— Увы, оно мне тоже было неизвестно, — с издевкой сказал гоблин. — Но память вернется. О, тебе предстоит узнать очень много интересного. То-то твой учитель полуэльфишка удивится.

— Удивится чему?

— Тому, чего он в упор не видит. Для своей магии ты черпаешь силу Хаоса. И Хаос щедро позволяет тебе это. Очень интересно, с чего бы? Должно быть, тысячи лет назад я упустил что-то существенное.

— Но учитель говорил, что детей не посвящают служению...

— От твоего полусумасшедшего отца можно было и не такое ожидать, — гоблин пожал плечами. — Разговор затягивается, а мне пора давать деру, пока иберийские ублюдки не вернулись. Не сомневайся, еще свидимся.

И он, развернувшись, действительно побежал что есть духу. Через несколько мгновений он уже скрылся в лесу. Сторм остался один. Из оврага послышался топот копыт.

— Хвала Хедину, с тобой все в порядке! — произнес Гарлин, подъехав к Сторму. — Когда мы достигли тупика, решили, что злодей все-таки умудрился проскользнуть мимо нас.

— Значит, нашлась лазейка в овраге, — Даир сплюнул, зло посмотрел куда-то на вершины предгорий. — Прощай, почтенный Гарлин! Пусть справедливые боги хранят твой путь.

— И твой, почтенный Даир!

Иберы уехали. А Сторм тронул учителя за плечо.

— Я пропустил его, учитель, — едва слышно признался юноша. — Он проскользнул мимо вас. Сказал, что любой, кто убьет, сам станет Черным пастухом. Что за тысячи лет его жизни никто не посмел... Я не оправдываюсь, учитель. Я просто почувствовал, что это так и есть.

Долгое время Гарлин молчал, хмурился.

— Даже у такого, как он, должно найтись слабое место, — произнес маг. — Может быть, в Ордене Равновесия что-нибудь об этом знают... Хотя вряд ли... Они давно бы изловили его и уничтожили. Надо поискать среди древних свитков в библиотеке Тартесса. Поспешим же! Мне не нравятся эти повторяющиеся встречи... Он больше ничего не говорил тебе, Сторм?

— Нет.

Гарлин в упор посмотрел на ученика, но юноша вынес пристальный взгляд учителя. Они тронули изнуренных зноем лошадей. Впору было бы остановиться где-нибудь в тени, переждать пару часов, но маг решил добраться до реки.

Предгорья остались за спиной. Потянулась равнина. Сначала сухая, с редкими островками оливковых и пальмовых рощ. Потом, ближе к реке стали появляться заливные луга, пестрые лоскуты полей и садов, поселения турдетан. Почуяв воду, лошади ускорили шаг. И уже вскоре припали губами к живительным струям. Гарлин и Сторм спешились, умылись, напились вкусной чистой воды, наполнили фляги. От реки веяло приятной прохладой, разгонявшей дневной жар. Гарлин послал Сторма за едой в деревню, расположенную на берегу всего в тысячу футах от них. Маг стащил с ног сандалии, опустил ноги в воду. Задумался, глядя на стремнину. Вскоре вернулся Сторм. Протянул учителю купленную у турдетан еду.

— Ну как? — спросил Гарлин с улыбкой.

— Они тут говорят на тартессийском.

Маг кивнул.

— До Тартесса уже недалеко. Пара дней, и будем там.

— А где же эльфы?

— К вечеру доберемся до Зачарованного моста. Но заезжать в леса не будем, не до этого сейчас.

Они два часа поспали и поехали дальше вдоль реки. От воды веяло приятной прохладой.

Землю незаметно окутали сумерки, когда они подъехали к каменной арке, расположенной у самой воды. Серые, полупрозрачные камни украшал лиственный орнамент с тонкой вязью эльфийских рун. Здесь у арки на песчаном откосе торчало несколько пальм. Зато на противоположном берегу в синеве вечера можно было разглядеть удивительно высокие, с густыми кронами деревья, которые больше нигде в Иберии не встречались. А то и на всей Альтерре. С противоположного берега доносилось пение ночных птиц.

Всего в десяти футах от арки располагался выложенный из таких же серых камней очаг. Внутри каменного круга лежали сухие дрова. Гарлин спешился, разжег костер заклятьем, сел на песке, дожидаясь. Сторм тем временем напоил и накормил лошадей.

— Когда они придут? — спросил юноша, закончив ухаживать за Атласом и Айей и вглядываясь в дальний берег.

Вокруг сгустилась темнота, но там словно задержался вечер. А может, где-то в глубине волшебного леса горели неведомые фонари.

— Думаю, скоро. Этот очаг разжигают только тогда, когда нужна встреча с эльфами. Достань пока наши деревья. Как они там?

— Растут. Что с ними еще будет? — Сторм улыбнулся.

Он снял со спины Атласа небольшую коробку, раскрыл. Внутри было около десяти тоненьких, покрытых мягкой нежной хвоей деревцев.

— То-то бы Ульпиан удивился. Ты ведь не сказал ему?

— Нет, учитель.

Сторм бережно прошелся пальцами по верхушкам. Год назад он забрался на крышу гарлинового дома и обнаружил, что древесина драгоценного кедра проросла. Среди разросшихся кустов лаванды из крыши торчало несколько тоненьких стволов деревьев. Позже они пустили корни в нанесенную на крышу ветром землю. Зная Ульпина, Гарлин ничего не сказал ему об этом. Иначе и эти деревья когда-нибудь стали бы материалом для кораблей. И маг решил отвезли ростки эльфам. Те бы достойно позаботились о деревьях.

На реке поднялся легкий, прозрачный туман. Подувший ветер закрутил белесые завитки в арки, растянул над ними белесую дорожку.

— Учитель! — Сторм с восхищением смотрел, как из струй тумана складывается изящный арочный мост, как повисает над водой, подобный удивительному облаку.

Из волшебных лесов вынырнула одинокая фигура и направилась по мосту к ним. Гарлин поднялся и уже через миг крепко пожал руку подошедшему эльфу.

— Давно мы не виделись, Гарлин, — улыбнулся Перворожденный.

— Не так уж и давно по твоим меркам, Сигилнир.

— Кто твой юный спутник? — Эльф осекся, внимательно глядя на Сторма. — Так странно... Вроде и не юный... Словно его глаза видели нашу землю еще до Разлома.

— Это вряд ли... — засмеялся было Гарлин, но эльф остановил его жестом.

— Твой спутник со мной согласен. По глазам вижу.

Гарлин чуть растерялся, увидев, что его эльфийский

друг насторожился.

— Сторм мой ученик, Сигилнир.

— Неужели?

— Может, дашь мне сначала рассказать? — Гарлин нахмурился.

— Прости, — Сигилнир кивнул, но так и не отвел взгляда от Сторма.

Юноша почувствовал себя неловко. Он понял, что Перворожденный разглядел в нем то, что увидел и рыжий гоблин. Гарлин тем временем посвятил Сигилнира в события пятнадцатилетней давности.

— А еще на груди у него был знак Хаоса, — добавил эльф.

— А ты его вывел своими травами, думая, что излечил от этого «недуга»... Но когда сила Хаоса внутри...

Пальцы Сигилнира сжали рукоять меча.

— Сила Хаоса? — слабо спросил Гарлин.

Маг, конечно, предвидел, что такое может быть, но все же надеялся, что все будет иначе.

— Я не служу Хаосу, — произнес негромко, но твердо Сторм.

— А та сила внутри тебя, разве она не приказывает тебе?

Сторм в изумлении воззрился на эльфа.

— Это всего лишь сила, и не более. Мой учитель чтит Хедина. Он и меня научил его чтить. И я знаю, что Хаос — зло.

Теперь Сигилнир стоял несколько смущенный его словами.

— Детей не посвящают Хаосу, — сказал Гарлин.

— Но его посвятили... Хотя, вероятно, и против его ноли. Я не знаю, что думать. Ни в словах, ни в душе твоего ученика нет дурных помыслов...

— Я прекрасно знаю об этом. Он не враг нам. Мы едем в Тартесс, Сигилнир. В Ордене Равновесия, уверен, смогут помочь Сторму.

— Это лучшее решение, — согласился эльф. — Однако уверен, тебя к нам привело не это?

— К сожалению, здесь мы проездом. Завезли тебе небольшой подарок — деревца никийского кедра.

— Ты шутишь? Эти безрассудные купцы уничтожили все свои леса ради холодного металла. Теперь их земли превратились в пустыню, а сами они вынуждены искать более гостеприимные берега.

— Эти деревья не из Никии. Мой дом пророс ими.

— Твой дом?! — воскликнул Сигилнир и рассмеялся. — Все же сильна в тебе эльфийская кровь, мой друг!

— А нашел их Сторм, пересадил и ухаживал за ними. Им чуть больше года. Но это ты и сам видишь.

Сторм протянул эльфу коробку с деревцами. Эльф чуть помедлил, но все же взял, провел над ними ладонью и благодарно кивнул.

— Каждое из них станет великим деревом. Каких даже в Никии не видели... Есть ли еще какие-нибудь новости с побережья?

— И не только с побережья.

Гарлин рассказал о том, что карфаги собираются захватить Тартесс, о том, что они видели Черного пастуха и храм Хаоса. Эльф помрачнел.

— Новая война очень многое изменит, — заметил он. — Тартесс может и не выстоять. Карфаги с одной стороны и служители Хаоса — с другой. И выиграет не тот, кто сделает первый ход, а кто сделает правильный ход.

— Ты говоришь загадками, Сигилнир.

— Возможно. — Эльф слабо улыбнулся и посмотрел на юношу. — Прости меня, Сторм, что так негостеприимно встретил тебя. Пока ты чист душой. Но сила, заключенная в тебе, подобна дурной болезни. Никогда не позволяй ей взять над собой верх — тогда ты сохранишь себя. И, будем надеяться, в Ордене что-нибудь придумают.

— Спасибо, Сигилнир.

— Мне надо спешить — передать новости и поскорее подарить дом этим деревьям, — эльф положил руку на плечо магу. — А вам надо торопиться в город. Если что, Гарлин, ты и твои друзья всегда найдут у нас пристанище. Не забывай об этом.

— Спасибо, но надеюсь, до этого все же не дойдет.

Сигилнир покачал головой.

— Ты еще сам не осознаешь, какие несешь вести. До встречи, друг!

Эльф ушел по мосту, скрылся в волшебных лесах. Мост растаял. Гарлин и Сторм устроились у очага на ночлег. А утром с первыми лучами солнца они уже продолжили путь. Легкий речной туман рассеялся, и перед их взорами открылась широкая речная долина, щедро расцвеченная зеленью садов и полей. И среди них на горизонте у самой полосы моря лежал огромный город. У Сторма защемило в груди — он узнал эти крепостные стены. Спустя тысячи лет они мало изменились. Разве что каменную кладку во многих местах заменили на новую. У юноши возникло чувство, что когда-то в этом городе с ним произошло что-то важное. Но вспомнить он не мог.

— Еще час пути, и будем там, — улыбнулся Гарлин. — Не тревожься, все будет хорошо.