Под копытами несущегося стада дрожала земля. Но алое колдовское свечение не окутывало их этой ночью — Ротаариг гнал быков к храму Хаоса, стараясь, чтобы никто случайно не заметил их. Черные силуэты беззвучно скользили по узкой горной тропе, а под мощными копытами на земле не оставалось ни следа. Черная вереница юркой змеей взлетела к тайному перевалу, не останавливаясь, перевалила через гребень и исчезла в горной долине.

Заросли сосен кончились, и перед Ротааригом открылся светлеющий в ночи Храм. Разломы в стенах были тщательно заделаны. На месте портала стояли новые железные ворота. На стенах не было видно ни одного стражника, но гоблин чувствовал, что они всего лишь скрываются и тщательно следят за округой. Через миг перед ним распахнулись ворота, и он въехал на территорию Храма. Заросли были вырублены. Стволы и ветви были порублены на дрова и хворост. Сохранились лишь отдельные купы деревьев. Открылись руины построек. Было видно, что оттуда брали камень для ремонта стен. Стадо остановилось у входа в храм. Ротаариг снял со спины быка безвольно болтающееся тело, зашел внутрь. Морену он нашел в Зале Заклинаний. Она стояла встревоженная в центре в ночной рубахе из невесомого прозрачного шелка. Гоблин швырнул на пол храма свою ношу.

— Пора ехать в Тартесс, моя госпожа. Я нашел мага для наших целей.

Морена опустила взгляд на скорчившееся тело юноши. В разорванной одежде, окровавленного.

— Это он? — удивилась она.

Ротаариг рассмеялся.

— Конечно, нет. Но ты теперь главная жрица...

Морена побледнела и отступила на шаг.

— Возрожденному Храму и твоему клинку теперь нужна будет кровь, Морена, — холодно заметил Ротаариг. — Иначе они будут терять силу, и связь с нашим Повелителем тоже будет угасать.

Морена медленно вытянула кинжал из ножен.

— Кто он? — Она подошла к обреченному.

— Всего лишь иберский пастушок, который продал мне быка. — Ротаариг вылил на лицо юноши воду из фляжки.

Тот пришел в себя, в ужасе посмотрел на гоблина.

— Во имя Хаоса, его неиссякаемой силы и вечной власти! — провозгласил Ротаариг.

Морена помедлила, занося клинок. Боль и страх во взгляде юного ибера сжали ей сердце, по его красивому лицу текли слезы. Но пробудившаяся в Морене сила заглушила сомнения. Она резко опустила клинок. Юноша вскрикнул, с его губ сорвалась кровавая пена. Колдовской кинжал вскрыл грудную клетку, словно это было масло. Морена достала живое еще сердце, трепещущее в ее руках, сжала, выжимая до последней капли крови и орошая знак Хаоса на беломраморном полу. Ротаариг взял ее руки в свои, собрал губами с ее ладоней остатки крови.

— Ты сделала все верно, — прошептал он. — А теперь я расскажу тебе о нем.

— О ком? — Морена закрыла глаза, опьяненная протекающей через нее мощью.

— О маге, — ответил Ротаариг. — Он юн, как этот иберский юноша, и еще более красив. Но ты не должна позволять своему сердцу замечать это. Его надо соблазнить и привлечь на нашу сторону.

— Соблазнить? — Морена с изумлением воззрилась на Ротаарига. — Чем? Силой Хаоса?

— Затащить его в постель, если тебе так понятней. Силы Хаоса у него столько, что мне даже завидно становится, — Ротаариг покривился.

Морена с неверием смотрела на него.

— Я не шлюха, — прошипела она, разозлившись. — И мне казалось...

— Ты знаешь мои чувства к тебе, моя госпожа. Но ради дела Хаоса я готов потерпеть. Этот маг — слишком важная фигура. Я бы сказал — незаменимая.

— И чем он так хорош? И если в нем есть сила Хаоса, почему он не готов служить нам?

— Сейчас он на стороне Ордена Равновесия. Но почему сила Хаоса остается с ним — я не знаю...

— И ничего лучше, как переманить его, ты не придумал?

— Есть кое-какие обстоятельства — его не прельстить ни золотом, ни обещанием власти.

— Любого человека можно этим прельстить! — фыркнула Морена.

— Не любого.

— Почему? Что тебе еще о нем известно?

— О, об этом я тебе рассказу попозже. Устрою тебе сюрприз. Приятный, — Ротаариг криво улыбнулся.

— Сюрприз? Мне твоя затея теперь нравится еще меньше. Почему ты решил, что он соблазнится мной?

— Он юн, невинен. Ты красива, и у тебя есть опыт.

Морена фыркнула.

— Поверь. Я достаточно пожил на свете, чтобы убедиться — это всегда работает. И еще. Подбрось ему эту книгу. Только сама не читай ее.

— Я чего-то не должна знать? — нахмурилась Морена.

— Сюрприза не получится. Потом можешь прочесть.

Спустя несколько дней Морена, которую в городе знали как Мирру, дочь городского советника Махазима, протягивала данную Ротааригом книгу Сторму. Когда юноша потерял сознание, она подобрала книгу, с изумлением воззрилась на портрет царя Игнациуса. Потом маг ушел, а Морена пыталась хоть что-то прочесть в книге. Поздним вечером в дом вошел Ротаариг. Она с недоумением воззрилась на его черные волосы.

— Ратлих отдал страже приказ арестовывать всех рыжих гоблинов, — с кривой ухмылкой ответил он. — Но это еще не все. Всех остальных заставляют мыть волосы прямо у ворот. С трудом нашел несмывающуюся краску.

— Зачем ты вообще уходил из города?

— О, у нашего юного мага чутье на меня. По той же причине я забрал у тебя кинжал. Так он не почувствует в тебе силу Хаоса.

Ротаариг уселся в кресло напротив, не сводя с Морены глаз.

— Как он тебе, моя госпожа?

— Красивый и юный, как ты сам говорил. Да еще и наследный принц Тартесса, — язвительно отозвалась она и облизнула губы, чтобы позлить гоблина.

— И Атлантиды, — добавил Ротаариг. — Ну и?

— Есть в нем что-то такое, что пугает меня.

— Если учесть, как его воспитывали и обучали... Когда царская семья находилась в Тартессе, принца воспитывали и обучали как наследника двух великих держав. А на Атлантиде... Как и его отец, он становился всего лишь прислужником нашего Повелителя — работал вместе с Игнациусом по десять часов в день.

— Ты мне ничего не рассказывал про то время, — заметила Морена. — Я хочу знать.

— Хорошо. Все началось так давно, что я уже потерял точный счет времени. Некогда в одном из миров Упорядоченного существовал остров магов Брандей. Сила Хаоса протекала подобно полноводной реке между мирами к самому острову. Но однажды мы лишились всего...

Широкая плоскодонная чаша была наполнена странной смесью крови и золотых молний. Когда склонившийся к чаше гоблин в богатых одеждах прошептал заклятье, молнии исчезли, жидкость выгнулась над чашей пузырем красной ртути. В огромной капле гоблин сначала увидел свое отражение, почти сразу исчезнувшее, и его взору открылась невероятно масштабная и из-за этого кажущаяся нереальной битва Богов Справедливости и тех, кто остался на острове Брандей. Мощь и сила Богов ужасали, и если на гоблинской голове имелись бы волосы, они бы встали дыбом. Но все сильнее внутри Киршстифа, разъедая страх, закипала такая лютая ненависть, что он едва не позабыл дышать, глядя, как рушатся все магические охранные заклятья, как трещит пропитанная силой Хаоса ткань летучего острова, как все, что они так долго создавали, обращается в ничто. От бессилья он до крови кусал губы.

Эта картина очень часто вставала перед глазами гоблина, когда они попали на Атлантиду. Еще один остров. Хлипкий и ничтожный кусок земли по сравнению с Брандеем. Киршстифа часто мучили ночные кошмары. Ему чудилось, что он оказался на рушащемся Брандее. Он хмурился в сомнениях, не знак ли это, и взгляд его все чаще обращался к большой земле.

После падения Брандея Киршстиф с большим трудом, но все-таки разыскал своих соратников, которым, как и ему, посчастливилось не быть в тот день на острове черных магов. С гибелью Брандея они много потеряли — и свое богатство, и слуг, и магические талисманы и самое главное — лишились безостановочно бьющего источника силы Хаоса. Растерянность и упадок сил овладели ими на долгое время, и они убрались в дальние уголки Упорядоченного, скрываясь от кары Новых богов и их последователей. Но так вечно продолжаться не могло, и они начали поиск новых источников сил, новых слуг, а главное — оружия, которое бы позволило отомстить дерзнувшим поднять руку на сам Хаос богам.

Перебирая мир за миром, как чудесные жемчужины, они искали ответ на свой вопрос, пока не наткнулись на Терру. Этот странный мир, закрытый от остальной магии Упорядоченного. Здесь магия практически не действовала, или действовала так слабо, что можно было сказать, будто ее и не было. Впрочем, у одного местного племени имелась своя магия. Не сильная, но срабатывающая вопреки всем законам этого мира. Так они нашли племя атлантов.

Киршстиф изучил их историю. Стало понятно, что и это племя когда-то пришло на Терру из Упорядоченного. И где-то в другом мире осталось их королевство, раздираемое междоусобной войной. Посетив этот мир, слуги Киршстифа обнаружили жалкие развалины и кучу бедняков. Но среди них нашелся потомок королей и магов — Игнациус.

Пообещав ему королевство и власть над людьми его племени, но не в этом мире, а в другом, они склонили его к службе Хаосу. Так на Атлантиде появился новый царь Игнациус. Хаос придал его магии необычайную силу. Но Игнациус владел не только магией, а еще был гениальнейшим изобретателем.

Атланты встретили появление нового царя восторженно. Им было обещано возродить былую мощь острова, страдающего последние столетия от набегов пиратов. И самим стать хозяевами морей. Игнациус осмотрел старые полуразрушенные крепости. Изготовил планы их ремонта и чертежи новых укреплений. А Небесные гости, как прозвали пришедших на Атлантиду, прислужников Хаоса, щедро делились своим колдовским золотом.

Не прошло и трех лет, как Атлантида была отстроена заново. Белели новые стены и башни, высились храмы Хаоса. Со стапелей был спущен на воду флот военных и торговых кораблей. Сперва они расправились с давними обидчиками — морскими пиратами. А потом, отправившись в дальние земли, разрушили и разграбили несколько богатых городов на востоке Срединного моря. Прошел еще год, и уже все государства Атлантического и Срединного морей приходили в трепет при упоминании Атлантиды.

Следующим стал Тартесс. Маленький городишко-порт в устье полноводной реки — самый ближний сосед Атлантиды. Захватить его ничего не стоило. Местные повелители тряслись от страха. Но Киршстиф поступил по-другому. Он предложил соединить два дома — Атлантиды и Тартесса, выдав Тартессийскую принцессу Ирсин за Игнациуса. Узрев в этом возможность обогатиться, повелители Тартесса очень быстро согласились.

Игнациус нарисовал новый город, оставив от старого только королевский дворец. Купеческие дома, крепостные стены и лачуги бедняков были снесены. Строить начали с главной площади. Она имела форму звезды с восемью лучами — Гадеиро, древний символ тартессийцев, обозначающей солнце, которому они поклонялись. В Гадеиро идеально вписывались лучи Хаоса, и Игнациус увидел в этом определенный знак. Вокруг площади лучами разошлись восемь главных дорог, разделяя город на то же количество кварталов — знати, купеческий, ремесленный, воинский, моряков, рыночный, для приезжих, храмовый. Старый королевский дворец оказался внутри квартала знати. Игнациус построил и новый, более просторный и роскошный — на главной площади. Вокруг кварталов, образуя восьмигранник, высилась внутренняя крепостная стена.

А дальше, закручиваясь подобно спирали морской раковины, шла средняя крепостная стена. Делая два витка вокруг холма, она спускалась с вершины к самой реке. На верхней террасе под городскими кварталами были разбиты сады, а на нижней — огороды. И, наконец, весь холм опоясывала еще одна стена — самая мощная и высокая, повторяя форму главной площади. С запада к ней вплотную подступала река. В стене были прорублены широкие ворота, через которые в специально вырытый канал мог проходить корабль.

Давно заброшенные рудники, находившиеся неподалеку от города, вновь заработали. Туда сгоняли тысячи рабов-чужеземцев, и серебро потекло рекой. Большая часть оседала в Тартессе, но и достаточно много его переправлялось в Атлантиду, шло на строительство странной магической машины Игнациуса.

Истинных хаоситов с острова Брандей осталось мало. Все их мысли занимал поиск орудия, которое бы позволило отомстить Богам Справедливости за гибель их собратьев. Столкнувшись с загадкой Терры, закрытой для магии, они принялись искать способы разрешения этой проблемы. Великая Кали и еще несколько хаоситов экспериментировали с живыми существами, Схарм и его подручные занялись поиском узлов силы, раскиданных по всей земле. А наш господин Киршстиф занялся невидимыми разломами в глубине земной тверди. Точнее, он приказал Игнациусу сделать магическую машину, которая бы эти разломы активировала.

Но прежде чем работа над машиной была закончена, госпожа Кали и ее окружение допустили оплошность. Они слишком привыкли к власти, к тому, что их боятся и беспрекословно подчиняются, что совсем перестали обращать внимания на своих рабов... Хотя история полна примеров того, как рабы взбунтовались против своих господ.

Рабы за один миг испортили их магическую ловушку. И вырвавшаяся магия была так сильна, что всего за несколько минут погубила Атлантиду, низвергнув ее в морскую пучину...

Ротаариг ненадолго замолчал. Морена сидела хмурая и ждала продолжения.

— Нас спасло лишь умение Повелителя Киршстифа отворять портал в Междумирье. И мое счастье, что я находился рядом с ним в этот момент. Я только и успел, что схватить пару книг с записями Игнациуса...

Потом мы вернулись в Тартесс. Хорошо, что Игнациус предвидел угрозу с моря. Огромная волна, возникшая при гибели Атлантиды, докатилась и до побережья Тартесса. Частично разбилась о первую стену, перевалила через нее, разрушив порт, обогнула городской холм, затопив нижние ярусы.

Игнациуса считали погибшим в море. Лишь спустя тысячелетия я нашел толкового механика, способного разобраться в схемах царя. Машина Игнациуса была воссоздана. Но снова что-то пошло не так. Страшная катастрофа разделила Землю. А наш повелитель Киршстиф оказался в магической ловушке. А потом... потом Тартесс захватили воины Ордена Равновесия. Без Повелителя Киршстифа мы ничего не смогли сделать... Что было дальше, тебе известно.

— Но если Сторм сын Игнациуса — как он оказался здесь?

— Этого я не знаю. Привлеки его на нашу сторону, и тогда мы получим ответы на все вопросы.