— Я не слышал этого! — возопил Синдбад внутри бутылки.
Но я не мог лгать старшему в таком серьезном деле:
— Увы, это истинная правда. Тут повсюду фиговые деревья.
— Только не фиги! — вскричал маленький Синдбад. — Что угодно, только не фиги!
— Мы верно расслышали, кто-то восхищается фигами? — поинтересовался ближайший из плодов.
— Несомненно, — вступил второй растительный голос. — Потому что мы — самые восхитительные фрукты, какие только можно себе представить.
— По крайней мере, я их не вижу, — с дрожью в голосе добавил торговец. — Но почему я их не вижу?
Наверное, подумал я, пора рассказать моему старшему тезке о его бутылочной темнице.
— Мы сочные и мягкие, — добавила фига возле самого моего уха, — и совершенно спелые.
— Представь, как зубы твои вонзаются в нашу нежную кожу, — вторила ей вторая фига, — как ты перекатываешь языком нашу сладчайшую мякоть, как наш божественный сок медленно стекает по твоему подбородку.
К ужасу своему, я понял, что рот мой наполнился слюной.
— Я ослеп! — причитал старший Синдбад. — Я обречен провести свои последние часы, ничего не видя, питаясь одними лишь волшебными фигами!
— Да, мы волшебные! — весело согласилась еще одна фига. — Мы не только вкусны, но и исполнены волшебства!
— Нет, вы не ослепли, о торговец! — успокоил я своего старшего спутника. — По моему скромному разумению, лучше всего ваше состояние можно описать словом «застрял».
— Вы никогда не застрянете, когда вокруг вас фиги, — добавил очередной фрукт. — Фиги облегчают продвижение!
— Братья и сестры! — обратилась волшебная фига к сородичам. — Давайте утешим этих путников одной из наших песен!
И весь фруктовый сад грянул, будто огромный хор:
Я смотрел на них, ряды и ряды продолговатых шариков правильной формы, легонько раскачивающихся взад-вперед, взад-вперед. Они казались такими округлыми в золотистом утреннем свете, такими сочными под коричневато-зеленой кожей, такими… такими… съедобными.
— Значит, я застрял, а они поют? — заметил из бутылки Синдбад еще более уныло, чем прежде.
Я моргнул и перестал обращать внимание на громкое урчание в животе. Эти фиги едва не заманили меня в ловушку. Если бы не хныкающий в бутылке торговец, я сорвал бы одну из этих фиг, и сунул ее в рот, и прокусил кожуру зубами, и закрыл глаза, ощутив первую сладость на языке, и…
— Мне воистину повезло, — снова разрушил колдовство голос торговца, — что я не могу видеть эти фиги так же хорошо, как слышу их, ибо я уверен, что такого сочетания не в силах вынести ни один человек. Но, умоляю, объясни хотя бы так же кратко, как в последний раз, почему мне так повезло?
Я сглотнул. Никогда за всю мою жизнь у меня во рту не бывало столько слюны. Но я должен был защититься от чарующего пения фруктов. Я стиснул губы и думал о гниющем компосте, в котором копошатся личинки; о тучах мух, взлетающих над зловонной жижей; о чем угодно, чтобы желудок мой восстал против этой песни фиг!
— Вы в ловушке, — ухитрился я сообщить крохотному Синдбаду сквозь стиснутые зубы.
— Все люди оказываются в ловушке, попав в долину фиг, — смиренно заметил торговец.
— Нет-нет, — продолжал объяснять я, обнаружив, что довольно трудно выговаривать многие слова, когда твои зубы крепко сжаты, — вы попали в волшебную бутылку.
— Бутылку? — непонимающе переспросил торговец. — Я не знаю ни одной бутылки, способной вместить…
— Конечно, нет, будь вы прежнего внушительного размера, — как можно мягче продолжал объяснять я. — Но это не так. Вы изменились, так же как и джинн Оззи должен был бы уменьшиться, чтобы поместиться внутри этого самого волшебного сосуда.
— Я заперт в бутылке Оззи! — недоверчиво воскликнул старший Синдбад. — Я стал таким маленьким?
— Это правда, — был мой весьма сочувственный ответ. — Только, наверное, все же недостаточно.
— Немножко тесновато в животе, — признал Синдбад.
— Фиги — лучшее решение для того, кто хочет улучшить свою талию, — услужливо сообщил висящий по соседству фрукт.
— Ни за что! — в отчаянии завопил торговец. Крик его, казалось, слабым эхом отозвался в тесноте бутылки. — Я лучше останусь тут навечно!
— Фиги — это вечное наслаждение! — продекламировал очередной свисающий с ветки кругляш.
— Если мы и не умрем, поев этих фиг, — пропищал откуда-то из-за деревьев детский голос, — то от их болтовни — наверняка.
— Кто там? — вопросил торговец из бутылки.
— Неужели? — воскликнул я вслух. И это было действительно так, ибо солнце уже поднялось над краем долины и заливало деревья своим золотым светом, и я смог увидеть Ахмеда.
— Полагаю, мое появление было достаточно драматичным, — беспечно прокомментировал он.
— Это Ахмед! — восторженно вскричал я. — Должно быть, переносящее заклинание коснулось не только двух Синдбадов!
— Ахмед? — с некоторым смущением повторил торговец.
— Ваш юный слуга, которого вы потащили с собой в это исполненное опасностей путешествие, — с привычной легкостью пояснил Ахмед.
— А! — радостно откликнулся голос торговца. — Этот Ахмед! Понимаете, это такое обычное, распространенное имя.
— Фиги вовсе не обычны, — заявил один из плодов по соседству.
— Нас здесь так много, — поддержал другой, — но каждый из нас уникален. — Очевидно, из-за последних событий у фиг возникло ощущение, что про них забыли.
— Попробуй хоть немного! — присоединился к ним третий фрукт. — Каждая фига — это сенсация вкуса!
— Горе мне, но как они правы! — донесся скорбный голос из бутылки. — Я до сих пор помню их сочность!
Итак, человек, который не в состоянии был запомнить имена своих товарищей по путешествию, казалось, помнил каждую мелочь, связанную с этими фигами. Должно быть, эти плоды обладают воистину ужасной магической силой. Я поведал о своих размышлениях Ахмеду.
— Увы, — был его ответ, — ты забываешь, что у моего хозяина желудок куда крепче головы.
Но тут фиги снова загалдели где-то неподалеку. И до нас донесся еще один голос.
— Мы так близко! — звали голоса. И: — Мы так доступны! — И еще: — Возьми свою фигу прямо сейчас!
— Я не могу! — озабоченно проскрипел старческий голос. — Я не должен, хотя человеку моих преклонных лет действие этих фруктов могло бы пойти на пользу!
Я узнал бы этот дрожащий голос где угодно.
— Джафар! — окликнул я.
— Ваш престарелый мажордом, которого вы тоже потащили в это полное опасностей путешествие, — объяснил Ахмед прежде, чем его хозяин успел спросить.
— Ну конечно — Джафар! — вскричал торговец. — Прекрасно. Заклинание джинна снова соединило нас.
— Конечно, это выглядит довольно неожиданным… — начал я.
— Фиги — самые неожиданные из фруктов! — раздался голос с дерева. Очевидно, плодам надоело, что их игнорируют.
— Фиги — лучшая из закусок! — завел другой фрукт, висящий по соседству. — Фиги — самая волшебная пища! — И: — Самая вкусная из диет! — И даже: — Самая жизнерадостная пища! — Снова и снова многочисленные фрукты расхваливали свои достоинства.
— Что плохого будет от одной? — пробился сквозь их хор грубый голос. Казалось, он доносится из рощи откуда-то позади меня.
— Ничего плохого! — с энтузиазмом согласились местные фиги. — А от дюжины — и подавно!
— Тише! — приказал другой голос. — Кажется, я слышал человеческие голоса там, впереди.
— Кому нужны человеческие голоса, — сладко заметил фрукт, — когда вы можете слушать музыку фиг?
Тут все фиги позади нас запели без слов. Раздался оглушительный треск, будто кто-то ломился через заросли, раздвигая ветки и листья.
— Прочь! Прочь! — в изрядной панике завопил второй голос. — Ни за что пучкам листьев не справиться с Кинжалом!
Словно в ответ, фрукты начали петь:
— Шрам будет есть! — перебил первый грубый голос. — Шраму нужно набраться сил!
Но фрукты были непреклонны.
— Это знают все вокруг, — пели они, — взрослые и…
— Вот они! — в полном отчаянии завопил Кинжал. — Забудь про фиги! Мы нашли Синдбадов!
Я обернулся и увидел, как два мускулистых бандита вылетели по эту сторону рощи. Паланкин, который они по-прежнему несли, после недавних событий был поцарапан. По-видимому, судя по вмятинам и царапинам на этой некогда красивой коробке, они силой ломились напрямик по густо заросшему деревьями склону холма и тащили свой паланкин, не обращая внимания на то, какие деревья или иные препятствия встают на их пути.
— Но нам надо набраться сил! — громко протестовал Шрам. — Мы должны доставить Синдбадов назад в…
— Фиги не решат наших проблем! — настаивал Кинжал. — Ты что, не помнишь, что рассказывал торговец?
Но более неотесанный из громил, казалось, не сводит глаз с фруктов.
— Шрам сильнее фиг! — настаивал он.
— Фиги — правильная энергетическая пища! — утверждали теперь окружающие их фрукты, окончившие петь.
— Чувствуете вялость? — спросила одна фига.
— Устали? — добавила вторая.
— Выдохлись? — подхватила третья.
— Пора есть фиги, — хором произнесли все три. — Вот лучший путь к очищению и здоровью!
— Если вы не прекратите свою болтовню, — раздраженно вскричал новый голос, — я сделаю так, что вы все немедленно сгниете прямо на ветках!
Ошеломленные фрукты на миг умолкли, а Малабала подошел ко мне, спотыкаясь и едва не выбив у меня из руки бутылку.
— Простите, — сказал маг. — Из-за этой фиговой какофонии я на время совсем расклеился. — Он глубоко вздохнул, потом тихонько присвистнул. — Я не перестаю удивляться, насколько искусным оказалось заклятие джинна. Заставить даже речь фиг звучать с опережением — просто-таки сверхъестественная магическая скрупулезность!
— Кто все эти люди? — завопил голос из бутылки. — И почему земля так трясется?
— Мы все вернулись, — коротко пояснил я. — Все снова вместе на острове. Очевидно, джинн наложил перемещающее заклинание на всю нашу группу. А что до землетрясения, боюсь, что качается не земля, а всего лишь бутылка вокруг вас.
— Земля трясется? — с сомнением спросил Малабала. — Неужели это заклинание заодно лишило меня возможности воспринимать окружающее?
— Джинн перенес нас всех? — запричитал Джафар, когда до него дошел смысл моих слов. — Но ведь это означает…
— Вот вы где! — взревел циклоп. Я увидел, как он машет нам из-за фиговых деревьев. — Вы пробовали эти фиги? Они просто объедение. — Он облизнулся и неспешно двинулся к нам. — Когда сидишь на постоянной диете из человеческого мяса, скажу я вам, иногда тянет на что-нибудь другое. Поев тушеного мяса, я понял, что должен серьезно изменить свое питание. А потом я не получил никакого удовольствия, съев ваших спутников. Я понял, что перестал получать радость от пищи. Ощущение было такое, будто, проглотив этих ничтожных людишек, я не ел вообще ничего!
Появление циклопа, казалось, удручающе подействовало на моих и без того пребывающих в растерянности товарищей. И впрямь, я заметил, что все, кроме Малабалы, бормочущего что-то вроде: «Бутылка? Какая бутылка?» — уже начинают ежиться и хныкать. У меня, однако, было ощущение, что, возможно, из этого сложного положения должен существовать какой-нибудь простой выход.
— Значит, фиги удовлетворили вашу тягу к разнообразию? — спросил я.
— Еще как, — приветливо согласился циклоп.
— Ну, тогда, — быстро добавил я, — очень приятно было познакомиться, надеюсь, мы еще встретимся, возможно, в очень, очень отдаленном будущем. Господа, — обратился я к остальным, — думаю, нам пора отправляться в путь.
Но циклоп шагнул вперед и преградил нам дорогу к бегству.
— Фиги удовлетворили мои насущные пищевые потребности, это верно. — Он умолк, и рот его скривился в столь знакомой усмешке. — Но вы, людишки, по-прежнему нужны мне для того, что куда важнее, — для развлечения.
И тут его торжествующая ухмылка исчезла так же быстро, как появилась.
— О боже, — добавил он каким-то нетвердым голосом. — Извините. Я должен сходить в туалет.
Значит, фиги уже начали свою дьявольскую работу! До меня дошло, что, если циклоп останется на своей теперешней диете, нам нужно будет всего лишь подождать, и он погубит себя сам. При условии, конечно, что он не вздумает время от времени добавлять к ней человечину ради столь необходимого ему разнообразия.
— Может, нам сбежать? — настоятельно предложил Джафар. — Пока он временно занят?
— Но мы толком даже не знаем, где находимся, — возразил Ахмед, — только из рассказа Синдбада. Нужно, чтобы торговец указал нам путь.
— Верно, — с воодушевлением подхватил Джафар, уверенный, что они нашли решение возникшей перед нами проблемы. — И тогда мы быстренько убежим. Где наш хозяин?
Я поднял бутылку:
— Он внутри.
— Он заперт в бутылке? — Весь энтузиазм Джафара улетучился. — Но как он сможет указывать нам путь, сидя взаперти? Скоро, как циклоп, все мы падем жертвами фиг.
Но я не слушал пораженческих речей мажордома. Настало время вновь испытать мою закаленную переноской тяжестей волю.
— Не это ли место именуется долиной фиг? — спросил я.
— Именно оно, — ответил Ахмед, когда стало ясно, что Джафар слишком занят своими страхами и бедами.
— И никто из вас никогда не слышал о фиговых горах? — продолжал расспрашивать я.
Этот вопрос даже Джафара заставил поднять глаза от пупка, который он пытался разглядеть сквозь собственную одежду.
— Нет, я не слышал, — с легким удивлением сказал он.
— Тогда я предлагаю подняться в горы, — был мой ответ.
— О, значит, это не я заперт в бутылке, — заметил Малабала явно повеселевшим голосом. — Я уже начал было сомневаться. Надо быть осторожнее. Когда маг теряет уверенность, результаты могут быть просто катастрофическими. Я должен обдумать эти последние события, пока иду с вами, — куда бы вы ни направлялись.
— И куда же это вы, по-вашему, направляетесь? — спросил циклоп, совершенно неожиданно снова возникший рядом с нами. Он помедлил, чтобы сорвать полную пригоршню фиг. Фрукты хихикали от восторга, пока он открывал рот и глотал их.
— Шрам хочет есть! — завопил обезображенный громила при виде того, как ест другой. — Шраму нужны фиги!
— И ты нужен фигам, — успокаивающе сказал фрукт с соседнего дерева. — Что мешает тебе сорвать всего одну из нас?
— Первая — бесплатно, — пошутил его сосед.
— На самом деле, — весело добавил третий, — у нас все фиги бесплатные.
Все плоды на дереве засмеялись. Боюсь, у меня никогда не будет достаточно хладнокровия, чтобы оценить этот фиговый юмор.
— Не то чтобы вы были мне еще нужны, — весело продолжал циклоп, — поскольку во время своего недолгого отсутствия заодно разговаривал с деревьями. И оказалось, что я могу научить фиги тому, что мне нужно для развлечений. Скажите, фиги, откуда вы?
— Из Багдада! — услужливо воскликнуло усыпанное фигами дерево.
— Я медленно повернулся, — ликующе пропел циклоп. — И шаг за шагом, дюйм за дюймом… — Он прыгнул к дереву и начал без разбору поглощать фиги.
— Он нашел подходящее развлечение, — заметил Ахмед несвойственным ему серьезным тоном. — Вся его жизнь сводится теперь к одному-единственному физиологическому процессу.
— О небо, — сказал циклоп, вдруг остановившись. — Мы продолжим через минутку.
Мы все содрогнулись, когда монстр снова извинился за необходимость ответить на зов естества. Столь драматичным было его поведение, что, кажется, убедило даже того из нас, кто сомневался.
— Это потому, что он поел фиг? — спросил слегка сконфуженный головорез, весь покрытый шрамами. — Наверное, Шрам лучше подождет с обедом.
— Идем в горы, — велел я остальным и повернулся, чтобы начать взбираться по склону холма, с которого спустился, когда впервые попал в это проклятое место.
— Идем? — удивился Малабала, следя за нашими движениями, пока не услышит слов. — Думаю, размышлениям я могу предаваться и на ходу. Но я должен тщательно все обдумать и не сомневаться.
Но не прошли мы по тропе и дюжины шагов, как я заметил маленького человечка, такого дряхлого, что рядом с ним даже Джафар казался юнцом.
— Простите великодушно, — произнес старец, когда мы приблизились.
И действительно, он просто должен был попросить прощения, поскольку сидел прямо на тропе, перекрывая нам путь к бегству.
— Я старый человек, — говорил сморщенный старик, глядя на меня, — и в движениях моих нет уже той легкости, что была в молодые годы. Я хотел узнать, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу.
Я сказал, что мы спешим, но, поскольку удача улыбается великодушным, маленькая любезность вполне может быть оказана.
— Ах, — кротко ответил он, — не могли бы вы перенести меня к тем фиговым деревьям неподалеку? Фиги там выглядят такими сочными и спелыми.
Что ж, похоже, выполнить эту просьбу будет не слишком трудно, не считая, конечно, того, что мой долг сначала рассказать ему о магической силе этих волшебных фиг, которые старик решил попробовать. Поэтому я начал:
— Я буду счастлив оказать вам такую услугу, о почтенный старец, если вы захотите этого после того, как я расскажу вам…
— Я не нуждаюсь в твоих рассказах! — взвизгнул старик. — О, прости меня. Когда я голоден, я порой делаюсь немного раздражительным. Все дело в моем дряхлом и немощном теле. Но это сразу пройдет, если только поскорее перенести меня к тем соблазнительным плодам!
Итак, мне недвусмысленно дали понять, что старик не желает слушать моих советов. И впрямь, для такого дряхлого существа последняя встреча с фигами в определенных кругах могла бы быть расценена как акт милосердия.
Но в объяснения этого старика вкралась одна странная нота. Если он так уж изголодался, почему бы ему просто не протянуть руку и не сорвать одну из ближайших фиг, растущих, кажется, на каждом залитом солнцем дюйме этой странной долины. Теперь, когда я задумался об этом, то понял, что во всей этой истории было что-то до боли знакомое. Где же я слышал совсем недавно про старика, которого нужно куда-то перенести?
— Кто там еще? — поинтересовался из своей бутылки Синдбад.
— Старик, имеющий удивительное сходство с демоном из одного из ваших последних путешествий, — быстро ответил Ахмед.
Так значит, это был демон, который ездил верхом на торговце? Но, насколько я понял, его появления не ожидалось до последнего путешествия. Разве он не должен находиться на совершенно другом острове?
— Мне часто говорят, что я выгляжу таким же, как все, — продолжал человек, а может быть, демон. — Но если ты перенесешь меня к этим фигам, я отблагодарю тебя с неслыханной щедростью.
— Не слушай его! — донесся отчаянный вопль из бутылки. — Просто отшвырни его пинком с дороги!
— Не надо делать ничего подобного! — заявило существо, прикидывавшееся стариком. — Я полагаю, что даже столь немощное создание, как я, сумеет заставить себя немножко подвинуться. — С этими словами оно поднялось с корточек, и стало видно, что ноги у него очень длинные, длинные настолько, что, казалось, скорее впору были бы зайцу, а не человеку. Еще эти ноги оказались вовсе не такими старческими, как лицо существа, напротив, они были не менее мускулистые, чем руки Кинжала и Шрама, и покрыты очень грубой темно-коричневой шерстью. Демон подпрыгнул, едва заметно оттолкнувшись ступнями, которые, если внимательно приглядеться, были весьма похожи на пару раздвоенных копыт. Но когда существо приземлилось снова, оно очутилось на расстоянии около двадцати футов от нас.
— Не нравится мне все это, — сурово, как всегда, сказал Джафар.
— Что именно? — уточнил для ясности Ахмед. — Тебе не по нраву существа, которые выглядят старыми и дряхлыми, а на самом деле могут прыгать на удивительные расстояния?
— Наш хозяин повстречал это существо во время последнего путешествия, а не того, в котором были говорящие фиги, — ответил Джафар еще серьезнее. — Я боюсь, что, возможно, благодаря заклинанию джинна мы больше не следуем в точности по опасному маршруту, пройденному нашим хозяином в молодые годы.
— Но разве это не хорошая новость? — спросил Кинжал.
— Она была бы хорошей, — согласился Джафар, — если бы не то, как именно, на мой взгляд, изменилась магия. Судя по этому свежему доказательству, — он кивнул на прыгучее существо, которое вновь подобрало под себя ноги, чтобы казаться старым и беспомощным, — я подозреваю, что теперь, вместо того чтобы идти по следам опасностей, пережитых Синдбадом во время ранних путешествий, мы обречены на то, что опасности сами будут являться к нам.
— Хотя мне очень не хочется подтверждать твои подозрения, — сказал Ахмед, указывая вдаль, — к нам от горизонта движется до ужаса знакомая точка.
— Если то, что ты говоришь, правда, — пропыхтел Малабала, услышавший наконец предположение Джафара, — то это воистину дьявольская магия. Но по моему личному опыту общения с этим отвратительным Оззи я знаю, что он куда более сведущ в магии, чем может показаться по первому впечатлению. И все же я как маг не должен сомневаться в себе, не так ли?
Я уставился в указанном направлении, и мне показалось, что я, возможно, вижу точку, о которой говорил Ахмед.
— Прошу прощения, — поправился Ахмед. — Там две точки.
— Это шестое путешествие! — выдохнул Джафар. — И они направляются прямо к нам!
Что могла означать эта паника? Я понял, что ни разу не слышал подробностей о шестом путешествии. И похоже, торговец не хотел даже заводить разговор о том, что в действительности случилось в седьмом.
— Багдад! — снова заорали фиги позади нас.
— Медленно я… О боже, вы должны еще раз извинить меня, — отозвался циклоп.
Я решил, что, несмотря на любые опасности, ожидающие нас, неплохо было бы уйти подальше от этой проклятой долины.
Какие бы неведомые угрозы из двух последних путешествий торговца ни подстерегали меня, это не имело значения, ибо я не видел, каким образом наше теперешнее положение могло стать еще хуже.
Никогда, разумеется, не был я более неправ.