– Может быть, я слишком рано, — сказал Плауг, обращаясь, судя по всему, к самому себе. — Да, скорее всего так и есть. Я слишком рано!
Эбенезум посмотрел на второстепенное божество с некоторым беспокойством и, уже в который раз за сегодняшний вечер, зажал себе нос.
– О, не волнуйтесь, не волнуйтесь, пожалуйста! — Плауг сразу же выделил волшебника из толпы. — При мне вы чихать не будете. Это я вам обещаю.
Волшебник внимательно оглядел серенькое помятое божество. Он вдохнул и выдохнул, и ничего плохого не случилось.
– Вы хотите сказать, — осторожно осведомился он, — что в вашей власти вылечить мой недуг?
– Замучились, да? — Плауг сочувственно всплеснул руками. — О! Не то чтобы вылечить. Мы, низшие божества, на такое не способны. К сожалению, я могу избавить вас только от аллергии на себя лично.
– А-а! — нахмурился Эбенезум. — Жаль.
– Да, очень, — согласился Плауг. — Вот что значит быть второстепенным божеством. Сил не много, а ответственности будь здоров! Вы даже представить себе не можете — все время надо угождать верующим. Вот например, что, как вы думаете, я сейчас здесь делаю? Ведь, кажется, ничего такого из ряда вон выходящего не случилось, а?
– О Плауг, будь ты трижды благословен за свою Бережливую Щедрость! — закричал Химат с платформы.
– Да-да, сейчас! Через минуту я буду ваш, — сказало божество. — Только поговорю с этим господином. Вы не поверите, как давно я не беседовал ни с кем по-человечески. Издержки профессии. Поклонения — сколько угодно, а поговорить не с кем.
Эбенезум понимающе кивнул:
– О чем вы хотели бы побеседовать? Может, все-таки расскажете, почему вы здесь?
– А-а, это… — Плауг вздохнул. — Долг! Знаете, иногда так устаешь от всего. Быть низшим божеством ужасно утомительно. Игра не стоит свеч. Верующие тебе в глаза не смотрят, а стоит заговорить с ними — тут же бегут приносить жертвы. Я уже сыт по горло этими жертвоприношениями. На что мне, скажите на милость, мертвая коза, например?
– Плауг, ты хочешь жертвы? — тут же воодушевился Химат.
– Вот видите! — нахмурился божок. — О, не поймите меня неправильно! Химат и его команда — очень славные верующие. Сам статус мелкого божества — вот что невыносимо. Никаких надежд на повышение по службе. А времени сколько отнимает! Я не раз подумывал сменить сферу деятельности.
– Что пожелает Равнейший Среди Равных? — не унимался Химат.
– Чтобы вы перестали задавать вопросы, — огрызнулось божество. — Хотите верьте, хотите нет, но я здесь по делу.
В Большом Зале воцарилось молчание. Все стихло. Я заметил, что вскоре после появления Плауга со сцены исчез Киллер, и уже собирался пойти поискать его, но далеко ходить не пришлось. Киллер стоял за спиной Эбенезума и улыбался мне.
– Да, о чем это я… — сказал Плауг, когда молчание подзатянулось. — Наверно, вам интересно будет узнать, зачем я здесь. Что ж, законное любопытство. В конце концов, вы мне поклоняетесь. Ладно. Я здесь, чтобы сплотить вас перед надвигающейся бедой.
Надвигающейся бедой? Все это мне не нравилось. Хендрик глухо заворчал. Отшельник, что стоял прямо перед Плаугом, снял капюшон. Это был Снаркс.
– Вы имеете в виду угрозу нападения из Голоадии?
– Ну да, я же так и сказал! — раздраженно подтвердил Плауг, потом рассеянно потер свою лысину, глядя вдаль отсутствующим взглядом. — Или не сказал? Вот они! Слышите? — Он посмотрел себе под ноги.
Мы скорее почувствовали, чем услышали. Казалось, глубоко, глубже, чем мы ощущали это до сих пор, чуть ли не в самом центре земли, что-то сдвинулось.
– Будьте же бдительны! — призвал Плауг внезапно прорезавшимся сильным голосом. — Через несколько минут нам предстоит встретиться со всевозможными демонами. Но ведь и они раньше никогда не имели дела с доблестными отшельниками Плауга!
У нас под ногами гудела земля.
– Проклятие! — простонал Хендрик и расчехлил Головолома. Эбенезум попятился, отступая на безопасное расстояние.
– Покажем им, на что мы способны! — вещал божок. — Пусть демоны убираются, откуда пришли! Именем Плауга!
Гул перешел в содрогания. На ногах устоять было трудно. Киллер шагнул ко мне.
– Похоже, ваша смерть опять откладывается, — сообщил он со своей детской улыбкой. — Ну и потеха сейчас начнется! — Он радостно разминался и, предвкушая развлечение, поглядывал на пол.
Я порадовался за него. Хоть у кого-то хорошее настроение! Внизу шумели все громче. Плауг вынужден был кричать:
– Итак, — он указал рукой в самую гущу толпы, — думаю, исчадия Голоадии прорвутся на поверхность вот здесь. А я редко ошибаюсь в таких вещах, уверяю вас. Это моя работа в некотором роде. Так что всем лучше группироваться в углах комнаты. А столы поставить один на другой. Не волнуйтесь, я помогу вам уберечься от обломков. Что? Кое-кто хочет уйти? — Плауг покачал лысеющей головой. — Лучше не сердите меня! Может, мой гнев и не из самых страшных, но он умеренно ужасен, можете мне поверить! Ах да, оружие! Вам ведь нужно оружие. У меня кое-что припасено. Сейчас, одну минуточку…
Я посмотрел на учителя. Он с улыбкой отвернулся от божка.
– Опять мы попали в историю, Вунтвор, — вздохнул волшебник и зажал себе нос, потому что к нам приближался Хендрик с дубиной.
– Проклятие, — произнес рыцарь. — Эти твари нас уничтожат. — Он нервно перекладывал дубину из одной руки в другую.
Ситуация явно выходила из-под контроля.
– Может быть, нам перебазироваться? — осторожно предложил я. Эбенезум покачал головой:
– Боюсь, что тогда придется перебазироваться в другой мир. Впервые за все наше путешествие мы столкнулись с чем-то по-настоящему серьезным.
Я почувствовал комок в горле. Руки мои тосковали по старому верному дубовому посоху. Значит, это по-настоящему серьезно? А как же все эти наши битвы и чудесные спасения, которые мы пережили за последние несколько недель? Я с тоской вспомнил мирное, скучное житье в Западных Королевствах.
– Эй, они уже почти здесь! — завопил Плауг во всю мощь своих легких.
Грохот стал в два раза громче. Я хотел кое-что сказать учителю, но не услышал собственного голоса.
– Все готовы? Я верю в вас! Вы сделаете все, что можете! — напутствовал Плауг. — Взгляд божества остановился на нас с Эбенезумом. — Очень попрошу, ребята, без ваших фокусов с рыбой! Я знаю, они иногда срабатывают, но это не тот случай. Я лично отказываюсь работать среди дохлой трески. Извините, конечно, но всему есть пределы. Они идут! Они идут! — Голос Плауга звенел неподдельным волнением. — Разобьем их! Именем Плауга!
Вот когда земля действительно задрожала. Я упал и, стараясь следовать совету Плауга, пополз к стене. Вдруг комната как бы раскололась на две половины. Я схватился за край стола: хоть что-то надежное. Стол поехал и потащил меня к расширявшейся щели в полу. Быстро скользя в пропасть, прямо в Голоадию, я слышал предсмертные крики тех, кто уже упал, сперва громкие и пронзительные, потом постепенно затухающие. Поискав, во что бы еще вцепиться, я понял, что все едет в ту же сторону, что и я.
Все прекратилось так же внезапно, как началось. Я оказался лицом к лицу с троллем.
– Слюнки текут! — заметил тролль.
Я ударил его столом. Стол сломался.
– Слюнки! — повторил тролль.
– О, если бы меня сейчас видели мои наставники! — Огромная ручища схватила тролля и оторвала его от пола. Неизменно жизнерадостный Дилер Смерти стоял рядом со мной. — Впервые предоставляется возможность придушить тролля, — с энтузиазмом произнес он.
– Слюнки не… — только и успел выговорить тролль.
Сзади чей-то трубный глас нараспев произнес:
В воздухе заклубилась пыль. Ничего было не видать в двух шагах. От поющего голоса у меня засосало под ложечкой. Такие дрянные стихи мог сочинить только один поэт!
Сквозь завесу пыли я смог различить нечто большое и голубое. Да, это был он, демон Гакc.
Началось нечто кошмарное. Демоны были всюду. По мере того как рассеивалась пыль, их поголовье росло. Казалось, они возникают непосредственно из пылинок. Если спешно что-нибудь не предпринять, мы все погибнем. И, что хуже всего, последнее, что мы услышим в жизни, будут нескладные вирши Гакса.
Но тут чей-то высокий голос выкрикнул:
– Скажите «Пэ»!
Послышалось несколько вялых «Пэ».
– Скажите «Эл»!
Я крикнул «Эл», и несколько человек в разных концах комнаты подхватили. Нас стало уже побольше.
– Скорее! — забеспокоился Гакс. — Не дать им вместе сказать ни строчки! Мы их убьем поодиночке!
Но тот, второй голос продолжал:
– Скажите «А»!
Теперь пыль осела, так что можно было увидеть по крайней мере половину комнаты. Я обнаружил, что к моему горлу тянется плюгавый красный демон. После схватки с троллем у меня осталось единственное оружие — ножка стола. Размахнувшись, я наподдал демону так, что он взлетел высоко в воздух и крикнул:
– «А»!
Бок о бок со мной сражался Хендрик. Его дубина чертила в воздухе умопомрачительные узоры, за десять секунд вышибая дух из десятка демонов. То и дело слышались возгласы «Чего?», «Кто я?», «Что я здесь делаю?». Это кричали демоны, которые остались живы, но испытали на себе стирающее память воздействие Головолома.
– «У»! — крикнул Хендрик и с ним многие, многие другие.
Я поискал глазами учителя.
– Скажите «Г»!
С другого бока орудовал Киллер, да так споро, что действия Хендрика казались на этом фоне просто воскресной прогулкой. Вокруг Киллера в изобилии валялись руки и ноги демонов. Иногда при них имелись и тела.
– «Г»! — крикнул Киллер вместе со всеми, засмеялся от счастья и стал весело насвистывать.
Я увидел Химата и Снаркса. Они и еще дюжина отшельников образовали кружок. У каждого в руках была по палке, чуть подлиннее и потолще моего обычного дубового посоха. Надо сказать, что монахи весьма успешно сдерживали натиск демонов и эти мерзавцы несли большие потери.
– «Г»! — радостно отозвались отшельники.
И тогда я увидел учителя. Он спрятался за груду обломков и сидел там, зажав нос.
К нему подбирался особенно крупный и волосатый тролль.
– Слюнки текут, — сказал тролль своим дребезжащим голосом.
– И какое слово получилось? — осведомился голос с высоты.
Лицо Эбенезума приобрело странный оттенок красного, ближе к багровому. Его голова непроизвольно запрокинулась. Он больше не мог сопротивляться болезни. И тролль испытал на себе мощный чих волшебника. Тварь завизжала и отскочила, вытирая слизь с рук и ног.
– Слюнки не текут! Не текут! — заверещал тролль и задал стрекача к разверстой в Голоадию пропасти.
– Плауг! — закричали хором множество голосов.
– А ну-ка еще! — подбодрил их голос.
– Плауг! — теперь уже кричали все, сотни голосов.
– И еще разок! — радостно повторил голос. Эбенезум набрал в грудь побольше воздуха и крикнул:
– Плауг!
Мир вокруг нас застыл. Или, если быть более точным, демоны застыли в тех позах, в которых их застал наш последний возглас. Пыль, что еще оставалась в комнате, тоже исчезла. Стало свежо и прохладно, как весенним утром в лесу.
Плауг пребывал там же, где и прежде, — висел посреди комнаты в воздухе.
– Ну вот, — сказал он, — так-то лучше, верно?
Восседая на груде тел павших отшельников, Гакс вопил как резаный. Он был единственным демоном, на которого наши магические возгласы не подействовали.
– Против демонов и Гакса ты бессилен, Плауг-плакса!
Эбенезум высморкался.
– Берегитесь! — сказал он Плаугу. — Его сила возрастает с каждым стишком!
– Даже с таким? — Божество недоверчиво покачало головой. — Но, в конце концов, кто я такой, чтобы судить о стихах? Не я тут устанавливаю правила. Во всяком случае, не все.
Голубой демон поигрывал мускулами. Когти у него на лапах порядочно отросли с прошлого раза.
– Вы подшутить над Гаксом рады? Еще запросите пощады!
Я заметил, что ближайшие ко мне демоны после этого шедевра дернулись. Этак он их всех оживит своими виршами!
– Да ты, оказывается, малый не промах, а? — заметил Плауг. — Сейчас, погоди минутку — и мы отправим тебя туда, откуда пришел.
Эбенезум снова расчихался. Демонские чары опять действовали!
Гаке ухмыльнулся, обнажив свои острые как бритва клыки:
Демоны завибрировали.
– Этот тип начинает меня утомлять, — заметил Плауг. — Еще минутку! Вообще-то я редко во что-нибудь перевоплощаюсь. Мне дозволено являться разве что в виде охваченной пламенем травы. На кусты я уже не потяну. Попробовать разве?
Гакс подпрыгнул и злобно щелкнул зубами. Было заметно, что демон чувствует себя все лучше и лучше.
Ближайший ко мне застывший демон несколько раз моргнул.
– Обзываться? — рассердился Плауг. — Фу, как это неблагородно! Я так старался, чтобы все прошло безболезненно. А вы вон как! Надо было мне и вправду явиться в виде горящего мха, например. Для этого, знаете ли, много ума не надо!
Демоны не двинулись с места.
– Гм…— задумался Гакс. — Не слишком удачный стишок, конечно… Ладно, попробуем вот так: — Вставайте, демоны, к оружию! Захватим мир! Возьмемся дружно!
Несколько демонов зевнули и потянулись.
– О Разумно Могучий Плауг! — закричал Химат. — Сделай что-нибудь, а?
– Мне очень жаль, но спешка тут неуместна. Секундочку! Может быть, вот так… — Он трижды присел, забавно тряся задом. Ничего не произошло.
– Вставайте, демоны, пора нам! Заждался этот мир тирана!
Они очнулись! Почти все!
– Скорее! Сделай что-нибудь! — возопил Химат. — Умоляем! Пожалуйста!
– Да, да, сейчас… — Плауг кусал губы. — Продержитесь минутку-другую.
– Этот — точно мой! — провозгласил Дилер Смерти и бросился на Такса сзади. — Всегда мечтал задушить по-настоящему крупного демона!
Гакс хотел отбросить от себя убийцу, но Киллер оказался проворнее. Демон успел только укусить собственный хвост, и железные пальцы Киллера сдавили ему горло.
– Демоны, развейте в прах этих жалких у-ур-р-ррахт!
– Погодите! — закричал Плауг, и демоны, которые уже начали было опять рвать и метать, приостановились и посмотрели на него. — Я нашел! — Он три раза вильнул задом, а потом щелкнул пальцами.
Откуда-то сверху зазвучали трубы. Еще я услышал звук, похожий на шелест крыл, как будто над нами пролетело множество невидимых птиц. Посредине комнаты образовалась огромная дыра. Жители Голоадии издали общий истошный вопль и один за другим потянулись обратно на родину.
Когда дыра закрылась, Химат и еще десяток отшельников слезли со Снаркса.
– Не хочется терять новообращенных, — с улыбкой пояснил Химат.
– Всм Плщн! — отозвался Снаркс.
– Один все-таки остался? — нахмурился Плауг. — А мне казалось, я так точно все рассчитал!
Вот тогда-то я и обнаружил, что Киллера среди нас нет.
– Ну что ж, — сказал Плауг, — было очень приятно. Больше меня не вызывайте, я сам вас вызову, когда надо. Мне нужно отдохнуть, но с этим, знаете ли, у нас всегда сложно, да еще при моей невысокой должности… Как вы думаете, могу я рассчитывать на отпуск?
И Плауг исчез.
Эбенезум высморкался:
— Вот теперь-то и начинается настоящая работа!