Дэвид вернулся домой в десять вечера. На мгновение застыл перед дверью своей квартиры. Мелани знает, где он живет. Вдруг она приехала сюда по собственной инициативе, вдруг рискнула дать ему второй шанс?

Он отпер дверь и толчком распахнул. Лунный свет озарял привычный кавардак в его личном убежище, старый зеленый диван и пыльную коллекцию трофеев, которую не хватало духа выбросить.

Мелани не было. Черт.

К восьми вечера полиция отследила две ее операции в банкоматах. Судя по выписке из банка, после полудня она сняла большую сумму наличных. На данный момент у Мелани на руках несколько тысяч долларов. С такими деньгами можно уехать довольно далеко. Дэвиду очень хотелось знать, куда именно отправилась беглянка.

Он проковылял на кухню и схватил пакет с замороженным горошком. Спина достала.

Да и карьера в последние дни складывалась не блестяще.

Пресса вовсю мусолила убийство Уильяма Шеффилда. Репортеры обзвонились в отдел Бюро по связям с общественностью, заявляя, что им известно о посещении места преступления двумя федеральными агентами, и требуя объяснить, при чем тут ФБР.

До сих пор Леймор отделывался стандартным: «Мы сочли нужным оказать помощь местным правоохранительным органам». Ему никто не верил.

Только вопрос времени, когда проныры разнюхают о расследовании деятельности докторов Уильяма Шеффилда и Харпера Стоукса. А потом кто-нибудь соединит появление Ларри Диггера у особняка Стоуксов с его недавним убийством, и история раздуется до небес. Бюро в очередной раз обольют грязью. «Агенты оставляют за собой череду неразгаданных убийств!». «ФБРовцы мышей не ловят!» Потенциал для публичной порки Бюро безграничный. «ФБР достаточно нахлебалось от прессы в девяностых, – выговаривал Леймор Риггсу и Ченни на коротком совещании после пяти вечера. – Поэтому лучше бы вам по-быстрому реабилитироваться, а не то станете первыми в истории Бюро агентами, переведенными в охранники при входе».

Риггс метался по комнате. Сорвал галстук, отшвырнул пиджак. К черту Леймора. Не хватало еще тащить начальственную выволочку с собой в постель.

Двадцать пять лет назад Харпер заключил сделку с Расселом Ли Холмсом. Что-то случилось с Меган, и Стоукс уговорил Рассела Ли взять вину на себя. Харпер получил миллион, дочь Рассела Ли – богатый дом. И все жили долго и счастливо, пока в один прекрасный день Харперу снова не понадобились деньги.

На этот раз доктор изобретает схему номер два – оперирует здоровых пациентов ради наживы. Все шито-крыто, по его мнению. Куда проще, чем маскировать убийство. Но в давней истории с дочкой он не достаточно тщательно замел следы, и вот теперь кто-то явился по его душу. Может, неустановленный некто жаждет отомстить за Меган или вознамерился вернуть Мелани, или этому некто просто до смерти осточертел Харпер Стоукс. С последним мнением Дэвид был абсолютно согласен. Мерзкий субъект. Убил первую дочь. Удочерил вторую и растил двадцать лет только для того, чтобы сдать ее в руки полиции на блюдечке с голубой каемочкой. Да у этого корыстолюбивого кардиолуха в венах ледяная жижа вместо крови.

Зазвонил телефон. Риггс тут же схватил трубку.

– Мелани?

Тишина. Потом неуверенный голос:

– Дэвид?

Не Мелани, отец. Дэвид постарался скрыть разочарование.

– Папа? С тобой все в порядке? Уже поздно.

– Извини. Не подумал… Просто днем тебя никак не застать. Получил мои сообщения? Я волнуюсь.

В отцовском голосе звучали смирение и боль.

– Я в норме, – поморщился Дэвид. – Просто… занят.

– На работе все хорошо? – приободрился Бобби. – У меня тут появились кое-какие новые идеи для твоего пистолета.

– У меня прекрасная пушка, папа. Э-э-э… мы тут расследуем одно дело вместе с детективом Джаксом. Он просил передать тебе привет.

– А, Джакс. Он мне нравится. Хороший парень. И неплохой стрелок, но ты лучше. Не собираешься в тир в ближайшее время? – с надеждой спросил Бобби. – Могли бы там встретиться.

– Не знаю. Случай довольно сложный.

– О том враче?

– Да.

На линии повисла тишина. Дэвид неловко шевельнулся, холодная вода стекала по спине. Хороший сын поддержал бы разговор. «Эй, па, ты видал, что вытворяет «Ред Сокс»? И не говори. Они просто разрывают нам сердца».

– В общем, – прервал молчание Бобби. – Твой брат растет на глазах. Послал своего ведущего питчера на скамейку, как я рекомендовал. Воспитывает новобранца. Хороший парень, большой потенциал. Набрал десять аутов в своей второй игре.

– Здорово.

– Я перекрасил дом. В серый цвет с темно-синей отделкой. Не шибко отличается от прежнего.

– Позвал бы меня на помощь.

– Не надо, у меня много свободного времени. Бизнес катится сам по себе.

Снова неловкое молчание.

– Как спина? – выпалил Бобби.

– Хорошо, – солгал Дэвид.

– Таблетки принимаешь, что врач выписал?

– Нет, они не нужны.

Очередная ложь.

– Дэвид…Я твой отец. Не мог бы ты по крайней мере объяснить, что происходит?

Риггс опустил голову, затем уставился на большой кубок чемпиона штата. В тот день отец обнял его так крепко, что едва ребра не треснули. Дэвида скрутила боль. Невероятно сильная, хотя и не имеющая никакого отношения к разрушению позвонков и судорогам мышц. Он подвел отца. Вот что произошло. Пусть он многого достиг в другой области, но не сумел порадовать отца.

– Э-э-э… – вяло пробормотал Дэвид, – я… просто очень занят, пап. Много работы. Мне правда пора.

– Ясно. Мошенничество?

– Мошенничество. Убийства. Пока не получается остановить этих ребят.

– Получится, – твердо заверил отец.

Дэвид зажмурился и отрезал:

– Тебе-то откуда знать? Господи, папа, не похоже, что я лихими скачками поднимаюсь вверх по блестящей карьерной лестнице в правоохранительных органах. Я расследую мошенничества. Читаю отчеты, а не меняю мир к лучшему. Вот сегодня, к примеру, из-за меня девушке пришлось выстрелить в человека, чтобы спасти свою жизнь. Теперь она в бегах, напуганная и растерянная, и Бог знает какая еще, и все по моей вине!

– Ты ей поможешь.

– Черт возьми! Послушай, пап, просто послушай. Я не спасаю ни жизни, ни мир, ясно? Спасаю только доллары и центы. И больше ничего. Большую часть рабочего времени просиживаю штаны за изучением тысяч документов. Мне не нужна беретта со светящимися вставками! Мне нужна лупа! Гребаная лупа, понял?!

Снова наступила тишина на линии. Дэвид осознал, что он только что сказал и как сказал. О Боже. Риггс лихорадочно забормотал, пытаясь все исправить, понимая, что слишком поздно:

– Прости. Работы навалилось по маковку. Да еще и вечный недосып…

– Не понимаю я твою работу, – мрачно откликнулся отец. – Хотя стараюсь, Дэвид, очень стараюсь. Но я никогда не читал таких умных книг, как ты. Не учился в колледже. У меня умелые руки, я собираю неплохое оружие и хорошо разбираюсь в бейсболе. Когда ты занимался тем же самым, вот тогда я все про тебя понимал. Затем ты получил диплом, я имею в виду настоящий диплом, а не бумажку за спортивные достижения в колледже. Поступил в академию. Господь Всемогущий, да я и вообразить не мог, что ты выберешь такую профессию. И вот теперь ты что-то там анализируешь, копаешь под врачей, больницы и страховые компании, под совсем неглупых людей. Нет, Дэвид, не понимаю я твою работу. У меня просто умелые руки, и я способен неплохо усовершенствовать твой пистолет. Но ты ведь никогда больше не будешь гонять со мной мяч, Дэвид. Персональная настройка беретты – вот, пожалуй, и все, что мне осталось. Вот этим я и занимаюсь. Мне больше нечего тебе посоветовать, и мои тренировки тебе ни к чему. Мы теперь даже разговариваем редко. А вот улучшить твою пушку я еще могу. Может, я кажусь тебе глупым, но лучше уж выглядеть глупым, чем полностью тебя лишиться.

– Папа…

Дэвид лихорадочно соображал, что сказать. Надо срочно успокоить отца. Все загладить. Прямо по телефону, пока еще больше не наломал дров. И вдруг, к своему удивлению, услышал собственное признание:

– Папа, сегодня я сильно облажался с одной женщиной. В смысле, как профессионал. Она мне доверяла. Нуждалась во мне. А я ее подвел. Наврал и уверил себя, что это было ради дела. Вот ты никогда бы так не поступил. О чем я только думал?!

Отец помолчал, потом тихо заверил:

– Ты хороший человек, Дэвид. Понял, что совершил ошибку, и теперь обязательно ее исправишь.

– Я даже не догадываюсь, где она.

– Ну, так вычисли. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю, Дэвид, и я имею в виду именно то, что сказал. Когда доктор объяснил, что ты заполучил свою болезнь от меня по наследству, и во всем виноваты гены, мне пришла в голову скверная мысль, очень-очень стыдная. Однако до сих пор считаю, что прав.

– О чем ты?

– Я тогда подумал – раз уж один из нас был обречен заполучить этот недуг, то остается радоваться, что это ты. У тебя, бесспорно, были лучшие руки, но, сынок, ты способен на гораздо большее. Где был бы Стивен без бейсбола? Где был бы я? А вот ты кое-что получил и от своей матери. Отличные мозги. И теперь ты агент ФБР. Черт возьми, федеральный агент! Разве ты до сих пор не понял, как мы со Стивеном тобой гордимся?

У Дэвида ком встал в горле.

– Нет, не понял.

– Ты все сделал правильно, сынок. Абсолютно правильно.

Дэвид не мог ответить. Потерял дар речи.

– Э-э-э, – промямлил отец. – Что-то я разболтался. А ведь у тебя полно работы.

– Да, да. Я… э-э-э… позвоню в ближайшее время. Может, привезу беретту. Вдоволь наиграешься.

– Хорошо. Могу подарить тебе отличную лупу.

– Спасибо, – хрипло рассмеялся сын.

– Спокойной ночи, Дэвид.

– Спокойной ночи, па.

Риггс повесил трубку. Сидел какое-то время в столовой, слегка ошарашенный. Слегка… успокоенный.

Давно прошли те времена, когда они с отцом были не разлей вода. Ему уже тридцать шесть. Он годами твердил себе, что одобрение отца больше не имеет никакого значения. Чушь собачья. Одобрение родителей всегда имеет значение, независимо от возраста…

Отбросил горькие мысли, и вдруг его осенило.

Мелани Стоукс в бегах. Мелани Стоукс чувствует себя всеми преданной, словно вся ее жизнь была ложью. Мелани Стоукс вознамерилась выяснить раз и навсегда, кто же она такая.

Дэвид ясно понял, куда она направилась.

Снял трубку и вырвал Ченни из постели.