Пятница, 18 мая, 19:12
На Бейкерсвиль спустились сумерки. Домовладельцы включали свет над крылечком, и на темнеющих склонах холмов вспыхивали серебристые огоньки иллюминации. Коровы, готовясь ко сну и ища тепла, собирались под деревьями.
Некоторые родители собирали детей под крышу, вспоминая школу, которую посещали в свое время, и думая о том поле сражения, в которое она превратилась теперь. Никому не хочется воспитывать ребенка в страхе. Все ходят в школу. Поднимать из-за этого большой шум бессмысленно. Но одевать их каждое утро, целовать в теплую макушку и отправлять из дома – безоружных, беззащитных, опасливо поглядывающих на соседа… О господи, что же случилось с нашими школами?
В некоторых барах молодые люди, залив за воротник лишнего, говорили о продажных адвокатах, готовых отмазать кого угодно, и тупых присяжных, которые больше жалеют не жертв, а убийц. Нет справедливости в мире. Некому защитить наши семьи. Вот и этот паренек может выйти на свободу к двадцати одному году, как и те ребята в Арканзасе. Разве это правильно? Ведь те две девочки по достижении совершеннолетия не выберутся чудесным образом из земли. А почему ему должно быть лучше, чем им? Только потому, что он тоже ребенок? Но убийца есть убийца. Не можешь вынести наказание – не преступай закон. Да, вот так. Парень – убийца. Пусть платит!
В Сисайде Эд Фландерс нервно перетирал одну кружку за другой – когда же наконец появятся копы?
Посетитель свой стакан давно опустошил. Эд спросил, будет ли он еще. Незнакомец отказался. Эд предложил «крылышки буффало». Не надо. Теперь незнакомец смотрел телевизор. Какой-то репортаж про волонтерскую группу «Кибер-ангелы», помогавшую защитить доверчивых пользователей Интернета от онлайновых сталкеров. На лице незнакомца играла странная улыбка.
Эд еще усерднее принялся тереть кружку. И хотя это было не в его стиле, начал молиться.
В семидесяти милях от Сисайда Рейни с включенной «мигалкой» летела по автостраде 101. Куинси вцепился в приборную доску, но ничего не говорил и только иногда на нее поглядывал. Она каждый раз отворачивалась. Сандерс и Люк ехали за ними на другой машине. Люк сидел за рулем, без особого труда держась у Рейни на хвосте.
Иногда они гоняли по извилистой прибрежной дороге – просто так, ради удовольствия, объясняя Шепу, что поддерживают форму. Практикуются. Какими далекими казались теперь те дни…
Запищала рация. Диспетчер сообщил, что подозреваемый уходит. Что делать?
Рейни задумалась. Переполненный бар, подозреваемый, о котором им ничего не известно…
– В контакт не вступать. Только наблюдение, – коротко сказала она и вопросительно взглянула на Куинси, за что тут же себя и отчитала. Фэбээровец кивнул. Рейни нахмурилась, положила трубку и добавила газу.
Через час они вкатились в город. Диспетчер направил их к небольшому отелю, и за углом, у рощицы, они обнаружили несколько стоящих кругом патрульных машин.
– Похоже, вечеринка здесь, – проворчала Рейни.
Куинси кивнул. Лицо его оставалось спокойным, но глаза горели уже знакомым ей огнем. Из машины он вышел, как боксер, готовый подняться на ринг – легким, пружинистым шагом. Рейни невольно загляделась. Поджарая, четко очерченная фигура. Элегантный, уверенный в себе.
Ею овладело ощущение неотвратимой беды. Ночь сжимала ее в своих объятиях, остальные же отдались охотничьему азарту. Взять незнакомца. Взять злодея в черном.
Говорит о тебе, Рейни. Мол, все знает. Как ты застрелила свою мать четырнадцать лет назад.
Незнакомец? Она ничего уже не понимала. Мысли о случившемся давным-давно не сулили ничего хорошего.
Куинси с любопытством посмотрел на нее. Усилием воли Рейни заставила себя расстегнуть ремень безопасности.
Сандерс уже нашел старшего. Подойдя, Куинси и Рейни услышали:
– На вид лет сорок. Каштановые, с сединой волосы. Рост – пять футов, десять-одиннадцать дюймов. Примерно сто восемьдесят фунтов. Одет в длинный тренч, так что, возможно, вооружен. Хозяин мотеля говорит, что записался как Дэйв Дункан. Вроде бы коммивояжер. Ведет себя тихо, спокоен, не курит, если это кого-то интересует. – Полицейский закатил глаза.
– Когда вернулся в номер? – спросил Сандерс.
– Сорок пять минут назад. Двое наших ребят разговаривают сейчас с барменом, Эдом Фландерсом. Парень этот здесь уже во второй раз. В первый едва не схватился с местными из-за Дэнни О'Грейди – он стрелял в школе или нет. Мы вчера получили сводку – обращать внимание на чужих, особенно тех, которые проявляют интерес к этой теме, – так что сегодня предупредили барменов. Наш подозреваемый появился около семи, но сегодня на Коннер зациклился. – Полицейский взглянул на Рейни. – Эээ… прошу прощения, мэм, но мистер Дункан говорил, будто точно знает, что вы убили вашу ма… эээ… то есть вы убили миссис Коннер несколько лет назад. Говорил, что у него есть доказательства, но когда Эд стал задавать вопросы, так толком и не ответил.
– Рассмотреть толком не смогли – было уже темно, – но Эд говорит, что вроде бы знает его откуда-то, только не помнит откуда.
– Немолодой? – спросил Куинси. – Плотного сложения?
– Так точно, сэр.
Куинси посмотрел на Рейни. Она пожала плечами. Определение «немолодой» могло подойти и к директору Вандерзандену, и к отцу Мелиссы Авалон. Или даже к миссис Вандерзанден или миссис Авалон, если бы те переоделись. Человек, сумевший замаскировать пулю, наверняка мог изменить и собственную внешность.
– Почему бы нам просто не закончить эту историю, – сдержанно предложила она, и все кивнули. Несколько полицейских, из тех, что помоложе, взяли в руки дубинки. За спиной у каждого был немалый опыт – в жаркий сезон местные бары нередко становились местом жарких стычек, – и они готовились его применить.
Старший, по фамилии Карр, изложил план действий. Отельный менеджер позвонит в номер, скажет, что есть проблема со счетом, и попросит постояльца выйти в фойе. Дункана брать сразу, как только выйдет из комнаты. Все полицейские надели бронежилеты и приготовились использовать при необходимости силу. Главное – действовать быстро и решительно, чтобы Дункан не успел отреагировать. Цель – взять, надеть наручники и допросить.
Рейни кивнула в знак согласия, сделав вид, что не заметила, как Сандерс сделал то же самое. Карр явно гордился доставшейся ему ролью в задержании главного подозреваемого. Пройдут годы, а эту историю в числе прочих будут снова и снова пересказывать во всех барах, где собираются полицейские.
Отельный менеджер нервно поднял трубку телефона и набрал номер комнаты. Рейни видела все через незанавешенные окна фойе, а вот мистер Дункан, к счастью, не видел, потому что менеджер дрожал, как осина на ветру. Беднягу, казалось, вот-вот хватит удар. Тем временем один из полицейских присел у стола и направил оружие на переднюю дверь. Рейни предположила, что это всего лишь мера предосторожности, но не была уверена, что менеджер придерживается того же мнения.
Он положил трубку. Нахмурился. Сказал что-то полицейскому. В следующую секунду запищала рация.
– Не отвечают, – обеспокоенно пробормотал Карр. – Менеджер говорит, что Дункан не берет трубку. – Он вопросительно посмотрел на бейкерсвильских гостей.
– Думаешь, он нас вычислил? – спросил Сандерс.
Рейни оглядела с полдюжины патрульных машин и шестнадцать укрывшихся за деревьями полицейских.
– Не представляю, как ему это удалось.
– А если менеджер сам подойдет и постучит? – предложил Сандерс. – Как только дверь откроется, мы сразу же и ворвемся.
Куинси посмотрел на менеджера, белая рубашка которого уж потемнела от пота. Несчастный едва держался на ногах.
– Не лучший вариант.
– Я сама подойду, – объявила Рейни.
Все уставились на нее.
– Поверьте, ни малейшего желания поймать пулю у меня нет. – Она пожала плечами и кивнула на полицейских: – Но других горничных здесь что-то не видно.
Натянуть серую блузку поверх бронежилета оказалось не так просто. Доходившая до середины икр юбка не добавляла привлекательности. Рейни подумала о матери, умершей в туфлях на шпильке.
Господи, что же у нее сегодня с головой… Хоть бы кто-нибудь дал бутылку пива.
Она застегнула наконец блузку, выдохнула и вышла в фойе, где ее ждали мужчины.
– Ты в порядке? – участливо спросил Куинси.
Ох уж эти федералы, ничего от них не скроешь.
– Лучше не бывает. – Рейни исполнила книксен. Оставалось только придумать, куда сунуть оружие.
– Под пояс, сзади, – предложил Сандерс.
– Не могу.
– Почему?
– Потому что юбка, на хрен, тесная!
– Ладно, ладно. – Сандерс поднял руки, показывая, что ничего такого в виду не имел, и на всякий случай отошел.
Куинси сложил шесть чистых белых полотенец и положил между ними пистолет – так, чтобы рукоятка высовывалась и ее не пришлось искать. Передавая стопку Рейни, он спокойно посмотрел ей в глаза.
– Сделает хоть одно лишнее движение…
– Я не могу его застрелить.
– Если полезет за оружием, придется.
– Я не могу его застрелить, – повторила Рейни с нажимом. – Если я застрелю его…
Она не договорила, но этого и не требовалось – он понял ее без объяснений. Сомнения, подозрения, слухи – они так и не рассеялись за четырнадцать минувших лет.
– Весьма вероятно, он знает, что мы здесь.
– Тогда просто доведем дело до конца. Что-то я устала от его игр.
Она посмотрела на необычайно оживленного Сандерса, потом – на раскрасневшегося Карра. Все уже заняли свои позиции.
Всё, хватит думать-размышлять. Рейни подняла полотенца, чтобы скрыть нижнюю половину лица, и шагнула к лестнице.
Первый пролет. Второй. Третий. Вот и дверь. Пауза. Вдох. Эй, мистер, нужны свежие полотенца? Или, может, сначала стреляй, а вопросы потом?
Она постучала.
Тишина.
Знаешь ли ты что-то о том, о чем говорил в баре? Или просто трепался в расчете, что это дойдет до меня?
Она постучала еще раз.
Никто не ответил.
Все остальное пошло очень медленно. Рейни положила полотенца. Взяла свой девятимиллиметровый. Повернула дверную ручку и, толкнув дверь плечом, влетела в комнату.
За спиной у нее кто-то закричал: Пошли, пошли, пошли.
Даже не представляя, что найдет, Рейни вскинула пистолет. Хотя, может быть, она бы и не удивилась, увидев в комнате тело. Вот только…
Ничего.
Пусто. Пусто. Пусто.
Ее оттолкнули в сторону. Комнату заполнили местные бравые парни.
– Полиция! Полиция! Полиция!
Ничего.
– Что значит – ничего? А куда он, черт возьми, подевался? Вы же сказали, что взяли номер под наблюдение?
– Не знаю, сэр. Ей-богу, не знаю.
Рейни не смотрела на них. Она смотрела на зеркало в ванной, над полочкой, и выведенные большими красными буквами слова: слишком мало, слишком поздно.
Под буквами к стеклу был приклеен локон волос. Длинных, черных, слегка завивающихся к концам. Рейни и без лабораторного анализа знала, кому они принадлежали.
Мелиссе Авалон, красавице, лежавшей на полу в луже крови.
– Слишком мало, слишком поздно, – дрогнувшим голосом прочитала вслух Рейни и, оглянувшись, посмотрела на собравшихся в комнате мужчин. – Кто-нибудь объяснит, что это значит?
Ей никто не ответил.
Детектив Сандерс достал наконец сотовый и вызвал бригаду криминалистов.
– Привет, – сказал он коротко. – У нас еще одно место преступления.