Суббота, 19 мая, 22:05

Эйб Сандерс встречал Куинси у дома Рейни. Бригада криминалистов трудилась вовсю: в поисках трасологических следов эксперты отдирали половицы, разбирали заднюю веранду. Место происшествия освещали огромные прожектора, люди в синих куртках осматривали участок, подсвечивая себе фонариками. Нечто подобное Куинси наблюдал сотни раз, но и сейчас происходящее произвело впечатление чего-то сюрреалистического.

Бывать в доме Рейни ему еще не приходилось. Ничего такого, что могло бы мысленно связать его с нею, здесь быть не могло. Но, увидев заднюю веранду в обрамлении высоченных, устремленных в небо деревьев, он сразу же представил ее и ощутил тяжелую, ломающую тело боль. Ее таящие грусть глаза, ее упрямый подбородок. Сколько всего осталось незаконченным…

Ему даже пришлось коснуться стены, чтобы справиться с секундным головокружением. Оправившись, Куинси приступил к делу.

– Что нашли? – обратился он к Сандерсу.

– Там, под верандой.

Куинси проследовал за детективом. Там уже был Шеп – стоял в стороне, пряча подбородок в поднятый воротник. Люк был прав – шериф выглядел больным. Если за побегом стоял он, то план определенно не сработал.

Куинси также отметил, что несколько человек под верандой работают с азартом археологов, рассчитывающих на большой успех. Поднятую землю тут же отвозили на тележках.

– Похоже на свежее погребение, – сказал Сандерс. – Прямо под крыльцом. Но пока ничего – только старые нитки да гравий. Они еще не закончили.

Куинси посмотрел на Шепа. Шериф поджал губы. Куинси понял – здесь нашел последнее пристанище человек, убивший мать Рейни. Понял он, и кто отправил его туда.

– Что еще?

– Нашли старый дробовик. Шеп уже опознал его как оружие, из которого четырнадцать лет назад убили Молли Коннер. Вообще-то, дело оставалось открытым, и все вещественные улики находились в хранилище полиции штата, в Портленде. Два дня назад улики забрал некий молодой человек, назвавшийся представителем службы шерифа Бейкерсвиля. При этом он назвал номер жетона Рейни, а тупица-полицейский поверил ему на слово и даже не подумал проверить. А сейчас выяснилось, что гость из Бейкерсвиля подпадает под описание Ричарда Манна.

– Он все продумал.

– В его доме мы обнаружили сотни отпечатков пальцев, но разобраться в них, прогнать через систему еще не успели. Нам он известен как Ричард Манн, хотя настоящий Манн работает преподавателем в каком-то городишке на Аляске и понятия не имеет, что кто-то украл его личность. С возвращением в цивилизацию учителя будет ждать небольшой сюрприз.

– Манн где-то здесь, – сказал Куинси.

– Чтобы остаться на месте, надо быть идиотом. Наши люди повсюду.

– Этот человек – адреналиновый наркоман. Пока что ему все удавалось. Он пойдет до конца.

– И что, по-вашему, он делает?

– Наверняка сказать не могу. Думаю, в начале он планировал что-то в своем обычном стиле. Нашел проблемного паренька. Нашел личность для прикрытия. Делал все без спешки. За последние десять лет он совершил три тщательно продуманных и четко исполненных преступления. Он не торопится. Осторожен. Вспомните, о чем мы недавно говорили: у него всегда есть запасной вариант. Преодолеваешь первую стену и натыкаешься на второй рубеж обороны.

Полагаю, он слишком хорош. Два показательных преступления, и никто даже близко к нему не подобрался. В чем здесь азарт? Где кайф? Вот почему на этот раз он решил рискнуть. Остался на месте преступления после расстрела. Дал нам несколько зацепок, вот только я не увидел их вовремя. Вспомните его заявление насчет того, что значит быть хорошим отцом. Он, конечно, говорил о собственном отце. А его спич после похорон, когда он говорил о том, как пришел к выводу, что Дэнни не может быть стрелком… Мол, Дэнни слишком умен, слишком хитер, чтобы действовать прямолинейно, используя только силу. Он говорил не о Дэнни, а о себе.

А теперь переходим к Рейни. Он добыл ее дробовик. Тот самый, из которого, как считает практически весь город, она застрелила собственную мать. Какой соблазн для него. Женщина, сделавшая, по слухам, именно то, о чем он мечтал в детстве. Она для него – культовая фигура.

– Думаете, он хотел, чтобы она убежала с ним? Стала его напарницей? – недоверчиво спросил Сандерс.

Куинси покачал головой:

– Нет. Думаю, он совершил ту же ошибку, что и весь город. Рейни не убивала свою мать. И это очень, очень сильно его огорчило.

– А если он огорчен… – продолжил Сандерс.

– Если мы не найдем их в ближайшее время, – негромко сказал Куинси, – то, скорее всего, Рейни не доживет до утра.

Донесшийся из леса крик заставил их обернуться.

– Сюда, сюда! – Один из криминалистов махал рукой. – Здесь что-то есть!

Подбежав, они увидели на земле крохотный клочок белой хлопчатобумажной ткани, оторванный, возможно, от футболки.

– Они ушли в лес, – уверенно объявил Сандерс. – Здесь нужны розыскные собаки.

– Ближайшие дороги, – тут же добавил Куинси. – Лесовозные, проселочные, все. Пешком он далеко не ушел.

Сандерс тут же достал телефон и сделал несколько звонков, после чего они устремились в лес с отчаянной надеждой найти след. Найти Рейни.

– Черт! – уже в пятый раз за последние пять минут выругался Ричард Манн и, остановившись, вытер влажный от пота лоб и бросил на Рейни взгляд, в котором все явственнее проступала ненависть.

Она сделала вид, что ничего не заметила, и осторожно опустилась на землю. Сделать это со связанными за спиной руками было не так-то просто. Кружилась голова. Сознание вернулось к ней быстро, но легче от этого не стало. Судя по пульсирующей боли, Ричард сломал ей челюсть. Левый глаз почти полностью закрылся, и она подозревала повреждение глазницы. В глазах двоилось, а боль, хотя порой и затихала, стала более острой. Кровоизлияние? Тромб? Вариантов хватало.

Что ж, по крайней мере она посмеялась последней. Выпущенная наугад пуля попала Манну в правую ягодицу как раз в тот момент, когда он разворачивался, чтобы ударить ее дробовиком. Сначала он не обратил на рану большого внимания, но, поднявшись по склону, стал заметно оберегать правую ногу. Походка его изменилась, лицо раскраснелось. Остановки становились все более частыми и продолжительными. Определить в темноте было трудно, но Рейни подозревала, что рана сильно кровоточит. Манн затолкал в штаны ветровку, но мера эта, должно быть, оказалась малоэффективной, поскольку он то и дело останавливался и искал на земле следы крови.

Не с той связался, вот и получил в задницу, подумала Рейни и мстительно ухмыльнулась, но тут же поморщилась от боли.

Дэнни шел с ними и на привалах тихонько сидел рядом с Рейни. За все время мальчик не сказал ни слова. Он просто шел, низко опустив голову и сунув руки в карманы синих форменных штанов. Ночь выдалась холодная, и Дэнни постоянно ежился в своей белой хлопчатобумажной футболке. Рейни сочувствовала ему, но помочь ничем не могла.

Деревья раскачивались перед глазами, и она с трудом сдерживала подступающую к горлу тошноту – тут бы для себя что-то сделать, а не о других думать.

Как Дэнни выбрался из центра содержания? Зачем пришел к ней домой? Подозревал, что там может появиться Ричард Манн? Хотел помочь ей?

Или же он сообщник Манна? Что там сказал накануне Куинси? Как только один сообщник заставляет второго убить, более слабому становится намного труднее разорвать криминальные узы. Дэнни убил. Он сам рассказал ей об этом – тонким, срывающимся, слабым голосом.

Она больше не знала, что думать и чего ждать. Пыталась собраться с мыслями, придумать какой-то план. Лицо горело, и боль усиливалась.

Манн, пошатываясь, поднялся. Посветил фонариком на землю в том месте, где сидел, и выругался, обнаружив на песке два темных пятна. Кровотечение не остановилось. Он затер подошвой кровь, схватил ветку, чтобы замести их следы, и, злобно посмотрев на Рейни, рявкнул:

– Поднимайся!

– Меня сейчас вырвет, – пробормотала она.

– Поднимайся!

– Ладно. – Рейни едва успела наклониться, как ее вырвало. Прямо на его кроссовки.

– Черт! – Манн отскочил на пару шагов и задергал ногами, тщетно пытаясь отряхнуть блевотину. Лицо его побагровело. Рейни больше не колебалась. План, может, и не лучший, но уж какой есть, учитывая обстоятельства.

– Беги! – крикнула она Дэнни. – Беги!

И в следующую секунду бросилась на Манна.

Они упали вместе, друг на друга, и пистолет, выскользнув из его пальцев, отлетел в сторону. Рейни слышала, как Манн шарит по земле и ругается. При этом он еще и брыкался, так что она инстинктивно отвернулась, оберегая голову. Глаз почти совсем закрылся, щека, казалось, вот-вот взорвется, но поднять руки Рейни не могла и только извивалась на земле, как беспомощный червяк.

Ричард наградил ее злобным пинком. В ожидании второго она откатилась в сторону, но он вдруг отвернулся.

Пистолет. Ему понадобился пистолет. Рейни снова подкатилась и, собрав силы, ударила его обеими ногами под колено. Манн пошатнулся, и она ударила еще раз, метя в простреленную ягодицу.

Дэнни исчез. Только бы ему удалось сбежать. Если ей удастся выиграть для него время…

Манн опять пытался подняться. Рейни увидела, что он смотрит на отобранный у Дэнни пистолет, валяющийся на земле, футах в четырех от нее. Сжав зубы, Ричард метнулся к оружию, но она успела откатиться вправо и пнуть его в голову.

– Чертова сука, – выругался Манн.

А потом вдруг как-то странно ухмыльнулся и захватил пригоршню пыли с сосновыми иголками. Рейни вобрала голову в плечи и зажмурилась, но закрыть свое окровавленное лицо руками не смогла.

Она поперхнулась, инстинктивно моргнула, и в следующее мгновение восемь иголок впились в ее здоровый глаз.

– Чтоб тебя!

Рейни даже не представляла, что может быть так больно. Такой боли она не испытывала даже тогда, когда была маленькой и беззащитной. К черту. Она уже не маленькая и не беззащитная.

Рейни поджала ноги, готовясь снова атаковать Ричарда Манна, и вдруг обнаружила, что он смеется. Стоит, смеется и даже не ищет пистолет. Только смотрит, как она извивается на земле, и ухмыляется.

– Собралась куда-то, Лоррейн?

– Ублюдок!

Он снова рассмеялся.

Она покатилась на него с диким воплем, но он спокойно пнул ее в сломанную челюсть.

В голове как будто что-то взорвалось. Яркие, фантастические цвета вспыхнули перед глазами, а потом все смела раскаленная добела волна. С ее губ сорвался крик.

– Ну что, Лоррейн? Хватит? Или хочешь попробовать еще?

Рейни снова покатилась по земле. Она уже ничего не видела. Только слышала, как он идет за ней, и уже знала, что будет дальше. Ей хотелось быть отважной и смелой, но боль была слишком сильной, и она только бежала от нее. Катилась, катилась и катилась, отчаянно пытаясь найти выход.

Колено наткнулось на дерево. Рейни вскрикнула. Манн рассмеялся. Шаги… Ближе и ближе… Быстрее и быстрее… Она вдруг сменила направление и, ориентируясь только по памяти, покатилась в другую сторону. Пистолет. Где-то здесь пистолет.

– Нет! – взвыл вдруг Ричард Манн, и Рейни поняла, что это значит. Ощутив под собой холодную сталь девятимиллиметрового, она схватила его окровавленными пальцами.

– И что ты будешь с ним делать? – напряженным голосом спросил Манн. – Стрелять ногами?

Рейни повернулась к нему спиной.

– Стоять. Полиция.

– Дай его мне, Лоррейн. Будь хорошей девочкой. Дай его мне, и обещаю – я убью тебя быстро.

Шаги ближе…

Окровавленные пальцы скользили на рукоятке, пытаясь направить тяжелый пистолет в нужную сторону и найти спусковой крючок.

Хриплое дыхание Манна было совсем близко. Она не видела его и не рассчитывала, что сможет прицелиться. Сделать хотя бы что-то, пусть даже всего лишь отстрелить ему большой палец на ноге.

Пистолет снова выскользнул из пальцев. Надежды не осталось.

Манн уже навис над ней. Отвел ногу, чтобы еще раз ударить ее в лицо…

– Стоять! Полиция!

Их осветили сразу несколько фонариков. Рейни попыталась рассмотреть хоть что-то, но свет был слишком яркий. И голоса доносились откуда-то издалека. Она снова нащупала пистолет и, повернув голову, увидела, что Манн смотрит на свет. Как и она, он тяжело и хрипло дышал, а лицо перекосила гримаса ярости.

– Да пошли вы!.. – рыкнул Манн и отступил для замаха…

А Рейни потянула спусковой крючок.

Огонь открыли сразу трое полицейских, и Манн свалился на землю. Рейни подкатилась ближе. Лежа в трех футах от его головы, она видела, как в его глазах постепенно гаснет ненависть.

Через секунду подошел Куинси. Рейни узнала его по запаху и, когда он наклонился, прижалась к его груди.

– Я вернулся. Спешил, как только мог, – пробормотал он. – Говорил же, что вернусь.

Теперь Рейни увидела и других. Эйба Сандерса. Люка Хейза. Шепа О'Грейди. И Дэнни. Мальчик стоял рядом с отцом, и по его щекам текли слезы.

– Как вы нас нашли? – спросила она.

– Дэнни оставил след. Клочки футболки. Отрывал и бросал на землю через штанину.

– Я умный, – сказал Дэнни.

Рейни снова повернулась к Куинси. Руки у него были сильные. Пульс бился ровно. Ей было хорошо с ним.

«Наконец-то меня кто-то обнимает», – подумала она.

И вдруг заплакала. Она плакала по Дэнни, сотворившему столько зла. По себе. А еще по тому, что ей предстояло сделать.