Вэл постаралась скрыть от Мэта изумление.

Она терялась в догадках, зачем Мэт сделал это. Хотел ли он, чтобы я, войдя в спальню, сразу же заметила трусики, или тем самым предполагал вызвать меня на откровенный разговор? В последнем случае Мэт должен был знать, что я видела его в тот момент, когда он следил за Грегом, и ему показалось странным, что я до сих пор не обмолвилась об этом ни словом.

— Итак, мои подозрения подтвердились, — заявила Вэл, скрестив руки на груди. По ее тону трудно было догадаться, говорит ли она в шутку или всерьез.

Прислонившись к стене, Мэт с недоумением смотрел на Вэл. Он был так хорош, что у нее перехватило дыхание. Синие лучистые глаза, густые мягкие волосы, чувственные губы, гибкое стройное тело — все будило в ней желание. Вэл невольно бросила взгляд на кровать, где накануне они занимались любовью. Ей захотелось вновь оказаться в объятиях Мэта, почувствовать вкус его поцелуев, изнемогать от его ласк. Но уже не в темноте, под покровом ночи, а при ярком дневном свете, любуясь выражением его лица и внимательно разглядывая все сокровенные части его тела.

— Ты меня в чем-то подозреваешь? — спросил Мэт. Выражение его лица было непроницательным. — Какое совпадение… Я собирался сказать тебе то же самое.

Вэл прищурилась, пытаясь понять, к чему он клонит. Она видела в его глазах огонь неутолимой страсти, но голос Мэта звучал холодно и отчужденно.

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать. — Вэл обиженно поджала губы.

Как бы ни стремилась она узнать правду, ей не хотелось, чтобы эта правда разрушила ее отношения с Мэтом. Однако, с другой стороны, после сегодняшнего разговора с дядей и братом Вэл была зла на весь сильный пол. Ей надоело то, что мужчины постоянно используют ее в своих целях, а потом перестают считаться с ней.

На этот раз она решила быть умнее. Вэл своими глазами видела, как Мэт следил за Грегом Батли. А вот Мэт блефовал, утверждая, что в чем-то подозревает ее. До тех пор, пока он не проникнет в ее дом, который, кстати, Нед оборудовал надежной системой сигнализации, не переступит порог ее спальни и не увидит электронную аппаратуру, у Мэта нет никаких оснований подозревать Вэл в чем бы то ни было.

— Я видела, как ты прошлой ночью наблюдал в бинокль за Грегом.

Вэл внимательно следила за реакцией Мэта. Но он не утратил самообладания: ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Значит, ты следила за мной, — заключил Мэт, не сводя с нее глаз.

Вэл вздохнула.

— Вовсе нет. Прежде чем лечь в постель, я выглянула в окно. Это ведь не преступление, правда? И увидела, что ты в бинокль наблюдаешь за Батли. Ты был поглощен этим занятием.

Мэт тряхнул головой, и мягкие пряди его вьющихся волос упали на лоб. С каким наслаждением Вэл убрала бы их сейчас! Ей хотелось дотронуться до Мэта, обвить его шею руками…

Вэл сжала кулаки, чтобы успокоиться и сдержать порыв эмоций. Один нежный взгляд или нечаянная ласка могли перечеркнуть все ее усилия выведать правду о Мэте.

Заметив смятение Вэл, Мэт откинул волосы назад и лукаво улыбнулся. Он чувствовал свою власть над ней и не прочь был воспользоваться этим.

Ты ведешь нечестную игру, приятель! — хотелось крикнуть Вэл, но она промолчала.

— Я не имею права обсуждать эту тему, — промолвил Мэт.

— Значит, ты вовсе не фотохудожник, — сделала вывод Вэл.

Мэт задумчиво потер подбородок, на котором пробивалась щетина.

— Нет, — наконец решительно сказал он. Итак, Мэт бессовестно лгал ей все это время. Впрочем, Вэл догадывалась, что он не тот, за кого себя выдает. Она не могла обижаться на Мэта за ложь, потому что чувствовала свою вину перед ним. Рано или поздно она, конечно, признается ему во всем. Но сейчас еще не время открывать карты. Вэл стремилась к одному: выудить из Мэта побольше информации.

— Значит, ты частный детектив? Мэт поморщился как от зубной боли. — Нет.

— А наблюдение, которым ты занимаешься, законно?

— Да.

Следовательно, напрашивался один-единственный вывод: Мэт — полицейский.

У Вэл засосало под ложечкой. Она изо всех сил старалась не подавать виду, что испугалась. В агентстве существовало неписаное правило держаться подальше от всех, кто мог предъявить его сотрудникам обвинение или арестовать их.

Вэл всегда считала дядю Джеймса перестраховщиком, но понимала его стремление избавить агентство от неприятностей. Может быть, настало время пересмотреть методы работы и ввести их в рамки закона? Вэл решила обсудить в ближайшее время эту проблему с Джеффом. Имея за спиной солидный опыт службы в правоохранительных органах, он наверняка поддержит Вэл.

Однако эти меры направлены на то, чтобы деятельность агентства не противоречила закону в будущем. Но как же быть с настоящим? Ведь дом Мэта Мэрдока нашпигован незаконно установленными “жучками” и видеокамерами, и она сама, Вэл Рейнольдс, несколько часов вела за ним наблюдение. За это ее вполне могут привлечь к суду. С другой стороны, именно ошибка дяди привела к тому, что в Вэл вспыхнула страсть к Мэту. Увидев его полуобнаженным, спящим, принимающим душ, Вэл почувствовала к нему непреодолимое влечение.

Но о новом любовном свидании нечего было и думать до тех пор, пока она не разберется во всей этой запутанной ситуации.

В том, что полицейский следит за домом Грега Батли, не было ничего странного. Именно департамент полиции Ньюкасла понес ощутимые убытки от его последней аферы. После вынесения судебного решения полиция, очевидно, не прекратила расследования, рассчитывая взять реванш. И неудивительно. В прессе начались нападки на копов. Их обвиняли в необоснованном насилии, в произволе, в нарушении прав человека. Репортеры находили пострадавших и брали у них интервью. И хотя впоследствии оказывалось, что вред, нанесенный им полицейскими, был мнимым или сильно преувеличенным, эти материалы все же восстанавливали общество против копов.

Честно говоря, Вэл не ожидала, что полиция возобновит расследование аферы Грега Батли. Конечно, оно велось неофициально, поскольку суд уже вынес решение по этому делу.

Вэл не знала, как ей теперь вести себя с Мэтом. У нее не было никакого плана. Должна ли она намекнуть ему на то, что догадалась, где он служит? Нет, пожалуй, этого не следует делать.

Мэт тем временем начал прохаживаться по спальне. В этот момент он был похож на хищника в клетке: в его глазах горел огонь желания, ноздри чуть заметно подрагивали, словно он чуял добычу. Вэл не испытывала страха перед его грозной мужской силой. Напротив, ей хотелось стать жертвой этого сильного самца.

— Я больше не хочу лгать тебе, — наконец сказал Мэт. — И потом, мы же договорились не говорить о работе, помнишь?

Вэл отошла в дальний угол комнаты. Она не могла позволить себе проявить слабость. Как ни хотелось ей вновь оказаться в объятиях Мэта, сейчас было не время для нежностей и ласк. Из головы Вэл не выходил разговор с дядей и братом. Она во что бы то ни стало должна была доказать им, что способна выполнять не только канцелярскую и административную работу, но и эффективно вести расследование.

Но что, если Грег заметил, что Мэт следит за ним? Что, если аферист сбежит? Вэл разволновалась, представив подобное развитие событий.

Кем бы ни был Мэт, действует он законно или нет, главное, чтобы он не перешел мне дорогу, подумала Вэл. Надо быть постоянно начеку. Возможно, он уже раскопал что-то интересное, о чем мне непременно следует знать. Нельзя, чтобы он закончил расследование и доказал, что Батли отъявленный мошенник, раньше, чем я представлю страховой компании веские улики против Батли.

Как ни старалась Вэл не смотреть на ложе, где они с Мэтом провели сегодня полночи, стоявшая посреди спальни кровать невольно притягивала ее взор. Вэл вспомнила прохладную шелковистость простыней, мягкость подушек, которые хранили запах одеколона Мэта, упругость матраса.

Она тряхнула головой, прогоняя досужие мысли. Разве можно думать о любви сейчас, когда ее карьера под угрозой? Что со мной? — удивлялась Вэл. Где мой здравый смысл? Она не находила ответа на эти вопросы. Мэт словно загипнотизировал ее. Вэл не заметила, как он втерся к ней в доверие и прочно обосновался в ее жизни. Мэт подарил ей возможность снова ощутить себя женщиной — любящей и желанной.

Оказывается, ни измены ее бывшего мужа, ни самоотверженная, поглощающая все ее время и силы работа не ожесточили Вэл, не сделали ее черствой, бесчувственной. Ее сердце сразу же отозвалось на призыв Мэта. Она не смогла и не захотела сопротивляться обаянию этого мужчины. Окутанный покровом таинственности, он казался ей еще более притягательным.

— Вчера ты дала мне ясно понять, что не стремишься к прочным длительным отношениям. — Голос Мэта вывел Вэл из задумчивости. — Разве ты передумала и теперь хочешь иного?

Вэл показалось, что Мэт произнес последнюю фразу с надеждой. От ответа Вэл зависело сейчас очень многое. Итак, что ей дороже — карьера или личное счастье?

— Нет, — после некоторого колебания ответила она и заметила на лице Мэта разочарование.

— В таком случае, верь всему, что я тебе говорю. А когда я обнимаю тебя, помни, что, хотя наши отношения продлятся недолго, все наши чувства неподдельны.

Мэт подошел к Вэл и погладил ее по щеке. Сердце Вэл сладко заныло. Одного прикосновения Мэта было достаточно, чтобы обезоружить ее. Она забыла обо всем на свете — о карьере, о несправедливости дяди, о претензиях брата, о своих честолюбивых планах. Мэт не хочет ей лгать, и потому они не будут обсуждать запретные темы. Но они смогут говорить о своих чувствах и делиться переживаниями.

— Скажи мне только одно, — попросила Вэл прерывающимся голосом, не в силах скрыть нараставшее возбуждение, — то, что ты делаешь, способно причинить вред хотя бы одному человеку?

Это был не праздный вопрос. Сотрудники агентства “Рейнольдс”, конечно, обходили ряд законов в своей деятельности, но никогда не ставили под угрозу здоровье и жизнь окружающих. Если Вэл ошиблась в своих догадках, если Мэт вовсе не полицейский, а человек, стремящийся отомстить за что-то Грегу Батли, возможно даже расправиться с ним, то Вэл обязана сообщить о своих подозрениях в полицию, чтобы предотвратить преступление.

Хотя все ее чувства восставали при мысли о том, что она должна донести на Мэта, тем не менее Вэл непременно сделала бы это. Она не раз читала в отчетах частных детективов и в судебных делах о наемниках, которых использовали в качестве орудия возмездия люди, ставшие жертвами аферистов и крупных мошенников. Возможно, Мэт тоже работал на одного из пострадавших от афер Грега Батли, который наверняка имел множество врагов.

Мэт присвистнул, догадавшись, куда клонит Вэл, и покачал головой. Он заметил выражение озабоченности на ее лице и хотел успокоить ее. Положив ладони на обнаженные плечи Вэл, он стал легкими ласкающими движениями массировать их, чтобы снять напряжение. Тревога Вэл вмиг рассеялась, и она еще раз убедилась, какую огромную власть имеет над ней этот мужчина.

— Я всего лишь наблюдаю за Грегом, — сказал Мэт. — Только этим я занимался до твоего появления здесь и собираюсь заниматься впредь. Могу тебя заверить, что меня за это не арестуют и никто от моих действий не пострадает.

Вэл облегченно вздохнула и расслабила мышцы плеч и шеи, по которым скользили ласковые пальцы Мэта. Нет, он вовсе не собирался причинить физический вред Грегу Батли. Кроме того, Вэл поняла, что Мэт не представляет конкурирующее детективное бюро и он не частный сыщик, чего она так опасалась. Вэл решила обратиться к дяде Джеймсу, у которого были связи в полиции, с просьбой выяснить, состоит ли у них на службе человек по имени Мэтью Мэрдок.

Ну а пока у Вэл не было никаких оснований не доверять Мэту. Тепло его нежных рук сводило ее с ума. Закрыв глаза, она с наслаждением отдалась на волю чувств.

— Значит, тебя не арестуют, — хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом произнесла она. — Это и радует, и огорчает. Я думала, что вокруг будут происходить интересные, волнующие события.

Мэт рассмеялся.

— Если это утешит тебя, — сказал он, — то за мысли, которые бродят у меня сейчас в голове, в некоторых консервативных странах меня могли бы не только арестовать, но и убить.

И Мэт припал губами к шее Вэл.

Она уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, но Мэт был сильнее, да и Вэл не слишком старалась, скорее имитировала сопротивление. Она чувствовала, как гулко бьется сердце у него в груди.

Мэт вдыхал исходивший от тела Вэл аромат, и у него кружилась голова.

— Ты не хочешь вернуть мне трусики? — пошептала Вэл.

— А сейчас на тебе они есть? — спросил Мэт, продолжая поглаживать ее по плечам и спине.

Вэл провела кончиком языка по пересохшим губам.

— Что ты хочешь этим сказать?

Мэт и сам не знал, что хотел сказать этим. Ему не давала покою мысль, что за все годы работы под прикрытием он впервые готов был выложить всю свою подноготную женщине, с которой занимался любовью. Она явилась сегодня к нему, чтобы вывести его на чистую воду. Наверняка она строила предположения о том, почему ее сосед вел себя так странно этой ночью. И все же Мэт вынужден был признать, что, несмотря на обоснованные подозрения, реакция Вэл была довольно спокойной. Она выслушивала ответы на свои прямые откровенные вопросы и не старалась уличить его во лжи. Мэт понял, что Вэл в глубине души доверяет ему.

Вэл не закатила ему истерику, как сделала Лайза, когда заподозрила, что он не тот, за кого себя выдает.

Мэт не переставал удивляться Вэл, и вместе с удивлением росло его восхищение этой женщиной.

Может быть, Вэл — это его судьба? Может быть, она в отличие от всех других женщин не будет упрекать его за то, что он часто исчезает на длительное время по делам службы? Мэт только теперь осознал разницу между тем человеком, каким он был на самом деле, и теми, за кого выдавал себя, работая под прикрытием.

Занимаясь расследованием различных дел, внедряясь в окружение тех лиц, за которыми необходимо было вести наблюдение, Мэт никогда прежде не выступал под своим настоящим именем. Он был взломщиком Марком Хьюстоном, угонщиком автомобилей Эдди Старком, торговцем наркотиками Диего Альваресом. Давно уже никто не называл его Мэтью Мэрдоком. Когда в прошлом году его чуть не разоблачили и всплыло его настоящее имя в истории с дочерью одного из главарей банды, Лайзой Крук, начальство Мэта распорядилось уничтожить часть сведений о нем в базах данных всех учреждений, оставив лишь самую общую информацию, по которой невозможно понять, что Мэт Мэрдок служит в полиции. И вот теперь, впервые за много лет, ведя расследование под прикрытием, Мэт выступал под своим настоящим именем. Так надо же такому случиться, что именно в это время он встретил женщину, о которой мечтал всю жизнь!

Мэт не мог прямо сказать Вэл, где он работает, однако его намеки были довольно прозрачными.

— Мне кажется, ты мне не веришь, — заметил он.

— С чего ты взял? — Вэл принужденно засмеялась.

Мэт с грустью посмотрел на нее. Он отдавал себе отчет в том, что серьезно увлекся этой женщиной, и дело было не только в сильном физическом влечении к ней, которое он испытывал. Он понимал, что Вэл что-то скрывает от него, но даже это не способно было омрачить его чувство. С каждым часом Мэт все больше привязывался к Вэл, ему хотелось заботиться о ней, защищать ее. Он не мог больше лгать ей или что-то недоговаривать.

Работая под прикрытием, Мэт порой флиртовал с женщинами, чтобы выведать у них секреты: схемы доставки и распространения наркотиков, номера частных счетов, месторасположение складов с ворованной или контрафактной продукцией. Но ни одна из них сама по себе не представляла тайны. Им нечего было скрывать. Они были просто пешками, послушным орудием в руках мужчин.

И, хотя Мэт еще плохо знал Вэл, он был уверен, что она не позволит манипулировать собой. Эта женщина — настоящая загадка, которую нелегко будет разгадать.

— Ты чувственная, сексапильная, умная, — с искренним восхищением сказал Мэт.

— Эти качества нередко сочетаются в одной женщине. — Хрипловатый голос Вэл, ее теплое дыхание, которое он ощущал на своей щеке, сводили Мэта с ума. — У меня множество знакомых, которые обладают ими.

— А я до знакомства с тобой не встречал таких женщин.

— Значит, ты общаешься не с теми людьми, с которыми следовало бы поддерживать отношения.

Это еще мягко сказано, подумал Мэт. Если бы ты знала, с какими негодяями мне приходится сводить близкое знакомство!

Мэт сплел пальцы с пальцами Вэл и поднес ее руку к своим губам. Целуя их, он ощущал исходивший от ее кожи приятный запах соуса, который она недавно готовила. Мэт лизнул руку Вэл и улыбнулся.

— Я просто сгораю от нетерпения, мне очень хочется попробовать твой соус.

Вэл осторожно высвободила руки.

— Ждать осталось недолго. — Подойдя к висевшему на гвоздике биноклю, Вэл сняла с него трусики и сунула их в карман передника. — Через час все будет готово.

И, взглянув на часы, она направилась к двери.

— Ты уходишь? — разочарованно спросил Мэт.

— Но ты же не хочешь, чтобы у меня подгорел десерт? — сказала Вэл, остановившись на пороге.

Однако ее мнимое простодушие не могло сбить Мэта с толку. Он понимал, что Вэл добилась своего — она заставила его признаться, что он не тот, за кого себя выдает, и забрала то, что в спешке забыла у него прошлой ночью, — свои трусики. Достигнув цели, Вэл ушла.

— Неужели этот проклятый десерт не может подождать? — спросил он, все еще надеясь, что Вэл задержится у него.

— Нет, он уже в духовке, — с сожалением сообщила она и, махнув ему рукой, вышла из спальни.

Услышав, как внизу хлопнула входная дверь, Мэт упал плашмя на кровать. Противоречивые мысли и чувства одолевали его. Он хотел вывести Грега Батли на чистую воду. Мечтал вернуться к оперативной работе. Но самым заветным его желанием была близость с Вэл Рейнольдс. Мэт понимал, что не сможет достигнуть трех целей сразу и чем-то ему придется поступиться.

Перевернувшись на живот, Мэт зарылся лицом в подушку и ощутил слабый цитрусовый аромат шампуня, которым пользовалась Вэл. Мэт вновь лег на спину и с отвращением огляделся. Ему не нравился этот чужой, безвкусно обставленный дом. Какой идиот сделал спальню такой светлой?! — с раздражением подумал он. Все в этой комнате было белым — кровать, стены, шкаф.

Когда Мэт переезжал сюда, его, честно говоря, мало интересовали убранство комнат и мебель, главным для него было расположение окон относительно дома Грега Батли. Но теперь, когда в его жизнь вошла Вэл, Мэт начал замечать все особенности и краски окружающего мира.

Он тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли. Что-то тревожило его, не давало покою. Мэт чувствовал, что Вэл чего-то не договаривает. Касалось ли это ее развода? Или ее работы? Мэт не допускал и мысли о том, что Вэл могла быть сообщницей Грега Батли, соучастницей его махинаций. Подобное казалось ему совершенно невероятным. Одно было несомненно: Вэл окружала какая-то тайна.

Он стал мечтать о том времени, когда они с Вэл смогут посвящать друг другу все время, когда им не надо будет лгать друг другу или что-либо утаивать. За последние десять лет он ни разу не брал отпуск и по окончании расследования дела Батли мог надеяться на то, что начальство отпустит его на несколько недель отдохнуть и он проведет это время с Вэл.

Мэт чертыхнулся, удивляясь самому себе. Что за чушь лезет ему в голову?! Вместо того чтобы заниматься расследованием, он мечтает об отпуске, который проведет где-нибудь на диком пляже с Вэл, с женщиной, наверняка обманывающей его или, по крайней мере, что-то скрывающей.

Но самое неприятное в этой ситуации было то, что Мэт ничего не мог поделать с собой. Вэл словно околдовала его, лишив воли.

Помешивая соус, булькавший в кастрюльке на плите, Вэл нетерпеливо смахивала ладонью капельки пота со лба. Она до сих пор не могла понять, как ей удалось уйти от Мэта. Ее неудержимо влекло к нему, и единственным ее желанием было остаться в спальне и заняться с ним любовью. И тем не менее Вэл нашла в себе силы покинуть дом Мэта.

До встречи с Мэтом Вэл больше всего в жизни боялась влюбиться в парня, который с легкостью может растоптать ее сердце, как это сделал Стив. Она была душой и телом предана своему бывшему мужу, который нарушил супружескую верность, даже не подумав о том, какую боль причинит Вэл его измена. Пережив предательство близкого человека, она зареклась заводить серьезные романы с мужчинами.

Вэл не хотела влюбляться в Мэта, в человека, которого окружали тайны. С большим трудом ей удалось заставить его сказать правду о себе. Ложь и недомолвки допустимы тогда, когда партнеров не связывает ничего, кроме секса. Но Вэл чувствовала, что их отношения с Мэтом уже зашли дальше обыкновенных занятий любовью.

Она восхищалась Мэтом, любовалась им, уважала его. Не сомневалась, что он вел наблюдение за Грегом Батли во имя благой цели. Мэт Мэрдок в глазах Вэл был честным порядочным человеком.

Да, он лгал ей, но, когда она высказала свои подозрения, не стал юлить и дал прямой ответ на ее вопрос. Вэл решила быть с Мэтом столь же откровенной, и, прежде чем у них произойдет новое любовное свидание, она хотела рассказать ему начистоту о том оборудовании, которое установлено в ее спальне, и, конечно, в первую очередь об электронных устройствах — “жучках” и видеокамерах в его доме.

Вэл не собиралась посвящать Мэта в тонкости проводимого ею расследования, не хотела говорить ему, на кого работает. Но Вэл чувствовала себя обязанной признаться в том, что следила за ним, что незаконно вторглась в его личную жизнь, и попросить за это прощения. Если Мэт обрушит на нее свой гнев, она была готова признать справедливость его упреков и обвинений. Время противозаконных методов расследования безвозвратно прошло, и Вэл отныне хотела вести только честную игру.

Но как сказать мужчине, что она незаконно и самым бессовестным образом наблюдала за ним, и не оттолкнуть его от себя, не потерять навеки его доверие и доброе отношение? Этот вопрос не давал Вэл покою.

Внезапно ее осенило. Идея была столь же блестящей, сколь и рискованной. Она достала блокнот из ящика кухонного стола и начала писать.

Как признаться мужчине, что ты тайно наблюдала за ним, и не оттолкнуть его от себя?

Очень просто. Дать ему возможность понаблюдать за тобой.