Ник молчал. На мгновение Дороти заподозрила, что он готовит какой-то новый подвох.

Она держала корзинку с бельем, как щит. Неужели он посмеет себе что-нибудь позволить? Неизвестность томила гораздо больше, чем сознание своей полнейшей беззащитности.

Дороти вдруг показалось, что это сама судьба привела ее к этому человеку. Она испытывала к нему необъяснимую тягу, и это еще больше усиливало смятение.

— Наденьте пальто. Я жду вас через пять минут у гаража, — бросил он.

Наверное, со стороны Дороти представляла весьма забавное зрелище. Она застыла в обнимку с бельевой корзиной, оторопело глядя в спину быстро удалявшегося по узкой аллейке Ника.

Сбежав с крыльца, она увидела тот самый спортивный «форд», на котором раньше гоняла Тереза.

— Вам придется освоить это чудо техники. — Он протянул ей ключи. — Посмотрим, как это у вас получится…

— Вы хотите, чтобы я села за руль? — выдохнула Дороти.

— Конечно. У вас же есть права. Я должен быть уверен в ваших навыках водителя, раз вы будете возить мою дочь.

Экзамен начался незамедлительно.

— У меня давно не было случая попрактиковаться, — предупредила Дороти.

— Главное, поменьше эмоций. Помните, где включается зажигание?

Двигатель, к счастью, заработал мгновенно, и «форд» медленно двинулся по улочкам Илфорда.

— Теперь куда? — на пустынной пригородной трассе Дороти уже вошла во вкус.

— Вначале Истхэм, Скул-лэнд, потом Грин-стрит, четыре, где живет преподавательница музыки.

— Понятно. Это недалеко от нашей чайной.

— И поэтому, вероятно, Тереза разрешала ей болтаться в заведении старушки Шелтби без присмотра.

— Да. Но, к счастью, все обошлось.

Наступила краткая пауза.

— Кстати, мне нравится, как вы одеты, — неожиданно произнес Ник.

Дороти почувствовала, что краснеет.

— Я… я должна поговорить с вами об этом.

— Звучит зловеще. Вас не устраивает выбор Ингрид?

— Дело не в этом. Понимаете… я не хочу, чтобы кто-то посторонний покупал мне одежду.

— Но ваши тряпки сгорели, — внушительно напомнил Ник. — И я не мог позволить прелестной леди провести остаток жизни в моем халате, хотя она выглядела в нем весьма соблазнительно, — добавил он не без ехидства.

Дороти предпочла проигнорировать последнее замечание.

— Все равно, — заявила она упрямо. Лучше бы вы не делали этого.

— Считайте, что контракт уже подписан, — лениво произнес Ник. — Спецодежда предоставляется.

— Прекратите ваши шутки. Дайте мне чеки, я все оплачу, и когда смогу.

— Ох уж мне эта щепетильность! — заметил он едко. — Я разговаривал с пожарным инспектором, и он подтвердил, что возгорание произошло из-за неисправной проводки, так что вы, вероятно, можете подать в суд на вашего хозяина.

— Я сомневаюсь, что Стаут раскошелится на компенсацию.

— У него не будет выбора. — Ник помолчал. — Кстати, о вашей зарплате. Мы это еще не обсуждали.

Тут он назвал такую сумму, что Дороти чуть не съехала в кювет.

— Это же бешеные деньги! Вы с ума сошли. У меня даже нет диплома.

— Столько же я платил Терезе, — сказал он медленно. — А ведь вы с ней — небо и земля.

— Комедия какая-то!

— Совершенно согласен. Мы едем в канаву.

— О, черт! — Дороти торопливо выровняла машину. — Вы же понимаете, что я имею в виду.

— Я не понимаю только одного: почему вы так низко себя оцениваете?

Она прикусила губу до крови.

— Я… я об этом не думала.

— Опять ложь, — мягко укорил он. — Вы недостаточно доверяете мне, чтобы сказать правду. Но я могу подождать.

Долго же тебе придется ждать, тайно злорадствовала Дороти. Зато потом я посмотрю на твою физиономию!

Впечатляющих размеров школьный комплекс был выстроен из красного кирпича. Сколько же здесь состоятельных мамочек! Вся стоянка забита автомобилями, на фоне которых старенький «форд» смотрелся весьма скромно.

Дороти аккуратно припарковала машину и вышла. Она заметила несколько своих сверстниц, видимо, тоже гувернанток.

Наконец раздался звонок, и дети стайками высыпали в парк, смеясь и болтая.

Адела появилась одной из последних. Она шла совсем одна, глядя в землю.

Новоявленная гувернантка сложила ладошки рупором.

— Эй! — крикнула она. — Мы здесь!

Девочка встрепенулась, и тоскливое, отрешенное выражение, как по волшебству, исчезло с ее лица.

— Дороти! — Она бросилась через дорогу. — Ты осталась! Правда? Ура!

— Ну, ты об этом еще пожалеешь, — ласково улыбнулась та. — Я могу быть настоящей мегерой!

— Мы поедем домой играть?

— Нет, куколка. У тебя сейчас урок музыки, а потом — домашнее задание. — Дороти решила перевоплотиться в цербера, не откладывая.

— Папа, я обязательно должна идти на музыку? — надулась малышка.

Он нежно поцеловал дочку.

— Да, мой ангел. Мисс Слейтон тебя ждет.

— Но я хочу показать Дороти все свои игрушки.

— У нас будет для этого достаточно времени. — Дороти усадила ее сзади и пристегнула ремень.

— Ты не уйдешь? — тоскливо осведомилась Адела. — Все всегда уходят.

У Дороти все внутри перевернулось.

— Я останусь до тех пор, пока буду тебе нужна, — заверила она.

Ник коснулся ее руки.

— Я представлю вас миссис Хоукс, нашей классной наставнице.

Они подошли к высокой стриженой брюнетке, которую окружало несколько разряженных мамаш.

— Мисс Ламметс будет заботиться о моей дочери.

— Еще одна очаровательная девица, — отметила та, усмехнувшись, и окинула Дороти цепким взглядом. — Надеюсь, мистер Моблейн, что на сей раз интуиция вас не подвела.

— Я тоже, — отрывисто бросил Ник и, простившись, направился в сторону автостоянки. Но Дороти задержалась.

— Адела уже адаптировалась к школе?

— Естественно. — Миссис Хоукс сделала выразительную паузу. — Мы стараемся, чтобы самый закомплексованный ребенок чувствовал себя комфортно. А почему вы спрашиваете?

— Она вышла совсем одна, — пояснила Дороти. — И я подумала…

— Не слишком ли рано выносить суждения? — колко поинтересовалась учительница. — Да будет вам известно, что дети ее возраста предпочитают обходиться без вмешательства взрослых.

— Я не собиралась вмешиваться, — быстро сказала Дороти. — Я просто… беспокоюсь.

— Хотите зарекомендовать себя с лучшей стороны? — Миссис Хоукс одарила ее снисходительной улыбкой. — Думаю, на время занятий вы можете быть спокойны за Аделу. — Брюнетка поманила к себе пальчиком одну из мамаш. — Миссис Флетчер, я еще собиралась поговорить с вами о внеклассном чтении для Мэгги.

Дороти ясно давали понять, что аудиенция закончена, и не стоит рассчитывать на нормальные контакты в дальнейшем.

— Мне пойти с тобой? — спросила она Аделу, остановив машину напротив особнячка, где жила мисс Слейтон.

— Боюсь, моя дочь еще не готова к публичным выступлениям, — рассмеялся Ник. — Лучше мы пока погуляем.

Мисс Слейтон оказалась энергичной дамой средних лет.

— Рада, что не больше увижу вашу предшественницу, — тихо сказала она, пока Адела разворачивала ноты и устраивалась на табурете. — Лгать, что она забирает ребенка у моих дверей и заставлять девочку обманывать отца… — Она презрительно фыркнула. — Непростительно. Поломала ключицу — так ей и надо.

Дороти предпочла бы остаться здесь, в уютной квартирке, и послушать, как музицирует Адела, но Ник ждал ее внизу. Это вызывало у нее неясную тревогу. Она и так проводила с ним наедине слишком много времени. Увы, деваться было некуда.

Лонг-стрит уже украсили к Рождеству. Шла подготовка к уличной развлекательной программе, и популярный ведущий с местной радиостанции что-то горячо обсуждал с музыкантами.

Дороти не рассчитывала, что этот праздник будет для нее веселым. Но при звуках одной из самых своих любимых песенок у нее потеплело на сердце.

— Ну, наконец-то на вашем лице появилось какое-то подобие улыбки, — заметил Ник. — А то я уже опасался очередного «серьезного разговора».

Она покраснела.

— За последние двадцать четыре часа в моей жизни произошло слишком многое. Трудно ожидать, что я буду приплясывать от восторга.

— Но все складывается пока что не так уж плохо, не так ли? Адела вам не наскучила?

— Нет, конечно, нет! Она славная девочка.

— И вы не обнаружили, что Ингрид занимается черной магией в угольном погребе?

Дороти невольно хихикнула.

— Что за глупости.

— Я этого и боялся, Стало быть, дело во мне. — Он помолчал, потом продолжил другим тоном. — Может, все-таки раскроете тайну, Дороти. Что я вам сделал?

У нее перехватило дыхание.

— О чем вы говорите? Я просто была не готова…

— Но, по крайней мере, вы признаете, что это перемены к лучшему? Наверное, прошлое тяготит вас… — Он помолчал. — Горюете об отце?

Она кивнула.

— Да. Это самое тяжелое воспоминание. Папа умер среди чужих людей.

— Не казните себя. Бывает гораздо хуже.

— Что может быть хуже?

— Умереть, зная, что человек, которого ты любишь, предает тебя. Что ты вложил всю свою жизнь в пустые бумажки. Умирать, проклиная одиночество.

Дороти вспомнила рассказ Ингрид и поняла, что он подразумевает собственного отца. Время не смягчило ни боль, ни гнев.

— Когда я обнаружил, что совершил ошибку, то постарался сразу же ее исправить, — продолжал Ник почти равнодушно. — У меня хватит сил уйти из жизни без отчаяния.

— Но вы не одиноки. — Кукольное личико Сью Роквит внезапно всплыла перед глазами девушки. — У вас… у вас есть Адела.

— Это, — произнес он очень мягко, — не вполне одно и то же. — А вы, Дороти? Вы не ребенок. Учились в университете. Неужели никто не оставил след в вашей жизни?

— Нет, — кратко ответила она.

— Значит, этот барьер воздвигнут не только против меня? И никто даже не пытался перешагнуть его?

— Может быть, все дело в том, что я просто…

— Обычная девочка без секретов, — закончил он за нее. — Это глупая слепота. И я вас честно предупреждаю, что намерен докопаться до истины и раскрыть все ваши секреты — даже самые таинственные.

Пытаясь скрыть от него свое состояние, Дороти отвернулась, глядя в витрину невидящими глазами.

— Позвольте предупредить вас, мистер Моблейн. Я поступила к вам на работу, но это не дает вам права вторгаться в мою личную жизнь. Я поступила так ради Аделы — и только ради нее. И не позволю воспринимать себя, как очередное развлечение.

— Неужели я произвожу такое впечатление? — изумился Ник. — Я абсолютно серьезен.

— Я тоже! — Дороти храбро встретилась с ним взглядом. — Мы очень разные люди, которым несколько недель предстоит… параллельное существование. А параллельные линии никогда не пересекаются. Несмотря на щедрую зарплату и проживание в роскошном доме.

— Понятно. — Ник покосился на часы. — Это условие исключает даже невинную дружбу? Нормальные человеческие отношения?

— Вы — мой работодатель. Я — временная гувернантка вашей дочери. Вот так. И это все.

— Очень воинственная позиция, — отметил он с кривой усмешкой. — И это заставляет меня гадать, кого из нас двоих вы хотите убедить. — Ник вновь посмотрел на часы. Чувствовалось, что он куда-то опаздывает. — В интересах параллелизма встречаемся на Грин-стрит через полчаса.

«Параллелизм»! Такого и слова-то нет, язвила Дороти, пуская молнии в широченную спину хозяина.

Зато мы выяснили отношения, гордо сказала она себе. С этой минуты ей не страшен сэр Николас. Но тогда почему сейчас она дрожит, как осенний лист и вглядывается в толпу, прикидывая, куда это он так спешит?

Дура! — вынесла себе приговор Дороти и свернула в первый попавшийся переулок.

Адела вернулась в блестящем настроении.

— Я люблю мисс Слейтон! — объявила она, забираясь в машину, где молча, с непроницаемым лицом ждал ее отец.

— Твоя учительница показалась мне очень милой, — подержала Дороти фальшивым голоском.

Адела устроилась на заднем сиденье.

— Мы с мисс Слейтон готовим сюрприз к Рождеству.

— Какой? — полюбопытствовал Ник, несколько повеселев.

— Если я тебе скажу, то это больше не будет сюрприз, — сурово заметила Адела. — Подожди и увидишь.

Она не умолкала ни на минуту до самого дома. По дороге Дороти выяснила, что задано на завтра. Но Адела быстро расправилась с уроками.

— Могу я теперь немножко посмотреть телевизор?

— Почему же нет, — разрешила Дороти. — А где он?

— В маленькой гостиной. Там стоит пианино, так что я смогу поиграть тебе, — добавила девочка.

— Очень хорошо, — согласилась та.

Они вошли в уютную небольшую комнату с ситцевыми занавесками и большим ковром перед газовым камином.

Адела включила мультики, а Дороти подошла к застекленному книжному шкафу. Там были, в основном, романы, классические и современные.

Девушка намеревалась проводить большую часть свободного времени в своей комнате и подумала, что книги пригодились бы ей. Заметив полное собрание романов Жоржет Хейер, она решила возобновить знакомство с такой элегантной и остроумной писательницей. На форзаце одной из книг ее внимание привлекли красивые инициалы — сплетение букв «Д» и «М».

— Диана Моблейн. Моя мать, — произнес Ник за ее спиной.

Дороти чуть не уронила книгу.

— Я хотела попросить разрешения…

Он грозно нахмурился.

— Дороти, пока вы здесь живете, это ваш дом. — Ник обернулся к дочери. — Что ты смотришь?

— «Безумие любви»… — неохотно промямлила Адела.

Оказывается, девочка незаметно переключила телевизор на другую программу!

Николас холодно взглянул на Дороти.

— Пожалуй, тебе это рановато.

— Все в нашем классе смотрят этот сериал, — надула губки девочка. — Это американская мелодрама!

— Тем не менее, я предпочел бы что-нибудь менее мелодраматичное, — неумолимо произнес Ник и выключил телевизор.

— Папа прав! Это моя вина, — поддержала его Дороти, но, почувствовав, что девочка вот-вот расплачется, быстро нашла выход из положения: — Но смотреть этот фильм вовсе не обязательно. Я тебе расскажу содержание. Увидишь, так даже интереснее. А сейчас пора позаниматься музыкой.

— Ладно. — К счастью, Аделу легко было отвлечь. — Вы с папой должны уйти, — величественно распорядилась она.

— Я позову тебя, когда ужин будет готов, — пообещала Дороти.

Из малой гостиной донеслись звуки рождественской мелодии.

— С сюрпризом все в порядке, — усмехнулся Ник. — На Рождество я буду самым удивленным человеком в графстве.

— Можете вы уделить мне минуту? — спросила Дороти, заметив, что он собирается уходить.

— Что такое? — произнес он с иронией. — Новые правила моего поведения в будущем?

— В некоторой степени. — Она заставила себя открыто встретить его взгляд. — Насколько я понимаю, «Безумие любви» привело вас в бешенство. Хотя все можно было спустить на тормозах.

— Вы осуждаете меня?

— Я разделяю ваше негодование. Но у Аделы проблемы с адаптацией в новой школе. А обсуждение фильма с подругами по классу поможет ей войти в коллектив.

Ник внимательно слушал.

— Вы полагаете, ей плохо в Скул-лэнде?

— Я этого не говорила. Но вполне возможно, что там скучновато.

— У этой школы прекрасная репутация.

— У илфордского лицея тоже.

— Но в его совете директоров нет мисс Роквит, — скептически уточнил Ник.

— О, тогда все ясно. Забудьте, пожалуйста, мои слова. И обещаю впредь не совать нос не в свое дело.

— Да нет, зачем же так… — проговорил он расстроенно. — Пожалуй, я не ожидал, что вы так энергично возьметесь за дело. — Ник неестественно рассмеялся. — Черт, я сам не знал, чего ожидать.

— Я тоже. Сожалею, если высказалась некстати. Всего хорошего, мистер Моблейн.

— Куда вы?

— Наверх, накрывать стол для ужина.

— Для Аделы. Мы с вами поужинаем после того, как вы уложите ее в постель.

— Это что, традиция? — она смерила его взглядом, полным презрения.

— Нет. С Терезой у нас были отношения другого рода. И перестаньте меня подкалывать! Я же выслушал вас. А теперь прошу о такой же любезности. Ужин в восемь, после того как я зайду поцеловать Аделу на ночь.

Наступило молчание.

— Отлично, — проговорила Дороти ледяным тоном.

— И мудро, к тому же, — ядовито заметил он и ушел, оставив ее кипеть от бессильной ярости.

После ужина Дороти научила малышку пасьянсу. Потом наступило время ванны.

— Мне совсем не хочется спать, — вздохнула Адела, покорно залезая под одеяло. — Ты мне почитаешь? Про Белоснежку.

— Ты уверена? Это страшноватая история… — Дороти взяла с полки «Сказки братьев Гримм».

— Ну и хорошо. — Малышка свернулась калачиком и замерла, облегченно вздохнув, когда злая королева в конце концов получила по заслугам.

— Слушай, Дорри, а мачехи все злые?

— Надеюсь, что нет.

— А какая будет у меня?

Дороти вздрогнула.

— Это проблема твоего отца.

— Может, папа опять женится на маме? — жалобно прошептала Адела.

— А ты этого хочешь? — осторожно спросила девушка.

— Иногда… — призналась малышка.

— Дело в том, что люди меняются… — Дороти отчаянно пыталась найти подходящие слова: — И они не всегда хотят того, что у них уже было.

— Как мама не захотела нас с папой?

Дороти чуть не застонала вслух.

— Я уверена, что это не так. Леди Шарлот было очень трудно расставаться с тобой.

— Мама собирается приехать ко мне, — сообщила Адела с удовлетворением. — Она обещала, когда звонила. И ты с ней познакомишься.

Дороти выдавила некое подобие улыбки.

— Очень хорошо.

— Но это секрет, — предупредила девочка. — Мы не должны никому говорить, а то ничего не получится.

— Опять секреты? — в детскую вошел Ник.

Итак, со дня на день здесь появится голливудская звезда. Малоприятная новость, грустно размышляла Дороти. Но ничего, ее задача — заниматься ребенком.

— А ты останешься и поговоришь со мной? — не отпускала отца Адела.

— Нет, дорогая. Всем принцессам уже давно пора спать. Я пришел только поцеловать тебя на ночь.

— А Дороти? Ее ты тоже поцелуешь?

Наступило гробовое молчание. Дороти была готова от смущения сквозь землю провалиться. И все же, на одно безумное, запретное мгновение она позволила себе вообразить, что Ник целует ее в губы. И даже попятилась назад, как будто он и в самом деле…

— Нет, доченька. — Не могу.

— Почему?

— Потому, что мисс Ламметс еще не время ложиться спать. По крайней мере, пока. — Он наклонился и поцеловал Аделу, нежно проведя пальцем по щечке. — Спокойной ночи, счастье мое.

У двери Ник задержался.

— До встречи за ужином, мисс Ламметс, — холодно напомнил он.

Вот и все… Она съежилась.

— Я думаю, он поцелует тебя после ужина, — предположила Адела.

— Знаешь что, подружка, — шутливо начала Дороти, пытаясь овладеть собой, — давай-ка, закрывай глазки.

Переодевшись в новую клетчатую юбку и розовую кофту, Дороти сидела перед зеркалом, придумывая предлог, чтобы избежать нового «серьезного разговора».

Выхода нет! Можно лишь вести себя сдержанно, в рамках, которые она сама очертила. А как поведет себя он — уже совсем другая проблема.

Лишь в последнюю минуту Дороти заставила себя спуститься вниз.

Тяжелые занавеси гостиной оставляли ночь за пределами дома. Мягкий свет заливал комнату, огонь приветливо играл в камине.

Ник вальяжно развалился на диване, просматривая местную газету. На журнальном столике стояло несколько бутылок.

— Если не секрет, — он покосился на ее тугой пучок, — вы никогда не распускаете волосы, даже в свободное от работы время?

— Сейчас я на работе, — отрезала Дороти, чтобы сразу поставить наглеца на место.

— Тогда считайте, что служебный долг обязывает вас выпить. Хотите шерри?

— Нет, — бесстрастно ответила она.

— Тогда тоник?

— Благодарю вас, ничего.

— Вы всегда были трезвенницей?

Дороти глядела на руки, стиснутые на коленях.

— Я… однажды узнала, что алкоголь мне вреден.

— Жаль, — протянул Ник. — Он помогает расслабиться. Кстати, вы в полной безопасности. Я никогда не охочусь на пустой желудок — ваш или мой.

Дороти насторожилась, но вскоре поняла, что он просто дурачится.

— Это… обнадеживает. — Она пыталась поддерживать светский тон.

— Тогда успокойтесь, — сказал он с раздражением. — У меня тут есть кое-что для вас.

Ник протянул ей коричневый конверт.

— Деньги? — она смутилась. — Но ведь я только-только начала…

— Это от миссис Шелтби. Я заехал туда сегодня, после того, как мы расстались, и она просила передать это вам. — С торжественным видом он принялся загибать пальцы: — Ваша зарплата до вчерашнего дня, плюс недельное выходное пособие, плюс что-то за отпуск.

Дороти нахмурилась.

— Она не должна мне столько.

Он пожал плечами.

— Ваша бывшая хозяйка думает иначе. Объясняйтесь с ней, а не со мной.

С небрежностью аристократки, не привыкшей считать деньги, она засунула конверт в карман юбки.

— Теперь я смогу расплатиться с вами за одежду, которую купила Ингрид.

— Не торопитесь, — посоветовал он равнодушно. — Почему бы вам не походить по магазинам? Я могу подбросить вас завтра хоть в Лондон, когда мы завезем Аделу в школу.

На мгновение Дороти заколебалась. С тех пор, как она одевалась в дорогих магазинах, много воды утекло. Предложение было очень соблазнительным.

Но она упрямо покачала головой.

— Я бы предпочла все же вернуть вам долг, если вы не возражаете…

— Возражаю, — произнес он мрачно. — Вы действительно не можете быть мне чем-то обязаны? Даже на короткое время?

В его голосе прозвучала такая боль, что Дороти почувствовала себя виноватой.

— Не в этом дело. Видите ли… я панически боюсь долгов — с тех пор, как отец…

Ник тут же изменился в лице.

— Боже мой, простите меня. У нас, кажется, соревнование двух шизофреников, — добавил он с горечью.

— У меня нет паранойи.

— В самом деле? — Он вдруг, словно пушинку, подхватил ее на руки и двинулся из гостиной.

— Что вы делаете? — возмутилась Дороти. — Куда… вы меня несете?

— В столовую, мисс Ламметс, в столовую. Не знаю, как вы, но я голоден, как волк.

Луковый суп, пирог с дичью, крем-брюле на десерт, — Ингрид, как всегда, оказалась на высоте. А благодаря светскому лоску хозяина, который при желании мог поддерживать совершенно безобидную болтовню, обед прошел без эксцессов.

— Кофе будем пить в гостиной, — заявил Ник, как будто напоминая о привычной традиции.

— Пожалуй, я пойду, — быстро сказала Дороти. В ее планы вовсе не входило продолжить интимное общение. — Хочу посмотреть кое-что по телевизору.

— В самом деле? — протянул он. — Вот уж не думал, что вас это интересует. Ведь в «Акации» телевизора не было.

Девушка одарила его чарующей улыбкой.

— Вы очень наблюдательны, мистер Моблейн. Но это была вина хозяина, не моя. Я люблю игры, викторины, мыльные оперы, — фантазировала она. — В сущности, все, что не заставляет думать. — И все, что держит тебя подальше от меня, пронеслось в ее голове.

— Ну, тогда вам повезло, — ухмыльнулся Ник. — Согласно программе, сегодня футбол по одному каналу и бокс по другому. Мозги не понадобятся.

— Да, действительно, — холодно изрекла Дороти. — В таком случае, я просто пораньше лягу спать.

— Еще одна прекрасная идея. Пожалуй, я мог бы присоединиться к вам. — Глядя в ее испуганные глаза, он издевательски усмехнулся. — Ну, не в буквальном смысле, конечно. Или вы рассчитывали, что я выполню пожелание Аделы?

— Не смею надеяться! — вскинулась Дороти.

— Ах, полно, — сказал он насмешливо. — Вы ведь такая кокетка…

— Это неправда.

— Правда. Но даже в роли истеричной недотроги вы необычайно привлекательны. — Голос его звучал, как ни странно, сердито. — Нет мужчины, который не захотел бы… поцеловать такой бутончик.

— Вы хотите сказать, что я должна вести себя как уличная девка? — Дороти с горечью вспомнила жестокие слова, которые он когда-то бросил ей в лицо.

— Конечно, нет! О чем вы, черт побери, говорите? — искренне удивился Ник.

— Для вас это может прозвучать дико, мистер Моблейн, — она подчеркнула формальное обращение. — Но я не люблю подобные разговоры. — Она вскинула голову. — Причуда Аделы меня… смутила. Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому.

— О, в самом деле, — иронически поддакнул он. — Так значит, вы действительно выше всех этих грязных, низменных желаний? Боже мой, мисс Ламметс, да вы просто сверхчеловек!

— Я нахожу этот разговор бестактным, — повторила Дороти твердо. — Есть правила отношений между нанимателем и прислугой, а это… напоминает сексуальные приставания. — Она подошла к двери. — Не нужен мне ваш кофе. И советую оставить меня в покое. Если, конечно, вы действительно заинтересованы в том, чтобы я осталась.

— Прекрасно! А теперь запомните, милочка, — к всплеску его гнева примешивалось еще что-то малопонятное, — это мой дом, и правила здесь устанавливаю я.

Она попыталась повернуть дверную ручку, но пальцы соскользнули. Ник схватил ее за плечи и повернул к себе. Глаза его блестели холодной решимостью.

— Нет, — пролепетала она. — Пожалуйста. Вы не можете…

— Могу.

Он уперся руками в дверь, держа свою жертву в ловушке, но не прикасаясь к ней. Дороти ощущала волнующее тепло его кожи, даже биение сердца. Или, может быть, своего собственного — она никогда не чувствовала такого возбуждения прежде.

Происходило нечто совершенно невероятное! Ее губы затрепетали, — это был не то протест, не то капитуляция.

И тогда свершилось неизбежное.

Нет, Ник не набросился на нее, не позволил себе никакого насилия. Он был очень нежен, пока она не ответила на поцелуй.

Что было дальше? И сколько это длилось? Трудно сказать…

Дороти сама распалилась настолько, что уже не только не боялась, а неистово наслаждалась тем, что все сильнее пробуждает в нем первозданное, безоглядное желание. Сейчас она готова была пойти до конца. Каждое прикосновение Ника вызывало в ней сильнейшие эротические импульсы. Со скидками на неопытность отныне покончено…

— Теперь прикажи мне остановиться, — с трудом произнес он.

Дороти сразу поняла, в чем дело. Но ей так не хотелось возвращаться в этот тусклый суетный мир!

Она растерянно перебирала пуговицы, расстегнутые на груди.

— Так вы не сварливое приведение, мисс Ламметс? Вы, оказывается, тоже из плоти и крови, как все смертные. — Ник налил себе воды и поднял стакан в насмешливой пародии на тост. — А теперь беги в свою комнату! Пока я не передумал. — Он вылил остатки воды себе на голову. — Или ты только этого и ждешь?

На этот раз дверная ручка повиновалась. Дороти скользнула в коридор, словно тень. На лестнице она споткнулась и упала на колени, обливаясь слезами. А когда все же дотащилась до спальни, заперлась на ключ, задвинула щеколду и…

Она взглянула на себя в зеркало. Измятая, похотливая тварь! Господи, да ведь теперь ей некого винить, кроме самой себя. Она даже сейчас хочет этого самовлюбленного самца. Грязная, гнусная девка!

Что ж, Ник по-своему прав, преподав ей еще один урок. Даже более жестокий, чем шесть лет назад.

Но боль изгоняют болью. Третьей серии у этой мелодрамы не будет. Прощай, «безумие любви»!

Когда она снимала юбку, в кармане что-то хрустнуло. Пакетик от миссис Шелтби напомнил о себе как нельзя кстати.

Нужно дождаться глубокой ночи и незаметно пробраться на улицу. А там останется только поймать такси. Этих денег, если особенно не транжирить, хватит, по крайней мере, на месяц. В Истхэм она, конечно, не вернется. Можно снять комнатушку где-нибудь в Крейдоне. Оглядеться, устроиться на временную работу, а потом действовать по обстоятельствам. Самое главное, не откладывая, поставить точку в этой истории.

Дороти привела себя в порядок и прилегла на кровать одетой, не снимая покрывала.

Действительно, ничего случайного не бывает. Хорошо, что развязка наступила так быстро. Вот только Аделу очень жаль! Но ничего изменить она уже не в состоянии.

Большие часы внизу пробили полночь. Пора! Дороти накинула жакет и вышла из комнаты. Ей хотелось проститься со спящей девочкой, но это было слишком рискованно.

На лестничной площадке она осторожно включила светильник внизу и начала спускаться.

В холле должен быть запасной ключ. Ингрид сказала, что он хранится в одном из ящиков телефонной тумбочки. Крадучись, Дороти сразу же двинулась туда, но внезапно, ослепив ее, вспыхнули разом многочисленные лампочки огромной хрустальной люстры. Дороти застыла на месте, как перепуганный воришка.

Со стороны кабинета к ней приближался Ник. Бледное, осунувшееся лицо, запавшие глаза и еще… резкий запах виски.

— Не знал, сколько мне придется торчать в этой засаде, — безучастно произнес он.

— Я ухожу. Вы не можете удержать меня.

— Не могу, — устало согласился он. — И не буду. Но должен кое-что сказать.

— Не утруждайте себя, — сквозь зубы процедила Дороти. — Я ничего не хочу слушать.

— Вполне естественно. Я вел себя, как скотина. Но только потому, что вы мне не безразличны.

— Это извинение?

Впервые этот человек предстал перед ней таким потерянным, жалким.

— Видит бог… я не посмел бы к вам прикасаться. Но вы… говорили колкости, и я хотел… — Ник беспомощно замолчал. — Черт, ну дать вам урок, что ли, — буркнул он. — В результате, думаю, мы оба кое-чему научились.

Дороти просто остолбенела от такой наглости.

— Вы считаете, что я сама виновата?

— Кончайте прикидываться! В какой-то момент это стало взаимным, согласитесь. Обещаю, повторных экспериментов не будет, — добавил он мрачно.

— Вы… вы первый начали. — Она осеклась, чувствуя, что вплотную подошла к опасной теме.

— Да. Но я же и остановился. Ради нас обоих. Пока еще мог. Как видите, не такой уж я бессердечный негодяй. Хотя признаю, что вы имели право на мою защиту и уважение. А я осрамился по всем пунктам.

— Ну, в этом я с вами согласна, — жестко подвела итог Дороти. — Могу я, наконец, идти?

— Дайте мне еще минуту, — Ник приблизился к ней вплотную. — Я не могу изменить того, что случилось, или стереть это из вашей памяти. Но если вы вот так уйдете, то не просто накажете меня. Вы травмируете Аделу. Чем провинилась она?

— Я не могу оставаться здесь. — В голосе Дороти звучали слезы. — И вы это знаете.

— О, дьявол! Да не будьте вы такой ослицей! Вам что… поклясться? Ну, хотите, я стану перед вами на колени…

— Это уже попахивает мелодрамой, — беспощадно напомнила Дороти, стараясь скрыть предательские слезы. — Придется как-нибудь на досуге вместе посмотреть «Безумие любви». Но запомните, я остаюсь только ради Аделы.