Помню, что после исчезновения Лашей дед с каждым днем казался все более старым, все более обеспокоенным. За нами следили. Дни сочились один за другим, как через повязку. Рана истекала болью, сколько бы «все будет хорошо» на нее не наматывали.

По вечерам мы слушали радио. Теперь, когда дед хотел что-то сказать, он писал это на листке бумаги. Словами и картинками. Свободными мы оставались только внутри своей головы. Играло радио, и мы думали, что оно заслонит от всех наши мысли.

На новых лунах Родины следы нарушали покой…

Луна… АР04… СОЛЗ… ЭЛД7.

Слова. Просто бессмысленные слова.

Скорее бы я умер.

Дед говорил:

– Стандиш, не думай о прошлом. Сделаем все, как было раньше, пока не появились Лаши.

Как было – это как? С Гектором пришел свет. Без него осталась одна тьма.

Ближе к ночи мы делали вид, будто шли спать.

– Спокойной ночи, – кричал дед в мою комнату. В которой я больше не мог спать. Мы вдвоем сидели на его постели. На улице патрульная машина билась, как оса, туда-обратно. Дед высчитал, что в полночь у обитателей этой осы наставал перерыв. Поссать, съесть что-нибудь. Тогда мы с дедом тихонько спускались на Подвальную.